«О семье и творчестве». Александр Чиненков

У нас в студии был музыкант, участник многих известных музыкальных коллективов, таких как «Веселые ребята», «Цветы», «Воскресенье», «СВ» Александр Чиненков.

Мы говорили о семье и о творческом пути музыканта.

---

А. Леонтьева 

– Добрый светлый вечер. Сегодня с вами Анна Леонтьева. 

К. Мацан 

– И Константин Мацан. Добрый вечер. 

А. Леонтьева 

– Сегодня у нас в гостях Александр Чиненков, который очень просил представить его просто: музыкант. 

К. Мацан 

– Добрый вечер. 

А. Чиненков  

– Добрый вечер. 

А. Леонтьева 

– Александр, вот мы сказали: музыкант. И давай продолжим этот рассказ, немножечко пройдемся по твоей биографии, чтобы мы как-то представили слушателю, с кем мы сейчас будем разговаривать. С чего все начиналось? 

А. Чиненков  

– Да, вот смотрите, в 10 лет поступил в Суворовское училище музыкальное и проучился там семь лет. Училище это находилось в Троице-Лыково, место было известное, и многие музыканты окончили этот...  

К. Мацан 

– А на чем ты играл? 

А. Чиненков  

– Я играл на барабанах первые два курса, потом труба. И, собственно, вот много очень музыкантов, которые прошли эту школу, они по сей день, так сказать, действующие. А тот же самый наш покойный военный дирижер Халилов Валерий – это вот выпускник нашего училища.  

К. Мацан 

– Он был у нас в студии. 

А. Чиненков  

– А дальше была армия. Я не пошел на факультет военных дирижеров, я отслужил армию в Таманской дивизии. И после этого вернулся и продолжил музыкальную свою деятельность и попал сразу в ансамбль «Арсенал» Алексея Козлова.  

К. Мацан 

– Легендарный, тот самый первый джазовый коллектив в стране. 

А. Чиненков  

– Самый-самый, мы начинали, у нас были знаменитые пара концертов – это Театр на Таганке, ночной концерт, где присутствовал Владимир Высоцкий, и вот это мне запомнилось очень. Вообще говоря, время такое было очень интересное. Ну а после этого был концерт в каком-то институте, и с нами была группа «Мозаика», в которой играл Малежик Вячеслав. И после концерта он подошел ко мне и сказал, что вот не хотел бы ты поучаствовать в «Веселых ребятах», вот проект такой.  

А. Леонтьева 

– Тоже легендарный. 

А. Чиненков  

– Легендарный проект, да. 

А. Леонтьева 

– Сейчас мы по всем легендарным проектам пройдемся. 

А. Чиненков  

– Да, я попадаю на прослушивание в Театр эстрады, где в то время концерты давали «Веселые ребята», и Павел Слободкин, значит, мне на роялях играет, а ему играю на трубе. Ну и так где-то мы час музицируем, и в конце концов приходим к тому, что все хорошо, все получается. И тут вот начинается десятилетний марафон группы «Веселые ребята». Ансамбль, ВИА «Веселые ребята». А после этого, ну по ходу действия в нашем ансамбле была Алла Пугачева, и мы подружились: Саша Буйнов, Толик Алешин и я, вот мы как бы были у нее основной, так сказать, опорой, ее друзьями. И она как-то к нам так очень, и мы к ней тоже. И в конце концов было сказано, что, ребята, вот я скоро ухожу, что, если вы хотите, в любой момент можете приходить ко мне, – она делала новое дело. А назывались мы тогда «совет старейшин» – она нас так вот вдруг назвала. И после того, как я из «Веселых ребят» ушел, потому что я уже больше не мог кататься: самолеты, автобусы и поезда – это очень утомительно и по три, по четыре концерта это...  

К. Мацан 

– В день? 

А. Чиненков  

– Да. 

К. Мацан 

– Ничего себе. 

А. Чиненков  

– Да. Это были приличные очень деньги, но в то время купить ничего нельзя был, да, и, в общем, была страшная усталость от всего. И я потихонечку так на нет, и все ушло. А после этого я, конечно же, пошел к Алле Пугачевой в «Рецитал», и там месяцев девять, по-моему, я был, мы вместе были. 

К. Мацан 

– На чем вы играли? 

А. Чиненков  

– Да, я играл еще на трубе еще пока и делал аранжировки ей. Две известные песни «Цыганский хор» и «Скупимся на любовь, скупимся» – это вот конкретно сделаны были мной аранжировки. А после этого я встретил, то есть я не прекращал контакты и с «Веселыми», и как-то у меня отношения складывались с новой группой, которую Ованес Мелик-Пашаев делал, это была группа «Воскресение». Ну в 82-м году... 

А. Леонтьева 

– Опять хочется спросить: та самая? Ну понятно, что та самая. 

А. Чиненков  

– Да. И в 82-м году вышел указ, кто-то сказал на коллегии Министерства культуры о том, что кто же это у нас там воскрес, это что же это за группа такая? И в общем, группа «Воскресение» была запрещена, это название. А Алексей Романов по там каким-то ужасным делам, обвинениям, попал в тюрьму на год. И мы остались вот одни – Вадик Голутвин, я и Петя Подгородецкий. 

