Александра и Евгений Баратынские

Поделиться

Евгений Баратынский

Поэт Евгений Баратынский в детстве называл себя «пажом королевы». Королевой маленький Евгений считал свою маму Александру Фёдоровну. С ней он был неразлучен до тех пор, пока не пришла пора уехать из родного дома на учёбу. Мама в письмах просила сына не беспокоиться о ней. Евгений отвечал: «Разве есть для меня в мире кто-нибудь дороже матери, да ещё такой доброй и нежной, как Вы? Ах, маменька, сын, который не тревожится о матери — не сын».

Баратынская овдовела, когда ей было 34 года. Она осталась одна с шестью детьми и была беременна седьмым. Казалось, горе удесятерило её силы. Александра Фёдоровна построила в своём поместье Мара Тамбовской губернии храм в память о супруге и посвятила себя детям. Своим трудом она создала идеальный дом, а в нём идеальный мир, в котором и рос Евгений, больше всего на свете любивший сидеть рядом с мамой, когда она читала вслух или когда наигрывала мелодии на клавесине. Для мальчика не было места лучше Мары, в которой летом так приятно лежать на траве, считать облака, проплывающие по небу и слышать мамин голос, зовущий к обеду.

Александра Фёдоровна с отличием окончившая Смольный институт благородных девиц, хотела, чтобы её дети выросли всесторонне образованными людьми. Пока был жив супруг она вместе ним, а потом и одна занималась с ними русским и иностранными языками. «Бубинька уже выучился грамоте и теперь пишет. У него благодаря Бога понятие очень хорошее, и мы, игравши с ним, учим», — писал о четырёхлетнем Евгении отец — генерал Баратынский. Все его дети учились охотно и были такими, какими мечтала видеть их мать: музицировали, рисовали, пробовали себя в поэзии. Заметив в Евгении литературный дар, Александра Фёдоровна его развивала, руководила чтением мальчика. Сын делился с ней мечтами стать поэтом, приносил свои стихотворения — самое первое было посвящено маме — и говорил, что если она найдёт у него талант, он будет учиться и совершенствовать свои способности.

Юношей Евгений «заболел» морем и решил стать военным моряком — манила романтика. Александра Фёдоровна отговаривала — служба на флоте пугала её — и в 1812-ом году определила сына в Пажеский корпус — самое престижное учебное заведение России. Разлука с семьёй Евгению далась непросто. Учёба оказалась скучной, кроме того подростков пороли за малейшую провинность. Для Баратынского, которого дома никогда не наказывали и обращались исключительно ласково, называя то «Бубинькой», то «Бубушей!» это стало шоком. Евгений писал маме отчаянные письма: «Желал бы я, чтоб какой-нибудь добрый волшебник заколдовал меня, и мне вечно бы казалось, будто я нахожусь подле вас...».

В Пажеском корпусе с 15-летним Баратынским случилась беда. Он оказался замешанным в краже и был с позором исключён. Год Евгений стыдился показаться на глаза родным, год скитался по Петербургу, где перед ним закрывались все двери. Заболевший нервным расстройством, он всё-таки приехал домой. Первые минуты встречи навсегда врезались в его память. Баратынского поразила «бездна нежности», с которой приняла его мама: «свет разогнал призраки, омрачившие моё воображение, я ужаснулся как моего поступка, так и его последствий», — писал Евгений своему другу Жуковскому.

Баратынский прожил тогда рядом с мамой несколько лет. Александра Фёдоровна занималась душевным излечением сына. Её заботы смогли возродить интерес Евгения к жизни. Мама напомнила ему о детской мечте стать поэтом. Именно тогда он серьёзно занялся сочинением стихов. И именно тогда родился как поэт — «первый элегический поэт России» — так называл его Пушкин.

Благодаря хлопотам матери и друзей, позже Евгений поступил на военную службу. Попробовал себя и на государственном поприще. Но убедившись, что, по его собственным словам, «не годится ни в какую канцелярию», отовсюду уволился. Евгений был счастливо женат, у него росли чудесные дети. С семьёй или один он регулярно наведывался в Мару к Александре Фёдоровне. Не только для того, чтобы отдохнуть. Имение требовало внимания: мостики — ремонта, пруды — чистки, парк — ухода. Так что поэт занимался весьма прозаическими делами. В Маре каждое лето собиралась все Баратынские. Дети привозили бабушке внуков, поместье звенело голосами и смехом, возвращая Евгения в пору детства, когда он посвящал Александре Фёдоровне стихи, больше похожие на гимн матери:

Я хотел бы, маменька,
Прославить твои добродетели,
Что от божественного промысла
Достались тебе от рождения...

Как ты — не существует больше.