«Вход Господень в Иерусалим. Страстная седмица». Протоиерей Максим Первозванский

Максим Первозванский

У нас в гостях был клирик московского храма Сорока Севастийских мучеников протоиерей Максим Первозванский.

Разговор шел о смыслах и особенностях богослужения в воскресенье, в которое вспоминается Вход Господень в Иерусалим, а также о важных смыслах и особенностях богослужений дней Страстной седмицы.

---

Марина Борисова

— Добрый вечер, дорогие друзья. В эфире Радио ВЕРА наша еженедельная субботняя программа «Седмица», в которой мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. Сегодня со мной в студии наш гость, клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской слободе протоиерей Максим Первозванский.

Протоиерей Максим Первозванский

— Здравствуйте.

Марина Борисова

— Сегодня с его помощью мы постараемся разобраться, что ждет нас на наступающей Страстной седмице и, конечно, завтра, в Вербное Воскресенье. Так трудно выделить Вербное воскресенья, поскольку оно уже не пост и еще не Страстная. Иногда думаешь, почему Лазарева Суббота и Вербное Воскресенье стоят таким буфером между постом и уже не постом. Зачем нужен буфер, чтобы войти в Страстную?

Протоиерей Максим Первозванский

— Это все-таки не буфер. Чтобы это понять, можно обратиться к опыту наших западных братьев католиков, у которых пост чисто сорок дней, включая Страстную неделю. Поэтому начинается он в среду и каждая суббота и воскресенье как бы выделена, убрана из дней Великого поста, и получается ровно сорок дней. Мы тоже говорим, что суббота и воскресенье — это не совсем постные дни, есть некоторое послабление в посте, по субботам и воскресеньям совершается полная литургия. По субботам Иоанна Златоуста, в воскресенье Василия Великого, полного поста нет. Но так уж получилось, что сорок дней у нас стоят отдельно от Страстной недели. И здесь тоже любопытно, что на православном Востоке — я все-таки не историк Церкви, поэтому с цифрами могу ошибиться — но, по-моему, в первые чуть ли не тысячу лет велись активные обсуждения, входит ли Страстная седмица в состав Великого поста? Нужно ли вообще поститься на Страстной седмице? Не закончился ли пост? Если мы сегодня, в субботу, выходим, не закончился ли пост вчера? И является ли Страстная неделя постной с точки зрения еды и всего остального, или нам уже надо вынести ее из числа дней Великого поста? Решение Соборные были соответствующие приняты, что поститься надо продолжать, что прекращения поста нет, хотя мы поговорим чуть позже, что там есть и богослужебные особенности, которые уже не великопостные. Получилось, что у нас, православных — мы же всё делаем по максимуму — Великий пост не сорок дней, а 49, просто в нем есть разные дни. Мы говорим, что Великий пост состоит из Святой Четыредесятницы, Вербного Воскресения и Лазаревой Субботы и Страстной седмицы. Вот он у нас такой получается трехчастный. Но я бы не рассматривал все-таки Лазареву Субботу и Вербное Воскресенье как буфер, а в некотором смысле это открывание Страстной недели. Они смыслово очень связаны. Прежде своих страданий Господь воскрешает Лазаря и входит торжественно в Иерусалим. То есть воскрешением Лазаря и Входом Господним в Иерусалим открывается Страстная неделя, а то, что облачения зеленые, так и слава Богу. Кстати, в народе наше с вами такое умничание в хорошем смысле этого слова, вот у нас такая часть поста, сякая часть поста, не особо выделяется. Их считают одной из вершин Великого поста. Вербное Воскресение и Вход Господень в Иерусалим — это самый посещаемый, по опыту Москвы, по крайней мере, день в году. Больше всего причастников на протяжении многих десятилетий, которые я служу, как раз на Вербное Воскресенье. При этом некоторые дни постепенно утратили свое исторически смысловое значение, например, в 90-е годы — что было до этого, я не застал — день, в который причащалось больше всего людей, была первая суббота Великого поста. Люди входили в пост, строго постились первые пять дней, и в первую субботу Великого поста причащались, больше всего было причастников. Не на Торжество Православия, не на Вербное. А сейчас это обычная суббота, в которую причащаются немногие, нет такой посещаемости и нет такого количества причастников. А вот Вербное — в сознании людей сохранило этот смысл. Когда пойти причащаться, если ты причащаешься раз в год. Почему-то у нас в народе считается, что надо на Вербное. Хотя каких-то именно богослужебных указаний и смыслов нет.

Марина Борисова

— Мне всегда казалось, что Вербное Воскресенье переключает регистр. Если во время Четыредесятницы мы больше всего стараемся научиться каяться и сосредоточены главным образом на том, что у нас внутри, и на собственных несовершенствах, и на том, что у нас не получается покаяние, короче, о себе любимом. То в Вербное Воскресение, Вход Господень в Иерусалим, происходит переключение регистра, ты перестаешь думать все время о себе любимом, начинаешь думать о Том, Кто вошел в Иерусалим. Этот Вход в Иерусалим для меня чисто ассоциативно, как вход в Страстную, то есть вход в пространство, где самое главное — забыть о себе и видеть в центре внимания только Христа.

