«Усталость: что это и как с ней бороться?» Прот. Александр Никольский

У нас в гостях был настоятель храма Трех Святителей в Раменках протоиерей Александр Никольский.

Мы говорили об усталости: что это за явление, какие духовные корни могут её порождать, и что можно посоветовать супругам, если усталость начала приводить к конфликтам в семейной жизни.

Ведущие: Александр Ананьев, Алла Митрофанова

---

А. Ананьев:

— Живёт во Франции, в Париже один из самых любимых мною музыкантов, аккордеонист Риша́р Гальяно́ (ученик Астора Пьяццолы, что немаловажно), у него концерт на концерте, запись на записи, он очень много выступает, и журналисты часто у него спрашивают: «Скажите, Ришар, вот вы так много работаете, вы устаёте? И как вы отдыхаете?» На что он отвечает гениально, на мой взгляд, он говорит «Вы знаете, да, моя работа — это взять аккордеон и играть, и, конечно же, иногда я устаю, и когда я устаю, я беру аккордеон и играю». Добрый вечер, это программа «Семейный час» на Радио ВЕРА, с вами не знающая усталости ведущая Алла Митрофанова...

А. Митрофанова:

— Ну, умеешь ты, конечно, загнуть — умеющий загнуть Александр Ананьев.

А. Ананьев:

— И мы с огромным удовольствием приветствуем нашего дорогого друга, отца десятерых детей, священника, который тоже не знает усталости и утомления, настоятеля храма Трёх святителей в Раменках, протоиерея Александра Никольского. Добрый вечер, отец Александр, здравствуйте.

о. Александр:

— Здравствуйте.

А. Ананьев:

— Перефразируя ответ Ришарда Гальяно, могу про священников предположить то же самое, то есть по сути, их работа — это молитва, и, конечно же, они иногда устают, и когда священники устают, они отдыхают, берут и молятся — правильно я понимаю расклад в отношении работы и усталости у священника Русской Православной Церкви?

о. Александр:

— Ну, так в идеале, хотя, знаете, это помогает, действительно, когда приезжаешь домой очень сильно уставший, лёг на диван, ну, так уж, когда уже сил совсем нету, открыл Псалтырь, почитал, как-то немножко пришёл в себя. Всё-таки молитва — это связь с Богом, а Бог — это источник жизни. У меня, кстати, был один совсем не священник, а риэлтор, но риэлторская работа, особенно по крупной недвижимости, она очень нервная, и бывает, немножко иногда даже опасная последствиями всяких там сделок или, наоборот, их срыва. И вот он мне рассказывал, что «я прихожу домой там уже в 12, то есть 12 часов на ногах, даже больше, так сказать, с 6 утра до 12 вечера, да, стрессы, стрессы, стрессы, открываю Псалтырь, начинаю читать, заканчиваю и отдохну», вот я это цитирую буквально.

А. Митрофанова:

— О как!

А. Ананьев:

— Как вы догадались, дорогие друзья, все те, кто слушают Радио ВЕРА в эту минуту, мы сегодня с Алечкой и с отцом Александром хотим поговорить об усталости. Это не досужая тема, а причин, вот я лично, увидел три: во-первых, зима, снег, серость, холод, грязь — не знаю как вы, а я от этого устаю, и в миллион раз сильнее от этого всего устаёт моя жена, я за ней очень хорошо знаю, ей буквально физически трудно поднять руку-ногу, потому что зима длится пятый месяц, и сил её больше нет, это раз. Во-вторых, Великий пост, пост — это всегда время особого напряжения, особого труда, особых ограничений, и от этого тоже очень устаёшь, и приходит усталость. И в-третьих, вы знаете, вот минувший год, он тоже дался большим трудом, и от этого всего, от тревожных новостей, от постоянного ожидания того, что будет хуже, от понимания того, что хуже будет, ты тоже устаёшь, и всё это рождает состояние усталости, и мне вдруг стало интересно: а состояние усталости — это физическая категория или уже духовная? Ведь усталость имеет все те же признаки, что и, допустим, уныние. И вот я хочу как раз посвятить наш разговор с отцом Александром тому, что такое усталость, как с ней бороться, имеет ли она духовные корни и является ли она таким видом уныния?

А. Митрофанова:

— Очень важный момент, почему, собственно, в программе «Семейный час» мы решили поднять эту тему: дело в том, что от усталости иногда в семье происходят самые разные вспышки, то есть человек устал, ему нужно как-то разрядиться, как проще всего это сделать — выпустить пар в собственном доме, и следствием усталости, в перегрузке, бывает неконтролируемая вспышка гнева или эмоциональная реакция, оставляющая потом рубец на душе или в сердце у кого-то из наших близких, потому что они в этот момент оказались под рукой, попали под горячую руку, как принято говорить. И вот эти вещи, они самые, пожалуй, печальные, потому что когда сам по себе усталость тащишь — это одна история, а когда твоя усталость начинает рикошетить по близким — это уже другое.

А. Ананьев:

— А есть ещё более жуткая усталость, когда, допустим, жена устала от своего непутёвого мужа, устала, видеть его не хочет, слышать его не хочет, и лучше бы он не возвращался со своей рыбалки, например, почему бы и нет? В общем, начнём с очень простого вопроса...

А. Митрофанова:

— Кстати, подожди, раз уж ты сказал об усталости жён, точно так же вспомни, у Высоцкого: «Тут за день так накувыркаешься, придёшь домой, и тут ты сидишь». Мужчины тоже бывают в таком состоянии усталости.

А. Ананьев:

— Заметьте, не я это сказал. Отец Александр, усталость — это физическая категория или духовная?

