«Есть ли место правилам в семейной жизни?». Прот. Александр Никольский

У нас в гостях был настоятель храма Трех Святителей в Раменках протоиерей Александр Никольский.

Речь шла о том, какую роль играют правила в семейной и церковной жизни, можно ли называть библейские заповеди правилами, и почему так важно их соблюдать.

А. Ананьев

— Добрый вечер, дорогие друзья! А давайте поговорим сегодня начистоту о правилах  — можно ли жить по правилам, можно ли устанавливать правила, есть ли место правилам в семейной жизни, и вот те заповеди, которые дает нам Священное Писание, это правила или нет?

Об этом и многом другом мы хотим поговорить сегодня с настоятелем храма Трех Святителей в Раменках протоиереем Александром Никольским. Добрый вечер, отец Александр!

Протоиерей А. Никольский

— Добрый вечер.

А. Ананьев

— С нами сегодня Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

— ...Александр Ананьев.

А. Ананьев

— Традиционная компания для «Семейного часа».

Начну, наверное, с богословского и не такого простого, как может показаться на первый взгляд, вопроса, отец Александр. «Не убий», «не укради», «почитай отца своего и мать», а также вот Нагорная проповедь, заповеди Нагорной проповеди  — это правила или же это нечто другое?

Протоиерей А. Никольский

— Ну, это... И то, и другое верно. Это и правила, но это ведущее нечто к другому. Это ступеньки, ведущие к Царствию Небесному. Это ступеньки, ведущие к любви. Это ступеньки, ведущие к свободе. Поэтому да, это кажется, ну, как бы это... правило... даже оно кажется жестким, но это жестким, пока ты по ним не поднялся. Когда ты поднялся, ты понимаешь, что вот как раз это тот закон, который приводит к любви, которая выше закона всякого.

А. Ананьев

— Ну я еще раз подчеркну: вот мое неожиданное, ясное  — когда вот мы готовились к этому разговору с Алечкой,  — ясное понимание того, что такое вообще суть вот этих вот «правил» в кавычках, да, или закона, как вы верно сказали... Закона не в том смысле, что вот «Закон Российской Федерации», «налево не ходи  — убьет, направо не ходи  — убьет», а закон  — в смысле, закон жизни, закон природы.

Протоиерей А. Никольский

— Да.

А. Ананьев

— Если ты возьмешь яблоко и отпустишь его, яблоко упадет.

Протоиерей А. Никольский

— Да.

А. Ананьев

— Если ты согрешишь, с тобой просто случится...

Протоиерей А. Никольский

— Ты упадешь.

А. Ананьев

— ...ты упадешь, да. Это не придумал кто-то, и это не кто-то тебя наказал  — это просто такой закон, это вот так устроено.

Протоиерей А. Никольский

— Да.

А. Ананьев

— И в этом смысле вот все, что говорит Спаситель, это же не «Я повелеваю вам, вот, вот, вот правила, свод законов, действуйте строго по ним», да? Вот как у нас есть инструкция для звукорежиссера, там, инструкция для ведущего у нас где-то есть... А, вот у нас есть инструкция, правила. Это не то самое. Получается, что это не правила?

Протоиерей А. Никольский

— Конечно, не правила. Это вот, как физики, там, ученые всевозможных направлений, там, химики и так далее, космологи изучают природу, там, медицину... Вот есть биологические законы, там, человеческого тела, да? Их можно не признавать  — тебе будет плохо. Можно жить по ним, так сказать, тебе будет... ну, ты будешь более-менее здоров. Вот это об этом. То есть, это и есть такие же непреложные духовные законы. Если ты грешишь, тебе будет плохо. Вот заповеди  — это о том... Вот… ходите у «красной линии»: то есть, ты перейдешь  — тебе будет плохо. Тебе внутренне будет плохо. Про «не убий» самая известная заповедь. Она о чем? Она о том, что если ты убьешь, тебе будет плохо. Это не то, что как Уголовный кодекс, ты убьешь  — тебя накажут, тебя посадят, там, на электрический стул, расстреляют, газовая камера, там, еще что-то  — нет. Это... Да, в жизни это бывает, естественно... Но, прежде всего, тебе будет плохо. У тебя душа кардинально изменится в худшую сторону, если ты убьешь для того, чтобы, например, получить деньги за это.

А. Митрофанова

— Это прямо «Преступление и наказание» Достоевского.

Протоиерей А. Никольский

— Да, вот совершенно верно.

А. Митрофанова

— Это исследование как раз этого вопроса.

Протоиерей А. Никольский

— Да, да! Что такое «не убий».

А. Митрофанова

— Убил ради высокой идеи, ради победы добра над злом, вот это вот все...

Протоиерей А. Никольский

— Да, там и специально это сделано, чтобы... Да-да-да-да-да...

А. Митрофанова

— ...пролил человеческую кровь...

Протоиерей А. Никольский

— ...старуха-процентщица, которая никому не нужна, только всем жизнь портит. В результате ему стало плохо. Он же... Раскольников признался от невозможности так больше жить. Внутренне. То есть, внутренняя невозможность. Потому что он все-таки был не серийный убийца... Там, конечно, если бы он убил бы одну процентщицу, вторую, третью, на десятой у него бы уже все было «хорошо», он бы ничего уже не чувствовал. Но, кстати, лучше от этого ему бы не стало, вот. Но, так сказать, вот невозможность нормально жить. Поэтому эти законы  — это о том, как нормально жить.

А. Митрофанова

— Заповеди ведь еще есть и побудительные  — «возлюби» важнейшая заповедь, опять же, да? И актуальна во все времена, и сейчас мегаактуальна  — «возлюби Господа Бога и ближнего, как самого себя». У этой заповеди как раз нет никаких границ, никаких, там, красных линий. Потому что никогда ты не войдешь в ту меру, в которую нас любит Господь. Нет, вот до такого дорасти человеческим существом, наверное, невозможно. Хотя с Божьей помощью все возможно. Пожалуйста  — святитель Николай, как он... Это ж как надо было полюбить людей, чтобы до сих пор, на протяжении стольких веков оставаться с нами и помогать, и вообще! Вот. Или заповедь... не знаю, там... заповеди блаженства, например. Они  же тоже не имеют каких-то границ, да? «Блаженны плачущие»  — о мире и о своих грехах, о себе, да? Это же... Ну, в общем, у святых, мы знаем, у которых был дар слез и они плакали, видя свои какие-то прегрешения, которые на нашем фоне, может быть, вообще даже ни о чем, а для них, с их чистым сознанием, они были настоящей катастрофой и искривлением души. И вот в этом смысле, да, то есть, чем больше человек восходит по этой лестнице навстречу Богу, тем, мне кажется, безграничнее для него становится вот это пространство исполнения этих заповедей  — заповедей блаженства, заповедей Нового Завета.

А. Ананьев

— С заповедями блаженства, ну, насколько это можно вообще представить...

А. Митрофанова

— Ну их тоже можно правилами назвать...

А. Ананьев

— ...мне понятно. А вот чтто мне непонятно: стремление жить правильно... «Правильно»  — есть же такое определение, да? Жить «правильной христианской жизнью»  — это вообще возможно?

Протоиерей А. Никольский

— Ну... (Смеется.) Вы знаете...

А. Ананьев

— Ну вот Алла Сергеевна  — она правильный... она просто правильный человечек. Она...

А. Митрофанова

— Кто?!

А. Ананьев

— Она. Она.

А. Митрофанова

— Ой, насмешил! Не, не надо...

А. Ананьев

— Нет, но у тебя есть внутреннее стремление...

А. Митрофанова

— Не надо.

А. Ананьев

— Ты же... ты же отличница вообще по натуре!

