«Православные волонтеры». Людмила и Николай Довгаль

Гостями программы «Делатели» были православные добровольцы Людмила и Николай Довгаль.

Наши гости рассказали, как участвуют в церковной социальной работе и различных волонтерских проектах, а также о том, как провели новогодние праздники в Анапе, помогая собирать разлившийся мазут с побережья.

Ведущие программы: Тутта Ларсен и пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности Василий Рулинский

---

Т. Ларсен

— Здравствуйте, друзья, это «Делатели» на Радио ВЕРА. Я Тутта Ларсен...

В. Рулинский

— Я Василий Рулинский, пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности. У нас в гостях сегодня Николай и Людмила Довгаль, православные волонтеры, которые ездили уже в несколько замечательных мест и помогают нуждающимся. Здравствуйте.

Т. Ларсен

— Здравствуйте, друзья.

Н. Довгаль

— Здравствуйте.

Л. Довгаль

— Приветствую.

В. Рулинский

— Я узнал про то, куда отправились и как отправились Николай и Людмила в конце декабря или в начале января — это была история, связанная с Анапой, с разливом мазута после такой катастрофы, трагедии, связанной с штормом и тем, что два огромных танкера разломились напополам, и мазут прямо по всему побережью Черного моря, нашему российскому в основном, прямо там везде он был, на всех пляжах. И Николай, и Людмила поехали убирать мазут. Причем, я так понимаю, не в формате, как это бывает. Формат такой очень необычный: Новый год, да, все на корпоративах, а у вас, получается, желание поехать на Черное море, но потрудиться. Расскажите про этот опыт и как вы туда вообще отправились. Ну, это же на Новый год-то поехать... Вы же Новый год там встречали, да, по-моему?

Л. Довгаль

— Получается, да.

В. Рулинский

— Это же как-то все-таки не совсем стандартная история.

Т. Ларсен

— Ну что, приятное с полезным. В Анапе приятно, тепло.

В. Рулинский

— Вот ты была в Анапе, убирала мазут на этот Новый год?

Т. Ларсен

— Мазут не убирала.

В. Рулинский

— Вот давай послушаем людей, кто, как говорится...

Т. Ларсен

— Естественно.

Л. Довгаль

— Да, это очень увлекательная история. Потому что 17 декабря произошла авария, действительно затонуло, по официальной версии два танкера, но как сказали местные, их было три танкера — не знаю, информация не проверена. И 22 декабря отец Игорь Куликов, он «Милосердия» сотрудник, Синодального отдела, выложил в наш приходской чат социальных работников информацию о том, что сами волонтеры местные не справляются, и нужно призывать уже людей из других регионов. 23-го я зачитала эту информацию супругу, просто из своего чата.

Н. Довгаль

— На кухне вечером.

Л. Довгаль

— И он сказал: поехали, и махнул рукой. Как поехали? Как бы тут как раз канун Нового года, мы думаем, где встречать Новый год. У меня плюс еще надо какие-то дела до конца года, естественно, завершить. Это не просто сказал: поехали, и махнул рукой. У меня глаза квадратные, я гипотетически простраиваю все схемы, как это, могу ли я это сделать или нет. Понимаю, что могу. Я, в принципе, человек свободный, сам себе принадлежу. А у мужа закончился проект, ну, как бы...

Н. Довгаль

— Блок.

Л. Довгаль

— Блок, да. Московский блок зимний закончился. Он работает в кино, они отснимали зимнюю историю, и сейчас ждут, когда уже начало весны, чтобы была по фонам зеленая травка. И то есть он свободен, а у меня еще там надо чаепитие с бабушками по «Московскому долголетию», с детьми там мы наметили то, что тоже у нас будет Новый год, мне надо готовиться к Рождеству, какие-то мы там ставим танцы ангелочков и снежинок, мне надо все это дело еще продолжать, работать. И тут, значит, просто все это бросить, как минимум, получается, на десять дней, перед Рождеством к тому же, служба обязывает. Но я понимаю, что, в принципе, пострадают немножко ангелочки, но ничего страшного, они молодцы, они нагонят.

В. Рулинский

— А вы в воскресной школе, да, преподаете? А нет, вы гимнастику преподаете для детей, да?

Л. Довгаль

— Да, на самом деле, вы правы, Василий, я преподаю в воскресной школе как дополнительное образование. То есть это не обязательный блок, у меня не все ходят на гимнастику, но желающие, да, приходят. И воскресная школа еще дополнительно попросила меня поставить танец ангелочков, как хореограф выступить — то есть у меня две группы детские готовили еще вот такие выступления на рождественском концерте. В общем, да, пришлось все экстренно отменять. 24 декабря мы уже сидели в машине и мчали к берегам Анапы.

Т. Ларсен

— Так, а у вас как вообще вот это, как говорит мой тренер, зачпокнулось, да? Как сложились так ваши звезды, да?

В. Рулинский

— Ну, и тренер...

Т. Ларсен

— То есть там, когда ты уже на последнем вздыхании вытягиваешь на 20-й раз гирю, и он такой: молодец, все, случилось. Ну вот.

В. Рулинский

— Было.

Т. Ларсен

— Наверное, тоже какие-то планы на Новый год. Можно выдохнуть, наконец-то закончился какой-то съемочный этап, можно погулять, отоспаться.

В. Рулинский

— Сидишь себе на кухне, никого не трогаешь. Да, расскажите вашу версию.

Н. Довгаль

— Ну, планы у нас были, да, в этом году....

Т. Ларсен

— «Дорогой, давай проведем Новый год необычно».

В. Рулинский

— Мазут поубираем?

Н. Довгаль

— Нет, мы планировали дома. Каждый год мы праздновали Новый год в Крыму, у нас там просто дача, а в этом году мы решили дома праздновать. Но я собирался там дня на три-четыре поехать в Иосифо-Волоцкий монастырь, поехать трудником поработать. И что-то меня не пускало. Раньше я, только есть желание, я еду, все как бы хорошо. А тут не пускает, не пускает... Сидим вечером на кухне, Люда читает, и у меня так...

Т. Ларсен

— Чпок-чпок.

Н. Довгаль

— Ну да. Все, Люда, все бросаем, какие планы? Так, она начала перечислять, говорит: так, вот это может подождать, вот это сделаем, вот это переделаем, в общем...

Т. Ларсен

— А как вы там, я не знаю, обосновались? Получается, ехали в никуда?

Н. Довгаль

— Да нет, расскажи.

Л. Довгаль

— Мы же ездили от Синодального отдела. Поэтому, коль скоро отец Игорь дал свои координаты, что приезжайте в Анапу, соответственно, там тоже есть отдел «Милосердия», там служба «Милосердие». И, соответственно, нам устроили все — и дорогу, и проживание, и питание в местном, так сказать, отделе, в местном Доме милосердия в Анапе. Оно там тоже существует, при храме Серафима Саровского. Новый храм замечательный, в центре города, и там есть вот домик милосердия, где живут совершенно очаровательные бабушки из Донецка, из Луганска. Они беженцы, но в силу возраста им уже некуда возвращаться, их там порядка пяти-шести живет.

Н. Довгаль

— Пять, да.

Л. Довгаль

— Да, и там прекрасные совершенно комнаты, не кельи, а как сказать...

Н. Довгаль

— Как гостиница.

Л. Довгаль

— Как гостиница, да. И, соответственно, мы знали, куда мы едем. То есть у нас был адрес, нас там встретили, соответственно, служба «Милосердия» там местная, региональная. Вот, великолепная девушка Елизавета, которая нас там заселила. В общем, никаких у нас проблем не было. И уже вместе с этим в Синодальном отделе мы взяли еще и костюмы вот эти, СИЗы, то есть гуманитарную помощь, и привезли, соответственно, туда.

В. Рулинский

— Ну, мазут, он же такой действительно токсичный, да, для этого нужны они, СИЗы?

Л. Довгаль

— Так они еще, если он испачкает одежду, то ее можно на выброс.

В. Рулинский

— А, вот что, еще для этого.

Л. Довгаль

— Конечно, да, мы там оставили кто куртку, кто...

Т. Ларсен

— И обувь, наверное.

Л. Довгаль

— И обувь, да, все пострадало. Потому что в силу незнания мы просто вот так вот...

Н. Довгаль

— Нет, нам выдавали там еще плюс обувь.

Л. Довгаль

— Да, потом выдавали.

В. Рулинский

— Ну вот вы приехали, заселились. Хорошо. А дальше что? Что вы увидели и что было?

