«История Московского Епархиального дома». Диакон Михаил Гар

У нас в студии был старший специалист отдела новейшей истории Русской Православной Церкви Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета диакон Михаил Гар.

Разговор шел об истории Московского Епархиального дома, в котором проходил Всероссийский Поместный Собор 1917-1918 годов.

Этой программой мы завершаем цикл из пяти бесед, посвященных Поместному Собору 1917-18 годов.

Первая беседа с Алексеем Бегловым была посвящена подготовке к Всероссийскому Поместному Собору;

Вторая беседа со священником Евгением Агеевым и Юлией Бирюковой была посвящена церковным соборам, последовавшим за Всероссийским Поместным Собором;

Третья беседа с протоиереем Александром Троицким, священником Ильей Соловьёвым и священником Евгением Агееым была посвящена исследованию биографии участников Всероссийского Поместного Собора;

Четвертая беседа с протоиереем Константином Зелинским и священником Евгением Агеевым была посвящена значению изучения биографий участников Всероссийского Поместного Собора на примере одного из участников — учителя Федора Кашменского.

Ведущий: Алексей Пичугин

---

А. Пичугин

— Дорогие слушатели, здравствуйте!

Это «Светлый вечер» на Светлом радио!

Меня зовут Алексей Пичугин — рад вас приветствовать!

Напомню, что на этой неделе мы говорим об истории и наследии Поместного Собора 1917-18 годов. У нас несколько передач, очень интересных, прошли, и сегодня мы этот разговор — по крайней мере, применительно к настоящему циклу — заканчиваем.

И заканчиваем мы его историей того места, где и проходил Собор — историей Епархиального дома — Московского Епархиального дома. История эта очень интересная, и здание это сохранилось. Оно переживало разные моменты...

И сегодня у нас в гостях — дьякон Михаил Гар, я думаю, уже хорошо знакомый нашим постоянным слушателям — старший специалист отдела новейшей истории Русской Православной Церкви Свято-Тихоновского университета.

Здравствуйте!

О. Михаил

— Здравствуйте, дорогие слушатели! Рад новой встрече!

А. Пичугин

— Да, мы — тоже, отец Михаил, рады!

Давайте говорить про историю Епархиального дома. Я думаю, что программу мы так построим: поговорим об истории, и поговорим о том, как Собор проходил — непосредственно применительно к самому Дому, самому зданию... что, может быть, там сейчас напоминает об этом времени...

Вообще, у Дома, действительно, непростая история! Не знаю... там... лет 25-30 назад, все, кто проходил по Лихову переулку, вообще, не обращали внимания на то, что это — необычное здание с церковными какими-то элементами... конструктивистский дом — и конструктивистский дом советского периода! Однако ж, нет...

О. Михаил

— Да, он выглядел иным до неузнаваемости! Рассказывал когда-то отец Владимир Воробьёв, ректор многолетний Свято-Тихоновского университета, что, когда он искал это здание, то прошёл один раз мимо... второй раз —мимо... и, не найдя ничего другого... подобного... всё-таки обратил на здание внимание. За неимением чего-либо другого.

А. Пичугин

— Ну, да... что, на самом деле... в этом переулке — я многократно в нём и бывал, бываю, и даже задумывался так же, как отец Владимир, проходя: «Вот, какое ещё здание здесь, если... учитывая, что, большую часть советского периода, Епархиальный дом выглядел по-советски... какое ещё здание здесь может о нём напоминать?» Наверное, никакое.

О. Михаил

— Никакое.

А. Пичугин

— И... я знаю несколько домов в Москве — перестроенных до неузнаваемости... вот, у нас часто говорят: «Храм перестроен до неузнаваемости...» — и дальше фотография, и — не до неузнаваемости! Естественно, там... даже самый «ненасмотренный» человек сразу может ткнуть пальцем и сказать: «Вот, церковь была — здесь!» Потому, что... колокольня, как-то, может быть... её остатки выделены... или апсиды сохранились... или ещё какие-то элементы церковной архитектуры... и даже, если человек не знает, как церковную архитектуру отличить, всё равно, он найдёт... потому, что — что-то необычное...

Я в Москве знаю несколько домов, которые когда-то были церквями, которые, действительно, перестроены до неузнаваемости. Это жилой дом, например, на Якиманке. Я вам сейчас номер точно не скажу... но даже сейчас, когда я прохожу мимо него, единственное, что может меня натолкнуть на мысль, что это именно этот дом — потому, что, если я на него посмотрю с других сторон, я никаких следов не увижу — там очень необычное, в некоторых местах, соединение стен... но можно это принять за архитектурную, просто, какую-то... архитектурный элемент... архитектурную идею...

Это — на Таганке храм Космы и Дамиана перестроенный — просто, ну, совершенно, в обычный сталинский дом. И, просто, не зная, что тут, вот, есть элементы храма, никогда не догадаешься... я и сам не знал, пока Игорь Гарькавый мне про это не рассказал.

Долгое время у нас в Москве шли споры вокруг здания Института рыболовства, которое когда-то было собором Ново-Алексеевского монастыря — в Москве, в районе «Красносельской»... вообще, ничего не напоминает! Я даже с москвоведами говорил... «Нет там ничего! Нет там... начисто всё снесено!» И говорю: «Нет, там — есть!» И, вот, действительно, там... люди, которые работают, говорят, что есть какие-то места в этом здании, которые... заходишь внутрь — и понимаешь, что это — бывший храм. Там... какие-то своды... ещё что-то... но они настолько задрапированы, что... вот... и Епархиальный дом был таким же точно! Простите за это длинное лирическое вступление, но это — важно для нашего разговора. Что, ещё 20 лет назад, если вы ходили в районе Цветного бульвара, вы Епархиальный дом ни за что бы не нашли.