о. Александр:

— Ну, это может быть физическая, может быть духовная, и может быть духовная вследствие физической. Есть усталость от уныния, о которой вы говорили, когда вот такое депрессивное состояние, ничего не хочется, ты уже с утра встал, а уже что-то совсем тебе... уже устал, это одно дело. А есть, когда ты очень много и может, даже плодотворно трудился и просто вымотался. Но, кстати говоря, если у тебя плодотворный был труд, то такая усталость обычно не вызывает потом раздражения, наоборот, у тебя такое состояние мира, ты благодушен, ты всем улыбаешься, если у тебя там какие-то успехи, ты устал, но у тебя успехи, то есть, у тебя хорошее состояние. А бывает, что действительно, ты, ну, как обычно, ничего, ни успехов, ни стресса, но просто много работал, и, действительно, ты устал, и здесь, конечно, то, что сказала Алла, может быть: вот пришел, тебя чем-то там задели, не приготовили тебе еду, или что-то такое тебе сказали, покритиковали, может, негативное тебе сказали, не совсем доброжелательное, скажем, и ты взорвался в ответ, что «вот, я тут на вас ишачил, а вы тут меня не цените, не уважаете, я тут пришел, устал, а вы меня еще тут как-то пытаетесь, так сказать, прижать». Но в любом случае надо понять, что гнев — устал ты или не устал ты — это является грехом. И усталость — это четко надо понимать — не является самооправданием своему гневу: вот я устал, поэтому могу прогневаться или там раздражиться. Вот, знаете, если бы усталость провоцировала гнев, он был бы справедливый — ну, человек устал, он может гневаться. И я бы, наверное, жил бы в аду, потому что моя супруга, у которая не очень хорошее здоровье от природы, и большая еще нагрузка при этом, и диабет, и все такое, она бы на меня тогда просто орала бы, не переставая, потому что все время уставшая, все время у нее такое, может, недомогание от ее болезни, и она бы просто на меня орала, орала, орала бы. У нас была бы такая, в кавычках, очень «веселая» жизнь, по крайней мере, для меня, ну и для нее тоже, естественно. Но у нас, несмотря на усталость, недосыпание иногда или какие-то, может быть, заболевания какие-то недомогания, она улыбается, она добродушная, она шутит, она все исполняет, что от нее требуется, даже больше. Я постоянно занимаюсь тем, что я пытаюсь ее убедить, что это делать не надо, ты должна полежать, вот пойти и полежать на кроватке, и вот у нас, простите, ругань бывает из-за этого, что я говорю: «Ты полежи», а она говорит: «Нет, я не буду». И, значит, она идет и что-то там еще делает для детей или еще для кого-то. Ну, я тут, конечно, пасую, потому что — ну, что же делать. Но вот она от этого не раздражается. Почему? Потому что она христианка.

А. Ананьев:

— Я сейчас скажу опять несколько провокационную штуку.

о. Александр:

— Давайте, давайте, интересно.

А. Ананьев:

— Но я правда так думаю: мне кажется, что если ты делаешь что-то, и от этого чего-то устал, значит, ты просто делаешь не то. Мне кажется, что если ты идешь куда-то, и ты устал, значит, ты идешь куда-то не туда, потому что, что бы ты ни делал, и куда бы ты ни шел, это должно дарить тебе радость. Господи, слава тебе, я это делаю" Слава Тебе, я туда иду! От того, что ты любишь, ты не можешь устать. Ты не можешь устать смотреть на своего ребёнка, ты не можешь устать обнимать любимую жену, ты не можешь устать делать любимую работу, потому что это твоя любимая работа. Если же у тебя появляется усталость, ну, допустим, человек устал работать на этой работе — да не устал ты. Ты просто терпеть не можешь, это не твоя работа, встань и уволься с этой работы, найди себе другую.

А. Митрофанова:

— Ага, найди себе другую жену и найди себе другого ребёнка, если ты устал на неё смотреть.

А. Ананьев:

— Смотри, если ты любишь — я сейчас вот серьёзно, я так думаю — если ты любишь свою жену, ты не можешь от неё устать, ты не способен от неё устать так не работает, это невозможно. Если ты любишь свою жену, ты от неё никогда не устанешь. Если ты говоришь, что ты от неё устал, друг мой, ты просто её не любишь. Ты просто её не любишь. Отсюда, мой довольно смелый вывод: усталость — это всегда духовная категория, усталость — это всегда дефицит любви.

А. Митрофанова:

— Ну, слушай, мне кажется, что вот в этом контексте усталость и радость, они вполне могут соседствовать. Просто, допустим, ты идёшь куда-то, вот идёшь, идёшь, идёшь в прекрасное место, я вспоминаю, там в юности фантастические походы с замечательными людьми — мы усталости не испытывали? Конечно, испытывали, просто на ней не концентрировались, о ней вспоминали в тот момент, когда пришли, но это не значит, что её не было. То же самое от любимой работы. Вот у нас с тобой любимая работа, это не значит, что мы с тобой не устаем. Я иногда, ну, просто отключаюсь, не успев умыться, потому что от состояния усталости просто подкашиваются ноги, и это не значит, что я не люблю свою работу, просто в такие моменты ты концентрируешься не на своём состоянии, а на той задаче, которая перед тобой стоит. И это не значит, что ты не устаёшь, это значит, что ты в этот момент внутренне про другое, а физического состояния никто не отменял, в конце концов, это могут быть витамины, нехватка витаминов.

А. Ананьев:

— Это болезнь, это другое.

А. Митрофанова:

— Ну, ладно.

А. Ананьев:

— Про болезни мы ещё поговорим с отцом Александром, хотя лучше бы, конечно, говорить с дипломированным врачом на этот счёт, потому что иногда усталость действительно — это следствие недостатка витамина В или низкого сахара, например. Отец Александр, насколько справедливы мои умозаключения и насколько не права моя жена, утверждая обратное?

о. Александр:

— Нет, ну, действительно, от сильной усталости может быть даже такое чувство некого уныния. Я даже был свидетелем, когда очень опытный духовник говорил со своим чадом как раз об унынии, и он спрашивал: «А ты случайно просто не устал?» Ну, человек был очень активный по жизни, просто был характер очень такой живой, эмоциональный, активный, и он мог просто себя, грубо говоря, загнать такими непосильными нагрузками. Есть просто лекарство простое — просто взял, поспал, встал и опять начал заниматься. Конечно, вы совершенно правы, что когда дело тебе нравится, то усталость ты преодолеваешь, потому что у тебя именно эмоционально такие отношения...

А. Ананьев:

— Ты не чувствуешь вообще? Я по себе знаю.

