«Художественные образы Царской семьи». Юрий Ашиков

У нас в студии был художник Юрий Ашиков.

Мы говорили с нашим гостем о роли художественного искусства в русской культуре и о том, почему в своем творчестве он часто обращается к образам семьи императора Николая II.

Ведущий: Константин Мацан

---

К. Мацан

— Светлый вечер на Радио ВЕРА. Здравствуйте, уважаемые друзья. В студии у микрофона Константин Мацан. Наша сегодняшняя беседа выходит в дни, которые в церковном календаре каждый год заставляют вспомнить святых Царственных страстотерпцев — семью последнего российского императора Николая II и преподобномученицу Елизавету Федоровну Романову. Вчера, 18 июля, был день ее памяти, день ее мученической кончины, а позавчера, 17 июля, Церковь вспоминала собственно Царскую семью в день их мученической кончины 17 июля. Поэтому эти дни мы называем Царскими, и в Екатеринбурге каждый год вот в эти дни проходит череда важных событий. И одно из таких событий состоялось тоже не так давно — 13 июля открылась выставка под названием «The Romanovs. — так вот, английскими буквами, — Культурное наследие» — выставка художника Юрия Ашикова, который сегодня у нас в гостях. Добрый вечер.

Ю. Ашиков

— Добрый вечер.

К. Мацан

— Потомственный художник, дизайнер, фотограф. И я хотел бы нашу программу сегодняшнюю начать с вопроса, который один из героев романа «Мастер и Маргарита» Булгакова, ни много ни мало Воланд, задал Мастеру, когда узнал, что тот написал роман о Понтии Пилате. Что, в наше время вы не нашли другой темы, кроме как обратиться к теме Царской семьи? Почему?

Ю. Ашиков

— Хороший вопрос, почему. И вообще мне часто задают вопрос, почему молодой парень 30 лет вообще взялся за такую тему, ведет ее самоотверженно, полностью самостоятельно. Смотрите, почему, отвечу, наверное, так. Я патриот своей страны, и в большей части я патриот культуры нашей страны. А культура нашей страны, она зародилась и вообще была создана по большей части, вот если брать XIX век — век когда Российской империю знали во всем мире как культурную державу в первую очередь, потому что такие величайшие художники, там и наши учителя, как Павел Петрович Чистяков, Валентин Серов, Илья Репин и так далее, они все при царе подняли статус нашей страны просто до таких пределов, что в Европе да и вообще на западе говорили в основном только про наших художников. А сейчас видите, такая история, что с культурой у нас немножечко, как все знают наши граждане, не все в порядке. У нас сейчас искусству уделяется, конечно, внимание, бесспорно, но меньше, чем хотелось бы. Поэтому я подумал, что если показать людям ту эпоху, то время, которое было всего лишь 105 лет назад, через картины, через искусство, то тогда, мне кажется, человек может самостоятельно все это как-то проанализировать, вспомнить и вообще обратить свое внимание на то, что вот было совсем недавно относительно в нашей культуре. Потому что хочешь не хочешь, но на сознание человека можно влиять только визуально. Потому что человек, на слух он мало что воспринимает, а визуально все-таки человек...

К. Мацан

— Грустная новость для сотрудников радио.

Ю. Ашиков

— Почему?

К. Мацан

— Ну если не слух плохо воспринимают.

Ю. Ашиков

— А, нет, имеется в виду слух, понятное дело, радио доносит информацию до человека. Но я к тому, что вот если ты будешь человеку рассказывать про культуру, про что-то, он скажет: ну да, все прекрасно, отлично. Но только через визуал, когда он своими глазами видит, что еще не все потеряно, видит, что молодежь занимается искусством, и не просто, а конкретно поддерживая ту эпоху, то тогда человек больше обращает внимание. Потому что и мои сверстники, приходя на мои выставки, они более были проникнутыми к этой теме, чем читая всю эту историю где-то в интернете или просто в учебниках истории. Так если все-таки подытожить, почему, потому что на последней императорской семье Дома Романовых, в частности вот конкретно семье Николая II, это все у нас по большей части и закончилось, к огромному сожалению. И впоследствии Советский Союз, как мы знаем, целенаправленно культуру всю постарались опустить с повестки дня жизнедеятельности населения. И только, наверное, лет 30 назад, там с 90-х годов искусство как-то начало в России опять появляться, заходить. Поэтому для меня очень важно, чтобы хотя бы чуть-чуть культурный статус России приблизился к культурному статусу Российской империи. Поэтому я взял семью Николая II.

К. Мацан

— А это просто для вас как бы одна из тем, да? Или все-таки это нечто, ну не скажу сакральное, да, но вот есть разница там, не знаю, ведь говоря о той эпохе, можно было, не знаю, писать пейзажи тех мест, погрузиться в городскую культуру того времени. Там если вспомнить фотографии Прокудина-Горского —человек фотографирует просто вот людей, и вот на нас с фотографий смотрят люди той эпохи, она передается. Но вы обращаетесь именно к теме императорской семьи. В этой теме для вас что-то особенное, помимо того, что это некий символ культуры того времени?