Давайте, с истории начнём...

О. Михаил

— История Епархиального дома связана с личностью митрополита Владимира — первого священномученика из русских архиереев, пострадавшего в Киеве, недалеко от стен Лавры, в 1918 году.

Но, довольно-таки задолго до этого, он был назначен на Московскую кафедру, и Московскую кафедру занимал долго — до 1912 года.

И, вот, в 1900 году, недавно назначенный, митрополит Владимир решил, что Москве необходим Епархиальный дом.

А. Пичугин

— А, были примеры какие-то в Российских городах? В Петербурге... или ещё где-нибудь?

О. Михаил

— Исследователи пишут, что в некоторых епархиях — уже были Епархиальные дома, и смысл их был везде, примерно, один: все церковные структуры, организации, редакции, какие-то фонды — всё, что можно себе представить в этом плане — предполагалось размещать в таких Домах. Это было удобно. Удобная коммуникация — Дом такой становился центром церковной жизни в епархии, все знали, куда прийти по каким-то своим церковным, епархиальным и прочим, подобного рода, делам.

В Москве не было ничего похожего. Митрополит Владимир консультировался. Поскольку, Москву он знал плохо, никогда, до этого, в ней не жил, он консультировался, где бы выбрать место, где построить это здание. И старый московский протоиерей — отец Иоанн Петропавловский, служивший неподалёку, в Спасских переулках, которые теперь называются Каретными...

А. Пичугин

— «Где мои семнадцать лет...»

О. Михаил

— Да-а... «Где мои семнадцать лет...» — там и табличка висит, на доме Высоцкого...

А. Пичугин

— Да-да... да...

О. Михаил

— И школа сохранилась, где он учился...

Вот, неподалёку совсем от Епархиального дома, стоял Спасский храм, где был настоятелем этот батюшка — отец Иоанн Петропавловский. Он хорошо знал не только ближайшую округу, но и всю Москву... а ближайшую округу, видать, в особенности, до тонкостей она была ему известна. И он посоветовал митрополиту Владимиру, что здание можно построить на пустыре. Пустырь — в Лиховом переулке. Принадлежал этот пустырь Высоко-Петровскому монастырю. Монастырь сдавал пустырь в аренду.

А. Пичугин

— То есть, уже — церковное место было...

О. Михаил

— Да. В аренду сдавал купцу под склад дров. И, собственно, ничего не стоило купца куда-нибудь ещё перевести — дрова легко перевозятся. Территория свободная, выкупать не нужно — оказалось, очень удобно.

Решение было принято, и дальше — нужно было собрать средства на строительство. Средства жертвовали многие благотворители, включая самого митрополита Владимира. Но — нажертвовали всего лишь треть от необходимой суммы.

А. Пичугин

— Ну, это, такая, распространённая была история начала ХХ века, когда строили, вот, так — на пожертвования, и тут, может быть, была некая... было некое отличие. Когда на пожертвования строили храм, или... там... какой-то человек хотел построить храм — он давал денег. Или, там, несколько купцов давали денег. Они понимали, что это такое.

А что такое Епархиальный дом — объяснить было сложно. И, поэтому, наверное, сборы средств тоже шли со скрипом...

О. Михаил

— Видимо, не без этого... трудность какая-то была. Но её преодолели за счёт средств от доходов Иверской часовни, возле Московского Кремля располагавшейся. Все остальные необходимые средства... получается, там... условные 65%... их покрыли, именно, из доходов Иверской часовни. Поэтому, старые москвичи говаривали, что тут Божия Матерь Сама поучаствовала.

Вот, сейчас в Иверскую часовню тоже ходит много паломников, молятся перед Иверской иконой Божией Матери...

А. Пичугин

— ... Московское духовенство, по очереди, каждый день несёт там «вахту», можно сказать...

О. Михаил

— ... да... и, в общем, многие верующие москвичи знают это место, любят, и приходят и просто, иногда, когда возможность есть, и по каким-то особым случаям приходят помолиться... но, видимо, до Революции, это место, просто, не миновал никто. Из паломников. И, поэтому, из копеечек, вносимых ими, сложились такие ощутимые суммы, из которых можно было построить Епархиальный дом.

Очень показательно, что строительство было завершено за полтора года. Сейчас, когда реставрировали Епархиальный дом, ушло 10 лет.

А. Пичугин

— Я, пока мы с Вами говорим... есть у нас в разных поисковиках, понятное дело, панорамы... я открываю панораму 2008 года Лихова переулка, и там стоит — да... вот... ничем не примечательный конструктивистский дом. И свои черты он обрёл только в 2017 году. Да... то есть... больше 10 лет.

Ну, конечно, наверное... проще построить с нуля — это все реставраторы говорят. Проще построить с нуля, чем кропотливо, по кирпичику, восстанавливать общий облик, не снося, при этом ничего особо...

О. Михаил

— Ну, вот... собственное воспоминание моё — оно, до сих пор, весьма яркое. Что первый раз, когда довелось туда приехать — в Епархиальный дом... в каком уж это было году... пожалуй, что в 2012... там приходилось проходить под строительными лесами. И, дальше, когда видишь лестницы... когда мы видели лестницы, поднимающиеся наверх, на второй этаж — их там две, симметричных, с двух сторон...

А. Пичугин

— Ну, это — сейчас... или тогда тоже было?

О. Михаил

— Да, они тоже были, но ступеньки — обрывались на втором марше, и дальше можно было увидеть, что кровля над Соборной палатой — обрушена.

