«Особые» дети в семье». Семейный час с прот. Александром Никольским (28.04.2018)

У нас в гостях был настоятель храма Трех святителей в Раменках, отец 10 детей протоиерей Александр Никольский.

Мы говорили о том, как рождение «особенного» ребенка может изменить жизнь семьи в лучшую сторону, если не испугаться и не опускать руки.

---

Тутта Ларсен

– Здравствуйте, друзья, вы слушаете программу «Семейный час» с Туттой Ларсен на радио «Вера». У нас в гостях настоятель храма Трёх Святителей в Раменках, отец десяти детей, протоиерей Александр Никольский. Здравствуйте.

Протоиерей Александр

– Здравствуйте, дорогие слушатели.

Тутта Ларсен

– Очень-очень радостно в «Семейном часе» видеть многодетного отца, по совместительству еще и священника. Поэтому, уж позвольте, я сегодня задам вам непростую тему. Потому что очень часто наши слушатели пишут и рассказывают нам свои довольно драматические и в то же время очень какие-то такие пронзительные светлые истории об особых детях в своей семье. И, конечно, для православного христианина рождение такого ребенка это ну какая-то, наверное, миссия, скажем так, да. Кто-то скажет, что это крест, кто-то скажет, что это наказание, кто-то скажет, что это благословение – есть и такое мнение. Но в любом случае очень хотелось бы поговорить об этом, поговорить о том, как вообще принять такую ситуацию, как жить с таким ребенком, как оставаться христианином, имея такую непростую ситуацию в семье. В общем, если вы не возражаете, тема нашей сегодняшний беседы – особые дети в семье.

Протоиерей Александр

– Да, я не возражаю, тем более что я не чужд этой темы по жизни. У меня как раз десятый ребенок имеет синдром Дауна, такая у меня есть дочка Вера –замечательный человек.

Тутта Ларсен

– А это, кстати, один из самых распространенных вообще видов особенностей в детях. Каждый семисотый ребенок, если мне не изменяет память, рождается с синдромом Дауна или подобными генетическими особенностями. И первое, что предлагают обычно родителям, которые сдают тесты – ну я знаю, что многие их и не сдают, но все-таки сейчас принято такое тестирование проводить – первое, что им предлагают, это прервать беременность и дождаться, пока у тебя будет правильный, хороший и качественный ребенок. Вообще я знаю, что многие православные христианки отказываются даже от ультразвуковых исследований во время беременности, уж не говоря о том, чтобы делать вот эти вот все скрининги на патологии. С другой стороны, наука идет вперед, и почему бы действительно не зафиксировать проблему на самой ранней стадии и как-то ее не решить. Ну по крайней мере, знать, что тебя ждет. Как к этому относится православная вот наша концепция социальная?

Протоиерей Александр

– Ну я за всю православную концепцию не буду отвечать. Тем более, что насколько я знаю, как раз готовится ее обновление, отдельное такое ее издание, с которым работает комиссия соответствующая в Русской Православной Церкви.

Тутта Ларсен

– Навстречу современным вызовам, да, всем?

Протоиерей Александр

– Да, по биоэтике. Поэтому мы подождем, пока будет именно голос Церкви, эта концепция будет, так сказать, издана, принята Архиерейским собором в соответствующее время. А мы пока, я поговорю только вот как, так сказать, я к этому отношусь. Вы знаете, все-таки я советую УЗИ в беременность делать. Потому что бывает, что какие-то нарушения, патологии развития, ну может, они не генетического характера, а немножко другого, их можно изменить. Вот у меня один из детей, по-моему, второй или третий, сейчас не помню уже, у него, когда сделали УЗИ, оказалось, что там что-то не совсем правильно развивается. И назначили соответствующие медицинские препараты, и все это было выправлено еще в утробе матери. Если бы это, так сказать, не было бы сделано, то ребенка бы у меня на одного инвалида было скорее всего больше. Не один, а было бы два. Это не было генетической мутацией, как с синдромом Дауна, но тем не менее. Поэтому я советую. Некоторые говорят, что УЗИ если делать ребенку, у него не будет слуха музыкального – ерунда. Мы с УЗИ все делали нашим детям, у меня у некоторых детей абсолютный музыкальный слух, тем более что они все почти музыкальную школу позаканчивали в свое время и сейчас еще учатся. Поэтому, так сказать, вот не бойтесь.

Тутта Ларсен

– Ну да, обследовать по медицинскому протоколу.

Протоиерей Александр

– Да, конечно, то есть это не будет. Но вот часто касается второй части, точнее первой части вашего вопроса, да, если ребенок кажется с особенностями развития серьезными, то конечно, долг христианина аборт не делать. К этому Церковь однозначно относится отрицательно. Это, так сказать, биоэтике нет необходимости рассматривать вопрос – к абортам любым Церковь относится отрицательно. Другое дело, что ребенок особый, вот с моей точки зрения, это дар Божий.

Тутта Ларсен

– Все-таки дар?

Протоиерей Александр

– Да.

Тутта Ларсен

– Все-таки не наказание?

Протоиерей Александр

– А вы знаете, у Бога обычно сразу наказание и дар. Вот начиная, оно, с одной стороны, конечно, по грехам нашим, а с другой стороны, Бог зла не творит. Поэтому наказывая, Он любит. Эта любовь обязательно в Его наказании проявляется, если только это наказание Божие воспринять по-христиански.

