«Христианин в современном мире». Дарья Бреева

У нас в гостях была врач-невролог, остеопат, мама четырех детей Дарья Бреева.

Дарья рассказала о своем пути к вере, о том, как и почему из сферы неврологии она перешла в остеопатию, и как ей удается успешно совмещать непростую работу с воспитанием четырех детей. По словам нашей гостьи, для христианина важно испытывать чувство радости и благодарности Богу за все — это будет положительно влиять на здоровье и на духовный рост.

---

Ведущие: Игорь Цуканов, Кира Лаврентьева

И. Цуканов

– Добрый вечер, дорогие друзья! Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». У микрофона – моя коллега Кира Лаврентьева…

К. Лаврентьева

– Добрый вечер…

И. Цуканов

– Меня зовут Игорь Цуканов… И сегодня у нас в гостях – Дарья Бреева – Дарья, здравствуйте…

Д. Бреева

– Да, добрый вечер всем…

И. Цуканов

– Дарья – врач-невролог, остеопат, мама четырех детей – что надо сказать, наверное, было в первую очередь, потому что мы об этом обязательно будем разговаривать сегодня… Дарья, добрый вечер еще раз!

Д. Бреева

– Да, добрый вечер…

И. Цуканов

– Мы рады Вас видеть в студии… И, может быть, первое, о чем хотелось Вас спросить – ну, как бы начать с начала… Вот Ваш отец – священник…

Д. Бреева

– Да, это так…

И. Цуканов

– И было бы очень интересно узнать, как он Вас воспитывал вот в детстве – в плане веры, да, как… Потому что есть очень разные, ну… методики, что ли (если можно так сказать) воспитания детей в верующих семьях. Ну, где-то это обязательная совместная молитва, обязательное, там, не знаю… чтение Евангелия каждый день и так далее. А где-то – и я знаю, что даже и батюшки – предоставляют своим детям расти достаточно свободно, ну как бы не желая им навязывать веру, чтобы для них это не превратилось во что-то такое вот формальное и, ну… не осмысленное как бы. Вот как было у Вас?

К. Лаврентьева

– Я бы еще добавила, что отец у Дарьи – не простой священник, а золотой – протоиерей Алексей Гомонов, известный и любимый многими православными, на самом деле…

Д. Бреева

– Спасибо, да…

К. Лаврентьева

– Поэтому это особенно ценно, в контексте сегодняшней нашей программы…

Д. Бреева

– Спасибо, очень приятно… Ну, у нас как-то совмещалось два подхода, как вы говорите… То есть, и обязательное молитвенное правило совместное – чаще всего это было, ну… мы семьей собирались утром и вечером, по возможности, и полностью вычитывали это правило, все участвовали в этом… И в то же время достаточно свободы было, да – для того, чтобы там в какой-то момент, может быть, сказать, что, ну… допустим, сегодня я плохо себя чувствую или там хочу поспать, и какое-то такое вот прямо «из-под палки» – этого не было, не чувствовалось, по крайней мере… вот. То же самое – про посещение служб, праздничных дней, конечно же, воскресные службы… И часто я сейчас это вспоминаю, потому что иногда очень сложно, уже будучи родителем, собрать всех утром в храм… Я вспоминаю, как это делали родители, да – вот как-то, с одной стороны, я говорю – не принуждая, с другой стороны – собственным примером, что нужно этот день посвятить Богу, вот – и мне это очень помогает. То есть, я за это им тоже очень благодарна, потому что не было насилия, как во многих семьях…

И. Цуканов

– Ну а как это происходило? Вот воскресный день, семь часов утра… Все, значит… обычные дети в это время спят. Вот Вас будили, или как это происходило, и что Вам говорили?

Д. Бреева

– Наверное, очень сильная любовь к родителям… То есть, для нас родители – это авторитет. Я знала, что папа пришел поздно с работы, там в два часа, условно говоря, лег спать, и в семь часов он уже на ногах… То есть, мне было как-то совестно спать, сказать, что «я устала» или «сегодня я хочу побыть дома». И конечно же, вот это вот очень помогало, глядя на них, вот этим примером оставаться дома. И учитывая то, что достаточно далеко мы ездили в храм, мы ходили тогда к отцу Артемию Владимирову, в самом начале – то есть, это метро, пешком достаточное количество времени… И как-то вот, наверное, в какие-то единичные моменты там мы пропускали службы. То есть, это было регулярно – посещение храма и молитва.

К. Лаврентьева

– А подростковый бунт был?

Д. Бреева

– Подростковый бунт… Как-то не ярко выражен. Не могу сказать, с чем это было связано. По крайней мере, вот про то, что мы сейчас говорим – посещение храма и молитвы – это было всегда…

И. Цуканов

– И Вам не пришлось переосмысливать вот какие-то такие, ну, истины, да – которые Вам родители рассказывали в детстве?

Д. Бреева

– Может быть, это склад моего характера… То есть, бунт – он, конечно, был, но где-то глубоко внутри он проходил, может быть, даже незаметно для окружающих… Конечно, он был – нельзя сказать, что его не было. Но вот эти вот вещи, они были обязательными для меня. То есть, какую-то установку я себе дала, что должна это соблюдать, чтобы не сойти с какого-то пути, с дистанции, которая, может быть, спасла меня в определенный момент. Мы учились в православной гимназии – это всё тоже, конечно, важно было. Наверное, после ухода из гимназии уже пошло какое-то вот некоторое осмысление… Потому что там тоже вот – «все так делают» (как подросток), «и я так же»… А после того, как я после 9 класса ушла в медицинское училище – помню, обрезала эту косу «наконец» – вот это вот было первым шагом… (смеется) Как-то вот какие-то вещи начали немножко меняться… Но в то же время всё равно…

К. Лаврентьева

– Даш, а почему в медицинское?

Д. Бреева

– Ну, там был момент следующий – что сестра хотела идти старшая моя в медицинский вуз, но по некоторым обстоятельствам здоровья она не пошла туда. А я – как младшая, повторяющая всё за старшей – сказала, что «тогда я буду врачом»… Совершенно не осознавая этого, пошла в то училище, в которое хотела идти она – при Четвертом управлении вот медсестринское училище, после 9 класса (Медицинское училище Четвертого главного управления при Министерстве здравоохранения СССР, ныне – «Медицинский колледж» Управления делами Президента РФ). На самом деле, очень хороший путь такой – не сразу в институт, да – такой более осознанный… И отучилась там три года. Сам директор училища сказал, что… «я вижу, Дарья, что Вам не нужно оставаться здесь, в медсестрах, Вы закончили с красным дипломом, и я всячески буду способствовать Вашему переходу уже в медицинский вуз». Это редко, на самом деле, из его уст звучало, потому что они готовили для Четвертого управления медсестер, и, наверное, одна из немногих из группы я была рекомендована на дельнейшее обучение… А Николай Николаевич очень способствовал дальнейшему моему переходу.