А. Леонтьева 

– Прости, пожалуйста, попал в тюрьму, потому что кто-то там воскрес? 

А. Чиненков  

– Нет, это вот не поэтому было. Там нашли причину в том, что были левые концерты, в том, что там ну много мелочей прилипло, и вот из этого всего сложилось. А дальше вот мы просуществовали еще десять лет – «СВ» уже мы начали назваться. Потому что если не «Воскресение», то значит «суббота и воскресенье» или «снова воскресение» и тогда это две буквы – «СВ» 

А. Леонтьева 

– Здорово. 

А. Чиненков  

– Или «снова вместе» или там «северный ветер». Ну и вылилось это там в игру: «степной волк», «советская власть» или «светская власть», какая хочешь. Ну и где-то мы по сей день, в общем-то, вместе. Если вдруг возникает какой-то проект или вдруг возникает какая-то нужда в совместной работе, собраться вдруг записать пластинку или кому-то записать пластинку, то это как партизанский отряд, тут же прямо – и все на месте, сидят все в своих. А дальше просто была ситуация, при которой я занялся выпуском пластинок, которые мы записали за эти долгие годы. Это было коллекция «СВ», их восемь пластинок, плюс две пластинки с Александром Лерманом. Это наш знаменитый, не знаю даже как его назвать, он в «Веселых ребятах» работал как солист, певец, потом он одновременно лингвист. И он уехал когда в Америку, стал профессором и преподавал, мы с ним записали две пластинки. Уже будучи в Америке, он прислал нам материал, и мы здесь все это сделали. Ну и поле этого неожиданно поступило предложение от Валерии, значит, мы работали группой «СВ» и с Валерий несколько лет. Потом я с ней отдельно работал, как там администратор, звукорежиссер, и все в одном флаконе вот это вот. А дальше у меня была встреча с Малинным Александром. А перед этим была с Трофимом, я два года проработал, Сережа Трофимов. А после этого последний, по-моему, был Саша Малинин, с которым мы тоже довольно, два с лишним года там, что-то такое. Но при этом все время поездки там, и поездки не только там по нашей стране, ну, конечно, за рубеж, довольно много объезжено всего, и довольно много я увидел, конечно, интересного. 

К. Мацан 

– Ну вот теперь наконец-то можно спросить, вот этот вопрос, который меня уже всю жизнь почти мучает. Когда придумывалось название группы «Воскресение», закладывался религиозный подтекст или это просто день недели? Хотя, кстати, пишется слово как день недели все-таки, если я...  

А. Чиненков  

– Нет. 

К. Мацан 

– Именно через... «Воскресение». 

А. Чиненков  

– Да. 

К. Мацан 

– Тем более вопрос напрашивается. 

А. Чиненков  

– Вы знаете, я не участвовал... 

К. Мацан 

– В создании. 

А. Чиненков  

– В обсуждении этого вопроса. 

К. Мацан 

– Ну а звучало это где-то в разговорах, когда вы узнали, что вас прессуют власть за то, что есть религиозное какое-то измерение названия? 

А. Чиненков  

– Ну кто-то воспринимал так, кто-то воспринимал эдак. Я никогда не видел и не обращал внимания, в этом смысле не было, по-моему, пресса никакого. Хотя, конечно, вот такое, то что человек какой-то высказался и сказал, что кто у нас так воскрес там, кто это такой, кто это такие... 

К. Мацан 

– Кто воскрес. 

А. Чиненков  

– Это, конечно, ну дикость какая-то. 

К. Мацан 

– Это да.  

А. Чиненков  

– Как-то вот знаете, сейчас группа «Воскресение», она по сей день. И вот мы 35 лет, вот я концерт видел, вам там есть на видеокассете, и 35 лет мы участвовали, а сейчас будет 40 лет, какого-то ноября, я не помню сейчас, какая-то дата. И группа-то жива, Алексей Романов творчески жив и дает, выдает песни, все, жизнь идет, жизнь продолжается. 

А. Леонтьева 

– Здорово. А кто-то, сказали, из этой группы стал батюшкой. 

А. Чиненков  

– Батюшкой – нет. Вот дело в том, что еще в «Машине времени», где работал отчасти и Леша Романов, и где Петя Подгородецкий был, и там же был Саша Бутусов, фагот, и там же работал, там же была постановочная группа, и там был художник по свету, Алексей Чекмарев. И этот Алексей в конце концов как-то вот он шел к этому, может быть, долгое время. Как он говорил, что он через группу «СВ», через «Воскресение», вдруг его как-то вот вынесло совсем вот в религиозное такое чувство. И он стал батюшкой. Это уже 20 лет с лишним, по-моему. Я к нему часто ездил, и вот даже мы с ним совместные работы делаем, это и видео, и есть клипы, которые он снимает сам. Он очень хорошо снимает, он чувствует вот этот материал весь и свет, очень хорошо чувствует. 

К. Мацан 

– Я вот когда впервые в жизни со священником общался, еще в студенчестве, в первый раз в жизни видел живого священника, что называется, держал за руку и разговаривал, у нас такая сидела молодежная компания в одной поездке. Пришел этот священник, сейчас это протоиерей Игорь Пчелинцев, и он взял гитару, и вот что спеть молодежи от лица священника? Он спел песню группы «Воскресение» – «Случилось что-то в городе моем».  