Тутта Ларсен

– Ну а вот как? Я понимаю, что вы православный священник и ваша жена матушка, и вы всю жизнь в Церкви, всю жизнь в диалоге с Богом. И все-таки десять детей это уже ну такой, действительно, подвиг. И такое, наверное, смирение у человека должно появляться, что, в общем, особого ребенка ты принимаешь просто как ребенка. Смиряясь, веря в то, что тебе так должно. Но человеку, может быть, не близкому Церкви, невоцерковленному, ему очень сложно отнестись к появлению такого ребенка в его жизни как к чему-то, что может его жизнь улучшить, его как личность развить, его какие-то качества душевные, может быть, ну как-то обогатить. Я вот знаю одну семью, в ней четверо детей, и четвертый ребенок тоже мальчик был с синдромом Дауна. И они не очень верующие люди, хотя, скажем так, они нецерковные люди, хотя мама очень верующая, такая вот, ну на каком-то таком, знаете материнского инстинкта женского какого-то вот ее естества, она очень, с моей точки зрения, очень христианского образа жизни человек. К тому же она профессиональная акушерка вообще и она всю жизнь принимает роды, и тоже у нее такая профессия, связанная с чудом рождения. Но и ее четвертый ребенок был с синдромом Дауна, и они рожали его в очень крутой, дорогой клинике. И когда она родила ребенка, ей четырежды – но, правда, это было там 12 лет назад, – четырежды предлагали от него отказаться. То один врач приходил, говорил: вот давайте, зачем вам, у вас уже и так трое. То кто-то еще говорил: зачем вам такие тяготы. Они, конечно, оставили ребенка. И спустя там год или два ее супруг говорил: я вообще не знал, что такое любовь, пока в нашем доме не появился этот мальчик. И я видела, как старшие дети общаются с ним. Они могли там, например, сидеть в гостях и дергать папу с мамой и говорить: когда мы уже вернемся домой? Мы хотим к Платоше, когда мы вернемся, мы соскучились. То есть этот ребенок каким-то невероятным образом и так очень крепкую семью, состоящую из любящих детей, многодетную, да, как-то преобразил. Для меня это было тогда совершенным откровением, потому что я была очень далека тогда от вообще каких-то мыслей об этом, я совершенно ничего не знала тогда о синдроме Дауна. И мне, конечно же, казалось, что появление такого ребенка в семье это трагедия. А оказалось, что для вот этой семьи это вообще было каким-то ну просто открытием, откровением и Божиим чудом. Хотя мальчик там непростой. Как вести себя человеку, женщине, которой сказали, что у нее будет особенный ребенок, которая хочет его оставить и готова жить с ним жизнь, но внутри которой невероятное душевное смятение, боль, страх и ну полная растерянность: как вообще, как быть? Вот он родится – что я буду с ним делать, как я буду жить?

Протоиерей Александр

– Ну знаете, по-разному женщины реагируют. Я признаюсь честно, что когда мне матушка сказала, что у нас родился ребенок с синдромом Дауна, у меня тоже был шок. Минут пять. Я был в алтаре, я сел в кресло. У меня были, знаете, как вот говорят, пыльным мешком оглоушили, то есть даже мыслей никаких не было. Потом я, как человек православный, стал молиться. И через пять минут я нормализовался. Ну меня Бог нормализовал, мое внутреннее состояние. И с этого момента я уже не переживаю вот так вот сугубо. Конечно, понятно, что надо лечить, там то, сё, пятое, десятое, все это делать надо, всякие там психологические, медицинские и так далее. Это конечно, особый ребенок, требует особого внимания, естественно. Но я уже по этому поводу не переживаю вот в этом смысле. Вы знаете, у нас то же самое, что и в вашей знакомой семье. У вас вот моя дочка, одна из моих дочерей старших как-то сказала, что если бы Веры не было, мы были все бы хуже. Поэтому ребенок, еще раз говорю, это дар Божий. А что Бог дает? Любовь. То есть это дар для того, чтобы люди получили любовь от Бога. И Бог ее даст, если человек вот отнесется к этому, как к дару Божиему. Знаете, у меня вот – немножко еще в другую сферу отклонюсь ненадолго. У меня есть разные прихожане, бывают такие успешные, здоровые – всё как-то у них вот внутри нехорошо...

Тутта Ларсен

– Снаружи все в порядке...

Протоиерей Александр

– Ну да, всё хорошо: там деньги, карьера, там всё. А внутри – вплоть до антидепрессантов. А есть вот, у меня была, ныне она уже покойная, одна женщина знакомая, она в 25 лет заболела болезнью Паркинсона. У нее, конечно, всё, вся жизнь в таком, в светском смысле сломалась, она была лежачей больной, ну в лучшем случае, в каталке. К ней приходили за утешением. Ее подруги – успешные, красивые, здоровые, чтобы она их утешила в их жизненных проблемах. И когда я первый раз пришел ее причащать как приходской священник, я спросил у нее: «Лена, а у тебя есть печаль, уныние депрессия?» Она говорит: «А почему должна быть у меня какая-то печаль, депрессия? С какой стати?» Понимаете, она была верующей женщиной. Потом, незадолго перед смертью она постриглась, стала монахиней. Поэтому как человек отнесется. Если он останется один со своей проблемой – любой, тем более мать с ребенком особым – то да, эта проблема может ее раздавить.

Тутта Ларсен

– Кстати, вы говорите об очень распространенной проблеме, потому что по статистике очень много семей распадается после того, как в ней появляется особый ребенок. И, как правило, это происходит от того, что уходит мужчина. Мужчина не выдерживает этого напряжения. И мужчины не выдерживают, наверное, даже не повседневной рутины, связанной с тем, что надо ухаживать, надо зарабатывать, надо лечить, надо возить на какие-то реабилитации, да, ну и в принципе трудно с таким ребенком общаться. А мне кажется, уходят именно от осознания того, что они неудачники, что у них не получилось – ну простите, я сейчас очень грубые вещи, да, может быть, скажу – качественное потомство создать. И проще вообще закрыть эту дверь и не смотреть в эту сторону, чем ежедневно видеть, как ты не справился. Вот для мужчин это оказывается таким очень больным и зачастую просто невыносимым событием в их жизни. Да, вам легко, вы православный священник – сел, помолился – всё, да. А как быть мужчине в миру, на которого это обрушилось?

Протоиерей Александр

– Вы знаете, я знаю семьи, где мужчины – неправославные, атеисты – прекрасные отцы, в том числе и этих детей. Кроме того я могу посоветовать, почему, если один ребенок родился аутист, там ДЦП или что-то в этом роде, почему нельзя рожать другого, третьего, четвертого, пятого? Вот у меня есть одна семья, у них первый был, если не ошибаюсь, ДЦП, притом серьезный ДЦП, а потом было семь других нормальных, здоровых детей. Так что они свое потомство оставили...

Тутта Ларсен

– Семь?

Протоиерей Александр

– Семь, да, шесть или семь, я сейчас не помню. Это нормально. Так сказать, это если родился ребенок Даун, раньше считалось, что это обычно возрастных мам, лет под сорок. Сейчас это уже медицина отказалась от этого. Это может быть и 19 лет, и 25, и 35, и 45 – как уж Бог даст. Это Божий дар, это Бог дает. Но потом-то могут быть нормальные дети. Это не обязательно, если вот первый ребенок такой – всё. Да, если люди, конечно, вот замыкаются в своей проблеме, то и... Ну наверное, может быть, муж уходит даже не только от того, что не такой ребенок, но и потому что жена у него постоянно в истерике, и он не выдерживает эту постоянную истерику. Я знаю таких жен, к сожалению, даже православных. Вот они когда начнут говорить о своем ребенке, у них сразу возникает автоматически истерика – уже, понимаете, колея такая. Вот они начинают плакать, рыдать. В общем, все это грустно. И вот мне кажется, что многие мужья не выдерживают не ребенка, а вот такое...

