«Христианин и бизнес». Сергей Поляков

У нас в гостях был предприниматель, председатель православного братство священномученика Ермогена Сергей Поляков.

Мы говорили с нашим гостем о его приходе к вере, как изменилось после этого его отношение к работе и ведению бизнеса, как он пришел к созданию православного братства, и возможна ли сегодня предпринимательская деятельность, основанная на христианских принципах.

Ведущая: Кира Лаврентьева

---

Кира Лаврентьева:

— «Вечер воскресенья» на радио «Вера», дорогие радиослушатели, вновь приветствует вас. Христос Воскресе! С радостью представляю вам нашего гостя. У нас в гостях сегодня Сергей Леонидович Поляков, православный предприниматель, председатель Православного Братства священномученика Ермогена. Здравствуйте, Сергей Леонидович. Христос Воскресе!

Сергей Поляков:

— Христос Воскресе! Воистину Воскресе Христос! Здравствуйте.

Кира Лаврентьева:

— Как всегда, дорогие радиослушатели, многие из вас это уже знают, тем, кто к нам присоединился только что, расскажу. В этом часе мы говорим с нашими гостями о пути христианина в современном обществе. Разговор это всегда уникальный, как и уникален каждый человек. И знаете, Сергей Леонидович, интереснейшая у вас биография, интереснейшая, но начать все-таки хотелось бы с того, с чего душа просит. А просит она вот с чего. На сайте вашего замечательного братства написано, что вы приняли крещение, сначала оглашение, а потом крещение, по благословению архимандрита Иоанна (Крестьянкина) в Псково-Печерском монастыре. Это очень интересно, как вы познакомились со старцем, и как это вообще все происходило и, получается, что вы все это делали по букве — оглашение, крещение, все, как положено. Расскажите, пожалуйста.

Сергей Поляков:

— По букве это так благословил отец Иоанн.

Кира Лаврентьева:

— И это прекрасно.

Сергей Поляков:

— Я не знал, что такое оглашение тогда и вообще мало что понимал. Меня Господь привел в этот монастырь, можно сказать, как слепого щенка ткнули в миску с молоком, чтобы не погиб, лакай. Я действительно, можно сказать, погибал, я уже ощущал, что мне дальше жить просто незачем. И такая мысль, кто-то подсказал, не помню кто, что есть такой монастырь, куда можно съездить, пожить какое-то время. Паломников туда принимали и сейчас принимают. И попробовать этот путь, который частично или полностью решит все эти проблемы экзистенциальные.

Кира Лаврентьева:

— Сергей Леонидович, а какие могут быть проблемы у успешного бизнесмена, у мужчины средних лет, у которого жена, семья, дети, все, казалось бы, прекрасно со светской точки зрения?

Сергей Поляков:

— Вообще-то мне было тогда 23 года, не было ни жены, ни семьи.

Кира Лаврентьева:

— Так, это было вам 23 года, но уже такой кризис. Тогда вопрос по-другому поворачивается. А почему такой кризис случился в столь ранние годы, что это было, потеря смысла жизни?

Сергей Поляков:

— Да, конечно. Это, прежде всего, потеря смысла жизни, вы правы. Не понятно было, для чего жить дальше. Очень многие люди пришли к Богу через это ощущение бессмысленности жизни, невидения себя в этой жизни, какой-то цели и так далее. И вот я, можно сказать, последние деньги потратил на билет до этого монастыря и туда приехал. Ходил поезд Москва-Псков. Приехал я в Псков, потом пересел на автобус, по-моему, до Печор был автобус.

Кира Лаврентьева:

— Угу.

Сергей Поляков:

— И вот я приехал в этот монастырь. Мне сказали, что надо подойти к отцу наместнику, тогда был архимандрит Гавриил (Стеблюченко) наместником, известный тоже человек в Церкви. Надо подойти к нему за благословением, чтобы пожить в монастыре, как паломник, как трудник. Я к нему подошел, и он не благословил, как-то на меня посмотрел: хочешь, живи около монастыря, но в монастырь нет, не возьмем. А я был не крещенный, было видно, что не церковный, ничего не умею, ни благословения взять, ничего такого. И я уехал обратно.

Кира Лаврентьева:

— Ничего себе.

Сергей Поляков:

— Доехал до Ленинграда и уже деньги кончились, не было ни копейки. В Ленинграде на вокзале я что-то такое увидел мистическое, труднообъяснимое, но это было видение врага рода человеческого. Я понял, что надо возвращаться, но как без копейки денег возвращаться? Я видел, что остановился поезд на Псков, и, собственно, везде в каждом вагоне стояло по проводнице, которые проверяли билеты. Я попросил одну, вторую, нет, все отказали. Поезд тронулся, и вдруг я увидел, что один вагон свободный, никто там не стоит, я туда запрыгнул, и так оказалось, что можно было доехать. Никто ничего не спросил, ни билета, ничего, а там не так долго было ехать. Ночью я чуть не проехал Печоры, когда уже опять поезд тронулся, я увидел, что проплывает мимо название станции, я просто прыгнул на ходу из поезда, что тоже было достаточно интересным приключением, как в кино. Я помнил, что надо прыгать именно по ходу поезда, прыгнул, вроде все благополучно, упал, ничего не сломал. Заночевал в стогу сена каком-то, а утром пошел пешочком до монастыря. На этот раз отец Гавриил благословил на послушание, но сказал, что поживи там где-нибудь, дали мне адрес бабушки, которая сдавала жилье. Я там остановился и начал ходить на послушание каждый день. Так получилось, что я увидел, как принимает отец архимандрит Иоанн (Крестьянкин) людей, там стояла очередь к нему, меня подвели тоже монахи, которые узнали мою историю, посоветовали мне креститься как можно скорее. Подвели меня к отцу Иоанну и сказали, вот человек хочет креститься. На что отец Иоанн сказал: огласить и крестить. Соответственно так и получилось. Я походил оглашенным какое-то время, даже пытался из храма выходить на литургии, когда провозглашали «оглашенные изыдите».