К. Лаврентьева

– И дальше, как я понимаю, начался вообще очень тернистый путь, потому что у Вас рождались дети, да, семья, обучение… бесконечное обучение, обучение, обучение – 15 лет Вы учились?

Д. Бреева

– Да, да… Дети у меня любят подсчитывать, сколько я училась, потому что действительно это какая-то бесконечность. И только недавно я закончила всё это обучение. Но оно продолжается в виде курсов, да, различных – потому что это необходимо, да, постоянно…

К. Лаврентьева

– Постоянный рост? 

Д. Бреева

– Постоянный рост, да…

И. Цуканов

– Повышение квалификации?

Д. Бреева

– Ну, это помимо повышения квалификации. Вот, и длительный достаточно, да, путь был…

К. Лаврентьева

– Ну, вообще удивительно, потому что Вы – дочь священника, Ваш муж – сын не менее известного протоиерея, отца Георгия Бреева, да… Казалось бы, вот встретилась православная семья: сиди ты, жена, дома, рожай детей (нет, ну действительно – это ведь тоже прекрасный, очень благородный и нужный путь), а я буду работать… Тем не менее, насколько я знаю, Вас благословили совершенно по-другому? То есть, Вы, может быть, в какой-то момент надеялись… Я помню, Вы где-то в каком-то интервью это рассказывали, что Вы надеялись, что скажут: «Всё, Даша, иди домой отдыхай» – а благословляют совершенно по-другому, говорят: «Иди учись, деточка».

Д. Бреева

– Это было, если так кратко рассказать… Это было после первого ребенка, второй курс института. Кто в медицинском институте учился, знает, насколько это сложно, да – вернуться дальше после декрета… И мы не могли принять это решение – идти мне дальше учиться на третий курс или оставаться дома, воспитывать детей, рожать детей. И поехали к нашему старцу, который в каких-то моментах нас консультировал, помогал, и он… Я, конечно, была уверена (практически на 90%), что он скажет: «Конечно же, Дарья, сидите дома, Ваше предназначение – семья». Вот, он сказал, что «хорошо, что родили… родите еще, но надо продолжать учебу». То есть, для меня это было некоторым шоком…

И. Цуканов

– А Вы были этому рады? Или Вы ожидали как-то…

Д. Бреева

– Честно сказать, у меня был некоторый страх. Я представляла, что такое третий курс, я понимала всю ответственность, и для меня это был именно шок…

К. Лаврентьева

– По-моему, на третьем идет разделение на специальности?

Д. Бреева

– Да, да… Вот, и я еще десять раз переспросила: «Батюшка, Вы уверены, что мне нужно продолжать? А может быть, там… чуть позже?». – «Нет, – он говорит, – нет-нет-нет, Вы должны учиться дальше». Более того, он сказал, что и как я буду делать – примерно чем я сейчас занимаюсь… Ну, тогда я не понимала, как это, в каком аспекте может быть… На самом деле, вот такое благословение – я ему безумно благодарна, потому что не знаю, что бы было, если бы я осталась дома. То есть, действительно это… путь непростой уже пройденный был за плечами, и оставлять его на том этапе, на котором это было, наверное, было, ну… неправильно. У каждого свой путь – я не говорю за всех, но именно в моем конкретном случае это было правильным решением.

К. Лаврентьева

– Вы нужны как врач еще людям?

Д. Бреева

– Ну да, да… То есть, у меня было потом понимание, зачем он так сказал, почему он так сказал… Это было безумно сложно совмещать – то есть, помощь была, но как возвращаешься домой – ребенка вручали в руки и говорили, что… «всё, теперь ты работаешь мамой». Учеба была ночью, глубоко ночью… Это было очень тяжело. Вот какое-то смазанное, честно сказать, воспоминание об этом периоде… Потом родился второй ребенок, уже дальше там пошли дети… Но в общем, это было сложно – нельзя сказать, что это было легко. И большинство преподавателей не шли навстречу – то есть, они считали, что я… Действительно, это было правильно – мой выбор, да, поэтому, будьте любезны находить время наравне со всеми сдавать те же экзамены и на общем уровне учиться, вот…

К. Лаврентьева

– А почему неврология?

Д. Бреева

– Неврология… На самом деле, я не думала об остеопатии в тот момент. Мне хотелось заниматься, может быть… иглорефлексотерапией всякой – то есть, куда-то в натуропатию уйти, и для этого нужна была неврология. То есть, это такая первая ступенька была моего пути – вот чтоб еще больше, глубинно понимать физиологию, ну, анатомию…

К. Лаврентьева

– То есть, Вы изначально хотели уйти от традиционной медицины? То есть, у Вас был какой-то внутренний зов, что нужно искать альтернативные какие-то пути?

Д. Бреева

– Мне хотелось… да, найти альтернативные пути, совместимые с семьей… Ну конечно, сразу же вот эта задача стояла – чтоб я могла совмещать с детьми, с семьей, там, может быть, не каждый день работать вот… И необходимо было закончить как раз неврологию – ординатуру по неврологии. Так получилось, что я попала в инсультное отделение, работала в 51-й больнице, и вот эти дежурства ночные, конечно, были очень тяжкими – потому что младшему ребенку было восемь месяцев… И когда я пришла к главному врачу и сказала, что, наверное, я буду без дежурств, потому что у меня совсем маленький ребенок, он сказал, что «восемь месяцев – это не маленький ребенок… Вы уже можете наравне со всеми дежурить ночью – а это самое горячее время у нас в отделении, поэтому будьте любезны работать на общих условиях».

К. Лаврентьева

– «Вечер воскресенья» на радио «Вера», уважаемые радиослушатели. У нас в гостях – Дарья Бреева, невролог, остеопат, мама четверых детей. У микрофона – мой коллега Игорь Цуканов и я, Кира Лаврентьева. Даша, ну насколько я знаю, у Вас еще помимо того, что Вы дежурили в реанимации – как я понимаю, да?