Протоиерей Максим Первозванский

— Да, и регистр этот переключается, к сожалению, со скрипом, не могу не согласиться с вами. Я пытаюсь тоже много-много лет этого добиться от своих собственных прихожан, объясняю им, что до революции даже на дверях храмов могло быть написано, что исповеди прекращаются, что если вы собираетесь причащаться, сделайте это до Лазаревой Субботы. Нашим постоянным прихожанам, тем, кто действительно соблюдали Великий пост, исповедовались, причащались Великим постом, в Великую Четыредесятницу, я буквально запрещаю исповедоваться. И уже на Вербное и на Страстную неделю говорю: я не буду вас исповедовать. Иногда люди не понимают, обижаются, но большинство наших прихожан я уже к этому постепенно приучил. К тому, что, пожалуйста, исповедь ваша должна закончиться. Дальше вы, пожалуйста, причащайтесь, если есть у вас возможность и желание, и на Лазареву, и на Вход Господень в Иерусалим, хоть на первых трех Преждеосвященных, пожалуйста, и в Великий Четверг, и в Великую Субботу, и на Пасху, и всю Светлую каждый день, пожалуйста, причащайтесь, если вы хотите и можете. Только приветствуем мы такое отношение к богослужению и к причастию. Но исповедь ваша должна остаться в посте, потому что, действительно, вы должны свое внимание переключить со своих грехов, даже если вы не воспринимаете, как вы Марина сказали, себя любимым, а наоборот вы себя нелюбимым воспринимаете, таким мерзким, гадким и противным, хватит смотреть на себя. Уже не надо разглядывать свои прыщи, язвы и пороки, а надо обратиться взором своим к тем событиям, которые празднует Церковь.

Марина Борисова

— Мы уже сказали о том, что первые три дня Страстной седмицы литургия Преждеосвященных Даров служится каждый день. Но эти три дня объединены вообще в какой-то цикл. Очень много всего общего, у них даже тропарь общий.

Протоиерей Максим Первозванский

— И отпуст общий.

Марина Борисова

— И рекомендация по максимуму прочитать Евангелие за эти три дня, хотя бы одно.

Протоиерей Максим Первозванский

— Действительно смысл лучше всего выражен в отпусте этих трех дней «Грядый Господь на вольную страсть нашего ради спасения», и в тропаре «Се Жених грядет в полуночи», и в Евангелии, которые читаются. И в этом отличие этих Преждеосвященных литургий от тех, которые служились по средам и пятницам Великим постом, на обычных Преждеосвященных читаются отрывки из Ветхого Завета. Евангелие в Великую Четыредесятницу читается только по субботам и воскресеньям. А здесь большие отрывки из Евангелия читаются на утрени и на Преждеосвященной литургии. Кроме того устав предписывает на часах читать Евангелие от начала до конца. По уставу Церкви в понедельник, вторник и среду должны быть прочитаны все четыре Евангелия. На самом деле это очень сложно даже для монастырского богослужения, и поэтому если мы помним об этом — а об этом не везде помнят и не всегда это правило соблюдают, оно не является жестко обязательным — но там, где это помнят, начиная со второй седмицы Великого поста, уже получается у нас месяц назад на Преждеосвященных на часах в великопостные дни понемножечку Евангелие читается на часах. Мне кажется, что если у вас есть возможность, надо понимать, что это труд, вы можете прочитать хотя бы одно Евангелие за понедельник, вторник и среду. Возьмите, как митрополит Антоний Сурожский, когда решил прочитать Евангелие, открыл то, которое покороче, оказалось Евангелие от Марка, там действительно всего 30 страничек, но они максимально насыщенны. Есть два варианта: либо вы читаете целиком, например, Евангелие от Марка — или как вы хотите любое другое или даже все четыре — либо просто вслед за Церковью читаете те большие отрывки из Евангелия, повествующие и о бесплодной смоковнице, и о разговоре Христа с фарисеями и саддукеями. Собственно, теми событиями, какое место чисто историческое занимают эти три дня? Господь вошел в Иерусалим. Если мы внимательно присмотримся, то основная проповедь Христа была не в Иерусалиме. За эти три с половиной года своей проповеди Он приходил в Иерусалим, и каждый раз евангелисты это отмечают. Что Он пришел в Иерусалим и то-то, то-то там случилось, то-то он сказал. И это Его последний приход с торжественным входом. До этого Он приходил в Иерусалим просто как частный человек. Да, за ним приходили ученики, возникали какие-то разговоры, споры, но Он не заявлял Себя Мессией. А здесь Он торжественно въезжает на осле, Его встречают, «осанна в вышних, благословен грядый во имя Господне». То есть царь Израилев, толпы народа Его встречают. (Это другое, вы не понимаете, да, так и хочется добавить.) В эти три дня укладываются события от Его Входа до Его Страстей, до предательства Иуды, до Тайной вечери и Его смерти и последующего Его Воскресения. Церковь эти события и вспоминает. Господь не ночует в Иерусалиме, Он каждый раз удаляется туда, куда не знают вожди Израилевы, именно поэтому им потребовался предатель. Его боялись взять при народе, чтобы не возникло возмущение, а хотят взять Его тайно, ночью. И для этого оказался нужен предатель Иуда, что собственно и произошло в ночь со среды на четверг.