Л. Довгаль

— Во-первых, конечно, мы пошли сразу в волонтерский штаб. Там есть местный волонтерский штаб, который, соответственно, где мы заполняем анкету, что мы волонтеры, пожалуйста, мы приехали, и на нас рассчитывайте.

В. Рулинский

— Государственный штаб какой-то, да?

Л. Довгаль

— Скорее, волонтерский, наверное.

Н. Довгаль

— Ну да.

Л. Довгаль

— Может быть, он, я так подозреваю, от «Единой России».

В. Рулинский

— Ну, ладно, неважно. Оставим детали.

Л. Довгаль

— Я не уверена. Просто там был написано: волонтерский штаб. Никаких вот больше опознавательных знаков.

Н. Довгаль

— «Мы вместе», по-моему, или что-то такое.

Л. Довгаль

— Наверное. Но я, да, понимаю, чья задумка. В общем, неважно. И они там ежедневно раздают разнарядку, куда ехать конкретно, на какой пляж. Мы были на своей машине, поэтому у нас с передвижением проблем не было. Даже более того, там были еще волонтеры без машин, то есть мы их всех сажаем и везем уже конкретно на ту точку, которую нам обозначил волонтерский штаб на сегодня: вот сегодня работаем там. Приезжаем, у нас уже вот эти СИЗы, средства индивидуальной защиты, костюмчики, перчатки там все это, инвентарь выдается. Кстати, было замечательно там все устроено. На пляжах даже местные предприниматели свои гостиницы они предоставляли для волонтеров, для проживания. У кого кафешки, они предоставляли, значит, пункты обогрева и питания. Они даже за свои...

В. Рулинский

— Ничего себе.

Т. Ларсен

— Кормили вас бесплатно.

Н. Довгаль

— Да, привозили.

Л. Довгаль

— Нас кормили бесплатно, да, но там была непостная пища, мы-то все равно кушали у себя в «Милосердии».

Н. Довгаль

— Целые котлы там плова.

Л. Довгаль

— Да.

В. Рулинский

— Вы еще там постились, в этих условиях?

Л. Довгаль

— Ну у нас были возможности. Привозили красную рыбу, бутерброды с красной рыбой.

Л. Довгаль

— Да, вы удивитесь. В какой-то момент, представляете, они там едят эту гречку с тушенкой, а мы говорим: у нас пост. И тут они достают бутерброды с красной рыбой.

В. Рулинский

— Ничего себе.

Л. Довгаль

— С красной рыбой. Это не поднос, это прямо на всех.

В. Рулинский

— И все начинают завидовать вам, да?

Л. Довгаль

— Нет, там все ели, там действительно было много.

Н. Довгаль

— Там все просто наелись уже, а нам...

Л. Довгаль

— А нам по бутерброду с красной рыбой. Вот такого поста у меня еще не было.

Т. Ларсен

— Так, хорошо, это какая-то светлая сторона процесса. Расскажите, что из себя представляет вообще вот эта уборка мазута?

В. Рулинский

— Я вот, например, даже близко не представляю.

Л. Довгаль

— Честно говоря, когда мы приехали туда, местные, вот хорошо, они уже в основном всю катастрофу нейтрализовали более-менее. И на тот момент, когда мы там появились — а это был день памяти Спиридона Тримифунского, 25 декабря, да, так что Святой Спиридон нам тоже покровительствовал, уже убрали, в основном, все пляжи. То есть, когда только случился выброс, они говорили, пляжи вот просто вот так сплошняком были черные. Просто черные. То есть верхний слой они уже...

Т. Ларсен

— Там песок, да?

Л. Довгаль

— Песок, да, там песок. И, в общем, этот вот верхний слой они уже собрали в мешки, и эти мешки просто кучей стояли, их надо было вывозить, не хватало техники. А когда мы приехали, уже выдавали инвентарь, лопаты, там все это было организовано. До этого волонтеры местные, они все покупали на свои деньги, то есть средств не было. Ну и, соответственно, все равно море каждый день выбрасывало новые, так сказать, порции, пласты прямо мазута.

Т. Ларсен

— А как он там вообще выглядит? Что такое этот мазут вот на воде? Это пленка, это сгустки какие-то? Какой это все консистенции?

Л. Довгаль

— А еще от погоды зависит. Мы, когда были, там было +3, и мазут превратился в такой гудрон, то есть он был вязкий, как смола.

Т. Ларсен

— Куски, да?

Л. Довгаль

— Вот, да. И это даже, да, куски, но они прямо огромные, пласты такие. Некоторые образовывали прямо платформу под водой, и нам надо было прямо лопатой в воде поддевать эти куски, пласты с мазутом.

Т. Ларсен

— Кошмар.

Л. Довгаль

— И когда подошла техника, то уже бульдозер помогал сгрести этот пласт мазута, и ребята лопатами загружали в ковш это все.

Н. Довгаль

— Вот это бульдозером вытащили.

Л. Довгаль

— В общем, в основном, ручная работа, потому что, да, техника хорошо, но без лопат реально там делать нечего.

Т. Ларсен

— И без людей с лопатами.

Л. Довгаль

— Да, вот волонтеров, конечно.

В. Рулинский

— Вы рассказываете, как будто вы уже приехали не в самый пик, а когда уже, в общем-то, плюс-минус все было организовано.

Н. Довгаль

— Организовано, да.

В. Рулинский

— То есть помощь, все равно она нужна была?

Н. Довгаль

— Конечно.

В. Рулинский

— Вот вы чувствовали свою как-то важность, значимость этого, да?

Н. Довгаль

— Ты чувствовала?

Л. Довгаль

— Помощь до сих пор нужна, по-моему. Там до сих пор же еще не подняли этот танкер несчастный, и там еще 500 тонн мазута. И на самом деле волонтеры, первые, кто откликнулся, и действительно, когда мы приехали, там уже более-менее технику уже начали подключать.

Н. Довгаль

— Ну, неправда. Там техника, мало было техники на самом деле.

Л. Довгаль

— Мало, нам не хватало. Объем работ был намного больше. То есть, благодаря, можно сказать, работе волонтеров хотя бы можно было локализовать эти последствия.

Н. Довгаль

— Нам приходилось даже ругаться с местным руководством.

Л. Довгаль

— С администрацией?

Н. Довгаль

— С администрацией, да. Потому что мы собираем мазут, а техники нет. Стоит три трактора, а грузят одну машину с грязным песком. Подходим: ребята, пойдемте, соберем мазут. Они: у нас разнарядка грузить машины. Мы подходим к администрации, администрация говорит: идите, сами ищите тракторы. Ну мы: как так?

Т. Ларсен

— В смысле?

Н. Довгаль

— Ну да, то есть нам нужен трактор, собрать мазут. Они: ну идите и ищите. Вот там трактора стоят — идите, просите. А они нас не слушаются, надо, чтобы вы дали указание. Ну выходило так на конфликт, и они потом: мы на вас обижаемся, не приходите и не просите у нас больше ничего. А как же трактор? Все, вы нас обидели. Я говорю: вас так научили отвечать?

В. Рулинский

— Какие ранимые.

Н. Довгаль

— Да. Ну некоторые там ребята с организацией работали, они говорят, что вообще посылают их подальше. Вы просто реально, из-за того, что у вас православные написано, вас не трогают матом, а нас матом посылают.

В. Рулинский

— Это программа «Делатели» на Радио ВЕРА. Мы говорим сегодня с Николаем и Людмилой Довгаль, православными волонтерами. И начали говорить про уборку мазута на пляжах Анапы. И если у вас есть желание стать православным добровольцем, помогать не только в чрезвычайных ситуациях, но и в том городе, где вы живете — а в любой точке страны у нас есть такие службы добровольцев, и службы, и церковно-социальные проекты, — можно позвонить по телефону 8(800)70-70-222 и рассказать о том, что вы готовы и хотите помогать. И для вас постараются подобрать тот формат и то место, где можно приложить свои усилия. Вы сколько там были, в Анапе? И это была прямо неделя или сколько там, Новый год, получается, да?

Л. Довгаль

— В итоге, да, мы работали конкретно с 25 декабря по 31-е. Кстати, 31-го и 1 января пункты вот эти волонтерские были открыты, и работа не прекращалась ни на минуту, но мы 1 января уже уехали. Да, получилось в целом у нас неделя времени. Но надо сказать, что именно волонтеры Синодального отдела, а мы все жили вместе, в ночь с 31-го на 1-е они ехали мыть птиц. Птиц отлавливают ночью в основном, то есть у них Новый год был вот так вот, на пункте мойки. Кто-то из местных предпринимателей предоставили свою мойку, автомойку под пункт мытья птиц, представляете? То есть люди все-таки откликались.