Д. Бреева

– Да…

К. Лаврентьева

– У Вас вообще там какая-то очень такая… довольно тяжелая история с пациентами, которых Вы вели, и они потом в итоге умирали…

Д. Бреева

– Да, я как врач-невролог (у меня была своя палата) вела пациента от его прихода ко мне до (чаще всего) реанимационных уже мероприятий, потому что это специфика, да, неврологического отделения, острых состояний инсультных. Конечно, первое время было очень тяжело адаптироваться, потому что ты собираешь анамнез, говоришь с родными, говоришь с пациентом, знаешь какие-то моменты, которые касаются каких-то таких тонкостей его жизни. И часто бывало, что ты потом человека провожаешь уже в другую жизнь, вот… И ты как врач обязан писать посмертный эпикриз… Ну, какое-то время это заняло, да – адаптация, и потом вот этот переход – он, честно сказать, прошел как-то очень незаметно для меня… И в какой-то момент мой супруг сказал, что… «Знаешь, Даш, наверное, нужно что-то менять – я чувствую некое очерствение твоего сердца, и меня это очень пугает как мужа, вот… Ты, наверное, может быть, этого не замечаешь… Давай что-то подумаем в другом направлении, где ты можешь быть полезной и… что-то другое давай придумаем, где ты можешь работать». То есть, он меня, можно сказать, «вынул» оттуда – и я как раз думаю, в каком направлении я могу дальше двигаться, имея вот такую основу…

И в этот момент мы были в Германии, по реабилитации нашего одного родственника… И как раз на моем пути оказался остеопат, который меня смотрел, диагностировал и поразил тем, что практически там минимальный был анамнез с моей стороны – он сам про меня все рассказал. То есть, он рассказал, какие хронические болезни у меня, какие травмы были просто по телу, да – диагностируя руками… Меня это, конечно, поразило, да – без всяких там лабораторных инструментальных методов сказать просто всё (практически) об основных каких-то моих моментах. И он говорит: «А кстати, кто Вы? Что, Вы чем-то занимаетесь?». Я сказала, что я невролог, имею высшее образование; а он говорит: «Ну слушайте – как раз момент, когда Вам нужно продолжать обучение уже дальше… Я думаю, что это хорошим будет решением – остеопатия». То есть, он мне подсказал вот такой вариант. Честно сказать, он, наверное, был основным человеком, который меня дальше «определил». Пугало, конечно, количество лет еще обучения, и как это возможно совмещать. Но как-то постепенно тоже, благодаря родным, благодаря мужу – он всегда был за то, чтобы я училась (большое ему спасибо за это), помогал мне в этом… Дальше прошло мое обучение в академии – в Остеопатической академии Мухова в Санкт-Петербурге, вот ни много ни мало четыре года – плюс ко всему, что я прошла. Но это стоило того, потому что совершенно полное переосмысление всего, что раньше я знала, полное вот какое-то, знаете, погружение и много ответов на вопросы, которые были в голове, какие-то тупиковые (будучи врачом-неврологом, я их себе задавала). И встретила я там единомышленников – 30 человек в группе, и все – врачи с высшим образованием, заведующие, хирурги, нейрохирурги… И у каждого какой-то свой был путь прихода в остеопатию.

И. Цуканов

– Дарья, вот Вы сказали, что очень много Вам помог Николай, ваш муж, как раз в тот период, когда Вы проводили время в учебе. А как именно он помогал? Что – ну, кроме какой-то моральной поддержки – вот он детьми занимался, или что он на себя взял? И кто еще помогал? Потому что, честно говоря, представляется вот совсем каким-то нереальным делом, конечно, вот совмещать такую сложную на самом деле учебу, настоящую учебу, ну, с какой-то вот жизнью мамы, жизнью жены, мамы… Просто совершенно непонятно, как это удавалось, на самом деле. Вот кто помогал еще?

Д. Бреева

– Слушайте, моральная поддержка – это много! То есть, моменты, конечно, уныния, и даже, может быть, ярче – депрессии – у меня были. Во-первых, это Санкт-Петербург, это ежемесячные занятия – то есть, раз в месяц по неделе я проводила там. А иногда эти занятия проходили в Москве, но все равно это занимало достаточно времени, и в эти моменты Николай физически и как-то… да, помогал мне, говорил, что «да, это нужно пройти, как квест, этот этап, потом будет легче». Конечно же, у нас были помощники, в виде няни, которой тоже я очень благодарна – я была спокойна, когда оставляла детей с ней. Она была очень опытная, у нее у самой было много детей – то есть, был опыт… И Николай, приходя с работы, так же помогал ей. То есть, она была не одна. Ну, это очень много значило для меня – то есть, вот это спокойствие… Конечно, внутри, может быть, глубоко всегда был вопрос: «А правильно ли я делаю? Может, я где-то ошиблась? Может быть, я что-то недодала?». У каждой мамы возникает этот вопрос…

И. Цуканов

– Как Вы понимали, что всё идет правильно, в правильном русле? Что Вам давало уверенность? Эта уверенность же появлялась в какой-то момент…

Д. Бреева

– Ну, может быть, какие-то отдельно сказанные слова детьми, когда я приезжала. То есть, они очень ценили то, что я – врач, то, что я, будучи уставшей, да – уделяю им время, всё свое время свободное. И часто говорили, что там, мама… или своим друзьям каким-то: «Знаете, у нас мама – врач»… И это было с такой какой-то гордостью сказано, что «она там помогает больным, она всегда может помочь»… Какие-то совместные поездки тоже это показывали: они видели, что в самолете или на отдыхе – всегда мамина помощь нужна была, и как-то вот видно было, что они как-то с благодарностью, совершенно без осуждения это принимают, и не было такого, что, там… «ты нами мало занимаешься». То есть, я всегда об этом говорю, что важно, не сколько ты времени проводишь с ребенком, а качество этого времени – насколько ты с ним в контакте, насколько ты вот именно в данную секунду, здесь и сейчас, с ним. Вот – не говоришь об этом, а именно действуешь. Что этого достаточно, может быть, нежели бы я сидела дома, со своим характером, и в каком-то осуждении и усталости их воспитывала… Ну, мне кажется, у каждого свой путь – я опять же говорю, что это именно мой путь. Не могу сказать, что полностью устраивало меня это, но как-то не было прямо таких основных вопросов, да, что я иду неправильно… Ну конечно же, и наставления отца – духовного лица, отца, знающего меня – тоже помогали. Он мне часто говорил: «Даша, давай, мы за тебя молимся». Когда экзамены какие-то, серьезные испытания – всегда он очень меня поддерживал. Тоже очень помогали его молитвы…

И. Цуканов

– Вот как раз то, о чем я хотел спросить, потому что то, что Вы говорите – что детям важно уделять не столько вот много часов, сколько много внимания в те часы, которые есть в наличии, да… Это очень часто говорят как раз священники – о своем общении со своими детьми, потому что священники, как известно, люди довольно занятые, и часто дома их видят поздно вечером…

Д. Бреева

– Иногда и не видят… по нескольку дней…

И. Цуканов

– А иногда и не видят… И как раз мне хотелось спросить, как в этом смысле Ваш опыт общения с Вашим папой складывался вот… Может быть, Вы как раз у него этому и научились подходу, что важно с ребенком то время, которое ты с ним проводишь… нужно действительно быть с ним целиком?

