«Как могут быть связаны любовь и страх в семейной жизни?». Священник Владислав Береговой

Нашим собеседником был настоятель Никольского собора города Мосальска священник Владислав Береговой.

Мы говорили о том, как могут быть связаны любовь и страх в семейной жизни, а также есть ли противоречие между словами апостола Иоанна о том, что «Боящийся несовершен в любви» и наставлением апостола Павла: «Жена да боится своего мужа». Отец Владислав размышлял над тем, что такое совершенная любовь, что о ней говорится в Священном Писании, и можно ли ей научиться современному христианину.

Ведущие: Александр Ананьев, Алла Митрофанова

---

А.Ананьев:

- И снова – здравствуйте, дорогие друзья!

И снова – суббота, и снова – вечер, и снова – золотая осень, и снова с чашкой чая с сушёной мятой в эфирной студии радио «Вера» ведущая Алла Митрофанова…

А.Митрофанова:

- … ведущий Александр Ананьев.

А.Ананьев:

- И снова, в «Семейном часе», мы будем говорить… наверное, не столько о вопросах бытовых в семейной жизни – о том, как протереть рояль, чтобы на нём не оставались отпечатки пальцев… о том, чем накормить мужа в Великий пост… мы будем говорить о вещах, гораздо более высоких. Но, в конечном итоге…

А.Митрофанова:

- … об этом – тоже...

А.Ананьев:

- … если мы разберёмся с вещами, гораздо более высокими, вопросы с роялем и с кормлением мужа Великим постом – они снимутся сами собой.

Сегодня мы хотим поговорить… о, приготовьтесь удивиться… о любви. О любви в семейной жизни. А поможет нам в этом наш собеседник, который прекрасно в этом вопросе разбирается – настоятель Никольского собора в Мосальске, наш дорогой друг, популярнейший блогер, священник Владислав Береговой.

Добрый вечер, отец Владислав!

О.Владислав:

- Добрый вечер, дорогой Александр! Добрый вечер, Алла! Здравствуйте, дорогие слушатели!

А.Ананьев:

- Сегодня утром в храме мы все слушали, и читали, отрывок из 1-го соборного Послания святого апостола Иоанна Богослова, 4-ю главу. Позвольте, в самом начале программы, привести этот отрывок целиком, чтобы освежить в памяти эти, пожалуй, одни из самых главных слов Священного Писания.

«И мы познали любовь, которую имеет к нам Бог, и уверовали в неё. Бог есть любовь, и, пребывающий в любви, пребывает в Боге, и Бог в нём. Любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день Суда, потому, что поступаем в мире сем, как Он. В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому, что в страхе есть мучение. Боящийся несовершенен в любви, – это мои самые любимые слова, – Будем любить Его, потому, что Он прежде возлюбил нас».

Отец Владислав, я хочу начать вот с какого вопроса.

«Бог есть любовь, и, пребывающий в любви, пребывает в Боге, и Бог в нём».

Отец Владислав, любовь мужа к жене – это та любовь, о которой говорит апостол? Или… ну… учитывая то, что в русском языке только одно слово, которое звучит, как «любовь», а в том же греческом… вот… по разным данным… от шести до двенадцати слов, которые можно перевести, как «любовь», это – любовь какой-то совершенно иной природы, которая… ну… не имеет отношения к той любви, которой муж любит жену, жена любит мужа, и оба любят свою собаку?

О.Владислав:

- Да… очень, такое, ёмкое замечание. Потому, что мы одним и тем   же словом пользуемся для выражения наших чувств к совершенно разным вещам – и к мороженому, и к родителям, и к супруге, и к музыке… В этом плане, я всегда грущу, что не смогли мы всю глубину и богатство греческого языка перенести на нашу российскую действительность.

Но – для этого есть богословы, толкователи, филологи, которые нам…

А.Ананьев:

- И – блогеры!

О.Владислав:

- … ха-ха! Да, да, да… которые, одновременно, и богословы, и философы – в одном стакане… которые всё нам объяснят, разжуют и в ром положат.

Естественно, мне кажется, в браке – должна быть совокупность всех этих понятий, в их максимальной, совершенной полноте. Потому, что мы говорим о любви, как о совокупности всех совершенств, и, наверное, предельная любовь – это совокупность всех тех понятий, которые обозначаются, вот, этим одним, единым, словом. Потому, что в браке должна любовь быть – и дружественная, и самопожертвенная, и, естественно, влечение должно быть физическое. Это очень грустная ситуация, когда живут в разных комнатах.

Я сейчас вспоминаю все эти греческие слова… эрос, агапэ, филио… ну, а самое главное, о чём, собственно, и говорит апостол Иоанн – любовь, которая не ищет своего! В которой нет страха… которая совершенна… и об этом, как раз, сейчас, наверное, стоит поговорить.

Вы знаете, чем заканчивается апостольское Послание, которое читается на каждом Таинстве Венчания. И, как раз, на этом… поскольку, это последние слова из этого отрывка, диакон, или священник, на них делает особый акцент. Они, практически, перечёркивают всё то, что сказано, более спокойным тоном, до этого. «Жена да боится своего му-у-жа!» – вот, так, довольные священники провозглашают эту фразу, и смотрят на уже находящуюся в благоговейном трепете будущую супругу.

А на самом-то деле, как мы сегодня слышали – в любви нет страха. Совершенная любовь изгоняет страх.

Что же получается? Апостол Иоанн полемизирует с апостолом Павлом? Разве – так? Но – нет. Потому, что, как и в любви есть разные степени и разные оттенки, так и в страхе есть разные уровни.

Мы говорим, в послании апостола Павла, об уровне… если использовать риторику преподобного аввы Дорофея… предначинательном. Такой… первоначальный страх, как он, дословно, пишет. И через который… без которого не прийти к страху совершенному – страху потерять ту любовь, которая даётся тебе в браке.

А.Ананьев:

- А можно я сразу уточню, отец Владислав? «Потерять ту любовь, которую мы имеем, с Божьей помощью, в браке». Что значит – потерять любовь? Это значит – разлюбить? Это значит, что – тебя разлюбят? Это… это что значит?

О.Владислав:

- Если использовать слова современные, которые более понятны нашим слушателям, скорее – обесценить. Это – одна из самых главных проблем современной супружеской жизни. Обесценивание  отношений, чувств, поступков, в конечном итоге – всего человека.