Кира Лаврентьева:

— Вообще чудеса, конечно.

Сергей Поляков:

— Меня катехизировали. Такая была тоненькая книжечка «Катехизис православный». Это было советское время, надо понимать, что это все было не очень поставлено. Но, тем не менее, монах провел со мной беседы, дали мне монахи денег на крещение. Я в храме великомученицы Варвары за стенами монастыря крестился с Божией помощью. Вот такая история. К отцу Иоанну я еще дважды попадал на прием, разговаривал с ним, я был поражен тогда, я впервые увидел, что такое настоящая любовь к человеку. Это просто непередаваемо словами. Человек, который из себя источает любовь ко всем приходящим, это отдельный разговор. Я таких людей больше не встречал. Был, правда, еще у меня опыт общения с приснопамятным Павлом (Груздевым), архимандритом.

Кира Лаврентьева:

— Это вообще. Как вам повезло, удивительно.

Сергей Поляков:

— Столько иметь опыта, а самому не приблизиться. Он тоже человек явно любящий людей.

Кира Лаврентьева:

— Просвещенный Духом Святым.

Сергей Поляков:

— Но, конечно, немножко по-другому, не лучезарный как отец Иоанн.

Кира Лаврентьева:

— Да, да, да, он другой был.

Сергей Поляков:

— У него шутки-прибаутки. Но, по крайней мере, свою прозорливость отец Павел показал четко. Он даже не спросил меня, зачем я приехал, просто взял за руку, все мне сказал и говорит, вот тут поезд скоро, поезжай. Ни одного вопроса и все по делу. Это говорит о том, что были такие люди у нас прозорливые и духовные. И, слава Богу, что есть опыт общения с ними. По, крайней мере, есть какой-то вектор, куда надо двигаться и что с чем сравнивать, чтобы не попасть к каким-то лжестарцам, младостарцам и так далее. Есть эталон.

Кира Лаврентьева:

— «Вечер воскресенья» на радио «Вера». Напоминаю вам, что у нас в гостях Сергей Леонидович Поляков, православный предприниматель, председатель Православного Братства священномученика Ермогена. У микрофона Кира Лаврентьева. Мы продолжаем наш разговор. Сергей Леонидович, дал ли вам отец Иоанн утешение в том вашем состоянии поиска и кризиса в 23 года, когда вы принимали крещение.

Сергей Поляков:

— Ну, скорее, не отец Иоанн, скорее, само таинство крещения и причастие.

Кира Лаврентьева:

— Господь Иисус Христос.

Сергей Поляков:

— Конечно, жизнь моя круто изменилась. С этого дня я пытался в себе изживать какие-то неправильные привычки, бросил курить. Конечно, это давалось тяжело, но удавалось как-то. Стал двигаться потихонечку к воцерковлению настоящему. Отец Иоанн, конечно, помог, безусловно, своими молитвами. У меня была мысль остаться в монастыре, но отец Иоанн сказал: ты через годик приезжай, там посмотрим. Тоже достаточно прозорливо, он видел, что я не готов к монашеству.

Кира Лаврентьева:

— И вы поняли, что ваш путь семейный?

Сергей Поляков:

— Да.

Кира Лаврентьева:

— Для наших радиослушателей по секрету поделюсь, что у Сергея Леонидовича восемь детей, ни много ни мало.

Сергей Поляков:

— Я думаю, это не надо.

Кира Лаврентьева:

— Надо, это хороший пример. Это хороший прекрасный пример, о котором нужно говорить, мне так кажется. Сергей Леонидович, после этого, я так понимаю, вы начали целенаправленно заниматься бизнесом, и тема православного человека в бизнесе для вас близка и понятна. Расскажите, пожалуйста, вообще о том, как ваш путь в бизнесе продвигался. Вы чем только ни занимались, чему только ни обучались. Биография ваша есть на сайте Братства священномученика Ермогена, все наши радиослушатели могут ее посмотреть, там чего только нет. Я просто поражалась, когда читала и думала, Господи, это один человек, один человек непреклонных лет уже столько всего освоил, столько всего повидал.

Сергей Поляков:

— Были примеры людей, которые пробовали гораздо больше всего.

Кира Лаврентьева:

— Это понятно.

Сергей Поляков:

— Даже не только предпринимателей, взять известных поэтов. Рубцова Николая, кем он только ни работал.

Кира Лаврентьева:

— Кем он только ни работал, правда. Это правда.

Сергей Поляков:

— И кочегаром, и сторожем. Что касается темы предпринимательства и христианина-предпринимателя, началось это все тоже достаточно интересно. Это все началось с 90-го года. Надо сказать, в конце 80-х, где-то с 87-го года я занимался так называемым самиздатом. То есть мы копировали духовные книги, которые брали иногда из библиотеки Троице-Сергиевой лавры, иногда на одну ночь нам выносили монахи, семинаристы. Мы за ночь это все ксерокопировали, а ксероксы тогда были на строгом учете, все это наблюдалось, просто так это было нельзя делать, только через какие-то договоренности с теми, кто охранял. Делали незаконное дело, подсудное, за которое в тюрьму сажали многих. Я этим тоже занимался, распространял эти ксероксы. Еще я начал учиться переплетать книги. С этого собственно все и началось.

Кира Лаврентьева:

— То есть книгоиздание.