Д. Бреева

– Да, этот опыт, конечно, пригодился. Потому что папу мы видели очень редко, там… может быть, даже больше на службе вот… И те немногие минуты, которые он проводил дома, он всегда был с нами – уставший он там, больной – все равно у нас проходили совместные там… ужины, трапезы, совместная молитва, во время которых ты не спрашивал себя, «почему так редко, почему так мало»… То есть, у меня нет ощущения какой-то нехватки отца, вот… Иногда это был просто взгляд, иногда это было какое-то слово… Совершенно там, без вопроса, он отвечал на какие-то мои моменты, и это было, конечно, потрясающе, потому что я иногда поражалась его прозорливости – не задавая вопроса, папа там какую-то тему начинал со мной обсуждать, и отвечал на какие-то внутренние мои вопросы, и я знала, что я делаю правильно, и шла дальше… 

К. Лаврентьева

– Ну вот тут возникает следующий вопрос – о вашем устроении семьи уже с Николаем. Потому что, казалось бы – вы оба из семьи священников, вот всё кажется очень правильным, потому что вы встретились, да – молодые, красивые…

И. Цуканов

– Встретились еще в школе, насколько я понимаю?

Д. Бреева

– Во втором классе…

К. Лаврентьева

– Да, да – то есть, вообще всё как бы… Со стороны всё прямо идеально. Вы – врач, он – издатель, у него замечательное издательство «Никея», казалось бы, да, четыре ребенка – всё слава Богу, всё слава Богу… Но есть ли тут какие-то свои, так скажем, «корпоративные» сложности, когда два человека встречаются со своими устоями – у Вас же были, наверное, свои правила, а у Николая – свои правила? Был ли тут момент какого-то, может быть, столкновения, или каких-то сложностей, как у всех молодожен, или наоборот – вам удалось этого всего избежать?

Д. Бреева

– Мне кажется, наоборот – ранний брак, вот именно в нашем случае, нам помог. Не так долго проходила эта самая притирка… Может быть, только в духовном плане. То есть, я привыкла, ну… какие-то минимальные вещи я привыкла… В пасхальную, условно говоря, службу быть у себя в храме, а он – у себя…

К. Лаврентьева

– А, ну то есть, таким образом, да…

Д. Бреева

– И в воскресную службу – я хочу видеть, там… своих друзей в своем храме, на своем приходе, а он – у себя. Или где крестить ребенка – вот родился первый ребенок: «Давай его покрестим у нас в храме?», а он говорит: «Нет, у нас». И в плане венчания – это было очень смешно, потому что тоже было за месяц решено, что вот мы будем венчаться, и встал вопрос, где будем венчаться, и мы не сошлись ни на одном из храмов – не у него и не у меня, и решили венчаться в Храме Христа Спасителя… Кстати, мы были первыми, вот… И как раз венчание у нас проходило «на нейтральной территории»… (смеется) Венчали нас очень трепетно два наших отца, и это было каким-то таким тоже событием незабываемым, когда мой отец вел меня к алтарю, а отец Георгий вел Николая…

К. Лаврентьева

– У меня аж мурашки…

Д. Бреева

– Да… И смотришь тоже на фотографии, рассказываешь детям… Наверное, это было каким-то чудом, потому что папа путал слова, у него тряслись руки, вот… Это для отца тоже, конечно, такое было трепетное событие. Совсем были детьми еще – смотришь на фотографии, думаешь: «Господи, совсем еще мальчик и девочка!». И уже… да, через год у нас родился первый ребенок. Откуда были силы, откуда было столько какой-то, не знаю… мудрости… Мы тогда жили с родителями – это, конечно, тоже очень помогло. Они нам в какие-то сложные моменты давали, кстати, свободу полную… Но можно было с кем-то посоветоваться, получить помощь… Вот семь лет мы с ними прожили.

И. Цуканов

– Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». У микрофона – моя коллега Кира Лаврентьева, меня зовут Игорь Цуканов. Я напоминаю, что у нас в гостях сегодня – Дарья Бреева, врач-невролог, остеопат, мама четырех детей. Мы вернемся в студию буквально через несколько секунд – пожалуйста, не переключайтесь.

К. Лаврентьева

– Добрый вечер, уважаемые радиослушатели – еще раз приветствуем вас! «Вечер воскресенья» на радио «Вера», и у нас в гостях – Дарья Бреева, невролог, остеопат, мама четверых детей. С Вами – Игорь Цуканов и Кира Лаврентьева.

Дарья, а что такое остеопатия? Я понимаю, что вопрос ну настолько уже затёрт – но не могу не спросить. Конкретно та остеопатия, которой Вы занимаетесь – потому что, как я понимаю, сейчас остеопатов тоже, как песка морского, и они в очень разных направлениях работают, и иногда даже опасно, мне кажется, да…

Д. Бреева

– Да…

К. Лаврентьева

– Как-то к ним обращаться… И в каком направлении работаете Вы и что это такое вообще?

Д. Бреева

– Да, ну надо сказать, что остеопатия – это медицинское направление, которому уже около 140 лет. Чтобы тоже понимали, что это не только-только… Что зародилась она в Соединенных Штатах Америки… И все врачи, которые работают там, те остеопаты, которые работают там – это врачи с высшим медицинским образованием. И с 2015 года у нас в стране остеопатия признана как медицинская специальность. Это тоже очень важно. То есть, мы наравне с другими врачами (акушер-гинекологами, хирургами…) – такие же врачи, и можем оказать первую помощь, да, и как врачи первого звена, не то, что можем, а оказываем подчас вот эту первую диагностику, помощь при обращении. Вот и хотела бы сказать тоже о подготовке врача-остеопата – это тоже важно понимать, сколько времени на врача-остеопата уходит и сколько учится врач. То есть, это обязательно первичное медицинское образование – лечебное дело или педиатрия, далее это – ординатура или интернатура по одной из 46 специальностей, и далее идет подготовка остеопатическая уже в течение четырех лет. Ну вот, то есть такой длительный путь, и обязательный путь – дабы стать врачом-остеопатом. И неспроста это такой длительный путь, потому что, конечно, только лишь навыки, знания каких-то техник дают возможность лечить младенцев, беременных – вот именно этот сектор, да…

И. Цуканов

– Это ведь то, чем Вы занимаетесь как раз, на чем Вы специализируетесь?