А. Чиненков  

– Прекрасная песня. 

А. Леонтьева 

– Здорово. Слушайте ну мы так вот начали музыкально эту передачу, перечислили столько великих имен, и хотела с вами посоветоваться, может быть, нам что-то послушать сейчас. Потому что давайте начнем, что будем слушать? 

А. Чиненков  

– Ну вы знаете, вот эта коллекция, я сказал, восемь пластинок, в нее входит пластинка такая, предпоследняя она, по-моему, 83-й год, она называется «До свивания». И на этой пластинке там как раз есть и Владимир Соловьев автор, и Арсений Тарковский, и Варлам Шаламов. Вот, может быть, с той пластинки как раз можно взять песню Владимира Соловьева «Милый друг». Это мы записали вместе с «СВ», «Воскресение».  

К. Мацан 

– Ну на всякий случай оговоримся, что Владимир Соловьев – это вот великий русский философ, поэт Владимир Сергеевич Соловьев. 

А. Леонтьева 

– А не журналист Соловьев.  

А. Чиненков  

– Спаси Господи. 

К. Мацан 

– Вот его знаменитое стихотворение «Милый друг, иль ты не слышишь» и легло в основу этой песни. А музыка Александра Чиненкова. 

А. Леонтьева 

– С удовольствием послушаем.  

К. Мацан 

– Александр Чиненков, музыкант, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». 

А. Леонтьева 

– Ну мы начали свою передачу, немножечко пробежались по биографии Александра Чиненкова, музыканта, который работал со всякими легендарными группами – «Арсенал», «Воскресение», «Веселые ребята». Работал с Аллой Пугачевой, Трофимом, группой «СВ», Малининым. И я подумала, что если бы мы с тобой были желтой прессой, мы бы, наверное, сейчас не про семью Александра спрашивали, а наверное, ну как там у Аллы Пугачевой на самом деле... 

К. Мацан 

– А про семью Аллы Пугачевой. 

А. Леонтьева 

– Но мы не желтая пресса, поэтому ты знаешь, даже как-то... 

А. Чиненков  

– Валерию забыли назвать, хотя она, кстати, очень семейная девушка. 

К. Мацан 

– Валерия выступала у нас на «Светлом концерте» в «Крокус Сити Холле».  

А. Леонтьева 

– А почему она не здесь, не с нами сейчас?  

К. Мацан 

– Договариваемся. 

А. Леонтьева 

– И после всего этого такого букета мне даже как-то вот спрашивать тебя про семью достаточно неудобно. Но все-таки... 

К. Мацан 

– Почему, вопрос вытекает: человек все время на гастролях... 

А. Леонтьева 

– Да, ну все-таки вот такая ты звезда, вот все время на гастролях, как ты успел завести семью, как это произошло? 

А. Чиненков  

– Да ну это же произошло, вот я вернулся из армии, а со своей супругой я знаком с 14 лет. 

А. Леонтьева 

– Ого! 

А. Чиненков  

– С пионерского лагеря, где я, в общем, пионером-то не был, но я от Суворовского училища ездил, вот типа там горнист, барабанщик, там вот линейки проводить, флаг поднять, я там: ту-дум, ту-дум – на трубе играю. И вот я познакомился в пионерском лагере с девушкой, которая меня старше была на полтора года, и вот, собственно, она и есть, вот и...  

А. Леонтьева 

– В 14 лет это самое интересное.  

А. Чиненков  

– Да. И такая влюбленность была, и так вот мы. А после армии я вернулся, и как-то вот вдруг – раз, и опять мы так встретились, все пошло, пошло, и кончилось все это свадьбой. А потом у нас родилась дочка Юля, которой сейчас 47 лет. Ну и, соответственно, Юля принесла Машу, которой сейчас 24 года, внучка, а внуку 10. 

А. Леонтьева 

– Вот мы не сделали того, что в каждой передаче делаем, мы же говорим не только вот о регалиях. Мы говорим, что ты отец, скольких детей... 

А. Чиненков  

– Я дед. 

А. Леонтьева 

– И дед. Сколько у тебя детей? 

А. Чиненков  

– У меня девочка одна, Юля.  

А. Леонтьева 

– Девочка. И... 

А. Чиненков  

– И внук и внучка. Внучка и внук. 

А. Леонтьева 

– Какая красивая история – с 14 лет. 

А. Чиненков  

– Да. 

К. Мацан 

– Причем, мне кажется, для девушки, если на полтора года она была тебя старше, то ей было 15 с половиной, например... 

А. Чиненков  

– Да, она была... 

К. Мацан 

– Это вообще так как-то надо иметь смелость, чтобы там подружки не засмеяли, как-то вот проявить внимание к 14-летнему подростку, потому что это же пропасть в этом возрасте. 

А. Чиненков  

– Да, да согласен, абсолютно.  

К. Мацан 

– Как она на это решилась? 

А. Чиненков  

– Нет, это война была настоящая, я воевал... 

К. Мацан 

– С кем? 

А. Чиненков  

– Сам с собой и с окружающей средой. Я так тем более мелкий такой был. И первый раз, по-моему, мы встретились, когда я еще лысенький был, потому что нас первые же годы стригли там, в этом Суворовском училище. Ну что вы, это трагедия всего лагеря была пионерского. Все смотрели. 

