Поделиться
На страницах своих книг он постоянно утверждает, что первое дело учителя литературы — влюбить детей в поэзию. На морских прогулках он и внушал нам влюбленность. И, конечно же, он понимал: такого обостренного чувства ритма, как в детстве, у взрослых не будет уже никогда.
— Зыбь ты великая! Зыбь ты морская! — начинал он, закидывая весла и чуть-чуть раскачиваясь. — Чей это праздник так празднуешь ты?
Волны несутся, гремя и сверкая, Чуткие звезды глядят с высоты, —
читал он широким, певучим, страстным, словно молящимся голосом, и мне казалось, что теперь уже лодка покоряется не волнам и веслам, а весла и волны — и все вокруг — звучанию голоса.
Это был голос писательницы Лидии Чуковской: уникальная архивная аудиозапись авторского чтения из книги «Памяти детства», воспоминаний об отце — Корнее Ивановиче Чуковском.
Лидия Корнеевна написала эту книгу в начале 1970-х; тогда же она была исключена из Союза советских писателей за многообразные поступки в защиту гонимых книг и литераторов, и эти воспоминания поначалу вышли по-русски в Америке. Но глава — о стихотворном воспитании — из которой она сейчас читала, каким-то чудом прорвалась перед тем на страницы «Семьи и школы». В журнал тогда пришло много писем. ...Мало я читал подобных книг о такой пронзительной любви к родной речи, к жизни, к своим корням, к родителям. Внутренний мир отца, труженика и талантливого воспитателя, — воскрешенный глазами шестилетней девочки. И осмысленный уже взрослым, опытным литератором.
«Я принадлежу к числу тех чудаков, которые любят поэзию больше, чем всякое другое искусство, — писал Корней Иванович в книге „От двух до пяти“, — и знают на опыте несравненные радости, которые дает она тем, кто умеет наслаждаться ею».
Тогда же, в Куоккале, в лодке, он не ставил себе целью обогащать нас познаниями, а всего лишь счастьем. И счастье это исподволь учило нас познавать мир. И Россию«.
...Не потому ли «Памяти детства» Лидии Чуковской наши лучшие современные психологи и педагоги все чаще включают в разнообразные хрестоматии и антологии?
...Не потому ли, что в этой боговдохновенной, сердечной книге заложены ключи к постижению того, что мы привыкли называть простым человеческим счастьем, которое может передаваться от человека к человеку, от взрослого — к ребенку, от отца — к дочери?