Д. Бреева

– Да, да! На самом деле, я занимаюсь не только этим. У нас в клинике есть некоторые подразделения… То есть, все врачи – остеопаты, но помимо этого, по первичной специализации это там травматологи, хирурги, педиатры, акушер-гинекологи, что немаловажно, чтобы знать специфику, да – помимо остеопатической, специфику ведения таких пациентов. Поэтому мы не берем на себя всё – у нас действует междисциплинарный подход. И мне кажется, это правильно.

К. Лаврентьева

– Но есть такое, что остеопатия – это как бы такая сфера медицинская, где «всё обо всём». Голова болит – сходи к остеопату; желудок болит – сходи к остеопату… Вот это и вызывает вопрос, что как может быть остеопатия ключом ко всем дверям и ответом на все вопросы? Или все-таки есть какие-то моменты, где остеопатия бессильна, и она ничего не может сделать?

Д. Бреева

– Нет, нужно сказать о том, определить какие-то границы… То есть, есть понятие болезни, а есть понятие предболезни – нарушения здоровья. И вот именно нарушение здоровья – это та сфера, которой мы занимаемся. Мы не берем на себя всё – то есть, я как раз хочу развеять мифы о том, о чем говорит Кира, что мы не взваливаем на свои плечи всё сразу, и нужно понимать, что мы именно за профилактику того, чтобы не сформировалась эта болезнь. Да, на ровном месте человек не просыпается сразу с болезнью. То есть, есть какой-то период предболезни, когда он уже чувствует себя плохо, уже есть определенный ряд симптомов, с которыми он может обратиться к любому врачу. К тому же терапевту с головной болью – сказать, что болит голова, да, а врач не будет разбираться, что это было, почему эта головная боль возникла. Может быть, у него вчера была стрессовая ситуация, в связи с которой эта головная боль возникла. И он будет давать какое-то симптоматическое лечение от головной боли – то есть, не убирая причины. Или там боль в поясничном отделе позвоночника – не разбираясь, почему она болит, да… ну, в лучшем случае – порекомендовав сделать снимки, давать какую-то симптоматическую обезболивающую терапию,  а не выяснять причину, почему эта поясница болит. Может быть, она болит, потому что была незадолго до этого травма стопы, и поясница является как бы компенсацией этого состояния. И именно остеопатия отвечает на эти вопросы. И именно поэтому она меня привлекла – что человек рассматривается как единое целое, не как отдельно лежащие какие-то там органы, и понимание вот этого единства как раз дает разрешение проблем многих…

К. Лаврентьева

– А какие инструменты Вы используете, чтобы это понять? Например, позвоночник – из-за травмы стопы, голова – из-за травмы… там, не знаю, спины… Ну то есть, где вот это вот – как Вы это понимаете?

Д. Бреева

– Ну, естественно, для этого нужно обучаться – да, есть определенные…

К. Лаврентьева

– Ну, я к тому спрашиваю, что это же не путем накладывания рук, или каких-то воздушных потоков, или там еще что-то… энергетических там… каналов?

Д. Бреева

– Нет-нет, это знания… Да, то есть мы знаем эти взаимосвязи, и наверное, без этих знаний трудно было бы определить причинно-следственные связи.

К. Лаврентьева

– То есть, вы осматриваете человека именно руками?

Д. Бреева

– Да, конечно. Инструмент у нас – руки, как и во многих других специальностях. Тот же хирург тоже пользуется руками, только благодаря инструментам хирургическим работает. Тот же мануальный терапевт тоже пользуется руками, да… Массажист тот же тоже пользуется руками. Но именно остеопатия, чем она ценна – мы, помимо мышц там, связок, суставов, да, мы работаем еще с более глубинными структурами, такими как кровенаполнение, лимфонаполнение, да, отток, нервные импульсы – то есть, вот восстановление как раз притока-оттока кровяного, регуляция… Проведение этих нервных импульсов и подвижности тканей, органов дает как раз ключ к тому здоровью, да, восстановлению здоровья, чтоб не появилась болезнь. То есть, это и есть та профилактика… ну как бы… в том ключе, в котором я рассказываю.

К. Лаврентьева

– То есть, остеопатия – она направлена на выравнивание организма, так?

Д. Бреева

– Ну, не на выравнивание, а на восстановление собственных ресурсов тела, для самокоррекции. То есть, мы работаем с костями черепа вот, с теми механизмами, о которых я уже сказала – для того, чтобы тело само справилось. У него достаточно ресурсов для того, чтоб оно само справилось с какими-то нарушениями, происходящими в нем. Допустим, произошла травма, человек упал, ударился затылком, и возникли головные боли. Человек приходит к остеопату, происходит диагностика – и мы понимаем, что на уровне черепа есть некое нарушение, да, подвижности тканей, внутрикостное напряжение, поработав с которыми, мы убираем эти самые головные боли. То есть, мы работаем с причиной этих головных болей, а не как со следствием. Вот восстановив подвижность тканей, убрав напряжение с определенной зоны – восстанавливается крово- и лимфопоток, и, конечно же, человек… вот эти симптомы болевые уходят.

К. Лаврентьева

– Ну, или какие-то родовые травмы, да, можно поправить?

Д. Бреева

– Очень много, да, очень много…

К. Лаврентьева

– Пока кости младенца подвижны, еще можно что-то сделать…

Д. Бреева

– Да, очень много младенцев в нашей практике, потому что, к сожалению, роды очень влияют на последующее здоровье ребенка, стимуляция в родах… И желательно в первый год жизни, пока подвижность костей хорошая у ребенка, да, пока не произошло окостенения костей, успеть поработать с теми микроповреждениями (не хочу громко говорить «с родовыми травмами»), которые были получены. Вот это важно. И сейчас, слава Богу, читающий народ, есть блогеры-остеопаты, которые очень хорошо, понятно, понятным языком рассказывают о том, что такое остеопатия, какие механизмы, и в каких состояниях нужно приходить.

И. Цуканов

– Скажите, пожалуйста, вот разделяете ли Вы как-то свою профессиональную вот эту самую реализацию медицинскую, врачебную, и свою христианскую жизнь, скажем так? То есть, можно ли сказать, что Вы рассматриваете свое занятие медициной как свое такое христианское предназначение? Или, в общем, это такие «не сообщающиеся сосуды»?