К. Мацан 

– Что к тебе ушла девушка эта? 

А. Чиненков  

– Все смотрели, как проходит эта ситуация. Мы играли в теннис, и я, желательно убить этим шариком. Ну по-настоящему все. И танцы потом – «Битлз», шейк, – все это вместе прошли. Да. 

А. Леонтьева 

– Саша, а можно спросить такой вопрос. Вы вот вместе пришли к вере? Мы же слушали твои песни, а они все песни верующего человека.  

А. Чиненков  

– Ну в смысле, когда я пришел к вере? Это очень интересный вопрос. И спасибо вам. Дело в том, что я сам некоторое время назад оборачиваюсь и думаю: как это все произошло? А произошло это, вот как Господь посылает какие-то вдруг встречи неожиданные и какие-то люди. Тебе кажется, что это там вот случайность какая-то, на самом деле вот эти вешки такие вот расставлены. Первая вешка была, по-моему, это вот в «Веселых ребятах» Саша Лерман, который был очень верующим человеком, и его семья верующая. Он уже в то время постоянно ходил, у него Евангелие было, он читал, и что-то какие-то книги были. И от него вот какая-то волна исходила. Мне она была интересна. Я несколько раз разговаривал и несколько раз, как сказать, для меня какие-то были открытия, что-то меня вот затрагивало. Видимо, был какой-то интерес, ну не знаю. А потом вот какой-то был пропуск, естественно, вот армия особенно, это там совсем никак. Потом, когда я встретился с Алексеем Козловым, Алексеем Семеновичем, мне было тогда 21, по-моему, год или 20, а ему 38. И мы начали тогда играть первые пробы «Иисус Христос – суперстар», вот эта опера Уэббера, и тогда через эту оперу, через вот это вот, казалось бы... 

А. Леонтьева 

– Через музыку? 

А. Чиненков  

– Через музыку у меня новая волна пошла. Все. А дальше уже в «Веселых ребятах» Вадик Голутвин, и пошло, пошло, пошло постепенно. Ну и потом начались всякие неприятности с поездками, и усталость, и разлады, и невольно пришел в храм, чтобы получить какую-то отдушину, чтобы получить успокоение, чтобы после поездки прийти и вдруг сказать себе: Господи, да вот же, здесь же вот, здесь же спокойно и хорошо. Здесь же благодать-то, вот она. Вот это постепенно все. И по сей день встречаются люди, которые вдруг – раз, появляются, ты с ними общаешься и понимаешь, что вот этот человек дает тебе и я ему даю, и вот оно сошлось вот это вот все. Музыкально, или какие-то слова, или какая-то литература, какая-то книга, что-то такое вот от этого все, передача. Таких вот встреч было у меня довольно много, я их не могу сейчас вот все перечислить и вспомнить, но много. 

К. Мацан 

– А откуда берется сама идея вот пойти в храм? Это же так как-то нужно там, именно в храм пойти за успокоением, за отдыхом.  

А. Чиненков  

– Ну вот я помню, что это было первый раз в 79-м году. Когда я вот начал так, так сказать, немножко тяга появилась. Я приехал из очередной какой-то поездки, и мне было так плохо, меня так всего ворочало. Но самый первый раз это, я помню, приехал из длительной поездки за границей. Но тогда это был соцлагерь, это была там Германия два месяца или полтора, Чехословакия, там Польша, что-то такое, Болгария, «Золотой Орфей» – вот это вот все вместе. И я приехал сюда, увидел здесь все, и мне стало жутко жалко себя и всех. Мне было плохо, я отвернулся к стенке и лежал долго. А потом думаю: ну куда же деваться-то? И просто встал и пошел. Зашел раз в храм, два. Это вот я живу в Измайлово, там у нас храм XVIII века, Рождества Христова, около института физкультуры, рядышком прямо. Ну и вот я туда попал и как-то все, прирос.  

А. Леонтьева 

– Саш, а был такой момент, когда вот пришел к вере, всех вокруг покрестить хочется, катехизировать? 

А. Чиненков  

– Да нет, пожалуй, нет. У меня вообще не было такого, что я там поверил и должны все веровать, как это обычно бывает, вот первое чувство религиозное, когда ты считаешь, что все сейчас изменится, и все мы сейчас изменим вокруг. Мне кажется, что у меня этого не было. Может быть, отчасти было, но я как-то, может быть, не показывал это. Ну как-то не случилось. 

А. Леонтьева 

– Это называется, наверное, словом «смиренномудрие». 

А. Чиненков  

– Ну не знаю, наверное, но я просто неосознанно это, понимаете. 

К. Мацан 

– Вернемся к этому разговору после небольшой паузы. У нас сегодня в гостях Александр Чиненков, музыкант. В студии Анна Леонтьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь. 

А. Леонтьева 

– Сегодня у нас в гостях Александр Чиненков, музыкант, участник многих известных музыкальных проектов, таких как легендарные проекты «Арсенал» (ну я говорю «проекты», да, это такое слово), «Воскресение», «Веселые ребята», «СВ». Александр работал с Аллой Пугачевой, Малининым, Трофимом и многими другими знаменитыми людьми. Но, как всегда по понедельникам, мы будем говорить сегодня о семье, вере, счастье и необыкновенной истории любви, которая началась в 14 лет в пионерском лагере и продолжилась... Скажи, Александр, вот вы с супругой вместе как бы ходите в храм? Ну я так, издалека начинаю подходить к теме семейного христианства. 

