У нас в гостях были доктор исторических наук, клирик храма Покрова Пресвятой Богородицы на Лыщиковой горе, ответственный секретарь Общественного совета при Патриархе Московском по увековечиванию памяти новомучеников и исповедников Церкви Русской архимандрит Дамаскин Орловский и кандидат исторических наук, заслуженный работник культуры России Зинаида Иноземцева.
Разговор шел о подвиге новомучеников, о том, как изучаются и составляются их жития, и почему важно сохранять память о них.
Ведущие: Алексей Пичугин, Константин Мацан
А.Пичугин:
- Здравствуйте, дорогие слушатели!
В студии светлого радио приветствуем вас мы: я – Алексей Пичугин…
К.Мацан:
- … и я, Константин Мацан. Добрый светлый вечер!
А.Пичугин:
- Сегодня здесь, вместе с нами и с вами, в этой студии замечательные гости – впервые у нас в гостях – архимандрит Дамаскин Орловский, доктор исторических наук, клирик храма Покрова Пресвятой Богородицы на Лыщиковой горе в Москве, ответственный секретарь общественного совета при Патриархе по увековечиванию памяти новомучеников и исповедников Российских… Здравствуйте!
О.Дамаскин:
- Здравствуйте!
А.Пичугин:
- … и Зинаида Иноземцева, кандидат исторических наук, заслуженный работник культуры России. Здравствуйте!
З.Иноземцева:
- Здравствуйте!
А.Пичугин:
- И замечательный повод нам всем здесь собраться таким составом – это выход сразу трёх книг отца Дамаскина.
Отец Дамаскин первый раз у нас в гостях, как я уже сказал, но люди, которые находятся в Церкви уже какое-то время… там… последние полтора десятилетия, они наверняка знакомы если не с самим отцом Дамаскиным – вот, конкретно подписанными его трудами, – то, безусловно, с его огромной работой по увековечиванию памяти новомучеников и исповедников Российских. То есть, людей, пострадавших за Христа, за Церковь в советские годы – в основном, в 20-е, 30-е, 40-е и 50-е.
Вышли три новые книги замечательные. Одна называется «Единство через страдания. Новомученики России, Украины и Беларуси», вторая называется «Слава и трагедия русской агиографии. Причисление к лику святых в Русской Православной Церкви: история и современность», и третья книга – «Человек – это его совесть. Житие ( то есть, жизнеописание ) священномученика Евгения ( Зернова ), митрополита Нижегородского и Арзамасского». Все три книги – за авторством отца Дамаскина.
Ну, опять же, так как Вы у нас раньше никогда не были, не можем не спросить Вас, почему Вы, в своё время, ещё в 80-е, наверное, годы ( если не раньше ) решили заняться именно изучением людей, которые пострадали в советское время? Тем более, что заниматься этим в советское время было не просто и небезопасно, наверное?
О.Дамаскин:
- Ну, я начал, действительно, заниматься со второй половины 70-х годов собиранием сведений о новомучениках и, вообще, пострадавших в советский период – священнослужителях, мирянах, монахах – потому, что я представлял, что это очень важная историческая страница. Важная историческая страница для самой истории России, для её жителей, для Церкви. Это то, что в церковной среде называется Преданием – историческим и церковным Преданием.
А.Пичугин:
- А почему Вы решили этим заняться? Ведь не просто, наверное, было… не то, чтобы искать информацию, а если где-то и говорили о репрессиях и о пострадавших людях – вполголоса, да и то, в основном, говорили о тех, кто был лагере, но редко, когда делали акцент именно на священниках…
О.Дамаскин:
- Я этим стал заниматься потому, что увидел ценностную сторону этого явления. То есть, что это – не просто факты и репрессии со стороны Государства, это – не просто страдания, даже – чрезвычайные страдания, людей – священников или не священников, и, вообще – людей вне Церкви, а что эти страдавшие люди – они несут очень важное христианское содержание. И оно настолько важное – это содержание и его сущность духовная, – что человек любой, столкнувшийся с этим явлением, он не может его не записать, не донести до других. Потому, что иначе – он будет человеком, который нашёл жемчужину или очень что-то ценное, и это утаил, или воспринял это только для себя, для своего опыта, а другим не передал. Это – очень важное… как бы, стержень, исторически.
Кроме того, очень важно, что я, сам по себе, столкнулся с людьми – носителями этого духовного предания, которые сами были подвижники, которые сами в себе являли образец личности христианина. И всякий человек, который увидит такого человека – увидит внутреннюю его жизнь, увидит его опыт, увидит красоту его личности, увидит, что всё, что написанов Священном Писании, в Евангелии – это не просто какой-то письменный текст, какой-то исторический источник или исторический памятник – это жизнь, и это можно воплотить. И когда ты видишь людей, которые сумели в полноте воплотить этот идеал христианский, ты не можешь тогда отказаться от записывания этого предания. Тем более… знаете, что… всё-таки, они рассказывали о мучениках пострадавших, но они сами в уровень часто входили с теми, о ком они рассказывали. То есть, это люди – то, что называется, люди духовные. Люди, которые имели благодать Святаго Духа, люди, которые безупречны с точки зрения нравственной, с точки зрения религиозной, чистоты своего богословского мировосприятия. И при этом – это люди, которые могли пойти на любой подвиг, ради ближних. И не только в каких-то условиях чрезвычайных – гонения, или оказавшись в тюрьме – но и которые в повседневной жизни были подвижниками.