А. Пичугин

— А что-то, вообще, напоминало здание начала ХХ века?

О. Михаил

— Напоминало что-то... скажем... там, в основании лестниц, видно было, что это — какие-то старые лестницы...

А. Пичугин

— Я, просто, не помню, когда я в Соборной палате... в Епархиальном доме... оказался в первый раз... Мне, так как я учился в Свято-Тихоновском... сильно раньше, конечно... ещё никакого Соборного дома не было... или был только в планах... но... я должен был там быть в то же время... но я не помню его.

Я помню... что во дворе ходили... у меня друзья рядом работали... я вечно там ходил... я по этим дворам ходил много... и, видимо, миллион раз проходил, ещё... там... с конца 90-х, по этим дорожкам, мимо Соборного дома, не задумываясь об этом. Но... вот, в момент перестройки... я тоже ходил, но — совсем не помню...

О. Михаил

— Дом в ужасное состояние пришёл, именно, уже... как-то, с середины 90-х, не раньше. Раньше он был занят киностудией документальных фильмов. Там всё было, конечно, не так, чтобы идеально, но благополучно — крыша не текла, стены стояли... А потом, после банкротства киностудии... вот, тогда уже, при новых владельцах, когда шли суды за это здание — вот, тогда... эти... владельцы, желавшие здание снести и построить что-то новое на этом месте, они его привели в такое состояние.

А. Пичугин

— Мне это напоминает историю... уж, простите, что мы на какие-то другие краеведческие московские сюжеты отвлекаемся... но он — тоже церковный.

На Апухтинке, в Москве — это район Таганки, Таганского парка, который, в свою очередь, находится на территории бывшего Покровского монастыря — части его, потому, что монастырь сейчас существует — стоит, непримечательное тоже, сталинское здание, которое от обычного, совсем уж, сталинского здания отличает только... такая... лестница-анфилада, ступеньки и неприметная апсида сзади — это, вот, Успенский старообрядческий собор, самый большой в Москве, построенный накануне Революции и превращённый в обычный жилой дом, общежитие.

И, вот, его, лет восемь назад, наверное, когда программа реновации московская появилась, решили снести, чтоб построить... там... естественно, стала возмущаться общественность, краеведы... Вскрылось... ну, краеведы знали, естественно... но и правительство городское узнало, что это бывший Успенский собор — который полностью сохранился, он огромный, и дом этот огромный. Он — гораздо в лучших объёмах сохранился, чем Епархиальный дом. Ну, его никто, конечно, сейчас не перестраивает назад — в Собор... можно сказать, до этого руки дойдут... но, вот, его хотели снести по программе реновации... и снесли бы, наверное, если б вовремя в набат не забили!

А. Пичугин

— Я напомню, друзья, что мы сегодня говорим об истории Московского Епархиального дома, и у нас в гостях — диакон Михаил Гар, старший специалист Отдела новейшей истории РПЦ Свято-Тихоновского университета.

Итак, давайте, всё-таки, вернёмся к ранней его истории — Дом был построен... к какому, примерно, году?

О. Михаил

— К 1902 году. И освящение здания состоялось 5 ноября. Тогда никто не думал, что ровно через 15 лет будет избран на Патриарший престол Московский митрополит Тихон — день в день, освящение здания совпало с этой датой — с главным праздником теперь, посвящённым святителю Тихону, с годовым праздником Свято-Тихоновского университета, который в этом здании располагается. Видимо, это ещё дополнительное напоминание нам о том, что у Господа всё предусмотрено. Как святитель Лука Войно-Ясенецкий, в своё время, говорил о том, что... в день своего 80-летия... говорил о том, что он был архиереем у Бога задолго до того, как был рукоположен в этот сан. Вот, так и Епархиальный дом, по-видимому, задолго до появления Свято-Тихоновского университета, предназначался для него.

А. Пичугин

— Ну, в общем, да... Нет, но тут ещё и события, помимо того, что это Свято-Тихоновский... всё-таки, избрание патриарха — тоже произошло здесь.

О. Михаил

— Да, избрание... окончательное избрание произошло в храме Христа Спасителя...

А. Пичугин

— Да...

О. Михаил

— ... по жребию, перед Владимирской иконой Божией Матери, но решение о восстановлении Патриаршества принималось на Поместном Соборе, и вопрос этот, хотя и... можно сказать... носился в воздухе, но реально и официально он был поднят на Соборе, совсем незадолго до Октябрьского переворота.

Напомню, что Поместный Собор открылся на Успение 1917 года — это легко очень запомнить.

А. Пичугин

— Отец Михаил, давайте, от Собора... к Собору, вернее, мы ещё подойдём... а сейчас — вернёмся к ранней истории. Что было в Доме? Вот, произошло освящение, и ещё 15 лет, до Собора, Дом существовал. Это был центр определённый епархиальной Московской жизни, и, я так понимаю, что... жизнь там бурлила?

О. Михаил

— Да. Собор — это, конечно, главное, что произошло в этом Доме, но и до Собора там, действительно, было много всего.

Собственно, можно разделить на несколько групп те события, и, вместе с тем, те объекты, которые располагались в этом Доме.

Собственно, значение Дома замысливалось митрополитом Владимиром, как, с одной стороны, просветительское, с другой стороны, образовательное, с третьей стороны — такое... церковно-административное. И, вот, в соответствии с этими предназначениями, собственно, там и появлялось... там, в Доме... во-первых, пожалуй, самое главное... хотелось, да, многое сказать, но самое главное не упустим — это храм.

А. Пичугин

— Владимирский...