Часто же пишут, что ты, вроде бы, стараешься делать всё… ну… как и прежде, стараешься жить библейски… в браке – там своя особая иерархия, свои особые законы взаимоотношений… а, всё равно, нет какой-то… отклика нету. Потому, что как-то скушно стало с тобой, неинтересно. Ты перестал видеть ценность во всём том, что делают ради тебя, ради любви.

Чувство – дело такое… оно… это как костыли для любви. Ни в коем случае чувство любви не сводится к тому понятию любви, о котором говорит апостол Павел, Иоанн, и, вообще, весь Новый Завет.

Спаситель, апостолы акцентируют наше внимание на любви всегда деятельной, которая немыслима без любви чувственной, и которая, в конечном итоге, приводит, вот, к тому… сейчас скажу умное слово… онтологическому единству двух в единой природе тел и душ.

А.Митрофанова:

- Отец Владислав, правильно ли я понимаю… если вернуться сейчас вот к этому слову, которое Вы произнесли – «обесценивание»… что можно, также, охарактеризовать это состояние обесценивания другим современным словом… простите, оно слегка грубовато, но, наверное, всё-таки, я его произнесу – «зажрались»?

Вот, когда это с нами случается, мы перестаём замечать то хорошее, что есть в нашей жизни, и акцентируем внимание на том, чего нам – в отношениях, друг с другом – не хватает.

Ну… условно говоря, жена могла бы помыть посуду, но посуда стоит уже третий час, а она… там… с подружкой болтает по телефону. Муж – мог бы… там… условно говоря… вынести мусор – заметить сам, зачем ему сто раз напоминать… и так далее. И, когда мы на этих вещах внимание акцентируем, мы упускаем из виду какие-то… гораздо более существенное.

Ну, например, то, что… там… буквально вчера могла быть какая-то ссора, внутри которой, вообще-то, могла пролечь трещина между двумя людьми. Но… вот, тот человек, который сегодня не вынес мусор или не помыл посуду, вчера предпринял все усилия для того, чтобы эту ссору максимально быстро загладить. И, вот, это как-то у нас из сознания выветривается, а остаётся то, что не вымыта посуда или не вынесен мусор.

Ну, вот, например, так.

О.Владислав:

- Ну, обесценивание, скорее, лежит немножко в другой плоскости.

Вот, мы сейчас говорим об обязанностях и ответственности… хорошо, когда они распределены. И хорошо, когда тот, кто несёт ответственность за ту или иную часть домашнего быта, не стесняется говорить второй половинке: «Помоги!» – не ожидая, что тот, или та сама догадается… или сам догадается. Это очень важно.

Обесценивание приходит тогда, когда ты считаешь, что тебе… прям должны. Вот: «Ты должна мыть посуду и пол – потому, что ты женщина, потому, что – жена. А я должен забить мамонта, принести домой, и – не моя головная боль его разделывать, положить в холодильник, и приготовить из него что-нибудь».

И, вот, эта повседневная рутинная жизнь – быт, как мы об этом говорим, может быть очень легко обесценен и когда ты забываешь об этом просто благодарить. Много у нас мужей благодарят супругу за помытую вечером посуду, или поглаженную… там… рубашку? Многие даже ещё и… смотрят и говорят: «А тут ты недомыла… здесь недогладила… а вот здесь – недоделала…» – и, когда это повторяется ежедневно…

А.Митрофанова:

- Да, ладно…

О.Владислав:

- … бедная женщина… она уже… у неё уже руки трясутся, потому, что она…

А.Ананьев:

- «Сколько можно?! Круассан – не доела… колбасу – не доела… почему ты всё оставляешь…» – это наш сегодняшний утренний диалог, да-да!

О.Владислав:

- Ха-ха… но бывает и обратное движение…

А.Митрофанова:

- Как ты говоришь? Мышь…

А.Ананьев:

- Мышь амбарная!

А.Митрофанова:

- Мышь амбарная, да… «Я тебе круассаны принёс, я тебе колбасы принёс, я тебе кофе сварил! Почему ты не доела?»

О.Владислав:

- Да… ну… всё равно, немножко там другая плоскость, да…

Вот… я всех хочу призвать говорить «спасибо» за все те мелочи, которые... как тебе кажется, мелочи… а, на самом деле, это – огромный труд и большой отрезок жизни… свою вторую половинку. Особенно, женщину. Мужчине – тоже приятно. Но больше… больше – женщина любит ушами, и постоянно говори: «Спасибо… спасибо… спасибо…»

А так, получается, когда ты, каждый раз, видишь большую сделанную работу, и какой-то недостаток, и постоянно акцентируешь своё внимание на этом недостатке – ты убиваешь любовь. Ты убиваешь желание, вообще, что-либо делать. Поэтому, вот… видишь недостаток – ну, сам догладь, сам домой… перестань постоянно быть нудным ворчуном, которому всё – не так, который 95% сделанной работы не замечает, а сразу видит какую-то оплошность. «Тут – пятнышко… здесь – пыль… а, вот, здесь можно было погорячее сделать… здесь – досолить…» – встань, возьми солонку и досоли, и ешь себе спокойно!

Вот, не надо убивать ежедневно – по чуть-чуть, по одной капельке, – ту любовь, которую так тяжело приобрести, и ещё тяжелее – сохранить.

«СЕМЕЙНЫЙ ЧАС» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Ананьев:

- Наш любимый час – «Семейный час» – на радио «Вера» продолжается!

Здесь – Алла Митрофанова…

А.Митрофанова:

- … Александр Ананьев…

А.Ананьев:

- … и настоятель Никольского собора в благословенном, красивейшем, особенно осенью, Мосальске – священник Владислав Береговой.

И сейчас, отец Владислав, с Вашего позволения, и с благословения жены, будет довольно длинный вопрос – вот о чём.

Не так давно, мы с женой прочитали – о, ужас! – «Домострой». Замечательный Пушкинский дом…

А.Митрофанова:

- Ну, перечитали…

А.Ананьев:

- Ну, да… но я прочитал впервые. Замечательный Пушкинский дом, Литературный институт выпустил блестящий, очень поэтический перевод этого памятника литературы. Мы получили огромное удовольствие… но – не только удовольствие, но и повод для размышлений.

А.Митрофанова:

- Ну… пункт первый… прости, Сашенька, слезу в твою речь… мы, знаете, как… привыкли апеллировать к «Домострою», и ссылаться на него в каких-то… там… жутких проявлениях нашей жизни – зачастую, не читая его!

Ну, то есть: «О-о… что это за домострой вы тут развели?... домостроевец…» – и так далее.