Причём, если мы, скажем, вспоминая о Евангелии, нудим себя на этот подвиг, заставляем себя ( и это хорошо, конечно ), то эти люди – они совершенно не нуждались ни в каком самопринуждении. То есть, они дышали духом такой христианской свободы, что тяжелейший самоотказ от своих эгоистических интересов для них никаким уже самоотказом не был. То есть, они шли на добрые поступки – на самоотречение, на помощь – как на нечто совершенно естественное, они – дышали духом Христовым.
Конечно, в этом смысле, видеть, чем была Россия, каковы были представители Русской Церкви во времена гонений и в остаточный последний советский период – невозможно было не встать на путь донесения этого подвига для последующих, хотя бы… не для современников, которые, может быть, знали, а для последующих поколений.
Иначе, я был бы… как бы… церковным преступником, если бы я не стал записывать. Потому, что я же осознавал две вещи. Что есть нечто неоценимое в нашей жизни – исторической жизни России и в жизни церковной. Я это уже оценил. Это – первое.
Во-вторых, я понял, конечно, что само это собирание ( особенно, в советское время ) – оно, всё-таки, сопряжено с некоторым риском внешним, скажем. И поэтому… в общем, желающих-то – не особо было много собирать это предание. Потому, что само собирание требовало значительной доли какого-то самоотречения – более или менее, так скажем. Не такого, какое было у них, как людей, совершенно уже освободившихся от земных каких-то пут и страстей, но, всё-таки, нужно было чем-то… как-то себя ограничить, чем-то поступиться… И поэтому – я бы не сумел дать ответ Богу, если бы… когда предстану на Страшном Суде, не смог бы ответить, почему я, видя такую красоту Церкви, наблюдая именно красоту Церкви в живых носителях духа Христова, не стал бы записывать то, что они помнили, и что – самое главное – было для них самой большой ценностью в жизни. Потому, что они рассказывали и говорили о том, выше чего – для них не было. Для них был только Господь, и эти святые мученики. Они сами считали, что это – основа всей их жизни, и жизни церковной.
Понимаете, вот… они… некоторые из них были люди совершенно простые, а некоторые – очень образованные, но все понимали одинаково. Здесь Церковь как бы была вне социального, вне образовательного ценза. И самый образованный человек понимал глубокие духовные вещи, и самый простой – понимал те же самые вещи. Я видел христианство в его, можно сказать, абсолютной чистоте.
К.Мацан:
- Вот, у меня в руках книга Ваша «Единство через страдания…» Я обращаюсь к Послесловию к этой книге, написанному Геннадием Зверевым, и читаю совершенно пронзительные строки, сказанные про Вас, как про автора, но, мне кажется, здесь есть о чём поговорить.
«Мало кто знает, - пишет автор Послесловия, - сколько труда и духовных сил потратил автор этих жизнеописаний, начав ещё в 70-х годах ХХ века сбор материалов о новомучениках Российских. Это были длительные поездки по всей России и опрос живых свидетелей тех событий открытых гонений на Русскую Церковь. Это потребовало от автора целиком изменить свою жизнь, подчинив её главному делу – розыску материалов и составлению жизнеописаний, которое и стало его церковным послушанием. Нельзя было жить одной жизнью, а писать – о другой жизни».
Вот, мне очень фраза эта понравилась! «Нельзя жить одной жизнью, а писать – о другой жизни». И, вправду… я не историк, но предполагаю, что историк проживает много жизней, когда исследует эпоху. Проживает жизни тех, чьим жизнеописанием он занимается. И опыт новомучеников – это опыт… во многом, тяжёлый, трагический, опыт смерти и исповедничества.
С другой стороны… я общался однажды тоже с одним исследователем этой темы, который поразил меня своим афоризмом, сказав: «История новомучеников – это история о любви!»
Зинаида Петровна, я бы Вас хотел, как историка, спросить. А для Вас в этой теме новомучеников – чего больше? Всё-таки, боли или света?
З.Иноземцева:
- Ну… история новомучеников для меня началась тоже с прихода… тогда ещё, наверное, даже не игумена… да, батюшка?... в центральный архив общественных движений – бывший партийный архив. Вы, я не помню, в каком были сане…
О.Дамаскин:
- Я иеромонахом был тогда.
З.Иноземцева:
- Я была совершенно светским человеком…
А.Пичугин:
- А какие это годы были?
З.Иноземцева:
- Это был 1995 год, видимо, да?... или 1994. Во всяком случае…
А.Пичугин:
- Ну, по крайней мере, уже не советский период.
З.Иноземцева:
- Да, первая половина 90-х годов, когда партийные архивы были переданы в систему государственных архивов, и меня направили вот в этот архив.
И батюшка приходит тогда как Владимир Александрович Орловский, и как батюшка, искать материалы в партийных документах – материалы, связанные с изъятием церковных ценностей – 1923 год. И, как раз, тогда нашли многое, потому, что партия всё знала, в партийных организациях сосредотачивалась вся информация о настроениях людей.