Марина Борисова

— Напоминаю нашим радиослушателям, сегодня, как всегда по субботам, в эфире Радио ВЕРА программа «Седмица». С вами Марина Борисова, и со мной в студии наш сегодняшний гость, клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской слободе протоиерей Максим Первозванский. Мы говорим о Страстной седмице, которая вот-вот уже на пороге. Великий Четверг, предательство совершилось и начинается то, что ученые богословы называют Страстным циклом. Великий четверг — это день, в который очень многие люди считают обязательным причаститься, потому что это день, когда была установлена евхаристия. Два смысловых центра в одном дне: утренняя служба — воспоминание об установлении евхаристии, и вечерняя, она относится к пятнице, но физически происходит в Великий четверг — это 12 Евангелий. Как сконцентрировать себя таким образом, чтобы не разорваться, как граната? Если по гамбургскому счету себя настроить, всерьез отнестись к тому, что происходит во время этих богослужений, то может даже эмоционально не хватить.

Протоиерей Максим Первозванский

— Я хотел начать с маленького технического замечания. У нас действительно богослужебно всё на полдня сдвинуто. Именно это ярко проявляется в Страстном цикле. Тайная вечеря была совершена поздно вечером в четверг, а дальше утреня, соответственно. И чтение Страстных Евангелий должно начинаться фактически сразу, они ведь воспели и пошли на гору Елеонскую. Собственно чтение начинается по времени непосредственно с окончания Тайной вечери. Но мы этого не выдержим. То же самое касается и служб Страстной Пятницы и Великой Субботы. Там тоже мы литургию служим с утра, хотя она соединяется с вечерней, и по уставу после нее даже восход не полагается. То есть мы должны после литургии Великой Субботы оставаться в храме и ожидать ночного пасхального богослужения. Мы так не можем. И даже в монастырях так не получается, это очень сложно. Хотя я видел, как пытались именно в монастырском опыте сдвигать это всё. Очень сложно, и действительно не хватает буквально физических сил. Поэтому немножечко растягивается, и Тайную вечерю мы вспоминаем в четверг с утра. Это техническое замечание. С другой стороны, я бы хотел сказать, что есть у нас одно искушение, которому мы многие поддаемся. Поскольку само богослужение построено мистериально, то есть мы как бы проживаем эти дни Страстной недели, и Церковь даже призывает нас осознать и почувствовать себя как бы соучастниками этих событий, в этом смысл мистерии. Сами события произошли две тысячи лет назад, а мы как бы присутствуем и переживаем их снова. У нас у многих есть такое искушение, я сам в какой-то момент ему внутренне поддавался по молодости, такое языческое, что как будто Христос снова умирает и снова воскресает, такой языческий цикл года. Мы сопереживаем с природой ее умирание и вновь воскресение весной. На самом деле этого важно избежать. Христос умер и Воскрес за нас более двух тысяч лет назад. Мы вспоминаем эти события, пропускаем их через себя, но это не значит, что Он снова умирает и воскресает. Мы как бы оказываемся там, с Ним. Это еще одно, не совсем техническое, но все-таки замечание, которое дальше, может быть, нам надо будет обсудить, почему мы не можем, на самом деле и не должны переживать тот страх и ужас, когда любимый Учитель умер и мы остались без Него и все наши надежды рухнули и все наши чаяния оказались посрамлены, и мы еще не знаем, что Он Воскреснет. Они тогда не знали, мы сейчас знаем, и не надо отказываться от этого знания, Он уже Воскрес, Он уже с нами, Он не оставляет нас в этом ужасе одиночества и богооставленности, мы все равно продолжаем быть с ним. Мне кажется, это вполне позволяет нам, как вы сами сказали, не зарываться, не умереть, как сказал Фома: пойдем и мы умрем вместе с ним. Может быть, нам и придется умереть вместе с Ним, мы не знаем, как закончится чья жизнь, и кто будет как мученик со Христом страдать, быть убит, кто сам себя распнет в подвиге преподобническом. Но здесь и сейчас от нас не требуется умирать. Если вы чувствуете, что вас совсем переполняет, и вы уже не можете, можно немножечко подкрутить эти внутренние эмоции. У большинства людей наоборот их не хватает, поэтому я не боюсь, что кого-то переполнят так эмоции, и вряд ли большинство из нас способны вот так, если это не первая наша Страстная, не первая наша Пасха. Знаете, самая короткая проповедь перед плащаницей в Великий Пяток после ее выноса принадлежит Ефрему Сирину. Она состоит из двух слов: «Будем плакать». Можем ли мы плакать перед плащаницей, действительно ли мы ощущаем себя?.. И тут не надо в себе эти чувства, мы же не стремимся разогнать, что называется, свои чувства. Но мы стремимся оказаться за тем самым столом евхаристическим, за которым Христос причащает Своих учеников, мы хотим быть Его учениками, мы хотим причаститься в Великий четверг. Кстати, в четверг опять послабление поста, я хотел сказать, когда мы говорили, что это не совсем Страстная, что великопостные песнопения минорные заканчиваются в среду на Преждеосвященной. В среду на Преждеосвященной литургии в конце читается последний раз молитва Ефрема Сирина, последний раз совершаются земные поклоны, и последний раз мы поем по постному. Уже в среду на утрени, богослужение Великого Четверга, которое совершается в среду вечером у нас, пение по красному, так называемое, как в Типиконе написано, уже нет земных поклонов. Земные поклоны будут только перед плащаницей непосредственно не в богослужении, а при прикладывании к святой плащанице, которую мы выносим в пятницу на вечерне, обычно днем она совершается в два, в три или в четыре часа. Я перескакиваю туда-сюда, получается, простите, со среды на Пяток. В Великий Пяток, самый постный день в году, три богослужения совершается.

