«Дети в храме». Семейный час с прот. Максимом Первозванским (27.04.2019)

А.Ананьев:

— Добрый вечер, дорогие друзья!

Вы слушаете светлое радио — радио «Вера», и сегодня — очень особенный вечер, у нас, здесь, в студии, в частности. Потому, что именно в эти самые минуты — Алечка, поправь меня, если я не прав — начинается главный праздник — Светлое Христово Воскресение, Пасха, к которой мы шли долгие, долгие недели, месяцы, да, собственно, весь год, наверное, шли. А некоторые — и всю жизнь.

О.Максим:

— Да, да, да... православные люди живут от Пасхи до Пасхи.

А.Митрофанова:

— Протоиерей Максим Первозванский, клирик храма Сорока Севастийских мучеников, отец девятерых детей, Александр Ананьев, и я, Алла Митрофанова — мы тут в студии, как раз, да, в предвкушении Пасхальной ночи.

Единственное, что... Саша, вот, ты говоришь «поправь меня»... лучше, наверное, отец Максим, к Вам этот вопрос: а в эти минуты, действительно, уже что-то в храме начинается? Или пока ещё рановато?

О.Максим:

— Ну... храм храму рознь, но, вообще-то, по большому счёту, после того, как сегодня закончилось утром Богослужение Великой Субботы, по церковному уставу, «расхода» — то есть, по домам — не положено.

В практике, мы, конечно, пошли по домам, чтобы потом снова собраться в храме, но, вообще-то, мы должны были оставаться в храме в ожидании Пасхи, наслаждаясь чтением Апостола.

А.Ананьев:

— А если есть такая возможность и желание — можно остаться в храме?

О.Максим:

— Да, да! Можно! Конечно, можно.

Собственно... ну... практика нашей жизни такова, что — да, нам нужно пойти, нам нужно приготовить что-то к Пасхе, нам нужно ещё много всяких дел переделать...

А.Митрофанова:

— Поспать, может быть, хоть полчаса — иногда, знаете, полезно...

О.Максим:

— ... поспать хоть полчаса, да. Я всегда стараюсь тоже... вот, сегодня днём, поспать — потому, что впереди — долгая ночь. Но, ещё раз говорю, что по духу, собственно, после окончания Субботнего Богослужения, начинается такое вот... не хочу разбрасываться высокими словами... торжественное, напряжённое ожидание Пасхи.

Конечно, белые облачения, в которые мы переоблачились сегодня с утра, ещё не являются пасхальными, но, всё равно, они уже вот... как бы... изменили наше настроение, уже изменили наше состояние. Мы уже... вот это вот преддверие Пасхи... знаете, как вот рассвет ещё не совсем... предрассветное состояние, когда уже просветлело, но солнце ещё не взошло — вот, примерно, вот это сейчас происходит и в ожидании Пасхи.

А.Ананьев:

— Я очень хорошо помню свою первую Пасху — по-настоящему проведённую, прочувствованную, отпразднованную... тем более, что она была недавно, всего лишь, год назад. И, ещё по дороге в храм, Алечка мне говорила: «Вот, обрати внимание, сколько будет детей!» — и, действительно, там просто десятки детских голосов — от самых маленьких до там... каких-то подростков — вопили, с каким-то счастьем: «Воистину Воскресе!!!» — и просто весь храм был наполнен детьми.

А.Митрофанова:

— Это — правда. Мы в Татьянинский храм ходили, и, надеюсь, что в этом году тоже там будем, и детей — действительно, много.

Но мы, собственно, хотели поговорить сегодня, отец Максим... не во всех храмах так, как в Татьянинском, достаточно места для того, чтобы выйти с ребёнком во время службы, где-то его там уложить, чтобы он подремал, отдохнул, и так далее. И, в общем, нередко в храмах можно наблюдать такую картину, что во время Крестного хода дети... такие... действительно, в приподнятом настроении: «Воистину Воскресе!» — отвечают они на возглас священника, потом они очень так торжественно, вместе с родителями, во время службы стоят, потом они уже... так... с ноги на ногу переминаются, потом они уже норовят куда-то присесть, а лучше — прилечь. И вот, к концу Божественной Литургии Пасхальной...

О.Максим:

— Ну... три часа, всё-таки...

А.Митрофанова:

— ... и это — ночь... конечно... детей можно увидеть уже где угодно — на подоконнике, под столом, на стуле, под стулом...

О.Максим:

— Ну, по-моему, это — здорово!

А.Митрофанова:

— Когда дети, в храме, вот так вот ночью...

О.Максим:

— Ну, а почему — нет? Знаете, я помню... значит... у меня матушка брала с собой детскую коляску до тех пор, пока ребёнку — младшей моей дочери — лет семь не исполнилось. То есть, понятно, она в жизни в этой коляске не ездила, но если её разложить и куда-то там, действительно... в уголочке ребёнка можно притулить, там... не знаю... на куртку, ещё на что-то — это совершенно нормально. Я не вижу в этом... в принципе...

А.Митрофанова:

— Да? То есть, вы всех девятерых детей — всех вот так вот...

О.Максим:

— Нет... ну... знаете, как... дети — они же постепенно... кто-то уже повзрослее — это же не то, что у меня девять младенцев оказывалось на руках...

Но, вообще... вот, Вы упомянули, что не во всех храмах, как в Татьянинском... мне кажется, в последнее время, ситуация, по возможности, меняется. И я тут даже как-то встретил список, так называемых, «чайлд-френдли» храмов...

А.Митрофанова:

— Ух, ты!

О.Максим:

— ... где можно... как-то... с детьми попасть. И, даже, почему я встретил — потому, что наш храм тоже попал... это не реклама, отнюдь, а просто — что у нас есть небольшая комнатка, где ведётся трансляция Богослужения, и, при этом, дети могут...

А.Митрофанова:

— Отлично!

О.Максим:

— ... сесть, поиграть, поспать, в конце концов. И это происходит не только в Пасхальную ночь, но и, собственно, за каждым Богослужением. И это — очень здорово. Мне кажется, что вот если это есть — чтобы ребёнок, действительно... там... когда ему надо хоть чуть-чуть расслабиться — не в пространстве храма оказывался, а чуть-чуть где-то рядышком.

А.Ананьев:

— Вопрос неуместный — я уже даже сам знаю, что он неуместный — «чайлд-френдли» храмы — я понял... а «эдалтс-онли» храмы — есть?

О.Максим:

— Ну... по необходимости, так получается. Это же, просто, не везде возможность...

Всё зависит... это же не то, что вот — где-то хороший настоятель, и он устроил вот так, а где-то настоятель не очень хороший — и он устроил по-другому. К сожалению, не везде и не всегда есть такая возможность.

Тот же Татьянинский храм, или, там, храм при Третьяковской галерее — чем они хороши? Тем, что там есть... вообще... большое пространство. Там есть какая-то лестница, там есть гардероб, там есть громадные залы рядом...

А.Митрофанова:

— Есть, где раздеться, где попрыгать, где поесть, где поспать...

О.Максим:

— ... да... это, в общем, здорово... это здорово, когда такая возможность есть.

А.Ананьев:

— В Татьянинском храме они ещё сохранили там какую-то атмосферу... такого... живого молодого творчества!

О.Максим:

— Ну, Вы знаете... вот, мне супруга моя постоянно жалуется на то, что вот когда... сейчас младшая дочка, что она не очень любит ходить в храм — и она всё время находит возможность в эту комнату убежать, и там, типа, с малышами поиграть. Поэтому, тут тоже такое... разумное должно быть...

А.Митрофанова:

— Баланс.

О.Максим:

— ... баланс — чтобы это было, но не просто, там... скинули детей...

Вот, знаете, как... приходишь в какой-нибудь большой торговый центр, там —детская комната с шариками. Скинул туда ребёнка, а сам пошёл...

А.Митрофанова:

— И аниматорами.

О.Максим:

— И аниматорами, да.

А.Ананьев:

— Отец Максим, с местом — разобрались. Давайте теперь разберёмся с уместностью.