На самом деле, если эту книгу открыть – она настолько глубока и мудра… особенно, если иметь в виду проекцию на то время, когда она была написана, эта книга – невероятно прогрессивная, на мой взгляд.

Но… суть не в этом… просто, когда мы говорим: «Что вы тут развели домострой?» – хорошо бы, для начала, эту книгу открыть и прочитать.

А.Ананьев:

- Да, прочитайте «Домострой» – он лежит в открытом доступе, и, именно в этом переводе, он, действительно, прекрасен…

А.Митрофанова:

- … Пушкинского дома.

А.Ананьев:

- Да, Пушкинского дома.

О.Владислав:

- А не только – открывая только ту главу, которая говорит об обязанностях жены, для того, чтобы показать пальцем…

А.Ананьев:

- Ой, нет… мой вам совет, друзья – начните с той главы, где описываются блюда, которые домовитая хозяйка может приготовить из потрошков барашков – вот, где счастье! Вот, где настоящая поэзия! Там такое количество блюд! Прочитав это – просто, бежишь, сломя голову, к холодильнику…

А.Митрофанова:

- А, вообще, если сравнить… вот, просто даже количественно… сколько мест в «Домострое» уделяется обязанностям жены, и сколько мест уделяется обязанностям мужа, то, на мой взгляд, для нас, современных людей, это будет настоящим революционным открытием! Потому, что… ну… по сравнению с количеством обязанностей мужа, обязанности жены – она на несколько порядков проще, их существенно меньше, и… мне кажется, это может стать… ну, как сказать… очень серьёзной пищей для размышлений для всех нас…

О.Владислав:

- Да… да… да…

А.Ананьев:

- … и, коли даст Бог, к концу программы, я завершу свой вопрос…

О.Владислав:

- Да… и мы приготовим суп из черепахи, или без оныя…

А.Ананьев:

- Да, да, да…

Вопрос мой – вот в чём заключается, отец Владислав.

Конечно же, сразу в голову приходит отношение мужа к жене, описываемое в этой книге. Муж должен держать жену… вот, здесь очень важно… не только жену, но и детей, и слуг своих…

О.Владислав:

- В сытости.

А.Ананьев:

- … на тонкой грани страха и нежности. То есть, шаг вправо – и он её приласкает, похвалит, обнимет, поцелует в лоб, шаг влево – изобьёт. Ну… в буквальном смысле. Не пал…

А.Митрофанова:

- Ну…

А.Ананьев:

- Нет, серьёзно – он должен её побить, просто не на людях. Он должен её побить.

А.Митрофанова:

- Там не совсем так…

А.Ананьев:

- Именно так.

А.Митрофанова:

- Начинаем пугать…

А.Ананьев:

- Только не палкой, не ногами и не кулаком, а… даже не плёткой, как говорит «Домострой», а – «плёточкой»… вот…

А.Митрофанова:

- Ужас…

А.Ананьев:

- Но – только не на людях.

А.Митрофанова:

- Но… опять же… поправка на ветер…

О.Владислав:

- Да… сейчас набегут… набегут психологи… и расскажут про абьюз, про домашнее насилие…

А.Митрофанова:

- Да, да, да… телесные наказания…

О.Владислав:

- … вот… этих нюансов… как бы… не чувствует никто.

А.Ананьев:

- Вот, о чём я и хочу спросить. Вот, эта установка, с поправкой на ветер… на время… мне, в принципе, понятна. И, в этом контексте, фраза «жена – да убоится своего мужа» – она мне тоже абсолютно понятна, в контексте «Домостроя», в контексте того времени, и, уж, тем более, в контексте периода… там… 2000-летней давности.

Она мне понятна. Но, если я…

О.Владислав:

- Тем более…

А.Ананьев:

- Да. Но, если я, хотя бы сотую долю процента, начну вести себя именно так – чтобы, не на людях, сначала отшлёпать жену, а потом поцеловать её в лоб, я буду выгнан из дома тем же днём, просто, вместе с вещами, али без оных! 

О.Владислав:

- Не исключено!

А.Ананьев:

- Да! Да что «не исключено» – я Вам точно говорю!

А вопрос вот в чём. Не устарела ли установка «жена – да убоится своего мужа»? Именно – «жена – своего мужа»?

О.Владислав:

- Ну… если посмотреть буквально на приведённое слово апостола Павла - там есть множество значений, как и у слова любовь. Там акцент поставлен, исходя из всего сказанного несколько ранее апостолом Павлом – на уважении. И, повторюсь, на боязни потерять ту любовь, которая даётся не просто, которая должна быть и деятельной, и строиться на… сейчас опять скажу умное слово… во эпистазировании природы мужа и природы жены, когда, действительно, двое становятся в плоть едину.

А.Ананьев:

- Тогда я усложню свой вопрос. В Священном Писании не говорится, что муж должен убояться своей жены… хотя, будем откровенны, отец Владислав – в реальной жизни мужья боятся свою жену гораздо чаще, чем жёны – своего мужа.

Опять же, повторяю – не устарела ли установка «жена – да убоится своего мужа»? По-прежнему ли она так же актуальна, как и 2000 лет назад, когда её произносил апостол Павел?

О.Владислав:

- Ну… устарели ли древнегреческие мифы… устарел ли Данте, Моцарт и Шекспир? Мы скажем, что это было давно, и что-то – совершенно неприменимо к нашей жизни. Но, при этом, оно, всё равно, остаётся некоторым идеалом – литературы, образов, мыслей, идей, философии…

Так и здесь… из-за того, что это не используется на практике – подобный образ взаимоотношений – это не значит, что этот образ взаимоотношений – не правильный.

Не бывает… нам иногда кажется, что, с каждым столетием, цивилизация становится лучше, мудрее, умнее, комфортнее, человек всё растёт, эволюционирует… Но – посмотрите на ХХ век, который нам дал невероятный технологический прогресс, но дал и две мировые войны, породил «Освенцим», и всё, что с этим связано.

И, если мы читаем книги двухтысячелетней давности, в которых говорится, вот, о таком, казалось бы, уже устаревшем виде взаимоотношений мужа и жены, это не значит, что это – не правильно. Не всё, что сказано давным-давно, перестало использоваться на практике, и является плохим. Просто, человек – слаб. И человек, стремясь к каким-то… там… психологическим благам, стремясь… ну… опять скажу популярное слово… к эмансипации, в том числе, и в семейной жизни, а не только… вот… в борьбе за права женщин работать и голосовать, и заниматься научной деятельностью – счастливей человек не стал, нарушив библейские нормы взаимоотношений мужа и жены. Они сохранились на Востоке, и мы видим, насколько крепки у них браки, насколько глубоко уважение женщины к мужчине, к родителям, к дедам, к семье, насколько в почёте у них материнство, и такое понятие, как – род.