о. Александр:

— Нет, ты чувствуешь, но как-то ты ее на задний план ставишь, это особенно в молодости, когда здоровья много, вот это очень легко сделать, то есть, ты взял, и то, что у тебя там 38 температура, ты пошел в туристический поход, нормально, там немножко пошатываешься, но все равно идешь, все интересности, ребят хорошие, все такое... Ну, упал там на перевале, забылся на пять часов, потом встал и дальше пошел. Особенно в молодости это очень хорошо проходит. Но в принципе, если ты любишь дело, ты можешь устать чисто физически, то есть, не от дела, а чисто физически, но просто человек — это существо ограниченное, в том числе и в плане физиологии, даже Христос, так сказать, мог устать, но Он эту усталость преодолевал, хотя иногда мог спать спокойно где-то в походе, в лодке и так далее, мы знаем из Евангелия. Усталость — это, естественно, человеческое, я не знаю, как там будет у нас после воскресения, наверное, после воскресения из мертвых у нас, может, усталости-то не будет никогда, но вот в связи с дебелостью нашего тела после грехопадения, нам усталость, она нормально присуща, она даже была присуща Христу, Который был абсолютно безгрешный, как человек. Поэтому усталость может быть, но она не приводит к унынию, она не приводит к отвращению к работе, если ты работу любишь, поэтому, да, устал, отдохнул, дальше работаешь.

А. Ананьев:

— «Семейный час» на Радио ВЕРА, настоятель храма Трёх святителей в Раменках, протоиерей Александр Никольский, с вами Алла Митрофанова...

А. Митрофанова:

— Александр Ананьев.

А. Ананьев:

— Говорим об усталости, и в качестве такой иллюстрации к следующей главе нашего разговора — портрет ослика. Очень особенного для меня животного, я очень люблю осликов, знаете, отчасти потому, что у них красивые ресницы, отчасти потому, что они вообще симпатичные животные.

А. Митрофанова:

— Они славные.

А. Ананьев:

— Они славные, отчасти потому, что у нас в доме над входом висит керамическая табличка, привезённая со Святой Земли моей женой, где Спаситель на ослике въезжает в Иерусалим, очень дорогая для нас такая вещь, а отчасти потому, что ослики, в отличие от лошадей, знают, что такое усталость. Ослов часто называют животными упрямыми по той причине, что у них, в отличие от лошадей, есть понимание того, что они устали. Лошадь не знает, что она устала, поэтому она может скакать, скакать, скакать, скакать, а потом упасть замертво, а ослик, он чувствует, что он устал, он встаёт и говорит — «ребят, я дальше никуда не пойду, потому что если я пойду дальше, я просто упаду, давайте отдохнём». И вот это понимание себя, считывание своих состояний и эмоций делает в моих глазах осла, ну, практически человеком, замечательное животное, с которого нам надо брать пример. Отец Александр, что происходит с человеком, который, как конь, игнорирует свою собственную усталость?

о. Александр:

— Ну, вот он может прийти к унынию от усталости, это будет не уныние в силу его, так сказать, каких-то других духовных нарушений, грехов, а в силу того, что он был не смиренный.

А. Ананьев:

— Поясните, это неожиданно.

о. Александр:

— Да, то есть он не смиренно обошёлся своим здоровьем, вот он, если бы он был смиренен, он бы задумался: ну, это меня пока не по силам, может, я потом буду, как Серафим Саровский, стоять тысячу дней, тысячу ночей на камне, это тяжело, это очень способствует усталости, как вы понимаете, но преподобный Серафим Саровский к этому пришёл не сразу, когда он постригся совсем юным, достаточно молодым человеком, он не сразу пошёл на камне стоять, для этого он постепенно к этому двигался. То есть у каждого своя мера сил, и человек смиренный это осознаёт, и даже монахи, даже такие ревностные монахи, они не идут на подвиг выше их сил, если они смиренные, потому что они знают, что если на это пойти, может быть срыв и потерять всё, но в нашем случае это может быть потеря здоровья, может быть не духовный какой-то срыв, как от духовных подвигов монахов, но в нашем случае может быть потеря здоровья. У меня был случай: знакомая одна, которая была такая очень эмоциональная, стихи писала, очень такая поэтичная девушка, она воцерковилась, в своей страстной поэтической натуре стала молиться, и пришла к тому, что у неё было абсолютное отвращение к молитве, то есть сначала всё было хорошо, всё было, знаете, как в песне поётся, всё замечательно, а потом, в силу того, что она взяла подвиг непосильный, у неё возникло такое естественное чувство отвращения от усталости психологической и физической. Её духовник, в общем-то, пусть и запретил ей молиться вообще, и какое-то время не молилась, чтобы вот эта у неё оскомина прошла. Понимаете? То есть даже вот в таких благочестивых подвигах, благочестивых делах и то требуется рассчитывать свои силы, даже в молитве, а тем более в каких-то физических вещах. У меня был случай, когда я молодым человеком потерял здоровье, ну, относительно, конечно, слава Богу, оно восстановилось, поскольку я был молодым, но вот да, непосильная нагрузка, 12-часовой рабочий день напряжённейший, и здоровье не выдержало, пришлось потом лечиться.

А. Митрофанова:

— Отец Александр, а усталость от поста возможна?

о. Василий

— Усталость от поста?

А. Митрофанова:

— Ну, вот у нас сейчас...