Марина Борисова

— Мы отдельно поговорим.

Протоиерей Максим Первозванский

— А здесь и сейчас важно помнить, что в четверг с утра мы идем на литургию Василия Великого, вместо Херувимской поется «Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими», по запричастном стихе то же самое. Это песнопение «Вечери Твоея тайныя» многократно поется именно в Великий четверг. Мы причащаемся святых Христовых Тайн. И ослабление поста: разрешается елей, полная литургия Василий Великого, предпоследняя литургия Василия Великого в этом году, дальше мы расходимся до позднего вечера. В пять или в шесть, в Москве практически везде в шесть, иногда позже, начинается утреня Великого Пятка с чтением 12-ти Страстных Евангелий. Вообще Страстные Евангелия прочитываются Великим Пятком дважды. Первый раз они читаются на утрени в последовании 12-ти Страстных Евангелий, где последовательно, начиная с двух Евангелий от Иоанна, потом Марк, Матфей, Лука мы пытаемся те события, которые вместе с Христом. Это традиция Иерусалимской Церкви, как я читал в книжках, эти отрывки читались в ходе Крестного хода. Начинается в Сионской горнице, дальше идем на гору Елеонскую, дальше движемся к дому Анны и Каиафы, к Пилату. В тех местах прочитываются те отрывки, где эти исторические события непосредственно и происходили. И мы, стоя в храме, вместе с Христом и апостолами, как бы проходим этот Его Крестный путь. И второй раз эти же Евангелия, только чуть-чуть по-другому читаются на Царских часах в Великий Пяток. Только там, на первом часе, прочитываются все Страстные Евангелия от Матфея, на третьем от Марка, на шестом от Луки, на девятом от Иоанна. Чуть-чуть другой порядок, но снова прочитываются Евангелия, касающиеся Страстей Христовых. А вспоминая первые три дня Страстной недели, когда мы говорили, что все Евангелие нужно прочитать, их как раз нужно читать до Страстей. То есть мы заканчиваем чтение Евангелия не смертью и Воскресением Христа, не Тайной вечерей, а событиями Входа Господня в Иерусалим, и на этом завершаем чтение.

Марина Борисова

— В эфире Радио ВЕРА программа «Седмица». С вами Марина Борисова и клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской слободе протоиерей Максим Первозванский. Мы ненадолго прервемся. Вернемся к вам буквально через минуту. Не переключайтесь.

Марина Борисова

— Еще раз здравствуйте, дорогие друзья. В эфире наша еженедельная субботняя программа «Седмица». С вами Марина Борисова и наш сегодняшний гость, клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской слободе протоиерей Максим Первозванский. Мы говорим о последних днях Страстной седмицы, на пороге которой мы с вами сегодня стоим. Что касается служб Великого Пятка, там всё очень сложно, потому что по-хорошему получается, что нужно весь день быть в храме. Всё начинается с Царских часов, потом отдельно служба выноса плащаницы, и потом служба погребения. Практически почти никогда невозможно поучаствовать во всех трех богослужениях. Что на ваш взгляд должно быть для обычного прихожанина критерием выбора, на какую службу пойти?