Сергей Поляков:

— И когда в 90-м году отменили уголовное наказание за тунеядство, первое, что я сделал, уволился с работы и решил посвятить себя православному книгоизданию. В частности купил себе переплетный станок, которые тоже появились на рынке, раньше этого не было. Окончил курсы переплета, и думал так вот зарабатывать руками, трудясь, переплетая книги, что было достаточно востребовано. С этого все началось. Потом меня позвали в некий кооператив под названием «Радонеж», это был «Радонеж» еще до общества «Радонеж». Они еще там возмущались, вот там наше название, судиться что ли с ними, с «Радонежем». Кооператив «Радонеж», который мне предложил стать никем иным, как начальником картонажного цеха. Идея была такая. Мы идем в пансионат для душевнобольных, организуем там переплетный цех, занимаем их работой, переплетаем молитвословы православные, потом их продаем и деньгами делимся с больными и с самим интернатом. Тогда как раз движение пошло, давайте привлекать предпринимателей для таких вот вещей для социальной помощи. И в частности, директор был очень не против сначала. Мы даже брали на разных крупных фабриках книжных, нам жертвовали где-то клей бочку ПВА, где-то каптал и так далее. Вот с этого все началось. Потом это все быстро закончилось, потому что перекупили другие люди, которые менее духовными делами занимались, но больше денег предложили. Соответственно, я пустился в свободное плавание. У меня уже была семья, двое детей, и надо было как-то их содержать. А я был без работы. Тут уже начались эти гайдаровские реформы знаменитые, полная опять безнадега у всех.

Кира Лаврентьева:

— Тяжелое время.

Сергей Поляков:

— Не понятно, куда страна двигалась, чем все это кончится. И вот я начал пытаться что-то продавать. Не просто производить, а что-то продавать, в частности книги православные. Я больше не мыслил ничем заниматься, кроме как этим.

Кира Лаврентьева:

— Книги все-таки?

Сергей Поляков:

— Не табак, не алкоголь, не что-то такое, даже не текстиль, а именно духовную литературу. С большим трудом я себя заставлял этим заниматься. Не потому что это было тяжело физически, хотя тоже приходилось иногда таскать на 9-й этаж целый грузовик книг, когда лифт ломался от моих этих итераций. Тяжело было делать наценку. У меня такое было воспитание советское.

Кира Лаврентьева:

— Да, да, спекуляция.

Сергей Поляков:

— Спекуляция, да. Как это так, купил за 50 копеек, продал за 60? Ну, спекуляция. Нехорошо. Нас так учили, и очень долго я боролся с этим чувством, несколько лет точно, и думал над тем, а какая справедливая цена, сколько можно наценить, чтобы все это было по-Божьему.

Кира Лаврентьева:

— Ну, и какой ответ? Я тут прямо сижу в подвешенной интриге.

Сергей Поляков:

— Я могу одно сказать, в католической Церкви есть целая энциклика на этот счет, и там есть ограничения для католических торговцев — 25 процентов.

Кира Лаврентьева:

— Двадцать пять процентов.

Сергей Поляков:

— Такая сумма.

Кира Лаврентьева:

— Просто вы как бизнесмен понимаете, что весь бизнес строится на том, что покупаешь за одно, продаешь за другое, реализуешь чужую услугу с помощью себя с совершенно другой стоимостью. Как здесь найти некие грани преломления истории денежной?

Сергей Поляков:

— Здесь ключевое слово будет конкуренция. Если есть честная, относительно честная конкуренция, если есть такие же люди, которые подобные товары и услуги производят, и есть некий рынок, то рынок, получается, сам регулирует цены справедливые. Можешь любую несправедливую цену установить, у тебя просто не будут брать, если ты завысишь цену. Если слишком низкую цену поставишь, разоришься сам. Это когда есть рынок. А есть еще один выход. Есть очень хорошая литература на этот счет, я сторонник теории голубых и красных океанов. Есть красный океан в бизнесе, экономике, а почему красный? — От крови. Конкуренция, все друг друга поедают, акулы — мелких, между собой тоже схватки постоянно, кто выживет, у кого зубы острее, кто сильнее. Поэтому эти океаны красные от крови, это конкуренция. А есть голубые океаны, голубые лагуны. Это созданные некие, допустим, бизнесы, где еще нет конкурентов, что-то новое совсем, неизведанное, которое нужно людям, вдруг оказалось, что это нужно. И никто этим не занимается. Вот это самое лучшее. Потому что конкурировать с христианской точки зрения, всегда впадать в какой-то грех.

Кира Лаврентьева:

— Да.

Сергей Поляков:

— Я не знаю конкуренции, которая без греха, всегда либо надо обмануть, либо надо кого-то подставить. И, к сожалению, всегда люди, даже христиане, говорят, а что нам делать, у нас дети, у нас то, у нас сё, мы ничего другого не знаем, мы всю жизнь этим занимаемся, и мы вынуждены, нас вынуждают.

Кира Лаврентьева:

— Так.

Сергей Поляков:

— Сели играть в покер, да, мы хотим обжулить наших партнеров. Но ведь мы уже сели за этот стол, мы уже знали заранее, это такая игра, такие правила. Так многие рассуждают.

Кира Лаврентьева:

— У вас есть ответы на эти вопросы?

Сергей Поляков:

— Мне кажется, есть.

Кира Лаврентьева:

— Как по-христиански уходить от конкуренции?

Сергей Поляков:

— Да, надо уходить от конкуренции в сторону предпринимательства. Есть стратегия конкурентная, а есть стратегия предпринимательская.

Кира Лаврентьева:

— Интересно.

