Недавно, при разборе переполненной домашней библиотеки, мне встретилась скромная книжица: повесть «Басманная больница». На обложке — ветка дерева, в которой запутался обрывок марли, обагренный кровью. На концах ветви проглядывают зеленеющие листья.
Это была пронзительная, автобиографическая проза историка и археолога Георгия Федорова о своём пребывании в легендарной Басманной клинике — во времена ранней послесталинской «оттепели», то есть в середине 1950-х годов.
Вослед Чехову: повествование о больничной палате — как срезе общества.
Я смутно помнил, что во времена моей молодости, когда я прочитал «Басманную больницу» впервые, что-то в этой повести необыкновенно поразило меня (книжка вышла в 1989-м, тогда-то и попала мне в руки).
Начал перечитывать и нашел: лежа в одной больнице, автор вспоминает другую, когда ещё совсем молодой, закованный с ног до головы в гипс (после неудачного прыжка с вышки в реку) — он махнул на себя рукой и постепенно начал терять волю к жизни. И процесс его восстановления после травмы словно бы остановился.
Тогда-то и начала приходить к нему по ночам — такая же юная, как и он — медицинская сестра... Никакой близости между ними, конечно, и быть не могло, просто ей, пожалевшей парня, захотелось как-то его подбодрить, — и ничего другого, как несколько раз полежать с ним рядом, тихонечко приобняв его загипсованную шею, эта простодушная Маруся придумать не сумела...
И юноша, обругавший поначалу свою спасительницу, снова захотел жить.
«...Маруся, Марусенька, лебедушка белая, я никогда не забуду тебя...
Может быть, именно то святое право на жалость, на милосердие, на доброту, которыми ты одарила меня тогда в изоляторе десятого корпуса Боткинской больницы, и помогли мне в страшные годы сохранить человеческое лицо...
Мы встретились после больницы, подружились. А когда началась война, ты пошла добровольцем на фронт и была убита фашистами...
Так и не знаю, где, когда, как, даже на каком фронте погибла ты.
Художник, умирая, оставляет людям свои картины, поэт — стихи, ученый — свои труды, композитор — музыку, строитель — здания, мосты, дороги, машины.
А ты оставила людям свою жалость, свое милосердие, свою доброту...»
Отрывок из прозы Георгия Фёдорова нам читал Владимир Спектор.
Готовя программу, я вспомнил и о своей, как мне хочется теперь думать, встрече с ангелом в человеческом обличии. Мне было семь-восемь лет, и в подмосковном детском санатории, где меня лечили от аллергии, я неожиданно стал мучиться по ночам — от диких болей в ногах, не мог спать, стонал, и очень боялся, что потеряю способность передвигаться.
И тогда на край моей койки садился мальчик-сосед, имя которого я позабыл. Он брал меня за руку и приговаривал: «Ты, Паша, не бойся. Это пройдёт. Ты — спи. А я посижу чуток, и расскажу тебе что-нибудь».
И он начинал пересказывать какую-нибудь забавную книжку, а я успокаивался и задрёмывал. Где он теперь, тот добрый мальчик, который жалел меня?
...С вами был Павел Крючков, и давайте послушаем ещё немного из повести Георгия Борисовича Фёдорова «Басманная больница», — прозы, которая писалась им с лета 1955-го по весну 1987-го года:
«...В пионерском отряде, а потом в комсомольской ячейке меня учили, что жалость — это мещанское чувство, постыдное для того, кто жалеет, и особенно для тех, кого жалеют. И я верил в это. Я не знал тогда, что жалость, сострадание — самое великое чувство, которое вложил в нас Всевышний, и тот, кто полон этим чувством, более всего приближен к Его престолу. Недаром на Руси слова любить и жалеть почти синонимы и очень часто стоят рядом».
Послание к Римлянам святого апостола Павла

Апостол Павел
Рим., 120 зач., XVI, 1-16.