А у нас, хоть мы имеем Священные тексты, которые постулируют вечные истины, но борьба за свободу, и равенство, и братство – в том числе, и в семье – она нарушила, на самом деле, незыблемые законы семейного счастья, в результате чего, мы имеем… в прошлом году… 72% разводов.

А.Митрофанова:

- Отец Владислав, если позволите, мне бы хотелось, всё-таки, чуть-чуть отмотать назад, и кое-что пояснить.

Мы… опять же… вот… Саша привёл пример из «Домостроя». Мне кажется, важно озвучить вот эту самую «поправку на ветер».

Время, когда создавался текст «Домостроя»… ну, тот, основной, который сейчас наиболее, может быть, известен – протопопа Сильвестра – это было время, когда телесные… как сказать… «телесные вмешательства» в жизнь ближних были очень распространены.

А.Ананьев:

- Я предлагаю термин «мотивация»… отрицательное… как это… «отрицательное подтверждение»…

А.Митрофанова:

- «Отрицательное…» – да, хорошо, пожалуйста… «отрицательное подтверждение», да. Это было широко распространено.

Ну… условно говоря… когда мы в Ветхом Завете – простите, никоим образом не сравниваю рядом «Домострой» и Священное Писание, понятно… Священное Писание – оно Книга книг… но, тем не менее… вот, там сказано: «Око – за око, и зуб – за зуб». Почему? Потому, что – до того, как эта заповедь была озвучена, в принципе, в ходу было такое правило: если тебе выбили зуб, ты можешь разбить человеку всю челюсть… или проломить ему череп – и тебе за это ничего не будет, это, типа, в порядке вещей. Ну, или… не знаю… в порядке… не в порядке…

О.Владислав:

- Ну, да… закон о возмещении…

А.Митрофанова:

- … но эта заповедь «око – за око» – она звучит революционно для своего времени.

Точно так же – и «Домострой». Муж, если видит какую-то провинность жены, где, с его точки зрения, может сработать, вот, такого типа, внушение – да, действительно, он может применить какую-то… как Саша сказал… «плёточку», но: ни в коем случае, не делать это на людях, ни в коем случае, не делать этого так, чтобы унизить её достоинство… чтобы этого не видели ни другие люди, и чтобы она сама, внутри себя, не сломалась от этого… и, после того, как применено вот это… так сказать… лёгкое телесное наказание, жену обязательно надо приголубить, чтобы она знала, что она, в первую очередь, бесконечно любима.

Так, вот… в таком контексте, это, действительно, звучит – революционно. То есть, не пороть жену, на глазах у домочадцев, а сделать это так, чтобы этого никто не видел, и чтобы не пострадало её мироощущение от этого – вот! Понимаете?

То есть… опять же… вот… эта «поправка на ветер» – она очень важна, на мой взгляд. И, если проецировать это на нашу сегодняшнюю жизнь, можно и сегодня найти какие-то… ну… наверное… аналоги того, как этот принцип… то есть, не руководство к действию, а сам принцип… может проявляться.

Если, к примеру…

А.Ананьев:

- Я взволнован! Мы ищем альтернативу телесным наказаниям жены…

А.Митрофанова:

- Нет, ни в коем случае! Просто – как сегодня этот принцип может быть реализован?

О.Владислав:

- «В театре сегодня был один…»

А.Митрофанова:

- Да… Хочется устроить скандал, да? Потому, что… ну… в порядке вещей… там… если, к примеру, что-то пошло не так, устроить скандал.

Нет! Просто, возьми себя в ежовые рукавицы, и сделай так, чтобы не вышло этого скандала. Сделай так, чтобы из твоего рта не прозвучало ни одного оскорбительного слова в адрес жены, или мужа.

Вот, на мой взгляд, сегодня вот этот принцип «Домостроя» может работать так.

То есть, даже если случается какая-то ссора, вы не можете поранить друг друга на уровне… вот этого… мироощущения… самоощущения. То есть… какие-то унизительные реплики в адрес друг друга – они просто… недопустимы.

Вот, на мой взгляд, это… если проецировать на нашу жизнь – это может выглядеть примерно так.

 О.Владислав:

- Если серьезно…

А.Митрофанова:

- Не знаю… А Вы – что скажете?

О.Владислав:

- Ну, вообще, если серьёзно говорить, то… этот принцип… конечно, ни в буквальном смысле, ни в переносном… мне кажется… не будет работать – его даже не стоит использовать. «Так… сейчас, вот, жена поступила, на мой взгляд, неправильно – надо её как-то наказать. Только, не плетьми, а как-то… вот… красиво и гуманно. Оставить без десерта».

В общем, надо сразу – прощать. Прощать – и семьдесят раз по семь… совершенно бесконечно… без всяких этих мотиваций. Всё-таки, не ребёнок маленький, которого надо, действительно, научить, с помощью метода кнута и пряника какой-то дисциплине и порядку.

Тут уже – взрослые люди. Взрослые люди меняются очень неохотно… чаще всего – вообще, не меняются, и дрессировать, как… как болонку – наверное, не стоит. Пусть даже – и гуманно, и красиво, и как-то так… и пафосно.

Вот… прощать… прощать… прощать… прощать… прощать… Собственно, это – один из элементов настоящей деятельной любви.

А.Ананьев:

- Но… она тогда… испортится. Если её постоянно прощать.

А.Митрофанова:

- Кто?

А.Ананьев:

- Жена.

О.Владислав:

- Ну… в браке ты – или прав, или счастлив! Поэтому… если будешь как-то доказывать свою правоту… любыми… там… доступными методами – это ты будешь глубоко несчастен. Как, собственно, и твоя вторая половина, которая тебе это несчастье обеспечит!

А.Митрофанова:

- Мне кажется, то же самое и женщин касается.

О.Владислав:

- Ну, да… да…

А.Митрофанова:

- В браке ты – либо права, либо счастлива.