Д. Бреева

– Начнем с того, что это занятие остеопатией – я на это брала благословение. Потому что многих смущает, что это работа руками, и есть некоторые специалисты-остеопаты, действительно остеопаты, которые работают на расстоянии, и, конечно же, это людей смущает. Но я работаю в совершенно другом направлении, другими техниками – то есть, руки на теле лежат, именно на той области, на которую я воздействую, работаю – здесь нет никаких вопросов о том, что это как-то…

К. Лаврентьева

– Имеет духовный аспект какой-то?

Д. Бреева

– Да, какой-то духовный аспект… И конечно, многим людям, особенно православным, которые ко мне приходят, наверное, важно, что я – дочка священника. Потому что есть определенный страх – наверное, от незнания. А именно как духовную миссию свою я вижу в том, что вокруг меня люди будут более здоровыми. И может быть, на этапе этого нарушения здоровья я смогу им помочь, подсказать, дабы предотвратить вот эту самую болезнь, когда уже нужны другие врачи, других специальностей, да, которые будут уже оказывать помощь. Ни один остеопат еще не нарастил кости, не вставил зуб – то есть, это уже, конечно, удел врачей других специальностей. Каждый занимается своим делом. И мне кажется, что здесь очень важно именно работать сейчас на… развивать медицину именно в этом аспекте – предотвращения заболевания на этапе профилактики. Вот, и что это медицина будущего – чтоб болезней стало меньше, чтоб человек на каком-то более раннем этапе уже обращался как раз, дабы диагностику провести, к врачам-остеопатам.

И. Цуканов

– А почему это важно с духовной точки зрения? В общем, понятно, что лучше быть здоровым, чем болеть – это, ну, очевидно… Но в то же время – ну, мы как-то так привыкли считать, что вот Господь попускает болезни, ну, тоже некоторым людям с какой-то целью – ну, чтобы их как-то вот обратить к Себе, заставить их задуматься о каких-то вещах. Ну и точно так же понятно, что человек не может всю жизнь быть здоровым – в общем, это тоже своего рода ненормальность. Вот Вы говорите о том, что Ваша задача состоит именно в том, чтобы людям не пришлось, ну… доходить… доводить ситуацию до заболевания. А вот с духовной точки зрения почему это важно?

Д. Бреева

– Ну, не знаю, каждый ли может выдержать какие-то вот такие серьезные испытания, да, которые несет за собой болезнь. И конечно, болезни… как православные люди, мы понимаем, что попускаются, наверное, для чего-то – тоже не могу сказать, как священник, может быть, для чего это попускается… И потом спустя какое-то время только, может, понимаешь, зачем это было послано, для чего…

К. Лаврентьева

– Ну на самом деле, вообще, мне кажется, что может сделать остеопатия? Она может помочь в решении вопроса с теми болезнями, с которыми можно помочь, да? То есть, если, например, тебе судьба – болеть этой болезнью, тебе ни один врач не поможет: ни остеопат, ни хирург…

Д. Бреева

– Да, если говорить о серьезных заболеваниях – конечно, здесь уже понятно, что не остеопат этим занимается.

К. Лаврентьева

– Иногда бывают болезни по глупости: шел, упал – и потом ты мучаешься просто какое-то долгое время…

Д. Бреева

– Да, наверное, это как раз вот эта ситуация, когда мы работаем. А те болезни серьезные, о которых мы понимаем, что…

К. Лаврентьева

– Что они действительно посылаются как испытание…

Д. Бреева

– Здесь уже именно какой-то промысел. Допустим, та же онкология – это такая болезнь, я считаю, которая дает человеку время – для того, чтобы…

К. Лаврентьева

– На покаяние?

Д. Бреева

– На покаяние, на осмысление своей жизни… Многие священники тоже об этом говорят, старцы – даже просят там некоторые старцы о такой болезни, дабы подготовиться к этому переходу должным образом, и воспринимают ее с благодарностью Богу…

И. Цуканов

– Паисий Святогорец в свое время…

Д. Бреева

– Да, просил…

И. Цуканов

– Обрадовался, узнав, что он болен…

Д. Бреева

– Да, но это надо иметь такую веру, чтобы была именно благодарность, чтобы не роптать, такую силу духа, чтобы ее правильно воспринять… Вот сейчас, не так давно, ушла моя бабушка, которая как раз своей такой кончиной показала, насколько она сильный человек, и насколько она человек духовный, да, верующий, насколько она далеко от нас ушла в этом направлении. Это был шок для меня тоже, для многих моих близких – то есть, конец, конечно, говорит о многом, да, в человеке, о его силе, вот… Последнюю неделю она достаточно сильно мучилась, у нее была онкология – и все равно она находила какие-то моменты радости, благодарности, всем давала какие-то напутствия, улыбалась, находила в себе силы… И отказалась сразу же от того, чтоб мы ее переводили в паллиативное отделение – сказала, что «я буду дома, я хочу молиться», ждала каждый день папу на молитвы, вот… И с особым каким-то чувством благодарности, и все время была в молитве – даже в самые тяжелые моменты она все равно была в молитве, она не уходила куда-то, она крестилась, она при прерывании молитвы показывала «давайте дальше»… То есть, это потрясало, конечно, нас, что вот она до самой последней минуты, причастившись, вот она отошла к Богу в день рождения моего отца… Вот она его дождалась, и после причастия проводила нас на кухню – говорит: «Идите, празднуйте». И в этот момент, чтоб мы, видимо, не видели этого, в переходный момент она отошла к Богу.

К. Лаврентьева

– Смерть праведницы, да…

Д. Бреева

– Да, вообще совершенно точно…

К. Лаврентьева

– Ну вот я все равно – в продолжение вопроса Игоря – думаю сижу, размышляю… Ну ведь действительно Господь посылает нам врачей, да – Он дает возможность… Сколько врачей было среди святых! Даже если тебе не судьба исцелиться, да, от какого-то заболевания, ты вполне можешь его немножко облегчить – с помощью врачебной, да, остеопатии, а в данном случае это как раз, мне кажется, про то история… Не потому, что я сижу тут рекламирую остеопатию (смеется), а потому, что я знаю это на своем опыте, на опыте своих детей. Поэтому, может быть, да, действительно – хорошая специальность для облегчения симптомов…

И. Цуканов

– Ну и потом, Господь нас, видимо, посылает вообще в мир, чтобы уменьшать страдания в мире, в том числе… И врачи – как раз те люди…

Д. Бреева

– Да, и я не хочу рассматривать жизнь как страдание, мучение, крест… То есть, для меня ближе понятие православия, да, и вообще всей нашей жизни – это как радость, как благодарность Богу за то, что мы здесь и сейчас, за то, что нас окружают те люди, которые нас окружают… То есть, чем больше радости и благодарности, тем больше здоровья, тем больше какого-то, наверное, духовного продвижения вперед, нежели там воспринимать это как крест, как какое-то мучение уже при жизни… Конечно, разные бывают болезни, разные обстоятельства, но именно вот эта вот благодарность Богу, именно вот эта радость – она поможет всё преодолевать.

