Поделиться
В один из майских дней тысяча девятьсот пятого года епископ Кунгурский Павел заканчивал просмотр корреспонденции, когда в дверь постучали. Заглянула вихрастая голова его секретаря: «Владыка, Вас спрашивает какая-то дама».
В комнату медленно вошла женщина в траурном платье и не дожидаясь разрешения опустилась в посетительское кресло. И только когда она заговорила, епископ Павел по голосу узнал хорошо ему знакомую меценатку, жену известного кунгурского фабриканта Григория Кузнецова, Анну Ивановну. Владыка ласково предложил ей чашку чаю, спросил, как муж, как её дети. "Ваше Преосвященство«,- задрожал голос посетительницы. — «Дочь моя младшая, Раиса, белокурый ангелочек, две недели назад заболела скарлатиной и скончалась...» Дама зарыдала, а епископ начал её утешать: «Анна Ивановна, ничего не поделаешь: на всё воля Божья. Утешайтесь тем, что у Вас появилась молитвенница на Небесах». Успокоившись, Кузнецова продолжила: «Я хотела бы в память о моей девочке построить женскую церковно-приходскую школу. Пусть это будет самое лучшее здание в епархии!»
Церковно-приходская школа имени Раисы Кузнецовой при Успенском храме действительно удалась на славу: этот комфортный и уютный двухэтажный дом из красного кирпича стал настоящим украшением Кунгура. В школе обучалось девяносто девочек (затем их количество возросло до двухсот пятидесяти). Кроме Закона Божия, чтения, арифметики и чистописания, им преподавалось рукоделие и пение. Анна Ивановна лично подбирала для девочек лучших педагогов: хор Успенской церковно-приходской школы считался одним из лучших в Кунгуре. В начале каждого учебного года Анна Ивановна снабжала одеждой, обувью и книгами девочек из бедных семей. На Рождество и на Пасху Кузнецова приезжала к своим подопечным, привозила им подарки — сладости и игрушки.
Благотворительность была в то время нормой для состоятельных людей, однако каждый сам определял меру своего вклада — и денежного, и душевного. Семья купцов Кузнецовых жертвовала щедро, за это их и уважали земляки.
Григория Кузнецова не раз выбирали почётным мировым судьёй и городским головой. Когда понадобился ремонт и расширение Кунгурской больницы, Григорий Кириллович выделил на это пятьдесят тысяч рублей, к тому же устроил при больнице барак и аптеку. Немало жертвовал Григорий Кузнецов и на образование: помогал Губкинскому техническому училищу и Елизаветинской рукодельной школе. В тысяча восемьсот шестьдесят девятом году он выделил средства на строительство городского четырёхклассного училища. Новое здание было рассчитано на четыреста пятьдесят учеников в четырёх основных и четырёх приготовительных классах. По комфортности это было одно из лучших зданий в городе: девять просторных классных комнат, полных воздуха и света, отдельные комнаты для учительской, библиотеки, приёмной врача. Имелся рисовальный класс, в котором были установлены специальные парты с подвижными частями. За крупные пожертвования на городские нужды в тысяча восемьсот восемьдесят пятом году государь Александр Третий присвоил Григорию Кузнецову звание «Почётный гражданин города Кунгура».
Супруги Кузнецовы — Григорий Кириллович и Анна Ивановна — всегда были отзывчивы к чужой нужде, не жалели средств на помощь родному городу. Не случайно о купцах Кузнецовых их современник, журналист Головачёв, написал такие слова: «Они отдавали великий долг земле, которая их обогащала. К счастью, такие дельцы в русской жизни встречаются нередко, и влияние их на всё окружающее самое благотворное».
Все выпуски программы Имена милосердия
Единственная
Поделиться
В давние времена жили в деревушке две семьи. В одной был сын— звали его Шан, в другой — дочь по имени Мэйли, что значит «прекрасная слива». Дети дружили с малолетства, а когда выросли — полюбили друг друга и поклялись никогда в жизни не разлучаться.
Пошёл Шан в дом к любимой девушке свататься, но родители отказали юноше из-за его бедности. Хотелось им отдать дочь с выгодой, за Вана-богача.
Наступил день свадьбы. Громко заиграли трубы, носильщики подняли украшенный цветами свадебный паланкин и понесли Мэйли к дому жениха. Сидит она в паланкине, горько плачет. Полпути прошли, вдруг что-то зашумело, засвистело, поднялся сильный ветер, паланкин с невестой в воронку закрутило, и унесло неведомо куда.
Узнал об этом Шан и решил во что бы то ни стало найти Мэйли.
— Зачем тебе чужую невесту искать? Как бы самому не пропасть, — уговаривали его друзья, — В деревне и других красивых девушек много...
— Мэйли для меня — единственная, — сказал Шан, и отправился в дальний путь.
Много дорог он прошёл, но никто нигде не слышал о пропавшей девушке. Печаль одолела однажды юношу: сел он у дороги и заплакал.
Вдруг откуда ни возьмись явился перед ним белобородый старец.
— Отчего ты плачешь, юноша? Кто тебя обидел?
Рассказал ему Шан про свою печаль, а старец ему в ответ:
— Пойдем со мной. Я знаю, где она.