Протоиерей Максим Первозванский

— Я думаю, обстоятельства жизни. Если вы имеете возможность, силы и здоровье посетить все три службы, то приходите на все три. И, действительно, определенное количество людей приходят и на Царские часы, и на вечерню с выносом плащаницы, и на чин погребения. Если у вас такой возможности нет, и вы были накануне, например, на утрени с чтением 12-ти Страстных Евангелий, то, наверное, нужно прийти к плащанице. И здесь у вас тоже два варианта. Либо вы приходите днем, раньше в Москве такая служба совершалась в два, уже много лет по указанию священноначалие она передвинута на более позднее время. Хотя тоже, если вы работаете, то вряд ли у вас будет возможность попасть на эту службу. Она короткая. Это вечерня, которая длится минут 30, может быть, 45. В конце вечерни выносится торжественно плащаница, примерно так, как выносится крест на Крестопоклонной или на Воздвижение, и полагается в центре на специально приготовленном столе, на одре таком. Перед плащаницей читается канон, который называется «Плач Богородицы». После чего по уставу, по-моему, это чуть ли ни единственный день в году, когда прямо в богослужебных указаниях в Триоди написано: священник произносит проповедь. Прямо перед плащаницей произносится проповедь на вынос плащаницы и поется стихира: «Приидите, ублажим Иосифа приснопамятного». Мы прикладываемся к плащанице. Потом небольшой расход, как правило, на час, на два до утрени. А вот утреня — это погребение, неслучайно оно так называется «Служба погребения плащаницы», в конце которой совершается Крестный ход. Тут тоже такая интересная особенность, люди, приходящие в храм только на Пасху, про пасхальный Крестный ход, конечно, знают, и даже не приходящие все равно знают. Именно на него комсомольцы не пускали школьников, его так охраняли в ночную пасхальную службу. Но перед этим вечером или ночью с пятницы на субботу также совершается Крестный ход с плащаницей вокруг храма, тоже с колокольным звоном, но звон погребальный. Не торжественный, не трезвоны с перезвонами, а погребальный звон. Плащаница обносится вокруг храма, вновь полагается в центре храма, где она пробудет до пасхальной ночи. Детей я, как правило, приглашаю и говорю, приходите, допустим, днем, если у вас есть возможность. Служба короткая, достаточно пронзительная, на ней, если вы не были на Страстных Евангелиях, например, здесь тоже поется великий прокимен Страстей. Она как бы совмещает в себе и службу Страстей и службу непосредственно погребения, такой переходный характер носит, плащаницу только вынесли. Христос умирает, Его снимают с Креста и полагают, уже креста в начале службы нет, есть пустой гроб, на котором еще нет плащаницы. А так на центре храма с четверга вечера и на Царских часах стоит крест. Он обычно с того места, где он около панихидного столика сбоку в храмах наших пребывает, в этот момент он находится на центре храма. Сейчас его опять отодвинули в сторону, и в центре храма гроб. Хотя многие дети любят и Крестный ход и чин выноса. Я очень люблю, конечно, службу погребения плащаницы, всегда стараюсь канон читать «Волною морскою». Тоже помним «Волною морскою» по пасхальной полунощницы, а впервые он читается здесь, на погребении плащаницы. И, конечно, потрясающее и пробирающее до глубины души пророчество Иезекииля о сухих костях. Уже после того, как Крестный ход совершен, плащаница опять находится в середине храма, и мы читаем пророчество Иезекииля о том, что кость к кости соединится и многие глаголют: сухи кости ваши, погибла надежда ваша, нет у вас никакой надежды. Но Господь говорит, что Я соберу ваши кости, где бы они ни были, и Я воскрешу вас. Это удивительное пророчество о воскресении, что все мы воскреснем, это пророчество Ветхого Завета. Для меня — наверное, это мои личные тараканы — но оно звучит даже сильнее последующих апостола и Евангелий, которые читаются перед плащаницей.

Марина Борисова

— Если мы говорим о переживаниях Великого Четверга, включая службу 12-ти Евангелий, там всё понятно. А что касается переживаний Великой Страстной Пятницы, мне кажется, что лучше всего выражает это архаичное название, ее же звали Страшная. Это ощущение страшное, когда Бог умер, вообще само словосочетание жуткое. Как это? Это же невозможно. По сути-то именно это и происходит в пятницу. Мы вспоминаем именно это. Мне кажется, об этом очень мало говорится, это тема, которая обходится. Я не знаю, то ли это от деликатности повышенной. Может быть, это стоит объяснять?

Протоиерей Максим Первозванский

— Я уже говорил сегодня о том, что это чувство оставленности Богом, которое переживал Иисус на Кресте: «Боже Мой, Боже Мой, почему Ты Меня оставил?» И это чувство крушения всех надежд и оставленности Богом, которое переживали апостолы, жены-мироносицы, Матерь Божия, как было сказано и в Симеоновом пророчестве: «Тебе Самой оружие пройдет душу», — которое исполняется в этот момент, когда возлюбленный Ее Сын умирает на Кресте. Мы это не переживаем сейчас, и не нужно к этому стремиться.

Марина Борисова

— Я почему акцентирую внимание на этом смысловом моменте? Разница подходов. Я думаю, что для многих знакома скульптура Пьета из собора Святого Петра в Риме, ее в интернете можно кликнуть, посмотреть — это как самый пронзительный момент Страстей Христовых в католическом мире. В переживании католиков это самая пронзительная нота. А у нас вместо этого плащаница.

