«Проект сопровождаемого проживания «Дом, который очень нужен». Священник Антоний Хмелёв

Гостем программы «Делатели» был руководитель социального отдела Омской епархии и создатель проекта сопровождаемого проживания людей с инвалидностью «Дом, который очень нужен» священник Антоний Хмелёв.

Наш гость рассказал о своем пути к священству, о том, как начал помогать детям и подросткам с особенностями развития в детских домах и психоневрологических интернатах и как получилось создать отдельный дом для некоторых таких подопечных, где под наблюдением взрослых они могут приобретать все необходимые для самостоятельной жизни навыки. Отец Антоний поделился, почему для него важно заниматься благотворительностью, и как ему удается совмещать благотворительные проекты со священническим служением и семейной жизнью.

Ведущий программы: пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности Василий Рулинский

---

Василий Рулинский

— Здравствуйте, друзья! Это программа «Делатели» на Радио ВЕРА. В студии — Василий Рулинский, пресс-секретарь синодального отдела по благотворительности. И у нас в гостях сегодня иерей Антоний Хмелев, руководитель социального отдела Омской епархии и руководитель замечательного проекта «Дом, который очень нужен», проекта сопровождаемого проживания людей с инвалидностью, о котором мне давно известно. Замечательный проект! Батюшка, очень рады вас сегодня видеть с нами.

Иерей Антоний Хмелев

— Спасибо, Василий, добрый вечер.

Василий Рулинский

— Добрый вечер. Отец Антоний, действительно, Омск далеко от Москвы находится, но несмотря на это, вы приехали, и, конечно, тот опыт, который у вас появился там, можно сказать, в географическом центре нашей страны, мне показался невероятно важным. Невероятно важным, потому что это тот опыт, которого очень не хватает в нашей стране. Люди, которые живут в интернатах, часто чувствуют какую-то брошенность, они как будто кому-то не нужны. Как будто всё вокруг, вся жизнь, весь мир живёт, их не замечая. И вот именно о таких людях, от которых фактически общество несколько отгородилось какими-то стенами, какими-то учреждениями, вы начали заботиться. Причём заботиться так, можно сказать, положив всю жизнь на это дело. Расскажите, батюшка, как это всё начиналось? Это, собственно, самый важный вопрос. Как всё у вас было?

Иерей Антоний Хмелев

— Можно уйти далеко во времени, с чего всё начиналось. Божьи пути неисповедимы, и всё, наверное, предопределено Богом, а мы, если откликаемся на Его милость, на какое-то благословение, замечаем то, куда Он нас призывает, у нас получается что-то. Началось всё, наверное, в 2007 году, когда мы с моей будущей супругой поженились. До этого у меня жизнь была насыщена спортом. Я сам спортсмен с самого детства. Родители у меня — тренеры лыжной гонки. Интересно. Родители у меня тоже тренеры, и папа, и мама заслуженные, правда, по лёгкой атлетике. Ну, тоже с этого начинал, потом начал заниматься лыжами профессионально. Закончил три училища олимпийского резерва: Петропавловское, Камчатское, Екатеринбург и потом Омск. Вот такой профессиональный спорт. Но когда встретил свою будущую супругу, жизнь спортсмена, постоянно в разъездах как-то это, начала меня немного напрягать, хотелось быть поближе, рядом. И стал думать, какую-то альтернативу, поближе к спорту. Закончил курсы массажа при СибГУФКе. И начал себя пробовать где-то, хотелось заниматься реабилитацией спортсменов. Но получилось так, что случайно, а может и не случайно, скорее всего, по объявлению нашел объявление, где требовался специалист по массажу, по лечебной физкультуре в Дом малютки. И мне захотелось попробовать, я пришел на собеседование к директору, поговорили, всё устраивало, но единственное, не хватало у меня медицинского образования, поэтому он мне сказал: «Всё хорошо, но если бы было, мы бы вас взяли». Особо не рвался, но через некоторое время сам директор позвонил и пригласил меня работать в Дом малютки.

Василий Рулинский

— То есть, несмотря на то, что у вас не было образования?

Иерей Антоний Хмелев

— Да, несмотря на то, потому что зарплаты, к сожалению, маленькие.

Василий Рулинский

— Привлечь они особо никого не могут?

Василий Рулинский

— Да, не ради зарплаты, а просто себя попробовать, посмотреть, что это такое. Ну, и откликнулся на эту просьбу, пришёл, и для меня этот Дом малютки стал как родной. Там дети с нуля до четырёх лет, маленькие, со всякими различными заболеваниями. То есть, не только здоровые.

Василий Рулинский

— Ну, я так понимаю, что это преддверие детского дома, когда только отказались родители от детей?

Иерей Антоний Хмелев

— Да, Дом малютки — 0-4, 4-18 — это детский дом, и с 18-ти до конца жизни — это ПНИ. И стал работать там. Оказалось, что в этом детском доме есть домовой

Рождества Пресвятой Богородицы. Ну и, собственно, я не скажу, что был воцерковлённым человеком, но мимо храма проходишь, или поклонишься, или покрестишься. И вот в воскресный, нет, это был понедельник, пришёл батюшка для того, чтобы совершить литургию, причастить этих маленьких деток. Вот накануне там крестят, а потом вот причащал. И, заметив меня, попросил меня подержать плат у младенцев. Я тоже откликнулся, потому что единственный был мужчина в этом большом женском коллективе. И после службы воспринял, собственно, его призыв как глас Божий. Он мне предложил прийти в большой собор и посмотреть, как богослужение проходит изнутри, то есть из Святая святых, как это в алтаре всё происходит. Хотя я тоже в храм особо-то и не ходил. И не только что в алтаре, а и так вот зайдешь на большие праздники. И всё. И я откликнулся. Всю неделю очень переживал, не знаю, как мне идти, зачем мне идти, но до субботы дожил, так сказать, и надо идти вечером на всенощное бдение. Пошел, весь, конечно, страх меня охватил, встретили батюшки очень приятно, показали, где всё, где раздевалки, где всё, как делать, чем тут занимаются, рассказали. И в этот же первый вечер благословили меня читать «Трисвятое» на вечерне, на литии. Тоже до этого никогда ничего в руки не брал, книг богослужебных не брал. Спросили: знаешь наизусть? Я говорю: не знаю. Они мне дали Часослов. И вот, собственно, после этого молитвенного моего подвига, в тот момент было очень страшно, я весь просто переживал. Но справился.

