Поделиться
Сергей Худиев
10 сентября 1984 года британский генетик Алек Джеффриз обнаружил, что ДНК каждого человека неповторимо и уникально — как уникальны отпечатки пальцев.
Благодаря этому открытию стало возможным точно, практически за пределами всяких разумных сомнений, определять кровное родство — кто чей ребенок, что имеет огромное значение, например, в делах о наследстве. Ученые научились прослеживать передачу генов через поколения, что привело к удивительным открытиям относительно того, как по земле расселялись наши далекие предки. Но это открытие привело и к перевороту в криминалистике — благодаря ему, стало возможным точно определять человека по оставшимся от него генетическим материалам, например, каплям крови.
Во многих странах были пересмотрены сотни уголовных дел и судебных решений — и оказалось, что многие люди, отбывавшие длительные сроки за тяжкие преступления, на самом деле невиновны. Как правило, речь не шла о коррупции со стороны полиции, следствия или суда — просто все улики указывали на этого человека, как правило, это был кто-то, уже известный полиции, как не особенно добродетельный гражданин, и никакого злого умысла у следователей и судей не было, никакого преследования в связи с вновь открывшимися обстоятельствами им не грозило.
Но их реакция на свидетельство генетической экспертизы — «этот человек невиновен» — была однообразной. «Этого не может быть! Вы что-то напутали!» То ли сам метод сомнительный, то ли пробы перепутали, что ли еще что — но не может быть, что мы так ошиблись и отправили в тюрьму невиновного человека.
Нередко у людей появлялось горячее желание настоять на своем и оставить приговоренного в тюрьме.
Однако генетический метод оспаривать было бессмысленно — он отличается высокой точностью — и людям оставалось только смирится. Признать, что в целом добросовестные следователи, присяжные и судьи отправляли в тюрьму невиновных, хотя, как правило, по ошибке, а не по злому умыслу.
К счастью, у большинства из нас нет власти отправлять кого-либо в тюрьму. Наши ошибки обходятся дешевле. Но мы склонны вести себя также — когда кто-то указывает на то, что мы ошиблись, мы склонны уходить в глубокую оборону и настаивать на своем — ошибся кто угодно, но не мы.
Такое поведение может оказаться гораздо более разрушительным по своим последствиям, чем сама ошибка. Ошибка может быть проявлением слабости, плохой информированности, спешки, но не злой воли. А вот желание настоять на своем легко приводит человека на край преступления — как у тех следователей, которые были готовы оставить в тюрьме невиновного, лишь бы не признать свою ошибку.
Мы все делаем ошибки, иногда мелкие и глупые, иногда — трагические по своим последствиям. Когда они вскрываются, нам надо с благодарностью принять возможность их исправить. Нет ничего хуже, чем настаивать на своих ошибках- хотя мы все к этому склонны.