А.Ананьев:

- Ну, вот, кстати, о равенстве и неравенстве, в этом отношении… и, возвращаясь к моему вопросу, а должен ли муж убояться своей жены, хотя об этом не говорится в Священном Писании, мы поговорим через минуту полезной информации на светлом радио. А также – поговорим о том, что такое совершенная любовь. Способен ли вообще человек, со своей грешной природой, на совершенную любовь? А, если не способен, то, стало быть, мы не будем иметь дерзновения в День Суда, как об этом говорит апостол?...

Вот, об этом обо всём, мы поговорим совсем скоро.

Не переключайтесь!

«СЕМЕЙНЫЙ ЧАС» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Ананьев:

- И мы возвращаемся за семейный стол в светлой студии радио «Вера»!

Здесь – не боящаяся мужа Алла Митрофанова…

А.Митрофанова:

- … бесконечно уважающая своего мужа – Александра Ананьева.

А.Ананьев:

- Ну… хорошо, пусть так.

Я также напоминаю, что сегодня мы беседуем с настоятелем Никольского собора в Мосальске священником Владиславом Береговым.

Отец Владислав, возвращаясь к равенству и неравенству… почему в Священном Писании не указывается мужу – убояться своей жены? Ведь, мы же понимаем, что и муж, и жена должны в равной степени бояться потерять любовь друг друга.

Я не представляю себе Спасителя, Который боится потерять Свою любовь к Церкви – это невозможно. А муж – должен любить жену именно так, как Христос возлюбил Свою Церковь.

О.Владислав:

- Но Христос же не чувственно её возлюбил. Он-то…

А.Ананьев:

- Я понимаю… я понимаю… но… и, вот… муж-то любит жену чувственно, и он, получается, боится потерять эту любовь? Вот этот страх – он же должен быть? Или – не должен быть? Есть ли равенство в вопросах любви и страха в отношениях мужа и жены?

О.Владислав:

- Ну, вот, мы 15 лет с матушкой прожили – как-то… я ещё не боялся ни разу потерять её любовь… и – наоборот. Мы как-то вообще на этом не акцентуализированы. То есть… как её можно потерять… да…

А.Ананьев:

- В таких случаях, у нас во дворе говорилось: «Да, отче, страх-то Вы потеряли, потеряли…»

О.Владислав:

- Да, да… страх-то, быть может, да… а любовь – нет. Мне кажется, одна из самых важных и серьёзных проблем современных браков, как раз – борьба за равноправие. Когда в семье – два начальника, два хозяина, два генерала, то брак обречён на провал, со временем. Мужчина – или просто передаст бразды правления супруге, в конечном итоге ( то есть, она победит в этой борьбе ), и… как-то… закроется в себе… или… не исключено… найдёт себе другую женщину, которой, всё-таки, можно будет… как-то… управлять, а не ходить под её парусом.

И… равноправие в семье разрушает библейскую картину представления о семье. Всё-таки, должен быть один человек, несущий ответственность за всё, и делающий выбор, ведущий этот корабль семейной жизни – и к земному благополучию, и к спасению.

Брак, он… может быть, и стоило начать… наверное… со второго… я, вообще, с трудом представляю, как сохраняются атеистические семьи, в которых нет этих библейских представлений о том, зачем брак нужен. Что это – школа, это – труд, и труд – ежедневный, непростой, по своим законам живущий, которые часто очень непохожи на то, что мы читаем в глянцевых журналах о том, какой должна быть семья.

Ну, когда я вижу многолетний брак – светский, не религиозный – я просто аплодирую стоя… такой, вот… искренний, без измен, с людьми, которые готовы бесконечно терпеть друг друга, всё прощать, и, при этом, не имеющими какой-то религиозной базы… я, вот, удивляюсь, конечно – как можно быть христианином без Христа?

Но, в целом, опять же… если, вот, эта иерархия нарушена, то… корабль дал течь.

А.Митрофанова:

- Отец Владислав, а, вот, возвращаясь к Посланию апостола Иоанна, которое сегодня в храмах звучало: «Совершенная любовь изгоняет страх», – здесь о каком страхе идёт речь? Вещь, это, действительно, наверное, разные страхи – вот, когда «жена да убоится мужа», когда имеется в виду уважение, имеется в виду желание сохранить и умножить любовь, и, действительно, страх её потерять, растратить, закопать в землю тот дар, который нам даёт Господь… Мне кажется, что, вообще, семейные отношения, и создание семьи, сам брак – это, вообще, дар от Бога, и надо стараться его, как любой талант… мы пытаемся умножать таланты – вот, точно так же, и здесь – это надо умножать… И, вот, убояться, в данном случае, значит – ну… пойти в другую сторону, обратные, как раз, действия предпринять. Это значит – этот талант никоим образом не умножить, а зарыть в землю. Но, вот, когда мы говорим, что «совершенная любовь изгоняет страх» – ведь здесь-то, наверное, о другом страхе речь идёт…

А.Ананьев:

- … или – о другой любви?

О.Владислав:

- Ну, опять же, вспомню авву Дорофея, который говорит, что первоначальный страх – страх раба, который боится наказания. Это страх… если проецировать на семью… страх женщины, которая боится, что сейчас возьмут плёточку и погоняют. Пусть потом и… с нежностью, с любовью погоняют, и потом приласкают, но, всё равно – это унизительное мероприятие, и, в общем-то, болезненное.

Вот, этот первоначальный страх должен быть изгнан страхом, когда ты творишь добродетели по любви к тому, ради кого ты творишь эту добродетель – по любви к добру, по любви к Богу, по любви к мужу, по… вот… оказывание почтения – настоящее, сердечное, не из страха наказания, не для того, чтобы получить награду, но потому, что ты хранишь особую любовь к своей второй половинке.

Я сейчас параллельно как-то… и про Бога говорю, и про супруга, и про супругу… В общем, вот, этот страх высшей степени – страх любви – изгоняет страх наказания. Авва Дорофей говорит, толкуя вот эту цитату апостола Иоанна, именно таким образом. Слова употребляются одни и те же, но смыслы – совершенно другие.

А.Ананьев:

- И, вот, сейчас – самое время поговорить о том, что же такое – совершенная любовь, которая изгоняет страх.

Не так давно, я беседовал с одним замечательным священником, которого мы оба знаем, отец Владислав, и он признался мне в удивительной вещи. Он сказал: «Александр, я нахожусь в священническом сане 25 лет. И 25 лет я занимаюсь тем, что молюсь. Молюсь – в храме, не в храме, произношу молитвы над людьми, произношу молитвы в уединении… и я, честно говоря, не знаю, сколько минут из этих 25-ти лет я молился по-настоящему», – представьте себе! «Сколько минут из этих 25-ти лет я молился по-настоящему?» – именно, настоящей молитвой.