Справился, и после этого времени как-то жизнь тоже потекла по-другому, стал я постоянно храм посещать, суббота, воскресенье, вместе с матушкой, тогда ещё был брак у нас зарегистрирован только в ЗАГСе, вот через год повенчались, тоже как-то всё это так происходило, само собой, как бы не специально, не для чего-то, а вот просто ещё была, конечно, вот в том же где-то после 2007 года поездка у нас в Египет совместная, и мы съездили в Иерусалим, и вот тоже были на Гробе Господнем, везде на святынях.

Василий Рулинский

— Это ещё до вашего воцерковления, да?

Иерей Антоний Хмелев

— Да, до воцерковления, до священства.

И, как бы, оттуда тоже вот ещё что-то, как бы вот... Чувство такое вынес. Чувствовал, что вот Бог где-то вот так вот рядом находится.

Ну, а работу в детском доме продолжал, продолжал своё служение уже в церкви в качестве пономаря.

Василий Рулинский

— А вот в Доме малютки вы какую там функцию выполняли-то, массажист или что-то?

Иерей Антоний Хмелев

— Да, массажист и инструктор по лечебной физкультуре.

Василий Рулинский

— Ну, это важно, да, для деток с нарушениями, чтобы как-то их развивать, да, как-то.

Иерей Антоний Хмелев

— А, между прочим, очень нужно, и очень-таки результаты были, прямо видно их. А когда молитва ещё началась, там вообще чудеса стали происходить. Детки, которые там не ходили, начинали ходить. На самом деле, с молитвой всё приобретает иной вид, всё преображается. Там уже вот тоже в сердце запали эти дети все. Мальчик был один, возраст у него подходил уже к тому, чтобы переводить в детский дом, взрослый, с 4 до 18. И он находился далеко, 130 километров от Омска. Деревня такая далёкая. Ну, как это обычно раньше все эти такие социальные учреждения подальше делали. И ПНИ, и все они практически...

Василий Рулинский

— Подальше от того, чтобы внимание общества...

Иерей Антоний Хмелев

— Да, от глаз. Чтобы никто ничего не знал, и как будто всё в порядке. И вот тоже поехал сам туда сопроводить как бы на своём транспорте. Приехал туда и как бы увидел такую картину иную, нежели наш Дом малютки, где всё, конечно, устроено.

Василий Рулинский

— Ну, Дом малютки — это Омск, да? Да, это Омск. Столица региона, миллионник, конечно.

Иерей Антоний Хмелев

— Всё устроено, ну и люди как-то вот всё-таки относились к этому как к своим детям, такая обстановка домашняя. Говорю, что все как-то вот с понятиями такими были, с добрым сердцем. А туда приехал — деревня такая глухая. Персонал неквалифицированный, то есть здесь, в близлежащих деревнях, кто откликнется, тот там и работает. Все корпуса тоже такие вот ветхие, старые. Дети... Три корпуса: один там, где детки ползают, один, где полностью лежат, там в одном сто человек, в другом сто человек, в третьем те, кто ходит. Вот и, конечно, так вот все это тоже тронуло. Начали мы с матушкой ездить туда каждую субботу для того, чтобы вот персонал видел, что дети не брошенные, что все равно кто-то приезжает хотя бы к одному. Начали потом знакомиться с остальными, со всеми тоже по всем пройдем. Там поздороваемся, погладишь, что-то расскажешь, как-то вот на постоянной такой вот нашей...

Василий Рулинский

— Постоянном попечении таком, да?

Иерей Антоний Хмелев

— Да, взяли по печение такое, да, постоянно, и вот в субботу ехали утром в этот интернат, а вечером шли туда-сюда вот на богослужение, на всенощное бдение.

Василий Рулинский

— Это программа «Делатели» на Радио ВЕРА. Мы сегодня говорим с иереем Антонием Хмелевым, руководителем социального отдела Омской епархии и директором, создателем проекта «Дом сопровождаемого проживания — дом, который очень нужен» под Омском. И, батюшка, вы сегодня рассказали, начали немножко рассказывать об этом пути к пониманию проблем вот этих вот детей.

И мне кажется, что вот такой затронули очень важный аспект того, что часто не видят люди в больших городах. Не видят вот того, в каких условиях находятся люди вдалеке от, ну, скажем так, активной цивилизации, да. Действительно, это проблема не только, например, детских учреждений, такая же проблема с учреждениями для пожилых, для больниц различных, в том числе психиатрических. Это всё очень такая непростая история, да, её как-то не принято особо выводить в поле зрения. Потому что, ну, вроде как оно так уже установилось годами, можно сказать, уже десятилетиями, и ничего особо не делается, так вроде всем удобно. Просто если ты попадаешь в эту систему, какие-то у тебя нарушения большие есть, то, в общем, и всё. Тебя как будто забывают, и на каком-то попечении как там о тебе заботятся, особенно никому не нужно. Я так понимаю, что у вас такая немножко...