Тутта Ларсен

– А этот фон.

Протоиерей Александр

– Этот фон в семье. Когда он приходит – и его постоянно встречает истерика, истерика, истерика жены. И это на самом деле неправильно. Это не обязательно. Это просто выбор самого человека, который впал в это состояние. А можно было сделать другой выбор. Я знаю людей, вот я сотрудничаю с группой семей, где есть такие особые дети – их там человек где-то около десяти. Вот у них, так сказать, в каждой семье ребенок с какими-то нарушениями серьезными – они сейчас не говорят, так сказать, не двигаются, а в коляске сидят. И вы знаете, там ну большинство мужей как раз маловерующие, и тем не менее, зато там очень хорошие жены, которые это восприняли совершенно нормально. Иногда это было, у них один был ребенок, иногда это был второй, третий ребенок там, первый. Я знаю, вот в одной семье там был, так сказать, какой-то из первых, потом другие родились, нормальные. Поэтому я там даже могу вам такую историю рассказать. Женщина как-то гуляла на площадке, и ну ей какие-то мамочки стали сочувствовать, говорят: вот, у вас несчастная семья, вы такие все несчастные. А там недалеко муж ее был. Она ему говорит, ну я так условно говорю: «Федь, ты слышишь? Они говорят, что мы несчастные» – и смеется. У меня моя недавно супруга была в санатории вот этой осенью. Специальная такая была поездка, социальные учреждения, так сказать, бесплатная для вот семей с такими детьми. Вот моя супруга ездила со своим ребенком. Там были другие, соответственно, семьи, было много, целый санаторий, со всей России. И там была прекрасная пара: молодые мужчина и женщина, им там лет по 25, очень такие, чувствуется, успешные, красивые, там, как говорится, упакованы, как говорят – они были счастливые. Ребенок у них был настолько инвалид, что из кресла-каталки не вылезал, даже головку не держал. Но они были счастливые люди, понимаете. Поэтому счастье – это выбор человека. И, конечно, для человека прежде всего это надо обратиться к Богу. Понимаете, это очень важно. Потому что еще раз говорю, если Бог любовь, как говорит Священное Писание, то если мы обратимся к Богу, то Бог эту любовь и даст. И ты будешь более счастливый в конечном итоге, чем до того момента, когда этот особый ребенок у тебя не родился.

Тутта Ларсен

– Вы слушаете «Семейный час» на радио «Вера». У нас в гостях протоиерей Александр Никольский, отец десяти детей, и мы говорим с ним об особых детях. Особый ребенок есть и в семье отца Александра – девочка Вера, у нее синдром Дауна. А вы сказали о том, что матушка вам позвонила и сообщила, что у вас родился особый ребенок. И ну для вас это было в первые минуты таким, в общем, ну стрессом. А для матушки? Можно поинтересоваться, как она с этим справилась?

Протоиерей Александр

– Матушка у меня очень мужественная женщина. Один раз меня по ошибке арестовали...

Тутта Ларсен

– Ничего себе!

Протоиерей Александр

– Вошли в квартиру, надели наручники в час ночи, увезли. Милиция. Кто-то воспользовался моей фамилией, именем, отчеством и украл сто миллионов долларов...

Тутта Ларсен

– О Боже!

Протоиерей Александр

– Я был особо опасный преступник.

Тутта Ларсен

– Какой ужас.

Протоиерей Александр

– Еще был тогда диаконом. Это был, наверное, 99-й год. А я не знал, так сказать, что это, кто это, какие люди. А мне еще папа позвонил – они сначала к нему явились, – и сказал мне срывающимся голосом: «Саша, к тебе едут бандиты». Я был в твердой уверенности, мы все были в твердой уверенности, что пришли бандиты. У меня почему-то, даже непонятно почему, потому что когда стресс, там немножко уже не так хорошо анализируешь. Особенно я же не спецназовец, чтобы привыкнуть к таким ситуациям. И когда я на следующий день вернулся, естественно, потому что все разобрались, что я, так сказать, ни при чем, естественно – даже еще не довезли меня до отделения милиции, уже поняли, что они ошиблись, то матушка мне сказала: «А что произошло-то? Все нормально, все хорошо». Она у меня, матушка, очень мужественная женщина. И, конечно, для нее это был стресс. Именно рождение ребенка. Больше, чем для меня, как, естественно, она женщина, хотя нас предупреждали еще во время беременности...

Тутта Ларсен

– Что есть возможность...

Протоиерей Александр

– Да, что это, так сказать, будет большая вероятность. Там, конечно, 100 процентов не скажешь, но можно предугадать. Но тем не менее вот мы надеялись: а вдруг вот, Бог милостив. Вот мы молимся, стараемся. Но вот он родился. Кстати говоря, вы говорите, десять детей – конечно, с одной стороны легче. А с другой стороны, вот мне одна знакомая говорит: ну как же, я рожала, я старалась, я молилась, а мне за это вот такого ребеночка Бог дал, за что?

Тутта Ларсен

– Кстати, да. Плохо молилась, значит, получается.

Протоиерей Александр

– Ну... А как сказать. Вот мне одна моя знакомая, другая, сказала: «О! Отец Александр, вы доросли до такого ребенка!»

Тутта Ларсен

– Вот я слышала тоже такое мнение, что такие особые дети даются тем людям, которые, во-первых, духовно уже дозрели до вот такого служения, ну вот жить с таким ребенком рядом. Ну и, как известно, как говорят в народе, Господь не дает испытания не по силам. Получается, что ну чем ты более духовный, чем ты более верующий человек, тем у тебя больше шансов получить особого ребенка что ли?

