Поделиться
Полтава во времена ВОВ
В сентябре 1941-го года немцы бомбили подступы к Полтаве. Детский врач Евгения Двойникова — молодая 25-летняя женщина, сидела в кабинете директора Полтавского горздравотдела.
— Тут вот какое, товарищ Двойникова, дело — отводя взгляд в сторону, протянул директор. — Руководство города не успело эвакуировать детский дом. Теперь об этом уже речи быть не может, враг подступил вплотную. Ну а Вы — педиатр, с детьми ладить умеете. Так что решено доверить вам руководство детским домом на время оккупации города. С вашего согласия, разумеется.
Как же так — в город с минуты на минуту ворвутся немцы, а ей предлагают остаться? Но в следующую секунду перед лицом женщины встали глаза несчастных сирот.
— Я согласна! — твёрдо сказала Евгения.
Так Евгения Ивановна Двойникова осталась в оккупированной Полтаве с тремястами детьми на руках. А вскоре их количество стало увеличиваться: многие родители оставляли своих чад у порога детского дома в надежде, что здесь они не умрут от голода.
А между тем, заготовленные в спешке запасы провизии быстро таяли. Евгения понимала: ещё день, от силы два — и кормить детей будет нечем. Но где достать такое количество продуктов в оккупированном городе?!
«Разве что у немцев!», — в отчаянии бросила бухгалтер детского дома, когда Двойникова пришла к ней посоветоваться. И вдруг Евгению осенило: ну конечно! Нужно пойти к немцам и попросить помощи. У них тоже есть дети, вдруг они поймут... И Евгения Ивановна отправилась в немецкую комендатуру.
Разговаривая с нацистским офицером, Евгения про себя молилась, чтобы вместо помощи фашисты не причинили детям вреда. О себе она не думала. Комендант с удивлением смотрел на худенькую молодую женщину, что-то горячо доказывающую ему на не очень хорошем немецком. Наконец, он сказал: «Дети... Да, детей нужно кормить!»
Так в детский дом стали поступать консервы, крупы, молоко, медикаменты. Вскоре Двойникова каким-то чудом, под предлогом эпидемии, выхлопотала у немцев разрешение повесить на двери детдома табличку, запрещающую, кому бы то ни было, кроме персонала, заходить в его помещение. Это позволило Евгении Ивановне укрывать и спасать от неминуемой гибели десятки еврейских детей.
Когда настала долгожданная победа, Евгения радовалась: за время войны не погиб ни один воспитанник остались в живых и все 45 человек персонала. Но уже в августе 1945-го женщину вызвали в НКВД и объявили фашистской пособницей.
— Что же я должна была делать, ведь на мне лежала ответственность за жизни детей, их нужно было чем-то кормить! — возразила Евгения Ивановна на нелепое обвинение.
— Лучше бы эти дети умерли от голода, но вы бы остались честным человеком — ответили ей.
Двойникову приговорили к расстрелу как врага народа, затем приговор всё-таки изменили на 10 лет лагерей. Так советская власть отблагодарила Евгению Ивановну за то, что в тяжелейшее время она сохранила детские жизни.
В 1993 году Евгению Двойникову реабилитировали. Она прожила долгую жизнь и не жаловалась на то, как непросто она сложилась. Все, кто хоть немного знал эту удивительную женщину, говорили, что для неё просто не существовало плохих людей — всех она считала хорошими и добрыми. Только так, говорила Евгения Иановна, и можно жить счастливо.