О. Михаил

— Да. Храм, посвящённый святому князю Владимиру. Там были налажены образцовые богослужения.

А. Пичугин

— А что такое — образцовые?

О. Михаил

— Во-первых, ежедневные.

А. Пичугин

— А это было нехарактерно для того времени, да?

О. Михаил

— Ну, вот, считалось, что в Епархиальном доме — обязательно. На приходах — не характерно.

А. Пичугин

— Ну, мы сейчас смотрим — большие Московские храмы... там везде — ежедневные службы. Даже споры идут — нужно служить ежедневно... не нужно... духовенство спорит... а, может быть, лучше... там... чтобы больше людей собиралось в Воскресный день, который, непосредственно, посвящаем Богу? А, для предреволюционного времени, ежедневные службы — это было что-то, такое... скорее... экстраординарное?

О. Михаил

— Вот, отец Алексей Мечёв, когда стал служить ежедневно, на него смотрели с удивлением...

А. Пичугин

— Да. Вот, кстати... я тоже вспомнил этот пример...

О. Михаил

— Вот... тут — ежедневное богослужение было налажено. Вывешивалось расписание — не только при этом храме, но и в других местах в Москве. Писалось, кто будет служить, кто будет петь, кто будет проповедовать — об этом специально пеклись. Чтобы служба была — уставная, чтобы ничего не пропускалось, чтобы никакие, скажем, старообрядцы не могли сказать, что «никониане служить не умеют». То есть, ничего не пропускали, не сокращали, подбирали хороших чтецов, приглашали лучших певчих, священников подбирали, которые будут проповедовать, тех — которые это умеют...

А. Пичугин

— То есть, клира, как такового, не было, но была определённая череда московского духовенства...

О. Михаил

— Был настоятель, но приглашались и другие отцы... вот... и писалось, кто будет говорить слово, кто будет служить в этот раз — обо всём предупреждали всех, и считалось, что это — элемент внутренней миссии. Вот, в этот храм придёшь и увидишь — вот, так совершается служба. В идеале.

То есть, где-то на приходе возможны иные варианты — что... кто-то, там, спешит... кто-то по немощи... кто-то ещё по каким-то причинам... ну, где-то, там, певчих замечательных нет... где-то чтец в возрасте... всё может быть... но здесь такого быть не должно. Поскольку, это — центр церковной жизни Москвы. Конечно, регулярно совершались и архиерейские богослужения тоже. Вот, это — первая сторона.

Вторая сторона — просветительская. Она реализовывалась тогда, реализуется и теперь. То есть, само помещение, где находится храм, поделено на две части: собственно, вот, храм, как таковой, и прилегающее к нему пространство обширное, которое тоже может вполне быть частью храма — когда большая служба, когда много народу собралось, но, в остальное время, эта часть отгораживается занавесом, при желании, и там проходят — лекции, концерты, какие-то постановки, съезды... всё, что необходимо... и церковные мероприятия, и околоцерковные.

Профессор Козлов, в своей монографии о Епархиальном доме, прослеживает по тогдашней церковной периодике, какие мероприятия, в каком количестве проходили в этом помещении, ныне называемом «Соборная палата». Тогда не было такого названия — поскольку, Собор ещё не прошёл, но — в этом зале Епархиального дома. И отмечает он, среди прочих, наиболее интересные мероприятия, которые, как кажется, нелишне и нам, пожалуй, назвать.

Самого меня особенно впечатлило, что был цикл лекций, который читал один известный профессор того времени — о разных частях Российской Империи. Скажем, о Русском Севере, о Крыме, о Белоруссии... давал общий обзор — какие это места, какая там природа, какие люди живут, какая у них краткая история, и какие святыни, и чем нам эти места дороги. И сопровождал он свой рассказ показом слайдов — и вот, эти картинки, они имели какое-то своё название тогдашнее, они были для людей чем-то совершенно новым! Это ещё не вошло в регулярный обиход, люди не были к этому привычными, очень радовались этому, и стремились на эти лекции с такой силой, что все билеты исчезали, и человек 700 сидело в зале, а человек 300 ещё стояло вокруг них — вот, такой был успех у этих лекций!

С другой стороны, гораздо позднее, уже когда был избран святитель Тихон на Патриарший престол, в какие-то последние, может быть, месяцы перед закрытием Епархиального дома советской властью уже, там прошла театральная постановка, которая, как это ни странно для театральной постановки, была посвящена событиям Страстной Седмицы.

А. Пичугин

— А это... подождите... это какое время?

О. Михаил

— Уже был избран святитель Тихон — значит, избран он, как мы отметили выше, 5 ноября 1917 года, и, соответственно, когда-то — видимо, в начале 1918 года там прошла эта постановка, на которой присутствовал сам патриарх. И роль Божией Матери играла Ольга Леонардовна Книппер-Чехова. Она волновалась, и святитель Тихон её лично встретил, посадил возле себя в первый ряд — она должна была выйти не в самом первом отделении, у неё было какое-то время ещё — когда первое отделение шло, она могла посидеть ещё рядом с патриархом. Он успокоил её каким-то любезным разговором, что-то ей сказал такое... и свидетель этих событий вспоминал потом, что она сыграла свою роль — прочла «Плач Божией Матери» так, что было ощущение... переживалось в душе людьми... подобное тому, какое бывает за богослужением. Но... пусть, это субъективно... пусть, это, вообще — какая-то затея подозрительная для нас, сама по себе... но — время-то... Серебряный век... удивляться этому...