Сергей Поляков:

— Предпринимательство это именно создание таких рыночных ниш, голубых лагун, где еще нет конкуренции. А как только она появится через несколько лет, ну, как правило, когда ты что-то придумал новое, чем-то занимаешься нужным, естественно, что тебе несут деньги твои покупатели, потому что это им нужно, никто ничего не предложил. И цена может быть очень высокая, им это надо, они готовы платить. Здесь появляются некие конкуренты. Они видят: ага, он собирает деньги с людей, мы тоже хотим. А что он такое делает, изучим, скопируем и будем заниматься тем же. Так это происходит, но это происходит не сразу, обычно три, четыре, пять лет требуется на это.

Кира Лаврентьева:

— А все-таки предпринимательство от...чего?

Сергей Поляков:

— От бизнеса.

Кира Лаврентьева:

— Предпринимательство от бизнеса чем принципиально отличается?

Сергей Поляков:

— Тем и отличается, что бизнес это, грубо говоря, делание денег любым способом «разрешенным» в кавычках. А предпринимательство не любым способом, а только определенной стратегией, которая нацелена на то, что мы создаем некий продукт или услугу, нужную людям, но которую до нас никто не придумал.

Кира Лаврентьева:

— Уникальное что-то, свое.

Сергей Поляков:

— Да, что-то свое, уникальное. И когда появляется конкуренция со временем, мы уходим и открываем новую нишу.

Кира Лаврентьева:

— Ничего себе.

Сергей Поляков:

— Да, так многие делают. Есть примеры.

Кира Лаврентьева:

— То есть вы согласны отказываться от своего детища, потому что кто-то его повторил, и через пять-семь лет начинать что-то новое. И так всю жизнь. А если человек всю душу вложил в свое дело, сейчас услышит нас по радио, скажет: Господи, окститесь, дорогие, о чем вы говорите, как же я это все брошу, потому что у меня много повторюшек.

Сергей Поляков:

— Люди-то разные бывают. Если человек придумал что-то, для себя открыл нишу, где ему никто особо не мешает, и конкуренция его не беспокоит. Бывают такие, в основном это фрилансеры или какие-то маленькие предприятия, микропредприятия, где у человека есть какие-то уникальные дары. Он продает не столько услуги своей компании, сколько свои собственные дары, компетенции, которые лучше не предложит никто. Например, художник хороший, или он программист супер, или какой-то еще специалист. И он нанял бухгалтера, нанял какого-то менеджера по продажам, курьера. И вот у него такой микробизнес, но к нему никто не подлезет, потому что он уникальный сам, такие дары у него, которые он продает, никто с ним сравниться не может, у него всегда будет клиентская база, как правило, постоянная, он, как правило, не мечтает ни о каком росте, ни о каком выходе на какой-то уровень. Он может всю жизнь этим заниматься, зарабатывать себе на жизнь и жить достаточно неплохо и ни с кем не конкурировать. Такие тоже варианты есть для христианина. Быть ремесленником, хорошим ремесленником. Но это всегда что-то такое, ниша, которая в своем развитии остановилась, границы четкие есть.

Кира Лаврентьева:

— У вас так много разных видов бизнеса в вашей истории предпринимательской по этой причине? Потому что появлялись конкуренты, и вы уходили.

Сергей Поляков:

— Да, я пытался заниматься тем, другим, третьим, выбирал эти направления, исходя из того, насколько там комфортно я себя буду чувствовать как христианин, не буду ли я нарушать чего-то. И везде практически приходилось завершать именно по этой причине, что опять же был выбор: либо заработать и покривить совестью, либо все-таки все это дело бросить и заняться чем-то еще.

Кира Лаврентьева:

— «Вечер воскресенья» на радио «Вера», дорогие радиослушатели. Напоминаю вам, что у нас в гостях Сергей Леонидович Поляков, православный предприниматель, председатель Православного Братства священномученика Ермогена. У микрофона Кира Лаврентьева. Мы вернемся через несколько секунд.

Кира Лаврентьева:

— Еще раз здравствуйте, дорогие радиослушатели. «Вечер воскресенья» вновь приветствует вас. Христос Воскресе! С радостью напоминаю вам, что у нас в гостях Сергей Леонидович Поляков, православный предприниматель, председатель Православного Братства священномученика Ермогена. У микрофона Кира Лаврентьева. Всю первую часть программы мы говорили с Сергеем Леонидовичем о его приходе к вере и начали говорить о православном способе ведения бизнеса, если можно так выразиться. И пока что мне кажется, Сергей Леонидович, что быть православным бизнесменом крайне сложно, почти невозможно. Так ли это?

Сергей Поляков:

— В общем-то, да. Есть такое выражение «гореть в огне и не сгореть». Как это возможно? Только с верой, с молитвой. По-другому, наверное, невозможно. Либо что-то такое придумать гениальное, опять же не без молитвы или вдохновения от Бога, что-то такое придумать, что даст возможность вести дела именно по христианским принципам.

Кира Лаврентьева:

— А что такое вести дела по христианским принципам?

Сергей Поляков:

— Не обижать никого, не обманывать, не проявлять насилия, не впаривать ничего. Как правило, по поводу насилия осталось скорее в 90-х.

Кира Лаврентьева:

— Насилие может быть психологическим давлением, манипуляцией. Нет, вам нужна моя услуга, вам она нужна, иначе все, вам конец.

Сергей Поляков:

— Да. Есть так называемый канадский способ продаж. Не манипуляция, а именно насилие душевное. А есть манипуляции, именно не насилие, а типа такого сладкого обмана. Это практикуется и в православном бизнесе в плане производства товаров, услуг, церковной утвари и так далее.

Кира Лаврентьева:

— Ты купишь это, это принесет тебе счастье обязательно.