Ну, здесь могут быть разные развилки, можно разные варианты решения. Когда ты видишь вот эти условия, в которых люди находятся, неприятные условия, ты можешь схватиться за голову, расплакаться и убежать, а можно что-то делать. И я так понимаю, что у вас вот этого желания расплакаться и убежать, его не было, да, вот сразу как-то? Или что это был период совсем какого-то, ну, скажем так, отчаяния или что-то подобного?

Иерей Антоний Хмелев

— Подобного периода, конечно, не было. Сразу мысли такие появились, что что-то нужно в эту сторону как-то думать и что-то устраивать для таких детей. Ну вот это были пока такие мысли, собственно, личные такие. Я ни с кем не обсуждал. Если с кем-то начинал разговаривать, даже с близкими, ну как бы не совсем меня понимали, сразу, поэтому я такую позицию принял, что я буду потихонечку делать, а там уже по факту будет открываться всё, ну и близкие-то будут тоже принимать помаленьку, а куда деваться?

Василий Рулинский

— А супруга тоже как-то сначала с недоверием отнеслась, да?

Иерей Антоний Хмелев

— Ну, не то, что с недоверием, она, наверное, более меня чувствовала тяжесть вообще этого дела. То есть, как вот это взять больного ребёнка, ещё и не одного. Я когда говорю: «Давай вот этого надо, этого надо забрать». То есть, она рассудительная такая, а у меня не было этого, я не рассуждал. То есть, у меня глаза загорелись, у меня желание такое возникло, и всё, надо как бы этот путь торить. Ну, не сразу, конечно, всё получилось. Вот этих деток из дальнего детского дома перевели ближе в город, там закрыли учреждение, то есть сделали там отделение ПНИ, взрослые дети. А мы стали вот в Кировский детский дом, у нас есть по черте города Омска. И там вот познакомился с моими как раз первыми ребятами, им на тот момент было там по 13, наверное, лет, по 14. Вот мы стали там оборудовать домовой храм, уже сами они мне помогали там.

Василий Рулинский

— А вы уже священником были к тому моменту?

Иерей Антоний Хмелев

— Это уже 10-й год, да, 6-го июня меня рукоположили в диакона, и 13-го июня — в священники. Да, я уже приезжал там, служил молебны. Мы с ними вместе, они мне, и кадила уже тоже такие вот, пацаны держат, все помогают. Сами-то мы заливали пол бетонный, это поднимали в алтаре, чтобы и... Ну, и вот чувствовалось какое-то тоже родство такое вот между... Как-то тут не могу понять, потому что ребят много. Вообще, на тот момент в детском доме находилось около 300 человек. Да, большое количество ребят. Но вот не все, а вот трое так вот запали, потому что, видимо, у них тоже как-то Бог благословил их, чтобы тоже расположить их к храму Божьему, к дому. Они всегда приходили, всегда встречали, ждали уже.

И вот в 2013 году, до этого я служил в соборе, в центральном, города Омска, в Успенском соборе, и как бы не было такой возможности-то, куда, чего строить, домой забирать, ну тоже там свои дети, как бы, и сложности всяческие. А в 2013 году меня перевели на приход вот в Крутую Горку. Там большая территория.

Василий Рулинский

— Это где-то сто километров от Омска, да?

Иерей Антоний Хмелев

— Пятьдесят. Пятьдесят километров от Омска. И, ну вот, как-то тоже снова вот эти вот желания. Начали сердце вот так вот согревать, его зажигать, и в 2015 году мы начали стройку. Собрали там количество денег, и это сами так поскребли. Закупили материалы, кирпичи, там все эти блоки для строительства. Зимой всё. И в 15-м году, когда вот подсобрали это всё, начали строить. В 17-м году построили дом. Но ребята уже жили у меня до этого. Не мог их там оставлять, как бы, потому что тоже такой вот переход из детского дома в ПНИ, он, ну, сложный. Вот ребята жили там с 14 до 18 лет. У них там воспитатели, все равно какие-то знакомые, родные, привязанности. А тут вот всё заново. Ребята другие, старше какие-то там уже, и пожилые, и взрослые. И отношения там всякие бывают сложные, и тоже, то есть... Вот, и первый...

Василий Рулинский

— Вы их домой начали брать ещё тогда?

Иерей Антоний Хмелев

— Я их стал брать... Да, мы сняли квартиру в Крутой Горке. И я туда забрал. На одного мальчика уже документы были готовы, я его поехал забирать под опеку. Забрал, и так вот получилось, что детский дом и вот ПНИ, они как бы по одной дороге расположены, ПНИ там дальше чуть-чуть, и вот мы съездили и забрали первого Игоря в ПНИ уже, так получилось, что не успел я как бы из детского дома, ему 18 исполнилось, его перевели. Ну и, собственно, из детского дома сложнее забрать, чем из ПНИ. Ну и потом оказалось, из ПНИ-то тоже нелегко, это потом всё, если вот так попадает человек, то очень сложно.

Василий Рулинский

— Система не отдаёт.

Иерей Антоний Хмелев

— Не отдаёт никак, не хочет сопротивляется. Сложно понять, как это бывает. Вот, и его забрал, и второго уже из детского дома. То есть, тоже на честном слове сказал, что мы документы собираем, вы его отпустите, не надо его никуда переводить, везде договорённости устные были. И вот они вдвоём начали вот в этой квартире в Крутой Горке проживать.

Василий Рулинский

— А как, с поддержкой какой-то вы приходили? А как они вдвоём-то? Они же, я так понимаю, с нарушениями разными, да, вот эти ребята?