А. Чиненков  

– Ну да, дело в том, что долгое время, некоторое время назад мы ходили вместе. Но это недолго продолжалось. Дело в том, что у меня супруга, она медицинский работник, у нее свое видение, она много очень повидала смертей, она работала и в институте Склифосовского, в ожоговом отделении, и долго работала в 57-й больнице, радиология, и старшей сестрой последнее время. Она много чего, всего видела и она, в общем, глубоко верующий человек. Но как-то она, вот случилось, что там ее бабушки задели в церкви, там не той рукой свечку дали или что-то такое – раз она на это, два – что-то с ней случилось, потом ей батюшка что-то сказал не то, что бы она хотела услышать. Ну и она как-то не то, что расстроилась и, а как-то решила просто по-своему. Она каждый день и утром и вечером молится. Потом...  

А. Леонтьева 

– Ничего себе. 

А. Чиненков  

– Как-то она утреннее и вечернее правило, конечно же есть, все, и чтение Евангелия, все это есть. Ну а я, конечно, со своей стороны практически в неделю бываю по несколько раз, поскольку я пою в храме. И, конечно, я свою молитву кладу за всех – и за дочь, за внуков, за зятя, за жену. За всех.  

К. Мацан 

– А вот говорят, что клиросное искушение самое сильное, что вот никто так, никому так не приходится собирать внимание и концентрироваться на службе, никому так тяжело не дается, как именно певчим. Потому что, во-первых, петь надо, во-вторых, вспоминаются истории про то, как певчим как-то поговорить надо о чем-то своем, тут «Господи, помилуй» времени от времени вставлять в службу. Там что-нибудь говоришь: я вчера на рыбалку ходил... «Господи, помилуй», – такое вот. Ну такое рассказывают, я не знаю, я ни разу не пел, поэтому пересказываю. Правда, что клиросные искушения самые сильные? 

А. Чиненков  

– Искушения страшные совершенно, вот действительно. И если ты сам не готовишься к этому, ну то есть настраиваешь себя перед службой, если ты этого не делаешь, то крайне сложно собраться и себя как-то так вот ограничивать и тем более в разговорах. Но со временем вот я сумел как-то, но и то бывает. Все равно вот службы, особенно во на Селигере, Казанской Божией Матери храм, где мы поем, там монах отец Савва, Вадим, местный житель и прекрасный человек, и очень хороший певчий. Но приходится иногда вот что-то такое между собой там говорить, но тем не менее, учитывая, что с нами рядом монах, мы как-то себе по рукам даем и как-то вот не пускаем дальше определенных каких-то вещей. Но бывают паузы, когда вдруг что-то такое. Бывает. 

А. Леонтьева 

– Что-то и расскажешь, да. 

А. Чиненков  

– Да. Но вообще сложно действительно, правда, искушения есть, да. 

А. Леонтьева 

– Саш, слушай, вот сегодня мы были с мужем на службе, и какую-то такую фразу я услышала и все пытаюсь у всех выяснить, что она значит. Ну так сказать, у меня тоже раздумья на эту тему. Вот говорят, что жизнь церковная и обычная жизнь, они не должны как бы быть раздельно. А вот для меня не вполне очевиден смысл этих слов. Вот что такое для тебя, что как бы жизнь, она должна все время идти, она все время должна быть церковной? 

А. Чиненков  

– Да, я согласен с этим. Дело в том, что есть люди, которые вот они себе только видят: вот он пришел в храм, вот он здесь верует, вот он здесь молится, вот он там... Не знаю, у меня как-то сложилось вот это воцерковление, произошло – ну это десятилетия, не одно причем, все это постепенно, не вдруг. И когда ты к этому тянешься, и когда в тебе происходит постоянно молитва и процессы разного рода, мысли об этом ты думаешь, то ты невольно начинаешь жить этой жизнью, она неразделимая становится, эта жизнь. Ты вроде бы не в монастыре, ты можешь себе позволить и то, и другое, и третье. Но знаете, я для себя, такая формула у меня, я прочитал о том, что вот существует такая фраза, что все нам дозволено или все тебе дозволено, но ничто не должно владеть тобой. Вот это очень мощно. 

К. Мацан 

– Апостол Павел, да. 

А. Чиненков  

– Да, это очень мощно, это правильно по-настоящему. Если ты каждый раз себя ловишь вот тут вот, по-моему, и разгадка, есть здесь можно на этом, так сказать...  

А. Леонтьева 

– Ну то есть ты себя ловишь, что тебе чего-то сильно хочется, ты без этого жить не можешь – ну это я так совсем... 

А. Чиненков  

– Нет, жить не можешь – не то. А вот, скажем, какие-то вот привычки есть: тут посмотрел, тут услышал, тут это вот – такие. А вот поймал себя раз, два – и ты уже не будешь смотреть. Хотя нет-нет, да все равно опять, это возвращается все. Это тут живая такая штука очень. 

К. Мацан 

– Такое какое-то контролирование помыслов? 

