Поделиться
— Добрый день, девушка! С праздником вас! Будьте любезны, покажите, пожалуйста, где в вашем магазине лежит акварельная бумага? Никак не могу найти.
— Вот на этом стеллаже, в ассортименте. А какой сегодня праздник?
— Благовещение Пресвятой Богородицы. А вот, кстати, у вас на витрине перекидной календарь с картиной Константина Юона, посвящённой этому торжеству.
— Надо же, не заметила! И про Благовещение забыла. Напарница заболела, работаю без выходных, так что все дни слились в сплошные будни. На картине-то вон люди Богу помолились, из церкви возвращаются.
— К сожалению, это не так. Картину «День Благовещения» Юон написал в 1922 году. А богослужения в Троице-Сергиевой лавре прекратились двумя годами ранее.
— А почему?
— Служить Богу запретили большевики. Последнюю литургию братия совершила в мае 1920-го, на Троицу. После этого надолго замолчали лаврские колокола, погасла лампада у мощей преподобного Сергия. Монахов выселили. Паломничества прекратились.
— Что же происходит там, на территории, которую так красиво нарисовал Юон? Откуда и куда идут все эти люди на картине?
— Трудно сказать точно. Мы можем только предполагать, опираясь на исторические факты. А они печальные. За оградой монастыря устроили музей. В храмах разместились несколько учебных заведений, клубы, столовые и даже тир. Монашеские корпуса отдали под жильё. Так что, скорее всего, на картине Юона мы видим людей, поселившихся в кельях по ордерам, полученным от советской власти.
— А вот, посмотрите, несколько женщин в ряд выстроились перед входом в церковь. Думаете, они просто любуются? Не молятся?
— Вполне возможно, что христианки собрались перед Успенским собором, чтобы хотя бы у его дверей вместе помолиться в праздничный день. Но нужно понимать, что для этого требовалась смелость. За веру в Бога тогда можно было поплатиться и благополучием, и свободой, и жизнью. Сотни тысяч православных христиан пострадали в годы гонений.
— Глядя на эту картину, не верится, что так было. Пронзительно синее небо, яркий солнечный свет на куполах, снег, отступающий перед весенним теплом — всё как будто дышит радостью.
— Да, Константину Юону удалось показать благодать праздника, не иссякающую вопреки репрессиям.
— Так захотелось воочию увидеть и эти храмы, и этот свет, как на картине.
— Нет ничего проще! Полтора часа на электричке — и вы в Сергиевом посаде. Тем более, что погода в ближайшую неделю обещает быть солнечной, как на полотне Юона.
— А храмы, что он нарисовал, уцелели?
— Да, слава Богу, стоят, хотя немного изменились. Так, четыре боковых купола Успенского собора в начале двадцатого века были белыми, а сейчас голубые. Но по-прежнему украшены золотыми звёздами! А храм Сошествия Святого Духа на апостолов, что справа на картине, после реставрации в шестидесятых годах двадцатого века приобрёл другие очертания. Крутую четырёхскатную кровлю разобрали. Вместо неё своды украсили килевидными закомарами — заострёнными кверху полукружиями, по три с каждой стороны. Но в целом пейзаж Юона вполне узнаваем!
— Можно совершить путешествие в прошлое!
— Радость жизни верующего человека, запечатлённая Юоном — она вне времени. Мы можем к ней прикоснуться, посмотрев картину «День Благовещения» в Третьяковской галерее. А можем и сами почувствовать эту радость, помолившись за богослужением в Троице-Сергиевой лавре или в любом православном храме.
Не унывай, на вопросы отвечай
Поделиться
Пандемия коронавируса 2020 года принесла человечеству немало страданий. Но приметой этого тревожного времени стали не только статистические сводки заражений, но и рассказы о доброте, взаимовыручке и поддержке. Так, французский комический актёр Ноам Картозо во время карантина организовал весёлую викторину для своих пожилых соседей. Утешительное развлечение ежедневно транслировались в Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации).
В дни самоизоляции парижане установили традицию каждый вечер в восемь часов выходить на балконы, чтобы поаплодировать врачам, борющимся с коронавирусом. Не стали исключением и жители маленькой улочки Сен-Бернар, где проживает Наом Картозо. Участвуя в акции солидарности с медиками, актёр заметил, что его пожилые соседи день ото дня становятся всё грустнее. Молодой человек попытался ободрить приунывших — он включал музыку и приглашал всех потанцевать. Инициативу вежливо отклонили.
Комик не отступился от своей идеи поддержать людей. Он объявил конкурс на звание самого сообразительного во дворе, и на этот раз соседи откликнулись. Ноам задавал непростые вопросы, кто отвечал первым — получал баллы. Набравшим наибольшее количество очков доставались призы — туалетная бумага, которая на какое-то время попала в разряд дефицита, и вермишель как символ запасливости. С каждым днём участников викторины становилось всё больше. Форму конкурса пришлось менять по ходу — из индивидуального соревнование стало коллективным. Команды двух домов, стоящих друг напротив друга, увлечённо отвечали на вопросы Ноама Картозо.
Опыт показался соседям настолько увлекательным, что они решили им поделиться. Эрудиты создали блог в Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), где ежедневно выкладывали видеозапись своей интеллектуальной игры. Страница моментально собрала десятки тысяч подписчиков. Признаюсь, что я тоже подписалась. Мой французский не позволял в полной мере оценить искромётные шутки и оригинальные ответы участников викторины. Но то, что весёлая затея Ноама Картозо сплотила соседей и помогла прогнать уныние, понятно было и без слов.