Сергей Поляков:

— Нет, не обязательно так. Не секрет, что есть крупные покупатели, епархии, например, храмы, монастыри. И есть закупщики, закупщицы, как правило, женщины. И есть такие ушлые продавцы, которые пользуются слабостями женскими и тем, что люди думают больше о духовном. Их дело охмурить закупщика, закупщицу, чтобы работали только с ними, и уже по любым ценам у них покупали. Им нужно внушить, что мы какие-то особенные, свои, духовные, по благословению, у нас все освящено. Там много существует разных слов. Что мы за вас молимся.

Кира Лаврентьева:

— Они действительно ведь молятся.

Сергей Поляков:

— Если молятся, хорошо. А если это просто такая ширма, чтобы потом продать дороже, то это не есть хорошо. В любом случае, лакмусовая бумажка-то какая? Если взять математически сравнить цену, по которой покупает этот закупщик, закупщица с некой среднерыночной ценой на аналогичные товары, и если она стабильно выше, то ищите где-то обман. Несмотря на то, что «мы за вас молимся»... Что, если вы за нас молитесь, это значит, мы должны заплатить дороже вам? Такая получается теория. Не очень это правильно. Если в итоге страдает храм, монастырь, епархия, страдает как, недополучает прибыль, и при этом закупщик, закупщица пребывает в некой эйфории и таком охмурении от менеджера по продажам, то что же в этом хорошего. Я в этом ничего ... молится и хорошо. Помолись, только не говори об этом. Почему нельзя помолиться за эту Марью Ивановну, закупщицу, в тайне, зачем ей об этом объявлять, это тоже бывает некая манипуляция. Я такое просто много...

Кира Лаврентьева:

— Это больше такое в 90-х было, сейчас такого все меньше и меньше, к счастью.

Сергей Поляков:

— Ну, 50 на 50. Есть люди, которые действительно следят за ценой, за качеством. А есть люди, которые убаюкиваются разными сладкими речами таких продвинутых менеджеров, которые иногда почерпнули свой опыт даже в местах не столь отдаленных. Там этому здорово учатся.

Кира Лаврентьева:

— Понятно. Я где-то читала, у святых отцов, что манипуляция, серьезная манипуляция человеческим сознанием может даже приравниваться к колдовству. Потому что это идет воздействие на сознание. Но с другой стороны, Сергей Леонидович, мы ведь все манипулируем в отношении даже близких людей, даже дети с малых лет манипулируют. Это, кстати, очень интересно. Тут же есть грань мудрости и манипуляции. Мы знаем, что Ветхий Завет часто очень построен на этих трехходовках, многоходовках в отношениях между людьми. Ну, не построен на нем, неправильно я выразилась, а есть там такие элементы общения между людьми.

Сергей Поляков:

— Эта тема очень обширная.

Кира Лаврентьева:

— Она очень обширная, но давайте немножко ее коснемся, не посвящая ей всю программу, конечно.

Сергей Поляков:

— По поводу манипуляции, не секрет, наверное, вы тоже знаете, что многие священники тоже прибегают к манипуляции.

Кира Лаврентьева:

— Ну, если это во благо, то, может, ничего.

Сергей Поляков:

— Они думают, во благо. Но во благо чего, кому это нужно? Даже архиерейский Собор в свое время рассматривал тему манипуляций, и запретили, например, влезать в семейную жизнь людей так глубоко, как раньше это допускалось.

Кира Лаврентьева:

— Это хорошо, наверное.

Сергей Поляков:

— Это же тоже использовалось как инструмент манипуляций. К сожалению это есть. Человек, который хочет простого решения, он прибегает к манипуляции. Это очень простой метод, известный. Есть, допустим, учение бихевиоризма, оно много чего объясняет, много чему учит, и человек, который все это изучит, будет добиваться своих целей. Куча книг была, известные бестселлеры Карнеги, как воздействовать на людей. Почитаешь, столько рецептов, искушение есть все это применить и для пользы, как кажется, людей. Есть совесть и есть некое христианское чувство, которое говорит, что все это не то, что не надо. Ведь, собственно говоря, есть образец у нас — Христос, Который другим путем шел. Тема манипуляций очень болезненная, она не только в бизнесе применяется, как вы сказали, и в семье часто, и дети действительно, чуть ли не с двух лет схватывают, как управлять папой или мамой. Есть и методы борьбы с этим. Надо это понимать, вот он манипулирует, и противодействовать этому.

Кира Лаврентьева:

— То есть не становиться участником этой системы.

Сергей Поляков:

— Не быть объектом манипуляции. Это самое простое, заплакал — дать конфетку, еще что-то. А уж в бизнесе-то это... Многие бизнесы только на этом и построены.

Кира Лаврентьева:

— Сергей Леонидович, а как возникла идея создания Братства священномученика Ермогена и какие его главные задачи на сегодняшний день?

Сергей Поляков:

