Поделиться
Благочестивые прихожане храма Троицы Живоначальной, что на подворье Троице-Сергиевой Лавры в Москве, в тридцатых годах девятнадцатого века нередко наблюдали необычную картину. После богослужения, из небольшой комнатки, пристроенной к храму, самой последней, тихо выскальзывала строгая женская фигура в чёрном. Впрочем, старожилы нисколько не удивлялись: эта дама, Екатерина Владимировна Новосильцева, щедрая меценатка и усердная молитвенница, была им хорошо знакома. Часто посещая своего духовника, митрополита Московского Филарета Дроздова на Троицком подворье, Новосильцева всегда стояла во время богослужения отдельно, у окошечка, проделанного в церковь. Екатерина Владимировна делала так не из-за тайной гордыни — она искренне считала себя убийцей своего единственного сына, недостойной молиться вместе со всеми прихожанами...
Дочь младшего из пяти знаменитых братьев Орловых, Владимира, Екатерина Новосильцева унаследовала от отца строптивый нрав, гордость и внешнюю красоту. Брак Новосильцевой оказался неудачным: супруги через год разъехались навсегда. Екатерина Владимировна всю себя отдала воспитанию единственного сына, Володи. Он подавал большие надежды: очень хорошо учился, изящно танцевал и блистал в обществе. Любящая мать мечтала о самой лучшей невесте для своего Володеньки. Однако, к её негодованию, он захотел жениться на бедной и незнатной девице Черновой. Такого мезальянса гордая графиня никак не могла допустить: она настояла на том, чтобы сын разорвал помолвку. Это и стало причиной последующей катастрофы. Оскорблённый брат девушки вызвал Владимира на дуэль, где оба молодых человека были смертельно ранены. Все усилия врачей оказались тщетны: четырнадцатого сентября тысяча восемьсот двадцать пятого года Владимир Новосильцев скончался.
Похоронив сына, Новосильцева надела траур и до самой кончины его не снимала. Все радости мира, прежние его соблазны и удовольствия, казались ей теперь ничтожными. Она считала себя убийцей своего ребёнка и всю жизнь замаливала этот грех, посещая только храм для молитвы и бедных для раздачи милостыни.
Екатерина Новосильцева выкупила постоялый двор, где скончался её сын (на территории современного Санкт-Петербурга), построила там церковь святого князя Владимира и богадельню для увечных и престарелых воинов, потратив на это около миллиона рублей. Храм был заложен первого мая тысяча восемьсот тридцать четвертого года и освящён через четыре года митрополитом Московским Филаретом. Церковь украшали прекрасный иконостас красного дерева, искусная лепка и витражи в алтаре. К освящению графиня подарила храму золотую утварь, Евангелие, украшенное серебром и полудрагоценными камнями, большое бронзовое паникадило.
Через восемь лет открылась Орлово-Новосильцевская мужская богадельня, в её комплекс входили, кроме жилых корпусов для солдат-инвалидов и церкви, дом причта, богадельня, церковно-приходская школа и больница. На содержание богадельни и храма Новосильцева пожертвовала крупный капитал, а также два своих обширных имения.
Екатерина Владимировна активно участвовала в трудах Московского дамского благотворительного комитета. Многие бедные семьи Москвы безвозмездно пользовались её квартирами, получали от графини ежемесячное пособие. Она купила и для московского детского приюта двухэтажный каменный дом.
Не только московским и петербургским храмам и приютам помогала Новосильцева. Благо творила Екатерина Владимировна и в селе Рождествено Самарской губернии, где у неё было имение. На новосильцевские средства там были построены каменный храм, часовня, а также больница для местных крестьян.
В тысяча восемьсот сорок девятом году Екатерина Новосильцева упокоилась на кладбище Новоспасского монастыря, рядом с любимым сыном, а своё имение на Воронцовской улице перед смертью завещала на богоугодное дело — через два года туда переехала Никольская община сестёр милосердия.
Все выпуски программы Имена милосердия
Радио ВЕРА из России на Кипре. Ο ραδιοφωνικός σταθμός ΠΙΣΤΗ απο την Ρωσία στην Κύπρο (15.12.2025)
Второе послание к Тимофею святого апостола Павла
Поделиться
2 Тим., 294 зач., II, 20-26
Комментирует священник Антоний Борисов.
История неоднократно демонстрировала, как самые светлые, возвышенные вещи могут, к сожалению, быть использованы для самых дурных, меркантильных целей. Таким инструментом служило и Священное Писание — Слово Божие, которое, будучи неверно истолковано, позволяло оправдывать различные преступления. Сегодня во время утреннего богослужения читается отрывок из 2-й главы 2-го послания апостола Павла к Тимофею, которое как раз использовалось для упомянутых, не слишком добрых задач. Давайте послушаем этот текст.
Глава 2.
20 А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении.
21 Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело.
22 Юношеских похотей убегай, а держись правды, веры, любви, мира со всеми призывающими Господа от чистого сердца.
23 От глупых и невежественных состязаний уклоняйся, зная, что они рождают ссоры;
24 рабу же Господа не должно ссориться, но быть приветливым ко всем, учительным, незлобивым,
25 с кротостью наставлять противников, не даст ли им Бог покаяния к познанию истины,
26 чтобы они освободились от сети диавола, который уловил их в свою волю.
Прозвучавший отрывок некоторыми христианскими исповеданиями, тяготеющими к радикализму, понимается превратным образом. А именно — образ дорогих и дешёвых сосудов, использованный апостолом Павлом, с точки зрения этих людей, доказывает, что Господь якобы изначально одних людей предопределил ко спасению, а других к погибели. Таким образом, золотые и серебряные сосуды — праведники, которые таковыми стали фактически по принуждению Бога. А деревянные и глиняные сосуды, соответственно, — грешники, ставшие, в общем-то, невольной жертвой того же предопределения. Им уготована изначально самая печальная участь — и в земной жизни мучиться, и после смерти пребывать в адских мучениях. Почему? Потому что так якобы распорядился Бог.