о. Александр:

— Знаете, если ты пост, первое, как я сказал, назначил непосильный, знаете, «вот буду я как святые», тогда может быть усталость от поста и даже потеря здоровья, то есть это будет неправильно. Я знал одного молодого человека, сейчас он священник, он очень так рельефно поститься стал, и когда он на Пасху встал, чтобы пойти на службу, он упал в обморок, и его товарищи, он в общежитии жил, оставили спать, потому что он просто был неспособен на ногах стоять. Все на Пасхе радовались, а он спал дома, чтобы восстановить свои силы, вот такой пример такого неразумного уже поста. Да, можно прочитать у святых, что они заговлялись и там сорок дней ничего не ели, но, знаете, к этому надо подойти, если уж ты так хочешь. Более того, у меня был один знакомый, который так постился достаточно регулярно, но от этого отказался, хотя, он говорит, «у меня была замечательная работоспособность, она была выше, чем когда я не постился». Говорит: «там 5-6 дней перетерпел, потом уже становится так легко, и вот так, знаешь, порхал и очень много делал», он был фотографом, если я не ошибаюсь. «Прямо, — он говорит, — за эти месяцы работал в два раза больше, чем когда я не постился». Но он отказался от этого поста, потому что это приводило к тому, что у него возникала очень большая гордость, какой он такой весь продвинутый, духовный и так далее, и он сознательно перестал так поститься. От такого неразумного поста можно даже впасть прелесть, чего он и испугался. Поэтому надо иметь разумный пост, соответствующий здоровью и духовному, и телесному, духовному уровню и телесному здоровью, если ты эти уровни неразумно, за красные линии свои заступил, то может возникнуть уныние.

А. Ананьев:

— Но, вы понимаете, дорогой отец Александр, то, что вы говорите, невозможно без опытного, очень опытного и очень хорошо знающего тебя духовника, потому что для меня то, что вы говорите, сразу превращает Великий пост в такой тренажерный зал, где стоят самые разные очень современные, очень крутые тренажеры, и человек заходит туда и говорит: «так, сейчас я буду заниматься». Так вот, без опытного тренера, который очень хорошо знает этого человека, знает его способности, слабые места, знает его физическое состояние, без тренера этот человек в спортивном зале не добьется ничего. В лучшем случае он просто ничего не добьется, он останется таким же, каким был, в худшем случае он испортит себе здоровье, он повредит колени, повредит позвоночник, повредит суставы, на него свалится штанга в конечном итоге, и он останется инвалидом. Получается, что в случае с Великим постом, без духовника не справиться, без «тренера».

о. Александр:

— Ну, я бы не сказал, я с вами и согласен, и не согласен. Конечно, духовник — это замечательно, когда он тебя знает, и знает твои возможности, может где-то, так сказать, мобилизовать, когда ты вертишься, и наоборот, остановить, когда ты производишь неразумную такую инициативу, безумную, так сказать, активность, которая тебя может привести к каким-то не очень хорошим результатам, это я с вами согласен. Но в принципе, если не увлекаться каким-то чем-то экстремальным, то тот пост минимальный, который у нас есть, ну вот, есть постную пищу и при этом бороться, не то, что ты там весь голодный-голодный-голодный, тебя преследует видение бутерброда, галлюцинации, а есть просто постную пищу, досыта, но не объедаясь, это уж и будет пост, ты борешься с чревоугодием, ты стараешься себя ограничивать, часто это бывает для здоровья полезно, у меня, например, с моей не очень хорошей печенью, Великий пост всегда вызывает у меня улучшение состояния физического, вот может быть, даже и так быть. Поэтому вот такой не экстремальный пост. Потом, всегда можно посоветоваться со священником в ближайшем храме или в ближайших храмах, все-таки священники, они этим живут, они в этом живут, если батюшка послужил какое-то время, он уже имеет личный опыт и опыт своих прихожан. А так, конечно, хорошо иметь духовника, но вот так формулировать, что если нет духовника, то ты Великим постом вообще не постись, это уже тоже будет некий такой экстремизм.

А. Ананьев:

— Ну, нет, я не говорю, что «уж совсем не постись», но если вот следовать этой логике, я просто за собой знаю и опасаюсь, что к этому и придет, то стараясь не напрягаться и не доводить все до экстрима, ты превращаешься в человека, который приходит в тренажерный зал, покупает спортивную форму, специальные носки, на которых написано какое-то спортивное слово, там «старт», покупает специальные кроссовки, и вот он сидит в спортивном зале на скамейке, иногда там гантель возьмет, перенесет из угла в угол, и веревку какую-нибудь подёргает на каком-нибудь тренажёре, и это не принесёт ему никакой пользы, но он будет знать, что он там придёт к друзьям и скажет «А я вот, хожу в спортивный зал, да, хожу, два раза в неделю, даже иногда три раза в неделю хожу, у меня есть штаны спортивные, спортивные ботинки...»

о. Александр:

— Покажет селфи.

А. Ананьев:

— Конечно! И очень для многих таким образом Великий пост остаётся: ну, я колбасу не ем, то есть я в спортивных штанах хожу в тренажёрный зал. Без усталости, знаете, на грани возможностей, а всегда занятие — это когда тебе опытный человек говорит: «Саш, вот тут у тебя грань твоих возможностей, вот эту грань мы переступать не будем, чтобы не довести до греха, но до грани возможностей ты должен дойти». Вот как здесь одному, не понимая свою черту усталости — видите, это уже какая-то духовная категория становится очень важная — сделать так, чтобы ты прошёл Великий пост, не став инвалидом с одной стороны, но и получив огромную пользу для себя с другой?

о. Александр:

— Ну, надо просто помнить, что пост — это ещё и духовное делание, это не просто вот некоторое такое упражнение в каких-то аскетических ограничениях, там неспания, не питья, неедения, или там ограниченной какой-то пищи и так далее, это всё-таки периферия. Вот для меня пост, думаю, что и святые отцы об этом писали, это прежде всего, даже это в богослужении у нас есть Великого поста — духовный пост. Если ты поставишь духовный пост на первое место, а не то, что ты не ешь колбасу и не пьёшь кефир, то тогда твоя совесть, движимая Духом Святым, тебе будет подсказывать, что нужно делать, потому что если этого не будет, даже если у тебя будет опытнейший духовник, на уровне прямо какого-нибудь там Сергия Радонежского и Серафима Саровского, преподобных наших отцов, он тебе скажет, и ты всё равно не услышишь или услышишь не так. И я сам с этим сталкивался, с удивлением, когда я что-то людям говорил, а потом они мне говорили, что я им говорил — вот их восприятие было почти прямо противоположное, совсем не то, что я хотел до них донести, хотя я вроде достаточно подробно всё объяснял. Вот так человек устроен, он не слышит того, что он не хочет слышать, а слышит то, что он хочет слышать. Даже когда он не слышит того, что он хочет слышать, он себе там додумывает, вот это наша грешная человеческая природа, и чтобы этого не было, надо поститься духовным постом, кстати, тогда и усталости не будет, ведь как святые отцы говорят: если ты сорвался с поста, не то, что заболел, а просто тебе стало невозможно тяжело не есть колбасу, значит, ты постишься телесно, но не постишься духовно.

