Поделиться
В любом путеводителе по Москве, изданном до 1917 года, обязательно упоминается первая в России богадельня. Сегодня это памятник старины, а до революции о приюте знала вся Россия. Задумал её Борис. Воплотил в жизнь Александр. Восстановил Алексей. А последним хранителем был Фёдор. Фамилия этих людей - Куракины.
В начале 18 века Новая Басманная улица, или как она тогда называлась Капитанская слобода, поскольку жили на ней офицеры, находилась не в Москве, а за её пределами. И тем не менее, слобода эта считалась фешенебельным местом, которое императрица Анна Иоанновна подарила князю Александру Куракину. Подарила с тем, чтобы он выполнил волю своего отца Бориса Куракина и выстроил здесь богадельню для проживания раненых воинов.
Борис Иванович – сподвижник Петра Первого, был дипломатом, общественным деятелем и благотворителем. Он участвовал в нескольких военных кампаниях. И будучи в Париже обратил внимание на знаменитый Дом инвалидов, построенный Людовиком Четырнадцатым. Куракину захотелось возвести такой же дом в Москве. Перед иконой святителя Николая Борис Иванович дал обещание построить Никольский храм, а при нём госпиталь. Построить, как он говорил, «с доброю архитектурою», «по чужестранному обычаю» и «со всякою прекрасностью». Сам Борис Куракин свою мечту воплотить в жизнь не успел и завещал дело сыну Александру.
Александр Борисович желание отца исполнил. Возвёл небольшое здание, где устроил всё, как хотел отец. Госпиталь вмещал двенадцать пациентов и предназначался для старых и раненых людей. У каждого из них была отдельная комната с мебелью. В шкафах висела одежда на все времена года. Кровати Куракин велел заказать такие, которые и у себя не стыдно было бы поставить. К столу старикам подавали мясо и птицу в скоромные дни и рыбу в постные. Бывшим воинам каждый день полагалось пиво и вино. А по праздникам привозили мёд. Позади дома был разбит сад для прогулок. К проживающим не было никаких особых требований. Их только просили ночевать в доме и посещать службы в храме.
Вот так в 1742 году Москва украсилась богадельней и домовым храмом с высокой колокольней в честь Николая Чудотворца. Храм был необыкновенно красив и походил на церковь Сан-Карло у Четырёх Фонтанов в Риме.
Куракинская богадельня стала первым благотворительным заведением в России, построенным и содержащимся на частные деньги. На освящение и открытие пожаловала государыня Елизавета Петровна.
Сами благотворители и попечители богадельни – князья Куракины выстроили себе дом на той же улице. Жизнь госпиталя протекала у них на глазах. Во время нашествия Наполеона в Москву, неприятель устроил конюшню в Никольском храме и разорил его. После войны Алексей Куракин отреставрировал церковь, вложив в дело восемь тысяч рублей.
Спустя ещё восемь лет госпиталь переименовали в странноприимный дом. В дни праздников в честь Николая Угодника здесь бесплатно кормили до пятисот нищих. Кроме того, им выдавали по 10-15 копеек. А тем, кто не успел получить билет на обед, доставалось небольшое материальное пособие.
Один из последних попечителей храма и богадельни - князь Фёдор Куракин тридцать лет бессменно сохранял наследие своей семьи. В самом начале 20 века он пристроил к зданию второй этаж и заменил уличную ограду. Богадельня просуществовала 175 лет. Её закрыли после революции.
Сегодня куракинский приют можно сравнить с очень хорошим домом для престарелых. Но даже и в наше время образцово содержать такое учреждение дело весьма хлопотное. В 18 веке это было намного сложнее. Князья Куракины чести своей фамилии не уронили. Потому-то их детище стало одним из самых необыкновенных благотворительных заведений Российской Империи.
Радио ВЕРА из России на Кипре. Ο ραδιοφωνικός σταθμός ΠΙΣΤΗ απο την Ρωσία στην Κύπρο (15.12.2025)
Второе послание к Тимофею святого апостола Павла
Поделиться
2 Тим., 294 зач., II, 20-26
Комментирует священник Антоний Борисов.
История неоднократно демонстрировала, как самые светлые, возвышенные вещи могут, к сожалению, быть использованы для самых дурных, меркантильных целей. Таким инструментом служило и Священное Писание — Слово Божие, которое, будучи неверно истолковано, позволяло оправдывать различные преступления. Сегодня во время утреннего богослужения читается отрывок из 2-й главы 2-го послания апостола Павла к Тимофею, которое как раз использовалось для упомянутых, не слишком добрых задач. Давайте послушаем этот текст.
Глава 2.
20 А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
21 Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.
22 Юношеских похотей убегай, а держись правды, веры, любви, мира со всеми призывающими Господа от чистого сердца.
23 От глупых и невежественных состязаний уклоняйся, зная, что они рождают ссоры;
24 рабу же Господа не должно ссориться, но быть приветливым ко всем, учительным, незлобивым,
25 с кротостью наставлять противников, не даст ли им Бог покаяния к познанию истины,
26 чтобы они освободились от сети диавола, который уловил их в свою волю.
Прозвучавший отрывок некоторыми христианскими исповеданиями, тяготеющими к радикализму, понимается превратным образом. А именно — образ дорогих и дешёвых сосудов, использованный апостолом Павлом, с точки зрения этих людей, доказывает, что Господь якобы изначально одних людей предопределил ко спасению, а других к погибели. Таким образом, золотые и серебряные сосуды — праведники, которые таковыми стали фактически по принуждению Бога. А деревянные и глиняные сосуды, соответственно, — грешники, ставшие, в общем-то, невольной жертвой того же предопределения. Им уготована изначально самая печальная участь — и в земной жизни мучиться, и после смерти пребывать в адских мучениях. Почему? Потому что так якобы распорядился Бог.