Все выпуски программы Живут такие люди
Тишина. Наталия Лангаммер
Поделиться
Вы когда-нибудь слушали тишину? — спросил нас режиссер в театральной студии, где я занималась в детстве. Мне было лет десять.
И мы решили послушать эту самую тишину. Замерли на минуту.
Вечер. Школа. Звуки уставших шагов учителей, которые задержались после уроков. Звук швабры, моющей пол. То ли звон, то ли шипение потолочных светильников. И тишина. Просто тишина.
Недавно слушала аудиобеседы владыки Антония Сурожского с прихожанами. Он рассказывал, что просит не беспокоить друг друга в храме, когда кто-то молчит, пребывает в тишине. Это очень важный момент. Момент погружения в себя, раздумий, молитвы. В конце лекции он предложил: «Давайте помолчим». И я вместе с владыкой и его паствой замолчала.
В детстве слушать тишину было любопытно. А сейчас?
Сейчас, в зрелом возрасте это, как глоток воды, как покой, как выдох усталости, как сладость.
Сейчас, когда я верующий человек, в тишине я слышу не звуки мира, я слушаю, я хочу услышать Бога. Я безмолвно молюсь. Кажется, мы оба молчим.
Как это нужно. Как это редко бывает. Просто остановиться и слушать тишину, а в ней — присутсивие Господа.
Автор: Наталия Лангаммер
Все выпуски программы Частное мнение
Игумения Таисия (Солопова) и её мать
Поделиться
Фото: PxHere
«Мать моя вложила мне в сердце любовь к Богу и ближним, и всё то, что подобает христианину», — говорила игумения Таисия (Солопова) настоятельница Леушинского Иоанно-Предтеченского монастыря. Будущая монахиня, духовная дочь святого праведного Иоанна Кронштадтского, устроительница храмов и монастырей, родилась в богатой семье дворян — морского офицера Василия Васильевича Солопова и его жены Виктории Дмитриевны, принадлежавшей к роду Пушкиных.
Супруги жили в одном из своих имений близ города Боровичи Новгородской губернии. Долгое время они оставались бездетными. Виктория Дмитриевна горячо молилась Божьей Матери о том, чтобы Владычица даровала ей дитя. И чудо произошло — 16 октября 1842 года на свет появилась здоровая, крепкая девочка. Малышку назвали Марией и окрестили в честь преподобной Марии Константинопольской. Василий Васильевич по роду своей морской службы редко бывал дома. С матерью же маленькая Маша была неразлучна. «Бывало, сидит она у окна своей комнаты, шьёт и рассказывает события из Священной Истории. А я примощусь на скамеечке у её колен и слушаю», — вспоминала игумения Таисия. Виктория Дмитриевна баловала дочь, покупала ей гостинцы и игрушки. Но, стремясь развить в девочке любовь к милостыне, часто говорила ей: «Видишь, Машенька, какая ты богатая, счастливая, сколько у тебя разных лакомств. А у других-то, несчастных, и хлебца нет, — ты бы поделилась с ними, а они бы за тебя Богу помолились». Девочка впитывала эти материнские уроки милосердия и всегда с радостью делилась тем, что имела. У неё была особая копилка, которую мама регулярно пополняла серебряными пятачками. Когда они с Машей выходили на прогулку, то брали копилку с собой и раздавали деньги всем нищим, которых встречали по пути.
В 1852 году Маше исполнилось 10 лет, и родители отвезли дочь в Петербург, в Павловский институт благородных девиц, где ей предстояло провести 6 лет. Разлука с домом, особенно — с нежно любящей матерью, плохо сказалась на здоровье девочки. Маша слегла и несколько месяцев провела в лазарете. Там, в помещении институтской больницы, она пережила несколько удивительных духовных видений, после которых ощутила призвание посвятить свою жизнь Богу и стать монахиней.
За 6 лет учёбы это желание только окрепло. И вот — выпуск из института, возвращение домой. Прошло немного времени, и Виктория Дмитриевна стала говорить о том, что девушке пора устраивать свою жизнь — прежде всего, найти подходящего мужа. Мария поняла: разговор о монастыре будет для матери неожиданностью. Но всё же решила открыть ей свою душу. Однажды, когда Виктория Дмитриевна пригласила домой портниху, Мария как бы между прочим попросила не шить ей много платьев. В ответ на удивлённый взгляд матери Маша, прижав руки к груди, взволнованно сказала, что не в состоянии жить светской жизнью; что она давно и всей душой стремится в монастырь. Виктория Дмитриевна оказалась непреклонна. «Если не хочешь раньше времени меня уложить в гроб, не повторяй больше никогда таких слов», — отрезала она.
Много дней и ночей провела Маша в слезах и молитвах. Но вот однажды матушка неожиданно собралась и уехала, не сказав, куда. А когда вернулась, обняла дочь и благословила на монашеский постриг. Виктория Дмитриевна рассказала, что во сне увидела Божью Матерь. Владычица укоряла женщину за то, что та не хочет отпустить дочь в монастырь. Проснувшись, она приказала заложить лошадей и поехала в близлежащий Иверский монастырь — помолиться перед иконой Царицы Небесной. «Там я дала обещание не удерживать тебя более», — со слезами сказала Виктория Дмитриевна.
Мария несколько лет прожила послушницей в разных обителях. 10 мая 1879 года в Тихвинском монастыре она приняла монашеский постриг с именем Таисия. Всё это время она вела с матерью постоянную переписку. А после её кончины узнала от родных, что последние слова Виктории Дмитриевны были о дочери: «Маша — вечная за нас молитвенница, сама Царица Небесная избрала её Себе».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