Протоиерей Александр

– Знаете, это как Бог даст. Вы знаете, когда ко Христу пришли и сказали, что упал столп Силоамский и убил там столько-то человек, то что Христос ответил? Не думайте, что эти люди были грешнее, чем там окружающие люди. Это такой путь. У каждого из нас индивидуальный путь к Богу. У кого-то такой путь, у кого-то путь бездетный. Вот хорошая семья, верующая, так сказать, целомудренная – а детей нет ни одного. И врачи руками разводят, говорят: у вас нет болезней. А Господь не дает детей. Почему? Ну вот так. Господь решил, что для их спасения лучше так. На самом деле, если не помнить, что наша жизнь не кончается после смерти тела, что нас ожидает вечная жизнь, если не помнить, что мы идем в рай, ну не дай Бог, в ад – это выбор за нами, – то тогда жизнь вообще будет очень непонятная. Почему плохие люди благоденствуют – ну в таком светском смысле слова, а такие подвижники – вот у них всякие проблемы, и болезни и так далее. Вот известно, что многие старцы были очень многоболезненными людьми, что, кстати, не мешало им вести очень активный образ жизни. Во поэтому здесь надо просто принять это как волю Божию, как дар Божий. Повторяю, Бог зла не творит, Он всегда делает хорошо человеку. Другое дело, что, конечно, когда Бог делает хорошее человеку, он не так, как иной человек воспринимает: это значит сидеть на диванчике с бутылочкой пива и смотреть футбол – вот это счастье. Вот для Бога это не счастье. Для Бога это чтобы ты научился любить. На самом деле футбол меньше дает удовольствия и всяких, так сказать, положительных эмоций, чем любовь. И даже светские люди признают, даже атеисты. Поэтому вот ты научись любить – да, это трудности, да это подвиг. Любовь она не дается вот именно как баночка пива на диванчике. Это подвиг. Но за подвиг будет величайшая награда, которую ни за какие деньги не купишь. И вот я бы сейчас не сказал бы, что я бы отказался от Веры. Потому что когда Вера родилась, я многое понял, во мне что-то многое изменилось к лучшему. Конечно, так хотелось бы, чтобы ребенок был здоров. Вот ей сейчас четыре с половиной года, и ну это уже взрослый человек, взрослый ребенок такой, а в нашем варианте требуется особое внимание к ней. Но раз это Бог дал, значит, это очень хорошо. Вы знаете, как моя старшая дочка называет Веру?

Тутта Ларсен

– Как?

Протоиерей Александр

– Кусок позитива. Она настолько радостный человек. Вот вы говорите, что с ними общаться тяжело, ну тяжелее, чем с обычным ребенком. Не знаю. Вот с нашей Верой общаться легче. Вот у меня когда Василиса приходит домой – она учительница в школе уже, она часто бежит к Верке обниматься. Вот то же самое, что у ваших детей знакомых...

Тутта Ларсен

– Как к батарейке, да?

Протоиерей Александр

– Как к батарейке, да, чтобы вот зарядиться у нее такой, знаете, так сказать, когда человек, вот Вера, она все время радуется. Она радостная. В отличие от нас, к сожалению.

Тутта Ларсен

– А я почему про вашу матушку спросила, именно потому, что вот эта тема с женской истерикой, которую вы тоже подняли, мне кажется очень важной. Что зачастую не удается действительно принять. То есть вроде мы сохранили ребенка, вроде бы мы его родили, мы смирились с тем, что у нас будет особый ребенок, учимся с ним жить. Но внутри мы пребываем в этой истерике. И от этого уходят мужья, от этого там, я не знаю, жизнь становится очень мрачной и тяжелой. У вашей матушки, очевидно, не было таких переживаний...

Протоиерей Александр

– Нет, они были, конечно.

Тутта Ларсен

– И истерика была?

Протоиерей Александр

– Нет, истерики не было. Она вообще ей не свойственна, истерика. Но вот переживания были, и сейчас, конечно, тоже переживает, потому что она старается ребенка как-то развить, насколько это возможно для него. Но переживания – это одно, это нормально, это мотивирует на что-то хорошее. А должен быть соответствующий эмоциональный фон для того, чтобы человек куда-то двигался. А истерика – это другое, истерика это то, что человека уничтожает. Вот истерики у матушки моей, ну по крайней мере, я не был свидетелем ни разу. Это было так сказать, поэтому моя матушка верующая женщина. Мне одна знакомая сказала: «Оля, – прошу прощения за такие, я просто цитирую дословно, – ты сдохнешь, но в храм приползешь». Вот она верующая женщина, матушка, слава Богу. И поэтому у нее, может быть, и не было истерики. Она сказала: воля Божия. Бог хочет мне такой жертвы. И раз Он это мне дал, я должна это сделать.

Тутта Ларсен

– Продолжим нашу беседу через минуту.

Тутта Ларсен

– Вы слушаете программу «Семейный час» с Туттой Ларсен на радио «Вера». У нас в гостях настоятель храма Трех Святителей в Раменках, протоиерей Александр Никольский. У него десять детей, один из детей особенный ребенок, и говорим мы сегодня об особых детях. Вы также вот привели пример того, как одна женщина гуляла на детской площадке со своим особым ребенком и ее пожалели другие мамы. Но это еще такая очень, ну скажем так, милая, да, такая легкая форма проявления такого общественного давления на родителей особых детей. Но очень часто мамы таких детей сталкиваются с другим, с другой реакцией: с агрессией, с каким-то пренебрежением, с нежеланием общаться, с закрытой дверью перед твоим носом. Ребенка не берут в детский сад и не берут в школу. Вплоть до того, что ребенок приходит на детскую площадку, в песочницу с другими детьми влезает, и мамы окрестные забирают своих детей из этой песочницы – бывает и такое. Здесь тоже очень трудно сохранить, не впасть в истерику, сохранить какое-то вообще, ну не знаю, душевное спокойствие что ли и равновесие. Потому что сначала тебе предлагали от этого ребенка отказаться, его убить. Потом тебе, значит, возможно, у тебя были очень серьезные проблемы с близкими там, с мужем, с родителями, я не знаю, но семья могла не поддержать. И дальше общество, которое давит на тебя со всех сторон, не давая твоему ребенку и тебе возможности нормально передвигаться, нормально жить, получать нормальное образование и так далее и тому подобное. Как здесь ну человеку не сломаться что ли...

Протоиерей Александр

– Не озлобиться.

Тутта Ларсен

– Да, не озлобиться.

Протоиерей Александр

– А надо этих людей пожалеть. Знаете, вот некий социум: все людоеды, а ты не ешь людскую плоть – и ты их жалеешь: бедные людоеды! Так и здесь. Эти люди лишены любви, они ущербны. Христианин ущербного человека должен не презирать, не обижаться тем более, а жалеть: бедный, несчастный, он еще не созрел до такой любви. Поэтому надо за него помолиться, сказать: «Господи, прости им, не ведают, что творят». Не ведают. Потому что вот это их состояние на самом деле, оно приносит вред прежде всего им самим. Значит, у них в семьях меньше любви, они меньше любят свои детей – таких успешных, здоровых, может быть. Потом все это рано или поздно в жизни этих людей проявится, вот это состояние, последствия его. А поэтому что ж, так сказать, их там презирать, на них обижаться, когда они за это сами себя накажут. То есть грех, он всегда несет в себе наказание. А вот такое отношение к особым детям это грех, то есть нелюбовь, злоба, зло. Носитель зла именно своим злом, своей злобой себя сам наказывает.