И. Цуканов

– Это «Вечер воскресенья» на радио «Вера». Я напоминаю, у нас в гостях сегодня – Дарья Бреева, врач-остеопат, невролог, мама четверых детей. У микрофона – моя коллега Кира Лаврентьева, меня зовут Игорь Цуканов.

Дарья, я хотел вернуться к тому моменту нашей беседы, когда вот Вы начинали рассказывать про начало Вашего пути в медицине… Когда Вашему мужу Николаю Брееву показалось, что Ваше сердце стало…

Д. Бреева

– Каменеть…

И. Цуканов

– Каменеть, да… После того, как Вы видели, видимо, вот это вот страдание в реанимации, в частности, когда люди умирали… Я хотел, если Вы не против, спросить Вас о том, как Вы, собственно говоря, воспринимали вот эти моменты ухода, ну, в иной мир тех людей, которых Вы ну вроде бы должны были лечить, и это не удавалось… Вот Вам как христианке ведь, наверное, это было очень непросто, потому что здесь, конечно, возникает какой-то момент… ну, какие-то мысли, что вот, ну… «ты не справился, ты что-то недодал, ты что-то не сделал». Или это как-то иначе? Вот эти первые смерти, или первый, может быть, опыт соприкосновения с таким, ну, настоящим страданием человека, с которым не всегда можешь что-то сделать – на самом деле, не всегда это в наших возможностях, облегчить это страдание… Вот что для Вас было самым сложным здесь, и как Вы с этим смогли справиться?

Д. Бреева

– Наверное, самостоятельно я этого бы сделать не смогла. Всегда у молодых врачей есть более старшие наставники, которые помогают как раз в эти моменты. И у меня был такой старший наставник, которая, ну, как бы предвещая близкую смерть, говорила, как себя вести, какие-то давала наставления, которые мне помогали в эти как раз самые минуты. То есть, благодаря им, наверное… Вот честно сказать, я сейчас вспоминаю – у меня не было таких моментов, что я «что-то недодала, не сделала», потому что врач в этой ситуации никогда не работает в одиночку. То есть, всегда это консилиум врачей вот таких тяжелых больных, который сообща, вместе, да, принимает решение, вот. То есть, это команда, это не один врач, и чувство, что я что-то не сделала, что-то, может быть, пропустила – такого чувства не было. Наверное, именно благодаря тому, что это было общей, командной работой.

И. Цуканов

– А вообще как себя вести с человеком, который… ну, который умирает – которому осталось, может быть, несколько дней… Вот у Вас был такой опыт – общения с такими людьми?

К. Лаврентьева

– Да, кстати, это такой вопрос, да…

Д. Бреева

– Ну, знаете, именно специфика тоже той сферы, в которой я работала – инсультной – это люди без сознания. То есть, со стороны духовной мы понимаем, что он здесь и сейчас слышит нас; а с врачебной стороны, конечно, там общения уже никакого не было. Я пыталась, может быть, с некоторыми пациентами, с которыми наибольший контакт у нас установился, общаться и, может быть, какие-то вещи там проговаривать, но таких вот пациентов было немного. Вот, а именно в момент перехода… Тоже хотела рассказать про своего дедушку, который уходил у меня на руках… Он был человеком неверующим, и в момент перехода у нас как раз был тот самый контакт, о котором Вы спрашиваете. Он уже был в таком полусознании, и он меня просил молиться. То есть, он даже сказал: «Давай читай молитвы – все, которые знаешь… Мне страшно… И я хочу, чтоб именно в этот момент ты была со мной, не уходи никуда… и читала молитвы». А это – человек, который прожил такую жизнь, как бы, да – свою… И в этот момент ему нужна была именно эта молитва. То есть, я поняла, насколько важно быть с ним рядом – может быть, и не рядом где-то молиться, а молиться именно вслух, помогать ему произвести вот этот переход…

И. Цуканов

– А вот очень часто, когда тоже говорят о том, как, скажем, общаться с людьми, которые уходят – ну, как-то подчеркивается мысль… Ну, вот владыка Пантелеимон об этом часто говорит, который возглавляет Синодальный отдел по благотворительности и социальной работе… Что вот очень важно как раз быть с человеком, и… потому что ведь очень часто бывает так, что все вокруг как-то человека оставляют в этот момент. Ну, как бы видно, что уже ему осталось недолго, да – ну, и как-то все уходят, потому что, ну… трудно. Непонятно, что говорить, непонятно, что делать… И такая важная мысль – ну, мне кажется, что очень важно как раз не уходить, как раз оставаться с этим человеком до конца. Вот получается, так и есть, да?

Д. Бреева

– Да, это на самом деле очень ярко – я сейчас тоже про свою бабушку опять… То есть, была возможность ей, может быть, более качественную помощь оказывать, да – а именно обезболивание, в ее состоянии перевести ее в паллиативное отделение… Но с ее же, да, решения мы оставили ее дома. Я только сейчас понимаю, насколько это было важно для нас и для нее – именно вот эта поддержка того, что мы с ней были в контакте, того, что она не одна в этих стенах, да, с совершенно незнакомыми людьми… И даже в какой-то момент мой отец сказал, что… «Знаете, это репетиция нашего ухода». И для меня это были какие-то такие важные мысли, что, действительно, провожая своих родных, мы «репетируем» свой собственный уход. То есть, наверное, в нашей повседневной жизни суетной редко мы думаем о кончине. Читаем там разные книги, слушаем проповеди, где часто говорится об уходе, о там каких-то последних временах – но это всё…

И. Цуканов

– Всё как бы не о нас?