А. Ананьев:

— И это опять приводит нас на несколько шагов в сторону моей мысли, согласно которой: если ты устал, значит, ты идёшь не туда, если ты идёшь туда, ты не знаешь усталости, но всё не так категорично. Друзья, если вы ещё не устали, мы сейчас прерываемся на короткую минуту полезной информации на Радио ВЕРА, а через минуту вернёмся к нашему разговору в программе «Семейный час». Самое интересное, как всегда, впереди, не переключайтесь.

А. Ананьев:

— И мы возвращаемся к нашему разговору, не зная усталости. Настоятель храма Трёх святителей в Раменках, протоиерей Александр Никольский, Алла Митрофанова...

А. Митрофанова:

— Александр Ананьев

А. Ананьев:

— Говорим сегодня о том, что такое усталость, в каких случаях она приводит к унынию или является унынием, а мы принимаем, в общем, за какую-то усталость, усталость в семейной жизни, как с ней бороться, о чём она свидетельствует. В общем, нам есть о чём поговорить.

А. Митрофанова:

— Отец Александр, вы знаете, вот во второй части программы как раз хотелось бы на особенностях в связи с усталостью семейной жизни сосредоточиться. Наверное, Саша абсолютно прав, говоря, что если ты устал от своей жены, если ты устал от своего ребёнка, то с тобой что-то не так, или устал от своего мужа, то что-то не так. В каких случаях, по вашему опыту, это бывает? Вот такая усталость от мужа, жены, от детей, может быть, от родителей, друг от друга. И о чём это свидетельствует?

о. Александр:

— Это свидетельствует о том, что вы пошли по пути греха, пошли по пути эгоизма, вы вовремя не стали с этим грехом бороться, и он овладел вашей душою. Вот я расскажу случай, я, может, уже рассказывал, у меня такая есть семейная обязанность — я закупаю продукты. Вот я еду, как раз из фитнес-клуба, кстати говоря, у меня грыжа позвоночника, поэтому я должен лечебной физкультурой заниматься, обычно я вот два раза езжу, один раз я ещё заезжаю и закупаю продукты, я занимаюсь так уже лет семь, наверное, сейчас трудно сказать, сначала с детишками это делал, когда их ещё в музыкальную школу завозил, а сейчас один я это делаю. И вот мне самое трудное — это овощи, их надо во все эти пакетики, много-много пакетиков, их так вот быстро не побросаешь, не побежишь дальше, их надо выбирать, чтобы они там гнилые не были, ещё какие-то, завязываю эти пакетики, пакетики иногда рвутся, потому что они бывают не очень прочные, или чуть больше накладываешь, или они просто какие-то не очень качественные и так далее. Как-то я подошёл, такая у меня усталость, говорю: «Господи, сколько же я эти овощи буду завязывать в пакетики! Я уже семь лет завязываю, сколько ещё десятилетий мне это придётся делать!» Просто вот буквально крик души, такой психологической усталости. Ну, и я понял, что что-то не то происходит, я начал творить Иисусову молитву, когда я начал творить Иисусову молитву, просто вот: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя, грешного», понимая, что это у меня от греха. Тут же пошли такие помыслы: «я же делаю это, вот я семью люблю, а как я ее люблю — вот этим я и люблю», и у меня такая радость пошла вместо этой вот психологической усталости и раздражения. Ну вот, наверное, это иллюстрация очень хорошая, вот для меня это был очень большой опыт, вот что такое иногда усталость — это отсутствие любви.

А. Ананьев:

— То есть, другими словами, усталость — это грех, который обязательно надо упомянуть на исповеди?

о. Александр:

— Я говорю про психологическую усталость, о которой вот Алла говорила, усталость от жены, от детей и так далее.

А. Митрофанова:

— От пакетиков, от овощей.

о. Александр:

— От пакетиков, от домашних забот, работы и так далее, то есть, когда ты забываешь, вот а что это? Ведь можно устать, например, священники устают от прихожан, от их исповеди, ну ведь мы говорим же в принципе одно и то же, то есть, вот некоторые люди мне говорят, в принципе они могут не говорить, я могу наизусть сказать всю их исповедь, потому что они это говорят много лет, иногда прямо вот совершенно одними теми же словами, это может быть устно, может быть записочка написана, и я могу просто, они подходят, начну говорить, как прозорливый батюшка, раз-раз-раз, и все грехи их назвал, но не потому, что я прозорливый, а потому, что я просто выучил их исповедь. Но это называется выгорание священника. Говорят: ну что же, одно и то же, одни и те же люди, одни и те же лица, одно и то же, сколько можно? И тут надо как раз сказать: брат, батюшка дорогой — сам себе — ты не устал, ты забыл о том, что это люди, и ты их перестал любить, как, может, любил их в момент своего рукоположения, когда ты бежал на исповедь или там еще куда, чтобы им помочь, ты горел, ты любил их, ты любил Бога, ты служил Богу, как вот Бог заповедовал апостолу Петру: «паси овец Моих» и так далее, а сейчас ты просто забыл о любви, сейчас это связано у человека, что увлекся комфортом каким-то, еще какими-то делами житейскими, как и соответствующая притча Христа: женился, волов купил и так далее. Так вот, просто надо помолиться и вспомнить, что это любовь, что исповедь этого человека — это его боль, пусть она и выражается в одной и той же форме, это его боль, которую ты, благо той благодати, которая тебе дана, ты можешь разрешить, и так вот везде. Я специально рассказал сейчас о таких моментах у священников, чтобы показать, что даже такое высокое предназначение, оно может тоже из-за невнимательности духовной прийти к такой усталости и неинтересности, а что говорить нам о набирании в пакетики овощей.