Тутта Ларсен

– А если есть проблема вот чисто такого, ну скажем так, практического порядка: ребенка не принимают в детский сад или ребенка не принимают в школу. Хотя в принципе есть, ну скажем так, его состояние позволяет ему учиться в обычной средней школе, там в инклюзивном классе или как-то школу посещать, но просто школа не хочет брать на себя такую нагрузку там, напрягаться. Нужно ли бороться за ребенка в этом вопросе? Нужно ли бороться за свои права или как-то смириться, махнуть рукой, перевести ребенка на домашнее обучение?

Протоиерей Александр

– Знаете, вот ребенку с синдромом Дауна, ему показан социум, обязательно. Потому что они очень ну не быстро развиваются вот сами в себе, как обычные дети, да, вот ребенок сидит дома, обычный ребенок, он худо-бедно развивается, и даже может неплохо развиться на общем фоне. А вот с синдром Дауна, например, у них это в смысле развития намного хуже, естественно. Зато у них очень сильно такой подражательный эффект, подражательные способности. И поэтому им обязательно надо идти в детский сад, ну и там дальше как-то развиваться именно в каком-то социуме. Это им нужно для их развития. Вот, конечно, за это бороться надо. Но вы знаете, может, нас как-то Господь так особенно любит, но я вот не слышал от моей матушки, чтобы были такие проблемы, чтобы как-то ее где-то там презирали, там где-то, так сказать, как-то вот замечания делали и так далее. Но вы знаете, ну да, вот мы в такую группу, там не совсем детский сад, а такая группа развития, до обеда, отдали своего ребенка. Вначале немножко испугались, потому что они не были специалистами по этим детям. И они испугались, говорят: ну давайте попробуем. А сейчас говорят: а что это вы Верочку не привезли? – там она заболела или еще что-то. Поэтому просто надо доброжелательно подойти к людям, попробовать. Давайте попробуем. Ну так сказать и все, так сказать, и может быть, так окажется, что ну не будет это проблемой. Ну а если это какая-то проблема есть, надо ее решать: один детский сад, другой детский сад – есть добрые люди. Ну конечно, как священник, надо всегда начинать с молитвы, советую. Богу помолиться – и люди откликнутся.

Тутта Ларсен

– Кстати, вспомнила, у нас школе, в которой учатся мои дети, обычная средняя школа, у нас есть инклюзивный класс. И у нас есть ну мальчик, который в обычном классе учится, не в инклюзивном, у него ДЦП, он колясочник. Но какой же он талантливый – это просто невероятно! Он так декламирует стихи! Хотя у него сложности с речью и у него не очень фонетически правильно поставлена, ну речь правильная. Но у него такая память, он такие огромные куски прозаического текста декламирует, с таким выражением. Он у нас выступал на конкурсе чтецов, на уровне уже города – и это, конечно, потрясающе было просто его слушать. Это совершенно невероятно интеллектуально развитый мальчик, притом что он физически ограничен. Но вот вы говорили, мы говорим с вами о синдроме Дауна, о ДЦП. Но ведь есть такие расстройства и такие особые дети, которые являются проблемой ну там для общества, скажем так, для окружающих. Не так давно весь интернет облетел ролик, который был назван «демонический мальчик в самолете». И там был мальчик, какой-то пассажир снимал в салоне самолета ребенка, который непрерывно практически весь полет орал, скакал по креслам. И там такая волна была комментариев: «Боже!.. да вообще!.. да мать!.. да эту мать в тюрьму, да этого ребенка в клетку!.. трали-вали... Пока кто-то из людей понимающих сказал: ребят, у этого ребенка расстройство аутического спектра. Это особый ребенок. И ну, видимо, что-то пошло не так. Может быть, ему вовремя не дали медикаменты. Может быть, что-то случилось, какое-то событие...

Протоиерей Александр

– Ну перелет в самолете это стресс, даже для взрослых людей.

Тутта Ларсен

– Да, стресс, что-то спровоцировало его, у него просто приступ такого поведения. Но это действительно проблема. И очень часто дети с подобными расстройствами являются ну там для просто среди статистических людей вокруг ну обузой, какой-то помехой, каким-то напрягом. И здесь очень трудно сказать всем: терпите, у меня особый ребенок. Хотя ну ты же не объяснишь каждому, что этот ребенок не сошел с ума, что он не плохо воспитан, но он нездоров. Как здесь тоже, вот не знаю, найти общий язык с миром окружающим? Как вести себя маме, которая про своего ребенка все понимает, любит его и жалеет, но ему сложно социально адаптироваться?

Протоиерей Александр

– Ну возможно, что ему даже невозможно будет социально адаптироваться, в силу его особенностей развития.

Тутта Ларсен

– Ну что, значит, не летать с такими детьми никуда?

Протоиерей Александр

– Ну это хорошо сказать: не летать. А, например, если, допустим, на юге от этого климата бывает лучше? Как же не летать, если от этого будет лучше? Или у него, допустим, кроме вот этого ментального нарушения есть еще нарушения там с легкими, например – опять же надо на юг лететь.

Тутта Ларсен

– Ну да.

Протоиерей Александр

– В поезде это будет еще хуже.

Тутта Ларсен

– Да, но общество вокруг не понимает, что ему надо летать на юг. Они только понимают, что он очень шумный и назойливый, ужасный ребенок.

Протоиерей Александр

– Ну что можно сказать. Просто зная эту ситуацию, зная, что да, вот оно так будет, ну или может быть, скажем так, и это нельзя снять, допустим, лекарствами какими-то – просто как-то подготовиться. Понимаете, мы должны прежде всего ориентироваться на свою совесть. Вот был такой святой, Симеон Богослов, у него есть такая очень интересная фраза, которая, может быть, даже вызовет недоумение, если ее неправильно понять. Он говорит: «Не слушай ни одного человека в мире, слушай свою совесть». Совесть – глас Божий. Вот мы должны научиться ориентироваться на свою совесть. А не только на то, что социум говорит. Социум сейчас говорит одно, потом будут другое, третье. Так сказать, я взрослый человек, мне 51 год, я в советское время вырос. Тогда социум говорил одно...

Тутта Ларсен

– «У нас инвалидов нет!»