А. Пичугин

— Ну... кто-то скажет, что субъективная, а кто-то скажет, что, вполне себе, приемлемая... тут, на самом деле, вопрос в том, как мы это воспринимаем, спустя 80 лет. А, всё-таки, это была — непрерывная традиция, которая привела к возможности подобных постановок, да?

О. Михаил

— Да.

А. Пичугин

— А, когда мы живём в отрыве от этой традиции, получается, что мы... уже... акценты по-другому расставляем...

О. Михаил

— Да, мероприятия делились на те, что предназначались для всех — и люди, в большом количестве, приходили, покупали билеты, как сегодня, и... там... сотни людей присутствовали. А, с другой стороны, были мероприятия научные — для учёных... конференции проходили... какие-то доклады... семинары... и эти мероприятия тоже собирали много участников. Пусть, не столь они были массовые, как «для всех», но они проходили отдельно. Это уже — не по билетам, и тут Епархиальный дом играл роль удобной площадки для них. Потому, что, если где-то такую конференцию проводить — надо было бы где-то искать место. А тут — обширное помещение, подходящее для всего. Оно стало любимым в московских кругах — и церковных, и научных.

Просветительская функция была, как видите, многогранная. Была функция и образовательная у здания. Там, например, успели открыться, и даже дойти, сколько я помню, до первого выпуска, такие, «Женские богословские курсы»...

А. Пичугин

— ... и об этом мы, чуть подробнее, поговорим после небольшого перерыва.

Я напомню, что у нас в гостях диакон Михаил Гар, старший специалист Отдела новейшей истории РПЦ Свято-Тихоновского университета. Мы говорим об истории московского Епархиального дома.

А. Пичугин

— Возвращаемся в студию Светлого радио!

Друзья, я напомню, что мы, в завершение цикла программ о Соборе 1917-1918 годов, сегодня говорим о месте, где Собор проходил — это Московский Епархиальный дом, его непростая история и судьба. И об этом мы сегодня говорим с дьяконом Михаилом Гаром, старшим специалистом Отдела новейшей истории РПЦ Свято-Тихоновского университета.

Итак, остановились мы на том, что даже Женские епархиальные курсы были созданы — это было что-то новое. Просто, мы сейчас... как бы... ну... для нас, женские, епархиальные, церковные курсы... богословское образование женское... это — нормально, это — то, что является частью нашей церковной жизни. Тогда было — несколько иначе.

О. Михаил

— Да, слава Богу, что мы теперь на это смотрим нормально! Но, до Революции, это было очень необычно. Это было чем-то совершенно новым!

В принципе, женское образование имеет относительно недавнюю историю. Когда-то считалось, что высшее образование — исключительно мужское дело. Потом уже, как-то, ситуация изменилась. Но если мы посмотрим, хотя бы, даже в известную книгу воспоминаний матушки Амвросии Оберучевой, которая называется «История одной старушки», то мы узнаем, что, на своём курсе, она, как будущий доктор, была единственной женщиной. И о-очень на неё с удивлением смотрели! Хотя, она уже была не единственным примером в России, далеко не единственным.

Но, вот, в богословском плане, мы и доселе сталкиваемся с тем, что не везде, не во всех учебных заведениях в Русской Церкви, охотно берут на преподавательские вакансии женщин. Иногда говорят, что — нет, мы возьмём лучше священника... в крайнем случае, какого-нибудь мирянина.

А. Пичугин

— Когда я получал образование богословское, у нас... не у нас, а в целом, в Свято-Тихоновском — и тогда, и сейчас — преподавали Литургику женщины. Ну... не конкретно у нашего курса, а — в целом. Вот... Мария Красовицкая... и...

О. Михаил

— Да, да... слава Богу, в Свято-Тихоновском университете — это самая обычная практика. Но в более консервативных...

А. Пичугин

— Ну, понятно, да... конечно...

О. Михаил

— ... учебных заведениях — там стараются... Ну, чтобы уж там преподавать, или возглавлять экзаменационную комиссию — нужно быть Натальей Юрьевной Суховой! Как минимум...

А. Пичугин

— Ну, да... вот, она-то у нас преподавала, как раз!

О. Михаил

— ... да... а, иначе... трудно! Но...

А. Пичугин

— Вернёмся...

О. Михаил

— ... да... вернёмся к Епархиальному дому.

Женские курсы — это было событие. Были — не только Женские курсы, были — Пастырские курсы. Это тоже была новость. Потому, что, до этого, будущее духовенство готовили только в Семинариях и Академиях, а такой возможности, как сейчас, скажем — в том же Свято-Тихоновском, в ПСТБИ — тогда не было. А потребность — была. Ибо, далеко не всегда человек, желающий, ищущий священства, может учиться в Семинарии и Академии. Там надо — жить, чтобы учиться — лучше быть молодым, свободным ото всяких обязательств. А люди — семейные, люди — занятые, которые пришли, в конце концов, к тому, что они готовы выкроить время и силы на учёбу — они ж не могут жить в Семинарии и учиться на дневном отделении. Вот, тогда для них эти курсы — были выходом.

Была осознана необходимость этого. Было осознано, что у Церкви не надо отнимать силы просто так. Потому, что кто-то не вписывается, несколько, в обычную рамку.

Не надо отнимать силы в плане того, что будущих пастырей готовить гибко нужно, и не надо отнимать силы в плане того, что надо готовить и женщин к разным церковным трудам.

Наконец ещё, Епархиальный дом позволил собрать под одной крышей такие известные церковные общества... даже такие давние... как Общество любителей духовного просвещения, существовавшее ещё с Филаретовского времени, с 60-х годов XIX века...

А. Пичугин

— Они участвовали в переводах... и, как раз, Синодальный перевод — одно... это не то, чтобы их детище, но они участвовали в этом.