Т. Ларсен

— Поразительно.

Л. Довгаль

— Живо, да. И когда мы с батюшкой вечером, там нам накрыли постный стол, все здорово, где-то в восемь вечера он сказал: ладно, я сибиряк, мы, короче, отмечаем Новый год по сибирскому времени. А после этого наши волонтеры встали из-за стола и поехали на пункт мойки птиц. В ночь.

В. Рулинский

— И в новогоднюю ночь мыли птиц.

Л. Довгаль

— В новогоднюю ночь они мыли птиц.

В. Рулинский

— А можно спросить, как это — мыть птиц, тем более, от мазута? Это как-то... Расскажите, как это происходит.

Л. Довгаль

— Да, очень забавно. Мы видели лебедей, которые... Белый лебедь такой, и черные у него шея, голова. Потому что они ныряют под воду и выныривают уже...

Т. Ларсен

— Все в мазуте?

Н. Довгаль

— В мазуте, да.

Л. Довгаль

— Ну да, они же там ищут что-то себе, пропитание какое-то. В общем, да, ночью отлавливали птиц сетками и привозили их на этот пункт мойки. Не без орнитологов, конечно. Орнитологи осматривали птицу, если ей нужны какие-то медикаменты там и так далее, ей назначали, так сказать, лечение, лекарства какие-то.

Т. Ларсен

— То есть, там же, наверное, не только грязь, но еще и какое-то токсическое воздействие.

В. Рулинский

— Да, именно.

Л. Довгаль

— Ну конечно, мы работали в противогазах, но противогазы у нас...

Т. Ларсен

— Но и на птиц уже тоже.

Л. Довгаль

— Ну да, естественно. И поэтому вы видели, наверное, эти трогательные ролики в интернете, когда там лебедь обнял волонтера. Но, безусловно, волонтер очищал первоначально глаза и пасть, рот птицы, там совсем чтобы... После этого ее осматривал орнитолог, какие-то препараты, медикаменты вводил. И у волонтеров была задача: вот прямо в мойке надо было натереть крахмалом. Они натирали крахмалом, смывали это все, и после этого птичка отправлялась на реабилитацию. У них еще месяц была реабилитация, они не сразу отправляли.

Т. Ларсен

— Месяц?

Л. Довгаль

— Да, в крупные города, причем их куда-то в клетках отправляли.

Т. Ларсен

— В парки какие-то, что ли?

Л. Довгаль

— Нет, это было в Симферополе, я знаю, отправляли. Ну, видимо, есть там где-то при зоопарках, может, при каких-то орнитологических институтах, базах есть вот такие пункты, где птиц передерживали. Вот они месяц на реабилитации. Как батюшка пошутил: куда их отправляют, в Турцию или на Афон?

Т. Ларсен

— Подождите, ужасно интересно. А крахмал нейтрализует действие мазута или что?

Н. Довгаль

— Да.

В. Рулинский

— А птица, она же выбивается из рук. Она же, в общем, легко-то не дается, тем более если она большая.

Н. Довгаль

— Ну как она легко не дается. Если она в мазуте, у нее передвижение ограничено.

Т. Ларсен

— Она дезориентирована.

Н. Довгаль

— Она дезориентирована, плюс она вся в мазуте. Вот я могу фотографии сейчас показать.

В. Рулинский

— А почему ночью-то?

Л. Довгаль

— Потому что они ночью спят, их легче отлавливать.

В. Рулинский

— А где спят?

Л. Довгаль

— На воде прямо.

В. Рулинский

— Прямо на воде?

Л. Довгаль

— Ну чайки где могут спать?

В. Рулинский

— Слушайте, я вот человек городской, в Москве живу, я не очень знаю, где спят чайки.

Т. Ларсен

— Представляешь, наступает ночь, ты выезжаешь на катере или на какой-то лодке на рейд, сетью собираешь черных, испачканных мазутом птиц, привозишь их на автомойку. И там волонтеры моют этих птиц, а потом...

В. Рулинский

— Ты говоришь, как будто все-таки ты была там.

Т. Ларсен

— Нет, я просто так себе это представляю. Но это, конечно, немыслимо вообще.

Н. Довгаль

— Но все верно, они на берег выходят ночью также, по берегу ходят.

Л. Довгаль

— Все-таки Василий прав, не надо там плавать за ними на лодке.

В. Рулинский

— По берегу, да?

Л. Довгаль

— Ну они спят, да.

В. Рулинский

— Получается, там и лебеди, и более мелкие, да?

Л. Довгаль

— Ну, чайки, вот эти, да, как бакланы.

Т. Ларсен

— Утки какие-нибудь.

Л. Довгаль

— И утки, да. В общем, есть морские птички, которые...

Т. Ларсен

— Ну вы пробыли там неделю, сейчас вернулись. У вас есть планы снова поехать или, может быть, организовать уже какую-то массовую экспедицию своих друзей и коллег?

Л. Довгаль

— Честно говоря, если бы не Рождество и свои обязанности по социальному служению, мы бы остались там.

Н. Довгаль

— Мы на Новый год, назло всем бедам, купались в Анапе в Черном море.

Л. Довгаль

— Да.

В. Рулинский

— Зачем? Оно же грязное.

Н. Довгаль

— Нет, оно чистое. Море чистое, берег грязный. Все думают, что море грязное, а море чистое. На самом деле берег грязный. Берег грязный.

В. Рулинский

— Интересно. Но вы прямо не побоялись, да? И это было не в СИЗах, как я предполагаю?

Н. Довгаль

— Это было не в СИЗах. Мы пошли в баню.

Л. Довгаль

— На берегу моря, которая на берегу моря располагается.

Т. Ларсен

— А что вообще специалисты говорят? Этим летом можно будет в море купаться?

Н. Довгаль

— Мы не знаем пока.

Т. Ларсен

— Вы купались, в общем.

Н. Довгаль

— Мы купались, да.

Т. Ларсен

— И все в порядке?

Н. Довгаль

— Все в порядке. Море чистое. На самом деле море ночью, в море не растворяется мазут в море, в воде.

Т. Ларсен

— Да.

Н. Довгаль

— Он просто берег засоряет, и там воняет все.

Т. Ларсен

— Ой, серьезно? Еще и запах.

Н. Довгаль

— Да, конечно.

Л. Довгаль

— Когда мы были, да, там было +3, понимаете, и когда там...

Н. Довгаль

— А как только солнышко, начинается испарение.

Т. Ларсен

— Ой, ужас.

Л. Довгаль

— А на солнышке, конечно.

Н. Довгаль

— Этот запах, он будет, наверное, лет пять там стоять.

Т. Ларсен

— Серьезно?

Н. Довгаль

— Потому что не все собирается. Там трактором проехал чуть-чуть, где-то ты не найдешь уже этого.

Т. Ларсен

— Все равно просачивается, да?

Н. Довгаль

— Просачивается в песок, да, конечно. И когда настанет жара, будет, конечно, вонять.

В. Рулинский

— Да, действительно, наверное, помощь нужна там еще очень большая, и много людей требуется. И, по-моему, там не останавливается, да, волонтерское такое участие прямо на берегу Черного моря, там вот со стороны Новороссийской Анапы. Но, по-моему, даже и в Крыму сейчас там последствия ощущаются. Но вы сказали про то, что социальное служение вы продолжаете, вернувшись, и я так понимаю, что у вас оно уже не первый год. Расскажите, что вы делаете, и какое оно у вас. Потому что очевидно, когда ты получаешь сообщение отца Игоря Куликова в специальный чат — значит, ты уже где-то в теме.

Л. Довгаль

— Да, совершенно верно. Это тоже очень увлекательная история. Мой супруг всегда хотел, чтобы его жена служила в храме. А для меня служение в храме — я не представляю, что это такое. Я знаю, что, ладно, мужчина служит в храме, окей — можно быть священником, можно быть алтарником, можно там еще что-то. А женщина что там делает?

Т. Ларсен

— Поет.

Л. Довгаль

— Ну как вариант, да.

Т. Ларсен

— Полы моет.

Л. Довгаль

— Я не пою. Вот. Либо поет, либо полы моет, либо свечки продает. Я что-то не готова ни делать ни первое, ни второе, ни третье. А тут оказалось, что, оказывается, при каждом храме есть социальное служение. И так случилось чудным образом, что, в общем, теперь я координатор этого социального служения.