А. Митрофанова

— Это, кстати, крайне неправильно  — быть по натуре отличницей. Это очень неправильно.

А. Ананьев

— Каждый полученный твой тобою диплом  — он ярко-красный. Это нормально.

А. Митрофанова

— Это... Нет. Ты знаешь, это как раз очень неправильно  — во всех смыслах.

А. Ананьев

— Почему?

А. Митрофанова

— Ну потому что. Я тебе потом подробнее расскажу...

А. Ананьев

— Ты просто выполняла все правила, и в итоге у тебя есть результат  — ты умница, красавица, и у тебя все правильно.

А. Митрофанова

— Нет.

А. Ананьев

— Вообще, стремление жить правильной христианской жизнью?..

А. Митрофанова

— Это совсем не про дипломы, Саш! Это вообще не про дипломы! Вот то, о чем ты спрашиваешь  — правила христианской жизни...

А. Ананьев

— А вот... А вот и рассудите, да! Вот и рассудите!

А. Митрофанова

— ...это вообще не про дипломы! Или семейная жизнь  — она вообще не про дипломы! Она может быть про даже разбитые вазы в какой-то момент, мне кажется! Потому что не может быть правил у семейной жизни!

А. Ананьев

— Да нет, разбитые вазы это неправильно потому что!

А. Митрофанова

— В семейной жизни... вот я... вы знаете, мое убеждение... правил жестких каких-то просто не существует. Как Господь творчески с нами...

А. Ананьев

— Ну, мы сейчас с семейной жизнью разберемся... Программа называется «Семейный час», и, по сути, главный вопрос: есть ли место правилам в семейной жизни, кто их формулирует, можно ли им следовать, и есть ли исключения, или вообще сказать «не хочу я ваших правил, хочу жить так, как хочу»? А я сейчас именно о правильной христианской жизни.

Протоиерей А. Никольский

— Вы знаете, вот эти правила  — «не убий», «не укради», «не прелюбодействуй»  — это начало, конечно. То есть, это вот ты...

А. Ананьев

— Или самые верхние ступени?

Протоиерей А. Никольский

— Нет-нет, это начало, скорее. Вот самые верхние ступени  — это заповеди блаженства. Вот когда ты эти крайности отсек  — ты перестал убивать, прелюбодействовать, вот тогда тебе открывается духовная жизнь. То есть, вот это... когда вот это... такие самые тяжелые греховные состояния тебя немножко оставили, то открывается духовная чистота  — ты можешь плакать о каких-то... ну как вот Алла говорила, о мелочи... На самом деле, это не мелочи. Вот некоторые говорят: «Вот, до слез, там, плачется», какое-то самоистязание, какой-то уход от радости жизни в эти слезы, сожаление, самокопание... Нет, на самом деле, когда вот ты эти вот начальные моменты отставил  — не убиваешь, не грабишь, не прелюбодействуешь,  — ты понимаешь, что у тебя много греха, ты начинаешь его видеть, и этот грех мешает тебе радоваться, мешает тебе жить. И ты начинаешь с ним пытаться расстаться. Понимаете? Вот это как бы то же самое, что и, так сказать, правила Ветхого Завета, только на более высоком уровне. Вот. И тогда да, «блаженны нищие духом». И кончается все любовью, но в любви закон, как я уже сказал... не я сказал, а Священное Писание говорит, Господь говорит, этого закона нету. Действительно, мы должны вот...

Ну, знаете вот, большинство людей не знают Уголовного кодекса. Что им абсолютно не мешает жить в рамках закона.

А. Митрофанова

— Угу.

Протоиерей А. Никольский

— Потому что у них нет потребности кого-то обманывать, убивать, грабить и вот все, что в Уголовном кодексе... давать взятки, так сказать, в особо крупных размерах... Вот они знают, кто  — знают это преступники закона, да, рецидивисты его хорошо знают, и...

А. Митрофанова

— ...адвокаты, юристы, судьи, да...

Протоиерей А. Никольский

— ...адвокаты... Ну, все, кто в сфере криминальной. Большинство людей Уголовный кодекс в руках не держали. Но этот Уголовный кодекс написан у них в сердце, они все равно по нему поступать не будут. Я не говорю про судебные ошибки, там, и всякие такие, а вот в обычном течении жизни. Вот.

А. Ананьев

— С другой стороны, я знаю много людей, которые никогда не читали Евангелие, но живут абсолютно евангельской жизнью.

Протоиерей А. Никольский

— Да! Потому что, на самом деле, Евангелие было бы не нужно, если бы не было грехопадения. Евангелия должны написаны быть у нас в сердце. Это внутренняя жизнь нашего сердца, и в силу того, что мы не знаем Евангелия, и как раз мы в этом смысле все в криминальной сфере находимся вот в нравственном плане, нам необходим вот этот, если хотите, «Уголовный кодекс» нравственного, так сказать, содержания.

А. Ананьев

— Мне пришла в голову парадоксальная, но, по-моему, очень правильная мысль: правила нужны для людей без совести и крепких моральных устоев. Потому что если у человека есть совесть, есть воспитание, есть тот самый крепкий моральный стержень внутри, такой стальной, то он так или иначе все будет делать правильно.

Протоиерей А. Никольский

— Совершенно верно. Если бы он был не грешник, вот если бы мы все были бы безгрешны, мы бы все всегда нормально жили, поступали как должно, никаких правил нам не нужно.

А. Ананьев

— А вот сейчас неожиданный переход: в замечательном храме Трех Святителей в Богом хранимых Раменках есть правила?

Протоиерей А. Никольский

— Да, конечно, как в любом храме.

А. Ананьев

— А-а-а, вот видите, к чему я подошел, да? То есть, мы сейчас утверждаем, что правила нужны для людей без совести и каких-то естественных, природных, Богом данных моральных рамок, и тут мы понимаем, что в храме есть рамки, адресованные... вот правила, адресованные этим людям.

Протоиерей А. Никольский

— Потому что мы все грешники. Поэтому нам необходимы какие-то ориентиры, маяки.

А. Ананьев

— А нет ощущения, что само наличие вот этой бумажки, да?.. образно говоря, бумажки на доске объявлений с правилами в храме есть такое, знаете, обращение к прихожанам: «Друзья, мы допускаем, что у вас нет совести, поэтому вот вам правила!»?

Протоиерей А. Никольский

— Да. Вот пример. У нас, правда, этого уже нету... Одно время висел перечеркнутый сотовый телефон. Это не значит, что его надо при входе выбросить куда-то, вот, а выключить звук. Почему? А правила очевидные: звук мешает другим людям молиться. Это совершенно очевидное, нормальное правило. Но, к сожалению, есть люди, которые не могут... ну, так сказать, сейчас у нас уже этого, наверное, нету,  — кто забывает... Даже я, бывает, забываю просто выключить звук. Так сказать, спешишь, и, так сказать, забываешь эту кнопочку нажать. Вот. Но, в принципе, люди уже к этому привыкли. Вот. Поэтому это нормально. Это закон общежития, закон, так сказать, любви взаимной.

А. Митрофанова

— Если позволите, утрирую, обострю ситуацию. Вспоминаю один храм  — не буду его называть,  — при входе в который висела... ну, такая, знаете, очень красноречивая таблица (большая, чтобы никто точно мимо не прошел). Примерно в три или четыре ряда там были нарисованы красные кружочки перечеркнутые. Причем, в каждом ряду этих кружочков было штук по восемь, по-моему. Вот представьте себе  — восемь кружочков и четыре ряда, четыре по восемь!

Протоиерей А. Никольский

— То есть, пока ты изучил, можно уже...