Ю. Ашиков

— Ну да, хороший опять же вопрос. Помимо того, что не просто символ, они были гарантом культуры того времени, не только гарантом культуры, но и гарантом суверенности государства и прочего. А помимо всего этого, скажу откровенно, я начал глубоко изучать историю семьи этой только с 2020 года. Ну там с 2021, когда у нас были вот эти вот всякие ситуации не очень приятные в стране с болезнями и прочее. С того времени, сидя дома, я долго думал и размышлял, что я хочу написать, какие хочу писать новые для себя истории, сюжеты. И вот я наткнулся на Николая II и его семью. Так что хочется сказать, почему же все-таки именно они. Мне не очень понравилось, точнее я был, откровенно говоря, разочарован отношением к Царской семье в обществе. Оно ровно делится на два лагеря, да, что вот относятся как к великомученикам и как вот их называют вообще в интернете ну «кровавая семья». После всего лишь одного события октябрьской революции и то, что случилось у Зимнего дворца. Так вот это отношение, оно мне очень не понравилось. Я начал изучать историю, ну и просто изучать историю, я начал читать личную корреспонденцию Царской семьи. Я читал личный дневник Николая, его жены, его детей, фрейлин, там генерального штаба и так далее. Так вот, изучая их историю, можно абсолютно убежденно сказать, что это все ложь и неправда, то что сейчас говорят про императорскую семью, если так можно назвать, со второго лагеря. Так вот мне хотелось и их как-то восстановить, не то что восстановить в справедливом статусе, мне в первую очередь хотелось их показать как обычных людей того времени — обычных людей, благородных людей, воспитанных людей. Потому что вот если посмотреть на мои картины, вы не увидите ни одного парадного портрета, вот за исключением там есть только один, где Николай в мундире парадном со своими дочками. Так вот почему я целенаправленно писал его семью именно по фотографиям, которые делали они лично, друг друга. Вот у всех детей были фотокамеры, поэтому фотоархив огромен, там больше десяти тысяч фотографий есть. И что замечательно, на этих фотографиях мы видим императора и его семью обычными, в повседневной жизни, как вот они проживали свои дни, как они взаимодействовали друг с другом, вообще с людьми и народом. И именно поэтому мне захотелось их показать без мундиров, без купюр, если так сказать, чтобы люди познакомились с ними так, как не то что я их вижу, а так как они описывают себя в своих личных дневниках, то есть показать их настоящими и правдивыми. Это вот вторая цель, почему именно последняя императорская семья. И что еще, это все-таки были, понимаете, это были примеры благородства настолько, ну не только благородства, и патриотизма, что все мы знаем историю. Ведь император и его семья могли спокойно уехать, как многие там из Белого движения. Но они остались, самоотверженно остались в дань уважения и не только народу, который их предал, но и своей стране. Очень много причин на самом деле, если копать их там дальше, достаточное количество, можно вообще весь день рассказывать, почему именно они. Когда я отравлял картины...

К. Мацан

— В Екатеринбург.

Ю. Ашиков

— В Екатеринбург, да, отправлял на выставку, которая сейчас идет в Екатеринбурге, меня человек спросил на отправке, почему вы написали Николая II, а не Александра III? Ведь Александр III, при нем был пик да там самодержавия, империи и прочее. А я ему как раз таки начал именно объяснять про историю Николая II, почему все-таки он. Тогда человек согласился уже, конечно. Так что вот так.

К. Мацан

— Художник Юрий Ашиков сегодня у нас в программе «Светлый вечер». Вот изучая дневники, письма, корреспонденцию, литературу наверняка какую-то о семье последнего российского императора, что вас лично еще поразило, чего, может быть, вы не знали? И что бы вам хотелось, может быть, чтобы люди, придя на выставку, посмотрев на эти портреты и тоже заинтересовавшись, и начав читать, для себя тоже узнали? Вот какой облик Царской семьи вам бы хотелось, чтобы у человека сложился в голове по итогу вашей работы?

Ю. Ашиков

— Давайте я, наверное, начну с конца, вот отвечу сразу на последнее ваше предложение. Мне хотелось бы в первую очередь, чтобы люди посмотрели непредвзято на императорскую семью, без знания истории и прочего. Я хотел бы, чтобы они увидели благородных людей той эпохи, того времени, как они выглядели. Потому что, ну вот кто знает, я являюсь наследником потомственным школы Валентина Серова напрямую, да, и я работаю исключительно вот в технике школы русского реализма.

К. Мацан

— Ваша мама училась у ученика Серова.

Ю. Ашиков

— Она училась у ученика ученика Валентина Серова, да.

К. Мацан

— То есть пять рукопожатий или сколько до Серова у вас?

Ю. Ашиков

— До Серова?