В. Рулинский

— При храме в Отрадном, да, у вас?

Л. Довгаль

— При храме в Отрадном, да, Николая Мирликийского. И, соответственно, у нас есть подопечные, наши бабушки, те прихожане, которые не могут сами ходить в храм, но они по-прежнему остаются нашими прихожанами. И наша задача поддерживать их, вот именно такое, заботиться, да, и нести христианскую нашу веру уже дальше делом. Так что мы заботимся о них, в общем, чтобы они себя не чувствовали как-то обособленно, а именно оставались членами церковной общины.

В. Рулинский

— То есть это в основном только прихожане престарелые, да, кому вы помогаете сейчас?

Н. Довгаль

— Нет, СВО.

Л. Довгаль

— СВО. Плюс лица с ограниченными возможностями здоровья, многодетные семьи, разные категории граждан, просто нуждающиеся, которые обращаются в церковь за помощью.

Н. Довгаль

— Многодетные, ты не сказала.

Л. Довгаль

— Да, сказала.

В. Рулинский

— А волонтерская практика такая была впервые, да, как прямо куда-то поехать?

Л. Довгаль

— Да, именно от Синодального отдела поехать — вот это у нас было впервые. Причем отец Игорь нас позвал как первопроходцев, потому что от Синодального отдела мы поехали первые. Вот что.

В. Рулинский

— А, уже потом за вами начали ехать, да?

Л. Довгаль

— Да, уже потом за нами. И мы еще помогали в адаптации, то есть мы там, как устроить быт, где вообще там что находится, как расположиться, где волонтерский штаб. В общем, ориентировали еще волонтеров, которые приехали.

Н. Довгаль

— Помогали, да, им.

Л. Довгаль

— Помогали им, да, там быстренько адаптироваться и войти уже в рабочий режим.

В. Рулинский

— Здорово. А я знаю, что Николай после этого достаточно скоро поехал в Донецк помогать. Куда вы поехали и что там делали, в Донецке?

Н. Довгаль

— В Донецк поехал я, поехал по зову сердца, также услышал объявление. У нас был праздник, да, там как называется?

Л. Довгаль

— Да, это собрание волонтеров было.

Н. Довгаль

— Мы поздравляли волонтеров, и там было объявление, что нужны волонтеры там в город Донецк, помогать раненым. А у меня медицинское первое по жизни, первое медицинское образование — фельдшер сам по специальности.

Т. Ларсен

— Ух ты!

В. Рулинский

— Так вы можете на скорой помощи работать?

Н. Довгаль

— Да, я работал на скорой помощи.

Т. Ларсен

— И руки помнят, да, как бы как укол поставить там, да?

Н. Довгаль

— Ну уколы нам не дают, конечно.

В. Рулинский

— Реанимационные мероприятия делали когда-то в машине?

Н. Довгаль

— Делал. Воскрешал тоже людей.

В. Рулинский

— Ничего себе!

Н. Довгаль

— Работал я в психбольнице, работал...

В. Рулинский

— У вас опыт о-го-го.

Н. Довгаль

— Да, работал на фельдшерско-акушерском пункте. Так что... Ну, это было 20 лет назад. И ну то есть я услышал тоже объявление о том, что нужны желательно, не желательно, а, конечно, предпочтительно с мед. образованием, потому что ожоговое отделение, тяжелораненые есть, и если есть возможность у кого-то. Ну я решил поехать на десять дней.

В. Рулинский

— Тоже от Синодального отдела по благотворительности?

Н. Довгаль

— Тоже от Синодального отдела, да.

Т. Ларсен

— Николай, а как вообще так получилось, что вы оказались в храме, и даже вам захотелось, чтобы ваша супруга там служила? Давайте поговорим об этом после небольшой паузы. Это «Делатели» на Радио ВЕРА. Я Тутта Ларсен...

В. Рулинский

— И я Василий Рулинский. У нас в гостях Николай и Людмила Довгаль, православные волонтеры. И можно тоже стать частью большого добровольческого движения Русской Православной Церкви. Для этого можно позвонить по телефону 8(800)70-70-222. Мы вернемся после короткой паузы.

Т. Ларсен

— С вами снова «Делатели» на Радио ВЕРА. Тутта Ларсен...

В. Рулинский

— И Василий Рулинский, пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности. У нас в гостях сегодня Николай и Людмила Довгаль, православные добровольцы. Мы говорим сегодня о различных таких служениях, в которых они задействованы, и в первой части программы начали говорить о том, как, собственно, Николай пришел к пониманию, да?

Т. Ларсен

— Да, к служению.

В. Рулинский

— К служению именно в Церкви. Николай, пожалуйста, расскажите.

Н. Довгаль

— Ну, я особо в Церкви, конечно, не служу. Я в церкви такой редкий гость, скажем так — ну, причаститься, исповедаться.

Л. Довгаль

— Ну не надо.

Н. Довгаль

— И жене помочь, конечно.

Т. Ларсен

— Ну как вообще Церковь вошла в вашу жизнь? Потому что люди нашего поколения, они как-то все-таки не с детства, большинство приходят уже в зрелом возрасте, а не бабушка за руку приводит.

Н. Довгаль

— Я думаю, я могу сказать по-простому, меня просто грехи привели в Церковь. Мне было тяжело по жизни из-за моих грехов. Поэтому я пришел, чтобы получить исцеление, облегчение, прощение, ну и все, что в Церкви мы получаем от Господа нашего. Вот я за этим туда пришел, я это получил. И начал туда ходить. Встретил Людмилу там. Я молился, говорю: Господи, если у меня не будет жена воцерковленная, именно верующая, настоящая верующая, которая верит в Бога, то лучше я буду один. Если будет верующая, то тогда давай мне жену.

В. Рулинский

— Давай мне жену, да.

Л. Довгаль

— А жена как раз из тех, кого бабушка водила за руку в храм. Потому что моя бабушка пекла просфорочки, причем это было в советские годы.

Т. Ларсен

— Ух ты.

Л. Довгаль

— То есть она хранила традиции, как это было...

В. Рулинский

— Те самые бабушки, которые и сохранили православие.

Т. Ларсен

— В белых платочках.

Л. Довгаль

— Те самые бабушки, которые кормили нас в детстве просфорочками. Мы приходили к ней в просфорную. Правда, это был подмосковный город Коломна, она там служила, там Успенская церковь, она не закрывалась. И там совершенно милая просфорная, наверное, размером с эту студию. Бабушка печет просфорочки. Нам доверяли печатки ставить вот на эти шляпки, вот эти, с крестиком. А потом, которые просфорочки не проходят, так сказать, фейс-контроль — ну там вздувшиеся или что-то, мы съедали сами, пока их еще не освятили. По пять-шесть штук мы могли съесть, больше не могли. Поэтому мы с детства знакомы с храмом.

Н. Довгаль

— И мы с Людмилой познакомились.

Л. Довгаль

— В нашем храме Николая Мирликийского в Отрадном.

Т. Ларсен

— Давно?

Н. Довгаль

— Ну семь лет назад.

Л. Довгаль

— Семь лет, ну да, мы уже поженились.

В. Рулинский

— Уже больше.

Л. Довгаль

— Да.

В. Рулинский

— И вы сразу поняли, что это то, что надо, да?

Н. Довгаль

— Ну как сразу, не сразу. Мы встречались, мы общались, мы...

Л. Довгаль

— Молились.

Н. Довгаль

— Молились, да.

Л. Довгаль

— У нас там есть чудотворная икона Николая, святителя Мирликийского. И я представляю, когда Николай приходит к святителю Николая, говорит: дай мне жену, дай мне жену. Прихожу я и говорю Николаю Чудотворцу: дай мне мужа, дай мне мужа. А Николай Чудотворец смотрит на нас, говорит: да уже идите уже, знакомьтесь, все.

Н. Довгаль

— Да, я подхожу, говорю: а вы есть ВКонтакте, девушка? Есть. А для какой цели? Ну о Боге поговорить.

Л. Довгаль

— Вот так знакомятся в храме с девушками.

Н. Довгаль

— Вот так мы познакомились.

Л. Довгаль

— Да, с воцерковленными, настоящими православными христианками. Зато теперь, когда у нас если есть какие-то разногласия, я говорю: сам выбирал, молился обо мне. Хотел жену христианскую? Вот тебе, получи.

В. Рулинский

— Терпи, да.

Л. Довгаль

— Жало в плоть.