Иерей Антоний Хмелев

— Они с нарушениями. Один инвалид-колясочник, первая группа инвалидности у него. Ну, он как бы самостоятельный. Вот они могут обслужить себя и покушать, и даже вот... Конечно, пришлось их и учить, и приготовить себе, и убирать за собой, и стирать тоже за собой. Ну да, утром рано приезжал в Крутую Горку, там позавтракали. Завтракали мы, в храме у нас была трапезная. Вот забирал их из дома, приезжали в храм, весь день там в храме находились. Вечером опять назад увозил домой, вот и вот так вот каждый день ездил в Крутую Горку. Сам живу в Омске, в Крутую Горку, 50 километров, потом вечером обратно, утром опять туда, и вот так. И, конечно, было тяжело, сложно, и дорога такая, и засыпал было за рулём там. Утром едешь, ещё спишь, назад уже спишь. Вот, а потом, ну, вот с этим домом, конечно, очень, ну, чаяния такие вот, они проявились, назад оглядываешься, до сих пор не понимаешь, как это. Произошло вот как: мы построили этот дом, и сейчас, когда смотришь на всё это, мне кажется, это невозможно, возможно только с Божьей помощью.

Василий Рулинский

— Ну да, дом построить — это всё-таки огромное дело: и денег нужно много, и план дома, и как-то это всё... Я так понимаю, что лыжные гонки не предполагают, что вы хорошо знаете архитектуру, строительство домов...

Иерей Антоний Хмелев

— Да, нашлись, конечно, люди. Бог благословил меня хорошими людьми, помощниками и даже архитекторами, которые большие проекты реализуют. Сейчас, кстати, у нас в Омске один из проектов — это социальная деревня. Тоже при ПНИ строят пять двухэтажных домов квартирного типа. Хотят попробовать социализировать тех, кто дееспособен, чтобы потом выпускать их. Но насколько это на сегодняшний день возможно? Наоборот, сейчас держат, не выпускают. Мало верится, что всё переменится и начнут выпускать.

Василий Рулинский

— Это программа «Делатели» на Радио ВЕРА. Мы сегодня говорим с иереем Антонием Хмелевым, руководителем социального отдела Омской епархии и создателем «Дома, который очень нужен», — проекта сопровождаемого проживания людей с инвалидностью под Омском. Меня зовут Василий Рулинский, я пресс-секретарь синодального отдела по благотворительности. Поддержать проект отца Антония можно: есть группы в интернете, информация на сайте. Можно найти непосредственно проект «Дом, который очень нужен». Названия есть в социальных сетях, и там вся информация о том, как поддержать. Если у вас есть желание в целом поддерживать социальную деятельность Русской Православной Церкви, у нас есть сайт синодального отдела по благотворительности — diaconia.ru, и там можно подписаться на регулярные пожертвования в пользу развития этой деятельности. Ну и всегда ждем добровольцев. Добровольцы сейчас очень нужны в зоне конфликта, нужны в приграничных регионах, там сейчас развернуты наши центры помощи. Там помощь очень долго будет нужна людям, пострадавшим от военных действий. Если у вас есть желание записаться в добровольцы, можно позвонить по номеру 8 800 70 70 222 или зайти на сайт pomogambede.ru. Этот сайт создан специально для того, чтобы аккумулировать всю информацию о помощи церкви пострадавшим от военных действий. И мы вернемся после короткой паузы.

Василий Рулинский

— Это программа «Делатели» на Радио ВЕРА. Меня зовут Василий Рулинский, я пресс-секретарь синодального отдела по благотворительности. У нас в гостях сегодня иерей Антоний Хмелев, руководитель социального отдела Омской епархии и создатель проекта сопровождаемого проживания людей с инвалидностью «Дом, который очень нужен» в посёлке Крутая Горка под Омском. В первой части нашей программы мы говорили о том, как всё начиналось и как вы пришли к тому состоянию, что дом начали строить, и как он появился. А дальше как всё развивалось? Кто были те ребята, которые туда заехали, и в каком состоянии сейчас всё находится?

Иерей Антоний Хмелев

— Изначально я представлял себе этот дом как дом, в котором живут ребята мужского пола. Но жизнь показала, что есть большая нужда, есть очень много людей вокруг. Это и взрослые девушки, домашние дети, которые остаются без родителей, ушедших в мир иной. Они всю жизнь прожили в домашних условиях, и после этого у них одна дорога — в ПНИ, а это для них можно сказать, равносильно смерти, потому что там очень быстро люди угасают, к сожалению. Либо им начинают давать какие-то препараты для того, чтобы... Ну, либо да. И вот третий мальчик у нас был из ПНИ, тоже мы его забирали с... Чудным образом пришлось забрать его как своего троюродного брата даже, пришлось придумать такую историю, что он мой троюродный брат.

Василий Рулинский

— Не отдавали иначе?

Иерей Антоний Хмелев

— Не отдавали, мы взяли его. Гостевую оформили такой вот остевой режим. Режим такой, забрали его домой. И вот во время того, когда он у нас гостил, приехала какая-то комиссия туда, и его надо было срочно назад везти. А это тоже далеко, как бы, и не планировали такое. Ну и начались у нас перезвоны с руководством. И вот нам сказали, вот вы должны какое-то родство свое там подтвердить, что вы его брат. И после этого мы его даже и не повезли назад. Оставили у себя и начали оформлять документы. Все оформили. Сейчас, конечно, все официально. Также под опекой у меня находится. История была такая, конечно, очень интересная, забавная. Потому что ехали-забирали, и машина сломалась, и на других добирались. Уже думали не ехать за ним. Потом нет, все равно как-то ждёт парень-то, и нам уже назад пути нет. Надо ехать.

Ну а следующие ребята появлялись вот как раз, о чем я говорил, это из кровных семей дети. Как появлялись, отношения с органами опеки уже такие у нас тоже были близкие, то есть меня уже как-то знали, доверяли, как бы, вот уже было только доверие, были проверки у нас тоже, проверяли, как живут ребята, чем живут, что кушают, ну и, в общем-то, все были, конечно, всегда, ну, в восторге, что все хорошо. И начали сами, то есть предлагать, вот, батюшка, вот есть мы, они же тоже опекают, ходят семьи в городе, когда. Есть там девочка, мальчик, всё, остались одни, дорога только в интернат. Помогите, заберите, вот хорошие дети.