Протоиерей Максим Первозванский

— Это важно отметить, что мы не делаем акцента на созерцании физических страданий Господа. Поэтому фильм, например, Мэла Гибсона «Страсти Христовы», который, несомненно, католический фильм, очень сложно смотреть. Взрослым, 21+ я бы посоветовал этот фильм хотя бы иногда посмотреть. Я сам его где-то раз в десять лет пересматриваю, но я понимаю, что это не вполне православное переживание. Удивительно, что это отражается даже не в дни Страстной недели, а просто в форме распятия. Мы видим на католических распятиях страдающего Господа. И мы видим на православных распятиях Господа, обнимающего всех нас. Эти простертые руки, «На Кресте пречистые руки распростре», как поется в православной стихире. Акцента на мучениях висящего на Кресте Иисуса православная Церковь не делает, у нас практически нет таких распятий. Хотя, понятно, что каждое из них, с одной стороны, следует канону, с другой стороны, авторская работа и могут акценты быть расставлены чуть-чуть по-разному. Но мы не видим, не изображают на православных распятиях той самой смертной муки. И, наверное, это важно. Мы действительно делаем акцент на богословии происходящего, поэтому слова Великой Субботы: «Во гробе плотски, во аде же с душею, яко Бог, в раи же с разбойником, и на престоле был еси, Христе» — это вершина богословия. Здесь мы можем и должны рассуждать, именно Страстная седмица является квинтэссенцией богословских споров 1-го тысячелетия. Как мог Бог просить Самого Себя, чтобы Чаша сия миновала Его? Это «не как я хочу, а как Ты»? Несомненно, это монофелитские споры и победа Максима Исповедника и 6-го Вселенского Собора. Вот эти слова «Во гробе плотски, во аде с душею, яко Бог», как, что происходило? Вы сказали, Бог умер. Это точная богословская формулировка. А как Он умер? Что такое смерть? Здесь мы можем сказать, что смерть — это разлучение души от тела. А Кем был Тот, Кто висел на Кресте? Кто Он был? Он был Богом. А где было Его человечество? А Он был Богом, у Которого было две природы: Божественная и человеческая. И здесь удивительно, насколько мы, православные, оказываемся далеки от богословия. Несколько лет назад один армянский блогер разместил в социальной сети опрос, какова была природа Иисуса Христа, и как варианты было написано: Божественная, человеческая, Богочеловеческая. 90 с лишним процентов православных пользователей отметили, что у Него была Богочеловеческая природа. Но это армянское вероучение, это не православное вероучение. Мы говорим, что у Христа было две природы: Божественная и человеческая. И смерть Его на Кресте — это было разделение, смерть всегда разделение. Когда умирает человек, душа разлучается от тела. Например, мы богословствуем о двух смертях, разделение от духа и разделение от души, от тела, смерть первая, смерть вторая. Здесь Кто умирает на Кресте? Бог. Христос был Богом, Божественной личностью, Его природа Божественная и человеческая разрывается, разделяется во гробе плотски. Умершая Его плоть, тело лежит во гробе. «Во аде же с душею, яко Бог», Его душа сходит в ад. «В раи же с разбойником», Он пребывает и в раю с разбойником. «И на престоле был еси, Христе, со Отцем и Духом, всё наполняющий, Неописанный». В этом высочайшее богословие. Что такое ад? Ад — это место, где нет Бога, ветхозаветный ад, место Богооставленности, в него спускается Бог. Как разрушается ад? Он просто перестает быть местом, где нет Бога, теперь ада нет, Бог есть всё во всем. Церковь в эти дни призывает нас свое внимание сосредоточить не только на человеческих страстях. Даже, простите, эта комфорка чувств подкручивается немножко, чтобы мы переживали эти события, но не осязали, как это можно у католиков, кровь, текущую из Его ран. Чтобы мы это страдание человеческое, а это ведь ужасная мука человеческая, не проживали. Иногда когда мы становимся слишком черствыми, когда я чувствую, что я перестаю что-то чувствовать, я действительно смотрю фильм «Страсти Христовы». Там много крови, там много человеческих страданий, там много страданий Матери Божией и Марии Магдалины, там всё это есть, и это заставляет содрогнуться, но о богословии помнить мы тоже должны.

Марина Борисова

— Напоминаю нашим радиослушателям, сегодня, как всегда по субботам, в эфире Радио ВЕРА программа «Седмица», в которой мы говорим о смысле и особенностях богослужений наступающего воскресенья и предстоящей недели. С вами Марина Борисова и наш сегодняшний гость, клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской слободе протоиерей Максим Первозванский. И вот мы подошли к самому заключительному и важному дню Страстной седмицы, к Великой Субботе. Великая Суббота — день, когда Церковь говорит: «Да молчит всяка плоть человеча».

Протоиерей Максим Первозванский

— «И да стоит со страхом и трепетом, и ничтоже земное в себе да помышляет».

Марина Борисова

— А чтобы это совершилось, нам предлагаются Церковью богослужения, в которых мы все хотим, не все можем, участвовать в Великую Субботу.