К. Мацан

— Четыре, получается, рукопожатия.

Ю. Ашиков

— Четыре рукопожатия, я пятый. И видите, мне эта школа перешла по наследству. И у меня цель не только было показать императорскую семью, но еще показать традиции нашей школы русского реализма, которая практически исчезла в мире. Вот у нас есть, конечно, уважаемые учреждения там, как Императорская академия художеств имени Репина. Но все, понимаете, меняется, все уходит, к сожалению. Те каноны в образовании рисунка и живописи, они уже практически исчезли. А мне хотелось показать это все, совместить. Потому что Валентин Серов был как раз таки последним придворным художником, который писал лично императорскую семью. И он должен был написать, как вот многие знают, всех членов семьи, но события 1918 года не позволили это сделать. И так получилось, что я продолжил традиции и школы русского реализма, и путь Валентина Серова, моего учителя вообще и одного из любимых художников, то есть обратить внимание людей на культуру и историю одним разом.

К. Мацан

— А из того, что вы узнали из дневников, из литературы о Царской семье, что вас лично больше всего тронуло?

Ю. Ашиков

— Простота. Слушайте, вот я изучал историю и отца Николая, и дедушки, Александр II — они все были безумно простыми людьми. Вот в обычной в их дисциплине, их воспитании, это у меня в голове не вяжется и по сей день. То есть если мы посмотрим на императорских особ XIX и начала XX века в Европе, мы и близко не увидим того, что мы видели у наших царей. То есть вот мы знаем, что Александр III, он вставал утром, обливался ледяной водой, ел гречку с хлебом и горячей водой, либо чаем. Александр II, дедушка Николая II, спал на военной кушетке, вообще на малюсенькой военной кушетке. То есть понимаете, о чем это говорит? Это говорит о самоотверженности и благородстве такого уровня, который обычному человеку сейчас не понять. То есть там многие жалуются, да, мы жаловались по истории, что вот Николай II там расточительством занимался государственного бюджета и прочее. Но не все знают вот эту сторону, то есть люди ленятся изучать глубже, чем то, что мы на поверхности видим. Ведь в дневниках — это же не переделанные, это подлинные рукописи, которые они писали лично, можно прочитать это все и увидеть. Это абсолютно обычные люди. Например, вот вторая дочка Николая II (извините за тавтологию) Татьяна Николаевна, она не переваривала, когда ее называют «ваше высочество». То есть она под столом пинала людей, которые к ней так обращались. Вот она любила, когда называют ее Таня, Татьяна, но никак не «ваше высочество». Поэтому да, вот меня поразило именно вот это все, их простота обычная. И уровень воспитания и благородства, который остался, который вообще присущ императорским особам. Потому что как мы знаем, не все императорские особы были благородными людьми.

К. Мацан

— Вот я помню, вы упомянули Серова, когда, по-моему, это в 2015 что ли году была крупная выставка...

Ю. Ашиков

— В ЦДХ.

К. Мацан

— В ЦДХ, да, посвященная Серову, на которую стояли очереди. Мы на Радио ВЕРА поговорили об этом, об этой выставке, с Сергеем Николаевичем Чернышевым. Очень необычной был разговор, потому что Сергей Николаевич Чернышев, доктор геолого-минералогических наук, преподаватель в том числе на тот момент Свято-Тихоновского православного гуманитарного университета, но помимо всего прочего он внук «Девочки с персиками». Вот той самой девочки, вернее ее правнук, не внук, а правнук, вот той самой девочки, изображенной Серовым на этом знаменитом портрете. И мы с ним говорили, и для него тема и о той эпохе, и о Серове, и вот о русской, скажем так, интеллигенции тех лет, вот об этой дворянской культуре, славянофильской — Самарины, Мамонтовы среди его предков, — это все разговор личный. И помимо каких-то ироничных замечаний о Серове, по-доброму ироничных, в том смысле, что вы посмотрите на его знаменитый портрет Ермоловой, да, в общем-то, небольшое лицо и как подробно выписано платье. Вот Сергей Николаевич в этом видел такую иронию художника, что ему в общем-то, он несколько с иронией относился к своим моделям.

Ю. Ашиков

— Факт.

К. Мацан

— Ему важна была художественная красота картины. И мы этого не замечаем, это было, тоже много говорит о художнике. Но о чем еще Сергей Николаевич тогда сказал, что для него вот эта выставка этих портретов современников Серова — это в том числе люди, ответственные за революцию. Вот это люди, которые не уберегли страну. Ну предали царя — он, может быть, такого не говорил, я сейчас не буду фантазировать, я не цитирую его слова, пересказываю его мысль, что вот на этих людей, на поколение этих людей, на представителей этой культуры можно посмотреть как на тех, кто, в силу каких-то, вернее вот тех, кто эту культуру олицетворяют, тот слой общества, которые могли бы сделать так, чтобы не случилась революция, но не сделали.