И тогда вот батюшка так приходил каждую среду, очень активно занимался исследованием. Наши люди помогали ему очень в розыске этих материалов, и начался лично мой путь. Поэтому, мне трудно ответить на Ваш вопрос…
А.Пичугин:
- Получается, Ваш путь начался с общения с отцом Дамаскиным, или…
З.Иноземцева:
- Немного раньше, потому, что был ещё отец Иннокентий Просвирнин, который тоже, ещё работая во ВНИИДАДе, нашем научно-исследовательском институте… этот институт выполнял совместные работы с Патриархией, и результатом вышли некоторые сборники о том, что лежит в наших государственных архивах по истории Церкви.
Ну, и… каким-то образом, батюшка, вот… видимо, отец Иннокентий… я уж как-то не знаю, каким образом… в общем, Вы пришли в тот архив, где я была. И – слава Богу!
К.Мацан:
- Я просто пытаюсь для себя понять… Вот, отец Дамаскин так подробно рассказал о своих… ну, если можно так сказать… переживаниях относительно этой темы, рождённых во время знакомства с этой темой. И я понимаю, что погружение в этот материал не может не менять самого человека, самого исследователя.
А вот, лично для Вас, Зинаида Петровна, чем, в личном плане, стало знакомство с историей новомучеников – как для человека, как для христианина…
З.Иноземцева:
- За всем стало! Собственно, переменило всю жизнь, всё моё мировоззрение! Поставило, наверное… я не знаю, как батюшка оценивает моё внутреннее состояние – это ведь очень трудно определить самому человеку о себе – но сама-то я вот… может быть, превозношусь, но понимаю, что… я очень жалею о том, что в своё время… Мне ведь уже 85 лет, поэтому, я знаю то, что было до войны – и как пионеры шагали, и комсомол, и всё остальное...
А.Пичугин:
- Ну, это – параллельное время получается… в это же самое время, как раз…
З.Иноземцева:
- В это самое время, да! То есть, это был… ну… переворот… я не знаю… это было – открытие истины.
Ну… истина, конечно, вещь такая, которую не откроешь для себя до конца никогда, но… тем не менее, это был полный пересмотр всех своих мировоззренческих позиций.
А.Пичугин:
- А есть ли среди тех, с документами на имя которых Вам приходилось работать, те исповедники, мученики, чьи истории Вам наиболее близки?
З.Иноземцева:
- Ну… близки мне, конечно… так… если говорить, батюшка, то это… архимандрит Фаддей Успенский – так получилось, просто. Он педагогикой занимался, дидактика его, сыграл большую роль в проникновении в суть человека. Но ведь у батюшки описаны в «Житиях» сотни судеб!
Например, вот… я не знаю, батюшка… может быть, для наших слушателей было бы очень интересно соотношение и сопоставление жизненного пути Татьяны Гримблит и Татьяны Стоговой. Настолько они раскрывают внутреннюю суть человека, что, может быть, на этом примере можно показать, что такое понимать подвиг, внутреннее пространство личности новомученика – это же, конечно, любовь, как вот Вы сказали…
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
К.Мацан:
- Сегодня в «Светлом вечере» с нами и с вами архимандрит Дамаскин ( Орловский ), доктор исторических наук, клирик храма Покрова Пресвятой Богородицы на Лыщиковой горе в Москве, ответственный секретарь общественного совета при Патриархе по увековечиванию памяти новомучеников и исповедников Российских и Зинаида Иноземцева, кандидат исторических наук, заслуженный работник культуры России.
Мы говорим об этой теме – важнейшей и болезненной теме – подвига Российских новомучеников и исповедников, и вот… Зинаида Петровна, Вы так… интригу подвесили – это сопоставление двух судеб, двух женщин. Что оно может и должно нам сказать?
З.Иноземцева:
- Ну… сопоставление этих судеб скажет: если человек с Богом, то все его поступки – они… он идёт по прямому пути. Это лучше батюшка скажет!
К.Мацан:
- Ну… приоткройте детали биографий, детали этого жития, чтобы мы это могли увидеть рельефнее.
З.Иноземцева:
- … а если человек привязан к мирским каким-то… своё «я» из себя не изжил, то его судьба сложится… как бы, внешние поступки, одинаковая судьба, а результат – другой. Батюшка, расскажите, пожалуйста… простите меня…
О.Дамаскин:
- Ну, я могу в двух словах сказать, потому, что об этом написано подробно в житиях.
Татьяна Гримблит – это человек, который уже, примерно, в 19 лет встал на путь сугубого христианского служения – это человек, который помогал заключённым в те годы, то есть – уже в 20-х годах. Легко представить, какую это опасность представляло.
Она помогала сначала не избирательно даже, а помогала всем, воспринимая заповедь Христову, так сказать, не усечено – всем страждущим в тюрьмах. То есть, «вы посетили Меня в больнице, в тюрьме… поэтому и наследуете одесную».
И она это служение своё пронесла через всю свою жизнь, до 1937 года, когда она была расстреляна на Бутовском полигоне. То есть, и в 20-х, и в 30-х годах, она, сама работая мадсестрой, собирала средства – помогала, и посылала священникам и архипастырям в лагеря… собирала посылки и возила туда.