А. Митрофанова

— «Не бегайте, не прыгайте, не пойте, не пляшите там, где идет строительство или подвешен груз!» И ты на это смотришь и думаешь: «Ёлки... А вообще, хочу я сюда?» Понимаете, да, о чем? То есть, когда слишком много правил и ты все время как-то как на минном поле и танцуешь, в какой-то момент хочется сказать: «Да ну вас!»

А. Ананьев

— Помнишь эту прекрасную картинку, где собачка на роликах с мороженым стоит перед дверью?..

А. Митрофанова

— Конечно!

А. Ананьев

— На которой...

А. Митрофанова

— ...написано...

А. Ананьев

— ...крестиком перечеркнуты: собака, ролики, мороженое?

А. Митрофанова

— Да. И она с таким знаком вопроса: «Что же мне делать-то?»

А. Ананьев

— (Смеется.)

Протоиерей А. Никольский

— Вы знаете, опять же вот, конечно, надо, допустим, в храм ходить в каком-то более-менее... таком благоговейном состоянии. То есть, наверное, это все-таки не должны быть, там, бикини, шорты, там, и так далее, да? Но мне в голову не придет выгнать молодого человека или молодую девушку, которая зашла в храм  — просто шла и решила зайти,  — именно в шортах, с разрезом, там, в декольте, там, еще что-то  — там, как-то вот не так, как, ну, так сказать, положено в храме, да, там, какое-то такое целомудренное одеяние. Почему? Потому что она пришла не ко мне, а к Богу. Она пришла к Богу  — я-то тут при чем? Если она здесь задержится  — она оденет всё, всё, что положено, потому что это свойство человека, так сказать  — приспосабливаться к среде, даже просто психологическое свойство. Но сейчас-то она к Богу пришла. А я ее выгоню  — я выгоню бессмертную душу. Господь с меня обязательно за это спросит!

А. Митрофанова

— Угу...

А. Ананьев

— «Семейный час» на радио «Вера». Протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трех Святителей в Раменках, Алла Митрофанова, Александр Ананьев  — сегодня программа прямо вот по правилам, по правилам, потому что мы сегодня говорим о правилах  — правилах церковной жизни, правилах в храме, правилах в семейной жизни. Может быть...

А. Митрофанова

— В первую очередь, в семейной жизни все-таки давай?

А. Ананьев

— ...подростков научить жизни по правилам? Почему Христос нарушал правила, а нам нельзя? Вот какой вопрос у нас еще сегодня в повестке дня.

Завершая просто тему церковных правил, я все-таки очень ценю, когда правило, вроде, есть и его все, вроде как, знают, но оно не соблюдается. Взять, к примеру... Мне очень нравится в нашем храме... Это, видимо, такая традиция  — от храма к храму, потому что везде есть какие-то свои такие представления о правилах, которые, по большому счету, зависят от отца настоятеля. Как-то принято, что во всех храмах все девицы в платках обязательно. И девицы стоят слева, а мужчины справа  — ну вот как-то так.

А. Митрофанова

— Ну это, кстати, не обязательно совсем.

А. Ананьев

— Ну вот мы с тобой были в Сербии, и там вот это правило четко соблюдается, данное.

А. Митрофанова

— Ну, в Сербии  — да, но это ж не значит, что везде.

А. Ананьев

— Ну, оно соблюдается, как правило.

Протоиерей А. Никольский

— Ну в некоторых храмах  — да.

А. Ананьев

— В некоторых храмах  — да. Я, причем вот, в одном из наших любимых храмов, куда мы часто ходили, меня так бабушка по плечу так постучала: «Мужчина, вам вправо! Идите вправо! Здесь для женщин отделение, да, женское отделение, вам надо направо»  — вот. В нашем любимом храме девушки молодые такие, от 19 до 48, если они не замужем, они не носят платка. И это такая вот внутренняя история этого храма: они молятся о том, чтобы у них появилась семья, молятся о том, чтобы у них появился муж, и как-то всем своим видом показывают: «Я мечтаю о том, чтобы у меня был муж. Я пришла сюда помолиться Богу, чтобы моя вот эта вот мечта, мое стремление  — оно реализовалось».

А. Митрофанова

— Ну они не только для этого в храм-то приходят. Они вообще просто с Богом поговорить приходят, встретиться. Вот. Ну, это  — да, есть такой аспект...

А. Ананьев

— Есть аспект.

А. Митрофанова

— Просто если его выводить во главу угла, то...

А. Ананьев

— Нет, я не вывожу его во главу угла. Просто есть правило носить платок, да? И есть нарушение этого правила, которое мне вот очень радостно почему-то.

А. Митрофанова

— Ну это не нарушение, вообще-то.

А. Ананьев

— Отец Александр, что делать с женой, которая не слушается мужа и постоянно с ним спорит, ведет себя абсолютно неправильно? (Шучу.) Ваше мнение относительно вот этого правила и нарушения этого правила  — носить платки?

Протоиерей А. Никольский

— Вы знаете, когда я учился в семинарии, у нас был учебник по пастырскому богословию, если не ошибаюсь, и там была такая фраза, что если ты приходишь... ну тебя назначили на новый приход, в новый храм, то ты не спеши сразу поменять все условия, правила  — присмотрись, поживи вот, как там принято, подумай. Вот. И, понимаете, то есть, вот действительно  — разные храмы, разные настоятели, разные требования. Конечно, они, в общем и целом, согласуются с общецерковными (вернее, должно так быть). Ну есть какие-то свои особенности, так сказать, у приходов. Поэтому я не вижу тут... Понимаете, самое главное  — это быть с Богом, самое главное  — каяться. Вот все эти платки  — это помощь. Но если вот упирать только на внешнее, можно впасть в фарисейство  — то есть, когда ты в платке, когда у тебя все нормально, ты действительно даешь, в храм ходишь, причащаешься, исповедуешься, так сказать, там, какие-то добрые дела даже делаешь иногда, там, положим, по правилам, вот  — и идешь в ад.

А. Митрофанова

— Понимаешь, вот Господь же неслучайно говорит... отец Александр, поправьте меня  — может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что вот это Его замечание, что «суббота для человека, а не человек для субботы», точно так же и правила для человека, а не человек для правил...

Протоиерей А. Никольский

— Конечно...

А. Митрофанова

— ...платок для человека, а не человек для платка  — ну, и далее со всеми остановками. То есть, это важно, это как-то регламентирует нашу жизнь, это то, о чем мы договорились, но выше этого любовь, вообще-то.

Протоиерей А. Никольский

— В том-то и дело. Когда правило противоречит любви, о чем Господь говорил... То есть, там даже привел примеры исторические, так сказать, про Давида, который ел хлеб предложения, сам ел и дал... которые с ним были, да, его сподвижникам. Вот это... Хотя отдать хлеба могли только есть священники. Он говорил, что любовь выше правил. Вот правило должно вести к любви. Когда оно в конкретном моменте (в силу того, что это правило и это вещь по своей сущности ограниченная, какой-то момент жизни, но не вся жизнь), когда этот момент жизни, это ограниченное правило противоречит любви самой, к которой оно должно вести, естественно, правило отменять. Поэтому даже по канону... Вот они очень строгие у нас, если взять Книгу правил, там вообще поседеешь, так сказать, от ужаса, как я живу...

А. Митрофанова

— Угу...