В. Рулинский

— Ну на самом деле, когда на вас смотришь — а я разные видео с вами смотрел и в социальных сетях я немножко посмотрел, как и сейчас вы это, собственно, демонстрируете — у вас какое-то такое радушие единства такое, прямо именно единство душ, мне кажется. И именно такое прямо, как будто вы друг друга дополняете вот в том именно качестве, которое вот прямо представляешь немножко в идеальном таком виде, когда вот как будто кажется, что часть единого организма. И как бы прямо вот это какая-то фантастика, вот я на вас смотрю.

Т. Ларсен

— Плоть едина.

В. Рулинский

— Да, вот оно прямо.

Н. Довгаль

— Господь так соединил нас, и все.

Т. Ларсен

— Слушайте, а вот это служение волонтерское, оно вот что дает паре в браке и как это дополняет вашу семейную жизнь?

Н. Довгаль

— Ну как? Оно, наверное, скорее всего, не дополняет, это часть нашей жизни. Потому что мы как в волонтерском служении живем, мы так и по жизни живем, потому что оно как бы... Ну в храме Люда служит, я люблю, всегда спрашиваю, какая нужна помощь, кто обижает, кто не обижает, кто, наоборот, чего, кто плохой, кто хороший, с кем поговорю. То есть я как защитник у нее всегда, ее никто не обижает, ее все любят. Но не потому, что я так, а по другой причине. А если куда-то едем, мы едем, допустим, в Крым на дачу — там нас тоже все любят, соседи. Мы приезжаем — они уже нам картошечки посадили, там лучок посадили, огород у нас уже посажен. Люду ждут, нас ждут там. У кого что есть, нам несут, мы, конечно, свои подарки привозим. Тоже как волонтерское, мы показываем жизнь православного человека. То есть что мы верующие, мы не просто на словах верующие, а как бы мы верующие по жизни.

Л. Довгаль

— Да, получается, социальное служение — это не часть нашей жизни, а социальное служение — это и есть наша жизнь.

Н. Довгаль

— Ну да.

Л. Довгаль

— Вот что, как сказать?

Т. Ларсен

— Христианский образ жизни у вас.

Н. Довгаль

— То есть если да, отдельно наша жизнь, отдельно волонтерская или какая-то помощь христианская. Ну у нас как бы нет.

Л. Довгаль

— Так не работает.

Н. Довгаль

— Мы даже не боимся, если нам куда-то надо ехать. Я, допустим, вот даже в Донецк ехал, Люда остается, будет молиться. Я говорю: поехали со мной? Нет, я боюсь. Ну понятное дело, я могу фотографии показать, там очень, конечно, сложно.

Л. Довгаль

— Не для слабонервных.

Н. Довгаль

— Не для слабонервных.

В. Рулинский

— Ну, это ожоговое отделение. Ранения, да.

Н. Довгаль

— Ожоговое отделение, да. Потому что я видел это все, я как бы и похуже видел, и для меня как бы ничего нового. А для Людмилы это нет. И я понимаю, что Людмила меня будет ждать. Я понимаю, что я буду один там, без Людмилы, я буду выкладываться на все сто процентов, что я могу там помочь. И с утра до вечера, пока проснулся, работаешь, лег спать, не работаешь, все. Когда мы вдвоем, мы, конечно, вместе это все делаем. С вечера там планируем, что мы делаем, и стараемся придерживаться нашего плана с какими-то плюсами.

Т. Ларсен

— Я не знаю, просто есть такое, знаешь, такая мысль пришла в голову, что вот все-таки отношения в паре, они не всегда безоблачные, не всегда какие-то гладкие, даже у христиан, и тем более у христиан. Мы так любим друг друга поесть, там пообвинять в чем-нибудь. Я вот думаю, может быть, знаешь, ты там как-то поссорился, а все равно надо идти вместе кому-то помогать.

Н. Довгаль

— Да.

Т. Ларсен

— И ты хочешь, не хочешь, а идешь. И в этом служении вроде как и все, весь твой гнев куда-то девается, и ты уже к своей половине снова благоволишь.

В. Рулинский

— Или вы не ссоритесь?

Н. Довгаль

— Ну мы ссорились иногда. Мы в последнее время что-то давно не ссорились.

Л. Довгаль

— А это тоже все промысл Божий. Правильно Тутта сказала, что у нас еще и работа одна, да, поскольку мы в съемках задействованы. Конечно же, когда Николай идет на работу, ему нужен помощник, кого берет? Естественно, свою жену как свою помощницу. И действительно там, если какие-то разногласия, хочешь, не хочешь, а все равно надо обращаться, надо продолжать коммуницировать, даже хотя бы в профессиональном плане. Но я знаю идеальную формулу просто семейных отношений.

В. Рулинский

— Так.

Л. Довгаль

— Мне недавно открыли, психолог в Марфо-Мариинской обители, Анастасия Коробейникова. Она сказала, что просто христианка православная должна быть: а) кроткой, б) смиренной и в) целомудренной. И если женщина, православная христианка, соблюдает эти три пункта... Вот у меня тут же возник вопрос, что это вот такое кротость, целомудрие и смирение. Но когда отвечаешь себе на эти вопросы, то у тебя не будет конфликтов в браке, и все будет хорошо.

Н. Довгаль

— Да, последнее время чего-то совсем мало. Я к батюшкам прихожу: батюшка, каюсь, на жену наезжал. Он говорит: слушай, посмотри на себя, у тебя больше 100 килограмм, у нее 50 килограмм, в два раза больше. Как ты можешь наезжать на свою жену?

Т. Ларсен

— Нет, да ты знаешь, это кротость, смирение и...

Л. Довгаль

— Целомудрие.

Т. Ларсен

— И целомудрие.

Л. Довгаль

— Вот. Тутта сразу забыла.

Т. Ларсен

— Ну я просто сразу вспомнила, как я на Соловках к преподобным подошла и попросила кротости, любви и смирения. Я вышла из монастыря — и мы так поссорились с мужем, как никогда в жизни, вообще никогда не ссорились. Просто, просто разнесло.

Л. Довгаль

— Это не знаете, чего просите.

Т. Ларсен

— Вот-вот, да.

Л. Довгаль

— Я тоже просила смирения, меня так Господь смирял. Мне хватило.

Т. Ларсен

— Да, мне тоже. Мне потом монахи сказали: ну ты вообще, конечно, смелая.

Л. Довгаль

— Смелая женщина.

Т. Ларсен

— Как хорошо Господь твои молитвы слышит. Ты попросила гирю в 200 килограмм, и удивляешься, что не смогла поднять. Так что тут еще, да, вопрос очень большой, как этому всему научиться. Но мне кажется, что общее служение кому-то, кому труднее жить, чем тебе, оно должно какое-то все-таки вносить в семейную жизнь вот как раз вот это вот, может быть, смирение и кротость, и любовь дополнительную.

Л. Довгаль

— Можно начать с семьи, можно служить мужу.

В. Рулинский

— Ну да, есть ощущение, что когда вот это взаимно, в смысле муж служит жене, а жена мужу, а потом выстраивается все остальное. И социальное служение, и все остальное, просто вся жизнь выстраивается.

Л. Довгаль

— Вот, знаете, на словах так легко, да, а вот когда в практике начинаешь применять, думаешь: ну... То есть эти фразы говорили вот все, каждый за эфиром говорит об этом, но каждый это все по-разному проживает. Поэтому проживите сами, приобретите этот опыт и будет вам счастье.

В. Рулинский

— Отличное, конечно, пожелание. Есть такая практика в православных некоторых общинах, в храмах, давать десятину, жертвовать ее от своих доходов, отдавать на дела милосердия, либо на храм. Как вы к этому относитесь, и насколько она вообще вот правильная, эта практика?

Н. Довгаль

— Очень правильная.

Л. Довгаль

— Мы относимся.

Н. Довгаль

— Мы относимся.

Т. Ларсен

— Практикуете?

Н. Довгаль

— Практикуем, да. У нас начинается десятина с молитвы, что Господь, если Ты нам дашь определенную вот эту сумму... Ну нет, не так. У нас сначала мы смотрим, мы ездим в какой-то храм, заходим и смотрим: вот тут нужна помощь, тут нужна помощь. Господь, вот если мы заработаем миллион, отдаем 100 тысяч этому храму до конца какого-то срока. И нам эта сумма приходит, и мы отдаем.

В. Рулинский

— Ничего себе.

Н. Довгаль

— Да, попробуйте.

В. Рулинский

— Интересно. Я миллион никогда не зарабатывал, честно говоря. Может, это у меня...

Т. Ларсен

— Потому что ты жадина.