Протоиерей Александр

– Ну да, там разное. Был, так сказать, атеизм в школах и так далее. Сейчас, значит, по-другому. Там, может, еще что-то третье придумают. Надо делать не то, что там кто-то чего-то говорит, а то, что совесть подскажет, что это добро. Вы знаете, у меня был один случай, мне рассказывали точнее – там, правда, дети были нормальные, но они как маленькие дети в храме себя плохо вели. А это были дети матушки, тоже жены священника, а матушка пела на клиросе, ну а дети там немножко расшалились. И ну какие-то там, так сказать, прихожанки пожилые, там деревенский храм, старушки: «Ты своих детей убери. Что тут?..» А она ответила: «Мои дети где? В храме. А ваши где?» А их дети, к сожалению, были не в храме, а иногда немножко другими делами занимались. Они все потупили глазки, обличаемые совестью, и больше уже ничего ей не говорили. Поэтому вот надо быть в своем праве. Но в праве каком, не в своем таком эгоистическом праве, а в правде Божией. Это надо себя просто так настроить, что это мне нужно. Люди – к людям надо относиться снисходительно: ну что же, они ничего не знают. Но окружающим людям можно, ближайшим, сказать: вы знаете, он немножко больной – можно даже заранее сказать им, что у него вот такой-то диагноз, поэтому, ну вот извините, если он будет вести себя не совсем как бы хорошо. То есть как бы их предупредить, их реакцию.

Тутта Ларсен

– Это «Семейный час» на радио «Вера». Мы говорим с нашим гостем, протоиереем Александром Никольским, об особых детях. Мы уже говорили о том, что часто женщина остается одна с особым ребенком. Неважно там, из-за того, что она как-то слишком сильно в него погружена, или она, как мы упоминали, может находиться в истерике, или действительно мужчина не выдержал и сбежал, или он просто сбежал. Но часто бывает, что эта женщина молода, хороша собой, и как-то она организовала быт с этим ребенком, какую-то жизнь выстроила. Там я не знаю, возможно, у него есть няня или сиделка, или ей помогает бабушка. И вот она хочет выйти на работу, хочет выйти в мир, возможно, создать семью, возможно, снова выйти замуж и родить ребенка. И возможно даже ей встречается мужчина, который готов с ней это разделить. По совести ли это будет по отношению к тому особому ребенку, который у нее есть – создать новую семью, родить здорового ребенка? Для многих очень женщин это является... это что-то, что виноватит их, скажем так, да? Ты не имеешь права.

Протоиерей Александр

– Знаете, я против того, чтобы зацикливаться на особом ребенке. Даже если муж тебя не бросил и у тебя какие-то другие дети есть – это будет большая ошибка. Да, особый ребенок, нуждается в особом внимании. Но другие члены семьи – муж, другие дети, здоровые – тоже нуждаются во внимании соответствующем. Если человек зациклится на своем ребенке, это не будет любовь. Это не будет любовь, и это ребенку повредит особому. Вот мне рассказывали один случай, когда одна женщина, ну вот она решила на своем ребенке особом, правда, тяжелом ребенке, с тяжелыми нарушениями, не зацикливаться. И она ну где-то вот с такой знакомой уже женщиной, у которой этот особый ребенок родился еще лет там 20 назад, и от нее ушел муж, и вот она положила всю жизнь на этого ребенка, и вот они пересеклись, ну может, в каком-то учреждении социальном там, лечебном. И вот эта женщина сказала: а я вот так, у нас ребенок это не центр вселенной, а это просто особый ребенок и все, требующий особого внимания. А так мы живем своей семьей...

Тутта Ларсен

– Полной жизнью.

Протоиерей Александр

– Обычной семейной жизнью. Там есть у меня любимый муж, которому я внимание уделяю, есть дети, которым внимание уделяю, есть ребенок, которому уделяю тоже особое внимание. Эта женщина погрустнела и сказала: кто бы мне это сказала 20 лет назад. Да, я посвятила жизнь своему ребенку, он вырос эгоистом – особый ребенок, он тоже может вырасти эгоистом, – и я тоже не всегда понимаю, что сейчас с ним делать. То есть она своему ребенку особому вот этому, посвятив свою жизнь ему, в результате повредила, по ее собственному признанию.

Тутта Ларсен

– У меня есть такая история – я почему задала этот вопрос – у нас есть одна знакомая семья, в которой родился особый ребенок с тяжелейшими патологиями. Там была гипоксия в родах, и в итоге ну ребенок, в общем, в овощном состоянии: со множественными эпиочагами в мозгу, с эпилепсией, не ест сам, не пьет, не держит... Ну то есть ну вообще вот просто. Им давали там максимум три года, что этот ребенок проживет, потом у него начнут атрофироваться мышцы, и в итоге просто остановится дыхание – там все было очень плохо. Мужчина бросил сразу, просто сразу отказался, семья с той стороны мужа тоже абсолютно, вообще сделали вид, что их не существует. А девочка была не москвичка, ей пришлось вернуться в провинцию, и они остались вот втроем: она, ее мама и этот ребенок, нуждающийся просто в 24-часовом уходе, потому что малейший недосмотр – она задохнется или захлебнется слюной, ну то есть вообще там, ну только физиология работает и то не очень корректно. В результате сейчас этой девочке 11 лет. Почти ничего в ее состоянии не изменилось. Но они в нее вложили столько любви и столько заботы, что никакие прогнозы врачей не оправдались. И с одной стороны, кто-то говорит: Господи, уже бы отмучилась скорее, да. И так ее вот держат, тянут эту жуткую жизнь, на самом деле жуткую, просто вот такую совершенно беспомощную, какую-то еле-еле теплящуюся. Но она теплится, потому что столько заботы вложено и столько энергии. И сейчас вот у этой мамы появились другая семья. Она полюбила, ее полюбил мужчина, они поженились, родили здорового ребенка, и они живут отдельно. Девочкой этой, которая инвалид, занимается в основном бабушка. Мама, конечно, туда приезжает, мама их содержит. Но бабушка и девочка живут одной в одном месте, а мама со здоровым ребенком и новым мужем в другом. Вот у меня нету вообще ни малейшего импульса ее за это осудить, я ее очень хорошо понимаю. Но я не знаю, насколько это христианский поступок. И как вы как священник это оцените. Но это вот бывают такие ситуации, в которых даже вот по совести невозможно понять, правильно ты поступаешь или нет.

Протоиерей Александр

– Вы знаете, мне рассказывали случай. Там, значит, женщина – ну бывший советский период, советское время, – женщина, от нее ушел муж, осталось, по-моему, двое детей. Ну нормальных совершенно. И она встретила – она молодая, еще 30 не было – она встретила другого мужчину, вышла замуж, а этих детей – там не было бабушки, дедушки, – они оказались в детском доме. Но она в течение полгода потихоньку говорила мужу взять из детского дома. И, в конечном счете, они оказались в этой семье. Там были потом и другие дети, насколько я помню, рождались, и все. И он как-то, муж, полюбил их. То есть она тоже так поступила, даже, может быть, еще более жестко по отношению к детям. Вы знаете, все-таки ребенок это ребенок. Вот с мужем даже Церковь иногда благословляет разводиться, ну если канонические причины так называемые...