Протоиерей А. Никольский

— Так вот... И то там, допустим, вот, там, женщина или, там, мужчина, вот он  — прелюбодеяние, там, или еще что-то, там, убил, там... Ну, с убийством даже проще. Вот он убил  — его нельзя причащать сразу. Но если он умирает  — его можно причащать сразу. Женщина родила  — и нельзя сразу ей, там, сорок дней, так сказать, приступать к таинствам, да, к причастию. Но если она умирает родами, ее можно причащать. То есть, почему нельзя приступать ей сразу после родов? Есть определенные какие-то моменты духовные, почему нельзя, сейчас мы не будем о них говорить. Но если она умирает, какие?!. Если эти моменты, они ничтожны становятся.

А. Митрофанова

— Да...

Протоиерей А. Никольский

— Понимаете, вот таких вещей вот даже в этой Книге правил  — их достаточно много, когда видимое противоречие решается через любовь. Вот любовь выше, и поэтому вот этот строжайший канон  — там, двадцать лет стой на паперти, проси у людей прощения, которые ходят в храм, а сам в храм не моги, вот, это все уничтожается. Даже вот для тех вот  — Василия Великого и Иоанна Златоуста,  — которые жили по этим правилам сами. Вот. Поэтому любовь выше правил.

А. Митрофанова

— Вот поэтому мне кажется, что в семейной жизни все-таки правила  — это какая-то не совсем рабочая история. Ну можно завести, там... Мне больше нравится, кстати, не «правила», а «традиция». Когда есть традиция, это что-то такое... не обязательное, с одной стороны, с другой стороны, нежно любимое и как раз любовью порожденное.

Протоиерей А. Никольский

— Я с вами не согласен.

А. Ананьев

— И я не согласен.

Протоиерей А. Никольский

— Да, мужчины...

А. Ананьев

— Мужчины вообще не согласны!

Протоиерей А. Никольский

— Мужчины против! (Смеется.)

А. Ананьев

— На холодильнике каждой женщины должна висеть такая большая бумажка с правилами поведения женщины в этом доме, это обязательно.

Протоиерей А. Никольский

— (Смеется.) Правила помещения женщины в холодильнике. (Смеется.) Значит, вот, знаете, вот мы... Вот детей без правил не воспитаешь просто. Вот вы уроки вели у детей? Там надо очень четко все по правилам  — там, пять минут, пятнадцать минут, десять минут... Если ты эту структуру нарушишь урока, у тебя дети просто не усвоят материал и будут вообще безобразничать. Вот чтобы их держать, маленьких детей (там, от каких там... восьми-девяти, ну, младшую школу, это не студенты, да, которым мы с вами послаблений не делаем), там тогда очень все по правилам и очень жесткая структура, которая выработана педагогической наукой. Это не просто так, знаете, вот... А это выработано потом и кровью. Вот правила семейной жизни тоже  — они, конечно, в каждой семье свои, они образуются постепенно, но это тоже нужно, это тоже ориентир для членов семьи, чтобы они не переругались, не перессорились, ну, и так далее. Потому что, в силу нашей греховности, какие-то правила необходимы.

А. Митрофанова

— Ну какие, например? Вот о чем здесь?..

Протоиерей А. Никольский

— Ну, например, правило уважения к родителям. Родители должны требовать, чтобы их уважали. Даже жестким путем. Если они этого не требуют...

А. Митрофанова

— Мне кажется... Это же не правило, это заповедь. Это есть заповедь  — «чти отца и мать».

Протоиерей А. Никольский

— Ну, вы знаете, для ребенка современного это может стать...

А. Митрофанова

— А, вы имеете в виду, что...

Протоиерей А. Никольский

— Да, я про реальную жизнь, а не про Евангелие, не про Царство Небесное.

А. Митрофанова

— Нет-нет, я понимаю, да, правила...

Протоиерей А. Никольский

— Вот. Поэтому это надо... Если ты, допустим, в силу обстоятельств... Это, конечно, вне всякого сомнения, срыв у родителя, что он не смог через любовь внушить уважение к ребенку... ребенка к себе, наоборот. Что он сам его, там, недостаточно уважал, любил. Если вот это... Это, конечно, его недостаток, родителя. Но если все-таки, вот в силу каких-то обстоятельств, особенно когда дети взрослые, там уже есть влияние культуры современной, всяких, там, социальных групп, там, сверстников, там, каких-то идеологий даже, через Интернет им впитанных (иногда это деструктивные идеологии, а в Интернете все есть, и не только хорошее, но и плохое, как известно)... И вот если вдруг ребенок пытается, так сказать, уже... ну, подросток, там, подросший, да, вот нарушить заповедь уважения к родителям, здесь надо очень думать. Но все-таки требовать у ребенка уважения. Нельзя, чтобы он пошел вразнос. А вот как это требовать  — то ли его наказать, наказывать, то ли через терпение как-то по-другому, там, воздействовать на совесть  — это уже другой разговор, какой метод. Это тебе любовь должна подсказать.

А. Митрофанова

— О! Все равно, понимаете? Вот.

Протоиерей А. Никольский

— Да! Но это требовать, потому что если он потеряет уважение к родителям, он уйдет с дороги к Богу.

А. Митрофанова

— Вы понимаете, какая штука: вот сейчас, допустим, там, сработало вот так, да, любовь подсказала такой шаг... Любовь такая штука  — она в следующий раз совсем иначе шаг подскажет. А если у тебя этот шаг сработал, и ты: «О, отлично, теперь это будет моим правилом», в следующий раз оно не сработает. Тем более, с другим ребенком это может не сработать.

Протоиерей А. Никольский

— Это естественно. У меня вот десять детей  — они все разные. Там, с одним так, по-другому... по-другому просто не получится  — это не только многодетный папа, любой педагог скажет, который как-то вот неформально относится к своей профессии.

Вы знаете, у меня один раз один подросток, девочка (ну, я не буду называть  — у меня семь девочек, вот одна из них), она в подростковом возрасте, как это там бывает, все  — решила, что мама плохо ее воспитывает, она воспитывает всё плохо, она решила маме преподать урок педагогики. Ну, она была еще школьницей. И она говорит: «Вот, мама, ты такая, такая...» Вот она ходит, там, вот говорит, говорит, говорит, говорит, обвиняя маму во всех грехах: «Вот ты все плохо, у тебя все плохо, тэ-тэ-тэ-тэ-тэ-тэ...» Мама, не перебивая, слушает, слушает, слушает, потом, когда проходит мимо  — это такая девочка уже большая, ростом с маму,  — она хватает ее, сажает себе на колени и говорит: «Какая ты хорошая!», целует. После чего ребенок обмякает и просит прощения.

А. Ананьев

— Прекрасная история.

Протоиерей А. Никольский

— Вот, понимаете, вот это... Все равно человек стремился к тому, чтобы он вот из этого состояния вышел  — состояния... Вот что такое неуважение к родителям? Это озлобленность внутренняя у ребенка. И вот он пытался, пытается, чтобы он вышел. Иногда какие-то и жесткие вещи бывают. Иногда мне для детей было... очень жестко с ними приходилось поступать, но это срабатывало. То есть, ребенок выходил из ужасного состояния и становился лучше.

А. Ананьев

— Сейчас мы прервемся ровно на минуту, а через минуту полезной информации на радио «Вера» продолжим разговор о том, насколько важны правила в жизни семьи и в церковной жизни, в жизни подростков и в жизни непослушных молодых женщин замужем за «правильными» мужчинами. Не переключайтесь, будет интересно.

«Семейный час» на радио «Вера» продолжается. Здесь Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

— ...Александр Ананьев...

А. Ананьев

— ...и протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трех Святителей в Раменках.

Алечка уверяет, и я знаю, что она правда так считает, что правилам не место в семейной жизни, в то время как у меня есть столько неприятия вот этого вот красивого, несколько такого романтического представления о том, как устроена семейная жизнь... Мы с отцом Александром, например, начитавшись всяких британских психологов, знаем, что если ребенок живет в системе, лишенной правил (ну просто нет правил), ребенок вырастает в состоянии тревоги.