В. Рулинский

— Точно. Может, надо попробовать?

Н. Довгаль

— Попробуйте, да.

Л. Довгаль

— А моя десятина тоже... Я, поскольку в воскресной школе преподаю гимнастику, я хочу сказать, что и у меня еще там пианист играет, у меня гимнастика под живую музыку. То есть помимо еще пользы для физики, у меня еще идет развитие. У меня играют пианисты, так скажем, из малообеспеченных семей. До этого играл мальчик из Луганска, выпускник нашей Гнесинки, вот сейчас тоже. Они, в общем, такие бедовые ребята, студенты, не особенно они шикуют. И на своих занятиях по гимнастике я меньше зарабатываю, чем им отдаю. То есть как бы моя десятина — это вот вклад вот в этих вот музыкантов, которые совершенно талантливые ребята, но не имеют возможности себя обеспечивать.

Т. Ларсен

— А что за занятия? Расскажи подробнее.

Л. Довгаль

— Значит, это чисто московская школа, московская традиция, называется гармоническая гимнастика по системе Алексеевой. Она возникла в 1913 году, и уже больше ста лет мы продолжаем эту традицию. Я считаю, с четвертым поколением преподавателей. Чтобы примерно сравнить, иметь представление, была у Есенина Сергея Александровича жена такая, Айседора Дункан. Вот она в свое время приехала в Россию и захватила совершенно всех, поразив всех тем, что она танцует босиком, и не в пачке какой-то там и в этих самых корсетах, а она в свободной тунике. Так вот, у нее стали появляться, как грибы после дождя, всякие школы и продолжатели, которые были ее фанатами. И вот одной из учениц этой Айседоры Дункан была вот такая Людмила Алексеева, которая изобрела свою школу, потому что она еще сделала теорию, в общем, как сделать так, чтобы любая женщина танцевала красиво. Она заметила, что женщинам нравится танцевать, они получают от этого удовольствие. И почему бы — ну у Людмилы Николаевны на тот момент просто денег не было на существование, поэтому она сделала всеобщую школу. И назвала ее художественная гимнастика.

Т. Ларсен

— Но это не то, что мы себе представляем.

Л. Довгаль

— Потом художественная гимнастика стала олимпийским видом спорта, да. А Алексеева продолжала свою политику, партию, то что нет, моя гимнастика — это не олимпийский вид спорта, у нас нет медалей, у нас нет зачетов, у нас нет рекордов.

Т. Ларсен

— Стандартов.

Л. Довгаль

— Вот, да. Это просто, ну, как сравнить? ОФП или там производственная гимнастика была в свое время, только это положено на классическую музыку. Это синтез физкультуры и танца.

Т. Ларсен

— Здорово.

Л. Довгаль

— Вот такую вот гимнастику я преподаю для детей и старшего поколения, посетителей «Московского долголетия».

В. Рулинский

— Ну вы прямо так рассказываете вдохновенно, да...

Т. Ларсен

— Захотелось.

В. Рулинский

— Да, прямо захотелось... Ну я, конечно, не женщина, чтобы испытать это на себе, но прямо я думаю, что многие представительницы лучшего пола...

Т. Ларсен

— Ну там не только там женщины занимаются. Или только женщины?

Л. Довгаль

— Это гимнастика для женщин, но если говорить про детей, то там нет каких-то рамок. Там у меня и мальчики, и девочки, да, могут заниматься.

В. Рулинский

— Это «Делатели» на Радио ВЕРА. Мы говорим сегодня с волонтерами Николаем и Людмилой Довгаль. Я еще хотел поговорить о том, что иногда забывается, когда мы говорим про социальное служение. Часто представляется, что это такие дела милосердия именно внешние, да, то, что связано с конкретными такими, зримыми проявлениями этой любви. Но для нас, как для христиан, конечно, важен и опыт помощи духовной, опыт помощи через молитву. И насколько для вас вот это социальное служение, вы его понимаете именно так тоже широко, да, вот через молитву. И была ли в вашем каком-то опыте такая практика молитвенной помощи кому-то? И расскажите про это.

Л. Довгаль

— Да, спасибо за вопрос, Василий. На самом деле, наверное, социальная помощь — это и есть определенная молитва, да, потому что мы можем общаться. Молитва бывает умная, молитва бывает...

Т. Ларсен

— Деятельная.

Л. Довгаль

— Деятельная, да. Но, естественно, не без молитвы совершенно. В первую очередь, конечно, при любом запросе это молитва. Потому что все, что мы делаем, мы делаем не от себя, мы делаем не по плоти, как говорит Николай, мы делаем по благодати. То есть сначала надо получить вот эту благодать. Что такое благодать? Это когда Господь тебе дает удельное количество энергии для того, чтобы ты совершил это действие. У меня по долгу моей социальной службы есть такие запросы, которые реально там постоянно совершаются чудеса. Это еще и при храме Николая Чудотворца, поэтому там без молитвы... А по молитвам совершенно чудные вещи действительно происходят.

Т. Ларсен

— Например?

Л. Довгаль

— Допустим, совершенно чудовищный случай. Ко мне обращается девушка, просто случайная. Она в магазине, в супермаркете нашла бабушку, которая ходила, смотрела на полки, но не могла себе ничего купить. Та ей помогла купить продукты на свои средства и проводила ее домой. Когда она ее проводила, она была в шоке. Потому что бабушке почти 90 лет, вот на днях будет 90, она живет одна, у нее куча тараканов дома. И, значит, у нее есть родственники, но они живут далеко, и они очень редко ее навещают, а ля там раз в месяц. Денег они ей не оставляют, за квартиру, слава Богу, платят. И эта бабушка с деменцией уже начинающейся, с развивающейся, она живет одна вот совершенно нормально в московской квартире. Это вот среди нас с вами. Она иногда забывает подъезд, в котором она живет, то есть вот так вот зимой она может выйти и просто потеряться в городе. И, соответственно, она ко мне приходит и говорит: вот такая и такая ситуация. Я такая сижу, со своей колокольни думаю: а я-то что могу сделать? Начинаю молиться. Что вы думаете? Возникают откуда-то такие средства, и в итоге сейчас, на данный момент, у этой бабушки социальный работник, который там два раза в неделю приходит, приносит ей продукты, убирается и наводит порядки. Там тараканов потравили, слава Богу.

Т. Ларсен

— Откуда возникают такие средства? Благотворители пришли или как? Или Синодальный отдел фонда «Милосердие», https://mirom.help/?

Л. Довгаль

— У Господа для всех есть свои средства. В данном случае обнаружилась, оказывается, социальная инспекция, в которой вновь организованный какой-то институт, который помогает таким людям.

Т. Ларсен

— Вот это да.

Л. Довгаль

— Они только-только возникли, про них никто не знает. А вышли на них волонтеры благотворительного фонда «Старость в радость».

Т. Ларсен

— Лиза Олескина.

Л. Довгаль

— Вебинар которых тоже проводился, соответственно, по инициативе Синодального отдела, по-моему, да, и в чате Милосердие.ru был анонс, который я опять же увидела у себя в чате и думаю: как раз вот это мне и не хватает.

Т. Ларсен

— Здорово.

Л. Довгаль

— В прямом эфире я задаю Лизе как раз вопрос насчет вот этой бабушки. Она говорит: свяжитесь со мной после эфира, я отвечу на него. Мы с ней поговорили, и буквально на следующей неделе уже прислали волонтера, который осмотрел физическое состояние бабушки и дальше — вот то, что мы сейчас на данный момент имеем. У нее социальный работник, слава Богу.

Т. Ларсен

— Здорово.

В. Рулинский

— Да. Николай, а у вас, расскажите про ваш опыт молитвы как части такого служения.

Н. Довгаль

— Молитвы как часть служения. На самом деле без молитвы не начинаю никаких дел. Допустим, даже вот ехать в Донецк. Я сначала молился, я просто даже не знал это объявление, не слышал, не знал о том, что есть в Донецке. Я уже заранее молился, я чувствовал, что я фельдшер, что я нужен в Донецке, что я нужен в Донбассе. Я молился: Господь, покажи, вот как бы так вот, чтобы реализовать себя. Если Ты хочешь, чтобы я туда поехал, направь меня, подскажи, укажи. Я стараюсь молиться Богу своими словами. Ну, конечно, не всегда, но своими словами стараюсь молиться, разговаривая с Ним, как с Отцом. И проходит какое-то время, вот — раз, и объявление о Донецке. И я уже знаю, уверен, что я должен туда ехать. Я знаю, что я там нужен, и я знаю, что у меня будет все хорошо там и что я там нужен.