— Идея была очень простая. В свое время, когда в 91-м году состоялся первый съезд православных братств и сестричеств, председательствовал на этом съезде приснопамятный патриарх Алексей и присутствовал нынешний патриарх, тогда митрополит Кирилл. Идея была такая. Сейчас Церковь сбрасывает оковы зависимости от государства, вроде бы, все можно, нам не хватает мирян активных. Давайте привлекать мирян, чтобы Церковь преображать, привлекать людей, давайте активных мирян привлечем и создадим братское движение. Такая была идея. Был организован Союз православных братств и был такой клич дан — объединяйтесь, православные люди, создавайте такие братства, сестричества, участвуйте в жизни Церкви активно. Недолго это продолжалось, как и любое хорошее начинание. Тогда идея и возникла братство организовать. Почему? Потому что это была хорошая оболочка для взаимодействия с государством в том числе, потому что это права юридического лица, это расчетный счет, это возможность вести деятельность по законам государственным, не погрешая против них, с одной стороны. С другой стороны, заниматься тем, чем мы считаем нужным, не пивом, не сигаретами, а духовные книги издавать. Многие стали эти братства открывать, легализуя свою деятельность иконописцев, книгоиздателей, в том числе и само общество «Радонеж» тоже ведь стало братством официально и до сих пор, по-моему, этот статус имеет. В 90-м году открылся первый магазин «Радонежа», где-то около Новодевичья монастыря был отдел в магазине «Обувь», и там открыли православный магазин, огромнейшие очереди были в этот магазин. Потом открылся магазин «Православное слово» за ним. Я в этом активно участвовал, в частности поставлял и туда и туда книги. И вот такая мысль была. Я сначала вступил в одно братство, в другое. Но там мне дали понять, что у них свои цели. Были братства, которые пытались проводить какие-то идеологические вещи, в том числе и антигосударственные, а потом и антицерковные. А были чисто коммерческие братства, которые легализовывали то занятие, которое раньше они делали без регистрации, в качестве юридического лица. Но плюс еще давались льготы большие налоговые, это же как религиозные организации, они освобождались от налогов, если они производили духовную литературу или церковную утварь, это было удобно. И никакой глобальной цели, когда я создавал это братство, не было. Была простая задача обеспечить свою семью, семьи сотрудников, кто участвовал в этом, какими-то средствами, но при этом заниматься делами по душе.

Кира Лаврентьева:

— Богоугодными делами.

Сергей Поляков:

— По крайней мере, то, на что было благословение духовника.

Кира Лаврентьева:

— А почему священномученика Ермогена?

Сергей Поляков:

— Потому что изначально была патриотическая линия, у нас было несколько вариантов, или святителей московских взять себе покровителями или священномученика Ермогена. Мы жребий кинули, выпал Ермоген. В то время казалось это очень важно, так оно и было, это же начало 90-х, развал государственности российской, вплоть до начала двухтысячных. Очень важно было прибегать в молитве к Ермогену, который в свое время отстоял путь России, православия от попыток свернуть с этого пути. Он тогда взял на себя роль правителя страны, потому что не было тогда уже никого, кто бы мог на себя взять власть. И он взял на себя власть и от своего имени грамоты писал людям, призывая, в том числе, и на восстание. И это было очень актуально тогда. Если бы спросили тогда, в начале 90-х, кому молиться об исцелении страны, от чужебесия...

Кира Лаврентьева:

— Священномученику Ермогену.

Сергей Поляков:

— Да, прежде всего Ермогену, как патриоту пламенному, который четко показывал, куда надо двигаться нашей цивилизации.

Кира Лаврентьева:

— «Вечер воскресенья» на радио «Вера». Дорогие радиослушатели, напоминаю вам уже не впервые, что у нас в гостях Сергей Леонидович Поляков, православный предприниматель, председатель Православного Братства священномученика Ермогена. У микрофона Кира Лаврентьева. Сергей Леонидович, на сегодняшний день Братство существует зачем, какие у него цели? Если кто-то сейчас из наших радиослушателей очень заинтересуется вашим Братством.

Сергей Поляков:

— Цели наши менялись с годами. Зачем существует? Это вопрос хороший, иногда я сам себе его задаю. Даже не зачем, а почему мы столько лет существуем, когда из ста сорока братств в начале 90-х осталось два-три? Значит, это зачем-то нужно, ответ такой. А что касается целей, то, конечно, цели переформулируются со временем. И сейчас мы ставим такую цель, во-первых, стать эффективной организацией. Под эффективностью мы понимаем то, что мы должны удовлетворять запросы всех заинтересованных лиц в организации. То есть это такой идеал. Когда и государство, и церковь, и сотрудники, и наши клиенты, и конкуренты даже, и поставщики — все получают от нас то, что им нужно. Обычно же как, бывает перекос, кто-то за счет чего-то живет. Допустим, обманули клиентов, сотрудники довольны, говорят, молодец, воруй дальше, нам хорошо. Либо обманули государство, налоги не заплатили, тоже, вроде бы, сотрудникам хорошо и клиентам хорошо, цена ниже, но государство в обиде. Всякие вот такие бывают перекосы. Или обманули сотрудников, манипулируем ими, не доплачиваем, но они продолжают работать, соответственно мы на этом наживаемся. А вот эффективная организация, такая концепция есть, должна давать баланс интересов всем тем, кто в ней заинтересован. Цель у нас такая, что с одной стороны, в церковной среде быть примером такой эффективной, в том числе, экономически организацией, которая использует какие-то передовые технологии, чему-то учится у других успешных организаций, адаптирует это, в том числе пропускает через призму православия. А среди бизнес-организаций показывать пример, что можно вполне жить, делать некий бизнес или коммерцию, основываясь на христианских принципах, и быть конкурентоспособным при этом, не терять.

Кира Лаврентьева:

— Например? Вы можете привести такой пример, когда бизнес спокойно себе живет, не теряя христианских принципов. Абстрактно.

Сергей Поляков:

— Здесь примеров может быть много. Что плохого внедрять, например, на предприятии бухгалтерские системы. В чем там может быть засада, что называется? Какой здесь может быть грех? Если мы, например, автоматизируем бухгалтерию на предприятии, пример достаточно нравственно нейтрального бизнеса. С другой стороны, конечно, могут сказать, а смотря, какие предприятия вы автоматизируете. Если предприятие плохое, занимается чем-то нехорошим, а вы ему помогаете в этом, то вы тоже в этом участвуете. Но это все-таки уже другое. Если так рассуждать, тогда, по слову апостола Павла, надо просто выйти из мира. Потому что куда ни кинь, везде грех, если так рассуждать.