А. Чиненков  

– Да.  

К. Мацан 

– Там взглядов, движений души. 

А. Чиненков  

– Да. Но это вот крайне такая сложная вещь. И я говорю, она образуется не вдруг. Это все так постепенно складывается, вот такими маленькими кубиками.  

К. Мацан 

– Если я не ошибаюсь, у монахов это называется такое трезвение. Постоянное трезвение. 

А. Чиненков  

– Ну может быть, да. Я не представляю себе монастырской жизни, хотя в монастырях был довольно много. 

К. Мацан 

– Я тоже не представляю, просто слышал от них, что они так говорят. 

А. Леонтьева 

– Ну, наверное, никто из нас не представляет монастырской жизни. 

А. Чиненков  

– Я был на Валааме, был на Афоне и в Оптиной пустыне я был. Вот с отцом Алексеем как раз мы были и на Афоне, и на Валааме. В Оптиной я был сам по себе. 

А. Леонтьева 

– Вы счастливый человек.  

А. Чиненков  

– Ну я хотел этого очень. Знаете как, когда покойный Борис Александрович, который водил экскурсии по Москве, Смирнов его фамилия, я с ним, кстати, выпустил пластинку его, он прекрасно псалмы там читает. И когда я узнал, что он поведет экскурсию в Оптину, я к нему пришел, говорю: Борис Александрович, возьмите меня, я тоже хочу. И в общем, как-то его уговорил. И у него, он говорит, в автобусе мест нету, но я тебя рядом с собой посажу, ладно, так и быть. И вот он меня взял, вот я таким образом съездил. Причем это было знаете, когда: первый раз я без него ездил, это я сам, а второй раз это было, когда убили монахов, помните...  

А. Леонтьева 

– Да, конечно. 

А. Чиненков  

– На танцплощадке вот на той самой, где колокол потом повесили. 

К. Мацан 

– А ты сказал, что хотелось поехать, если я правильно понимаю, в монастырь, вот куда-то вот просто в такие места. А что тянет, почему? Можно же быть верующим дома, в церкви в районе – везде Бог. 

А. Чиненков  

– Ну да. Ну, во-первых, вот есть оказия, ее надо использовать. Есть, пришло вот это вот, возможность появилась – бери, упустишь – все, потом не будет этого. Я это вот использовал просто – это раз. А второе – знаете, вот домашняя молитва хороша, когда ты действительно умеешь собраться, абсолютно все выключить. Церковная молитва тоже хороша, там вместе молимся, и ты даже отвлекся, кто-то отвлекся – мы вместе. А монастырская молитва, и вот и сама поездка, когда ты едешь: сейчас я вот что-то увижу, что-то сейчас тут найду. И вдруг ты приходишь туда, ты вдруг – и ты нашел, что, сам не знаешь, но ты чувствуешь, что что-то случилось.  

К. Мацан 

– Да. 

А. Леонтьева 

– Здорово ты рассказываешь. 

А. Чиненков  

– Случилось что-то, ты вошел туда – и раз, и вдруг тебя наполнило. Что это такое, я не знаю, это необъяснимо.  

А. Леонтьева 

– Скажи, пожалуйста, а вот какие самые сильные (я как человек, который никогда не попадет на Афон, поэтому у меня тема Афона), какие самые сильные впечатления от Афона, вот что там? 

А. Чиненков  

– Ой, так много всего. Ватопедский монастырь, ну а русская паломническая служба, по-моему, не возит туда паломников, а греческая, через которую мы ездили, мы ездили в Ватопедский монастырь. Ой, какая там служба! Какое там все настоящее! Там другой мир, там космос, понимаете. Там служба такая, что я оказался вдруг на другой планете. Вот когда большое количество монахов, под два метра, все черные, все темные такие, проходят, а при этом все светло, при этом все хорошо, при этом поет хор так, что просто... ну сердце поет. Вот это вот, конечно, меня впечатлило очень сильно. И вообще вот передвижение, мы же ходили все время практически, а расстояния между монастырями большие. И вот это видишь ты эту природу, и это все наполнено, какое-то такое молитвенное состояние везде, в лесу, где ты находишься. Господи, помилуй! Мы восходили на самый верх, ну вот этот вот храм, который находится уже непосредственно, когда ты восходишь на верхнюю точку Афона, две тысячи четыреста метров, по-моему, не помню. И там батюшка наш, отец Алексей, мы сделали молебен, все это было по-настоящему. И все это было незабываемые впечатления, когда ты стоишь, вот тут облака летают, ты тут же находишься. Все это потрясающе. 

К. Мацан 

– Вот то, что ты рассказываешь, это звучит как поэзия на самом деле, это понятно, такое высокое состояние души. Вот у тебя есть песня на стихи Варлама Шаламова, которая так и называется «Поэзии» – посвящение поэзии. И как мы сейчас услышим из текста, некое обращение к Творцу, с большой буквы. Давай ее послушаем. Стихи Варлама Шаламова, музыка – Александр Чиненков. «Поэзии». 

К. Мацан 

– Александр Чиненков – музыкант, автор музыки к песне «Поэзии», которую мы столько услышали, стихи были Варлама Шаламова, – сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер».  