Тутта Ларсен

– А с ребенком развестись...

Протоиерей Александр

– А с ребенком разводиться – ну нет никаких канонических причин. Их просто невозможно придумать. Если только он какой-то не опасный для общества: какая-то болезнь там, какое-нибудь буйное нарушение психики, грозящее, что он там какую-то агрессию произведет, убийство там – ну тогда понятно, ничего не сделаешь. Поэтому, конечно, надо с ребенком максимально, так сказать... Ну это мать и ребенок – ну кому он нужен, кроме нее? Поэтому, конечно, надо о нем заботиться, и вы знаете...

Тутта Ларсен

– Но она заботится.

Протоиерей Александр

– Ну вот тут я не буду ничего советовать. Я тоже не хочу никого осуждать. Всегда легко осуждать, когда ты со стороны видишь. А когда ты окажешься в таком же состоянии, может, так окажется, что сделаешь еще хуже. Поэтому лучше никого не осуждать. Но тем не менее вот общий такой подход: все-таки это твой ребенок и надо о нем не забывать. Он кроме тебя по-настоящему никому не нужен. Хотя я знаю, что бывают случаи, когда бабушки берут на себя функцию мамы. Мама там, так сказать, где-то свою молодую жизнь устраивает, а бабушка она вот... Ну хорошо. Только вот когда все-таки наша жизнь закончится, мы придем перед Богом – бабушка получит награду, а мама что скажет? А ведь на том свете этот ребенок может оказаться прекрасным человеком. И по воскресении из мертвых у него будет прекрасное тело. Кстати говоря, намного лучше, чем у нас с вами. Столько перестрадав, выстрадав, он может получить от Бога бо́льшую награду.

Тутта Ларсен

– Так говорил даже преподобный Паисий Святогорец. Вот у него есть мысль о недобровольных страданиях и о том, что Господь даже в заслуги больному ребенку вменяет его мучения. И благодаря именно этим невинным страданиям, вокруг ребенка спасается много людей, пусть даже детки невинные невольно берут на себя грехи своих родителей.

Протоиерей Александр

– Да. Ну еще вот один момент я бы хотел указать на нашем примере. У нас когда ребенок родился, у него, ну как часто с синдромом Дауна бывает, у него был порок сердца, да. Но у нее был очень тяжелый порок сердца – не было ни одного клапана. Вообще отсутствовали. И нам сказали: ну что же, сделаем пластмассовые клапана, и каждые пять лет мы будем разрезать сердце, вставлять новые – ну ребенок-то растет – там в семь лет, уже не помню. И нам грозило три-четыре операции до 25 лет – с полной остановкой сердца: сердце разрезается, там старый клапан вынимают, новый вставляют, растет и так далее. Но моя матушка, она стала Веру причащать каждый день. Каждый день она ездила в монастырь, там женский недалеко от нас, и причащала. В результате, так сказать, вот как мы считаем, там вдруг выросло мясо.

Тутта Ларсен

– Да вы что, клапаны образовались?

Протоиерей Александр

– Нет, они не образовались. Но выросло мясо, которого не было. Из этого мяса хирурги смогли сделать клапана. А так даже не было материала, который бы там был, то есть там можно было только пластмассу вставлять. А вот за этот год выросло мясо, и они смогли сделать клапана. И сейчас у нас инвалидность фактически по пророку сердца ну почти что снята. Нам говорят: ну у вас почти нормально, приходите там проверяться раз в два года.

Протоиерей Александр

– Потрясающе.

Тутта Ларсен

– Вот это чудо, обыкновенное чудо. И поэтому я советую людям, как бы у них ни было плохо с ребенком, причащать ребенка как можно чаще. И если вы будете при этом еще сами каяться в грехах, молиться – то есть это, конечно, не механически надо делать родителям, а с верой, вести церковную жизнь, то... Я вот знаю, что мне рассказывали, в другом случае, там тоже ребенок был с синдромом Дауна, так там почти инвалидность сняли уже по синдрому Дауна. То есть ребенок настолько стал хорошо развиваться, что вот он стал нормальным интеллектуальным ребенком. То есть гены-то остались с нарушениями, генетически, но по интеллектуальному развитию он стал нормальным ребенком. Кстати говоря, синдром Дауна позволяет, в принципе были такие случаи, когда люди с синдромом Дауна знают два языка, являются практикующими врачами...

Тутта Ларсен

– Даже врачами?

Протоиерей Александр

– Да, вот один – женщина с синдромом Дауна работает в одной известной клинике, делает операции на глазах.

Тутта Ларсен

– Потрясающе. Это я не знала. Я знаю, что люди с синдромом Дауна снимаются в кино, работают в библиотеках, в ресторанах...

Протоиерей Александр

– Ну простые работы, да. Но могут быть даже не совсем, то есть может быть даже выше среднего в интеллектуальном развитии. Разное бывает, по-разному, как Бог даст. То есть они не мои знакомые, они знакомые моих знакомых, у них их интеллектуальное развитие и образование выше среднего. Поэтому ну это уж какие-то исключения, конечно, но вот что я советую – обязательно причащать ребенка. И еще раз говорю: не воспринимайте это так трагично. Вот у меня дочка, она учится в магистратуре психолого-педагогической, и вот у нее есть статья, недавно у них был сборник, там конференции, вот вышла статья ее в сборнике, где она показывает, ну из достижений науки современной, что эмоциональный интеллект более важный, чем...

Тутта Ларсен

– Чем интеллектуально...

Протоиерей Александр

– Чем интеллект рациональный, IQ – как называется, уже забыл. Вот намного важнее. И вот у такого ребенка – да, может быть, он не будет кандидатом наук никогда, но он может быть счастливым человеком и делать счастливыми окружающих людей благодаря тому добру, которое у него будет в сердце. Вот не надо отчаиваться. А наоборот, кстати говоря, бывают люди очень умные –Гитлер и иже с ними – которые сделали очень много несчастными людей вокруг себя. Поэтому все-таки основное это любовь. И эти дети, они любви причастны, даже с такими, ну очень большими нарушениями. А даже если действительно такое, если в вашем случае, рассказ, ну совсем все плохо. Но вы знаете, вот у меня тоже есть такие знакомые, у которых ребенок еле дышит, что называется, ну так, образно говоря, вот да, ребенок, он вот, у него жизнь очень тяжелая. Но люди они просто святой жизни. Они настолько изменились, они настолько, ну вы знаете, на них можно смотреть снизу вверх.