Протоиерей А. Никольский

— Психоза.

А. Ананьев

— Да, у ребенка развивается психоз. Причем, я знаю, что это имеет отношение ко всем, не только к детям. Ну вот будете смеяться  — у меня собака точно так же. Если она оказывается в системе, лишенной правил, она начинает переживать очень сильно. И только когда она знает, что вот здесь  — ждать, здесь  — мыть лапы, сюда не ходить, пока вот это не сделали, а после прогулки ты получаешь еду, а со стола брать нельзя, она совершенно спокойна  — она знает, куда можно, куда нельзя. Она вот совершенно спокойна. То же самое и дети. Простите, я не сравниваю, ни в коем случае, детей и собак, что бы кому-то ни показалось, но мне кажется, что это имеет отношение не только к детям  — это имеет отношение ко всем  — к мужчинам, к женщинам, к мужьям, к женам, к родителям. Родители тоже должны знать мои правила. И я их сам сформулировал, и они, если они хотят быть рядом со мной (а они хотят быть рядом со мной), они должны принимать мои правила. Так всем будет спокойней и легче, да, отец Александр?

Протоиерей А. Никольский

— Совершенно верно. Ну почему мы говорим, что правила  — это о любви должно быть. Нельзя их абсолютизировать, какие-то правила, да? Там тоже говорили... Но нельзя их игнорировать, потому что это ступеньки к любви, это о любви. И вот психологи эти британские пресловутые, там, аргентинские и испанские, нигерийские...

А. Митрофанова

— ...британские  — это ученые, ученые...

Протоиерей А. Никольский

— ...ну да, ученые... они просто это вывели из жизни. Это научный факт, психологический факт  — что если этого нет, ребенку плохо. У него гигантский дискомфорт, понимаете? И вот в результате он, конечно, вырастет таким, ну, не совсем здоровым психически ребенком. Вот это факт. Это... Хотите это понимать  — это факт. То, что у нас вот есть зима, лето, там, осень, так сказать, в Африке тепло, на севере, на полюсе холодно  — это факт. Поэтому... А вот другое дело, что мы как-то должны осмыслить, почему так. Потому что вот у ребенка  — он же не знает... Как это: «Крошка сын пришел к отцу и спросила кроха»...

А. Митрофанова

— «...к отцу пришел», да...

Протоиерей А. Никольский

— «...что такое хорошо и что такое плохо?» Вот он не знает, что такое хорошо и плохо. И он, переступая через эту линию красную, входя в состояние «плохо», внутреннее состояние «плохо»... Почему британские ученые это выявили? Потому что ребенок входит в состояние  — ему внутри плохо, он нарушает духовный закон, непреложный, о котором мы с вами говорили. И он... так сказать, его душа начинает страдать от этого плохого состояния. Вот почему ему нужно сказать: «Вот это  — хорошо». Это действительно объективно хорошо. Слушаться родителей  — это хорошо, потому что любовь. Слушаться мужа  — это хорошо, потому что это любовь. Любить свою жену и о ней заботиться, как о себе, то, что я прямо... цитирую Священное Писание,  — это хорошо, это любовь. Ну если еще, там, вот когда заботятся о жене, это еще всем понятно  — да, это любовь, а почему слушаться мужа-то любовь? Потому что это тоже любовь. И вот это непреложный закон. Ты можешь это... пожалуйста, ты это не делай. Но тебе тогда хорошо не будет. Это доказывает наша жизнь. Даже психологом британским не надо быть, чтобы это понять, просто смотря на нашу жизнь.

А. Ананьев

— Как это реализуется, если позволите мне заступить за границы какой-то приватности, в отношении ваших детей и, может быть, в отношении вашей супруги? Есть ли какие-то особенные правила, которым должны следовать члены вашей большой дружной семьи? И что бывает, если эти правила нарушаются?

Протоиерей А. Никольский

— Ну, например, у нас в доме не ругаются бранными словами. Совсем. «Блины» тоже печь нельзя.

А. Ананьев

— То есть, ну если сформулировать... Подождите вы... (Смеется.) Каким образом на одну полку попали любимые мною блины и нелюбимые мною бранные слова?

Протоиерей А. Никольский

— Ну то, что «блином» тоже можно ругаться, это известное ругательство  — «блин, блин, блин»...

А. Ананьев

— А-а, всё!

Протоиерей А. Никольский

— Вот «блин печь» нельзя. Вот. То есть, это жестко пресекается. То есть, ты можешь... Понятно, что они нас-то... на нас не ругаются с Олей, наши дети...

А. Ананьев

— ...друг с другом.

Протоиерей А. Никольский

— Ну, друг с другом  — бывает, да, там? Особенно у младших. Они же, там, тоже в школе учатся, там, так сказать... В школах все-таки у нас ругаются дети, к сожалению, даже иногда нецензурной бранью  — в старших классах, в более старших. Поэтому, естественно, они тоже вот эти правила так сказать... Вот они пришли из коллектива, там у них правила нету, в этом коллективе, такого жесткого... Они иногда могут, как сказать, ну, или «блин испечь», или, там, что-то пожестче друг другу. Это все очень жестко пресекается. Притом, пресекается иногда не только мною, но и старшими детьми, которые в этих правилах уже выросли. Вот. И на самом деле, если вот эти правила ввести и запустить, потом немножко легче становится, потому что уже старшие дети начинают тоже тебе помогать. Потому что они считают, что это правильно, и требуют это от младших.

А. Митрофанова

— А нет у них состояния бунта-то, вот когда они выросли до подросткового состояния и им хочется сделать все перпендикулярно тому, как родители говорили? Особенно если родители говорили, что «вот так вот  — правильно»?

А. Ананьев

— Быть подростком  — это значит нарушать правила.

А. Митрофанова

— Да.

Протоиерей А. Никольский

— Знаете, конечно, есть. Но у нас, как-то я заметил, больше уже в таком совсем молодом возрасте  — после окончания школы, вот там где-то уже, в студенческом возрасте  — вот это больше происходит, то есть, лет в восемнадцать-девятнадцать. У нас нету такой, знаете, палочной дисциплины  — там, как что, сразу на горох коленями в угол, у нас такого нету. У нас есть какие-то вещи  — ну, наверное, в любой семье они... наверное, любой человек бы согласился. Но вот у нас нету такого жесткого... Ну, правда, у нас, может, не так часто бывают какие-то вещи экстраординарные, слава Богу. Поэтому они как-то вот, когда они совсем становятся молодыми людьми, обретают, вот тут у них, конечно, идет... тем более, что они в православной гимназии учатся  — там тоже как-то это немножко подкрепляется... Притом интересно  — иногда бывает так, что человек еще, наоборот, как-то вот более расслабляется, а иногда наоборот бывает  — что встретишься с жизнью, вот как раз у кого... у подростков был этот бунт... Это я, пожалуй, соврал  — у нас у некоторых подростков именно был подростковый бунт такой достаточно сильный. Но встретившись с жизнью, поступив в вуз, увидев, какая жизнь на самом деле (не то, что человек намечтал себе), он приходит в ужас и говорит: «Да!..», как мне вот одна девочка сказала наша: «У меня Семья!» (с большой буквы). И очень сильно изменилась. Весь подростковый бунт пропал. Она рано поступила в вуз, там в 16 лет оказалась, и вот, так сказать... Вот, понимаете, то есть, на самом деле, эти правила, если они нормально проводятся, то есть, не палочная дисциплина, не просто, там, это всем руки поотобью, то ребенок, встретившись с жизнью, которая, извините, она ну далеко не Царствие Небесное, мир во зле лежит, он понимает, что в семье-то все правильно, все хорошо, вот здесь не надо так.