А. Леонтьева 

– Дорогие мужчины, нам осталось всего десять минут или около того времени, поэтому я хотела бы вернуть чуть-чуть разговор в лоно семьи. Мне вот из того, что ты рассказывал о четырех концертах в день, о неимоверном количестве гастролей, о том, что твоя жена работает медиком, – вот как такой союз так долго существует, в чем его секрет? Жена медик и муж, который на гастролях, который все время в музыке. 

А. Чиненков  

– Я думаю, в большей степени это относится, конечно, к моей супруге, которая все просто выдержала и выдерживает по сей день меня. 

А. Леонтьева 

– С 15 лет. 

А. Чиненков  

– Да. И вот ну потому что это невозможно, мне кажется, что любая взбалмошная девчонка и там женщина, девушка, сказала бы: да нафиг мне это надо? Она, во-первых, воспитывалась в такой настоящей русской семье, понимаете. У нее правильные представления о семье вообще. Ну и соответственно о том, что, конечно, мужчина глава семьи и отношение соответственное к нему, но правильное, понимаете. 

К. Мацан 

– Что такое: правильное? Помимо что вот мужчина глава семьи, что еще в эти правильные представления входит? 

А. Чиненков  

– Ну вот как мне кажется, что все-таки умная женщина, мудрая, она пропускает какие-то вещи, даже, может быть, несправедливые, и может быть, даже иногда обидные. Это какое-то вот такое терпение женское, которое свойственное русским женщинам вообще. Вот у нее это есть. 

А. Леонтьева 

– Тут на этом месте мне бы возмутиться и сказать... 

К. Мацан 

– Как раз хотел спросить. 

А. Леонтьева 

– Значит, секрет семейного счастья вот в терпеливости жены? 

А. Чиненков  

– Ну нет, и в покладистости мужа тоже, понимаете...  

К. Мацан 

– Но главным образом, конечно, в терпеливости жены.  

А. Леонтьева 

– Не подзадоривайте меня. 

А. Чиненков  

– Нет, ну дело в том, что я вот там уехал на гастроли. Двадцать дней я на гастролях, да, – я там какие-то гостиницы, какие-то вот эти автобусы, питаюсь я в каком-то ресторане, ем какую-то непонятною пищу. И я приезжаю, совершенно с ног валюсь. И тут я вижу поддержку. Она ждет, она понимает. И она делает те дела, которые она должна делать. И это вот, по-моему, правильно. Ну а я со своей стороны – отоспался, отъелся и поехал работать опять. Работник. Ну просто другая сфера, музыкальная она такая. Ну знаете, трудно на эту тему говорить, это вот быт, тут может быть все что угодно – там тапочки не так поставил или что-то такое. Ну здесь умение находить и пропускать друг другу. Находить точки соприкосновения, а не точки раздора, как это бывает часто: зацепились и поехали. И это бывает, кстати, тоже. Бывает, но вовремя остановиться. 

А. Леонтьева 

– Я просто знаю про тебя, что ты любишь проводить четыре месяца вдали от, как мой младший сын говорит, «целевилизации», на Селигере. 

А. Чиненков  

– Да. 

А. Леонтьева 

– И там рубить дрова, заниматься музыкой. Это вот то самое, после твоей такой достаточно бурной жизни тот самый момент тишины, который ты искал? 

А. Чиненков  

– Ну, в общем-то, я на Селигере с 95-го года всего-навсего, а гастроли мои приблизительно закончились в 2006–2007 году, в 2008-м, вот это все совсем на нет сошло. И я стараюсь не ездить вообще, потому что нынешние полеты и переезды, все это довольно сложно. Конечно, я на Селигере очень сильно отдыхаю, в том смысле, что я и молюсь, пою в храме там, Казанской Божией Матери, у отца Александра. Я и занимаюсь там, и там живет Владик Голутвин рядом, в три километра от меня, и мы постоянно с ним что-то делаем. Ну то есть я стараюсь все, что мне хочется и нужно использовать там совсем на другой поляне, что называется. Потому что в Москве не все сделаешь, не все возможно сделать. В квартире особенно не надышишься таким воздухом. И тем более на озере, когда ты выходишь на эти просторы, тебя, конечно, наполняет это и распирает, и все что хочешь происходит, да, и мысли рождаются творческие. 

А. Леонтьева 

– То есть твой, не хочется сказать финал жизни, да, но вот мысли о каких-то вот таких уже зрелых совсем годах жизни, это не бунгало на берегу океана, а это вот рубить дрова на озере. 

А. Чиненков  

– Ну а что, хорошо же. И физически полезно, и опять же пользу приносишь, рубишь.  

К. Мацан 

– Но вот Аня так, невзначай, но, мне кажется, очень важную тему подняла – про финал жизни. У нас недавно была гостья в программе, психолог Юлия Жемчужникова (просто упоминаю, чтобы не звучало голословно), которая очень осмысленно относится к своей старости. Я не предлагаю ни в коем случае сейчас обсуждать конкретно Юлю, а просто самую мысль, которую она выдвигает, что есть вот этот этап жизни, который очень важный, который не какая-то такая вот финальная стадия спада, когда все главное уже было, ну а теперь доживаем просто. А это какой-то очень творческий, осмысленный, наполненный период жизни, к которому в каком-то смысле она шла, она вот хотела этого достичь состояния сейчас, когда у нее дети разъехались, есть младший сын, 14 лет ему, есть внуки, и вот она с гордостью говорит: я бабушка, – и для нее это очень творческое, наполненное состояние, которым она дорожит и которое она осмысляет для себя. Вот я так подробно рассказываю не чтобы, опять-таки, ее опыт обсуждать, а чтобы тебя спросить: а для тебя вот то, что Аня так корректно назвала финалом жизни, это что за состояние? 