Литургия — это общее дело. И, если ты приходишь на Литургию, ты понимаешь, зачем ты на неё приходишь, ты становишься частью общего дела и полноценным не просто зрителем... и ты не просто пришёл — ты участвуешь в ней.

Дети, понятно, не могут в той же степени, что и взрослые, участвовать в ней, быть её частью. Насколько уместно, в таком случае, то, что дети находятся в этот момент в храме?

О.Максим:

— Ну, во-первых, не все дети — не могут, во-вторых, не все взрослые — могут. У нас — к сожалению, и к счастью — нет такого приборчика, который мог бы измерить степень нашего участия в Богослужении.

Знаете, вот, наиболее частый грех, который я слышу, как священник, на исповеди — это то, что «я рассеиваюсь мыслями на молитве, во время Богослужения», что «я стою на службе, а мысли мои — где-то далеко, я думаю о чём угодно, только не о происходящем в храме». Поверьте, это, действительно, грех, который называет, практически, каждый человек. Кто-то, вообще, осознаёт его, как один из главнейших, у кого-то он — между делом проходит, но, я думаю, каждый из нас в себе это замечает.

Другой вопрос, что мы уже хорошо дрессированы, и мы знаем, как себя вести, а ребёнку ещё только предстоит освоить правила приличия — как правильно делать книксен, или ещё что-нибудь, как стоять, как уши держать.

Мне кажется, здесь совершенно не уместно... понятно, что мы живём в обществе, и это общество не может вообще существовать, если не будут выработаны определённые нормы и правила — в том числе, и просто поведения.

Поэтому, конечно, к детям это относится. Если ребёнок бегает с воплями по храму, роняя подсвечники — это совершенно недопустимо. Если ребёнок, действительно, реально мешает своим поведением молящимся и священнику в алтаре, то это требует определённых организационных выводов. Но, при этом, тут надо проявлять... такую... разумную... я не знаю... разумную — что... просто — разумность надо проявлять, понимая, что...

Вы знаете, в разных храмах и взрослые ведут себя по-разному. В некоторых храмах — и наш храм относится к их числу — по большей части, люди стоят и молятся, и во время Богослужения, вообще, не принято проходить и ставить свечки к иконам. И если кто-то зашёл и поставил... ну... не то, чтобы на него будут какие-то неодобрительные взгляды... но это — какое-то исключение. Люди стоят и молятся.

А в некоторых храмах происходит непрерывное движение: люди заходят, ставят свечи, уходят, что-то пишут, и, собственно, какая-то небольшая группа прихожан где-нибудь стоит и молится, а в остальном — это какая-то движуха такая, почти вокзальная.

А.Ананьев:

— Вы имеете в виду какие-то храмы, которые стали предметом туристического интереса?

О.Максим:

— Например. Или вот такое... это было достаточно распространено — я застал ещё этот период — в советское время, когда храмов было немного, и на большие Праздники люди... ну... не было у людей привычки, такого не было понимания и воспитания, что в храм ты должен прийти на службу и помолиться. И люди приходили в храм, ставили свечи, уходили... что-то... разговаривали, спрашивали... Я помню свою первую Пасху в храме Успения в Гончарах — ещё при советской власти. И меня, действительно, поразило, что... вот... идёт непрерывное движение. То есть, движение не закончилось Крестным ходом, как сейчас — вошли в храм, встали, молимся, поём, участвуем... непрерывно входят, выходят, священника вообще не слышно... Что это значит? Не служить такую... вообще не служить... да нет, конечно! Надо воспитывать — и взрослых, в том числе. Так же, как и то, что мы сейчас говорим про детей — надо воспитывать детей.

А.Митрофанова:

— Кстати, про воспитание детей... может быть, действительно, здесь, порой, нам, взрослым с себя бы полезно начать...

А.Ананьев:

— Причём — ты обратила внимание? — отец Максим так элегантно, изящно слову «воспитывать» предпочёл слово «дрессировать»?

А.Митрофанова:

— Да, я обратила внимание — мне это понравилось. Но, вместе с тем... вы знаете, мне кажется, вот в этом процессе воспитания очень важен момент... есть это слово, которое сейчас всё популярнее становится — осознанность. Особенно психологи часто употребляют.

Мне кажется, что применительно к Богослужебной жизни, оно, как раз, тоже актуальность свою имеет...

А.Ананьев:

— Крайне важно!

А.Митрофанова:

— И, если мы о детях говорим, то важно, чтобы ребёнок тоже осознавал, что в храме происходит.

И вот, смотрите... вот, у нас сейчас есть ещё... там... ну... несколько часов до начала Пасхальной службы — сначала заутреня, потом Пасхальная Литургия, и всё... и так красиво — и там и Крестный ход и так далее...

Нужно ли ребёнку объяснять, что в храме сегодня будет происходить, или он, в силу того, что дети — существа, более чувствительные, наверное, чем взрослые в целом ряде ситуаций...

А.Ананьев:

— С незамыленным взглядом.

А.Митрофанова:

— ... да... сами что-то поймут?

О.Максим:

— Нет, нет, нет... обязательно нужно объяснять! Вы знаете, даже сейчас появилась целая серия замечательных публикаций — на разных площадках, в разных ресурсах — я могу только двух авторов назвать — это Анна Сапрыкина, Мария Медведева, которые регулярно пишут о том, как с детьми готовиться к праздникам. Причём, эти их статьи собирают колоссальное количество просмотров, идёт активнейшее обсуждение — причём, как на позитиве, так и с критикой. Поэтому, мне кажется, это очень здорово, когда родители осознанно... другой вопрос, что если Вам осталось до начала Крестного хода полчаса, или Вы сейчас услышите наш разговор на радио «Вера» и решите разбудить срочно ребёнка, который спит перед Пасхальной службой, и что-то ему там рассказать — у Вас мало что получится. Это надо делать спокойно, заранее, не торопясь. Точно так же, как мы готовились к Пасхе Великим постом, точно так же... собственно... и с детьми нужно готовиться...

А.Митрофанова:

— То есть, уже поздно?

О.Максим:

— Ну, почти поздно... но... как бы... никогда не поздно...

А.Митрофанова:

— А что — не «почти»?

О.Максим:

— Знаете, никогда не поздно! Вот, человек приходит — вообще «нулёвый» в храм, слышит «Христос Воскресе!» — и это проповедь, которая доходит до самой глубины его сердца.

А.Митрофанова:

— Вот, согласна...

О.Максим:

— Вот, без всякой предварительной подготовки, ничего не зная... Сейчас, правда, и людей таких, наверное, нету — кто-то где-то что-то как-то слышал, знает — это, в общем... да даже если ничего и никогда не слышал — знаете, я встречал массу людей, которые, действительно, попадали в храм — особенно на Пасхальную службу, да даже и на простую — и это настолько неизгладимый след оставляло в их душах — гораздо больший, чем наш осознанный, осмысленный вот... То есть, мы-то уже такие... знаете... заезженные, циничные, и нас попробуй, вообще, как-то... доковыряйся, там, до нашей души! А здесь вот люди попадают... и дети — тем более, конечно, всё это работает!

Поэтому, даже если вы просто с ребёнком... тут только важно — на позитиве, если мы говорим про Праздник, чтобы это не было, что его, бедного, подняли среди ночи, заставили куда-то идти, он плачет, его пинками куда-то гонят и говорят: «Ты — что? Это же Пасха, ты должен радоваться! Ты что, не понимаешь?»

А.Митрофанова:

— Не понимает.

О.Максим:

— Вот... чтобы — не так.

А.Ананьев:

— В разговоре с одним мудрым человеком я услышал одну очень правильную вещь: никогда не навязывай никому своих взглядов и убеждений — сам, но если тебе задают вопрос — будь готов на него ответить максимально полно и с максимальной радостью.

О.Максим:

— Вы процитировали апостола Петра из его послания! Ну, только своими словами.

А.Ананьев:

— Своими словами... как это часто водится.

О.Максим:

— Он, действительно, был мудрый человек, как Вы сказали.

А.Ананьев:

— Это имеет отношение к детям? Надо дождаться, пока они начнут задавать вопросы, или же надо сказать: «Так, Вася, сядь. Я тебе сейчас расскажу одну очень важную вещь. Постарайся не баловаться, пока я тебе буду рассказывать».