Ю. Ашиков

— Сто процентов. Это ваша мысль, да?

К. Мацан

— Ну это я скорее пересказываю своими словами, рассказываю то, что слышал от Сергей Николаевича.

Ю. Ашиков

— Это мысль, о которой я думаю вот уже третий год, точнее уже четвертый, вот с 2020-го, как я начал. Вот именно структура этой мысли абсолютно идентична. То есть те люди, да, вот мы сейчас говорим о благородстве, мы говорим о этих художниках, о их статусности, они реально могли повлиять. И я вот думаю, почему они не повлияли. Вот, например, я не хочу говорить ни в коем случае плохо о Валентине Серове, но мы по истории знаем, что как он не поддержал царя. И не только он, многие не поддерживали. Вопрос: почему? Могу ответить: пропаганда. Так же, как и сейчас у нас в стране, это ровно ничего не поменялось. Пропаганда — это одно из сильнейших вообще оружий, фейковая информация и прочее. Они, конечно, могли попытаться, но силы, которые работали над уничтожением Российской империи, они были колоссальными. То есть если бы взяли сейчас в то время всех культурных деятелей планеты, они бы ничего не смогли сделать. Реально задействованы были очень серьезные вообще люди и силы по развалу Российской империи. Поэтому вот я думаю, ответ на вопрос очевиден.

К. Мацан

— В продолжение того, о чем говорил Сергей Николаевич тогда, несколько лет назад, я тоже об этом задумываюсь: вот что может интеллигенция, художники? Вот словом влиять, творчеством влиять? Вы рассчитываете, как художник, на то, что человек, посмотревший выставку с вашими картинами, какую-то метанойю внутреннюю переживет, какое-то изменение, и это выльется в какие-то результаты вот такие вот там, как удержать страну от революции?

Ю. Ашиков

— Это факт, это уже произошло. Это происходит, это происходило на всех моих выставках. Это было то, что меня шокировало реально. Потому что вот первая выставка, которая была в прошлом году, 22 июля, дебютный вернисаж, я впервые в жизни, ну во-первых, впервые в жизни массы увидели мои работы. И впервые в жизни я видел, как, смотря на портреты вот императорской семьи, люди плакали массово. У меня до выставки в Екатеринбурге была как раз выставка в Пучковской церкви, Троицкой церкви, где ну вот даже священники крестились и плакали. И прихожане храма, они тоже плакали. И так было на всех выставках. То есть, видимо, мне чудом каким-то, я не знаю, удалось передать именно настоящесть этих людей, императорской семьи, то есть вот то, что откликается у людей через визуальное общение с ними, с картинами. Это реально было, это реально так и есть, и вот сейчас на выставке в Екатеринбурге подобное происходит. Люди, они вспоминают, они интересуются. То есть вот видите, именно выставок и любых проектов, связанных с последней императорской семьей, в стране не было уже сто лет. Вообще. То есть там какие-то были отдельные проекты посвященные 300-летию Дома Романовых и так далее. Но вот именно последний императорской семье Николая II — не было ничего подобного. И вот тут вот сейчас у людей просыпается интерес. В Екатеринбурге это у нас уже, получается, наша шестая выставка, где вот мы видим отклик людей, которые начинают думать о культуре нашей страны, о событиях, которые сейчас происходят вообще в стране в целом, в общем, начинают интересоваться. Вот молодежь ко мне подходит реально и говорит: вот, Юрий, вы знаете, благодаря вам я впервые в жизни там прочитал, прочитала личный дневник императора Николая II. Вот это уже происходит. Люди уже обращаются самостоятельно к этому, к этой истории, культуре и теме. Поэтому да, я это вижу, это происходит.

К. Мацан

— А есть ли возможность, грубо говоря, у вас оценить, отследить, какое количество людей церковных приходит и вот так реагируют, и какое количество людей, скажем так, нецерковных? Почему я об этом спрашиваю, потому что для церковного человека это святые, и скорее всего мы от церковного человека ожидаем, что что-то да он точно слышал, по крайней мере про судьбу Николая II, читал и как-то интересовался, и какое-то, может быть, маленькое, но личное отношение к этому имеет. А вот человек из нецерковной среды, быть может, последний раз к этой теме обращался, когда в школе учился и сдавал историю.

Ю. Ашиков

— Факт, вы абсолютно правы. Да, отследить можно, потому что вот именно, собственно, поэтому да, вот эту выставку в Екатеринбурге, она состоялась только с одобрения Русской Православной Церкви. Только с одобрения. Потому что, конечно, губернатор, да, Куйвашев, мог бы и самостоятельно это, возможно, провести. Но вот только с благословения владыки, митрополита Екатеринбургского и Верхотурского Евгения, эта выставка состоялась. И до этого у нас выставка был в музее-усадьбе «Белая Дача», где тоже как раз таки были представители Церкви, и вот, собственно, которая была до Екатеринбурга, выставка в Троицкой церкви, это все можно отследить.

