Поделиться
Константин Мацан
Помните, у Александра Блока:
«Грешить бесстыдно, непробудно,
Счет потерять ночам и дням,
И, с головой от хмеля трудной,
Пройти сторонкой в божий храм»?
В интернет-дискуссиях на тему покаяния часто вспоминают эти строки и с упреком ставят верующим на вид подобную практику: преспокойно грешить, зная, что потом можно покаяться. Недавно один собеседник написал мне буквально следующее — цитирую: «Это заставляет думать о столь распространенном типаже человека, который сначала грешит безудержно, а потом идет на исповедь и как бы все нормально, потому что главное - что он верит "правильно", и вера эта его спасет». Конец цитаты.
И я уже готов был дать оценку поведению приведенного в пример человека. Сказать, что если он живет так, то это факт его биографии и вопрос его совести, но никак не тот опыт, который христианство предлагает взять за образец. Я был готов сказать еще много красивых слов, но вдруг подумал, что такого человека — которого мой собеседник назвал «типажом столь распространенным» — я лично никогда не встречал. Я только о нем слышал в дискуссиях — как об абстрактном примере. Будто этот бедняга — не человек вовсе, а лишь полемический прием. Хватит ли у кого-нибудь смелости указать на своего конкретного знакомого и сказать: «Вот — он, фамилия-имя, лицемер, преспокойно который грешит и кается, грешит и кается»?
Думаю, не хватит — стыдно напрямую заниматься осуждением. А раз не хватит — то, может оставить этого условного грешника в покое?
Вспоминается история, как Льва Толстого, проповедника непротивления злу силой, спрашивали: «А если на Вас нападет тигр, Вы тоже не будете драться и дадите себя съесть?» А писатель отвечал: «Сколько живу в Тульской губернии — ни разу не встречал тигра. Но на основании того, что какой-то тигр теоретически может на меня напасть, люди считают нормальным друг друга убивать».
И все же предположу — в качестве эксперимента — что среди моих знакомых есть человек, который — повторю цитату — «грешит безудержно, а потом идет на исповедь и типа все нормально, потому что главное, что он верит "правильно", и вера эта его спасет». Если даже означенный тип существует, то — какое мне, собственно, дело до его грехов? Мне бы со своими разобраться… И в этом, по моим ощущениям, корень обсуждаемой проблемы. Вера и вправду спасет того, кто грешит и кается. Но из этого вовсе не следует, что грешить — можно. Грешить — нельзя. Точка. Бог прощает грехи. Точка. Эти два тезиса находятся в некой взаимосвязи. В какой? Человек может постичь только в категориях «я грешу — меня прощают», только изнутри собственного сокровенного опыта покаяния. Но не на примере какого угодно абстрактного типа.
И когда мне говорят об условном человеке, который «безудержно грешит, а потом идет на исповедь и типа все нормально», мне в подтексте слышится, скорее, вопрос: «А может быть, тогда и каяться не нужно? Может, и смысла в исповеди нет?» То есть, речь идет о самой идее покаяния в христианстве. И при такой постановке вопроса на него не может быть ответа. Потому что в качестве, скажем так, «материала исследования» предлагается смотреть на чей-то чужой опыт — на каких-то «распространенных типажей», реальных или условных. Но это бесполезно, когда речь идет о тайне личного богообщения.
Напоследок скажу, что и вправду встречал в жизни людей, которые безудержно грешили. Но потом — столь же безудержно каялись. И менялись после этого на всю жизнь. Бывало, что потом снова срывались на старые рельсы. И снова столь же искренне каялись. Мне неизвестна тайна их покаяния, но со стороны я видел, что они снова менялись. И в этом не было никакого формализма — опять же, вопрос совести. Тот, кто пробовал себя менять, знает, как это тяжело и какова цена прощения грехов. Но знает и то, что всё это — реально. Но не потому что на исповеди правильно каешься или просто правильно веришь. А потому что Бог — есть, и Он Живой. По-моему, разница очевидна.