Василий Рулинский

— Ну, это имеется в виду, когда родители их умирают, да?

Иерей Антоний Хмелев

— Да, когда родители умирают, родственники, ну, по разным причинам не берут, или кто-то не хочет, кому-то это, конечно, тяжело, не откликаются. Вот. И стали забирать вот таких детей. Ну, детей, можно сказать, ровесников таких моих тоже. 40 лет, 43 года.

Василий Рулинский

— Ну, по внутреннему миру они как дети, да?

Иерей Антоний Хмелев

— Да. 5 лет, 6 лет, а кому-то еще и меньше как бы. И вот следующая у нас была девушка из Новосибирска.

Её забрали, мама болела онкологией, но уже чувствовала, что долго не проживёт. Начала искать для неё такое место. Боялась очень, что дочка в ПНИ попадёт. Сначала по приходам у себя в Новосибирске, начала спрашивать там. У них на приходе было сестричество и милосердие. Ну, как бы все понимали, что тяжело, ну не справятся никак. Такой крест тяжело одному там, конечно, нести. Ну и вот вышли на нас. На то время у нас даже ещё не весь дом был как бы готов, комнаты не готовы были. Вот, пришлось нам поторопиться, комнату приготовить для этой девочки, привезли её, Ксения, приняли. Вот кто привозил её из Новосибирска, все так вот говорили, что ничего не получится у вас. Сложный ребёнок, как бы, и мамой манипулировала, как бы, истерики бывают всякие.

И говорю, ну, с Божьей помощью получится. Главное, тут тоже терпение как бы, и самому, и смирение, и не раздражаться, когда что-то происходит, а вот наоборот, любовью покрывать как бы. И получается, работает. Вот, когда даже на тебя там бывает что-то, как-то разгневается что-то, какие-то у него свои внутренние, а ты его обнимешь, скажешь немного добрых слов, покрепче обнимешь, и это проходит. Не надо никаких таблеток. Абсолютно. И, конечно, проблема вот сейчас вот... Чем дальше, тем больше эта проблема проявляется. К нам стали приезжать родители с такими детьми, смотреть, как у нас устроено, спрашивать, а можно к вам устроиться, можно к вам устроиться, как это, на каких условиях. Вот, но, к сожалению, дом у нас сейчас заполнен прям.

Василий Рулинский

— А сколько у вас?

Иерей Антоний Хмелев

— Десять человек сейчас живёт.

Василий Рулинский

— И больше нет возможности?

Иерей Антоний Хмелев

— Ну, сейчас есть ещё возможность пару человек, наверное, взять.

Василий Рулинский

— Ну, очередь, наверное, уже большая.

Иерей Антоний Хмелев

— Растёт, растёт. И среди знакомых есть у меня тоже родители, у которых такие детки есть, и для них это забота и проблема как бы. Как будет потом? Да, они сейчас с ними занимаются, они пытаются развивать, занимать. Даже театры есть для таких детей. И вот приезжали к нам недавно, но родители сами немножко как бы не думают что ли наперед. Вот, потому что будет такое время, когда придется им сильно подумать, куда же отдавать этого ребенка.

Василий Рулинский

— Да, батюшка, вот вы сказали по поводу сложности, с которой связано вот это решение взять на себя заботу о таком человеке, взять его под опеку. Вот как сёстры милосердия, они там не готовы были там в Новосибирске, понятно, это так, если человек к этому не идёт как-то сознательно, наверное, это сложно очень. Но вот почему у вас изначально не возникло ощущения, что это сложно для вас лично? Ведь есть огромное число и священников, в том числе, и церковных деятелей, и не только церковных, которые, ну, как сказать, разграничивают вот это моё пространство, скажем, жена, дети, быт, семья, ну что-то такое личное. А есть вот всё остальное, там, может быть, тоже благородное, замечательное, но, как говорится, врозь, да? Вы это сознательно так слили, что ли, в какой-то такой вот... И можно сказать, трудности вас, получается, совсем никак не пугали?

Иерей Антоний Хмелев

— Не пугали трудности. Ну, наверное, всё-таки вот... Настолько была уверенность, что Бог поможет, что не оставит. Дело, потому что, ну, это Божье дело, как бы. И вот сомнений не было никаких. Только вот вперёд, и спрашивал, и искал везде эти средства, и у всех, и не стеснялся, как бы, и знал, для чего, как бы, рассказывал. Люди откликались, помогали. Но самое-то, конечно, главное — это не столько средства, сколько вот сейчас те люди, которыми Бог благословил, которые тоже откликнулись, вот увидели вот эту тоже уверенность какую-то, вот эту вот внутреннюю силу, почувствовали, что можно. Может быть, сложно, но всё возможно с Богом. И сейчас вот тоже вот так вот наш дом устроился. Раньше, как я говорил, когда была квартира, был практически один тоже. С пятого этажа одного спустишь, опять поднимешь его. Даже в доме было, как устроить. Должен кто-то кормить постоянно. Должен кто-то с ними всё равно быть 24 часа в сутки. Одних не оставишь никак. Потом потихонечку выстроилась система. У нас сейчас четыре человека, которые помощники в доме проживают, они меняются посменно, и круглосуточно там с ребятами находятся. Два повара тоже отдельных, они так же, там, как договорятся, меняются. И есть старшая сестра милосердия, которая является как бы вот начальником, что ли, в доме, вот таким вот руководителем этого дома. То есть я уже как бы доверился. Есть такой человек, которому я могу довериться. Меня уже, ну, не так я переживаю, как вот раньше, и всё-таки нужно делиться тоже вот этими делами, потому что, ну, одному, ну, никак. Можно на себя нагрузить, и потом надорваться и всё. И вот как раз вот такие люди, это вот та драгоценность.

