«Всякая тварь меня пугала, пока был я ребёнком»

Поделиться

Всякая тварь меня пугала, пока был я ребёнком, и всякую тварь жалею, теперь, когда возрос. Пока я был ребёнком, всякая тварь сильнее мне казалась. Теперь чувствую себя сильнее мира и жалею всех.

Ибо научился я стоять с Тобой, Господи, в окружении воинства бессмертного, словно соснами горными. Из Тебя расту я, словно дерево из скалы.

Пока я был ребёнком от каждой твари учился, и шёл за каждой как за учителем. И научился смерти и немощи, и научился взывать к Тебе.

Искал я сильного, чтобы ухватиться за него, спастись от перемен и колебаний. И глаза мои его не видели, и уши не слышали, и нога моя, где бы не ступала — не находила его. Воздвигает время всех детей своих, чтобы схватиться с ними, и ломает их, и гнёт, и с корнем выдирает, так просто играючи, и смеётся страху и ужасу.

Бросался я к цветам и говорил себе — красотой своей они сильней меня. Но приходила осень — гибли цветы и не мог я им помочь, но уходил в слезах и бросался к дереву высокому.

Но приходил срок и погибали корни дерева и на землю оно падало, словно воин побеждённый, и уходил я в слезах и бросался к камню, говорил я — он сильней меня, я спокоен с ним.

Но приходил срок и рассыпался камень в пыль и ветер уносил её, и уходил я в слезах и бросался к звёздам, говорил я — звёзды сильнее всех, буду их держаться и не упаду.

Но обнял я звёзды и начал с ними шептание тайное и услышал стоны умирающих, и от них отвернулся в слезах и к людям бросился, говорил я — люди свободно движутся и ходят прямо, сила в них, буду их держатся и не упаду.

Но приходил срок и увидел я сильнейшего из них беспомощно скользящего в немую бездну времени и одного меня оставляющего.

Обозрел я в страхе всю вселенную и сказал — ты сильнее всех, вселенная, тебя буду держаться, сохрани меня от скольжения в бездну бессловесную. И ответ услышал: раньше зари вечерней утону я в бессловесной бездне и завтра уже не я буду, но другая вселенная. Тщетно на меня надеешься, я — спутник немощный.

Снова к людям я бросился, к мудрым из мудрейших, и просил совета. Но ссорились меж собой они о том, чей совет мудрее, пока смерть, взмахнув крылом не помирила спорщиков.

И обратился к людям вновь, к самым из них радостным и спросил, что думают. Что могли сказать мне, плотью мыслящие! Обратили в шутку и смеялись мне, пока смерть не подняла костыль свой и не покрыла язык их плесенью.

Снова к людям я пошёл, к тем, что меня родили и спросил у них. Потемнели лица их морщинистые, увлажнились очи и едва ответили — в неведении родились мы, в неведении и тебя родили и разделили с тобою неведение.

Опять к людям обратился я, пошёл спросить друзей своих, — «друзья мои, что вы думаете?» Долгим было молчание, пока в смущении глаз не подняли и не ответили: «давно хотим тебя спросить, что думаешь?»

Постучал я с вопросом своим в двери последние, открылась она и увидел я как выносят из неё мертвеца.

Когда стало стучать мне некуда, слёзы высохли и ужас пронзил меня когтями до костей.

Тогда последняя слеза скатилась на дно души моей, и стукнула в дверь неизвестную, отворилась дверь и явился Ты, Царь мой и Отче мой, в окружении воинства бессмертного, словно горных сосен в неопаляющем пламени.

И свет заиграл, словно арфа многогласная, и услышал я слова Твои — Я есмь Тот, Кого ищешь ты, меня держись. Сущий — имя мне.