Такая точка зрения не соответствует ни духу Священного Писания, ни христианской нравственности. Однако человек, как известно, стремится верить не в то, что истинно, а в то, что удобно. Например, английским колонистам в 17-м веке превратное толкование рассуждений апостола Павла позволило оправдать геноцид коренного населения Америки. Колонисты себя считали драгоценными сосудами Божиими, предопределёнными ко спасению, а индейцев — глиняными и деревянными горшками — которые не жалко и разбить. Толку-то от них?..
Но давайте посмотрим всё же на то, что на самом деле имеет в виду апостол Павел, когда рассуждает о двух типах сосудов. Он, с одной стороны, соглашается, что мы все рождаемся не в вакууме, стартовые позиции у нас действительно разные. Но это не означает, что существует не зависящая от человека предопределённость. Вовсе нет. Мы можем или улучшить то, чем обладаем, что нам дано. Или, наоборот, всё растерять, испортить, погубить. В этом и заключается свобода, дарованная нам Богом.
Апостол Павел прямо пишет, что сосуд драгоценный при неправильном использовании может превратиться в ёмкость, куда будут сливаться нечистоты. Сосуд же простой, наоборот, может чудесно переродиться, став вместилищем для самых ценных жидкостей. И апостол иллюстрирует свои размышления примером своего адресата — лица, которому изначально был направлен услышанный нами текст. Речь об апостоле Тимофее, еврее-полукровке, воспитанном бабушкой, т.к. он рос без отца. Для древних иудеев Тимофей был бастардом, то есть выродком. Для язычников — просто неудачником. Но апостол Павел в этом юноше, которого все считали (если использовать образ из послания) чуть ли не ночным горшком, разглядел чистое сердце, наполненное золотым светом любви к Богу и людям.
И Павел сделал всё, чтобы свет благодати внутри Тимофея разгорелся, и сам Тимофей стал драгоценным сосудом — примером для других христиан, их опорой и утешением. Что, в конечном счёте, и произошло. Но почему? Не потому, что так был изначально предопределено, а потому что и Павел, и Тимофей, каждый по-своему, усердно потрудились — стремились творить добро и уклоняться от тьмы пороков. И получается, что все мы (при всех имеющихся различиях) способны к удивительному преображению, которому Господь всячески способствует. Потому будем просить у Бога мудрости и сил. А в отношении других людей не станем спешить с выводами, определяя, из чего они сделаны — из золота или из глины. Чтобы не совершить досадных ошибок, способных лишить нас света благодати и превратить в никому не нужные черепки.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
Псалом 127. Богослужебные чтения
Поделиться
Наверное, у каждого человека иногда возникает «картина счастья». Давайте послушаем 127-й псалом, который сегодня читается в храмах за богослужением, и поразмышляем о том, что есть счастье, и об его истоках.
Псалом 127.
Песнь восхождения.
1 Блажен всякий боящийся Господа, ходящий путями Его!
2 Ты будешь есть от трудов рук твоих: блажен ты, и благо тебе!
3 Жена твоя, как плодовитая лоза, в доме твоём; сыновья твои, как масличные ветви, вокруг трапезы твоей:
4 так благословится человек, боящийся Господа!
5 Благословит тебя Господь с Сиона, и увидишь благоденствие Иерусалима во все дни жизни твоей;
6 увидишь сыновей у сыновей твоих. Мир на Израиля!
Прозвучавший псалом — как маленькая икона счастья: дом, многодетная счастливая семья, виноградная лоза, оливковые ветви, общий стол, благоденствующий город. Но эта «идиллия» написана очень трезво: она вырастает не из удачи и не из «правильного тайм-менеджмента», а из одного корня — «страха Господня».
Псалом как бы обрамляется идеей «страха Божия» — и в начале, и ближе к середине речь идёт о благословении «боящегося Господа». Этот страх — не паника перед «карателем-Богом», а трепет перед Его величием и добротой. Любовь не отменяет такой страх, а преображает его: рабский ужас исчезает, остаётся дерзновение сына, который боится не наказания, а разрыва общения.
Мы сегодня из разных источников слышим о том, что страх — это плохо, страх — это «негативная эмоция», которую необходимо тщательно «проработать» у своего психотерапевта. Но едва ли мы скажем, что страх оступиться на краю обрыва — тоже «разрушительная сила» в человеке, и его надо мужественно преодолеть! Страх страху — рознь; и одно дело, когда страх становится «внутренним демоном» личности, подчиняя ему всю жизнь и отравляя её, — и совершенно другое дело, когда глубинное, трепетное переживание близости Бога, Его Любви и Правды оказывает выстраивающее — так и хочется сказать — «конституирующее» — действие на всего человека.
Современный мыслитель Бён Чхоль Хан говорит о том, что подлинная любовь живёт не «позитивными чувствами», а именно «негативностью отсутствия», ожиданием, обращённостью к тому, «чего ещё нет», и благодаря этому противостоит превращению другого в лишённый всякой тайны «товар». Страх Божий — как раз и есть признание радикальной инаковости Бога и готовность идти за Ним, Его непредсказуемым и неуправляемым путём, а не за своим комфортом.
Вот эта открытость навстречу Богу — с пониманием несоразмерности своего и Божественного масштабов — и есть, по мысли псалмопевца, главное условие, даже — гарант! — возможности всей картины счастья, так красочно и описанной в сегодняшнем псалме!
Псалом 127. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 127. (Церковно-славянский перевод)