Меня поразило вот это его откровение. И я сейчас задумался вот о чём. Вот, эта истинная молитва, о которой говорит уважаемый мною священник, и эта совершенная любовь, о которой говорит апостол Иоанн – это понятия одной природы, понятия одного уровня. И если уж священник признаётся, что он не уверен, что он хотя бы минуту из этих 25-ти лет молился по-настоящему, то я точно не могу быть уверен, что я хотя бы секунду любил совершенной любовью.

Ну, потому, что, если препарировать моё чувство к моей жене, там…

О.Владислав:

- Да, да…

А.Митрофанова:

- Та-ак…

А.Ананьев:

- … вот, здесь вот, я уважаю её, восхищаюсь её умом, сообразительностью, начитанностью и французским акцентом… здесь – я восхищаюсь её лодыжками… здесь – я восхищаюсь тем, как она готовит курицу с овощами… ну… вот, как-то так, да? Но – это ли та совершенная любовь, о которой говорит апостол?

А если это – не та совершенная любовь, то:

а) как ей научиться, как к ней стремиться?

Причём, мне хочется, знаете… не какие-то общие слова, а очень конкретные советы – как научиться этой совершенной любви? Потому, что для меня лично – это жизненно важно, ибо говорит апостол – и я это чётко понимаю – что не имея вот эту совершенную любовь, опыта этой совершенной любви, я не буду иметь дерзновения в День Суда. То есть, по сути, я доживу до конца земной жизни, и я – обречён, если я не обрету эту совершенную любовь, которой, как мы выяснили, я не обладаю.

О.Владислав:

- Хороший вопрос.

Ну, давайте, сначала разберём не семейный акцент. Эти слова апостола Павла – потому, что, большей частью, он говорит о наших взаимоотношениях с Богом – он делает акцент на том, что любовь к Богу не должна быть чувством. Что истинная любовь, по существу своему, должна выражаться делами. Если нет дел, соответствующих любви, то нет и истинной совершенной любви.

А как должна обнаруживаться совершенная любовь к Богу? Спаситель сказал: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный». То есть, чем больше мы любим Бога, тем больше должны подражать совершенствам Отца Небесного – ну, этого требует сама сущность любви.

Что дальше? Бог явил Свою любовь, воплотившись в Иисусе Христе. Потому, мы должны так поступать, как поступал Иисус Христос. Поэтому, если ты хочешь иметь крепкую любовь к Богу, подражай примеру Иисуса Христа – живи так, как Он жил, пребывая на земле в человеческой природе. И тогда – ты будешь иметь дерзновение в День Суда.

Потому, апостол Иоанн и говорит, что наша любовь – то есть, любовь к Богу и ближним, как результат исполнения заповеди Господней, должна достичь того совершенства, чтобы нам получить дерзновение в День Суда. То есть, надеяться на оправдание пред Богом, когда Он призовёт нас к вечному блаженству.

И она достигнет этого предела тогда, когда мы всю свою жизнь поступаем так, как Он поступал в продолжение Своей земной жизни.

Поэтому, у Христианина должна быть… такая… некоторая… очень серьёзная начитанность Евангельского текста. То есть, он должен «плавать» в нём, он должен помнить его, он должен интуитивно использовать эти тексты в своей повседневной жизни. Должно… вот… просто чувствоваться всем своим существом: то, что я сейчас делаю – поступаю, говорю – оно похоже на Евангельский образ взаимоотношений Христа с людьми и Богом, или не похоже? Оно входит в диссонанс, или резонирует?

Вот, собственно… краткий экскурс в то, как достичь совершенства.

А.Ананьев:

- Спасибо, отец Владислав, спасибо! Но, вот, у меня сразу уточнение.

Человек, со своей грешной природой, со своими слабостями и немощами, он, вообще, в принципе, в теории, да и на практике – способен на совершенную любовь, или нет?

О.Владислав:

- Она даётся даром Господом Богом. Потому, что если бы он не был способен, то у нас не было бы такого сонма святых.

Святые – это люди не особенные, спустившиеся к нам на парашютах с Марса. Это – такие же люди, как и мы, которые достигли некоторого дерзновения в этой любви. И, как мы видим, жизнь их – очень непростая. Чем тяжелее земная жизнь того или иного подвижника благочестия, тем больше в нём любви – вот, такая, очень непростая, взаимосвязь.

Отрешение от земных радостей, сладостей, комфорта, уюта, и всего того прекрасного, что даёт нам земная жизнь, даёт нам почувствовать сладость жизни небесной. И, когда тот или иной подвижник – преподобный Серафим Саровский, новомученики, исповедники Российские, Силуан Афонский, или преподобный Паисий Святогорец… да можно сейчас просто весь эфир посвятить перечислению этих имён – вкусил сладость небесной любви, он может распространять её на всех, приходящих к нему, и на весь мир.

То есть, это возможно. Возможно ли это – нам с Вами, конкретно, нашим слушателям? Тоже возможно. Но в той мере, которую мы можем вместить. То есть, совершенство преподобного Серафима, оно – одно, совершенство нас с Вами – оно другое. Мы – школьники, мы не олимпийские чемпионы, мы не сможем сдать нормативы олимпиады, но – можем сдать школьные нормативы. За сколько, там, надо пробежать стометровку? Ну… там… за пять минут. Ну, отлично! Пробежим. Получили свою пятёрку в тех границах, которые нам поставлены.

Поэтому, не надо огорчаться, что мы – не преподобные Серафимы. Господь, нас призвав к Себе, даст ту же полноту совершенства, и радости, и счастья, которой обладают великие святые подвижники – Иоанн Богослов, и Серафим Саровский, и многие, многие другие святые – потому, что мы максимально исполнили ту меру, которая дана была нам. Вот, в тех границах, в которых мы смогли её осуществить.

«СЕМЕЙНЫЙ ЧАС» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Ананьев:

- Настоятель Никольского собора в Мосальске священник Владислав Береговой отвечает сегодня на вопросы мужа и жены в программе «Семейный час» на светлом радио.

Я – Александр Ананьев, ну, а со мной программу ведёт моя жена – Алла Митрофанова.

