Поделиться
Кол., 258 зач., III, 12-16.
Глава 3.
12 Итак облекитесь, как избранные Божии, святые и возлюбленные, в милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение,
13 снисходя друг другу и прощая взаимно, если кто на кого имеет жалобу: как Христос простил вас, так и вы.
14 Более же всего облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства.
15 И да владычествует в сердцах ваших мир Божий, к которому вы и призваны в одном теле, и будьте дружелюбны.
16 Слово Христово да вселяется в вас обильно, со всякою премудростью; научайте и вразумляйте друг друга псалмами, славословием и духовными песнями, во благодати воспевая в сердцах ваших Господу.
Комментирует протоиерей Павел Великанов.
Когда сталкиваешься с человеческой мелочностью — обычно становится противно. Цепляться за всякие несущественные детали, упуская из вида главное — такой подход всегда создаёт вокруг себя нервозность, подозрительность, недоверие. Мелочных людей трудно любить — даже при большом желании, нет-нет да и что-то упустишь из вида, промахнешься. И об этом тебе не преминут напомнить, ткнуть носом — в самое неподходящее для этого время.
Но помимо обычной, житейской мелочности — есть ещё и мелочность духовная. Самому её носителю она, конечно, мелочностью не кажется: он её видит ответственностью, скрупулёзностью, добросовестностью, порядочностью — чем угодно — но только не мелочностью. Где-то в глубине души сидит на пьедестале Самый Главный Контролёр — и, со строгим стальным взглядом, внимательно смотрит за каждым движением: смотри мне, не вздумай куда-то не туда пойти, подумать, или сделать! Накажу — мало не покажется! И привыкнув так жить, под неусыпным взглядом своего Внутреннего Контролера, человек невольно и к окружающим начинает относится также — только уже сам выступая в роли Непрошенного Контролера.
Апостол Павел сегодня призывает христиан облечься в великодушие — вот каким одним словом можно было бы объединить все указанные им добродетели — милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение, снисхождение. Великодушие — полный антипод мелочности. Великодушие одним большим толстым одеялом накрывает всё, не обращая внимания, что и где и как выступает — мелочность же не знает устали в разбирательствах, попытках «понять» и «объяснить», бесконечном раскладывании на составные элементы. Таким образом мелочность пытается оправдать — или хотя бы замаскировать — свою изначальную предвзятость. А вот для великодушия роскоши любви детали излишни: какая разница, когда ты уже загодя простил то, что другой ещё и не успел совершить!
Тяжело гордому человеку принимать великодушие другого. Но в разы тяжелее духовному гордецу принимать великодушие Божие. Особенно, когда наступает «ночь души», когда вообще нечем оправдаться, нечем защититься, нечего предъявить Богу в качестве платы за грех. Гордец ведь не просто себя готов осудить: нет, и здесь его гордыня делает потрясающий кульбит — в своих глазах он не просто грешник, как и все остальные, он особый исключительный нераскаянно-непоправимо-непрощаемый грешник, коих мир ещё не видывал!
Видывал. Да и не таких. И на всех хватило милосердия и великодушия Божия. О чем — едва ли не любое житие святого. А это значит, что и у нас с вами нет ни малейшего основания отказывать в нашем великодушии тем, кто — как нам кажется — его ни разу не заслужил!