К. Мацан

— Мы вернемся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня у нас в «Светлом вечере» художник Юрий Ашиков. У микрофона Константин Мацан. Не переключайтесь.

К. Мацан

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. У нас сегодня в гостях художник, потомственный художник, о чем мы сегодня тоже поговорим, Юрий Ашиков. И в первой части программы мы говорили и продолжаем говорить сейчас о выставке «The Romanovs — Романовы. Культурное наследие». Эта выставка художественных полотен Юрия Ашикова, сейчас она проходит в Екатеринбурге и будет до конца августа в центре «Царский» в Екатеринбурге. Поэтому кто будет в уральской столице, обязательно не упустите возможность посетить. Открытие выставки 13 июля было, понятное дело, приурочено к Царским дням, которые ежегодно в Екатеринбурге проходят в память о святых Царственных страстотерпцах, о семье последнего императора Николая II. Я напомню, 17 июля был день памяти в церковном календаре, день мученической кончины семьи последнего российского императора, а 18 июля — день мученической кончины преподобномученицы Елизаветы Федоровны Романовой. Екатеринбург и Алапаевск — две таких точки, два шрама на теле России и две даты в нашей церковной истории, просто истории, о которых хорошо бы не забывать. Вот об этом мы сегодня говорим. И я бы хотел обратиться сейчас к тому, что вы в самом начале программы, еще до начала нашего эфира, о себе сказали как о потомственном художнике. И мы сегодня уже упомянули, что до Валентина Серова у вас четыре рукопожатия, через вашу маму, у которой, как я понимаю, вы учились рисовать, мама тоже художник, и туда, вот к той эпохе. Почему я об этом хочу спросить и на этом как бы внимание заострить, потому что вообще сегодня, по моим ощущениям, от молодого художника трудно услышать слова о важности традиции. Наоборот, человек приходит, особенно молодой в мир, скорее полагая себя первым. Вот до него истории не было. Сейчас он будет творить, новые формы создавать, и любое прошлое, любые каноны, любые школы — это то, что сковывает, то, что лишает тебя творческой свободы. Вот вы, как представляется, мыслите в другой парадигме.

Ю. Ашиков

— Кардинально.

К. Мацан

— Себя белой вороной в таком художественном сообществе не чувствуете? И почему вы так мыслите?

Ю. Ашиков

— Если я правильно понял вопрос, то я отвечу вам так. Невозможно писать что-либо, не основываясь на прошлом, не основываясь на канонах. Потому что искусство — это исключительно наука. Исключительно. Как говорил великий Леонардо да Винчи, если вы не знаете математику, не подходите к моим работам. Ну тут, конечно, у меня это будет условный пример, потому что математику знать не нужно, чтобы подходить конкретно к моим работам, ведь они далеки от науки и искусства Леонардо да Винчи. Но тем не менее вся живопись и рисунок, они построены на азах, на базе, строгой базе, которая дает нам возможность работать уже свободно в любых направлениях. И если бы я писал, продолжал просто писать абстракции и продавать их на западе, я был бы сейчас очень богатым художником. У меня есть такая возможность, потому что у меня абстракции, их люди любят. Но абстракции даже мои, они выстроены на определенных азах и законах в живописи и рисунке. То есть даже там какие-то хаотичные мазки, они должны быть в определенных местах на холсте, то есть это композицией называется. А если бы я полностью исключил какую-то свою школу, ну школа — мы имеем в виду мастерство, потому что художник, он в первую очередь должен быть мастером. Если он не мастер, то он не может достичь никаких четких успехов обоснованных. Ведь, конечно, да, Америка навязала мнение всем художникам вообще, не только в России, в мире, что наука не важна, не нужна, знания не нужны в искусстве. Будьте как Энди Уорхол или Джаспер Джонс, рисуйте что-то хаотичное и продавайте за сотни миллионов долларов. Но это всего лишь тренд, для того чтобы развалить реальное искусство, настоящее искусство, основанное на науке и знаниях. Я воспитан на этом, я вырос на величайших художниках как Леонардо да Винчи там, Клод Моне, Ван Гог, Валентин Серов, Павел Петрович Чистяков — это величайший вообще учитель всех наших русских художников. Потому что его воспитанники — это такие как Илья Репин, Серов, Врубель, там Коровин и прочие. Вот их воспитал один человек, Павел Петрович Чистяков, которого, к сожалению, в стране вообще практически никто не помнит и не знает. Так как вот, например, Академия художеств имени Репина, она по-хорошему должна была быть Академией художеств имени Павла Петровича Чистякова. Но это ладно, это мы пока опустим. Так вот, белой вороной я себя, естественно, либо могу считать, либо не могу считать, это смотря как к этому относиться. Но что я четко знаю и понимаю, работа художника, его картина может быть убедительной, исключительно если у него есть база, если у него есть школа, только так, иначе никак. Потому что мы видим, сколько художников, их очень много. Не только в стране нашей, вообще по всему миру, сейчас каждый, кто рисует, может назвать себя художником. Но обосновать и убедить зрителя в своей работе можно, исключительно если у тебя есть база и школа. Все. Поэтому я всегда в этом понимании был, есть и буду. Я исхожу только из этого.