Кира Лаврентьева:

— Да, да.

Сергей Поляков:

— Поэтому есть вполне себе примеры, когда можно показывать некоторую успешность или эффективность, не прибегая ни к каким грехам в бизнесе. Я даже хотел эти грехи обозначить, перечень, такую вот исповедь бизнесмена написать. Такая была мысль, выписать все ситуации, которые мне самому знакомы опытно, и поделиться с другими предпринимателями, это важно. Было ли у вас такое? А что у вас было? Важно бы сделать какое-то объединение, пытались. Говорят о бездуховном Западе, но там много таких христианских объединений предпринимателей, они собираются, что-то обсуждают, чем можно заниматься, чем нельзя, как делать это, чтобы не погрешить. А у нас что-то я не знаю. Ну, есть какой-то клуб меценатов, что-то еще такое.

Кира Лаврентьева:

— Есть, сейчас объединяются православные бизнесмены каким-то образом, даже очень серьезные иногда. У нас бывали такие гости.

Сергей Поляков:

— Да, было бы интересно, конечно.

Кира Лаврентьева:

— Объединиться как-то, да? Поделиться опытом.

Сергей Поляков:

— По крайней мере, не то, чтобы объединиться, а начать обсуждать с ними эти проблемы, как они это решают. Когда я общаюсь с такими достаточно продвинутыми людьми в бизнесе, обладающими достаточно большими капиталами, которые себя позиционируют как христиане, я им задаю вопрос, а как вы из этой ситуации выходите, из этой. Очень по-разному отвечают. Некоторые даже книжки издают.

Кира Лаврентьева:

— Как они выходят.

Сергей Поляков:

— Такой вот бизнес эдиция, что совсем в этом нет никакого греха, что можно зарабатывать вполне, что деньги не грех сами по себе, ссылаясь на Оптинского старца Амвросия, что люди портят прибыль, а не прибыль портит человека. И так далее. Это все известные фразы, это все хорошо. Но в сознании народа нашего русского богатый человек всегда грешник, куда ни кинь. Пусть он храмы строит, пусть театры, больницы, ну, да понятно, он частью делится неправедно нажитого, просто свой когнитивный диссонанс глушит. На самом деле, все равно все эти деньги большие — это не от Бога, так народ считает. И пословиц много на эту тему. «Продай душу в ад, будешь богат». «Богатому деньги черти куют».

Кира Лаврентьева:

— Печальные пословицы.

Сергей Поляков:

— Вот откуда это? Почему считается так, что богач всегда грешник, в отличие от протестантизма. Макс Вебер в свое время заметил, что протестантизм и бизнес — тандем, связка очень эффективная. А в православии наоборот считается. Протестант, по Веберу, если богат, значит, Бог его благословил.

Кира Лаврентьева:

— Ну да.

Сергей Поляков:

— Значит, все хорошо.

Кира Лаврентьева:

— В Ветхом Завете это тоже была устойчивая система.

Сергей Поляков:

— Конечно, все на Ветхом Завете основано, в основном. Пример царя Соломона. Авраам был очень богатый человек. Но в сознании русского народа почему-то это не так. Почему, это отдельный вопрос к социологам, к психологам, не знаю к кому. Это пока у людей сидит очень крепко и глубоко. И нужно каждому богатому человеку что-то доказывать. Можно книжки издавать, можно ссылаться на благословение духовников своих, которые говорят, делай, делай, ты же на церковь жертвуешь, нормально все. Но все равно, во-первых, совесть у человека время от времени дает о себе знать. А во-вторых, никак ты ничего не докажешь народу, который так считает и будет так считать.

Кира Лаврентьева:

— Это, наверное, генетическая история с ощущением внутреннего страдания, что ты должен немножко страдать, чтобы спастись. Может быть так? Или если ты страдаешь и живешь в лишениях, это тоже хорошо, и святоотеческая литература, аскетическая литература на этом построена.

Сергей Поляков:

— Да, у нас ведь есть же, не знаю, как это назвать, не хотел бы слово «перекос» говорить. Но то, что у нас идеалом является монашество в нашей христианской жизни. И даже посты взяты из Типикона, правила постов.

Кира Лаврентьева:

— Сухоядение. Овощи, фрукты.

Сергей Поляков:

— Многие считают, что это к мирянам вряд ли можно относить. Вот я был на Афоне год назад на Страстной седмице, это был потрясающий опыт, там трапеза один раз в день пятнадцать минут. Понятно, что там...

Кира Лаврентьева:

— Служба восемь часов.

Сергей Поляков:

— Служба где-то девять, я посчитал, в день по девять часов служба. А начиная от Страстного Четверга вечера до субботы вечера, вообще ничего не вкушали, трапезы не было, а некоторые и не пили воды. И в таком режиме вполне нормально было, ясно, что это именно в тепличных условиях Афона. В Москве так не попостишься и не помолишься. Все-таки эти все правила, Типикон для монахов был написан, а для мирян нет устава. Так же точно можно сказать и обо всем остальном. В том числе отношение к богатству, к каким-то мирским занятиям у нас тоже сквозь призму монашества. Не случайно у многих известных людей духовниками были монахи. Допустим такая шутка есть, хорошее дело браком не назовут.

Кира Лаврентьева:

— Притом, первое чудо Господь совершил на браке в Кане Галилейской.

Сергей Поляков:

— Это понятно, да.

Кира Лаврентьева:

— Некий баланс нужен здесь, что у каждого свой путь.