Василий Рулинский

— Батюшка, у вас есть, помимо этого проекта, сопровождаемого проживания людей с инвалидностью, я напомню, что таких проектов в стране крайне мало, крайне мало. То есть это, ну, можно сказать, их по пальцам можно все пересчитать, несмотря на все усилия огромного числа некоммерческих организаций и государства, которые вроде бы в эту сторону начали думать, да, всё равно их, ну, можно сказать, не то, что не хватает, их просто критически не хватает для страны, да. Вот, помимо этого, у вас есть ещё один, даже не один, да, несколько таких направлений вашей деятельности социальной. Расскажите, что это? Мне особенно, конечно, интересно и важно вот служение помощи бездомным, которое у вас тоже началось в своё время. Расскажите про вот эти направления, как это всё развивалось, и главный вопрос, конечно, как у вас, собственно, на всё это времени хватает?

Иерей Антоний Хмелев

— Да, ещё есть проекты у нас такие, как автобус «Милосердие», гуманитарный склад, и сейчас у нас как бы в реализации проект благотворительной столовой, «Гостеприимный Авраам» называется.

Василий Рулинский

— Интересно. Такие названия никогда не слышал.

Иерей Антоний Хмелев

— Это тоже всё как бы на территории храма, на территории посёлка Крутая Горка. Ну, как-то у нас тоже образовалась служба милосердия, она называется «Служба милосердия — Крутая Горка». Откуда появилась? Также была, собственно, внутренняя потребность в том, чтобы... Вот церковная жизнь, она же не только в храме, если ты хочешь полнотой такой жить, вот этой любовью нужно не только получать, но и делиться, её же надо с кем-то разделить. И вот как раз появились такие мысли, чтобы выезжать и готовить

обеды и кормить бездомных. Это все было на своем транспорте, а потом реализовалось в проект «Автобус милосердия». Мы поучаствовали в президентском гранте, нас поддержали, этот автобус мы купили, оборудовали его специально, и сейчас он ездит по городам Омска, пока три раза в неделю. Но с реализацией этого нового проекта планируем семь дней в неделю, чтобы он кормил, потому что сами понимаем, что кушать хочется каждый день.

Василий Рулинский

— Ну, конечно, и Омск — не маленький город, всё-таки бездомных там, наверное, хватает.

Иерей Антоний Хмелев

— Достаточно, да, достаточно бездомных. Уже образовались постоянные стоянки этого автобуса по округам нашим городским, центр города, Нефтяники, Чкаловский поселок, Левый берег. В центр социальной адаптации тоже автобус подъезжает, люди выходят, могут взять с собой или здесь же покушать. То есть востребовано, благодарят они за эту любовь, которую люди оказывают. Готовят сёстры дома, автобус заезжает, всё это забирает в большие баки и по выстроенному маршруту едет, кормит людей по времени. Гуманитарный склад тоже завязан на этом автобусе, потому что автобус не только кормит, но и может предоставить одежду, юридическую помощь, медицинскую помощь, оказать какую-то непосредственную медицинскую помощь. Всё это возможно.

Василий Рулинский

— Это программа «Делатели» на Радио ВЕРА. Мы сегодня говорим с иереем Антонием Хмелевым, руководителем социального отдела Омской епархии и создателем проекта сопровождаемого проживания «Дом, который очень нужен». И очень важно сейчас всем нам поддержать эту деятельность. Можно найти в интернете страничку проекта «Дом, который очень нужен» и проекта «Милосердие. Омск». В социальных сетях есть эти страницы, можно там узнать, как поддержать эту работу. Плюс, конечно, если у вас есть желание поддерживать всю социальную деятельность Русской православной церкви, можно зайти на сайт Синодального отдела по благотворительности «Диакония.ру» и там оформить регулярное пожертвование, следить за нашими новостями, телеграм-канал «Дела Церкви», подписывайтесь на него, потому что там много историй, в том числе про отца Антония, мы рассказываем. Я помню, как вы приехали на общецерковный съезд по социальному служению к нам в Москву, по-моему, это было больше года назад, и рассказывали про свой опыт. И так получается, что даже в Церкви многие люди не знают о том, как всё это здорово получается у коллег в других епархиях. И мы как раз стараемся такие проекты как-то высвечивать, рассказывать о том, что есть такие примеры, что мы не одни, да? Но всё равно есть ощущение, знаете, что эти проекты, вот ваш «Дом, который очень нужен», он очень нужен, но при всём уважении к тому, что 10 человек, на самом деле, это всегда малокомплектный дом, он не может быть на 300. Мы понимаем, что тогда теряется смысл всего проекта. Но таких домов должно быть, очевидно, больше. И здесь вопрос, что можно сделать, чтобы как-то изменилась ситуация? Мы вроде как все читаем Евангелие, и все читаем о том, как будут судить нас, там ничего не говорится ни про что, кроме дел милосердия, на самом деле, насколько я помню, от Матфея, глава 25. В общем, там ничего такого не...

не сказано, что не может вместить сознание. А почему так мало проектов, батюшка? Может быть, перевелись, как говорится, делатели на земле русской? Или, может быть, вы с оптимизмом на это всё смотрите?