К. Мацан

— Когда вы писали портреты членов Царской семьи, для вас бывало важно, что это все-таки святые, канонизированные Церковью? Это какое-то значение в вашем, не знаю (сейчас, может быть, какую-то белиберду скажу для художника), в выборе там цвета, не знаю, манеры и так далее, имело значение?

Ю. Ашиков

— Я понял. Да, смотрите, естественно, это для меня имело значение. Естественно, я обязательно признаю императорскую семью как святых страстотерпцев, потому что это факт, это реально великомученики, которые отдали себя на жертву да во благо родины. Но смотрите, портрет — это вот про что, портрет — это исключительно про состояние внутреннее человека. Это когда мы узнаем его не обязательно внешне, по лицу, мы узнаем его через его характер, то есть мы показываем его взгляд. А взгляд — это не глаза, взгляд — это манеры и черты человека, как вот он сидит, какая у него осанка и прочее, это может влиять очень на многое. Вот, например, вы говорили раньше в нашей беседе про беседу, да, с потомком «Девочки с персиками». Как он обратил внимание на проработку платья, а вот голова такая вот вроде маленькая, не главная. Так вот платье это было взглядом, это было главной деталью в портрете. И Серов на это обращал внимание, поэтому да, он где-то с иронией он относился к свои работам, точнее к тем, кого он писал, об этом много говорят. Так вот конкретно в императорской семье все имело значение, но, естественно, главным было именно вот непосредственно отношение художника с картиной, с человеком, которого он пишет. То есть поэтому я читал как раз личную корреспонденцию, чтобы понять лучше человека — понять его характер вообще, его манеру общения, речи и прочее. Именно это мне по большей части помогло изобразить императора. Ведь при жизни они не были страстотерпцами, как мы знаем, естественно. Это бы если бы я сейчас, допустим, писал в иконическом стиле, то есть вот как икону их, конечно, тут бы имело значение выбор цвета, выбор формата, композиции строгой — там есть законы свои, в иконописи. Это вообще отдельная история. Потому что иконопись — это вообще, мне кажется, самое сложное направление в искусстве, это отдельный вид искусства.

К. Мацан

— А почему самое сложное?

Ю. Ашиков

— Вот видите, вот, например, у вас стоят иконки. Иконки, они всегда пишутся в определенных мотивах, определенны образах. Там абсолютное значение имеет цвет, композиция, сюжет — это все отдельного внимания требует. То есть вот, например, в обычной картине для нас цвет это ну настроение. В иконописи цвет это информация, которая передает очень многое. Я не углублен, конечно, в эту историю, потому что опять же говорю, это достаточно сложная вещь, но сам факт, там все подчиняется строгим сводам и правилам. Там нельзя писать от себя.

К. Мацан

— То есть вы иконы не писали. У вас есть иконы?

Ю. Ашиков

— У меня, вы знаете, я хотел начать, я купил специальную деревянную доску для иконописи, продаются специально дерево, потому что иконы пишутся исключительно на дереве, они не пишутся на холстах. Я хотел попробовать. Но для этого мне надо еще чуть-чуть созреть.

К. Мацан

— Интересно, в каком смысле созреть? В чисто таком профессиональном или внутреннем, человеческом, духовном?

Ю. Ашиков

— Да, духовного равновесия нужно достичь, гармонии душевной. Потому что икона это очень долгий, кропотливый процесс. И туда нужно душу буквально вкладывать. Ну и во все, конечно, картины, и вообще в работу да, но вот конкретно иконы — надо вот чуть-чуть мне еще подождать, чтобы добиться уже такого хорошего духовного равновесия.

К. Мацан

— Ну вот вы упомянули среди ваших, скажем так, учителей из традиции импрессионистов, и именно Моне, как я понимаю, Клода Моне. Есть еще Эдуард Мане, их часто путают. И я почему на это обратил внимание, потому что я своим таким, чисто обывательским, не искусствоведческим взглядом, посмотрев на ваши портреты членов Царской семьи, подумал, что здесь, может быть, было бы уместно выражение, такая импрессионистическая манера. Вот как для вас это отзывается? Вы бы с этим согласились, скорее это поддержали или для вас это неверная догадка, такое вроде восприятие, искажающее ваш замысел?

Ю. Ашиков

— Смотрите, давайте так. То, что вы там, как вы говорите, что-то ну там далеки от этого искусства и все прочее, от восприятия, чушь полная. Потому что вы абсолютно гениально сейчас сказали.

К. Мацан

— Спасибо.