И, кроме того, как следует из её переписки и переписки к ней, она была очень духовно возвышенным человеком. Молодой человек, в 30 лет, сумел… сама находясь в заключении, сумела писать такие тексты и письма, такой силы и глубины духовного содержания, которые были утешительны для архиереев, которые находились в ссылке. Они, собственно, называли её «почти Златоустом».
Она писала, кроме того, стихи. Они, в этом смысле, интересны потому, что обычно стихи на чисто церковные темы, духовные темы – не очень получаются. Там слишком… очень большая дидактическая нагрузка, и поэтому они кажутся прямолинейными, и в них недостаёт… ну… как бы… слова недостаёт, силы слова и образности.
Татьяна сумела написать такие стихи, которые… использовала все, то, что называется, приёмы литературные, и стихотворные. При этом, она вовсе не собиралась печататься, она писала для себя. Это был её способ разговора с собой и с Богом, и со своей совестью.
И – человек, безупречно проживший свою жизнь, и образец христианского служения.
И что ещё важно – что, оказывается, можно служить Христу, и исполнить Заповеди вполне, безотносительно к тому, в каком ты возрасте находишься. Двадцать тебе с лишним лет, тридцать тебе лет с лишним – ты всё равно… то есть, получается, это пример, когда на возраст нельзя ничего списать.
Во-первых, нельзя списать, имея её примером, ни на какие исторические обстоятельства. Потому, что её окружающие люди, её родственники – они все прекрасно понимали, в какое они время живут, и всячески её отговаривали от этого рода подвига. Но она оказалась целеустремлённой, человек с большой глубиной веры, и она прошла путь узкий, но прямой.
И… скажем… её ведь… вот, когда в больнице работала в Александрове, под Москвой, её все упрекали, что она… вот, люди в кино ходят, развлекаются, а она: «Ну, для вас – наряды и кино, а я должна служить ближним». И она эти средства, которые она получала… всё, что она получала, она отдавала на дела милосердия. Это вот – истинный пример христианского служения.
И вот – в таком же возрасте женщина, Татьяна Стогова. Это – дочь генерала, который эмигрировал за границу. Она была ведь очень близким человеком к священномученику Игнатию Садковскому, который был архипастырем в Туле, и писала ему тоже письма, очень схожие – внешне никак нельзя было отличить одни письма от других! То есть, и то, и другое содержание было вдохновенных… ну… женщины-христианки молодой.
Но прошло какое-то время, и этот груз служения оказался… человек выбирал. Чем дальше, тем больше были сложности, и, в конце концов, когда пришёл час испытаний, когда нужно было выбирать между тем, чтобы служить Христу, но быть в заключении, или отказаться и освободиться – она выбрала освободиться. И написала заявление. Не в отказе от Христа ещё – и не это требовалось, а в отказе от родителей своих, которые, собственно говоря, ничего плохого ей не сделали, и не были плохими людьми. Но власть требовала отказа, и даже – грязью полить своего отца. И она это сделала.
Это ей не помогло, на самом деле. Никакое предательство – оно, конечно, не помогает. Человек не получает того, на что он рассчитывал, предавая другого.
Но надо сказать, что если положить вот одно письмо – Татьяны Гримблит и другое – Татьяны Стоговой, в раннем периоде, это будут – два одинаковых настроения! Но конец оказался у обеих – совершенно разный. Ну… это проблема – антропологическая, это – проблема глубины и сложности самого человека, особенно во времена испытания.
Это – поучительно, потому, что мы рассматриваем человека линейно. Что если человек – хороший, и он что-то хорошее сделал, и так думает хорошо, то так он сумеет пронести до конца. А самое главное – это дойти. Не начинать свою жизнь правильно, а надо – кончать её правильно. И это – не так просто. Потому, что правильный конец – он может тогда только быть, когда на всех этапах человек поступает правильно по христианской совести. Тогда это может быть очень блистательный конец, который…
Ведь концу Татьяны Гримблит можно только позавидовать! Конечно, это – страшная смерть, внешне страшная смерть на полигоне, но, на самом деле, это, всё-таки… она хотела идти за Христом, она хотела, чтобы Христос её принял – и это случилось.
А.Пичугин:
- Зинаида Петровна, Вы хотели добавить – да…
З.Иноземцева:
- Я хотела бы напомнить Вам, что в самом житии Вы комментируете эти письма, и отмечаете одну очень… для меня это был очень важный момент – это, в какой-то степени, ответ и на Ваш вопрос.
У Татьяны Стоговой есть такие… она пишет своим: «Я следователю очень хорошо объясняла. Он отметил мою образованность». Для неё очень важно было своё «я», и в этих письмах вот её «я»… она себя анализирует, и даёт себе некие положительные оценки своего поведения, стойкого во время следствия.
И вот это неизжитое своё «я», и измерение внешних возможностей относительно удобства своего «я», оно приводит человека к тому, что он идёт по линии того, что ему диктует мир, устраивая свою жизнь, надеясь на людей.
А Татьяна и другие мученики – они в любых обстоятельствах, какие бы они ни были – это у Вас красной нитью проходит по всем житиям – у них нет своего «я». Для них… вот, мы говорим часто и правильно – детям когда, там, говорим, что человек стоит перед выбором – надо выбирать добро или зло. Для них не было выбора – это я так себе отвечаю – для них было только добро.