А.Митрофанова:

- Отец Владислав, если позволите, хотелось бы, чуть подробнее, поговорить – а что такое дела любви? Вот, Вы уже акцентировали внимание, как они важны. Что если нет дел любви, то тогда о любви мы говорить не можем. Ну, то есть, это – не чувства, скорее всего… там… сентиментальности, всякие ми-ми-ми, и прочее – это про что-то другое. Вот, вчера…

Приведу такой пример. Вчера, вечером, гуляю в сквере, рядом с домом, с нашим замечательным пёселем, и наблюдаю картину – под кустом лежит очередной пьяный. У нас там они почему-то… я не знаю, как это возможно… но там, периодически, лежат, действительно, пьяные люди.

А.Ананьев:

- Осень – время такое…

А.Митрофанова:

- Видимо, да…

А.Ананьев:

- Пьяные пошли…

А.Митрофанова:

- Их было ещё больше летом… не суть.

Наш близкий человек – ругаясь, возмущаясь, негодуя – поднимает этого пьяного, взваливает его себе на плечи, выясняет, где он живёт… и… поскольку этот пьяный… немножечко, так… в сознании… хотя он абсолютно в горизонтальном состоянии, но, при этом, он точно знает, где он живёт – адрес, дом, и так далее, он говорит: «Пожалуйста, помогите мне дойти до дома».

И, вот, этот вот человек, он его взваливает на себя и тащит его до его подъезда. Возмущаясь, при этом, как так можно себя до этого состояния довести, ругаясь, что его отвлекли, потому, что он в этот момент должен быть успеть в магазин – ему важно было… там… молока купить… и так далее… ну, в общем, масса всяких обстоятельств. То есть, вот, это приключение, поздневечернее – оно для него… так… выход, вообще, за пределы его представлений о нормальности. И он его тащит до подъезда.

Вот, на мой взгляд, это, как раз, и есть дела любви – при том, что внутреннее состояние человека, делающего эти дела любви, в этот момент, может этим делам не соответствовать. То есть, он, реально, ругается и возмущается, он не умиляется совсем тому, что происходит, но он делает, при этом, дела любви. То есть, скрепя сердце – вот, так тоже бывает.

Это считается делами любви, или – нет?

О.Владислав:

- Это самое главное дело любви! Которое – через «не хочу», через «неприятно», через «не могу». Понуждение себя к реализации этих дел является самым ярким проявлением Евангельских заповедей. «Царство Божие силою берётся, и тот, кто употребляет усилие, его восхищает». Не из чувства сентиментальности, не из чувства любви ко всему миру мы должны помогать этому миру, и человеку, который оказался, в данный момент времени, твоим ближним.

Помните эту притчу о ближнем? Кто твой ближний – тот, кто оказал милость ему. Каждый человек, который появляется на горизонте твоей жизни, является ближним, и надо пристально смотреть – могу я ему в чём-то помочь? Нуждается он или не нуждается? Не будет ли это вдруг медвежьей услугой, как у Дона Кихота, а будет ли, действительно, моё действие – действием милосердного самарянина?

И… есть такое представление у многих христиан, что только тогда надо делать что-то важное и полезное, дела любви, когда ты хочешь это делать. А если не от сердца, то это лукавство, это дела лживые, это какое-то актёрство. Но – нет. Читайте Писание! Постоянно говорится о необходимости понуждения. Со временем, в этом делании приобретя навык, это станет частью твоей жизни, и тебе просто будет тяжело не творить эти дела. Сначала – первые годы, десятилетия – надо делать через «не хочу».

Так, что это… прям… самое такое… настоящий милосердный самарянин Ваш знакомый!

А.Ананьев:

- А я понял, отец Владислав, о чём спрашивает Алла Митрофанова! Я её просто дольше знаю.

Проецируя вот эту сложившуюся непростую ситуацию с нашими местными дворовыми алкоголиками на семейную жизнь, получается вот что.

Любовь - это, в частности, когда жена, недовольно гремя посудой, и приговаривая: «Как ты мне надоел, а? Вот, с этой курицей… вот, с этой колбасой… вот, с этой твоей… лысиной, наметившейся на твоём затылке… вот, с этими вечными «садись есть»… о, как ты мне надоел!» И вот, скрепя сердце…

А.Митрофанова:

- Ой…

А.Ананьев:

- … собрав себя в кучу… преодолевая нежелание, она творит дела любви.

А.Митрофанова:

- Не знаю… это какие-то, по-моему, немножко отравленные дела любви…

А.Ананьев:

- Ну… почему? Вот, мы же с алкоголиком так же поступаем?

А.Митрофанова:

- Нет…

О.Владислав:

- Как говорится, «умiла готувати, та не вмiла подавати ". Можно же милостыню дать так, что даже нищему не захочется её взять! Будет ли это – дело любви? Так… с высокомерием: «На, вот, подавись, собака… пойди, там, поешь…» – когда ты делаешь вроде доброе дело, но, при этом, ущемляешь достоинство человека и превозносишься над ним: «Вот, смотри – видишь, чего я достиг? Я могу тебе помочь!»

Не всякое доброе дело будет таковым на самом деле, хотя внешне может казаться, что это дело – доброе. Очень важно ещё – с каким сердечным чувством. Поэтому, одно дело – когда у тебя есть превозношение, и ты пытаешься, за счёт другого человека, возвыситься в своих собственных же глазах, а другое дело – когда тебе просто… ну, просто неприятно… там… по-человечески, но ты видишь, что человеку надо помочь. Ты не несёшь его… не рассказываешь ему лекцию, как плохо пить, и: «Вот до чего ты опустился… вот, смотри, вот, я пил, а теперь не пью… я – молодец, а ты не молодец… до чего ты докатился, негодяй!» – это было бы неправильно. Это было бы даже… духовно неприемлемым поступком. Так, что – надо иметь какую-то грань… надо уметь проводить.

Вспоминается анекдот, который показывает, в чём отличие сентиментальности, влюблённости от настоящей любви. Не знаю, можно ли в прямом эфире радио «Вера» это говорить, но…

Когда ты идёшь с любимой девушкой холодным зимним вечером по Москве, по парку, и говоришь: «Как мило и красиво тают снежинки в твоих волосах…» – вот, это влюблённость. А когда ты говоришь: «Надень шапку, дура!» – это любовь.

А.Митрофанова:

- Потому, что в этом проявляется настоящая забота!

О.Владислав:

- Да, да… может быть, эмоциональная, резкая, гневливая, но, при этом, тобой движет забота.

А.Митрофанова:

- Да, я с Вами соглашусь, отец Владислав. Пожалуй, что так.