Иерей Антоний Хмелев

— Думаю, что не перевелись. Делатели на земле русской есть, может быть, конечно, есть всякие сложности, и я верю в лучшее. Я верю, что у нас есть надежда на то, что увеличится наша площадь и появятся у нас ещё ребята. И, может быть, правильно подсвечивать проекты, говоря о них, внушать веру в людей, которые, может быть, тоже хотят это делать, но вот есть какой-то страх внутри: а получится, а не получится, а смогу, не смогу. То есть, а не смогу, потом будут как-то на меня смотреть по-другому, ну вот, начну и не закончу. Вот, а это говорит, что вот сельская местность, в общем-то, пожалуйста, можно всё это организовать, всё это сделать. Опять же говорю, всё по вере вашей будет вам. Если верить в это, если делать это не для галочки, делать это от сердца своего, то есть, Бог благословит обязательно это всё дело, любое, какое бы оно большое там ни было, ни казалось, оно будет.

Василий Рулинский

— А мне интересно, знаете, как у вас это всё прорастало внутри? Я имею в виду, вот вы пришли в этот дом в сельской местности, такой, можно сказать, обшарпанный, ужасный, ну простите за, ладно, эпитеты, может быть, чуть мягче сделать, да? В общем, на вас произвело глубоко не очень приятное впечатление, да, и условия, в которых люди содержались. Вот вы это всё увидели, и у вас сразу созрела мысль сделать для них вот, самому позаботиться об этих людях, либо это всё как-то очень этапно зрело, и вы только начали что-то делать, и потом только всё это пришло.

Иерей Антоний Хмелев

— Нет, уже оттуда всё началось, желание оттуда появилось, что не должно быть так. Мы, собственно, живём, у нас всё в порядке, всё хорошо, а тут есть люди, которые не могут о себе позаботиться сами, и о них никто не может позаботиться. Вот, и надо с этим что-то делать. И, конечно, не всё сразу появилось. Как бы вот внутри себя какие-то планы начали вырисовываться, строиться. Во-первых, первая мысль была о том, чтобы как-то вообще изменить внутреннее вот это вот устройство там, чтобы там как-то всё изменилось. Не то, чтобы ты вот раз и всех забрал. Даже мысли были такие: директором стать там.

Думаю, вот бы меня директором там поставили, я бы тут вот всё сделал... Порядок навёл, неугодных всех бы разогнал, детей всех в порядок привёл. Были такие мысли. Ну и, собственно, как бы так и начиналось. Было такое, что приезжали служить молебен туда, нас не пускали на территорию. То есть, ну, не надо было это видеть ни нам, ни другим. Мы даже приехали, вот взял с собой тоже друга, сейчас он тоже священник, он камеру с собой взял, и мы поснимали всё это втихаря. Вот всю обстановку, как дети лежат, как что там... Как ползают по полу. Ну, в общем, всё так. Вот такой фильм у нас тоже был. И когда мы начали тоже разговаривать, что нехорошо так детям находиться там, и сказали, что мы можем даже показать вам фильм, как там содержатся дети. Это в министерстве. Ну и после этого как раз произошло то, что детский дом там закрыли, перевели в город, а там когда-то начинали строить новые корпуса, они заморозились все. И потом вот буквально через какое-то время вновь пошло это строительство, их достроили, сейчас там отделение взрослого интерната.

Василий Рулинский

— То есть, всё-таки лучшие условия сделали для детей благодаря тому, что вы всё-таки туда как-то обратили внимание, вот это волонтерство, да?

Иерей Антоний Хмелев

— Да. Я думаю, что мы как бы внесли туда вот...

Василий Рулинский

— Видите, всё-таки вы директором-то не стали, а изнутри-то систему чуть-чуть расшатали в сторону улучшения. Хорошая история, да. Знаете, я помню, у нас есть такая сотрудница, директор одного детского учреждения, сейчас там уже большинство взрослых ребят, из Софийского социального дома, Света Бабинцева, она всё время мне говорила о том, что, ну, была мысль, вот они же вот, многие так вот начинают у нас наши проекты, когда приходят внутрь интернатов, там группу берут, самую тяжёлую обычно. Ну, дело церкви, это самые тяжёлые люди. И вот так сёстры на серьги ходят, как на работу, добровольцы, бесплатно всё, естественно, делают для самого интерната, это никаких... значит, нагрузки никакой не несут, только с детьми кто-то занимается. И внутри, естественно, стараются всё что-то как-то поменять, изменить какие-то форматы, нормативы, дополнительное количество сотрудников ввести.

Но в какой-то момент происходит такое переключение, понимая, что нет, внутри системы что-то никак не получится. И вот как раз Святософийский социальный дом, который вот сейчас является тоже одним из таких лидеров в этой сфере, единственный такой детский дом именно для детей с тяжёлыми множественными нарушениями, т.е. здесь вообще практически никто не говорит, кого взяли в 2015 году по благословению Святого Патриарха у нас в Москве, из самого тяжёлого отделения для детей с инвалидностью. И вот Святософийский дом — это такой пример того, как, в общем-то, тоже не вкладываться в систему решили. Решили всё-таки сделать собственное, нормальное, счастливое детство и жизнь для детей.

Но я знаю, что есть люди, которые стараются это сделать изнутри системы, как-то улучшить, там, «Старость в радость» — фонд замечательный, очень люблю Лизу Олескину, руководителя этого фонда, она была тоже у нас в студии, она старается, и мне кажется, это тоже Господь благословляет это дело, потому что оно, конечно, наверное, сложнее. Наверное, сложнее, у нее как-то вот забота про всю страну. Вот, а у некоторых делателей в этой сфере есть понимание: нет, всё-таки мы будем заниматься только конкретными детьми. Конкретными детьми, конкретно вот моими, кто вот сейчас, с кем у меня установился контакт. Что правильнее: конкретными детьми или обо всей стране заботиться, обо всех, кто в этой категории находится?