Сергей Поляков:

— Наверное, нужно рассуждение какое-то и понимание, откуда это все, откуда эти уставы, откуда такие представления и откуда такое впечатление, что нужно быть бедным, чтобы быть христианином.

Кира Лаврентьева:

— Да.

Сергей Поляков:

— Вот это для меня вопрос открытый. Что значит бедным? Насколько бедным?

Кира Лаврентьева:

— Таблица нужна, шкала бедности и богатства.

Сергей Поляков:

— Настолько, чтобы дети твои просили кушать? Либо быть бедным в том смысле, что у тебя всего одна машина, один дом и так далее.

Кира Лаврентьева:

— Ну да, у каждого свое понятие.

Сергей Поляков:

— У каждого да. У кого-то жемчуг мелкий, у кого-то щи жидкие.

Кира Лаврентьева:

— Тут важно, да, наверное, прислушиваться к голосу совести и собственной меры.

Сергей Поляков:

— Ну да. Главное чтобы тобой ничто не обладало. А как это может быть, мне тоже не понятно.

Кира Лаврентьева:

— Кто кем побежден, тот тому и раб.

Сергей Поляков:

— Я, например, собственник Норникеля какого-нибудь, и каждый день вынужден решать кучу вопросов.

Кира Лаврентьева:

— Получается, это вами обладает.

Сергей Поляков:

— Я не могу просто так взять... Кстати, Олег Тиньков в этом плане мне больше всего нравится. Он как этот свой банк создал, узнавал новости, что банк достиг определенных высот, катаясь на лыжах.

Кира Лаврентьева:

— Прекрасно.

Сергей Поляков:

— Говорит, о, мне пришло на телефон, что у нас там прибыль вот такая. Это пример, когда он создал бизнес, отстранился от него и собственно уже не участвует в этом во всем, в ежедневной гонке, в принятии решений, в том числе и греховных. У него капает денежка и все. В этом плане, да.

Кира Лаврентьева:

— В отстраненной аскезе.

Сергей Поляков:

— К сожалению, что говорить, вроде бы идея была хорошая, мы говорили о голубых лагунах. Тинькофф банк — попытка создать такую лагуну. Ну, суперидея была, банк без офисов, банки тратят огромные деньги на содержание офисов.

Кира Лаврентьева:

— А тут курьер приезжает.

Сергей Поляков:

— А тут банк без офисов, экономия, и соответственно они дают цены... Впервые он предложил деньги платить просто за то, что человек на карте держит. Такого не было никогда. А потом как всегда, началась конкуренция, тоже все скопировали, и по идее, надо закрывать.

Кира Лаврентьева:

— Вот такой мы вывод сделали. Сергей Леонидович, я когда смотрела ваш сайт Братства священномученика Ермогена, удивилась. Во-первых, конечно, он реализует церковную утварь, я для наших радиослушателей поясню: лампадное масло, кадильный уголь, иконы, распятия, крестильные наборы, подсвечники — в общем всю церковную утварь. На что я обратила внимание, я даже сейчас процитирую, это очень интересно, буквально секунду. «Миссия Братства быть эффективной организацией мирян Русской Православной Церкви, проявляющей особую заботу о своих сотрудниках, их духовном и материальном благополучии, профессиональном и личностном росте, опирающейся в своей деятельности на христианские ценности и лучшие традиции русского предпринимательства». Знаете, Сергей Леонидович, это было очень умилительно читать, умилительно и радостно. Получается, это возможно.

Сергей Поляков:

— Звучит красиво.

Кира Лаврентьева:

— Звучит красиво.

Сергей Поляков:

— Осталось начать и кончить.

Кира Лаврентьева:

— Но я верю, что вы стараетесь всей душой, и спасибо вам огромное, Сергей Леонидович.

Сергей Поляков:

— Это как раз та формула, которую мы годами придумывали и написали. И там еще «наша миссия — просвещать людей».

Кира Лаврентьева:

— «Нести миссию священномученика Ермогена, прославлять священномученика Ермогена».

Сергей Поляков:

— В том числе.

Кира Лаврентьева:

— Спасибо огромное, Сергей Леонидович. Большой интерес, я сегодня, если честно, испытывала к нашей беседе. Огромное спасибо, очень интересно.

Сергей Поляков:

— Спасибо вам за вопросы. Я надеюсь, что может быть, кто-то услышит из предпринимателей, бизнесменов, которые такими же страдают вопросами сложными. И может быть, как-то мы пообщаемся.

Кира Лаврентьева:

— Объединитесь.

Сергей Поляков:

— Не то, что объединимся, а как-то обменяемся опытом, честно поговорим об этом обо всем. Проблема есть, я ее поставил. И надо ее обсуждать.

Кира Лаврентьева:

— Способ христианского ведения бизнеса.

Сергей Поляков:

— Просто говорить о том, что давайте об этом не думать, и как получится, я десятину отстегиваю и все нормально — наверное, не все с этим согласны.

Кира Лаврентьева:

— У нас сейчас наступают времена, уже наступили, а сейчас еще набирают обороты времена импортозамещения, поэтому я думаю, что с бизнесом дела в стране пойдут. Главное, говорить об этом. Спасибо, Сергей Леонидович.

Сергей Поляков:

— Спасибо, Кира.

Кира Лаврентьева:

— «Вечер воскресенья» на радио «Вера», дорогие радиослушатели. В этом часе с нами был православный предприниматель, председатель Православного Братства священномученика Ермогена Сергей Леонидович Поляков. У микрофона была Кира Лаврентьева. Мы поздравляем вас со Светлым Христовым Воскресением. Христос Воскресе! Воистину Воскресе! Всего вам доброго и до встречи в следующее воскресенье.

Сергей Поляков:

— Воистину Воскресе Христос!