То есть, он не мог следовать иным путём, как только идти дорогой добра. Это – самый трудный путь человека в жизни. Потому, что своё «я» – уходит, его нет. Только – любовь к людям, и необходимость служить Богу.
К.Мацан:
- Я напомню: сегодня в студии, в «Светлом вечере», архимандрит Дамаскин ( Орловский ), доктор исторических наук, клирик храма Покрова Пресвятой Богородицы на Лыщиковой горе в Москве, ответственный секретарь общественного совета при Патриархе по увековечиванию памяти новомучеников и исповедников Российских и Зинаида Иноземцева, кандидат исторических наук, заслуженный работник культуры России.
Мы говорим о подвиге новомучеников и исповедников Россиийских, об осмыслении тех событий, этого подвига сегодня нами.
В студии – мой коллега Алексей Пичугин, я – Константин Мацан. Мы прервёмся и вернёмся к вам буквально через минуту.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
А.Пичугин:
- Мы возвращаемся в студию светлого радио.
Напомню, что здесь, вместе с вами, мой коллега Константин Мацан, я, Алексей Пичугин, и наши гости - архимандрит Дамаскин ( Орловский ), доктор исторических наук, клирик храма Покрова Пресвятой Богородицы на Лыщиковой горе в Москве, ответственный секретарь общественного совета при Патриархе по увековечиванию памяти новомучеников и исповедников Российских и Зинаида Иноземцева, кандидат исторических наук, заслуженный работник культуры России.
Я напомню, что три книги поводом для нашей сегодняшней беседы стали, которые за авторством отца Дамаскина вышли совсем недавно, в конце года. Одна из них – «Слава и трагедия русской агиографии. Причисление к лику святых в Русской Православной Церкви: история и современность» – так она называется. Толстая книга, большая, объёмная монография, где разбираются, как я понимаю, разные аспекты, которые могут привести к канонизации, прославлению человека.
Когда Вы – уже в 90-е годы – этим занимались, когда выходили первые Ваши издания, вот эти сборники житий новомучеников краткие, до Собора 2000 года, когда – я напомню – было прославлено огромное количество людей, пополнен сонм русских святых, а до этого прославляли отдельно… там… по нескольку человек каждый год, пострадавших при советской власти… так вот, в чём, собственно, мой вопрос...
Существовала многолетняя, многовековая устоявшаяся практика канонизации святых. Причём, в Средние века было канонизировано относительно немного людей, в Синодальный период… ну… в общем, тоже не много. Более массовыми канонизации стали в ХХ веке, но были определённые критерии.
А тут – совершенно новая история. Люди – практически, наши с вами современники – ну, что там… и до сих пор живы люди, которые… ну… как-то страдали за Церковь в ХХ веке. Так вот, это – практически, наши современники. Здесь – совершенно иные подходы к их прославлению, не выработаны были критерии… вот… сложно ли Вам было убедить Комиссию по канонизации, ответственных за это людей в необходимости прославления людей, которые жили совсем недавно?
О.Дамаскин:
- Можно сказать, что они… убедить в этом невозможно, конечно… как это… никакими аргументами – ни председателя, ни, тем более, членов Синодальной комиссии. Убедить могут только факты – факты биографии самих новомучеников.
И если факты биографии раскрыты достаточно полно… и в этом вся проблема изучения – чтобы жизнь человека была изучена от начала и до конца, а особенно в период страдательный, собственно, в период гонения – это во-первых. И, во-вторых, довольно важно было, чтобы критерии канонизации и представления святых отцов и Церкви о канонизации мучеников как таковых совпадали с канонизацией наших новомучеников.
Конечно, это вырабатывалось опытом. Для людей, которые наблюдали канонизацию уже в 2000 году, она была, действительно, неожиданной и – просто какой-то исторической случайностью, можно сказать. Но ведь до этого… во-первых, и сама Комиссия работала с самими материалами, не говоря уж о том, что я работал с этими материалами, и члены Комиссии работали с материалами, и что в 1991 году началось широкое ознакомление с архивными материалами, судебно-следственными делами, где мы открыли много положительного и много, достаточно много, и отрицательного.
То есть, проблема… она стала ясной только после ознакомления с фактами, и в этом не было большой сложности, потому, что… тем более, что у нас подход был простой – мы разбирали исповедническую часть жизни новомучеников, и поэтому в первый период даже не особенно собирали биографические материалы, касающиеся дореволюционной истории. И, в общем, если не находилось… не было нарушения Заповедей самим священником или мирянином, если он не лжесвидетельствовал, не сотрудничал, если не отказывался, не малодушествовал, то, в общем, этого было достаточно для канонизации. И они были подготовлены просто раньше и… если бы не было подготовительного этапа, который заключался… это прошло ведь, всё-таки – с 1991 года до 2000 – прошло 9 лет… это были 9 лет знакомства с архивными документами, тысячами, на самом деле, архивных документов. Просто это не очень видная была работа. Потому, что сама Комиссия, всё-таки, представляла достаточно узкий круг людей, которые ознакомились с документами – как очень маленький круг специалистов, которые собирались, думали, входили в дискуссии, а дискуссии были очень даже… острыми, так скажем, в Комиссии по тем или иным случаям.