Т. Ларсен

— Слушай, а вот, знаешь, интересно. Потому что неверующие люди, когда им рассказываешь о таких вещах...

Н. Довгаль

— Скептически относятся, да?

Т. Ларсен

— Ну они говорят: совпадение.

Н. Довгаль

— Да нет, это не совпадение.

Т. Ларсен

— Вот как ты понимаешь, что это промысл?

Н. Довгаль

— А мир на сердце приходит. И приходит как бы вот как будто тебе молния. Ну не молния, а так вот приходит, вот кто-то что-то говорит, и тебя как будто: вот оно, вот оно. Вот ты точно уверен, что тебе надо это делать. Если ты это делать не будешь, то все равно ты рано или поздно вернешься, и тебе придется это делать. Ну как бы да. У меня-то и по работе так же. Бывает, предлагают различные проекты. И бывает, смотришь, там что-то все так тяжело, так я, наверное, не потяну...

Т. Ларсен

— А ты полный метр снимаешь или сериал?

Н. Довгаль

— Ну не полный метр. Я и сериалы, и полный метр, и все.

Т. Ларсен

— У нас сериалы такие все — про содержанок, да, про каких-то криминальных ребят.

Н. Довгаль

— Мы снимали последний фильм — это о жизни Николая II, «Романовы. Преданность и предательство». 1914 год — 1918 год, вот последние дни жизни Романова, и там было всяких нюансов куча, много. А мы молились, когда как раз в этом монастыре были...

Т. Ларсен

— В Тервеническом монастыре, Ленинградская область.

Н. Довгаль

— В Тервеническом монастыре, да. Поехали, мы ездили туда, тоже нам подсказала женщина, что там есть монастырь, в котором помоешь пол — и будут дети. Это поверье. Мы туда поехали, копали картошку...

Л. Довгаль

— А мы перемыли все храмы.

Н. Довгаль

— Мы там были так благословлены, там так классно все. И молились. Ну мне уже намекнули, что, Коля, мы хотим пригласить тебя туда. И я говорю: Господь, если это от Тебя, этот проект, то мы готовы. Если нет, то просто пусть уйдет. И мы только выехали оттуда, мы заехали в Великий Новгород, там чуть-чуть побыли. И только мы с Великого Новгорода выезжаем, и пишут мне: Коля, вот у нас послезавтра нужны вот такие-то люди. Ну то есть есть уже ТЗ для меня. И я такой: Господи, ну давай, ладно. И начали, и на самом деле было тяжело, как глаза боятся, руки делают. И на самом деле откуда-то приходили эти люди, откуда-то все получалось. Просто сам Господь помогал. И когда нам режиссер, у нас там была, скажем так, вечеринка, ну не вечеринка, а просто закончили там блок снимать и накрыли стол продюсеры. И он говорит, что ребята, на самом деле на нас очень будет много гонений, давлений, но давление будет духовное, что мы тут раскрываем такие темы там, но о православии, о Распутине.

Л. Довгаль

— О страстотерпцах.

Н. Довгаль

— Да, вот именно, о святых снимаем фильм, да. И, говорит, очень многие и много будут нас критиковать. Поэтому будьте все готовы. И я понимаю, Люда, мы с тобой верующие, и мы... Ну как бы тяжело было, но было классно. На самом деле мы получали удовольствие от нашего фильма, то есть мы вот приходили уставшие после работы, а чувство, как будто в футбол выиграл.

Т. Ларсен

— Здорово.

Н. Довгаль

— Да.

Т. Ларсен

— То есть он получил результат.

Н. Довгаль

— Да, и это благодаря Богу. И были моменты, когда вот у меня просто, да, мы не хотели, какие-то пошлые были у нас сериалы — я не буду называть их, они известные все. Мы работали тоже на них, мы всем нравились, наша работа нравилась, все. Но я: Господь, если это не от Тебя, просто убери. И просто так все получалось, что — хоп, уходило все. Точно так же и в служении. Мы как бы молимся и чувствуем, что да, вот здесь надо, а здесь не надо.

Л. Довгаль

— Потому что мы же знаем некоторые случаи, когда люди пользуются, некоторые недобросовестные могут воспользоваться добротой, но молитва и Господь, убирают все лишнее, честно говоря, и отсекают все хвосты. И то, что не от Господа пришло, оно как-то само по себе отваливается и отметается. Те же самые мошенники.

В. Рулинский

— Да, вот Николай сказал, что одним из таких показателей, по которым можно ощутить и понять, что это от Господа, это мир души, да?

Н. Довгаль

— Да, вот мир души, да.

В. Рулинский

— У вас так же, Людмила, или у вас как-то иначе это?

Л. Довгаль

— Я это называю истиной. Потому что Бог есть истина, да. Истина, она одна, ее не перепутаешь ни с чем. И когда есть такое... Ну у меня это голос, потому что я очень на слух воспринимаю, такой аудиал, и поэтому у меня есть, ну да... Как ты сказал?

Н. Довгаль

— Что?

Л. Довгаль

— У тебя приходит мир в душе.

Н. Довгаль

— Да, мир в душе, спокойствие.

Л. Довгаль

— Да, у тебя мир в душе, а у меня вот такой вот голос, звук, что типа да, вот это оно. Ответ. Наверное, вот так. Ответ. Внутренний ответ.

В. Рулинский

— Интересно. Вот я вспоминаю, помните, у Сократа, вот он описывает, там у Платон есть диалога по поводу того, что у Сократа есть такой даймон, как он говорит, он действует только в тех случаях, когда не нужно что-то делать. То есть он включается, когда вот человек понимает, что вот так не нужно. Но ничего как бы в позитив, вот этот как бы голос, который подсказывает Сократу, ничего такого не было, да? Интересно, что такой опыт тоже, это, видимо...

Т. Ларсен

— Предостережение, да?

В. Рулинский

— Да. У людей, видимо, совестливых, у людей, кто старается жить именно в соответствии с волей Божией. Наверное, такое вот не у каждого человека, да, именно у каких-то духовно, может быть, как-то пытающихся настроиться на нужную волну людей такое появляется, но, наверное, не у всех, да? Это какая-то тонкая такая материя. Простите, что в нее как-то мы совсем вошли.

Т. Ларсен

— Нет, это очень интересно. Мне вот очень нравится, как Николай говорит о своих отношениях с Богом, что вот Он как Отец, и поэтому с Ним и поспорить можно, типа: Ты мне вообще можешь нормальную жену прислать? Это что это вообще такое? Если не христианка, то не надо мне от Тебя ничего, да? И вот эта вот способность все-таки каждый шаг свой сверять с Его волей — это на самом деле такой редкий дар, если честно. Потому что мне, например, очень тяжело. Я все время очень слишком самостоятельна, и я столько всего могу сама. И как бы потом, когда я сижу у своего разбитого корыта, я понимаю, что надо же было просто помолиться, а ты об этом забыл, да.

В. Рулинский

— Да, я знаю одного замечательного священника, который видно, что всегда какие-то решения даже, может быть, не суперзначимые, он всегда пытается свериться. А когда оно более значимое, он берет, может быть, чуть подольше паузу. Иногда может тебе сразу не ответить. И ответить не сразу вообще, то есть, может быть, это и не день, и не два. Это действительно такая история важная.

Т. Ларсен

— Ну вот мне кажется, что когда сказано в Евангелии «будьте как дети», то это, наверное, тоже отчасти вот про тот такой образ взаимообщения с Богом, как с Живым, как с Личностью, когда ты все время Его спрашиваешь: а так можно, а так правильно? Ну спасибо, все понял. То есть классно.

В. Рулинский

— Что Он действующий. Он не какой-то там, да, в деизме который, которого как будто нет.

Т. Ларсен

— Слушайте, а как у вас получается совмещать работу и служение? Ведь все-таки я знаю примерно, что такое съемки в кино — это отсутствие вообще какого бы то ни было графика, это вечные дедлайны, это всегда переработки какие-то.

Н. Довгаль

— Экспедиции.

Т. Ларсен

— Да, ты себе не принадлежишь.

Н. Довгаль

— А нас же двое. Нас же двое.

Л. Довгаль

— Семья — это не просто один плюс один. Семья — это бесконечность. Когда вы вдвоем, когда вы вместе, у вас открываются совершенно незримые перспективы.

Н. Довгаль

— Ну плюс у нас еще есть помощники.

Т. Ларсен

— Святые? Так что... Святой Николай, Сергий Радонежский.