Ю. Ашиков

— Ведь школа, да, русской живописи XIX века, она была связана с импрессионизмом и, как мы знаем, Ван Гог, он стремился к импрессионистической манере. После выставки, Парижской выставки и вообще, когда он, ну он же жил в Европе и путешествовал, это абсолютно было бы идеально. И я вам больше скажу, я хотел написать в таком вот симбиозе традиций школы русского реализма с импрессионизмом. Очень бы хотел.

К. Мацан

— Мне кажется, это удалось в этих работах.

Ю. Ашиков

— Здесь, знаете как, здесь практически да, удалось. Но у меня от работы с этими картинами родился вообще свой стиль. Слава Богу. Потому что я всегда мечтал найти в живописи свой стиль, хотя у меня его никогда не было, потому что я считал, что когда человек находит свой стиль, он себя ограничивает конкретно вот одним видением. Так вот если брать полный импрессионизм, там работа исключительно маслом должна быть. У меня вот, вы видите, в чем заключается симбиоз и современная трактовка исполнения, в том, что техника, она абсолютно школы русского реализма — это уголь, это вот материалы, я пишу углем и совмещаю с маслом, у меня получатся где-то процентов семьдесят угля и тридцать масла только. Поэтому импрессионизм, он не такой там явный. Ну да, это видно, отголосочки имеются, вы абсолютно правы. А я еще хотел, знаете как, немножечко более, наверное, воздушно писать. Вот почему я про Моне тоже сказал. Моне, он был бог света просто, если так можно выразиться. Он просто невероятно передавал именно свет природы, свет, вообще который отражается от воды, отражается от деревьев и растений. Он показывал именно воздух. И вот эту вот легкость и воздушность, которая присутствует в его работах, как-то вот я пытался перенять на свои картины. Поэтому вот у меня так много угля. Я хотел, чтобы они были не утяжеленные, а чтобы для восприятия человека они были легкие достаточно. Но в то же время собранные, серьезные портреты, именно лица, то есть глаза должны быть прописаны всегда безупречно. Они всегда должны быть. В портрете ты можешь не уделить внимания чему угодно, но не глазам.

К. Мацан

— Но тем не менее из того, что я видел, из тех картин, которые есть и в сети, вот есть, например, картина, правда, это единственная абстракция из серии Романовы, где нет лица.

Ю. Ашиков

— Да.

К. Мацан

— Есть абсолютно узнаваемая фигура, очертания головы, есть царский мундир, эполеты, угадывается сабля или шпага, но лицо как бы сливается с небом.

Ю. Ашиков

— Так вот вы хорошо спросили про абстрактный портрет Николая II императора. Тут смотрите, что, тут наглядный пример, как передается взгляд. Взгляд без лица. Портрет это был написан за 17 минут. Где-то больше года у меня стояла эта фотография на заставке телефона, и подсознательно образ Николая у меня отпечатался вообще на сто процентов. Так вот это была самая первая картина, с которой началась вообще история Романовых в моей живописи. Я абсолютно был в полном творческом кризисе. Я думал, у меня никогда его не будет, но он у меня был, и я не знал, что писать. Но я вспомнил про заставку на своем телефоне, про императора, и я его знал наизусть по образу. Поэтому я взял свою длинную кисть, у меня есть специальные длинные кисти, которыми работал Клод Моне, и с расстояния вот за 17 минут силуэтом, образом я передал вот эту вот картину, в которой, видите, нет лица. Но мы четко понимаем, что это Николай II.

К. Мацан

— Да, это правда.

Ю. Ашиков

— И вот это интересно, это очень интересно, это вопрос, на который практически невозможно ответить даже мне и вообще какому-либо художнику. Потому что ты пишешь такие вещи на ощущениях. Естественно да, ты знаешь пропорции, как рисовать человека, что он должен быть не слишком высокий, маленький и не толстый, все в пропорциях должно быть грамотно. Но при этом вот портрет это про ощущения, то что нельзя объяснить. Поэтому портретистом именно невозможно стать, им только можно родиться. Именно художником, я даю стопроцентную гарантию, может стать любой человек на планете. Вот я как раз сейчас свой курс по рисунку и живописи создаю, где симбиоз вообще всех знаний, и нашей русской школы, и эпохи Возрождения, и плюс от себя современной трактовки. Но портрет, видите, это невозможно писать, если ты не чувствуешь.

К. Мацан

— Юрий Ашиков, художник, сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А вот из тех картин, которые на выставке присутствуют, вам, поскольку выставка физически в Екатеринбурге, я ее не видел своими глазами, поэтому спрашиваю о ее составе.

Ю. Ашиков

— Приезжайте.

К. Мацан

— Да, это хорошая идея.

Ю. Ашиков

— Еще месяц.

К. Мацан

— Напомню, что еще до конца августа в Екатеринбурге в центре «Царский» выставка «The Romanovs. Культурное наследие» проходит. Вы каждому члену Царской семьи посвятили картину или несколько?