О. Михаил

— Да. Старинные, такие, церковные общества, весьма полезные... Миссионерское общество знаменитое, к трудам которого столько приложил протоиерей Иоанн Восторгов, один из первых новомучеников... вот, такие общества обрели крышу в Епархиальном доме, обрели своё пристанище, наконец. До этого, все они располагались — кто где: редакции, благотворительные фонды... словом, это всем было удобно.

И, таким, вот, всё более и более развивающимся, процветающим Епархиальный дом подошёл к 1914 году, когда началась Первая Мировая война. Она потребовала особых усилий от всех. Пришлось открывать лазареты, госпиталя — там, где никто этого не ожидал никогда. Пришлось находить места для размещения беженцев — самых разных, из всех тех губерний, которые оказались прифронтовыми внезапно.

И, вот, тогда с Москвой, с московскими церковными деятелями и, вообще, со многими людьми в Москве, по-настоящему познакомился святитель Тихон. Потому, что война застала его в сане архиепископа Виленского и Литовского.

Вильно — столица Литвы, и вся территория этой епархии оказалась, как раз, прифронтовой. Пришлось срочно эвакуировать — и людей, и имущество, и целые монастыри, и святыни... вывозилось всё, кроме стен. И занимался этим, конечно, архиепископ Тихон, в первую очередь. На его плечи эта забота легла.

И он — подолгу жил в Москве. Несчётное количество раз приезжал. Договаривался, чтобы приняли, скажем, тот или иной монастырь, его насельников или насельниц — куда-то, такое, здесь, в Москве...

А. Пичугин

— Да, это же известная история, что его московское служение началось раньше, чем его пребывание на кафедре.

О. Михаил

— Да, вот, с этого и началось — так его и узнали. Запомнили, что он — любвеобилен, заботлив, на его... такой... мирный дух обратили внимание. Узнали его хорошо.

Приведу один пример, что святитель Тихон тогда позаботился о том, чтобы Красностокский монастырь, который располагался в районе Гродно, как раз, на территории его епархии тогдашней, был бы принят в полном составе во дворце бывшем Орловых, в Нескучном саду. Пришлось попросить Великую Княгиню Елизавету Фёдоровну — она договорилась об этом, и насельницы Красностокского монастыря туда въехали. А уже потом, когда святитель Тихон стал патриархом, он же тогда, несколько лет спустя, договорился о том, чтобы эти насельницы переехали в Екатерининскую пустынь, где потом была тюрьма «Сухановка».

Но это было уже дальше. И они привезли с собой Красностокскую Ченстоховскую икону Божией Матери, которая тоже тогда пребывала с ними в Нескучном саду, и, затем, вместе с ними, переехала в Екатерининскую пустынь. А когда пустынь уже закрывали, икону смогли спасти, и она, до сих пор, пребывает в соседнем с пустынью приходском храме — в селе Ермолино.

Вот, это — лишь один пример. А, так, постоянная забота святителя Тихона о святынях и о всём, что связано с родной епархией, привела его и в Донской монастырь впервые. Потому, что именно туда, его стараниями, были эвакуированы святые мощи Виленских мучеников — Антония, Иоанна и Евстафия. И это знакомство с Донским монастырём, как оказалось, было очень надолго...

А. Пичугин

— Навсегда, можно сказать...

О. Михаил

— Да, вплоть до пребывания в заточении в 1922-23 году...

А. Пичугин

— ... и пребывания — мощами.

О. Михаил

— ... и пребывания мощами... и жительство в последние годы... а, вот, первое знакомство — тогда. И — да, ещё в ту пору, тоже не без святителя Тихона, попала в Москву... в Подмосковье, вернее, в Дмитров, среди других насельниц наших западных монастырей, преподобноисповедница Параскева Матиешина. Её святые мощи сейчас — в Спасо-Влахернском монастыре, под Дмитровом. Нельзя не отметить, что среди эвакуированных была и столь замечательная святая исповедница.

Это мы отметили, и, конечно, должны мы сказать, что и Епархиальный дом не остался в стороне от помощи раненым. Мероприятия стали проходить, в связи с войной, пореже. Часть площадей была отдана под эти самые цели означенные. Но... война, очевидно, шла до самой Революции, каких-то лучших времён тогда Епархиальный дом не дождался, но, всё-таки, именно в самое трудное время, в самые последние...там... полтора года своего существования в качестве Епархиального дома, он принял под свой кров Поместный Собор.

Вот, Поместный Собор — про него, конечно, много было сказано...

А. Пичугин

— ... и, вот, у нас программ цикл выходил... но, давайте, поговорим о Соборе, применительно к Дому.

О. Михаил

— Да... значит, наверное, всё-таки, надо отметить самое очевидное — что Собора ждали давно, хотели давно, потому, что проблем в церковной жизни набралось много, ещё до Революции. Иного способа их разрешить, в общем-то, никто не видел и не знал. Собор — это самое очевидное. Но ни в 1906 году, когда впервые намечалось Собор созвать, ни в 1914 году, когда война началась — опять подготовились к созыву, да не успели начать, ничего не получилось. Получилось только в 1917. И об этом всегда говорят, как о событии, совершившемся на «демократической волне»...

А. Пичугин

— Ну, Временное Правительство...