Тутта Ларсен

– Мы с вами уже несколько раз, наверное, перечислили какие-то пункты для родителей особых детей, которые могут их поддержать и помочь им, ну не знаю, как-то успокоиться что ли и, не знаю, прийти к какому-то миру с той ситуацией, в которой они оказались, да. Мы говорили о том, что молитва и регулярное причащение. Но в том числе, это если мы говорим о жизни духовной, но если мы говорим о жизни социальной, вы вот упомянули, что у вас Вера с матушкой ходят в группу...

Протоиерей Александр

– По развитию, да.

Тутта Ларсен

– По развитию таких детишек. И мне кажется, очень важно здесь напомнить родителям особых детей, что неплохо объединиться. И что есть масса разнообразных прекрасных сейчас некоммерческих организаций и фондов, которые поддерживают людей с особыми детьми. В частности, например, если мы говорим о синдроме Дауна, есть фонд «Даунсайд Ап». Есть в Москве Центр лечебной педагогики – но это скорее для москвичей. А «Даунсайд Ап», например, работают с родителями во всех городах. Они присылают методические пособия, можно по скайпу общаться с психологом, можно даже на уровне беременности уже зная, что у тебя будет особый ребенок, готовиться к этому и встречать этого ребенка уже с каким-то знанием того, как тебе нужно его развивать. И мне кажется, что здесь очень важно не пренебрегать такой поддержкой и помощью со стороны общества. И как-то ну искать способы помощи, поддержки и единомышленников, правильно? Или все-таки здесь важнее духовная составляющая?

Протоиерей Александр

– Я думаю, конечно. Знаете, есть русская пословица: «Сытый голодного не разумеет». Поэтому, конечно, надо, можно и нужно по возможности объединяться. Вот у нас – я живу за городом, в ближнем Подмосковье, и у нас там это труднее сделать, поскольку большое расстояние между поселками там, поселениями, деревнями. И не в каждой деревне много, слава Богу, этих особых детей, так сказать. В нашей деревне одна Вера. И поэтому, конечно, переживать-то не стоит. Но в Москве это сделать легче, например, да, в крупных городах. И я вот сотрудничаю с такой вот группой родителей, которые объединились. Разные ментальные нарушения – то есть там и синдром Дауна, и аутизм там, и ДЦП – но они все равно друг друга прекрасно понимают и друг друга поддерживают. Настолько хорошо поддерживают, что даже они организовали в школе своей отдельный класс для себя. Поэтому хорошо объединяться. И хорошо, конечно, подготовиться. Потому что когда человек, вот ему вдруг, женщине говорят: а вот у вас ребенок Даун – уже в родблоке после родов – конечно, это одно. Это, конечно, сразу взрыв, это шок. А другое дело, когда ты все знаешь, все почитал. И ну ребенок Дауна – да, так и планировалось. То есть, конечно, тоже, может быть, ну так сказать, не все так просто, но тем не менее человек уже подготовлен. И потом, понимаете, вот, например, если почитать даже вот о синдроме Дауна – понятно, что это мне ближе всего в земной жизни – как таких детей называют?

Тутта Ларсен

– Солнечные дети.

Протоиерей Александр

– Солнечные дети. Вот.

Тутта Ларсен

– А синдромом Дауна – говорят, что это синдром любви.

Протоиерей Александр

– Да, вот это то, что моя дочка, скажем – кусок позитива. Поэтому если это уже ты почитал заранее, ты понимаешь, что у тебя жизнь не кончилась, а тебе пришел кусок любви от Бога. И ты будешь с ним счастлив или счастлива, если там женщина, то у нее будет совсем другое отношение к этим родам и к рождению ребенка – такое светлое, так сказать, как и когда рождается обычный ребенок. И потом, еще раз говорю: не надо зацикливаться. Родился один ребенок – пожалуйста, рожайте второго, третьего. И не обязательно он там будет с синдромом Дауна или что-то еще. Так что я думаю, что тут просто ну вот так оно случилось – и дальше, рожаем дальше. Вот я вообще за многодетность. Вот у нас с Веркой нет проблемы, вообще нет, потому что у нее есть девять братьев и сестер.

Тутта Ларсен

– Ей не надо ни в детский сад, ни в школу, все дома.

Протоиерей Александр

– Ну нет, в детский сад надо, потому что там есть дети по ее развитию. Но тем не менее и так общения достаточно. И даже когда я вот привез Веру, хотел привезти точнее, они еще не знали, что у них будет такая сестра с особенностями развития. Я им начал говорить так издалека, намекать там. И вдруг мне мой сын старший говорит, ему тогда было 13 лет: «Пап у нас что, инвалид что ли родился?» Я говорю: «Ну да». Он говорит: «Ну а что ты боишься? Нас девять человек, не справимся что ли?» Поэтому многодетная семья это большая поддержка. Вот у меня, например, теща из многодетной семьи, там пять человек детей – ну послевоенная, после войны рожали, 48-го года рождения – и как они всю жизнь оказывают друг другу поддержку. Поэтому я думаю, что если родился ребенок с особенностями, тем более надо рожать других, дабы он был не один в жизни, так сказать, ну так по-житейски рассуждать.

Тутта Ларсен

– Ну да, если родителей не станет, чтобы кто-то взял на себя заботу.

Протоиерей Александр

– Да, конечно. Поэтому, так сказать, еще раз говорю, это не конец жизни. Это начало жизни. Начало новой, особой жизни, где вы много узнаете, что раньше вообще не знали, не догадывались.

Тутта Ларсен

– А главное, узнаете о себе.

Протоиерей Александр

– Да, любовь узнаете. Это смысл жизни. Узнаете, что такое смысл жизни.

Тутта Ларсен

– Спасибо большое, отец Александр, за такой важный очень, на самом деле болезненный разговор. Я думала, что он будет болезненный...

Протоиерей Александр

– Нет, я не считаю, что болезненный.

Тутта Ларсен

– Я думала, что он будет сложный. А мне кажется, что мы сегодня задали важное направление нашим слушателям, родителям особых детей. Спасибо вам за это огромное. Вы слушали «Семейный час» на радио «Вера». В студии была Тутта Ларсен и наш гость, отец десятерых детей, настоятель храма Трех Святителей в Раменках, протоиерей Александр Никольский.

Протоиерей Александр

– Спасибо.