А. Ананьев

— Наш дорогой друг  — замечательная женщина и талантливейший психолог Кристина Курочка  — рассказывала однажды нам историю о том, как она попыталась ввести у себя дома правило: правило не пользоваться мобильным телефоном за обеденным столом во время обеда или ужина семейного.

Протоиерей А. Никольский

— Ну это очевидное правило.

А. Ананьев

— То есть, если мы... Так в том-то и штука, что... Но она же не просто, там, мать, жена и красивая женщина  — она еще и психолог. Она поняла, что это правило, скорее, убивает что-то хорошее...

А. Митрофанова

— ...живое...

А. Ананьев

— ...живое, настоящее...

А. Митрофанова

— ...живое, да, настоящее, вот именно...

А. Ананьев

— ...да. То есть, получается что? Если в руках у кого-то там  — или у мужа, или у ребенка  — телефон... Ну простите, это бывает сплошь и рядом!

Протоиерей А. Никольский

— Да.

А. Ананьев

— Она тогда начинает поджимать губы, там, всячески демонстрировать недовольство...

А. Митрофанова

— ...выказывать недовольство...

А. Ананьев

— То есть, получается, что она становится источником этого недовольства, потому что...

А. Митрофанова

— Дело в том, что еще другой момент: в ответ на этот ее недовольный вид ее же тоже начинают постоянно контролировать, и как только она забудется и с телефоном окажется за столом...

Протоиерей А. Никольский

— (Смеется.)

А. Митрофанова

— ...ей тут же, понимаете, скажут... Это не про умножение любви  — это про что-то другое. Это как раз про то, как правило становится во главу угла, всего.

А. Ананьев

— Вывод у нее был совершенно изумительный. Она сказала: «И тут я поняла, что не должно быть этого правила. Но если я хочу, чтобы мои дети и мой муж не сидели в телефонах за ужином, я должна быть для них интереснее этого телефона».

А. Митрофанова

— Да.

Протоиерей А. Никольский

— Ну, вы знаете, все-таки, наверное, не надо жестко так все поджимать, всё... Потому что, действительно, и я иногда  — чего-то надо посмотреть там, расписание электричек, я достаю телефон и смотрю, потому что сейчас уезжать, и так далее. Вот. То есть, это не должна быть такая прямо вот, так сказать, муштра. Но вот стремиться к этому надо, и где-то замечая, особенно младшим. Вот младшим  — у них... Чем младше ребенок, тем у него больше правил, как бы вот пожестче. Как-то... Есть же известная эта формула педагогическая: до четырех лет  — царь ребенок, с четырех до четырнадцати  — раб, с четырнадцати  — друг (как раз подростковый возраст, ну, там, плюс-минус, понятное дело). Поэтому вот младших надо сразу шпынять: «Так, взял смартфон, ну, или чего-то там, там, слушает, там, сказки, там, разные, так сказать, аудиокниги, выключил».  — «А можно мне уйти с едой вот туда, вот там послушать?»  — «Нет, нельзя. Давай, ты поешь, а потом...» Потому что надо общаться, общаться за столом надо. Ну конечно вот это когда современная привычка  — кстати, это у меня даже больше... не столько к детям, сколько к взрослым. Вот человек приходит к тебе в гости, ты говоришь, а он сидит в смартфоне. Это сплошь и рядом бывает. Притом, люди не самые плохие. То есть, он... ему неинтересно, что ты говоришь, он сидит в смартфоне. В смартфоне интересно. А зачем он в гости пришел?

А. Ананьев

— Очень интересно: это... это... это страсть...

Протоиерей А. Никольский

— Страсть, да-да!

А. Ананьев

— ...привычка такая, что в руке должен быть телефон, и если он в руке, то уже автоматически смотришь, что там, как...

Протоиерей А. Никольский

— Ну да, да, да. Поэтому понятно, что это не тогда, когда ты тет-а-тет общаешься... То есть, вот ты говоришь, а он тебе... ну да, там... «Что-то говоришь, да, ну я сейчас посмотрю»... Вот. А когда, там, два-три человека сидит... Вот. Но тем не менее. Просто это воспитание даже. Просто, ну, вежливость. А вежливость  — это тоже, по идее, должно быть проявлением любви. Не просто такая вот, знаете, вот, рафинированная такая британская такая аристократическая, там, это, вот  — белые салфетки, нож и вилки и так далее... Вот...

А. Ананьев

— Так любовь как раз  — это и есть... Но, допустим, у нас за ужином, да?  — Алечка приготовила много всего вкусного и с любовью, а я сижу за ужином в телефоне...

Протоиерей А. Никольский

— А поговорить?

А. Ананьев

— Да, да, да! Ну так она же, как любящая женщина, она же не станет, там: «Так, телефон убери! Я тебе есть приготовила! Сядь и поешь нормально! И скажи мне что-нибудь хорошее!» Она этого не будет делать.

Протоиерей А. Никольский

— Ну если бы вам было четыре года, можно было бы. Но вам немножко побольше. (Смеется.)

А. Ананьев

— Ну да, да-да. Нет, она просто понимает, что она... она меня любит  — ну таким, какой я есть. Ну если у меня телефон  — ну, будет любить меня с телефоном. Ну... ну что ж тут попишешь?

Протоиерей А. Никольский

— Ну все-таки вас больше, чем телефон.

А. Ананьев

— Э-э-э... Вы знаете, это как это рассуждение у Евгения Гришковца по поводу того, там, любить человека целиком или не целиком. Мне очень нравилось. «Мама меня любит,  — говорит Евгений Гришковец,  — вот такого, какой есть, с этими руками, с этими ногами, вот этими волосами некрасивыми. Ну, а на кого, собственно, пенять? Она  — моя мама, я  — ее сын, она меня любит, что здесь может быть непонятного? Но вот сижу я, допустим, и подстригаю ногти. И аккуратно собрал все ногти и пошел выбрасывать. И один ноготь упал возле дивана. И вот этот ноготь маме уже не нравится. Хотя, казалось бы, чего здесь странного? Еще минуту назад это был я, которого она любила целиком. Но не нравится и неприятно брать в руки». Понимаете? Здесь то же самое, с телефоном. Вот если уж ты... то люби меня... такой, какой я есть, с телефоном.

Протоиерей А. Никольский

— Ну это да, я с вами согласен. Особенно с подростками надо вот... Я когда... У меня вот есть прихожане, у них, там, дети  — еще пять,  шесть, семь лет. Они, там, жалуются на них: «Вот, они такие... Они...» Ну подождите, сейчас пройдет четыре года, и вы поймете, что такое жизнь. (Смеется.)

А. Митрофанова

— «Большие детки  — большие бедки», да...

Протоиерей А. Никольский

— Да, да. Поэтому... Но, знаете, с другой стороны, если ты любишь, то... Конечно, вот кому больше смирения требуется  — детям или родителям? Конечно, родителям. Конечно, родителям. Мы вчера нашего владыку поздравляли, там один батюшка поздравлял и рассказал, ну, процитировал святого. «Самый смиренный человек,  — говорит святой,  — который должен быть в епархии, вот самый-самый смиренный  — это епископ, который возглавляет епархию». Это так и есть. Если... Вот самый смиренный будет начальник, любой начальник. Тем более, семьи.

А. Митрофанова

— Ну это в идеале.