Д. Бреева

– Да, не о нас… А когда уходит часть тебя, близкий тебе человек – ты видишь: действительно, это реально… И понимаешь какие-то моменты, о которых ты, может быть, никогда не задумывался, да, вот… важность этих моментов. И конечно, мое мнение – что насколько это возможно, наверное… Это, конечно же, определенный труд такой почасовой работы, служения человеку, который только был на ногах и да, сам себя обслуживал – помогать ему во всех отношениях… И ему это нелегко, да, и тебе… Насколько это важно потом, когда он уходит – чтобы не было каких-то ощущений, что ты что-то не сделал, что-то недодал – вот это вот самоукорение, да, потому что оно может быть, если ты человека там на ранних стадиях сослал куда-то другим людям, да – «давайте ухаживайте там, делайте с ним всё, что должен делать я»… В общем, по мере возможностей, конечно, это делать…

И. Цуканов

– Лучше самим…

Д. Бреева

– Лучше самим, да…

И. Цуканов

– Еще мне хотелось договорить о теме вот совмещения христианских убеждений, да, христианской веры и такой профессиональной самореализации. Вот насколько все-таки одно органично сосуществует с другим? Вот можете ли Вы, например, как христианка кого-то из пациентов принять, например, бесплатно – вот были ли такие опыты, может быть, в Вашей жизни?

Д. Бреева

– Да, конечно, конечно – у меня есть ряд пациентов, которых я совершенно бесплатно лечу. И если есть просьба, да, пациента, может быть, сделать скидку или полечить бесплатно – всегда иду… ну, как бы соглашаюсь с этим, потому что понимаю, что не всем это под силу. Вот особенно на отдыхе, еще раз повторяю – если мы где-то отдыхаем там, я продолжаю работу свою… Даже иногда прошу детей никому об этом не говорить, говорю, что хочу отдохнуть, потому что вся компания, которая с нами отдыхает, кто-то там что-то кому-то… НО конечно, я не могу смотреть на мучения, и первая пойду и окажу помощь. Вот, то есть…

И. Цуканов

– Тут-то Вы себя и выдаете?

Д. Бреева

– Тут-то я себя и выдаю, да… (смеются)

К. Лаврентьева

– А были какие-то интересные случаи, связанные вот с оказанием помощи на отдыхе?

Д. Бреева

– Да… Мы одно время отдыхали в Греции, и какой-то пронесся слух, ну, информация, что я – врач-остеопат… И мы оказались там на одном острове, где не было совершенно народу, и вдруг проплывает какой-то монах, выходит из воды и говорит: «Дарья, я знаю, что Вы – врач-остеопат… Вот у меня тут шею замкнуло…»

К. Лаврентьева

– Фантастическая история…

Д. Бреева

– Да… «Пожалуйста, окажите мне помощь». А я как-то так немножечко растерялась, думаю: «Монах, а я тут в купальнике лежу, как-то не по себе…». А он говорит: «Ну вот не могу пошевелить головой, острая боль». Ну, как бы здесь уже вопросов нет – я оказала ему, конечно, эту помощь, и он уже там… благодарил меня, сказал, что боль ушла, и вот чудо…

К. Лаврентьева

– А Вы на лодке приплыли?

Д. Бреева

– Мы приплыли, да, на катере, и он тоже откуда-то – я до сих пор не понимаю, откуда он взялся…

К. Лаврентьева

– То есть, не сам плыл в море?

Д. Бреева

– Нет, нет… Вот, и потом, на следующий день он каких-то своих монахов тоже пригнал, которые из монастыря, которые тоже такие же, как и он, которым нужна помощь… И в общем, там развернули такое небольшое отделение первой помощи… (смеется)

К. Лаврентьева

– Христианской остеопатии…

Д. Бреева

– Да… И говорят: «Где Вы принимаете? Вот мы приедем в Москву, у меня там родственники…» – в общем, пошло-поехало. И так, на самом деле, как говорится – сарафанное радио, много таких тоже случаев прихода ко мне людей. Кому-то поможешь – расскажет и рекомендует своим близким, родным…

К. Лаврентьева

– Что для Вас самое радостное в христианстве?

Д. Бреева

– Наверное, та свобода, которая дается, да, свобода выбора… Радость быть с Богом, радость того, что ты всегда – не один, что нет каких-то тупиков, всегда можно обратиться с просьбой, и через людей или через какие-то обстоятельства ты получаешь ответ… Я, честно сказать, не представляю, как в каких-то ситуациях быть без Бога… Нет каких-то тупиковых вопросов, проблем – я думаю, благодаря этой вере тому, что всегда есть выход, всегда есть решение…

И. Цуканов

– Как Вам кажется, можно ли вот эту уверенность в том, что всегда получишь ответ, передать детям? Потому что у детей не всегда есть такой личный опыт, а его очень важно как-то детям все-таки передать, чтобы они тоже уверились в том, что они никогда не бывают одни, что на любую просьбу всегда Господь ответит… по крайней мере, услышит. Как Вам кажется, у Вас получается детям это показать?

Д. Бреева

– Наверное, мы позже это узнаем. Но даже сейчас есть какие-то ситуации у нас безвыходные, когда я говорю: «Ребята, всё, встаем на молитву, молимся на коленях там… за такого-то человека»… И уже несколько раз были ситуации, когда мы вставали на молитву (ну так – старшие уже, конечно, думают: «Ну ладно – раз мама просит»)… Встаем все на молитву – и буквально через несколько минут звонит человек, за которого мы молились, и говорит: «Знаешь, там… остановилось кровотечение носовое» (или что-то еще), «…и вообще – что произошло, не знаем». И дети просто в шоке – те же старшие встают и говорят: «Мам, это как вообще?». А я говорю (я сама, честно сказать, в шоке, но говорю): «Представляете, вот так вот… И по жизни вы так же можете в любой ситуации, в любой момент – представляете? Вам для этого не нужно, там… знать молитвы какие-то, вам не нужно знать определенного «святого, который поможет при головной боли, при боли в колене»… Просто встать и так же, как вы со мной разговариваете – так же просто сказать: «Господи, вот не знаю, что делать, как дальше быть – помоги!». И вот так придет помощь, так придет вот какой-то ответ… И для них, мне кажется, это самое значимое – какие-то рекомендации, нежели мы читаем каких-то там святых или, может быть, какие-то наставления… Да, именно вот эти вот жизненные ситуации той первой помощи, которую Господь нам Своими чудесами оказывает… показывает…

К. Лаврентьева

– Лучшего завершения программы и придумать нельзя! Огромное спасибо, Дарья, за этот искренний, очень глубокий разговор…

И. Цуканов

– Да, огромное спасибо!

К. Лаврентьева

– Действительно, очень много всего интересного, нового узнали… Вообще огромное спасибо, да!

«Вечер воскресенья» на радио «Вера», уважаемые радиослушатели. У нас в гостях была Дарья Бреева – невролог, остеопат, мама четверых детей. У микрофона с вами были мой коллега Игорь Цуканов и я, Кира Лаврентьева. Мы прощаемся с вами до следующего воскресенья!

И. Цуканов

– Всего доброго!

Д. Бреева

– Друзья, всем до свидания, да! Спасибо за эфир!