О.Владислав:

- А, вообще, проявление любви – это проявление терпения друг ко другу, верности, милости, умения обуздывать себя, и умения считаться друг с другом – вот, это настоящая любовь.

А.Ананьев:

- «Боящийся несовершенен в любви». Завершить наш разговор мне хочется вопросом, касающимся именно этой, моей самой любимой строчки Первого соборного послания святого апостола Иоанна Богослова, которое мы читали сегодня в храме. «Боящийся несовершенен в любви».

Мы с Вами говорили о многом, что может отравить нашу любовь – об этом апостол Иоанн не говорит. Он говорит именно о страхе, который может убить… или не дать вырасти нашей любви из обычной бытовой до совершенной божественной. И, при этом, мы же и продолжали говорить о том, как важен страх… ну… вот… в каком-то узком, может быть, контексте… в вопросах любви.

Почему именно на страхе, как самой главной преграде любви, делает акцент апостол Иоанн? Или же это… опять же… какой-то другой страх?

О.Владислав:

- Он говорит о том страхе, который испытывает человек пред Богом, боясь наказания. Он призывает любить Бога, и исполнять заповеди Его просто… из чувства…

А.Митрофанова:

- По любви, а не из страха…

О.Владислав:

- … из чувства сыновьей, дочеринской любви. Он постоянно призывает…

А.Ананьев:

- Но, слушайте, отец Владислав… я тогда не могу не спросить…

Во время Божественной Литургии – я уже делал на этом акцент – мы три раза произносим слово «страх» – страх Божий. «Станем добре, станем со страхом, вонмем…», «Со страхом Божиим и верою приступите!»… понимаете, да? То есть, мы несколько раз говорим о том, как важен страх – и тут же установка апостола Иоанна «Боящийся несовершенен в любви».

Вот, для меня, человека не искушённого, крестившегося чуть более трёх лет назад – это непонятно. Почему, с одной стороны, страх – да, да, да, а, с другой стороны, страх – ни в коем случае?

О.Владислав:

- Ну… ветхозаветный страх Божий – это абсолютный синоним слова «совесть». Тот страх Божий, который необходимо было иметь ветхозаветному человеку, вполне себе заменяется словом «совесть». Его просто нету на этих страницах.

На Литургии это слово является синонимом слова «благоговение». Благоговейно, чинно, без шатаний, кричаний и аплодисментов.

Тут надо, всё-таки, смотреть на контекст. Слово – одно, а подразумевает совершенно, вот, разные состояния. Страх может быть просто синонимом слова «уважение».

А.Митрофанова:

- То есть, страх – как осознание себя в присутствии Бога, и желание Ему угодить, и нежелание Его… ну… простите за антропоморфность… расстроить?

О.Владислав:

- Ну, да… да…

Ну, вот, посмотрите на взаимоотношения влюблённых людей. Какое огорчение приносит невольная обида. Когда не хотел обидеть, но что-то ляпнул сдуру – и человек обиделся. А ты… вот… прямо… грустно тебе, у тебя сердце щемит, тебе неприятно. То есть, вот это вот состояние является страхом, который должна испытывать… там… жена… или муж… по отношению к своей второй половинке.

А.Ананьев:

- Вы знаете, я этот страх сравниваю со страхом, который испытывает неопытный водитель за рулём. Если человек за рулём испытывает страх, вероятность въехать кому-нибудь в бампер у него гораздо выше, чем если бы он был спокоен и уверен.

И если человек в отношениях начинает бояться, бояться… бояться расстроить… бояться что-нибудь не то сказать… бояться не сделать что-то, или сделать что-то не так… бояться прийти на пять минут позже, или купить не того цвета хлеб по дороге с работы – ну… его отношения обречены!

О.Владислав:

- Ну… я боюсь разочаровать, допустим, свою супругу. Я боюсь её обидеть. Я боюсь, что она, храня домашний очаг, и его постоянно поддерживая в порядке, настолько переутомится, что уже и жить не будет хотеть. Может быть, такие примеры будут более понятны. Я боюсь, что не будет средств к существованию семьи, что она не сможет купить то, что ей крайне необходимо – даже лекарства, одежду, заплатить за электроэнергию… то есть… вот, такой страх.

То есть, это не панический страх, это не страх…

А.Митрофанова:

- Мотивирующий?

О.Владислав:

- … к паукам… или высоты… это – не фобия. Просто, видите… слово одно и то же употребляется, а оттенки его – очень разные, которые совершенно меняют смысл.

Да, это страх любви, который поддерживается чувством ответственности. То есть, я должен быть защитником, добытчиком, я – отец, я – муж, я – строитель и садовник… То есть, я, естественно, переживаю и боюсь, когда что-то будет не так. Хочется, чтобы всё было красиво, гармонично, здорово… и такой лёгкий страх присутствует. Страх толкает тебя к совершенству – вот, этот страх, настоящий, правильный, здоровый… к обучению – ты боишься, что у тебя розы завянут – так, сижу, читаю книжки, боишься, что у тебя сломается газонокосилка – так, смотришь… читаешь инструкцию… так… масло сюда… так… это натягиваем… это перетягиваем… это меняем… это подкрашиваем… это точим…

То есть, я не в панике от того, что: «Ой, сейчас у меня газонокосилка сломается!», или: «Сейчас у меня жена ногу сломает!» Просто я крашу тогда ступеньки не глянцевой краской скользкой, а ставлю специально на лесенку наклейки из наждачки – всё, жена не упадёт, отлично.

То есть, это – страх любви. Это – не панический страх.

А.Ананьев:

- Спасибо Вам огромное, отец Владислав! Я думаю, что о любви и о страхе – и в программе «Семейный час», и в программе «Вопросы неофита», и, вообще, на «Светлом вечере» - можно, и мы будем, говорить ещё очень и очень много, и приглашаем Вас к продолжению беседы в следующий раз!

Сегодня с вами была Алла Митрофанова…

А.Митрофанова:

- … Александр Ананьев.

А.Ананьев:

- И мы благодарим настоятеля Никольского собора в прекрасном Мосальске священника Владислава Берегового: спасибо Вам, отец Владислав!

О.Владислав:

- Спасибо вам! Божье благословение! И – всем нашим слушателям! Любите друг друга!

А.Ананьев:

- Любите… причём, не на страх, а на совесть!

О.Владислав:

- … а на совесть!

А.Ананьев:

- Всего доброго! Пока!

А.Митрофанова:

- Спасибо! До свидания!

О.Владислав:

- До свидания!