А. Чиненков  

– У меня очень сложное это состояние, потому что я до сих пор не пришел окончательно к тому, что я пожилой человек и дедушка. Поскольку я готовлюсь к семидесятилетию выпустить еще одну пластинку, несмотря на то что у меня нет студии, и мне приходится ездить к моему другу, Андрею Миансарову, на дачу, в Пушкино, а это практически на неделе раза три, и приходится все время в голове держать ту нить музыкальную и поэтическую, которую ты взял и задумал для чего-то, то я нахожусь вот в этом. Это все-таки мое творческое состояние это такое, я его пока не упускаю, потому что есть задача впереди. Но при этом четыре месяца, которые я нахожусь на Селигере, там присутствует и внук, и приезжает внучка, которая иногда с работы умеет там как-то и отпуск у нее бывает, и все, и она приезжает со своим мужем. И все равно это совместная семейная жизнь. Но я вот не пришел к тому, чтобы вот я вышел на какую-то там линию последнюю. Хотя у меня довольно часто, вот с батюшкой я недавно разговаривал об этом, о том, что вот сложное время наступило для меня, что вот и тут вроде как и никому не нужен, а тут хор молодой, там самодеятельный, а я профессиональный музыкант, и хотел бы хоть какие-то копейки получать за это. И вот тут проблем много разных. Ну как-то пока Господь дает, справляюсь. Как-то так. Знаете, еще вот какая штука существует. У меня много друзей музыкантов, и все, в общем, ну не все, многие заняты своими делами, у всех семьи, все взрослые, уже все за 60, кто-то старше, кто-то младше. Из них не слишком много верующих людей, тем более ходящих в храмы постоянно. И я однажды с моим другом, Петей Макиенко, бас-гитарист, он сейчас работает и дружит с Юрием Дуровым, это «Уголок Дурова», потомственный вот наш цирковой мастер. И я с Петей как-то разговаривал, он одно время тоже там, лет десять назад пел в храме. Я ему говорю: ну как ты справляешься? Тут вот у тебя совсем другое вообще все. Он говорит: так ты же у нас есть, ты же за всех за нас. Я: ну спасибо. 

К. Мацан 

– Ты же молишься, в смысле, за всех за нас.  

А. Чиненков  

– Ну да. И я знаете, я действительно поймал, когда он мне это сказал, я начал уже, и тут себе потихонечку всех перечисляю, молюсь... 

К. Мацан 

– И вот на этой оптимистической ноте... 

А. Леонтьева 

– Это очень хорошая нота. 

К. Мацан 

– Мы будем, да, заканчивать программу. 

А. Леонтьева 

– Но мы хотели послушать еще песню. 

К. Мацан 

– Послушаем, да, песню. Какую?  

А. Чиненков  

– Вы знаете, несколько, уже много лет назад у меня через отца Валерия Суслина, покойного, батюшка, он познакомил меня, мы восстанавливали тогда храм детской травматологической больницы, это вот что в центре у нас находится, я не помню, как улица называется. И мы этот храм, он восстановлен сейчас, все. И там была женщина одна, Элла, которая прямо работала в этом храме, у нее был муж, Вадим Леонидович. Вот отец Валерий с Вадимом Леонидовичем постоянно встречались по поводу построения, восстановлении храма. И вот однажды, когда уже отца Валерия не стало, Вадим Леонидович, я был у них в гостях, и он мне сказал: Саш, не хочешь, я тебе тут приготовил подарочек. Вот возьми, пожалуйста, летописный текст. Это вот наш исторический музей, что на Красной площади. Вот, посмотри, может быть, тебе удастся что-нибудь сделать, какую-нибудь красивую рамку, потому что текст очень красивый. И, говорит, я давал уж нескольким людям, ничего там не получается. Ну я взял, долго очень я это мучил, и себя, и всех. И в конце концов получилось это все. Я спел это сам сначала, потом я пригласил девочку одну из хора, она мне сделала аккордик, наложили мы и сделали там небольшой хорик. А потом, вот когда случилось мне достать деньги на запись по-настоящему, я сговорился, и мне посоветовали, вот капелла Юрлова и оркестр «Новая Россия» Башмета. И это вот было записано на ГДРЗ, – не знаю, сейчас жива эта студия центральная. И я предлагаю послушать этот гимн, Гимн историческому музею.  

К. Мацан 

– Слушаем Гимн историческому музею. И напоминаю, что сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» был музыкант Александр Чиненков. 

А. Леонтьева 

– Спасибо большое, Александр. 

А. Чиненков  

– Спасибо. 

К. Мацан 

– Анна Леонтьева, я Константин Мацан. До свидания. Оставляем вас наедине с музыкой. 

А. Чиненков  

– До свидания. 

А. Леонтьева 

– До свидания.