Иерей Антоний Хмелев

— Ну, тут по-разному, наверное, и так можно, и обо всей стране заботиться. Но я знаю тоже эти проекты «Старость в радость», они у нас тоже есть, они и посещают, но они вот больше как бы ну, как бы, приукрасить, что ли, жизнь, да, вот этих вот несчастных, так сказать, страдальцев, занять их какими-то ремёслами, но они всё равно внутри системы остаются. Вот у нас есть, ну, можно сказать, подопечный даже тоже в интернате, он такой разносторонний, поёт, играет на пианино, на ложках играет, в музыкальную школу позволяют ходить ему, тоже обучаться. И интернат у нас такой, знаете, как, ну, хороший, показательный этот северный интернат, омский. Там новые корпуса, и устроено всё, но он как соловьи в золотой клетке. Всё равно это хорошо делать, там хорошо их как бы подбадривать, с ними быть рядом там внутри, но всё равно, мне кажется, вот это вот за забором, вот этот вот мир большой весь, когда они могут почувствовать, посмотреть, когда они могут сами, там, в магазин сходить, когда они могут на море слетать.

Василий Рулинский

— Обычная жизнь.

Иерей Антоний Хмелев

— Да, обычная жизнь, обычное желание.

Василий Рулинский

— И ты его реализовываешь. Никого особенно ничего не спрашивая.

Василий Рулинский

— Это действительно то, чего лишены люди, и мы, даже живя этой жизнью, мы даже не задумываемся о том, что огромное количество людей... У нас в интернатах больше 100 тысяч человек живёт, просто у них нет этой возможности даже. Не то что реализовать это, они даже в эту сторону особенно и не думают, у них какой-то распорядок, и они вот на ложках играют, как в закрытой клетке. И действительно, это какая-то история, наверное, несправедливая, что ли, в отношении них, не милосердная. Вот не знаю, батюшка, мне кажется, что пример Лизы Олескиной «Старость в радость», наверное, тоже нужен, просто обо всей стране, не знаю, мне кажется, заботиться можно о людях всё равно, не о стране, а именно о людях, которые там живут. И вот действительно, если меняются там условия жизни немножко благодаря твоей силе, как вот вы пришли, там что-то чуть-чуть показали, чуть-чуть как-то...

Иерей Антоний Хмелев

— Пошевелили.

Василий Рулинский

— Пошевелили, да, и она пошевелилась, да, и вот у Лизы тоже, по-моему, получается, ну, на уровне странном, да, там дополнительные ставки ввести в этих учреждениях, чуть-чуть изменить систему регламента, наверное, это что-то даёт, наверное, даёт. Просто, конечно, всё равно самое главное — это человеческое тепло и внимание. Всё равно без этого никакие регламенты не спасут. Мы-то понимаем, собственно, то, чего лишена государственная система, всё равно всё на людях действует, и внутри государства, и внутри церкви. И слава Богу, что вы этим занимаетесь, потому что мне кажется, что для многих ваш пример, ну, откровением может стать, вдохновляющим. Ну, вот так вот взять на себя такую заботу о детях, взрослых людях с инвалидностью, взять под опеку, под личную опеку, в общем, имея собственных детей и жену. Это, знаете, ну, мне кажется, этого очень мало сейчас. И слава Богу, что у вас это есть. Что, может быть, всех просто пригласить в интернаты, вот, посмотреть вот эти сельские интернаты, чтобы как-то взбодрить, что ли, да? Когда Евангелия не хватает, когда...

Иерей Антоний Хмелев

— Собственно, это как вариант. Ну, правда, мы со своим контингентом православным, кто киснет или ещё что-то, недоволен жизнью, мы им советуем съездить, посмотреть, помочь первое время. В детский дом, когда приезжаешь, мы ездим мыть лежачих детей в понедельник, в какой-то другой день погулять с колясочниками выйти. И вот через такие дела люди как бы меняются, они другими становятся, конечно.

Василий Рулинский

— Да, дорогие друзья, ищите такие проекты у себя в регионе, ищите такие проекты у себя при храмах. Наверняка что-то такое есть, может быть, не в формате, как мы сейчас описали, но что-то другое, может, помощь бездомным, пожилым, мамам одиноким или многодетным. Разные есть форматы. Главное, чтобы сердце как-то откликалось, чтобы какая-то была вот такая потребность в этих добрых делах, а потом уже Господь, наверное, поможет. И слава Богу, что, батюшка, вы так вот поделились этим опытом. Я ещё раз хочу сказать, что у нас в гостях сегодня был иерей Антоний Хмелёв, руководитель социального отдела Омской епархии и создатель проекта сопровождаемого проживания в посёлке Крутая Горка под Омском, дом, который очень нужен. Поддержать эти проекты можно

на страничках «Милосердие-Омск», «Дом, который очень нужен». Есть эти странички в интернете, в социальных сетях. Там можно всю информацию узнать. И также, если у вас есть желание поддержать работу, всю социальную деятельность Русской православной церкви, это можно сделать на сайте diaconia.ru/, на сайте Синодального отдела по благотворительности, подписаться на регулярные пожертвования, стать добровольцем. Сейчас очень нужны добровольцы для помощи пострадавшим мирным жителям в зоне конфликта. И можно позвонить по нашей горячей линии 8-800-70-70-222 и записаться в социальные добровольцы, добровольцы-ремонтники, разные есть направления. Это очень всё нужно. Дорогие друзья, я благодарю прежде всего отца Антония за то, что вы сегодня с нами были и поделились своим опытом, и хочу всем пожелать спешить делать доброго. Спасибо большое.

Василий Рулинский

— Спасибо вам. Всего доброго.

---

Все выпуски программы Делатели

• «Проводники помощи». Екатерина Титова, Валентина Федькив
• «Помощь людям с зависимостями». Игумен Иона (Займовский)
• «Помощь людям с особенностями развития». Ольга Копылова