И бывали случаи, когда Комиссия отказывала. Документы были представлены, а Комиссия отказывала, потому, что кто-то там из Комиссии или группы считал, что это не соответствует церковным критериям – тогда это был отказ.
И, кроме того, было собрано такое же к этому времени – к 1991 году – было собрано живое предание. И, как я себе это представлял тогда, что… начиная вот… первый этап – собирания устного предания… что если не сделать первого этапа, то… я знал, что архивы откроются и этот период исторический закончится, но если не собрать устного предания, мы не будем иметь дополнительных материалов, чтобы проверить архивные документы. А так получилось, что можно было в руках иметь и устное предание – то, что говорили свидетели, можно было иметь документы архивно-следственных дел, и их сравнивать, и понимать, что на самом деле является правдой, что является фактом. И это позволило… для меня это не было неожиданностью, да и для членов Комиссии, кстати, это не было неожиданностью.
Единственное, что было новым, то, что Собор 2000 года – он прославил их поимённо и – как собор, безымянно. Это, собственно говоря, было несколько… этот принцип, он – не новый, потому, что мы знаем соборы и древних святых ( что прославлено столько-то мучеников поимённо и некое количество – безымянно ).
В общем, и Комиссия, и Синод, и Архиерейский Собор – шли по этому пути. В этом смысле, это не было неожиданностью. И, конечно, реальное изучение материалов архивных и всего комплекса, вообще, документов, которые выработало государство, оно оказалось значительно сложнее, чем мы думали, когда только брались за дело.
К.Мацан:
- Отец Дамаскин, а вот книга, о которой мы говорим, одна из тех трёх, о которых мы сегодня говорим, называется «Слава и трагедия русской агиографии…» – такое… интригующее и проблематизирующее название. В чём её трагедия?
О.Дамаскин:
- Ну… трагедия… слава – понятно, в чём заключается. Это – то, что существует высокий уровень агиографической науки изучения…
К.Мацан:
- То есть, науки о составлении житий святых, о святых…
О.Дамаскин:
- Науки о святых, вообще-то… она у нас была, вообще-то, в России и не очень развита. И практически, к сожалению, это – первая книга, которая собирает всю, в общем, информацию, все сведения об агиографии. Агиографии не только вот этого нашего последнего времени и канонизации новомучеников, а агиографии вообще и канонизации в Русской Православной Церкви как таковой.
К.Мацан:
- И в чём трагедия?
О.Дамаскин:
- А трагедия в том, что история развивалась параллельно. С одной стороны, развивалась история Церкви, которая прославляла святых и причисляла к лику святых тех или иных людей на основаниях совершенно правильных, глубоко церковных и выработанных, на самом деле, Вселенской Церковью от начала. И состоялись канонизации святых.
А с другой стороны – была трагедия. Это – человеческая уже история. Потому, что многим людям хотелось, вне зависимости от церковных канонизаций, видеть кого-то святым. Они издавали брошюры, книги, календари – этот процесс не в советское время начался. Эта трагедия – она заложена, практически, во всём XIX веке.
Во всём XIX веке развивалось два процесса – канонизации церковной и канонизации… ну… я не скажу, что она – народная. Потому, что календари, всё-таки… Гатцук, или чего… всё-таки, не народ издавал, а какие-то отдельные люди, обладающие средствами. Но получилось так, что в храмах оказалось два календаря – и это было довольно трагично: один календарь, где были прославленные Церковью святые ( и очень важно понимать, почему они прославлены, собственно, что является критерием прославления ), а в других календарях и сборниках были биографии людей и имена людей, которые нравились людям.
К.Мацан:
- А что является критерием прославления?
О.Дамаскин:
- Ну… в XIX веке, поскольку у нас не было мучеников, то это были преподобные – критерием является чудо. Собственно, этот критерий зафиксировал, с одной стороны, весь опыт Русской Церкви…
К.Мацан:
- Ну чудо – посмертное, когда уже человек ушёл, и его…
О.Дамаскин:
- Да, именно посмертное чудо. Это и есть главное определение.
Потому, что, во-первых, мы можем не знать биографии человека, недостаточно знать, или нам трудно сказать, благочестивая ли была жизнь, или… нет, мы не знаем деталей, мы никогда не знаем до конца, всё-таки, жизни – внутренней, тем более, жизни человека. И нужно, чтобы Господь Сам засвидетельствовал, что Он желает, с одной стороны, прославить человека, и, с другой стороны, засвидетельствовать, что его жизнь была подлинно праведной, чудесами. Вот что является для всех не-мучеников критерием.
То есть, не комплиментарное отношение одного человека к другому, и что… ну… как нам нравятся те или иные исторические люди – мы читаем, там, сборники подвижников благочестия, они нам нравятся, и мы вырабатываем своё собственное представление… как архиепископ Сергий ( Спасский ) говорил – «самодельное» представление о том, что такое святые. И иногда вот люди вписывают в календари эти свои представления.