Такая точка зрения не соответствует ни духу Священного Писания, ни христианской нравственности. Однако человек, как известно, стремится верить не в то, что истинно, а в то, что удобно. Например, английским колонистам в 17-м веке превратное толкование рассуждений апостола Павла позволило оправдать геноцид коренного населения Америки. Колонисты себя считали драгоценными сосудами Божиими, предопределёнными ко спасению, а индейцев — глиняными и деревянными горшками — которые не жалко и разбить. Толку-то от них?..
Но давайте посмотрим всё же на то, что на самом деле имеет в виду апостол Павел, когда рассуждает о двух типах сосудов. Он, с одной стороны, соглашается, что мы все рождаемся не в вакууме, стартовые позиции у нас действительно разные. Но это не означает, что существует не зависящая от человека предопределённость. Вовсе нет. Мы можем или улучшить то, чем обладаем, что нам дано. Или, наоборот, всё растерять, испортить, погубить. В этом и заключается свобода, дарованная нам Богом.
Апостол Павел прямо пишет, что сосуд драгоценный при неправильном использовании может превратиться в ёмкость, куда будут сливаться нечистоты. Сосуд же простой, наоборот, может чудесно переродиться, став вместилищем для самых ценных жидкостей. И апостол иллюстрирует свои размышления примером своего адресата — лица, которому изначально был направлен услышанный нами текст. Речь об апостоле Тимофее, еврее-полукровке, воспитанном бабушкой, т.к. он рос без отца. Для древних иудеев Тимофей был бастардом, то есть выродком. Для язычников — просто неудачником. Но апостол Павел в этом юноше, которого все считали (если использовать образ из послания) чуть ли не ночным горшком, разглядел чистое сердце, наполненное золотым светом любви к Богу и людям.
И Павел сделал всё, чтобы свет благодати внутри Тимофея разгорелся, и сам Тимофей стал драгоценным сосудом — примером для других христиан, их опорой и утешением. Что, в конечном счёте, и произошло. Но почему? Не потому, что так был изначально предопределено, а потому что и Павел, и Тимофей, каждый по-своему, усердно потрудились — стремились творить добро и уклоняться от тьмы пороков. И получается, что все мы (при всех имеющихся различиях) способны к удивительному преображению, которому Господь всячески способствует. Потому будем просить у Бога мудрости и сил. А в отношении других людей не станем спешить с выводами, определяя, из чего они сделаны — из золота или из глины. Чтобы не совершить досадных ошибок, способных лишить нас света благодати и превратить в никому не нужные черепки.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
Псалом 127. Богослужебные чтения
Поделиться
Наверное, у каждого человека иногда возникает «картина счастья». Давайте послушаем 127-й псалом, который сегодня читается в храмах за богослужением, и поразмышляем о том, что есть счастье, и об его истоках.
Псалом 127.
Песнь восхождения.
1 Блажен всякий боящийся Господа, ходящий путями Его!
2 Ты будешь есть от трудов рук твоих: блажен ты, и благо тебе!
3 Жена твоя, как плодовитая лоза, в доме твоём; сыновья твои, как масличные ветви, вокруг трапезы твоей:
4 так благословится человек, боящийся Господа!
5 Благословит тебя Господь с Сиона, и увидишь благоденствие Иерусалима во все дни жизни твоей;
6 увидишь сыновей у сыновей твоих. Мир на Израиля!
Прозвучавший псалом — как маленькая икона счастья: дом, многодетная счастливая семья, виноградная лоза, оливковые ветви, общий стол, благоденствующий город. Но эта «идиллия» написана очень трезво: она вырастает не из удачи и не из «правильного тайм-менеджмента», а из одного корня — «страха Господня».
Псалом как бы обрамляется идеей «страха Божия» — и в начале, и ближе к середине речь идёт о благословении «боящегося Господа». Этот страх — не паника перед «карателем-Богом», а трепет перед Его величием и добротой. Любовь не отменяет такой страх, а преображает его: рабский ужас исчезает, остаётся дерзновение сына, который боится не наказания, а разрыва общения.
Мы сегодня из разных источников слышим о том, что страх — это плохо, страх — это «негативная эмоция», которую необходимо тщательно «проработать» у своего психотерапевта. Но едва ли мы скажем, что страх оступиться на краю обрыва — тоже «разрушительная сила» в человеке, и его надо мужественно преодолеть! Страх страху — рознь; и одно дело, когда страх становится «внутренним демоном» личности, подчиняя ему всю жизнь и отравляя её, — и совершенно другое дело, когда глубинное, трепетное переживание близости Бога, Его Любви и Правды оказывает выстраивающее — так и хочется сказать — «конституирующее» — действие на всего человека.
Современный мыслитель Бён Чхоль Хан говорит о том, что подлинная любовь живёт не «позитивными чувствами», а именно «негативностью отсутствия», ожиданием, обращённостью к тому, «чего ещё нет», и благодаря этому противостоит превращению другого в лишённый всякой тайны «товар». Страх Божий — как раз и есть признание радикальной инаковости Бога и готовность идти за Ним, Его непредсказуемым и неуправляемым путём, а не за своим комфортом.
Вот эта открытость навстречу Богу — с пониманием несоразмерности своего и Божественного масштабов — и есть, по мысли псалмопевца, главное условие, даже — гарант! — возможности всей картины счастья, так красочно и описанной в сегодняшнем псалме!
Псалом 127. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 127. (Церковно-славянский перевод)