Протоиерей Максим Первозванский

— Надо. Вообще, конечно, мы...Я всё думаю, как так сказать, чтобы никого не обидеть. С одной стороны, мы должны Страстные дни проводить в храме. Я счастлив тем, что я как священник имею возможность именно так эти дни и проводить. Но при этом я прекрасно понимаю, что кто-то должен убираться в доме, кто-то должен красить яйца, печь куличи, стирать рушники, украшать дом к Пасхе. Как правило, те, кто могут себе позволить действительно провести эти дни в храме, за них эту всю подготовительную работу сделает кто-то другой. Я однажды, давно-давно, еще молодым священником был, и это было в рамках большой семьи богослужебной, это была школа, мы готовились к Пасхе, естественно, очень много чего упало на наших мироносиц, на женщин. Меня поразило, что регент хора сказал: клиросные освобождаются от всех этих элементов подготовки, нам нужны спевки, нам нужно петь все это, поэтому мы не будем уборкой заниматься, мы не будем готовкой заниматься. И тогда для меня впервые дошло, чтобы праздник был праздником кто-то должен выполнять совершенно колоссальную техническую обеспечивающую работу. Тогда я понял, что, да, если у вас нет домработницы, шофера, повара, а у нас их нет ни у кого, обычно нам приходится это делать всё самим, поэтому традиционный уклад и изменил этот монастырский ход богослужебной жизни на то, что мы имеем здесь и сейчас. Поэтому, да, мы служим чин погребения не ночью и не заканчивается он утром в субботу, а заканчивается он в пятницу вечером, и мы идем спать и что-то доготавливать в пятницу. В субботу с утра надо быть на литургии Василия Великого, литургии Великой Субботы. И, между прочим, таких служб, похожих на службу Великой Субботы, у нас всего три, это Рождественский и Крещенский сочельники. Многие стремятся прийти в этот день, чтобы услышать это замечательное: «Человеколюю-ю-юбче, слава Тебе». Когда во время чтения паремий распевают стихи из тропарей соответствующих духовенство в алтаре, чтец на середине храма и клирос один и второй если они оба есть, и это всё такое раскатывающееся, переливающееся песнопение настолько запоминается, что ради него надо идти в храм. Кроме того, надо помнить, что на литургии Великой Субботы после чтения апостола, то есть уже на литургии совершается переоблачение из черного в белое. Хотя, конечно, по уставу это должно совершаться вечером, и вся суббота и в течение дня это еще темное облачение, мы еще ожидаем воскресения, сейчас еще Христос во гробе. Но сейчас оно где-то в районе 10-11 утра в субботу уже совершается и всё становится белым. Я был помоложе, думал, почему так, надо бы как-то подтянуть это всё к тем событиям. Сейчас для меня нет диссонанса. Это совершенно нормально пробыть в храме до полудня, освятить куличи и пасхи или даже, поскольку освящение происходит после окончания литургии часов до четырех, где-то больше, где-то меньше, можно успеть и домой съездить. А можно и с собой принести на литургию эти будущие пасхальные снеди. Важно только не делать акцент только на освящении куличей и пасох. Если вам тяжело отстоять большую службу, 15 паремий, больше часа читается, приходите чуть позже, приходите через час после начала. Если служба начинается в 9, придите к 10-ти. Понятно, с 9 до 12 тяжело, особенно если вспомним, что и в четверг мы дважды были в храме, и в пятницу мы были в храме, и сейчас в храме, еще и ночью надо прийти. А потом еще впереди вся Светлая неделя, и там надо будет, по возможности, как мы можем, приходить в храм, как можно чаще. Чтобы сил хватило тоже, мы уже не маленькие, силы надо взвешивать. Но попытаться. В традиции дореволюционно-советской, когда на Пасху не причащались, сейчас странно об этом говорить, как можно не причаститься на Пасху, но была такая традиция.

Марина Борисова

— Была такая традиция.

Протоиерей Максим Первозванский

— Все старались причаститься именно на литургии Великой Субботы. Вы говорили, что старались причаститься на Великий Четверг, ну и/или...

Марина Борисова

— На Великую Субботу, да.

Протоиерей Максим Первозванский

— На Великую Субботу тоже детишек всегда приводили. Вы же можете поклониться... Вообще посещение храма в Великую Субботу — это такая квинтэссенция, с одной стороны, плащаница на центре храма, вы приходите... Даже если вы пришли просто освятить куличи, не были вы на службе с утра, вы пришли просто освятить куличи, не забудьте, пожалуйста, что вы пришли не куличи освятить, а вы пришли в храм поклониться Господу, лежащему во Гробе. И поэтому, прежде чем вы ринетесь к столам занимать удобное место, подойдите к плащанице, помолитесь перед ней, приложитесь к ней. Поймите, что вот сейчас Бог перед вами лежит во Гробе. И потом уже без шума и гвалта, пожалуйста, ставьте ваши снеди на столы. То есть центром нашего посещения храма является все-таки наше обращение к Богу, а не освящение вашей снеди. Хотя это здорово, это важно. Я помню по советским временам, люди, которые в храм-то не ходили, куличи освящали. У меня был научный руководитель Вадим Павлович Володин, он всегда приходил потом уже на Светлой неделе, приносил кулич, говорил: свящённый. Это то, за что цепляется даже безрелигиозное сознание.

Марина Борисова

— Вернемся к 15-ти паремиям. Мне кажется, на такие вещи важно обращать внимание заранее, потому что вообще на слух паремии — поскольку это текст ветхозаветный, а лексика там более архаичная, нежели евангельская зачастую, контекст менее знаком или совсем не знаком, в отличие от евангельского — на слух воспринимать современному человеку паремии очень сложно. Если он перед этим хотя бы просто не прочитает в русском переводе в любом варианте, будь то в книге, будь то в интернете, как угодно. По опыту собственному могу сказать, что и даже не на первый раз приходит внимание, которое позволяет на слух не пропускать, не расслабляться, не переключаться, не впадать в прострацию, потому что это действительно труд. Мне трудно сформулировать, какой труд, ты стоишь в храме, и тебе читают. А вот труд в том и заключается, чтобы понять то, что тебе читают и зачем тебе читают.