И, в результате, это к началу ХХ века – это вышло, действительно, в трагедию. Потому, что священники многие не пользовались церковным календарём ( но его в таком виде, как сейчас, и не было ), а пользовались разными сборниками, и крестили в имена непрославленных подвижников.
А.Пичугин:
- А сборники-то кто составлял? Ведь…
О.Дамаскин:
- Частные люди.
А.Пичугин:
- А… просто они во всяких… таких… списках гуляли по приходам, да?
О.Дамаскин:
- Нет, их печатали. Но иногда они проходили цензуру.
А.Пичугин:
- Вот! Я, как раз, хотел спросить: цензура же была, которая это всё отслеживала.
О.Дамаскин:
- Они проходили цензуру, но оказалось, что в самом Цензурном комитете, среди цензоров не было достаточно квалифицированных людей, и именно поэтому пришлось часто вмешиваться в работу Цензурного комитета и, вообще, в работу цензоров Митрополиту Московскому Филарету, который был – квалифицированным специалистом.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
А.Пичугин:
- Мы напомним, что архимандрит Дамаскин ( Орловский ), доктор исторических наук, клирик храма Покрова Пресвятой Богородицы на Лыщиковой горе в Москве, ответственный секретарь общественного совета при Патриархе по увековечиванию памяти новомучеников и исповедников Российских и Зинаида Иноземцева, кандидат исторических наук, заслуженный работник культуры России у нас в гостях.
Зинаида Петровна, огромная часть Вашей жизни прошла в советское время. Когда Вы соприкоснулись с темой новомучеников и исповедников, и, вообще, с церковной темой? Повлияло ли это как-то на Ваше отношение к советскому периоду, к тому периоду, когда Вы жили в советское время?
З.Иноземцева:
- Нет, к периоду, наверное… я не могу сказать, что у меня к периоду… это – мой период, я в нём жила. Поэтому, отношение к нему у меня… Вы имеете в виду более конкретно… Я вот что хотела бы сказать…
А.Пичугин:
- Нет, не к своей жизни, а именно к истории советского периода.
З.Иноземцева:
- Да, я бы хотела сказать так. Поскольку архивисты сталкиваются с документами, то, придя в архивы работать, уже после окончания института, я сразу поняла, что есть некие расхождения между тем, что мы читаем о революции… о периоде историческом, и тем, что – в официальных версиях.
Поэтому, ум историка-архивиста – он всегда достаточно такой…
А.Пичугин:
- Критичен.
З.Иноземцева:
- Ну… скажем так, критичный. Но мне бы хотелось сейчас вот, в ходе этой беседы, обратить внимание на то, что вот в этой монографии «Слава и трагедия русской агиографии…» – с одной стороны, здесь, возможно, впервые человек исследован вот с такой степенью глубины – русский человек, национальность его, внутренние национальные черты, его генетический код исследован предельно. Это – пособие для любых психологов, которые забыли, что такое личность – здесь предстала личность человека, христианина, православного христианина. А с другой стороны, здесь представлена история России. И без понимания того, что здесь – именно историческая часть вот этого единого процесса – человек как движущая сила истории, и роль человека, отдельно взятого…
Я вот зачту, что Тойнби, известный западный историк писал в своей книге «Постижение истории»… выразил вот такую мысль: «Духовный процесс индивидуальных душ в этой жизни, фактически, обеспечивает значительно больший социальный прогресс, чем какой-либо процесс. Святые производили на мир более сильное воздействие, чем император или командующий войсками. Мы говорим о том, что движущая сила русской истории – это не экономика, тем более – это человек».
И вот это представлено, и вся эпоха – в её исторических событиях, начиная от того переворота 1917 года. Конституция, которая поставила духовенство перед необходимостью – снять сан, или идти тем путём, который дан человеку от Бога.
Поэтому, подводя итоги вот этого результата работы, я хотела бы, батюшка, напомнить, что в 1992 году Вы были у Козлова Владимира Петровича, и подписывали соглашение Патриархии с Росархивом о возможности работать в архивах. И Вы – как представитель Церкви ( это было не Ваше личное, это было – церковное, Русской Православной Церкви соглашение и Росархива ).
И вот сегодня это соглашение, заключённое тогда, с включением архивистов в помощь вот этой работе, оно получило, благодаря отцу Дамаскину, и усилиям других людей, такое завершающее в монографическом исследовании вот такое концептуальное видение истории России и видение русского человека. В этом – огромное значение, и только поэтому осуществлён вот этот прорыв между наукой и историческим знанием.
И архимандрит Дамаскин получает степень доктора исторических наук. Высшая аттестационная комиссия определяет вот эту монографию как монографию, имеющую колоссальное историческое значение, концептуальный взгляд на историю представлен в ней.
И потому сегодня мы присутствуем, в общем-то, при очень серьёзных, ещё не до конца осмысленных фактах – вот, состоявшемся… как бы… прорыве между наукой и религией, и это уже находит своё признание и в исторической среде, и к этому придут и психологические науки, потому, что без этого мы сегодня не решим вопрос о будущем нашей России, о том, что русский народ – он стоит, всё-таки, на основах своей, русской цивилизации, в основе которой – Православие. И батюшка всё это – сказал.