Комментирует священник Дмитрий Барицкий.
Одна из глубоких истин, которую сообщило людям христианство, заключается в том, что Бог — это любовь, которая не может оставаться в стороне, видя страдания человека. А потому Бог любит нас не издалека. Он действует. Он идёт на крест. К подобной любви Христос призывает и Своих учеников. Как же сформировать любовь в самом себе и в окружающих людях? Замечательный способ нам предлагает отрывок из 16-й главы послания апостола Павла к Римлянам, который звучит сегодня за богослужением в православных храмах. Давайте послушаем.
Глава 16.
1 Представляю вам Фиву, сестру нашу, диакониссу церкви Кенхрейской.
2 Примите ее для Господа, как прилично святым, и помогите ей, в чем она будет иметь нужду у вас, ибо и она была помощницею многим и мне самому.
3 Приветствуйте Прискиллу и Акилу, сотрудников моих во Христе Иисусе
4 (которые голову свою полагали за мою душу, которых не я один благодарю, но и все церкви из язычников), и домашнюю их церковь.
5 Приветствуйте возлюбленного моего Епенета, который есть начаток Ахаии для Христа.
6 Приветствуйте Мариам, которая много трудилась для нас.
7 Приветствуйте Андроника и Юнию, сродников моих и узников со мною, прославившихся между Апостолами и прежде меня еще уверовавших во Христа.
8 Приветствуйте Амплия, возлюбленного мне в Господе.
9 Приветствуйте Урбана, сотрудника нашего во Христе, и Стахия, возлюбленного мне.
10 Приветствуйте Апеллеса, испытанного во Христе. Приветствуйте верных из дома Аристовулова.
11 Приветствуйте Иродиона, сродника моего. Приветствуйте из домашних Наркисса тех, которые в Господе.
12 Приветствуйте Трифену и Трифосу, трудящихся о Господе. Приветствуйте Персиду возлюбленную, которая много потрудилась о Господе.
13 Приветствуйте Руфа, избранного в Господе, и матерь его и мою.
14 Приветствуйте Асинкрита, Флегонта, Ерма, Патрова, Ермия и других с ними братьев.
15 Приветствуйте Филолога и Юлию, Нирея и сестру его, и Олимпана, и всех с ними святых.
16 Приветствуйте друг друга с целованием святым. Приветствуют вас все церкви Христовы.
Ещё древнегреческие мудрецы заметили, что любовь и ненависть можно целенаправленно взращивать как в самом себе, так и в окружающих людях. Античная риторика утверждала, что эта работа начинается уже на уровне нашего повседневного общения. Иначе говоря, любовь и ненависть можно формировать словом. И ораторы Древней Греции и Рима досконально изучали, как это можно сделать технически.
Так, например, если интонация моей речи тороплива и монотонна, если я излагаю материал на птичьем, непонятном для слушателей языке, если мои истории полны логических нестыковок и противоречий, если я говорю больше или меньше, чем от меня ожидают, не к месту и не ко времени, если в моей речи много сухой теории, сумбур, мало примеров, если она вызывает неприятные ассоциации, если я слишком назойлив в своих поучениях, или, напротив, сваливаюсь с ними на голову слушателям один раз в год — во всех этих случаях всё, что я говорю, вызывает негатив вплоть до ненависти и отвращения. Причём не любить будут не только меня. Слушатели невольно будут испытывать неприязнь и к тому предмету, о котором я говорю.
Апостол Павел получил замечательное классическое образование. Он прекрасно владел ораторским искусством. А потому избегал этих ошибок в деле проповеди Евангелия. Он знал, как именно при помощи слова формировать в людях верные чувства и эмоции. И прозвучавший отрывок — яркий тому пример. Павел поимённо перечисляет ключевых участников Римской общины. Причём не только называет их имена, но и сопровождает каждое имя каким-то тёплым комментарием. Чтобы никто не почувствовал себя обделённым. Чтобы каждый ощутил ту заботу, которой пронизано это краткое письмо.
Подобная речевая стратегия сама по себе очень эффективна. Она открывала людей апостолу. Более того, в самой общине это создавало атмосферу доверия и взаимопонимания. Слово Павла помогало людям ощущать себя братьями и сёстрами. Будучи внимательным к тому, как и что он говорит, апостол показывал, какой должна быть норма внутрицерковных отношений. Это братство, семья, в которой люди призваны быть открытыми друг ко другу, в которой не может быть места для подозрительности, соперничества или превозношения. Но самое главное — Бог скреплял это слово Павла Своей благодатью. Он видел усердие Своего апостола, видел, как он старается даже в своей речи быть работником Его Евангелия, и давал этим человеческим словам нечеловеческую силу.
Это пример и для каждого из нас. Не стоит недооценивать то, что мы делаем своим словом. Всё то, что мы говорим, понуждая себя проявить любовь и заботу к ближним, хорошо уже само по себе. Уже само по себе такое слово несёт тепло и объединяет. Если же всё это мы произносим с мыслью послужить людям ради Христа, наши слова приобретают силу свыше. Дух Божий действует через них. И нам самим, и тем, к кому мы обращаемся, Он приносит великое утешение и тихую радость.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Религиозная философия К.Н. Леонтьева». Юрий Пущаев

У нас в студии был старший научный сотрудник философского факультета МГУ Юрий Пущаев.
Разговор шел об известном религиозном мыслителе 19го века — Константине Леонтьеве, в частности о его размышлениях о том, что такое «страх Божий» и чем, по его мнению, опасно так называемое «розовое христианство».
Этой беседой мы продолжаем цикл из пяти программ, посвященных русским религиозным философам 19 века.
Первая беседа с заведующим кафедрой философии и религиоведения Свято-Тихоновского университета Константином Антоновым была посвящена Алексею Хомякову и Ивану Киреевскому;
Вторая беседа с доцентом философского факультета МГУ Борисом Межуевым шла о Федоре Михайловиче Достоевском, как о религиозном мыслителе;
Третья беседа с деканом философского факультета МГУ Алексеем Козыревым была посвящена известному религиозному мыслителю Владимиру Соловьеву.
Ведущий: Константин Мацан
Все выпуски программы Светлый вечер
«Вера и дело». Мирослава Сергеенко

Гостьей рубрики «Вера и дело» была учредитель и президент благотворительного фонда «Онкологика» Мирослава Сергеенко.
Наша гостья рассказала о том, как сама прошла через борьбу с тяжелой болезнью, и как сейчас строит работу фонда, чтобы оказываемая помощь была наиболее эффективна и полезна.
Ведущая программы: кандидат экономических наук Мария Сушенцова
Все выпуски программы Вера и Дело