Протоиерей Максим Первозванский

— Вы говорили сегодня, что Страстная неделя настолько насыщена смыслами, настолько плотно располагаются там события, которые причем, требуют нашего отклика, что мне вообще сложно себе представить — хотя все, что вы сказали абсолютно правильно — человека, который пришел, допустим, в пятницу поздно вечером после погребения плащаницы и начал заранее читать паремии Великой Субботы для того, чтобы осмысленно пережить их в храме. Дай Бог, чтобы он нашел в себе силы прийти в Великую Субботу и послушать их хотя бы вполуха, и это уже очень здорово. И если у него останется в памяти повторяемая: Седрах, Мисах и Авденаго телу златому не послужиша, вот и брошены они были в печь, огнем горящую — уже здорово. Очень сложно, действительно сложно, имея или тем более даже не имея опыта многочасового пребывания и сосредоточенной молитвы на богослужении, немножко не расслабиться и не слушать паремии вполуха. Наши эмоции тоже имеют свои ограничения, наше внимание тоже имеет свое ограничение. Поэтому я не осуждаю тех людей, которые стоят и слушают паремии без какой-то подготовки. Кстати есть хорошее правило, его в наших храмах сложно реализовать, но в некоторых это возможно, в школьных возможно, еще где-то возможно. Мы раздавали эти 15 паремий 15-ти человекам школьникам старшеклассникам, среднеклассникам. Заранее ты готовишься к чтению паремии, ты ее разбираешь, не в пятницу, не в четверг, а чуть ли не за неделю, еще до начала Страстной седмицы, вот подготовься. Условно говоря, мы сейчас поздно об этом говорим. А вот за недельку до начала Страстной, хотя все мы разные. Впереди Страстная неделя, не все мы будем в храме понедельник, вторник, среду. Я хочу напомнить, что например, в первые три дня читается полностью книга Иова, в Великий Четверг она заканчивается, то есть четыре дня читается Иов. А в числе этих 15 паремий полностью читается книга пророка Ионы, например. Мы можем из года в год на каких-то ветхозаветных чтениях сделать свой упор, о чем-то вспомнить, заранее подготовиться, почитать толкование, выяснить, где же был Даниил, когда Седрах, Мисах и Авденаго были брошены в печь, огнем горящую. Кто из нас помнит, что это книга пророка Даниила и что он там главный? С этим всем разобраться. В один год мы об этом поговорим, другой год об этом, сами с собой. В какой-то год мы еще раз перечитаем книгу Иова, а в какой-то год книгу Ионы. А стоя на службе в Великую Субботу, мы помним, что мы слушаем эти 15 паремий, а где-то там, полторы тысячи лет назад архиерей удалился для того, чтобы крестить оглашенных и эти белые ризы, в которые мы сейчас будем переоблачать, это еще не пасхальные ризы, это крещальные ризы. Евангелие Великой Субботы — это крещальное Евангелие. То самое Евангелие, которое читается на каждых крестинах, которые сейчас, к сожалению или к счастью, так уж сложилось, совершаются как частная треба. А раньше оглашенных крестили несколько раз в год. И самое главное крещение в Великую Субботу. Еще можно было креститься на Троицу, на Рождество и на Крещение собственно.

Марина Борисова

— Отец Максим, удивительно уникальная возможность напутствовать наших радиослушателей перед началом Страстной седмицы.

Протоиерей Максим Первозванский

— Как Иоанн Златоуст в пасхальную ночь будет нас напутствовать словами: постившиеся и не постившиеся, придите, насладитесь все, телец упитанный, никто не уйдет голодным. Постарайтесь, как бы вы ни провели Четыредесятницу, постились, не постились, как бы глубоко вы ни были погружены в пост, постарайтесь на Страстной неделе хотя бы несколько раз посетить храм, почитать Евангелие, послушать ли его в храме или почитать его дома. Это вершина духовной жизни, вершина церковного года. Церковь живет от Пасхи и до Пасхи, от Страстной и до Страстной. Не упустите эту возможность, всего неделя.

Марина Борисова

— Спасибо огромное за эту беседу. В эфире была программа «Седмица». С вами была Марина Борисова и клирик храма Сорока мучеников Севастийских в Спасской слободе протоиерей Максим Первозванский. Слушайте нас каждую субботу.

Протоиерей Максим Первозванский

— Храни нас всех Господь.

---

Все выпуски программы Седмица

• 3-е воскресенье по Пятидесятнице». Священник Николай Конюхов
• «2-е воскресенье по Пятидесятнице, Всех святых в земле Русской просиявших». Священник Николай Конюхов
• «1-е воскресенье по Пятидесятнице. День Всех святых». Прот. Федор Бородин