О.Дамаскин:
- Можно, я только уточню, что в 1992 году соглашение заключал архимандрит ( а то я – историк, и будет неточно ) Иннокентий ( Просвирнин ). А мы с Владимиром Петровичем заключали уже это соглашение, и он поддержал нас – в 1998 году.
А.Пичугин:
- Владимир Петрович Козлов, кстати, рецензент вот этой книги.
О.Дамаскин:
- Да. И он тогда был руководителем агентства по архивам, и был – главный архивист, главный начальник. И он, действительно, предоставил возможность, понял… он понял, что нужно Церкви. Что нужно Церкви, в случае канонизации, не какие-то отдельные биографии – мы не сможем выяснить… без света исторического, без широкого контекста мы не поймём отдельной биографии человека.
К.Мацан:
- Мы поговорили уже о двух книгах, а есть третья – тоже в этом ряду, недавно вышедшая под названием «Человек – это его совесть. Житие священномученика Евгения ( Зернова )». Правильно я ударение ставлю?
О.Дамаскин:
- Правильно.
К.Мацан:
- А почему именно этот священномученик удостоился отдельной книги, отдельной публикации?
О.Дамаскин:
- Ну… я вряд ли смогу объяснить, почему я стал писать именно его… скорее всего, я стал писать его потому, что одна из епархий, где он служил, она заинтересовалась его биографией и стала спрашивать с меня – вот, нельзя ли что-то узнать?
Ну, я стал узнавать более подробно. Стал изучать его биографию подробно. Вот, в результате этих изучений вышли эта книга. Просто, она очень тоже… антропологична, так скажем.
Ну, то есть, в этой книге показан и сам человек, на совершенно разном уровне… как бы… восприятия, развития своих перемен, так сказать, мировоззренческих, и своих реакций исторических. Но здесь показано то, что и должно показывать в житиях – на каком историческом фоне человек жил. Это – задача была книги. Чтобы люди понимали, что мученик – это не человек, вырванный из контекста, из эпохи, что он живёт в безвоздушном пространстве. Он – общается с людьми, у него есть реакция на этих людей, и она… мы должны знать эту реакцию, как он выбирался.
К.Мацан:
- Ну, вот, мы сегодня, так или иначе, возвращаемся к тому, что история о новомучениках, история новомучеников – это о человеке. Это – некий портрет человека в обстоятельствах, и это то, что может быть актуализировано в духовном и жизненном опыте каждого из нас.
Я такое суждение слышал, достаточно провокационное: «Почему так мало новомученикам молятся? Потому, что у них, как будто, не о чем просить».
Мы, по привычке, обращаемся к святому с просьбами. И, вроде как, обычные просьбы о здоровье, головной боли, учёбе, недвижимости – более-менее «распределены» между древними святыми. Я это говорю без осуждения, потому, что… ну… я – такой, мне кажется… абсолютно… понимаю, что – помогают. Молишься – и помогают.
А вот, в плане новомучеников, может быть, времени мало прошло, чтобы эта традиция выработалась? Или мы не до конца понимаем, о чём их просить? Что Вы об этом думаете?
О.Дамаскин:
- Ну… может быть, историческое расстояние… Мы живём в последствиях этого времени, и, в каком-то смысле, ощущаем их своими современниками, не будучи их современниками.
Ну, новомучеников, конечно, просить сложно, потому, что… можно, действительно, просить о вере их, об укреплении веры, а как-то сложно просить о здоровье, так сказать…
А.Пичугин:
- О том, чтобы мы не повторяли своих ошибок.
О.Дамаскин:
- Да, вот…
К.Мацан:
- Об этом не сложно, наверное, как раз!
А.Пичугин:
- Об этом не сложно, но… вот это вот… тоже надо… как-то дорасти до этого, что ли?
О.Дамаскин:
- Ну, да… может быть, мы не доросли.
К.Мацан:
- Отец Дамаскин… если позволите, личный вопрос: а Вы молитесь новомученикам? И что Вы… вот… если так позволительно вопрос сформулировать… что Вы чувствуете?
О.Дамаскин:
- Ну… что чувствую или что получаю? Потому, что я получаю всё, что прошу. У меня нет никаких отказов в просьбах, и я не видел… тогда… когда вот просят меня помолиться о других людях, я прошу, чтобы молитвами новомучеников устроилось то, о чём они просят – довольно конкретные земные дела. И это, в общем, устраивается.
Да, я прошу и о конкретных делах, и… ну… я-то могу свидетельствовать, что новомученики являются просто сплошным чудом в моей жизни, и всё, что я просил – всё это, практически, было осуществлено.
А.Пичугин:
- Спасибо большое! Наша программа подходит к концу.
Мы напомним, что в гостях у светлого радио сегодня были архимандрит Дамаскин ( Орловский ), доктор исторических наук, клирик храма Покрова Пресвятой Богородицы на Лыщиковой горе в Москве, ответственный секретарь общественного совета при Патриархе по увековечиванию памяти новомучеников и исповедников Российских и Зинаида Иноземцева, кандидат исторических наук, заслуженный работник культуры России.
Спасибо вам огромное, что были с нами!
Константин Мацан, я – Алексей Пичугин – мы прощаемся с вами. Всего доброго!
К.Мацан:
- До свидания!
О.Дамаскин:
- До свидания!
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.