А. Митрофанов

— Отец Александр, опять же, по вашему пастырскому опыту: постом, Великий пост, понятно, что мы уже практически на финишной прямой, следующая неделя — это Вход Господень в Иерусалим, сначала Лазарева суббота и так далее, а потом уже Страстная и Воскресение Христово, и тем не менее, вот этот «марафон», если можно так сказать, пять недель уже пройдено, еще одна неделя поста, и потом еще одна неделя Страстная впереди, то есть срок приличный, а есть ли, по вашему опыту, постом, у людей вот это накопление усталости, что ли, которое влияет на семейные отношения, на атмосферу в доме, что больше раздражительности становится, может быть, или люди вспыхивают уже из-за каких-то несущественных мелочей и так далее?

о. Александр:

— Если это происходит, значит, люди просто не постились, они соблюдали диету, которая их немножко психологически стащила. Вот если они боролись с грехом, то они эту раздражительность в самом зародыше поймают и задушат молитвой, покаянием, доброделанием и так далее. А если они, конечно, не ели, и вообще еще и превозносились, что вот я не ем, я пощусь, я лучше других, вот тогда — да, тогда усталость от поста, раздражительность и так далее, потому что от гордости покинула благодать Божия.

А. Ананьев:

— Я вспомнил вызывающую в контексте нашей беседы историю, связанную с одной очень любимой нами матушкой, женой священника, которая говорила о том, что она практикует отдых от детей, то есть буквально, она понимает, что она уже начинает уставать от детей, она готовила им еду, забивала холодильник, собирала всех детей и говорила: «Друзья мои! Значит, я сейчас пойду от вас отдыхать, маму не трогать, маму не беспокоить, кто там не покакал, уроки не сделал, мне это неинтересно, я ушла отдыхать». И она настолько научила детей тому, что есть такой отдых, и что он важен для мамы, что дети с пониманием к этому относились и действительно ходили на цыпочках, и маму вот это время не тревожили.

А. Митрофанова:

— Они могли ей кофе в постель принести, с радостью причём: «ой, вот мама, наверное, кофе захочет, давайте ей сварим».

о. Александр:

— Мама заснула, и ей так это — «Мама! Мама! Не спи, мы тебе кофе принесли».

А. Митрофанова:

— Нет-нет, подготовимся к моменту, когда она проснётся. мама проснётся. То есть, вот дети, они действительно так, с пониманием и с благоговением: «мама пошла отдыхать, тссс, тихо», но понятно, что среди них не было грудных детей, не было детей, наверное, младше даже 6-7 лет, то есть, это уже были дети, которые более или менее самостоятельные и если, к примеру, им нужно помыть руки или сделать что-то ещё, они спокойно справятся без мамы и друг с другом тоже будут как-то отношения поддерживать без драк, пока мама отдыхает, просто для того, чтобы... Ну, то есть, они понимают свою ответственность в этот момент.

А. Ананьев:

— Да, и отсюда, собственно, вопрос к вас, дорогой отец Александр, вот уж вы ярчайший пример человека вместе со своей матушкой, который может теоретически устать от детей. Отдыхать от детей родителям надо или же это недостойно родителя?

о. Александр:

— Вы знаете, я думаю, что эта матушка не так уж и не права, более того, вот вы сами показали большое воспитательное значение этого отдыха матушки. Я вот, знаете, сегодня имел беседу с одной женщиной, молодой мамой, в общем-то, приходится очень часто об этом говорить, когда мама гробится на детей, вот буквально гробится, это не всегда даёт хороший результат воспитания, потому что иногда это приводит к тому, что ребёнок считает себя центром вселенной, ну, чуть ниже Бога, а может, даже и рядом, притом это уже даже не только у 7-летних, а даже в 3-4 года у ребёнка это может, как вот мне одна молодая мама говорила, как ее ребёнок говорит: «Сначала я, потом мама, а потом папа». И когда там: а давайте папу вперёд пустим — у ребёнка истерика, почему не я? Ну, там маленький ребёнок, дошкольник. Вот, понимаете? Вот к чему это может привести. Ну, у ребёнка маленького это всё чем хорошо — что он всё это прямо озвучивает, всё своё духовное состояние, у старших детей это уже сложнее, он уже это думает, но не так вот явно озвучивает. Поэтому надо, чтобы был в главе семьи отец, потом рядом с ним мать, а потом дети, а у нас обычно наоборот и это плохо для детей. Поэтому ваша знакомая матушка, она очень в этом смысле права, и её дети, когда она состарится, а они совсем вырастут, они её будут любить.

А. Ананьев:

— Не могу обойтись без личного вопроса, если позволите: а есть ли у вас с матушкой практика осознанного отдыха от детей?

о. Александр:

— Ну, так, совсем осознанного, что мы там, так сказать... Нет, у матушки как6 она иногда идёт спать.

А. Митрофанова:

— «Иногда», что характерно. Иногда она идёт спать. (смеется)

о. Александр:

— Нет, ну, ей надо, она ночью плохо спит, у нас ребёнок больной, который не очень хорошо спит ночью, она иногда ночью не может спать, вот, знаете, как обычно, лёг и проснулся, у неё 5-6 просыпаний во время ночи, то есть прерывистый сон, это не способствует тому, чтобы человек выспался, поэтому ей иногда днём надо поспать, чтобы компенсировать недостаток ночного сна. Это нормально, да, у нас тоже дети уже, кроме больного ребёнка, они уже все школьники, и она им говорит: «Вот, всё, последите за ребёнком», они уже достаточно взрослые, чтобы это сделать, «а я пошла спать». Я прихожу: «Где мама?» — «Мама спит в той-то комнате», всё. Вот, себя тоже выключаешь, чтобы была тишина.

А. Ананьев:

— Семейный час на Радио ВЕРА, настоятель храма Трёх святителей в Раменках, муж, отец десятерых детей, протоиерей Александр Никольский сегодня рассуждает вместе с нами об усталости, с вами Алла Митрофанова...

А. Митрофанова:

— Александр Ананьев

А. Ананьев:

— Вспоминается шутка-не-шутка, фраза-не-фраза, анекдот-не-анекдот, но что-то очень глубокомысленное: «Скажите, а как вы отдыхаете?» — «Да никак, — отвечает человек, — я просто не устаю».

А. Митрофанова:

— Не напрягаюсь.

А. Ананьев:

— Не напрягаюсь, да, не устаю, да, великая мудрость. Вопрос провокационный: некоторые психологи, отец Александр, после фразы «некоторые психологи» — это как после фразы «британские учёные», можно нести всякую ахинею. Ну так вот некоторые психологи, отец Александр, утверждают, что мужу и жене иногда надо отдыхать друг от друга. Как вы относитесь к такому повороту дискуссии, и если — да, если действительно мужу и жене надо иногда отдыхать друг от друга, то как? Ну вот, к примеру, один мой приятель считает, что муж и жена должны ездить в отпуск порознь, чтобы отдохнуть друг от друга.

о. Александр:

— Для меня это больно, но я вынужден это делать, в силу того, что у нас больной ребёнок, мне приходится брать детей, иногда старших, там, 5-6 человек, и ехать одному отдыхать.

А. Ананьев:

— Брать 5-6 детей и ехать отдыхать одному?! Это хорошо звучит.

о. Александр:

— Нет, а что? Мы хорошо отдыхаем.

А. Митрофанова:

— Нет, мы даже не сомневаемся, в том смысле, что — да, я поехал один, ну взял там 5-6 детей, одному пришлось ехать.

А. Ананьев:

— Слушайте, даже я, вот слушайте, даже я, если я еду один и беру собаку, я уже не отдыхаю, потому что я несу ответственность, а это всего лишь собака, но с ним надо трижды в день погулять, три раза в день покормить, уже как-то...

о. Александр:

— У вас, наверное, по-другому, так сказать. У меня был такой опыт, когда я учился в семинарии, был дьяконом, и мне надо было сдавать сессию, а там утром один экзамен, вечером другой, как-то вот всё быстро, и каждый день. Не так вот, знаете, экзамен, 4 дня готовишься, нет, там вот утро, вечер, экзамен, ты каждый день сдаёшь по два экзамена, в промежутках готовишься. Мне ещё сказали сдать семинарию по-быстрому, год за два, поэтому я старался, ну, благословение было. И мне один человек сказал: а я всех своих детей отдаю тёще с тестем, чтобы я мог отдыхать, но у него было пять детей в одной комнате, у меня была получше ситуация. Я решил ему подражать, взял, отвёз своих, тогда ещё двоих детей к своим родителям, думаю: вот сейчас я отдохну. Я приехал, пустой дом, мне плохо, я их забрал обратно, как-то вот мне без них было учиться тяжелее, чем с ними. Но я не осуждаю своего знакомого, потому что у него было 5 детей в одной комнате, ещё тёща, там же, у них, жила, шестая, и они ещё с женой 7-8, малогабаритная однокомнатная квартира загородная, наверное, там действительно другого выхода нет. У меня там было больше комнат, поэтому мне как-то вот без них было плохо. И мне без матушки плохо. Я вообще не понимаю, что значит — отдыхать? Если бы мы были крестьяне, знаете, с утра до вечера, в одной упряжке, вместе на амбаре, вместе в поле, тогда понятно, вот весь год, и мы вот не виделись по пять минут максимум, а тут, извините, я уезжаю на целый день на службу, я матушку мою вижу только вечером, там час после работы, два и какое отдыхать? От кого, от чего? От этого эпизодического контакта, что ли? Наоборот, спешишь побольше побыть=.

А. Ананьев:

— В вашем случае вопросов нет, да, вот у вас такая ситуация. А давайте представим себе счастливую семейную пару, муж и жена, они, знаете, они работают вместе 24 часа в сутки, всегда рядом, всегда записывают программы «Семейный час» на Радио ВЕРА, они очень редко расстаются друг с другом, и если расстаются, то это минут на 13-15, не больше — им друг от друга отдыхать надо или нет? Казалось бы — надо, потому что вот, чтобы они расстались, соскучились, поняли, как тяжело друг без друга, чтобы они вот истосковались друг по другу, и, наконец, встретились, обнялись, сказали: как мне тебя не хватает! Ведь вот это вот понимание того, какой ты счастливый на самом деле человек, что у тебя есть эта прекрасная женщина, оно же стирается, если эта женщина всегда вот рядом, и ты не то, чтобы устаёшь, ты не то, чтобы устаёшь, но ты не успеваешь соскучиться, а соскучиться ведь тоже надо, понимаете?

о. Александр:

— Но вы знаете, давайте возьмем так: а отпуск от Бога тоже нужно брать?

А. Митрофанова:

— Хороший вопрос.

о. Александр:

— Ну вот так вот, знаете, Бог, Он действительно большой, Он всё для нас, ну немножко так отойти от Бога, и так вот соскучиться, но если ты отойдёшь от Бога, сразу тебя грехи одолеют, и станет очень плохо, станешь сильно страдать, и ты поймёшь, что без Бога нельзя, так обычно в жизни и бывает, когда человек берёт отпуск от Бога, он потом очень об этом жалеет. Знаете, если ты любишь, любовь, она питает, потому что если ты любишь, то это естественная жизнь, жена — это часть тебя, как можно там, вот как этот образ не мой: как можно с рукой правой расстаться, знаете, так отреза слегка, без правой руки побыл...

А. Ананьев:

— Устал от правой руки.

о. Александр:

— Да, устал, так, знаете, некомфортно, зубы не почистишь толком, особенно если ты правша, левой неудобно работать, ну тогда поймёшь, что «да, пришейте обратно, я понял, что это плохо», но так никто не скажет, вот так и с женой, я понимаю, что бывают разные такие, ну, психологически такие, но это от греха, ты борись с грехом, у тебя будет больше любви, и не надо будет с женой расставаться даже на 13 минут.

А. Ананьев:

— Промежуточный итог нашей беседы: если ты устал, значит, ты что-то делаешь не так, а поборись с грехом, и усталость уйдёт сама собой, правильно?

о. Александр:

— Ну, если так совсем пунктирно, то да.

А. Митрофанова:

— А с каким грехом, отец Александр? Эгоизм?

о. Александр:

— Эгоизмом. Вот вся семейная жизнь — это эгоизм. Эгоизм, желание комфорта, как следствие эгоизма, такое уже не просто то, что необходимо для обычной нормальной жизни, а уже просто комфорт для комфорта, да. Вот с эгоизмом, да, совершенно верно, потому что если ты любишь человека, возьмем в пример, он сегодня уже прозвучал, когда мать любит своего дитя такой, знаете, страстной любовью, да её разлучить — это ей принесёт чудовищную боль, это для неё трагедия, зачем? «Что вы делаете? Какое большое с ним расстояние? Вы что, с ума сошли — разлучить меня с моим ребёнком? Знаете, идите к психологу полечитесь» — вот такая будет реакция матери, потому что она любит своего ребёнка. К такой любви, конечно, уже в ее бесстрастном состоянии, естественно, к такой любви надо стремиться, ну, и все эти недоразумения и усталость от нашего эгоизма, надо с эгоизмом бороться, и будет любовь, и не будет усталости.

А. Митрофанова:

— Отец Александр, а вот вы сейчас привели пример такой материнской любви, которая: «как меня с ребёнком разлучить?» Я, знаете, о чём сразу подумала: ведь есть же сейчас известная распространённая штука под названием «созависимость» — это когда человек свою собственную жизнь подменяет жизнью другого и это не про христианский взгляд на мир, на себя, на наши взаимоотношения, это про... ну, такую деформацию на самом деле, деформацию психики, деформацию души, когда вместо того, чтобы жить свою жизнь и относиться к ней, как к дару от Господа Бога, максимально ответственно, и заниматься собой в хорошем смысле, развивать таланты, служить Богу и людям этими талантами и прочее, человек начинает концентрироваться на другом человеке, будь то его ребёнок, или будь его муж, или его жена, хотя с женщинами, мне кажется, это бывает чаще. И получается так, что без этого человека уже, ну, как сказать... ну, то есть оторваться от него — это всё равно, что отказаться от самого себя. Если, ну, так вот бывает, дети создают свои собственные семьи и уходят из семьи, и такие мамы начинают просто сходить с ума, и вмешиваться в жизнь сына или дочери и их супругов, ну, потому что они просто иначе себя не мыслят. Вот эта самая созависимость, когда у тебя нет никакого своего личного пространства, а как следствие, у тебя, получается, нет внутри тебя и места для Господа Бога, потому что это место занимает другой человек.

о. Александр:

— Вот вы прямо в последней фразе всё поставили на свои места. Это человек поставил на место Бога человека — ребёнка, мужа, жену, там бывают подруги, кстати, друзья-подруги, тоже такое. Вот человек просто по-настоящему глубоко не верит в Бога и живёт именно человеком, а надо жить Богом, если ты живёшь Богом, то тебе всё будет на месте, а так у тебя твоя любовь, благодаря тому, что она безбожная, как это ни странно звучит, она превращается в страсть, то есть во взращённую любовь, а страсть, она всегда пожирает своего носителя.

А. Ананьев:

— Буквально несколько минут у нас осталось до завершения программы «Семейный час», завершить её я хочу вашим прямым обращением к тем, кто устал. Допустим, к вам, отец Александр, в замечательный храм Трёх святителей в Раменках, приходит, ну, скажем, мужик лет 45-ти, приходит, вздыхает перед вами, стоит и говорит: «Отче, всё достало, я так от всего устал, просто устал, сил моих нет». Что вы ему ответите? Я знаю, что таких людей сейчас очень много, я очень часто слышал и от других, и самое страшное — от себя эту фразу: «Я от всего устал».

о. Александр:

— У меня был знакомый преподаватель, он в Лавре преподавал, в семинарии, в академии, очень известный человек, он даже был не только в семинарии, но и в светской области он был известен, член Академии наук, если не ошибаюсь. И вот он как-то подошёл к преподобному Сергию к раке, наклонился, поцеловал, сказал: «Сергий, я устал». Услышал ответ: «Отдохнёшь». И пришёл он в свой номер, в келью, и его разбил паралич.

А. Митрофанова:

— Ого!

о. Александр:

— Ну, поскольку он был известный человек, набежали батюшки, иеромонахи, соборование, причастие, исповедь, в общем, через две недели он встал на ноги. Я сейчас не буду комментировать медицинский аспект этого момента, там медики могут сказать, что да, вот такое бывает, паралич, но как он его воспринял важно. Когда уже идёт вопрос о причастии и исповеди, там, может быть, всё меняется в организме человека. И вот он как-то подошёл через год к раке Сергия сказал: «Сергий, я устал» — «Не устал, не устал, не устал». Он мне сам рассказывал. (смеются)

А. Ананьев:

— Чтобы не выглядеть совсем уж профанами, завершить программу я хочу от себя лично советом: если вы вдруг чувствуете хроническую усталость, сдайте, пожалуйста, анализы: анализы крови, потому что это может быть свидетельством действительно какого-то заболевания, анализ на сахар, в общем, посоветуйтесь со специалистом, есть ли у вашей усталости физиологические причины. Ну, а в остальном, резюмируя всё, что сказал отец Александр, поправьте меня, если я где-то кособоко выскажусь: любая усталость есть свидетельство недостатка любви, потому что любовь усталости не знает.

о. Александр:

— Спаси, Господи.

А. Ананьев:

— Слава Богу. Спасибо вам огромное за этот разговор. Не знаю, как остальные, а я, 45-летний уставший мужик, отдохнул. (смеются) Настоятель храма Трёх святителей в Раменках, протоиерей Александр Никольский был сегодня в программе «Семейный час». Спасибо вам большое, отец Александр.

о. Александр:

— Спаси, Господи. Вам спасибо.

А. Ананьев:

— С вами была Алла Митрофанова...

А. Митрофанова:

— Отдохнувший Александр Ананьев.

А. Ананьев:

— Пойду поработаю. Всего доброго.

А. Митрофанова:

— До свидания

---

Все выпуски программы Семейный час

• «Опасные представления о семье». Священник Алексей Дудин
• «Бог рядом». Священник Дмитрий и Ника Кузьмичевы
• «Преодоление сложностей в семье». Священник Дмитрий и Ника Кузьмичевы