О. Михаил

— Да... это, вот... ну, время, время такое — после Февральской революции... не знаешь даже, какую конкретную причину тут можно назвать... конкретный повод — вот, всё течение времени, вся эта обстановка, атмосфера тех месяцев — она способствовала тому, чтобы Собор созвали. Но... сначала, в самые первые, буквально, дни Временного Правительства, волевым решением были изгнаны со своих кафедр столичные архиереи — Московский митрополит Макарий и Петроградский митрополит Питирим. И, тогда же, новый состав Синода принял решение, что этих архиереев — столичных — будут избирать демократическим путём, на съездах духовенства и мирян. И — небывалые избрания совершились, в обеих столицах. В Петрограде был избран любимый очень простым народом святой архипастырь — митрополит Вениамин. Ну, называя его уже конечный сан, в который он был возведён чуть позже. А в Москве был избран, парадоксально... в Петрограде, всё-таки, митрополит Вениамин был тогда викарием этой епархии, и это было нормально, в общем, такое избрание... а тут — московское духовенство и миряне выбрали, вдруг, архиерея с другой кафедры.

Сейчас это трудно нам себе представить такое — чтобы мы собрались вдруг, духовенство и миряне, и выбрали себе на Московскую кафедру какого-нибудь архиерея, ну, скажем, из Перми. Нам он — нравится, и пусть он ту кафедру оставит и станет нашим архиереем! Вот. Но — ничего, Синод это утвердил, и, собственно, это избрание стало следствием того, что архиепископа Тихона в Москве так хорошо знали.

А. Пичугин

— Я напомню, что в гостях у Светлого радио сегодня — дьякон Михаил Гар, старший специалист Отдела новейшей истории Русской Православной Церкви Свято-Тихоновского университета.

Итак, происходит избрание, в Соборном доме... вернее, окончательно — в Храме Христа Спасителя, как вам это говорили... но, вот, в Соборном доме происходит избрание... в результате Собора...

О. Михаил

— Да, это — чуть позже происходит. Сначала он избран Московским митрополитом. Затем — тем же Синодом в новом составе — принимается решение о проведении Поместного Собора.

Сейчас мы не будем вдаваться в подробности того, как это решение принималось, поскольку, мы, всё-таки, акцентируем внимание именно на Епархиальном доме, на его истории — это отдельная, такая, картина, всё-таки. Но нельзя не сказать, что, как только было принято решение созывать Собор, практическая сторона этого дела была немедленно возложена на плечи Московскому митрополиту. Больше — некому! Епархиальный архиерей, в чьей епархии проходит Поместный Собор, не может остаться в стороне от его проведения — тем более, такой человек, как святитель Тихон.

Времени на подготовку было совсем немного. Строго говоря, два месяца... ну, три — это уже максимум, учитывая какие-то, там... дополнительный временной ресурс...там... вначале, вскоре после принятия решения... уже перед самым Собором какой-то промежуток времени... основная подготовка — деятельная — это, порядка, двух месяцев.

И, вот, святитель Тихон, по сути, решал вопрос, как приспособить это здание к тому, чтобы там провести Собор. Где разместить его участников? Как они будут в Москве жить и действовать? Всё это требовало, безусловно, организации. Потому, что нам, даже чтобы в своём доме принять нескольких гостей, и то — нужно подумать, где они будут спать, что они будут есть, каков будет их распорядок жизни? А тут — нужно было более пятисот человек в Москве принять.

Оказалось, что жить им — есть, где, в основном. Общежитие Московской семинарии, расположенное через дорогу, через Садовое кольцо, тогда тихое — через дорогу от Епархиального дома. Очень пригодилось это общежитие. Там можно было разместить несколько сот людей спокойно. Кто, скажем, ближе к Президиуму Собора, кто — наиболее ответственные его участники, они разместились на Троицком Подворье — там, где жил сам святитель Тихон. Тоже — неподалёку от Епархиального дома, возле метро «Цветной бульвар», с другой стороны...

А. Пичугин

— Ну... .будущего метро...

О. Михаил

— Да, конечно. Это мы сегодняшний ориентир уже... так... для ясности используем.

А. Пичугин

— Конечно, конечно... 17 лет — и будет метро. Но не там, а — вообще.

О. Михаил

— Да, да... Вот. И, в самом здании, было тоже всё приспособлено к тому, чтобы соборяне могли заседать в главном зале. И там прошло большинство заседаний Поместного Собора. Там было принято самое запоминающееся, самое очевидное решение — о том, чтобы, в принципе, Патриаршество восстановить.

Вопрос этот был поставлен лишь в октябре архиепископом Астраханским Митрофаном Краснопольским, который возглавлял соборный отдел о высшем церковном управлении. И, когда начали только эту тему обсуждать, были сделаны первые доклады на сей счёт, кто-то высказал сомнения, кто-то ( архимандрит Илларион Троицкий ), напротив, сказал свою знаменитую речь: «Где бьётся сердце Русской Церкви? Очевидно, в Успенском соборе на патриаршем месте...», сказал о том, что «Самодержавный орёл Петра выклевал сердце у Русской Церкви. И, вот, теперь, если Поместный Собор его вернёт, то будет великая радость на Небе и на земле»...

Обсуждение началось, но оно было прервано канонадой — свершился Октябрьский переворот. Стреляли пушки по Московскому Кремлю, стало крайне опасно, возникло ощущение, что в любой момент большевики могут всё закрыть, всяческую активность приостановить. Поэтому, вопрос сняли с обсуждения и поставили на голосование.

Итак, на Соборе проголосовали за трёх кандидатов на Патриарший престол. Из этих трёх кандидатов, избранных тогда, уже 5 ноября выбрали одного — по жребию, святителя Тихона, уже в Храме Христа Спасителя. В тот самый день, когда, в своё время, здание освятили. Только, спустя 15 лет.