О.Максим:

— Вообще, если у Вас возникает ощущение, что Вам надо сесть и поговорить с Васей, значит, Вы уже много чего упустили. Вот. Да, в этой ситуации надо, видимо, сесть и поговорить, и, возможно, Вы что-то ещё сможете поправить.

Всё-таки, в большинстве случаев... знаете... как, в своё время, для меня, для моего... такого... религиозного становления и воспитания очень большое значение имела книга известного физика немецкого, Вернера Хайзенберга ( или Гейзенберга, как это говорится в нашем произношении ), которая называлась «Шаги за горизонт», где он рассказывал о своём представлении о мире, о вере, о науке.

Вот, у него там есть такая фраза замечательная. Он говорит: «Меня воспитывал свет из-под двери кабинета моего отца».

Я помню, как это я, ещё в 80-х, это прочитал, как это меня поразило. А потом я просто, действительно, понял, что мы воспитываем наших детей нашей жизнью. У них по ходу возникают вопросы — маленькие. Не то, что ты говоришь: «Давай, сядем и поговорим».

Они видят, как вы реагируете. Если вы молитесь дома самостоятельно — отдельно и с ними — их не надо специально учить молитве, это просто естественно возникает. Если вы дома читаете Евангелие — это тоже для них совершенно естественно. Если вы ходите в храм по воскресеньям и исповедуетесь сами, и стоите, и молитесь, и радуетесь — это всё... они впитают это так же естественно, как просто ваши все остальные представления о жизни.

Конечно, когда они вырастут, когда они войдут в переходный возраст — у них возникнут вопросы, они будут протестовать против того, что им будет казаться неправдой или лицемерием, и на эти вопросы придётся отвечать. Иногда вам придётся сказать так: «Сядь, мне надо с тобой серьёзно поговорить!» Вот.

Но ещё раз говорю: каждый раз, когда это происходит — это свидетельствует о том, что у нас что-то где-то не очень получилось до этого.

«СЕМЕЙНЫЙ ЧАС» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Ананьев:

— Мы продолжаем разговор за семейным столом в студии радио «Вера», светлого радио, накануне большого Праздника Светлой Пасхи.

В студии — Алла Митрофанова и Александр Ананьев, и, вместе с протоиереем Максимом Первозванским, клириком московского храма Сорока Мучеников Севастийских в Спасской слободе...

А.Митрофанова:

— ... отцом девятерых детей — это важно...

А.Ананьев:

— ... и четырёх внуков... пятый и шестой — на подходе... Вы уж простите, мы Вас тут выдали, отец Максим...

О.Максим:

— Заложили...

А.Ананьев:

— Вот... заложили, да.

Мы говорим о том, как воспитывать детей, и, неизбежно, пришли к тому, что воспитывать надо начинать с самих себя, а дети уж — будут брать с нас пример. Хотим мы этого, или не хотим.

А.Митрофанова:

— Вы знаете, здесь тогда возникает такой очень тоже тонкий момент. Всё-таки, Пасха — это такой Праздник, Праздник Праздников, и в храмах будет звучать послание Иоанна Златоуста, где он говорит: приходите все! Постившиеся, не постившиеся, те, кто готовились, кто не готовились, кто просто мимо проходили — все приходите, Господь всех ждёт, на всех всего хватит, главное — окажитесь здесь и разделите эту радость!

И Пасха — это, традиционно, один из тех дней, когда в храмах оказываются люди... может быть, кстати, и среди наших слушателей сейчас есть такие, кто — не частый гость в храме, но на Пасху — вот, это, что называется «святое» — обязательно в храм нужно прийти. И, как правило, Крестный ход — это особенное такое тоже действо, это — движение, это — радость, это — огни, и хоругви пасхальные, и вот эти праздничные возгласы, когда люди начинают друг друга поздравлять...

И вот, если люди, допустим, нецерковные оказываются в этот момент... допустим, даже и вместе с детьми, в храме — хорошо это или плохо? Приходить или не приходить? Или, всё-таки, вот «мы не готовились — поэтому сейчас нам туда не надо»?

О.Максим:

— Ну, почему? Нет, конечно. Конечно, приходить. Просто, то, к чему вы готовы окажетесь — это да.

Но, знаете... вот... сейчас мне сложно о каких-то вещих судить. Потому, что я служу в храме, где уже за многие годы, и даже уже десятилетия, сложились определённые традиции, и храм мой находится в центре Москвы, а не в «спальном» районе где-нибудь, или... и, поэтому, у нас почти нету так называемых «захожан».

Но я прекрасно помню и знаю, что в других храмах, действительно в храм приходят люди, которые вообще в храм не ходят, они... в советское время, вообще, такое развлечение было — поглазеть на Крестный ход...

А.Митрофанова:

— Но сейчас-то это уже иначе воспринимается...

О.Максим:

— ... вот, поэтому и забивали его дискотеками-то, устраивали какую-нибудь трансляцию по телевизору — я помню, «Бони-М» тогда, совершенно бесплатно выступали ночью по телевидению, полный концерт — чтобы люди не пошли на Крестный ход, ещё что-нибудь...

И, всё равно, таких людей бывает в других местах достаточно много. Люди просто пошли на Крестный ход, прошли, зашли в храм, услышали «Христос Воскресе!»...

А.Митрофанова:

— Порадовались!

О.Максим:

— ... постояли 10 минут, порадовались или... они даже, может, и не порадовались — они просто «поглазели», но это — всё равно, здорово! Это, всё равно, оставляет след в душе, это, всё равно, помнится...

Вот, вы знаете, для меня это феномен, который... я, вообще, очень рациональный человек, и я стараюсь никогда не привлекать высокие слова и божественные термины, когда можно объяснить что-то, не прибегая к этому. И вот тут я, как раз, в тупике в таком нахожусь, потому, что, каждый раз, когда я... я множество таких случаев знаю — и в моей жизни, и в жизни других людей — когда человек неверующий, не знающий, открывает Библию, например, и читает что-то... или просто полистает, закрывает, и потом почему-то помнит об этом. И... я не знаю... годами, десятилетиями он помнит, как вот ему попалась в руки Библия, он её открыл, и... значит... что-то такое... и вроде... и потом закрыл, и никуда не пошёл... Или — услышал... там... какое-то песнопение церковное, или попал в храм... не знаю... на экскурсию... вот он, там... по Золотому Кольцу, или ещё где-нибудь, и это... вот... это настолько действует нерационально на сердце человека, что даже в тот момент, когда с ним это происходит, он ничего особенного не испытывает...

Вы знаете, я помню своё первое посещение Ново-Спасского монастыря. Я —такой циничный молодой человек... а монастырь ещё не был передан Церкви, она находился в крайнем запустении — просто мы жили рядышком, и я... Значит, мы зашли на территорию — территория охранялась. Я отправил свою будущую супругу отвлекать сторожа — она, такая, миловидная была девушка — разговорами, а сам пролез, там, куда-то, и попал в галерею, где почему-то пахло кошачьей мочой. И я пережил там одно из сильнейших своих религиозных впечатлений всей моей жизни, хотя ничего не происходило. И я, по сути дела, не верил в Бога в тот момент, я просто — вот, интересно было... мы, там, мимо проходили, думаю: «Дай, посмотрю...»

Поэтому, конечно, надо заходить. Если Вас чего-то туда тянет — идите! А уж чего Вы там сможете в тот момент испытать... через десять лет, там, что-то вспомнится... Господь... всё-таки, храм — это место Бога. Тем более, если Христос Воскрес!

А.Митрофанова:

— Можно ли вот в такой Крестный ход, если, допустим, родители сами не частые гости в церкви, брать с собой детей?

О.Максим:

— Нужно.

А.Митрофанова:

— Нужно?

О.Максим:

— Конечно! Дайте им свечку. Мы же Крестным ходом... это — ночь, это — песнопения, колокольный звон, тишина, при этом, такая вокруг — вот, помимо этого... и этот ребёнок идёт, со свечкой, Крестным ходом... Он может вообще ничего не знать, и вы даже ему ничего говорить не будете, а это, всё равно, для него окажется настоящим религиозным переживанием.

А.Митрофанова:

— А если он потом будет задавать вопросы...

О.Максим:

— Ответьте.

А.Митрофанова:

— А родители — в такой ситуации, что, может быть, сами не знают. Как быть?

О.Максим:

— Ну, наверное, узнают. Очень хороший повод разобраться. Ничего...

Понимаете, ребёнок, по большому счёту, не может спросить чего-то прям уж очень сложного. Он может спросить сложное не с точки зрения информации, а с точки зрения понимания жизни, там... я не знаю... про Бога... а вот с точки зрения того, что вот там происходит — ничего сложного нет, и Википедия вам в помощь, а ещё лучше — есть замечательный сайт Азбука.ру, к которому я всегда отправляю, который является такой вот универсальной православной энциклопедией, где всё есть.

А.Ананьев:

— Алечка мне рассказывала, что в некоторых храмах есть традиция устраивать специально... вот, я не знаю — специально или не специально... для родителей с маленькими детьми, которые не могли попасть на ночную Литургию праздничную, утреннюю, специальную, как она называет — «детскую» — пасхальную Литургию.

О.Максим:

— Ну, в общем, это правда. Дело в том, что... ну... в некоторых храмах её так называют, я встречал тоже такое, но, по большому счёту, это — старинная традиция, когда, кроме ночной службы, служится в храме ещё... в некоторых храмах аж три служится службы...

А.Митрофанова:

— Ничего себе!

О.Максим:

— Ранняя... там... допустим, в 7.00, и потом ещё — в 10.00. Ну... как вот в обычном храме служится две Литургии в день, если, там... в 7.00 и в 10.00...

А.Митрофанова:

— Ранняя и поздняя...

О.Максим:

— ... так и здесь — ночная, ранняя и поздняя. И, совершенно естественно, что большинство бабушек — вот, у нас большинство — бабушек — и они не попадут, естественно, на ночную службу, или... там... попадут, но не смогут всю её отстоять, или ещё что... ну, как? Ну, естественно, они...

А.Митрофанова:

— Ну, метро закрывается рано...

О.Максим:

— ... дети — то же самое. Большинство детей — они ведь как? Они тоже ведь — если это маленькие дети — они не могут отстоять не то, что ночную службу, они полную Литургию и обычную-то отстоять не могут — их привозят, там, к Херувимской, например, а некоторых, особо шустрых и шумных, вообще к «Отче наш...» привозят.

Поэтому, действительно, во многих храмах служится ещё потом служба Пасхальная утром, может быть, даже где-то и две служится, и вполне уместно, если такая возможность есть, вы можете как вот... Я знаю людей, которые идут ночью на Крестный ход, стоят утреню, а на Литургию не остаются и едут домой спать, а потом приезжают на позднюю.

А.Митрофанова:

— Вместе с детьми?

О.Максим:

— Да. Мне это не очень нравится. Могу сказать — почему.

Потому, что... ну, как не нравится... мне лично — не то, что за них не нравится, а потому, что, всё-таки, Пасха пришла — хочется разговеться, хочется сесть за пасхальный стол, а тут, значит, надо терпеть и ждать...

А.Митрофанова:

— До утра.

О.Максим:

— ... до тех пор... да... пока ты уже потом... вот, в этом есть такой, как бы, момент...

Я хорошо помню свою первую Пасху, когда меня после Пасхальной заутрени отправили сначала на исповедь, а потом... вот, я только был рукоположен, в Великую Субботу... и потом сказали, что «ты будешь служить позднюю». И все, во главе с Патриархом, пошли разговляться, а я где-то на клиросе лёг на двух стульчиках спать, в ожидании того, что мне ещё потом в 10.00 только начинать служить Литургию.

Не то, что это какое-то... это — здорово, всё равно, здорово... ну, как... кому — как... но, вот, хочется прямо ночью, конечно, за пасхальный стол сесть.

А.Ананьев:

— Мы вернёмся к нашему разговору ровно через минуту.

Это — «Семейный час» на радио «Вера», и мы сегодня говорим о том, как подарить нашим самым маленьким детям наш самый большой Праздник.

«СЕМЕЙНЫЙ ЧАС» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Митрофанова:

— «Семейный час» на радио «Вера» продолжается.

Александр Ананьев, я — Алла Митрофанова, и, с удовольствием, напоминаю, что в этот замечательный день — один из главных, наверное, в году — в Великую Субботу, и вот, уже в преддверии Пасхальной службы — в нашей студии протоиерей Максим Первозванский, клирик храма Сорока Севастийских Мучеников, отец девятерых детей, что очень важно, в контексте нашего сегодняшнего разговора потому, что говорим мы о том, как, вместе с детьми, оказаться вот на этой, самой большой, радостной службе, наверное, за весь год, и самой главной. Каждая воскресная Литургия — самая обычная, каждое воскресенье — это отблеск вот того, что будет происходить сегодня ночью в храме, и, конечно же, хочется, чтобы наши дети были там вместе с нами, но не всегда это возможно, по тем или иным обстоятельствам.

Отец Максим, вот у Вас детей — девять, и Вы, в начале разговора, сказали, что... если я правильно Вас поняла, в принципе, все Ваши дети — они на Пасхальной службе, ночью, в храме, вместе с Вами...

О.Максим:

— Ну... всегда были, да.

А.Митрофанова:

— ... всегда... Как Вы это устраивали? Вот, объясните мне. Потому, что я знаю от мам, у которых в два раза меньше детей — то есть, например, четверо или пятеро — что их на обычной Литургии довольно сложно как-то вместе удержать, чтобы, при этом, ещё внимание сконцентрировано, а у Вас — девять, и вот — как они... они же все — врассыпную...

О.Максим:

— Ну, желательно, конечно, чтобы, если... понимаете, есть очень разные дети, и у меня дети — очень разные. Я просто помню, например, там... одну свою дочку я с дошкольного возраста мог брать с собой на службу — вообще. То есть, я пошёл в алтарь, а она осталась одна в храме, и я знал, что всё будет нормально и спокойно. Ну, в храме есть взрослые люди, но за ней никого, прям, приставлять лично — было не нужно. Она сама где-нибудь там встанет, устанет — она пойдёт сядет... то есть — с дошкольного возраста можно было одну. А есть дети, которых и в школьном возрасте... там... в среднем нельзя в храме одного оставить. Вот. Не то, что он там всё разнесёт, а — не постоит, не помолится, ни ещё что-нибудь...

Поэтому, конечно, при каждом ребёнке, который не может сам... вот так... нужен взрослый. Иногда можно просто... если вы, там, даже многодетная семья, и в этом храме если вы — не единственные прихожане этого храма, то всегда есть желающие помочь. В большинстве случаев, родителям даже отбиваться от желающих помогать приходится... То есть, вот... можно...

А.Митрофанова:

— Дай Бог, если так...

О.Максим:

— ... там... есть крёстные, там... есть знакомые, есть друзья — как-то всё это можно сгруппировать — это же вы, всё-таки, не по шоссе идёте, где у вас — всего две руки, и если трое детей, то непонятно, за что держать третьего ребёнка.

Вот. Кто-то стоит нормально, с кем-то можно... то есть, это совсем не обязательно — сцена из мультфильма «Осторожно, обезьянки!»...

А.Ананьев:

— У меня тоже в голове вертится это!

О.Максим:

— ... где мама ловит их непрерывно, а они только из-под неё расползаются... совсем не обязательно! Даже если дети разные. Но, всё-таки, редко бывает, что вот, действительно, никто из детей вообще никак... ну... дрессировать надо... в смысле — воспитывать надо детей! То есть, по-хорошему им надо прививать... и это не только для храма! Если у вас много детей, то вы без этого, в принципе, не обойдётесь — вы с ними, вообще, тогда никуда и никак не сможете никогда пойти.

А.Ананьев:

— Признайтесь, а Вам приходилось восп... вос... то есть, дрессировать Ваших детей?

О.Максим:

— А как же? Вообще, процесс воспитания... ну... на 75% — это процесс дрессировки. То есть, конечно, человек — несколько более высокоорганизованное существо, чем обычные животные, но принцип... там... положительного подкрепления правильного поведения и отрицательного подкрепления отрицательного поведения — значит, того самого «кнута и пряника» — никто не отменял, и это для человека является лучшим способом воспитания — даже взрослых.

А.Ананьев:

— Опять апеллирую к Вашему опыту. Для Ваших детишек участие в Богослужении — это обязанность, или — право? Или же это всё зависит от их желания?

О.Максим:

— Ну... до определённого возраста, это, безусловно, обязанность. Но это не рассматривается как какая-то особая обязанность.

Значит... у детей, как правило, возникает мало вопросов, почему они должны ходить в школу, например. Ну, должны — и должны. Они ходят. Они, бывает, ленятся, они... ещё что-то, но до определённого возраста у них не возникает вопросов по поводу того, что «я в школу ходить не буду».

А.Митрофанова:

— Критическое мышление пока не включилось...

О.Максим:

— Да. То же самое и с храмом. Если они с рождения каждое воскресенье оказываются в храме, то для них это — совершенно естественно, просто это — автоматически вписано в их жизнь, как и всё остальное.

А.Митрофанова:

— А когда включается вот это самое критическое мышление, и, допустим, уже подросток задаёт вопрос, а зачем...

О.Максим:

— Да... собственно, в подростковом возрасте оно и включается.

А.Митрофанова:

— Или вот сейчас, например — вот, Пасхальная служба, и ребёнок говорит: «Я не хочу!»...

О.Максим:

— Ну... не ребёнок — давайте, мы, всё-таки, оговорим...

А.Митрофанова:

— Ну, подросток, подросток, да...

О.Максим:

— Подросток.

А.Митрофанова:

— ... «Я не хочу!» — и что?

О.Максим:

— Родитель может компенсировать в ребёнке принуждением, в религиозной области, недостаток воли. Но не недостаток желания.

То есть, если ребёнок говорит: «Ой, мне лень... ой, я хочу спать, ой, я... у меня болит голова...» — тут вполне родители могут его поднять, «равняйсь, смирно, упал, отжался» — и вперёд. Никто тебя особенно не спрашивает.

А.Ананьев:

— Такая участь некоторых мужей ожидает!

А.Митрофанова:

— Страшно подумать!

О.Максим:

— Если это уже не ребёнок, а какой-нибудь шестнадцати-семнадцатилетний... или, там, даже... хотя бы... четырнадцати-пятнадцатилетний подросток, и — не то, что он вдруг тебе сейчас заявляет, а, всё-таки, это, действительно, в большинстве случаев, отодвигается куда-то в возраст уже предсовершеннолетний — там, шестнадцати, семнадцати лет — и он говорит: «Я... там... в храм ходить не буду». Не то, что «сегодня на службу не пойду», а «я в храм ходить не буду». «А почему?» — «А я в Бога не верю». Например. Или ещё что-нибудь. Или: «Я в Бога верю, но я не верю в Церковь, — или ещё что-нибудь, — Я не вижу для себя никакого смысла и пользы». Конечно, силой тащить, в такой ситуации, не только бесполезно, но и вредно.

А.Ананьев:

— А это проходит?

О.Максим:

— По-разному бывает. Вообще, это проблема совершенно естественная — и если этого не бывает, то это, вообще, что-то ненормальное — когда детская вера должна стать осмысленной верой взрослого человека. А осмысленная вера взрослого человека — она обязательно проходит этап критического осмысления того — что я, где я, как я, зачем я, для чего мне это надо, зачем мне это делать?

А.Ананьев:

— Своеобразный переходный возраст?

О.Максим:

— По-разному... по моему, всё-таки, опыту, это... если семья — благополучная... если... понимаете, как — тут всё зависит от семьи.

Если семья благополучная, то, как правило, этот момент откладывается на уже юношеский возраст. То есть — не на подростковый, а на юношеский.

Если же у ребёнка идёт мощный — подростковый именно — бунт, в высшем смысле этого слова ( а это бывает, как правило, в семьях, когда авторитет родителей может быть сильно поколеблен их какими-то разборками, не дай Бог, разводами... там... какими-то неудачами, ещё чем-то ), тогда это может попадать на подростковый возраст, и это, вообще... в общем, опасно. Даже не в религиозном измерении, а — вообще, как подростковый кризис. Человек может связаться с плохой компанией, увлечься каким-нибудь химическими этими препаратами, ещё что-нибудь... то есть, тут уже... но это уже — отдельная тема отдельной передачи. Это, вообще, не про веру.

А если то, что касается вот такого, религиозного, осмысления, по моим наблюдениям в моём приходе — вот, я за всё... как я вам не скажу за всю Одессу — это, всё-таки, возраст... там... 18-20, иногда даже 25 лет, когда...

А.Митрофанова:

— Ну, это уже не дети совсем!

О.Максим:

— Это уже не дети. Это, действительно, когда человек приобретает взрослую веру.

А.Митрофанова:

— Но Вы знаете, я вспоминаю сейчас своих знакомых, у которых были вот такие истории с детьми — ребёнок в подростковом возрасте говорит: «Я не хочу на службу... вот, не хочу...» — а... там... сейчас Пасха, или что-то ещё — с мамой может случиться, в этот момент, истерика. Она мозгами-то понимает, что — да, наверное, это неправильно, но: «Как ты можешь? Пасха — это же самый главный праздник!»

В итоге, получается так, что настроение портится у всех — и у неё, и у ребёнка, и...

О.Максим:

— Да, да... оно, по любому, испортится, даже если она не будет устраивать истерику. Ну, какая у меня пасхальная радость, если мой ребёнок не идёт в храм? Ну, как бы, это сложно...

А.Митрофанова:

— Вот, что делать в такой ситуации? Вот — что, как? Посоветуйте...

О.Максим:

— Ну, я... опять, знаете, как...

А.Митрофанова:

— Оставить ребёнка в покое — пусть не идёт, или, всё-таки, тащить с собой?

О.Максим:

— Я вот только что говорил, полчаса назад, что даже если возникает необходимость поговорить с ребёнком — вот, именно в таком, официальном, ключе: «Слушай, садись, нам надо поговорить...» — то это уже свидетельствует о том, что...

А.Ананьев:

— О проблемах...

О.Максим:

— ... что-то вот...

А.Митрофанова:

— Что-то пошло не так...

О.Максим:

— ... до того, и, может быть, давно.

Уж, если такая ситуация возникает... Опять же, всё зависит от возраста. Если ребёнку 10 лет...

Ну, опять... Вы знаете, я таких видел детей в 10 лет, которые имеют воли в сто раз больше, чем иной 30-летний.

То есть, если ребёнок твёрдо... и Вы понимаете, что он твёрдо решил, что он не пойдёт, а если Вы его силой затащите — а Вы можете 10-летнего ребёнка силой затащить — он Вам там «устроит», и ни перед чем не остановится, то тогда, конечно, надо оставлять его дома.

А если это, всё-таки, какой-то его всплеск эмоциональный, и Вы можете его пере... тут надо детей своих, всё-таки, знать и чувствовать. Знаете, что немцу — смерть, то русскому — здорово. Что с одним ребёнком проходит, с другим — не работает совершенно. И я, правда, знаю детей, достаточно небольшого ещё возраста, и подростков, к которым просто не подойдёшь на выстрел! Он, конечно, драться-то не будет, но ты потом пожалеешь. Вот.

А.Ананьев:

— Очень здорово, что Алечка заговорила о настроении. Как не испортить настроение — мы, в принципе, поговорили. А как помочь — подарить ребёнку пасхальное настроение, и сохранить это настроение, как можно дольше — вот, об этом хочется спросить.

Конечно, можно с мальчишками обязательно забраться на колокольню в Пасхальную неделю...

А.Митрофанова:

— Это что это только с мальчишками-то?

О.Максим:

— И с девчёнками тоже, конечно, да...

А.Ананьев:

— Девчонки тоже любят?

О.Максим:

— Ещё как!

А.Митрофанова:

— Я бы попросила! Конечно!

О.Максим:

— Да, конечно, да... что за гендерная несправедливость?

А.Митрофанова:

— Действительно...

О.Максим:

— Нет... вы знаете... мы сейчас... сейчас же — Великая Суббота, и, конечно, этот разговор надо было начинать раньше. Помните знаменитое высказывание о том, что театр начинается с вешалки? Оно, в общем, даже не про вешалку, а про то, что к любому действию надо готовиться заранее.

Поэтому, не случайно наилучшим образом мы переживаем, воспринимаем то, к чему мы заранее готовимся.

Если это — вдруг, ты... как бы... с Луны свалился, и вот тебе... там... не важно... праздник, то его очень сложно пережить по-настоящему. Поэтому у любого праздника — не то, что у Пасхи — есть предпразднство, когда мы готовимся, и есть попразднство, когда мы из него выходим.

У Пасхи — а это праздник праздников, торжество из торжеств — по сути дела, предпразднствие — это весь Великий пост, или, по крайней мере, Страстная неделя. А попразднство — это 40 дней до Вознесения, или, по крайней мере, Светлая седмица.

Поэтому... в общем, конечно, готовиться к празднику нужно было заранее. Причём, готовиться, как всегда, по всем фронтам.

А.Митрофанова:

— Вот, отец Максим, допустим, сейчас кто-то нас слышит, и уже кусает локти, что — да, но вот так получилось, что не подготовился — всё...

О.Максим:

— Могу про будущее рассказать, что делать на будущий год.

А.Митрофанова:

— А сейчас что делать?

О.Максим:

— Сейчас — доставать красный платочек, гладить его, или... там... отпаривать, надевать самое красивое платье, или самую белую рубашку, готовиться... если Вы не успели покрасить яйца, значит, надо... не знаю... сколько у нас сейчас, который час?...

А.Митрофанова:

— Почти восемь!

О.Максим:

— Да... уже даже покрасить яйца Вы не успеете... но я и говорю, что...

А.Митрофанова:

— Да, ничего! Но в храме-то они тоже есть, если что...

О.Максим:

— Вот... почему я и говорю, что нужно готовиться заранее, и по всем фронтам.

Во-первых, духовно — то есть, не случайно всю Страстную неделю, по-хорошему, в идеале, по гамбургскому счёту, нельзя пропустить ни одного Богослужения. А если такой возможности нет, то максимально присутствовать — по крайней мере, в Страстной Четверг, Пятницу и Субботу — к Плащанице.

Дальше, надо готовиться в бытовом смысле. Вы сейчас ещё можете успеть, если Вы ещё дома, а не в машине по дороге в храм нас слушаете, достать белый с красным рушник с петухами, или, хотя бы, просто снять ваши иконы и протереть их тряпкой перед Праздником — то есть, подготовить ваш Святой угол: украсить рушником, сменить синюю лампадку на красную — если у вас есть лампадка. Понимаете? Тут ведь тоже — если Вы готовитесь как-то к этому, то это всё, значит...

Опять-таки... я не знаю... это уже опять совет на будущее. Надо печь куличи, они должны пахнуть. И орехи надо чистить. Соответственно, эти формы надо готовить. Яйца надо красить. Нужно заранее в Интернете смотреть и находить новые способы окраски яиц для того, чтобы, значит, попробовать в этом году — так, ещё что-то... То есть, вот это — должна быть такая движуха по всем фронтам! То есть, должно быть ожидание Праздника!

И Богослужение, собственно, и Пасхальный стол — оно является тогда кульминацией этого ожидания. Вот. То есть, совершенно необходима подготовка! Если сразу вот это всё свалится — ну, никакого Праздника мы, по-настоящему, пережить не сможем.

А.Ананьев:

— Снова и снова слышу от Вас вот эту установку: так, раньше надо было, ещё раньше надо было... И сразу вспоминается высказывание Серафима Саровского, к которому пришла молодая мама и спросила: «Батюшка, а с какого возраста надо приучать ребёночка к храму и молитве?» «А вашему — сколько?» — спросил у неё Серафим. «Полгода». «Так, вы уже опоздали, — говорит он, — на полгода!»

А.Митрофанова:

— Вот, обидно... каждый раз...

О.Максим:

— С беременности надо начинать. Знаете... советуют петь маме соответствующие церковные песнопения, которые ребёнок слушает, советуют маме Причащаться в храме. Потому, что, соответственно, ребёнок строится из мамы ещё, в тот момент. А вообще-то, готовиться надо с детства.

Знаете, то, что Вы будете вымаливать у Господа, чтобы Господь Вам послал мужа, или жену, соответственно, чтобы... ну... это, в общем... если Вы живы, то Вы уже опоздали!

А.Митрофанова:

— Да, вот — в том-то всё и дело! Мы никогда...

О.Максим:

— Но — за неимением гербовой, пишем на простой! Поэтому, значит... что есть, то — есть. Начинаем вот с этого момента, с чистого листа.

А.Митрофанова:

— Вот с этого момента — да, да... потому, что, конечно, хорошо бы было бы начать, там, год назад готовиться, трам-пам-пам, но... вот, есть данные конкретные обстоятельства.

Если среди наших слушателей — люди, которые вот прямо сейчас, по Вашему совету, пойдут, достанут красные платочки... там... как-то... оденут детей, оденутся сами, выйдут на улицу, придут в храм — вот, что самое главное, на что в ближайшие вот эти вот часы стоит обратить внимание, чтобы, даже будучи неподготовленным, всё-таки, максимально от праздника воспринять, максимально впустить его в себя? Посоветуйте.

О.Максим:

— Если нет предпразднства, надо сделать хотя бы попразднство.

А.Митрофанова:

— Так.

О.Максим:

— Часто люди, которые даже к празднику готовятся, забывают, что праздник не кончается Пасхальным Богослужением и праздничным столом.

А.Митрофанова:

— Всю неделю — Пасха...

О.Максим:

— Да, всю неделю. Если нет возможности всю неделю, то — хотя бы как-то.

Хочу напомнить, что, действительно, в самый день праздника Пасхи, в Воскресенье, во всех храмах служится Пасхальная вечерня.

А.Митрофанова:

— Ой, какая это прекрасная служба!

О.Максим:

— Это — очень короткая служба. Если Вы придёте не на Патриаршее Богослужение, а в свой приходской храм, оно занимает полчаса...

А.Митрофанова:

— С детьми — обязательно!

О.Максим:

— ... да... но, при этом, вся полнота Пасхи вмещается в это самое получасовое Богослужение с замечательным прокимном «Кто Бог велий, яко Бог наш!»

Значит... вот, сегодня уже нам предлагалось, правда, без девочек, залезть на колокольню — надо залезть обязательно, если есть такая возможность, залезть на колокольню и позвонить. Напоминаю, что...

А.Митрофанова:

— И девочкам тоже можно!

О.Максим:

— ... и девочкам тоже — нужно, может быть, даже больше. Потому, что, по традиции, в день Пасхи можно весь день — может быть, не в каждом храме, но во многих храмах колокольни открыты в течение всего дня, и любой желающий может подняться на колокольню, в течение дня, и позвонить в колокола.

А.Ананьев:

— А разве только в день Пасхи? Не на протяжении всей недели?

О.Максим:

— Ну... разная традиция. Наибольшая вероятность, конечно, что в день Пасхи Вас пустят. Потом — могут и не пустить. Проблема в том, что... ну, нельзя просто так человека допустить до колоколов — он там поломает... это, всё-таки, музыкальный инструмент, и поэтому должен быть человек, который будет с Вами там, на колокольне, смотреть, как Вы там звоните, и говорить: «Вот, тут — дёргай, а тут — не жми...» — потому, что эта вся система верёвочек, педалей, и всего остального, особенно если Вы с детьми полезете, обязательно нужно, чтобы вот... и не в каждом храме есть возможность это дело организовать. И, поэтому... но, всё равно — позвонить!

И — пойдите, погуляйте в день Пасхи! Не просто посидите дома, каждый за своим компьютером. Выделите это время — пойдите и просто погуляйте! Если вы в Москве — погуляйте по Москве...

А.Митрофанова:

— Да по любому городу можно...

О.Максим:

— ... да по любому городу. Потому, что сейчас, всё-таки, светские власти — они организуют соответствующие Пасхальные фестивали, какие-то площадки, что-то, где-то, как-то обязательно есть. Вот.

И, потом, не забывайте, что в течение недели в тех храмах, где даже Богослужение не каждый день, всё равно, несколько дней на Светлой неделе совершается Пасхальное Богослужение — с Крестным ходом. Дети очень здорово переживают участие в Крестном ходе.

Если вы придёте утром — там, во вторник, на Иверскую, например, в пятницу — на «Живоносный Источник», или в любой другой день с утра, когда есть служба — вас, наверняка, попросят принять участие в Крестном ходе. Если ребёнок не совсем маленький, а, допустим, подросток, или Вам надо мужа приобщить — берите его с собой, и на него наденут стихарь, ему дадут хоругвь — потому, что народу будет мало, а — надо... мужчины работают, там, и поэтому...

А.Ананьев:

— Почему ты мне об этом не рассказывала? А я даже и не знал!

О.Максим:

— ... пройдитесь, пройдитесь обязательно Крестным ходом. Нет, если вы приедете в Троице-Сергиеву Лавру, понятно, вы — просто так пройдёте...

А.Митрофанова:

— Там стихарей на всех не хватит!

О.Максим:

— Да, там есть, кому нести. А если вы придёте в свой приходской храм, то вас точно об этом попросят — даже не надо проявлять никакой инициативы! Вы пойдёте с хоругвью, или с артосом, или ещё с чем-нибудь...

А.Ананьев:

— Спасибо Вам большое, отец Максим! Я ж не знал!

О.Максим:

— Пасха будет продолжаться всю неделю!

А.Ананьев:

— Мне так понравилось... в стихаре...

О.Максим:

— ... Поэтому, не прекращайте этот праздник, ещё раз говорю, Пасхальным столом.

«СЕМЕЙНЫЙ ЧАС» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Ананьев:

— Вы слушаете «Семейный час» на светлом радио. Я — Александр Ананьев, и мы, вместе с Алечкой Митрофановой, продолжаем разговор с нашим дорогим гостем протоиереем Максимом Первозванским.

И сегодня мы говорим о том, как подарить детям праздник...

А.Митрофанова:

— И друг другу...

А.Ананьев:

— ... да, и друг другу... не только вот в Праздник Праздников, в Светлую Пасху, но и — вообще в храме.

И вот, Вы рассказывали, в частности, что в некоторых храмах есть специальные комнаты для детей. Но ведь есть ведь не только комнаты. Мне интересно, как у вас организуется то, что называется казённым выражением «детский досуг». Чтобы желание пойти в храм — для ребёнка — было обусловлено не только тем сакральным значением, которое в это закладывается, но он ещё понимал, что там ведь — друзья, и там — интересно, и они там занимаются ещё этим, этим, этим... По-моему, для ребёнка это чрезвычайно важно.

О.Максим:

— Ну... этому служит, обычно, Воскресная школа. К сожалению, в нашем храме ничего подобного нету — потому, что у нас... собственно... даже та комната, о которой мы говорили, это — комната в храме, которая оказывается, на самом деле, комнатой не двойного, а гораздо большего назначения — мы её, как трансформер, используем то для одного, то для другого, то для третьего. У нас нету никакого дома рядом с храмом, ни даже прихрамовой территории, и мы выходим прямо на улицу. Это крайне неудобно, особенно, бывает, когда с ребёнком... почему и комната-то возникла, что если выйти на улицу с ребёнком, ты попадаешь сразу на проезжую часть.

Но сейчас в большинстве храмов... ну... или во многих храмах, по крайней мере, есть, всё-таки, и какая-то прихрамовая территория с какой-то детской площадкой здесь рядом, и, самое главное, есть Воскресная школа.

Я много лет был директором Воскресной школы Ново-Спасского монастыря, и поэтому не могу недооценивать значение именно Воскресной школы в деле дружбы между детьми. И, вы знаете, если мы... да и сейчас это есть — есть специальные программы, есть предметы, есть Закон Божий, Литургика, История Церкви — всё это изучается. Но самое главное — что, какую роль играет для ребёнка Воскресная школа — это, действительно, вот это внехрамовое общение с детьми, твоими сверстниками, одной с тобой веры — и не абстрактной. У нас ведь как — все православные... ну, или... там... многие православные. Но реально, если ты ходишь в обычную школу, твои одноклассники в храм не ходят, не Причащаются, что такое исповедь не знают, и на Пасхальный Крестный ход тоже, скорее всего, не пойдут.

А здесь у тебя появляется среда твоих ровесников, и не только ровесников — они разного возраста, и есть... это и замечательная среда для мамы — человек, потому что, как правило, там что-то и для взрослых проходит. И вот, я как-то уже, в одной из наших передач про паломничества рассказывал, что куда-то они вместе ездят.

Они вот у нас — Воскресная школа сейчас под руководством отца Павла — они не только пешие походы в Троице-Сергиеву лавру реализуют, но и куда-то на Кавказ, там, ездят... какие-то восхождения у них — чего только нет!

А.Ананьев:

— Подождите... пешком до Троице-Сергиевой лавры, с детьми?

О.Максим:

— Да, пешком, с детьми, и Воскресной школой...

А.Ананьев:

— Фантастика!

О.Максим:

— ... три дня, с ночёвкой в палатках... или... там... не в палатках, а где-то они договариваются... я уже сейчас к этому не имею отношения, просто знаю, что...

А.Митрофанова:

— Потрясающе!

О.Максим:

— ... и это — очень здорово действует!

Кстати говоря... вот... мы, до этого маленького перерыва, говорили про посещение Богослужений, участие на Светлой неделе — мы ещё стараемся обязательно куда-нибудь поехать. Не просто в наш даже приходской храм — потому, что там мало народу, а поехать в какой-нибудь большой монастырь — или в Лавру, или в тот же... там... Ново-Спасский прийти, в Даниловский, где громадное количество народу, всё равно, даже в будний день в этом Крестном ходе принимает участие, где множество монахов, хоругвей, прихожан, и это всё... вот... такое вот... дополнительное эмоциональное состояние, конечно, создаёт.

Поэтому, вот это... то, что мы говорили про Воскресную школу и всевозможную движуху, которая там организуется для детей — это очень важно. Они это потом помнят всю жизнь. И именно в этой ситуации подростки не уходят из Церкви — когда у них остаются вот эти контакты внебогослужебные.

А.Ананьев:

— У Вас огромный опыт, отец Максим — не только как у священника, но и как у прекрасного отца, и даже — деда. И Вы, наверняка, знаете, что больше всего любят дети в храме!

Ну, вот... я когда вижу — у них прямо глаза загораются, когда им позволяют свечки... там... поменять в подсвечнике — они... такое счастье для них! Вот, чтобы им дали хотя бы... вот... если совсем маленький, то затушить, а если побольше, то и почистить...

О.Максим:

— Вы знаете, я очень циничный человек. Как Вы сказали, у меня очень большой опыт, и этот опыт — не только опыт всего хорошего и романтичного...

А.Ананьев:

— Вот, уж Вы — какой угодно, но не циничный, поверьте.

О.Максим:

— ... но и понимания того, что как только... нам ценно то, чего мы не имеем. Имеем — не ценим, как известно, когда потеряем — плачем. Но я сейчас говорю даже просто про первую часть этого высказывания.

Да, конечно... почему — свечки? Да потому, что, по большому счёту, ребёнку скушно стоять в храме. Вот. Так, чтобы он, прям вот, молился, молился, молился — таких детей очень немного. Большинство из них просто стоят.

Значит... слава Богу, если он с интересом слушает — и даже не в смысле смысла того, что поётся, а просто вот — музыку, которая происходит, если он может следить с интересом за тем, что происходит — там... выходят, заходят, что-то там происходит, движется — ему надо что-то делать. Поэтому, когда у него появляется какое-то дело — там, ставить свечки — конечно, для него это радость. Если ребёнок оказывается в алтаре — это, вообще — большая радость. Но очень не на продолжительное время. И поэтому я не являюсь прямо таким сторонником того, чтобы мальчиков обязательно брать в алтарь. Мне кажется, только некоторых, и то — не факт, что надолго. Потому, что они начинают воспринимать своё участие в Богослужении как...

А.Митрофанова:

— Обязательство?

О.Максим:

— ... то есть... они там, как в подсобке — они там что-то делают, уже такая движуха — они должны нарезать хлеб, они должны... там... подготовить теплоту, они должны что-то вынести, занести...

А.Ананьев:

— Ну, есть и исключения... Помнишь, в нашем храме — Василий восьмилетний... восемь ведь лет мальчику?

А.Митрофанова:

— Ну... около того, да.

О.Максим:

— Нет... они сначала... как бы... горят...

А.Ананьев:

— Он часы читает, и с таким чувством... это такое счастье!

А.Митрофанова:

— На таком чистом церковно-славянском языке...

О.Максим:

— То есть, вы о чём говорите? Что участие... более активное участие в Богослужении, конечно, для детей благотворно.

Поэтому, вот все эти детские хоры... вот, если вы можете ребёнка в хор определить — это замечательно... вообще... чудесно! То есть, он будет гораздо более ос... потому, что они там разбирают песнопения, они понимают слова, которые они поют, там есть репетиции — то, что называется «спевки», они к этому готовятся — это очень здорово. Чем больше вы ребёнка включите активно, тем лучше.

А.Ананьев:

— А ведь в Татьянинском храме есть детский хор, и на прошлую Пасху он, как раз, там... вот это... сбоку был...

А.Митрофанова:

— Конечно! Это же — целое событие... сколько к этому готовятся — опять же, да?

О.Максим:

— Конечно, конечно...

А.Митрофанова:

— Всякий праздник требует хорошей подготовки — сколько готовиться, и как потом... вот это всё... предвкушение.

А.Ананьев:

— Это было очень красиво!

А.Митрофанова:

— Я помню с детства своё вот это состояние — перед утренниками в детском саду. У нас же... ну, как... тогда не было церковных праздников — во всяком случае, в моей жизни они все появились существенно позже, когда я уже стала студенткой. А так, в общем, у нас была... ну, как... очень хорошая, но нецерковная семья...

А.Ананьев:

— Так это же очень здорово...

А.Митрофанова:

— ... детские сады, и так далее... вот это всё... И это... знаете, как вот... ощущение, что завтра будет утренник, связанный либо с Новым годом, либо с 8 марта, либо... там... с чем-то ещё...

А.Ананьев:

— ... и ты, наконец-то, будешь зайчиком...

А.Митрофанова:

— Да неважно, по большому счёту, кем ты будешь...

О.Максим:

— Детям нужна любая движуха, понимаете?

А.Ананьев:

— Это — точно.

А.Митрофанова:

— Да... предвкушение... ночь на косичках, когда ты... ах, вот... ещё чуть-чуть, и мама придёт тебя будить, и вот это всё случится... вот это детское состояние радости — оно сейчас меня, на самом деле, каждую Пасху — оно меня снова и снова накрывает. И я понимаю, что вот тогда я это переживала... ну... по-своему, сейчас, конечно — уже совершенно по-другому, но когда внутри — аж всё... знаете, как... дух захватывает от предвкушения вот этого состояния!

О.Максим:

— Знаете, у меня сейчас с супругой на эту тему есть даже некоторое противостояние. Потому, что моя младшая дочка, она... у супруги появилось время — дочка младшая — и они занимаются в музыкальной школе. Причём, замечательная музыкальная школа — ДШИ № 17 — обычная детская школа искусств, и у них там — и музыкальный инструмент, и танцы, и они ездят куда-то, какие-то конкурсы — участвуют. И я вижу, насколько они — и мама, и дочка — в это дело погружаются, насколько здорово они всё это переживают, насколько вот они, действительно, вот это... воспитательная вся эта среда, как они готовятся к этим выступлениям, как они шьют эти костюмы, как они там...

Вот, они недавно... представляете, ездили в Ярославль для участия в российско-итальянской постановке «Щелкунчика», балета.

А.Митрофанова:

— Потрясающе!

О.Максим:

— Там 20 музыкальных школ... или сколько... я не очень слежу... со всей России и из Италии — и вот, они все вместе. Потом гала-концерт, и ещё что-то... Я вижу, насколько это здорово.

А.Митрофанова:

— Так.

О.Максим:

— При этом, я вижу, что это вообще никакого отношения прямого к Церкви, к Богу, к службе — не имеет. И вот здесь у меня возникает некий внутренний когнитивный диссонанс.

Хорошо, когда это — при храме. Но, при этом, я зато более отчётливо понимаю, что все эти наши мероприятия, которые мы... вот, всё это — детская работа, Воскресная школа — это, по большому счёту, всё-таки, не про Бога. А это просто про воспитание детей.

А.Митрофанова:

— Ну, и хорошо...

О.Максим:

— Это — хорошо. Это — здорово.

А.Ананьев:

— Разве есть что-то, что не про Бога... особенно, когда дело касается искусства, творчества?

О.Максим:

— Ну, знаете... тут вот это... это такой ход... Вы знаете... это, как бы...

У братьев наших иезуитов есть шикарный заход. Они, приходя в какую-то страну с миссионерской целью, в первую очередь, пытаются решать проблемы местного населения.

Например, есть женская безработица — они строят какую-нибудь швейную фабрику, на которую принимают работать местных женщин... там... или ещё что-нибудь. Ничего не говоря — ни про Бога, ни про что, вообще ни о чём. Но они решают их проблемы. А люди видят, кто решает их проблемы. Христиане. В данном случае — иезуиты. И появляется возможность доверительных отношений и доверительной проповеди совсем другой — не то, что тебе в дверь стучат: «Не хотите поговорить о Боге?» Вот. Поэтому — это всё здорово.

А.Митрофанова:

— Вы знаете, у нас, к сожалению, так мало остаётся времени в эфире — наша программа подходит к концу. С другой стороны — это и хорошо, потому, что всё ближе и ближе Пасха...

О.Максим:

— Пора, пора в храмы, да!

А.Митрофанова:

— Да. Мне хочется, знаете, всё-таки, напоследок задать вопрос... опять же... вот, с позиции тех людей, кто в храмах бывает нечасто, но на Пасху, вот сейчас, собирается, вместе с детьми... как-то... вообще... хочется — всей семьёй — муж, жена, дети, Крестный ход, и так далее... там... со свечками с красными вот этими, которые можно в храмах купить сейчас...

Вот, если ребёнок задаст вопрос: «А что, вообще, такое — Пасха?» — вот, что самое главное, что важно ему сказать? Да и самим, для начала, понять бы, да? Что мы идём сейчас в храм встречать?

О.Максим:

— Христос воскрес — и поэтому мы все воскреснем. Смерть — побеждена. «Где твое, смерте, жало? Где твоя, аде, победа?» Сегодня — день победы Жизни над смертью. Сегодня дьявол бессилен. Мы — вечно живы, и нам нечего бояться. И, поэтому, это, действительно, самый главный праздник. И эти простые слова дойдут до сердца любого ребёнка, и любого простака, в смысле разума, которому не требуются какие-то богословские или философские построения. И это самое главное — что сегодня Жизнь победила смерть. Всё остальное — подробности.

А.Ананьев:

— Счастливой вам Пасхи, друзья! Пусть она будет для вас настоящим большим праздником — и для вас, и для вашей семьи, и для ваших детей!

Мы благодарим нашего собеседника, протоиерея Максима Первозванского, клирика московского храма Сорока Мучеников Севастийских в Спасской слободе — огромное Вам спасибо, отец Максим!

А.Митрофанова:

— Отец Максим — отец девятерых детей, дедушка четверых внуков, и пятый и шестой — на подходе.

О.Максим:

— Воистину Воскресе Христос!

А.Ананьев:

— Воистину Воскресе!

С вами была Алла Митрофанова...

А.Митрофанова:

— ... Александр Ананьев.

А.Ананьев:

— До новых встреч!

А.Митрофанова:

— До свиданья!

«СЕМЕЙНЫЙ ЧАС» НА РАДИО «ВЕРА».