Протоиерей А. Никольский

— В идеале, да. Поэтому родителям требуется большое смирение, чтобы воспитать своих детей. И смиряться с тем, что они нарушают правила... Притом, иногда, знаете, у детей... Вот они до какого-то возраста, там, до десяти, до одиннадцати, до двенадцати какие-то бывают идеальные-идеальные! Просто, знаете, вот... даже плакать хочется от того, какой хороший ребенок. Потом, значит, щелкает  — становится супернеидеальным. Просто, знаете, вот... вот лучше бы он был тогда не идеальным, а сейчас он был чуть получше. (Смеется.)

А. Митрофанова

— (Смеется.)

А. Ананьев

— «Семейный час» на радио «Вера». Протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трех Святителей в Раменках, отец десятерых детей, который все-все-все знает о том, как устроена семейная жизнь и какие правила должны висеть на холодильнике в каждой семье. Также с вами Алла Митрофанова...

А. Митрофанова

— ...Александр Ананьев.

А. Ананьев

— Поговорим об ответственности за нарушение правил. Я знаю, что в американских семьях... Я просто год жил в Штатах, и там очень четко прописаны вот эти вот правила, да?

Протоиерей А. Никольский

— Семейные?

А. Ананьев

— Семейные.

Протоиерей А. Никольский

— Угу.

А. Ананьев

— Родители подростку деньги просто так не дают карманные. Но... Причем, это в подавляющем большинстве семей, если не во всех. Но ребенок может эти деньги заработать. Помыл машину...

Протоиерей А. Никольский

— ...доллар.

А. Ананьев

— ...семейную, имеется в виду, да?

Протоиерей А. Никольский

— Да, да.

А. Ананьев

— Получил какую-то там копейку. Причем, прейскурант висит  — вот прямо вот это... Помыл посуду  — получаешь столько-то. Убрался дома  — получаешь столько-то.

А. Митрофанова

— Я думаю, что это не во всех семьях.

А. Ананьев

— Но в нашей семье было так. Причем, я мыл машину восемь раз в день и неплохо зарабатывал. (Смеется.)

(Смеются.)

А. Ананьев

— Шучу. Там подстричь газон... Подстричь газон (а газон был большой) с этой газонокосилкой  — были приличные деньги. Там, по тем временам, чуть ли не 15 долларов. Это вот прямо хорошие деньги.

При этом там было такое понятие, как curfew (комендантский час),  — время, до которого ребенок обязан быть дома  — не важно, что случилось. Даже если конец света и небо рухнуло на землю, и земля натолкнулась на небесную ось, ребенок должен быть дома, там, в 21:00, не позже. И вот если...

Протоиерей А. Никольский

— А если он не придет?

А. Ананьев

— Если он не придет, у него...

А. Митрофанова

— Штрафы?

А. Ананьев

— ...он отключается от Интернета на неделю  — к примеру.

Протоиерей А. Никольский

— Жестоко.

А. Ананьев

— Вот он отключается... У него, там, забирается его прекрасный смартфон со всеми приложениями, ему выдается кнопочный телефон. «Друг мой, это правило, это правило. Ты нарушил его. Почему? У тебя есть оправдание? У тебя нет оправданий  — все, значит, ты наказан». Причем, это делается без какой-то...

Протоиерей А. Никольский

— ...истерики...

А. Ананьев

— ...злости, без истерики, да. «Ты знаешь, как... Я бы и рад, понимаешь, я бы и рад не... но у нас такие правила, друг мой! Поэтому вот давай будем...» И вот вопрос: вот такой прагматичный, сухой, формальный подход к правилам  — это хорошо или нет, с вашей точки зрения? Потому что с моей точки зрения, это работает. Какие будут последствия, да, мне трудно сказать. Но когда ребенок, там (особенно подросток), живет вот так, то...

А. Митрофанова

— Смотря к чему ты стремишься, мне кажется. Если стремишься, чтобы тебе максимально беспроблемно прожить в соседстве с подростком на протяжении энного количества времени, то, в общем, да, тогда заранее вот эти правила внедряются и всё... Мне кажется, что если... Видишь как  — вот мне все время это...

А. Ананьев

— Слушай, ну это, образно говоря: «Вася, есть правило: если сунешь пальцы в розетку, сегодня останешься без сладкого».

А. Митрофанова

— Это не про розетку. Саш, это не про розетку. Отец Александр, опять же, поправьте меня  — может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что когда человек не нарушает заповеди Божьи из страха Божьего наказания, то это состояние человека плененного, это вот рабское состояние  — их страха. Когда человек следует заповедям... не то, что он их не нарушает, а пытается следовать заповедям, потому что он просто очень любит Бога, он хочет как-то Его не расстроить, что ли, он хочет как-то то доверие, которое Бог испытывает к каждому человеку, это доверие со своей стороны оправдать, ну как-то, я не знаю, прокачаться максимально за отпущенный срок жизни, и вот поэтому он исполняет заповеди, вот тогда, мне кажется, это совсем другой уровень. Вот...

А. Ананьев

— Прежде, чем отец Александр ответит, ответь мне на мой вопрос (простите, дорогой отец Александр)... Я точно знаю, что ты меня никогда не наказывала.

А. Митрофанова

— Э-э-э...

А. Ананьев

— Наказывал ли я тебя когда-нибудь?

А. Митрофанова

— Нет.

А. Ананьев

— (Вздыхает.) Недорабатываем! (Смеются.) Недорабатываем!

А. Митрофанова

— Вот поэтому и результат такой, да, хочешь сказать? (Смеется.) Жена распустилась! (Смеется.)

Протоиерей А. Никольский

— Ну, все-таки вы друг друга наказываете, когда кто-то ведет не так, а другой человек...

А. Ананьев

— ...куксится.

Протоиерей А. Никольский

— ...ну, так скажем, огорчается, и, ну, атмосфера ухудшается.

А. Ананьев

— А-а, тогда я наказываю тебя три-четыре раза... да, да, три-четыре раза... да.

Протоиерей А. Никольский

— Так сказать, это вот так у взрослых. Так вот, знаете, в чем премудрость страх Божия? Это в Священном Писании. То есть, вот сначала человек, чтобы не согрешить, ну ты хотя бы из боязни ада не согреши, хотя бы. Вот. Это будет уже хорошо. А потом ты дойдешь до такой ситуации  — так сказать, это даже святые...  — страх Божий первого и второго рода. Первого рода  — это страх наказания, а второго рода  — это страх огорчить Бога. Чтобы от одного перейти к другому, необходимо пройти определенный путь. Вот не страшно огорчить Бога, потому что ты Бога-то настоящего не знаешь. Ты, извините, никогда не вкушал той благодати, которую ты боишься потерять. Но ты уже вкушал последствия греха, которые, так сказать, приводили тебя к очень ужасным последствиям, и ты страдал от этого. Вот ты хотя бы испугайся страдать от того, что ты согрешишь. Да ведь это не в аду будет, это сейчас начнется. Вот для начала... Ты осознай... Люди, к сожалению, не осознают... Вот, там, ведут свободную любовь  — там сейчас этот... ну, мировая такая... ну, не мировая, а в западном обществе... ну, конечно, западное общество  — не весь мир. Вот. Вот они считают, что вот так, так, так... Ну ты пойми, что от этого будет страдание. Вот ты это осознай, этого не делай. Вот как «не убий», да? Хотя бы надо понять, что убивать нельзя. Так и здесь. Вот. А потом ты  — да, ты придешь к тому, что любовь  — это хорошо. У тебя будет состояние любви, вдруг ты это состояние потеряешь. Тебе будет страшно потерять это состояние любви. Чтобы бояться что-то потерять, надо это «что-то» иметь. Как это в известном мультфильме, да?  — «чтобы что-то продать, надо что-то иметь». Переходя к вопросу, то, что рассказал Александр... Знаете, на самом деле, мы с вами говорим, что это... Конечно, вот это  — каждая копеечка за каждое действие  — это, конечно, излишне. Это так не должно быть.

А. Ананьев

— Но надо же как-то мотивировать...

Протоиерей А. Никольский

— Да, это мотивирует...

А. Ананьев

— Любой родитель даст ребенку карманные деньги.

Протоиерей А. Никольский

— Да, да, да! То есть, не просто так дать  — вот бери, пожалуйста, трать, как хочешь, вот, а... Но, например, не дать ребенку карманные деньги, если он себя плохо ведет, это можно и нужно. И отобрать телефон у него, если он, там, после девяти пришел, так сказать, это тоже можно, так сказать. Поскольку он по-другому не поймет. С ним можно поговорить раз, другой, третий, четвертый, пятый, десятый, ну, с этого начать. Но если вы видите  — он на тебя плюет и у него там друзья, и друзья говорят: «Ну ладно! Да чего ты этого своего предка, там, или фазера...»  — или, там... по-разному там нас называют... «Плюнь на него и живи свободно! Сейчас мы тут пойдем, там у нас то-сё, пятое-десятое, выпивка, там, все остальное...» Что... Вполне может в тринадцать лет эта выпивка быть и все остальное, и так далее. Вот.

И, конечно, вот здесь какая-то должна быть граница. Сам Интернет  — это тоже он должен иметь границу. Потому что если ты пустишь своего ребенка, особенно вот этого... Я знаю страшные случаи, когда родители, даже православные, дарили смартфоны и не контролировали никак ребенка, и ребенок, имея некие предпосылки в психике, да (так сказать, более такая динамичная, нестабильная психика), он в страшные состояния впадал. Он напитывался этой... этим ядом, и потом... ну его даже психиатры не могли привести в себя и психологи. Там это было всё... Это человек ушел! Человек ушел в какое-то страшное ожесточение, состояние... Любые попытки его ввести в рамки приводили к тому, что он говорил: «Вы меня не любите, вы меня ненавидите, а если не любите, отдайте мне смартфон и дайте мне смотреть вот порнографию в 13 лет и так далее». Или, там... Ну, разная есть агрессивность  — можно вены, там, себе порезать, там, подростки  — они тоже все это знают. И, тем более, в Интернете все можно почитать... посмотреть.

А. Ананьев

— Смотрю, это радикальная совсем история.

Протоиерей А. Никольский

— Радикальная, да. Вот. Понимаете? Так это история-то не одна! Это вам любой педагог в школе расскажет о своих детях, таких историй много. Я со школой был связан. Поэтому если мы не хотим, чтобы это было, надо, чтобы у детей были определенные правила. Есть какие-то вещи, которые нельзя делать, это жестко надо, так сказать, требовать.

А. Ананьев

— Есть еще одно. Алечка, уж как-то у нас сегодня, прости, построилась беседа так, что отец Александр и я вместе с ним  — мы как-то за правила, а ты, как девушка, наполненная любовью, ты против правил, «мама  — анархия, папа, там...»  — и все, и пусть во всем будет только любовь. Однако, мы с вами... Вот завершить разговор я хочу еще одним тонким аспектом  — что называется, «за правила». Молитвенное правило. Молитвенное правило...

Протоиерей А. Никольский

— ...которое не хочется иногда выполнять...

А. Ананьев

— ...оно ведь тоже про любовь, и только про любовь. Без любви это все не работает. Ну вот у тебя любовь, а вот  — правило. И это правило тебе нужно. Это то правило, в котором я пока не преуспел, да, вот в той степени, в которой мне хотелось бы. До меня только сейчас доходит вся важность этого молитвенного правила, но пока нет сил в полной мере как бы реализовать его. Я обязательно это сделаю.

Протоиерей А. Никольский

— Просто вам надо как-нибудь, когда вам будет очень плохо, помолиться, вам Бог поможет, и вы за это уцепитесь.

А. Ананьев

— Да Господь мне постоянно помогает, мне вот грех на это жаловаться.

Протоиерей А. Никольский

— Но именно после молитвы, особенно.

А. Ананьев

— Да. Проблема в том, что я долгое время не понимал... ну, то есть, крестившись, я не понимал, зачем, вообще не понимал, зачем это нужно. Потом начал думать, что я понимаю. Не понимал, а вот сейчас мне кажется, что я знаю, зачем это нужно.

Протоиерей А. Никольский

— Ну, вы... Еще пройдете лет десять и поймете, что вы тоже ничего не понимали, а вот сейчас у вас истинное понимание потихоньку пришло. Это бесконечный процесс.

А. Ананьев

— Да, да, да, да. Так что, Алла Сергеевна, в общем, как бы... количеством голосов правила принимаются к внедрению в семейную жизнь. Сегодня на холодильнике появится список правил, а также твоя ответственность за нарушение этих правил.

Протоиерей А. Никольский

— И, главное, штрафы денежные. (Смеется.)

А. Ананьев

— Штрафы  — да, да, да. Поскольку правила составляю я, на меня они не распространяются. (Смеются.)

Протоиерей А. Никольский

— Да. (Смеется.) У нас вот на холодильнике  — я как-то раз рассказывал  — висит расписание, кто убирается по кухне. Прямо понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, суббота  — и три, там: обед, завтрак, ужин. И там все следят друг за другом, чтобы все было нормально. Там даже...

А. Ананьев

— (Смеется.) Слово «следят» какое-то немножечко... Скажите, «доносы родителям пишут».

Протоиерей А. Никольский

— Нет, доносы не пишут, они просто сами разбираются между собой. Потому что никому не хочется убирать за другого.

А. Ананьев

— Понятно.

Протоиерей А. Никольский

— Лень обычно. Вот. Но вы знаете, вот я один раз, требуя исполнения от старшего ребенка этого правила, наверное, очень жестко потребовал, потому что мне казалось  — ну как-то несправедливо, человек достаточно взрослый, и вот нельзя так. Ну взрослый человек должен понимать, что ну кто будет убирать  — значит, или твой брат, сестра, или мама... Скорее всего, мама будет убирать, потому что на нее все сваливается, естественно. Я буду всю жизнь жалеть о своем этом поступке, когда я жестко потребовал исполнения правил. Наверное, всю жизнь. Я не буду вам рассказывать  — так, понимаете, это тайна исповеди, может быть... Вот. Но я это буду всю жизнь жалеть. Я сейчас очень жалею. Я думаю, что всю жизнь я буду жалеть, потому что я жестко, без любви потребовал исполнения правил.

А. Ананьев

— И вот это  — прекрасное завершение нашего разговора. Хотя, опять же, хочется, чтобы это было не час, а больше, и не раз в неделю, а чаще. Спасибо вам большое, отец Александр, за предельную откровенность и за то, что пустили нас, слушателей радио «Вера», в ваш дом и показали, как вы там живете  — с любовью и с правилами. Спасибо вам.

Протоиерей А. Никольский

— Спаси Господи.

А. Ананьев

— Протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трех Святителей в Раменках был сегодня в программе «Семейный час», а также не сторонница правил, но большая сторонница любви Алла Сергеевна Митрофанова...

А. Митрофанова

— ...угу, и апологет жесткой системы Александр Ананьев. (Смеется.)

А. Ананьев

— Ну, «Dura lex sed lex», говорили в Риме и были правы. Александр Ананьев. Всего доброго, пока!

---

Все выпуски программы Семейный час

• «Голос совести». Прот. Андрей Рахновский
• «Верующий и неверующий в семье — как избежать конфликтов?». Священник Алексей Лымарев
• «Супруги и их родители: секреты счастливых взаимоотношений». Прот. Илия Кочуров