Шли они, шли, и повстречали ещё одного путника. Спрашивает его старец:
— Кто ты и куда путь держишь, юноша?
— Зовут меня Ван Лан, я ищу свою невесту, которая исчезла в день свадьбы.
— Идём с нами. Я знаю, где она, — сказал старец.
Пошли они дальше втроем: Шан, Ван Лан и белобородый незнакомец. Привёл старец юношей к большому дому и пригласил войти, чтобы немного подкрепиться и передохнуть.
Хозяйка дома для гостей богатый стол накрыла, усадила всех за стол, и говорит:
— Хочу я с вами заодно, юноши, об одном деле потолковать. Муж мой давно умер, живу я вдвоём с дочкой. Вот и решила я в дом зятя принять, чтобы кормил меня на старости лет. Кто из вас двоих хочет здесь остаться?
Вышла из-за ширмы девушка — нарядная, красивая как цветок ириса. Понравилась она сразу Ван Лану, да и богатый дом приглянулся.
— Я останусь, — обрадовался он. — Такая невеста мне подходит.
— А я должен свою Мэйли найти, — сказал Шан.
Говорит ему тогда белобородый старец:
— Иди домой, там тебя твоя невеста ждёт. Тысячи лет живу на земле, а всё никак не могу к человеческим слезам привыкнуть... Уж так она в паланкине слезами обливалась, что я её похитил, чтобы проверить, кто из вас её по-настоящему любит...
— Кто ты, дедушка? — спросил Шан.
Но волшебник ничего не ответил и исчез. Зато он помог соединиться двум любящим сердцам.
(по мотивам китайской сказки)
Все выпуски программы Пересказки
Псалом 124. Богослужебные чтения
Поделиться
Вы никогда не задумывались, почему горы — такие манящие? Причём любые: и совсем невысокие, до километра, и пятитысячники — не говоря уже о самых высоких, недостижимых для неподготовленного вершинах. Как сказал поэт, «Сколько слов и надежд, сколько песен и тем // Горы будят у нас — и зовут нас остаться!» 124-й псалом, который сегодня звучит в храмах за богослужением, многократно обращается именно к глубокой символичности гор для верующего человека. Давайте послушаем этот псалом.
Псалом 124.
Песнь восхождения.
1 Надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек.
2 Горы окрест Иерусалима, а Господь окрест народа Своего отныне и вовек.
3 Ибо не оставит Господь жезла нечестивых над жребием праведных, дабы праведные не простёрли рук своих к беззаконию.
4 Благотвори, Господи, добрым и правым в сердцах своих;
5 а совращающихся на кривые пути свои да оставит Господь ходить с делающими беззаконие. Мир на Израиля!
Нет ничего удивительного в том, что уже на самой заре человечества гора воспринималась как особое, священное пространство, где происходит соприкосновение небесного и земного. На горе Синай Моисей получает от Бога заповеди; на горе Фавор преображается Христос перед учениками; да и про Олимп как не вспомнить.
Сама по себе гора очень многозначительна: с одной стороны, её огромное, мощное основание — «подошва» — придаёт ей устойчивость, непоколеблемость. С другой стороны, тонкая, словно игла, вершина, буквально впивается в небо. Тот, кто хотя бы раз в жизни стоял на такой вершине, никогда не забудет абсолютно ни с чем несравнимого ощущения одновременной устойчивости — и воздушности, невесомости — когда перед твоим взором открываются величественные горизонты.
Удивительная вещь: казалось бы, когда мы летим на самолёте, мы видим ещё более далёкий горизонт — а всё же это вообще не то: только стоя ногами на вершине, ты испытываешь исключительный, всеобъемлющий восторг особого предстояния перед бытием.
Для многих древних культур гора — это axis mundi, космическая ось мира, соединяющая высшие и низшие миры. И именно поэтому на вершинах гор строились храмы, организовывались те или иные святилища.
Если мы вспомним самые древние жертвенники, о которых повествует книга Бытия, — это тоже будут «микро-горы», сложенные из камней — на вершинах которых и совершались жертвоприношения.
Прозвучавший сейчас 124-й псалом ещё глубже развивает тему символизма горы: он говорит о том, что «надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек». Гора для верующего становится не только внешним образом духовного вдохновения, но и наглядным примером того, как может ощущать себя сам человек, когда его голова, его мысли — всё то, что и отличает его от животного, — устремлены к Небу. И неспроста греческое слово «ἄνθρωπος» — состоит из двух основ: ἄνω означает «вверх» и θρώσκω — «смотреть, устремляться, прыгать». Смотря на гору, мы словно бы снова и снова задаём себе вопрос: а есть ли во мне задор подняться на вершину — или я всего лишь хочу так и остаться распластанным у её подножия?..
Псалом 124. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 124. (Церковно-славянский перевод)
Псалом 124. На струнах Псалтири
Поделиться
1 Надеющиеся на Господа подобны горе Сиону; не поколеблются вовеки те, что живут в Иерусалиме!
2 Горы осеняют их, и Господь осеняет людей своих отныне и вовеки.
3 Ибо не дает Господь грешникам власти над праведными, да не протянут праведные рук своих к беззаконию.
4 Даруй, Господи, блага тем, кто добр и праведен сердцем!
5 А людей развращенных и творящих беззакония покарает Господь. Мир Израилю!