Н. Довгаль

— Ну это само собой. А есть еще помощники — живые люди. У Людмилы есть в команде помощницы.

Л. Довгаль

— Да, у меня команда из тридцати человек — это прихожане нашего храма, добровольные служители, которые любому я могу делегировать какие-то свои задачи, и я знаю, что они будут выполнены, потому что это во славу Божию.

Т. Ларсен

— Класс. То есть у вас вообще такая община в храме дружная и сотрудничающая.

Н. Довгаль

— Да.

В. Рулинский

— Людмила, у вас в социальных сетях название, такое имя у вас очень интересное — Людмила Радость. Расскажите про значение радости в вашей жизни, почему так?

Л. Довгаль

— Меня супруг так назвал, я тут ни при чем.

Н. Довгаль

— Мы как познакомились, я ей сразу... Она вот все смеется, смеется, я: ты радость моя.

В. Рулинский

— А вы так себя не чувствуете?

Л. Довгаль

— Человек воспринимает себя несколько иначе, чем его воспринимают другие. Да, я себя воспринимаю по-другому. Но раз назвал супруг, а вот мы одна часть...

Н. Довгаль

— Но она несет радость на самом деле. Поэтому как бы состояние души у нее такое радостное. Постоянно улыбается, постоянно смеется. Позитивное.

Т. Ларсен

— А если грустно, то где черпать источники восстановления?

Н. Довгаль

— А ей когда грустно, она все равно улыбается на самом деле.

В. Рулинский

— Но вы же умеете распознавать.

Н. Довгаль

— Да, я-то.

Л. Довгаль

— Моментом, да, распознает. А источники вдохновения я, конечно же, чувствую в гимнастике. То есть гимнастика для меня имеет волшебное свойство, потому что это не только движение, это музыкальное движение, движение под музыку. И когда у тебя радость или грусть на сердце, то буквально первые 15 минут занятия — а я еще тоже сама продолжаю заниматься. У нас дважды в неделю занятия мои, где я уже не преподаватель, где у меня есть другой преподаватель, и где я могу расслабиться и просто вот отдаться этому великолепному, потрясающему искусству.

В. Рулинский

— Я периодически спрашиваю у гостей, и меня этот вопрос очень интересует, как люди, занимающиеся делами милосердия, воспринимают это свое служение с точки зрения смыслов. А для вас вот это милосердное служение, служение любви, помощи другим людям — это скорее про исполнение евангельской заповеди, это такое служение Христу? Либо это история про то, что вы особо не осознаете как какое-то евангельское служение, а просто так, мир во всем мире, что-то в этом роде. Или вообще никакой вообще рефлексии на эту тему нет, просто идете и делаете. Как это у вас?

Л. Довгаль

— Меня одна девочка на днях спросила: а вот ты, говорит, делаешь добрые дела, это зачем, чтобы тебе спасибо сказали? Я говорю: нет, я просто делаю добрые дела, потому что я могу их делать. Ну скорее всего смысл христианской жизни все-таки в стяжании Духа Святого, да, и чтобы мы в рай в конечном итоге попали. Ну я, наверное, делаю это вот для вечной жизни. Ну, хотя действительно, мы, когда творим...

Н. Довгаль

— Но мне кажется, ты делаешь, потому что ты можешь это делать, потому что ты для этого рождена.

Л. Довгаль

— На самом деле, да, я согласна. Вот у меня мама еще такая была тоже.

Н. Довгаль

— Бабушка такая была, да?

Л. Довгаль

— Десять лет назад ее не стало. Но когда вот я помню ее, и о ней говорят какие-то добрые слова, говорят: она последнее отдаст, вот она такая. То есть они там с отцом могли там спорить на эту тему, но, говорят, она вот такая была, вот открытая душа. То есть человек может что-то отдать — он отдаст. Но не до такой степени, как Иоанн (Крестьянкин), конечно, святой, который домой без обуви приходил.

В. Рулинский

— Нет, Кронштадтский.

Л. Довгаль

— Ой, простите.

В. Рулинский

— Иоанн (Крестьянкин) тоже. Но мы про Иоанна Кронштадтского больше знаем.

Л. Довгаль

— Да. Вот я свои сапоги пока никому не отдавала, в которых я хожу. В которых не хожу, отдавала.

В. Рулинский

— Николай, а как для вас?

Н. Довгаль

— Я вот считаю так, что нужно делать все, что по силе руке твоей, потому что когда умрешь, ты больше этого сделать не сможешь. И поэтому, если есть какой-то клич, если есть какой-то, грубо говоря, кипиш о том, что надо что-то сделать, кому-то помочь, кому-то что-то сделать полезное, то я всегда за, всегда это делаю. Тем более, у меня есть такая жена, которая именно в эпицентре этих всех событий. Я всегда, когда начинаю бездельничать, что-то вот свободное время появляется, я сразу начинаю лезть туда вот к ней: что помочь? Ярмарки организовать или что-то еще. Вот жена тоже не за деньги служит в храме, то есть она социальный работник. Я знаю, в других храмах, я говорю: нет, Люд, мы работаем, то есть мы служим, мы служим Богу.

Л. Довгаль

— Наша десятина.

Н. Довгаль

— Да, наша десятина. Ну, грубо говоря, это служение пусть будет. Потому что Господь нам дает. Я молился, Господь так открыл, что Он даст мне, обеспечит семье денег и даст возможность и послужить, и жене поработать, то есть послужить в храме и в ее любимом деле, в танцах, гимнастике тоже. Так что все у нас гармонично, но по согласованию, по согласию с Богом.

В. Рулинский

— Как красиво, хорошо.

Т. Ларсен

— Спешите делать добро.

В. Рулинский

— Спешите делать добро. И я думаю, что многие вдохновились вашим примером и уже прямо хотят и горят включиться в добрые дела. Это можно сделать, давайте расскажем, как можно стать добровольцем в вашем родном городе, где бы вы ни находились, можно позвонить по телефону 8(800)70-70-222, и вас соединят с той социальной службой, которая ближе всего к вам. И можно там прямо применить себя, свои таланты, навыки, все в том виде, в котором вы хотите и который возможен для вас. Также нужно сказать, что мы не просто про Донецк говорили, и про в том числе Анапу, и там разлив мазута. Помощь нужна и в таких чрезвычайных ситуациях. У нас наш Синодальный отдел по благотворительности каждую неделю больше ста человек направляет в разные города, зоны конфликта. Это добровольцы, которые неделю времени своего проводят, вот как в Донецке Николай недавно, в разных городах и в разных точках — в больницах, в социальных учреждениях, наших центрах помощи церковных — там тоже нужны руки. Это можно все тоже узнать по телефону 8(800)70-70-222, и также на сайте «помочьвбеде.рф», там же можно сделать пожертвование. Например, если вы не можете сами поехать, но хотите что-то сделать доброе, можно и денежкой тоже поддержать, это тоже очень важно. Очень вас благодарим, дорогие друзья, за сегодняшний разговор. Я еще раз хочу сказать — я вам до эфира об этом говорил, — я прямо в вас влюбился. Такие прямо действительно друг друга дополняющие.

Т. Ларсен

— Не только ты.

В. Рулинский

— Да. И я рад, что Господь дает вот такие прекрасные семьи. Дай Бог, чтобы у вас и дальше получалось продолжать ваше служение именно в согласии с волей Божией. Да, Николай?

Н. Довгаль

— Да, согласен.

В. Рулинский

— Это самое главное.

Н. Довгаль

— Да, без Бога лучше не делать ничего. Если делать без Бога, это лучше не надо.

Т. Ларсен

— Спасибо большое, что поделились с нами своим служением и своим личным. Мне кажется, сегодня немножко светлее стало вокруг.

В. Рулинский

— Благодаря вам.

Т. Ларсен

— Да.

В. Рулинский

— У нас были сегодня Николай и Людмила Довгаль, православные добровольцы. Это «Делатели» на Радио ВЕРА. И я Василий Рулинский...

Т. Ларсен

— А я Тутта Ларсен.

В. Рулинский

— Всего доброго. До свидания.

Т. Ларсен

— Удачи.

Л. Довгаль

— Благодарим.

---

Все выпуски программы Делатели

• «Памяти монахини Марии (Скобцовой)». Елена Делоне, Наталья Ликвинцева
• «Помощь пострадавшим от боевых действий и беженцам». Анастасия Кульпетова
• «Благотворительные поездки в Мариуполь». Священник Дмитрий Полещук, Екатерина Полещук