Ю. Ашиков

— Опять же хороший вопрос.

К. Мацан

— Потому что есть портреты дочерей, есть цесаревич Алексий, есть царица Александра Федоровна, есть мама императора, Мария Федоровна.

Ю. Ашиков

— Да, так вот, посвятил ли я внимание в работе над императорской семьей всем членам императорской семьи. Вот у меня, кстати, часто спрашивают, а где Анастасия и где Алексей отдельно. Потому что у меня есть они все только вот на общей семейной картине, где вся семья, на своей любимой яхте «Штандарт». И отдельно есть Алексей, где вот он новорожденный на руках, в Ливадии. Так вот почему я отдельно не написал Анастасию и Алексия. Они были младшими детьми, и мы про портрет уже поговорили, про то, что передается характер человека. У маленьких детей еще не сформирована личность, не сформирован характер, от этого их сложно писать. Потому что с похожей точки зрения, просто вот с похожести передать человека можно, конечно, можно его похожим написать. Но для меня, опять же говорю, важно было показать их каждого как личность, каждого. Поэтому вот во второй серии картин «Романовы. Культурное наследие» у меня будет отдельно и Алексей, и Анастасия. Я в архиве нашел фотографии, где там Алексей уже в десятилетнем возрасте, да, он уже более-менее такой состоявшийся человек. Там я их покажу. Хотел ли я писать всех из рода Романовых? Конечно нет. Вот для меня имеет особое значение, о котором мы уже говорили ранее, именно последняя императорская семья. Почему, вот я рассказывал. И ну да, есть вот у меня Мария Федоровна, мать Николая II. Почему написал я ее, но не написал Александра III, ее супруга — хороший вопрос. Ее знаю почему, возможно, мне просто симпатизирует Мария Федоровна. Она, во-первых, была очень красивой женщиной, очень элегантной, ее все ценили за ее вкус и стиль вообще, как она себя вела. Она была исключительно воспитана, так же, как и Александра Федоровна, мы знаем, что она была внучкой королевы Виктории, то есть это она была женщиной с настоящим британским воспитанием, и там оно такое достаточно суровое воспитание. Так вот, наверное, просто ее написал из-за симпатии. Ну и плюс у него были очень хорошие отношения с матерью. У меня есть картина, где как раз таки вот Николай II с Марией Федоровной, тоже на императорской яхте «Штандарт», где Николай смотрит на свою мать сверху настоящим взглядом вот именно сына и матери. Поэтому вот одна картина, даже две с участим Марии Федоровны есть.

К. Мацан

— А не было ли у вас идеи когда-нибудь, может быть, в будущем написать портрет Елизаветы Федоровны, сестры Александры Федоровны?

Ю. Ашиков

— Я ее начал начинал, она у меня начата. И она вот как раз таки, вот вы спрашивали про отношение к ним как именно страстотерпцам. Вот непосредственно Елизавету Федоровну я планирую написать в образе как раз таки монахини, потому что она же при жизни ушла в монастырь, как мы знаем. Она решила, как бы отказалась от всего и ушла в женский монастырь. И у нее есть великолепный образ, великолепный портрет, который подойдет для отличной картины. Он у меня начат, но вот видите, у меня вторая серия планируется картин.

К. Мацан

— Именно по Царской семье.

Ю. Ашиков

— Да, потому что архив огромный. Вот я говорю, я сначала целый год перед началом работы над картинами путешествовал по разным городам — был в Крыму, в Ливадии, в Петербурге, разных других городах, собирал архивы. Архивов очень много, но совсем немного фотографий для портретов, для картин. Так вот Елизавета Федоровна, мне показалось бы, что она больше бы вписалась как раз во вторую серию работ. Потому что именно ее образ, образ монахини, а образы остальной императорской семьи — обычных людей. Ну да, королевских особ, но тем не менее мне показалось, что лучше это разделить на две серии для зрителя.

К. Мацан

— Ну что же, тогда будем ждать и второй серии.

Ю. Ашиков

— Да.

К. Мацан

— И дай Бог, еще тоже о ней поговорим на волнах Радио ВЕРА. А за наш сегодняшний разговор я вас благодарю. Юрий Ашиков, потомственный художник, автор серии картин, портретов, посвященных членам семьи последнего российского императора Николая II, был сегодня у нас в студии светлого радио. Я напомню, что выставка «The Romanovs. Культурное наследие» проходит уже, открыта, и до конца августа будет открыта в Екатеринбурге, в центре «Царский». Поэтому все, кто окажутся в столице Урала, обязательно не упустите возможности эти картины посмотреть. Я благодарю вас еще раз за беседу. В студии у микрофона был Константин Мацан. До свидания.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «11-е воскресенье по Пятидесятнице, Сретение Владимирской иконы Богородицы». Прот. Федор Бородин
• «Семья, как задумал это Бог». Прот. Андрей Рахновский
• «Любовь и личные границы». Наталия Инина