Поместный Собор закончил свою работу осенью 1918 года. Это совпало с началом «красного террора». Вскоре, здание было отобрано — национализировано.

А. Пичугин

Но там, кстати говоря, до этого времени, ещё Православная Академия некоторое время располагалась. Недолго, но... всё-таки, тоже — это был период определённый...

О. Михаил

— ... некоторая страница истории нашего духовного образования. Но... уже... всё духовное образование стремительно сворачивалось. Власти ликвидировали последние его остатки с потрясающей энергией. Видимо, считая, что это, едва ли, не наибольшую опасность представляет.

И... сначала думали... и даже передали Епархиальный дом в ведение того, что мы теперь называем Менделеевским университетом... был ещё промежуточный владелец... но все эти владельцы оказались ненадолго. Они не задержались там, и, действительно, настоящим владельцем, на долгие годы, стала киностудия документальных фильмов.

А. Пичугин

— С 1930 года. Собственно говоря, действительно, до 90-х она там и располагалась.

О. Михаил

— Они Соборную палату... по крайней мере, ту часть, где храм... поделили на несколько этажей, построили перекрытия. Снаружи, где Алтарь, организовали лифт — есть фотография, где эта лифтовая шахта пристроена снаружи, как, иногда, к домам, сейчас мы видим, в центре Москвы. Есть такие дома, где лифт дополнительно пристроен, не предусмотренный проектом изначальным. Фасад был переделан — мы отмечали, здание почти не напоминало... его вид почти не напоминал вид прежний. Колокольня была сломана, купол — тоже...

А. Пичугин

— Тут надо сказать, что перестройкой руководил знаменитый тогда архитектор Георгий Олтаржевский. Это не тот, самый известный, Олтаржевский — Вячеслав, которому принадлежит часть ВДНХ, гостиница «Украина», многие и многие другие замечательные постройки. Это — его брат, тоже известный архитектор своего времени. Вот, он, как раз, и перестраивал Соборный дом.

О. Михаил

— Да, он, в общем, постарался, и эта студия просуществовала до 90-х годов. Потом, когда здание обнаружил отец Владимир, проходя по Лихову переулку, он рассказал об этом Святейшему Патриарху Алексию II, и, за его подписью, было подано прошение в Госкомимущество — о передаче здания Свято-Тихоновскому институту. Но — пришёл отказ, за подписью Чубайса.

А. Пичугин

— Да, там было много отказов, ведь...

О. Михаил

— Теперь не все даже помнят, кто такой Чубайс...

А. Пичугин

— Ну, как это... все мы помним...

О. Михаил

— Но отказ этот стал поводом, в скором времени, для обращения в суд. Потому, что было замечено, что новые владельцы, которым передали здание, собирались его ломать и строить на этом месте какие-то другие дома — то ли гостиницы, то ли жилой комплекс. Этого допустить было нельзя.

И... десятки судебных заседаний Свято-Тихоновский институт — проиграл. Наконец, при помощи адвоката, которого звали Георгий Константинович, как маршала Жукова... Георгий Константинович Таль, был, наконец, суд выигран. Но, аккурат тогда, Георгия Константиновича застрелили неизвестные люди в центре Москвы, оставили его семью осиротевшей. Мы его сейчас поминаем на проскомидии регулярно, как благодетеля нашего.

А. Пичугин

— Но он, действительно, благодетель...

О. Михаил

— Да. И, в дальнейшем, все последующие суды были выиграны.

А. Пичугин

— Благодаря, вот, его апелляции... составленной им...

О. Михаил

— Да. И, в конце концов, здание таки было передано университету — в ужасающем состоянии, и лет десять восстановить мы его своими силами не могли. Чуть меньше десяти лет... но — никак. Единственное, что получилось, это выгородить новый храм, маленький, на первом этаже, которого до Революции не было. Организовать этот храм. Как раз, посвящённый святителю Тихону и отцам Поместного Собора.

Там начали молиться, но всё остальное здание продолжало стоять и разрушаться.

Наконец, к 2015 году, всё-таки, основные восстановительные работы были проведены. Благодаря тому, что здание удалось включить в Федеральную программу к 1000-летию святого князя Владимира и его отреставрировали за государственные средства. И, потом, к 2016 году, всё-таки, смогли мы туда въехать и начать уже учебный процесс не в прежних помещениях, довольно скромных, а в этом историческом здании.

А. Пичугин

— Спасибо большое! Вот, такая история Соборного дома... Московского Епархиального дома. Теперь каждый может прийти — потому, что там проходит множество разных выставок, концертов, мероприятий, и... Соборный Московский Епархиальный дом открыт...

О. Михаил

— Выставка... музей новомучеников... сейчас — выставка, посвящённая святителю Тихону... к юбилею — к 100-летию — организованная, очень содержательная...

А. Пичугин

— Спасибо большое!

Я напомню, что на этой неделе мы говорили о Поместном Соборе 1917-18 годов — с разных сторон, с разными гостями... со всех возможных аспектов рассмотрели его — историю, последствия... и, вот, ещё и поговорили про место, где он проходил.

Дьякон Михаил Гар — старший специалист отдела новейшей истории Русской Православной Церкви Свято-Тихоновского университета — был с нами. Спасибо!

Я — Алексей Пичугин.

Прощаемся! До новых встреч!

О. Михаил

— Спасибо, дорогие слушатели! До встречи! Надеемся, скоро увидимся ещё!

А. Пичугин

— До свидания!

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Путь к священству». Иеромонах Ириней (Пиковский)
• «Богословие храмового пространства». Дмитрий Остроумов
• «XIX кинофестиваль «Русское зарубежье». Сергей Зайцев

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов