«Свидетельствование о вере». о.Алексей Юсупов, Александр Коршиков, Константин Гордица - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Свидетельствование о вере». о.Алексей Юсупов, Александр Коршиков, Константин Гордица

* Поделиться

В нашей студии были заместитель руководителя Школы православного миссионера Александр Коршиков и преподаватели этой школы: клирик Китайского Патриаршего подворья при храме святителя Николая в Голутвине священник Алексей Юсупов и магистр богословия Константин Гордица.

Разговор шел о том, как христианину свидетельствовать о своей вере, что такое миссионерство и чему можно научиться в Школе православного миссионера.


К. Мацан

— «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья. В студии Константин Мацан. Мы сегодня поговорим в нашей программе на одну, быть может, из самых главных тем, самых важных — о том, как делиться верой, о том, как говорить о своей вере с другими — может быть, с неверующими, может быть, с сомневающимися, может быть, просто с людьми равнодушными — с близкими, которые равнодушны к религии, к вере, к православию, интереса не проявляют, но нам бы, может быть, хотелось бы с ними радостью поделиться, чем-то их зацепить. Вот о том, что для этого нужно знать и где этому, в принципе, можно было бы научиться, мы сегодня поговорим. Поговорим на примере «Школы православного миссионера» — это проект Синодального миссионерского отдела Русской Православной церкви. У нас в гостях представители этой школы: Александр Коршиков, заместитель руководителя «Школы православного миссионера», добрый вечер…

А. Коршиков

— Добрый!

К. Мацан

— Священник Алексей Юсупов, клирик и секретарь Китайского патриаршего подворья и преподаватель школы. Добрый вечер.

Священник А. Юсупов

— Добрый вечер.

К. Мацан

— И Константин Гордица, магистр богословия, выпускник и преподаватель этой «Школы православного миссионера». Добрый вечер.

К. Гордица

— Добрый вечер.

К. Мацан

— Давайте начнем немножко с того, что напомним, что это за школа, когда она возникла. Если нас сейчас слушают люди, которые заинтересуются беседой, как к Вам можно прийти, до какого времени Вы принимаете, как к Вам попасть.

А. Коршиков

— Ну, если очень коротко говорить, школу основал отец Даниил Сысоев, который, как, мне кажется, очевидно, принял мученическую кончину в 2009 году…

К. Мацан

— Ну, один из самых ярких миссионеров наших дней.

А. Коршиков

— Школа, которую он основал более 10 лет назад, ее история очень интересна — вообще интересна в контексте вообще миссионерского служения Русской церкви. Потому что когда это происходило, когда он основывал школу для мирян (потому что изначально она была основана для мирян)… Многие наши выпускники — может быть, еще в течение передачи скажем — приняли священный сан, сан монашества, но это школа для мирян. И вот такое сочетание — миссионерские курсы для мирян — это было 10 лет назад чем-то странным, непонятным, и отцу Даниилу вообще говорили: «Зачем Вы это делаете?». Удивительная ситуация: сейчас практически во всей Русской церкви, в епархиях Русской церкви, фактически, в каждой открываются такие епархиальные миссионерские курсы. То есть ситуация коренным образом изменилась. Уже сейчас говорят: «А почему у Вас в городе таких курсов нету?». Поэтому, можно сказать, я такую короткую речь скажу — что, конечно, здесь огромная роль нашего Патриарха. Именно он вот это направление продвигает — что должны быть миссионеры, катехизаторы, и сейчас это стало нормой. Когда же основывал школу отец Даниил, то это было чем-то необычным, удивительным. И можно сказать, что школа — одна из таких первых школ вообще на территории Русский церкви, которая занимается вот такой подготовкой миссионеров-мирян. Если говорить о каких-то формальных вещах — о наборе, то в этом году у нас сейчас уже в сентябре идет набор, будет идти примерно до Покрова, и с октября у нас начинается учеба.

К. Мацан

— Ну, я смотрю, программа школы очень разнообразная, очень глубокая: теоретическое богословие, Священное Писание, история Церкви, каноническое устройство Церкви, литургика, логика, риторика, философия, культурология, религиоведение и миссионерская практика. По сути, это курс, ну, не знаю — не семинарии, конечно, наверное, но такого нормального факультета богословия. Да, я прав?

А. Коршиков

— Да-да, конечно.

К. Мацан

— А кто к Вам приходит вот из тех, кто у Вас уже учился и выпускался? Это все-таки люди, которые планируют работать потом на приходах или хотят работать на приходах, или уже работают и пришли, что называется, матчасть изучить? Или это просто люди, которые интересуются верой и хотят пополнить свои знания?

А. Коршиков

— Ну, знаете, если говорить о целях школы, то есть как бы от этого отойти, то, конечно, мы готовим, светским языком, профессионалов для Церкви, которые занимаются ее защитой, занимаются просвещением, занимаются приобретением людей для Церкви Христовой. Но вот если кто приходит и с какой мотивацией, то она совершенно разная. Действительно, есть много людей, которые просто хотят получить качественное образование, лучше знать о вере. Есть люди, которые уже нацелены на некое церковное служение. Но вот скажем так, что наша учеба идет два года — это большой срок, за который человек много узнает, меняется, мы его видим. И могу отметить, что есть люди, которые приходят с каким-то колоссальным горением, что они вот завтра, условно говоря, обратят Китай в православие, а через…

К. Мацан

— Ну, к тому же, отец Алексей — клирик Китайского патриаршего подворья.

А. Коршиков

— Да. …через месяц человек уже ничего не может, уже не готов дальше учиться. А бывают люди, которые хотят только для себя узнать о вере, а потом это известные люди, становятся священниками, становятся приходскими миссионерами. Поэтому вот то, с чем человек идет и что происходит на выходе из школы, — ну совершенно удивительные преображения у нас часто бывают.

К. Мацан

— Константин, а вот Вы учились в этой школе. Мы Вас представляли сейчас как выпускника «Школы православного миссионера». Что самое яркое запомнилось? Что Вы там получили, что, может быть, не могли бы в другом месте получить — и знания, и опыт, и я не знаю, что еще?

К. Гордица

— Да, мы с Александром вместе учились с 2010 по 2012 годы. Ну, еще потом до 2013 года я досдавал долги по экзаменам. Там у нас часто обычно третий год…

К. Мацан

— А, то есть Вы были нерадивым студентом…

К. Гордица

— Он… Да… Ну, всякое бывает. У каждого студента бывают свои проблемы — у кого-то по нерадению, у кого, там, по болезням, у кого, там, по учебе и работе, да…

К. Мацан

— Нет, я без осуждения. Меня тоже отчисляли с богословского факультета. Я понимаю…

К. Гордица

— Ну, чаще всего, да, те, кто в любом учебном заведении, кто поступает отличником, «ботаником», он потом как-то… в него на выходе — не очень. А у кого, там, есть так ярко, по каким-то предметам пятерки, по каким-то не все сразу хорошо, то у них часто как раз все успешно бывает. Ну, не важно. Когда я поступал, у меня был большой неудачный миссионерский опыт, потому что я с детства верующий, с детства ходил в храм и пережил разные этапы возрождения нашей Церкви. Пережил и то, что в окружении почти нету верующих церковных людей, пережил этапы, что их все больше, больше — и на уровне родственников, и на уровне школы, и на уровне института, и на уровне светской работы, и на уровне количества храмов в округе. И мне, конечно, неудачный опыт, помноженный на знания, полученный удачный опыт…

К. Мацан

— А что было неудачного в опыте? Вы пытались миссионерствовать, но не так?

К. Гордица

— Да, естественно, что, не имея должного обучения и подготовки, и чужого опыта, естественно, самому миссионерствовать среди одноклассников или сокурсников, или коллег по работе, или каких-то случайных встречных людей, я думаю, что мало у кого с первого раза получается удачно.

К. Мацан

— Это очень интересно. А вот тогда в чем разница «правильного» миссионерства и «неправильного»? Вы для себя какую, не знаю?.. Понятно, что, наверное, много разных факторов, но вот такой основной водораздел где проходит?

К. Гордица

— Основной фактор такой: понятно, что такого практически не бывает, хотя, конечно, иногда бывает, но редко, чудом Божьим, что человек после одной беседы или одного слова преображается и сразу говорит: «Все, теперь буду ходить в храм, теперь будут креститься, теперь я буду православным, теперь я в Бога поверил», Но неудачно — это когда человек не понимает, когда не хочет слушать, когда по его реакции понятно, что ничего не меняется в сознании. А удачно — это когда после одной беседы человек действительно начинает думать, начинает слушать, начинает задавать вопросы, из которых видно, что он заинтересовался верой, что в нем что-то меняется. Или, если идет речь об иноверце или сектанте, то он в каком-то одном догмате переубедился за одну беседу. Но, на самом деле, обучение в школе часто дает возможность, что к выпускнику школы подходят атеисты, богоборцы, начинают доказывать, что Бога нет, а после одной беседы выходят и благодарят, признают, что Бог есть.

К. Мацан

— Интересно. Это Вы говорите о результате миссии.

К. Гордица

— Да.

К. Мацан

— А вот с точки зрения метода?

К. Гордица

— Сейчас объясню.

К. Мацан

— Вот каких ошибок Вы научились избегать? Я не знаю, там, «вот это — говорить, а вот это — не говорить», «это работает, а вот это — не работает».

К. Гордица

— Я Вам сейчас за тридцать секунд не расскажу того, чему за два года обучают…

К. Мацан

— Ну все не надо, часть.

К. Гордица

— Но естественно, что у нас в школе, обратите внимание, такие предметы, как догматика или Священное Писание, проходят именно с аспектом практического применения для миссионеров. И такие предметы тоже, как логика, риторика, теория споров, они как раз и помогают на опыте избежать многих ошибок, как вот правильно построить беседу. Естественно, что, если кратко попробую сказать, самое главное в беседе о вере, о Боге — это сразу договариваться об определениях, чтобы не получилось, что об одном и том же понятии два собеседника подразумевают разное. Естественно, что нужно переходить от общего к частному, нужна некоторая последовательность. Также очень важно в конце беседы в том, в чем действительно удалось нажать на больную мозоль атеизма или протестантизма, или ислама, то тому человеку как бы повторить: «Теперь ты понял, что иконы это не идолы. Обещай больше православных не обвинять в идолопоклонстве», или «Теперь ты понял, что Христос — это Бог. Обещай, что больше не будешь обвинять христиан в человекопоклонении». Очень важно, чтобы не получилось так, что в одно ухо влетело, из другого вылетело. Также очень важно само миссионерское окружение. То, что обучающиеся, общаясь с преподавателями, которые являются опытными практикующими миссионерами или апологетами, получают действительно не только теоретические, но и практические знания, но также и окружение, что среди учащихся есть те, кто тоже уже с опытом, поступили, или есть те, у кого все впереди, кто становится будущими успешными и хорошими миссионерами, и тоже сама среда обучения способствует, особенно очное обучение способствует тому, чтобы стать миссионером.

К. Мацан

— Отец Алексей, а как Вам кажется, какие основные ошибки совершает миссионер? Причем, под миссионером я сейчас имею в виду не профессионального сотрудника прихода, а любого верующего, который хочет что-то сказать о своей вере другому, сомневающемуся или просто скептику, или человеку, который культурный и себя с православием ассоциирует, но никогда дальше этого не идет. Вот чего не делать?

Священник А. Юсупов

— Ну, я могу высказать свое мнение, которое, в принципе, основано на некотором моем опыте. Дело в том, что я уже около 10 лет, практически, в той или иной степени, да, рассказываю о православии — и как священник, в том числе, уже. И оглашения провожу среди русских и среди китайцев. По моему мнению — и это тоже, кстати, основано на моем опыте, может быть, раннем опыте, когда я только-только начинал рассказывать о православии, — я ставил сверхзадачу и во что бы то ни стало ту истину, которую я считаю, в которую я верю, донести до человека, чтобы он (нрзб.) согласился. Вот если он не согласился со мной в этой беседе, то это все — беседа оказалась непродуктивной, она бесполезна и так далее. Но очень легко, мне кажется, человек, имея такую позицию, начинает в какой-то момент отстаивать не собственно истину, сколько свое мнение: «Вот должно быть по-моему». И это позиция человека, на самом деле, гордого. Это не смиренная позиция, не позиция любви. То есть когда ты видишь человека, нужно ему донести… полюбить этого человека и, именно исходя не из превосходства себя над ним, что-то ему доказывать, а из любви, из, может быть, жалости где-то, желания, чтобы у человека что-то в жизни изменилось. И тогда, на самом деле, важно не столько, чтобы он с тобой согласился, а важно, чтобы он задумался. Задумался, чтобы он что-то в своей жизни увидел. И это как бы совершенно другой подход. Но, опять я повторюсь, я именно описываю свою ситуацию, когда я только начинал работать.

К. Мацан

— У нас сегодня в гостях представители «Школы православного миссионера» Александр Коршиков, заместитель руководителя этой школы, священник Алексей Юсупов, преподаватель этой школы и клирик Китайского патриаршего подворья, и Константин Гордица, выпускник и преподаватель тоже этой школы, магистр богословия. Мы сегодня говорим о том, как говорить о вере, что такое быть миссионером по жизни, среди близких, среди любых окружающих тебя людей, каких ошибок не допускать. Вы знаете, как кажется мне, есть важная тема. Вот я уже цитировал в программе, приводил весь большой список дисциплин, которые изучают слушатели Вашей школы: это догматическое богословие, Священное Писание, история Церкви — такой классический набор для богословского факультета такого, семинарии, каких-то курсов, может быть. С чем, как правило, приходится сталкиваться мне, когда речь идет о миссионерстве, об общении верующего с неверующим? Что очень часто верующие люди как аргумент в общении с неверующими прибегают к Священному Писанию. Вроде бы, это правильно — на чем еще основывается наша вера, как не на этом? С другой стороны, для человека, не признающего Евангелие боговдохновенным, это аргумент, который не работает. И все ответы типа «вот наш Господь нам сказал в такой-то главе «Евангелия от Матфея», вот это они просто воспринимают как уход от ответа. Вот покивайте, что эта проблема есть для миссионеров. Вот как Вы с этой проблемой работаете в Вашей школе, с Вашими учениками? Кто ответит? Да, Константин.

К. Гордица

— Да, до того, как я поступал в школу, я как бы всегда думал: «Зачем цитировать Библию тем людям, для кого она не авторитет?», и не цитировал. И разные тоже умные люди давали совет: «Не надо ни в коем случае цитировать Библию людям, кто ее не признает откровением Бога, это метание бисера перед свиньями». Но отец Даниил нас научил, и вот его лекции, которые мы и продолжаем переслушивать и через своих друзей, и учеников, которые были и являются преподавателями нашей школы, — то, что, поскольку Библия — это Слово Божие, то Слово Божие, кому ни процитируешь, звучит настолько убедительно, что любой человек, какой бы он веры, культуры не был, как бы он ни относился, это всегда звучит убедительнее, чем собственные слова. И чаще всего бывает часто, по моему личному опыту: споришь, споришь с кем-то, обсуждаешь, а потом привел цитату из Библии — человек замолчал, ему ответить нечего. (Смеется.)

К. Мацан

— Ну вот мой опыт, допустим, совсем другой. Наблюдая за беседами верующих и неверующих я как раз таки сталкиваюсь с позицией того, что, «ну, это Ваша книга, Вы верите — прекрасно. Вы мне по существу скажите, в чем Истина».

К. Гордица

— Конечно, нельзя просто рвать цитаты из Библии и ими перекидываться. Где-то нужно и прокомментировать, где-то нужно и какую-то цепочку рассуждений привести. Но, естественно, на таком фоне тогда и Слово Божие звучит особенно убедительно.

К. Мацан

— Александр, а Вы что об этом думаете?

А. Коршиков

— Ну вот смотрите, вот если мы говорим о миссии, то как бы даже есть такое противопоставление подчас — проповедь словом и проповедь делом. Что православие — это, прежде всего, мы его показываем. И, конечно, действительно, самое главное наше служение жизненное — это быт христианами. Если мы будем христианами, то, соответственно, и люди, видя в нас Христа, будут тоже приходить к вере, как вот делали великие святые, например, преподобный Серафим Саровский. Но здесь есть, естественно, ограничения в проповеди словом. В том смысле, что если человек не готов принципиально слушать, если мы как бы навязываемся к нему, а это проблема часто людей, которые только пришли к вере, они искренне верой горят, это очень хорошо и замечательно, но они пытаются вот в это как бы втолкнуть человека, который далек от этого. И это часто приводит к не очень… к отторжению даже А вот когда человек уже, мы видим, уже готов в некоей беседе, то тут, конечно, должна быть проповедь словом, причем, правильная, грамотная проповедь. Во-первых, мы должны вносить православную веру, а не некое свое, специфическое представление («неверные»), а во-вторых, конечно, должна быть некая… Ну, не то, чтобы 15 пунктов подряд — как надо действовать, да? Конечно, каждый человек индивидуален. Мы не можем писать такие начетки-инструкции. Человек — это не робот, здесь не может быть такой прямой механики. Но должна быть некая последовательность, конечно. Поэтому когда мы говорим, а цитируем Священное Писание, здесь как бы двояко, да? Здесь действительно Слово Божие имеет силу, но мы должны четко понимать в контексте, когда и для чего мы эту цитату произносим .

К. Мацан

— То есть просто бомбардировка цитатами?

А. Коршиков

— Да, бомбардировки быть не должно, да. Потому что я, например, когда общаюсь с людьми, которые далеки от веры, они, например… Я их, например… Они удивляются, например, одному простому аргументу, даже без цитирования. Они считают Евангелие очень банальной книгой. Они как бы сводят это к неким таким правилам и вещам, знаете, Десяти заповедям — «не убий», «не укради». Я говорю: «А Вы знаете, что этих Десяти заповедей нет в Евангелии?». Они говорят: «А о чем тогда эта книга?». — «А Вы почитайте». И многие люди, в итоге, читали Евангелие. И когда человек уже с Евангелием знакомится сам, то, конечно, это совершенно другой опыт, и это уже не отторжение — это уже интерес, и Евангелие действует.

К. Мацан

— Это вообще очень характерно. Когда человек говорит: «Я, вообще-то, живу по заповедям, Десять заповедей чту», когда спрашиваешь: «Какие?», то называются две: «Не убий» и «Не укради». Хотя человек говорит, что чтит Десять. Но остальные восемь куда-то выпадают. (Смеется.)

А. Коршиков

— Более того, вообще ветхозаветные заповеди — это же заповеди Ветхого Завета. А Евангелия заповеди намного глубже, чем Десять заповедей, в том, как они звучат на горе Синай. Поэтому уже вот это людей заинтересовывает. А уже когда общаешься — да, конечно, есть, с одной стороны, позиция, действительно, что с атеистом надо затрагивать многие общие позиции, не прибегая к цитированию, но когда Вы хотите веру раскрыть, Вы же должны веру саму раскрывать, о чем православие, то Вы тут уже прибегаете не в плане доказательств: «Вот ты не прав, потому что так сказал Бог», это не сработает, а когда ты уже веру начнешь описывать не просто своими словами, а цитировать Священное Писание, то есть, это, конечно, намного больше. Потому что Слово Божие, конечно, имеет иную силу, чем наши вот такие простые слова человеческие.

К. Мацан

— Мне показалось очень важным, что прозвучало ранее у отца Алексия, и сейчас у Вас, Александр, о том, что до всяких слов, до аргументации, до полемики, если угодно, должна быть, ну, любовь, доброе отношение и просто расположение человеческое. У меня есть ощущение, что все мы — от них первые есть массы(?) — об этом свойственно забывать. С другой стороны, очень часто звучит такая… ну, может быть, не очень часто, но звучит такая позиция, что просто являть любовь — это как бы уход от ответа. «Вот ты мне докажи, что Бог есть. Нет, ты добрый и понятно, прекрасно… Толстой тоже был добрый, и Индира Ганди, к примеру, и Махатма Ганди был добрый, и вообще, Платон, может быть, был добрый, и Сократ был добрый, но это ничего не доказывает. Потому что доброта — это, в общем, так… Вы просто прикрываетесь, потому что Вам нечего больше сказать». Отец Алексей, что Вы об этом думаете?

Священник А. Юсупов

— Ну, я думаю, что тут этот вопрос — он как бы двоякий. С одной стороны, мы говорим о том, что мы хорошие. Почему? То есть вот «да, я живу вот так». А почему я так живу? То есть источниковедение. То есть что является источником моих убеждений, которые заставляют меня жить именно таким образом? И тут как раз очень важно Евангелие. Я когда общаюсь с людьми — может быть, верующими, мало верующими или неверующими, мне по жизни моего служения приходится часто общаться с людьми, которые приходят детей покрестить, совершенно не зная, зачем они это делают. Приходят иногда совершенно неверующие крестные или папы неверующие. Очень интересные обычно завязываются в этот момент беседы, когда появляется среди четырех человек один, который пришел просто так. Обычно это оглашение переходит в такой очень интересный диалог, полемику…

К. Мацан

— В диспут.

Священник А. Юсупов

— В диспут, да. И вот тут начинаешь человеку просто говорить: «Ну вот да, я верю в Бога. А почему я верю? То есть откуда я узнаю, что Бог есть? Ну потому что он мне об этом рассказал. Вот есть Священное Писание». И здесь важно, с одной стороны, показать свой личный опыт — что я верю, почему я верю? Мой личный опыт, моя вера основывается на личном общении с Богом. Вот Господь в моей жизни проявился так-то и так-то. Это, наверное, тот инструментарий, способ, которым очень часто пользуются протестанты. У них зачастую общение о Боге сводится к тому, что «а вот Бог мне сказал», «Бог мне открыл» и так далее. Это, конечно, хороший момент. Но второй момент — потому что, в любом случае, ни у кого из нас нет такого опыта, как у Василия Великого, Иоанна Златоуста… И тут нужно сказать: «А кроме меня, хоть мой опыт вот такой вот, на пять миллиметров, есть просто колоссы мысли, колоссы опыта общения с Богом, и они говорят об этом совершенно другие вещи. А вот апостолы — они видели Бога вживую, они с Ним пообщались, Он им рассказал то-то и то-то. И вот это мы так понимаем». Здесь поэтому должна быть некоторая, что называется, «золотая середина», «царский путь», по моему мнению.

К. Мацан

— Где-то у отца Александра Шмемана в одной из его бесед такая мысль встречается. Он вспоминает такое расхожее выражение про веру, что «это невозможно объяснить, можно только пережить самому», и отвергает это выражение, говорит: «Нет, мы, христиане, должны быть в состоянии рационально, аргументированно свою веру подтвердить, объяснить, в чем-то даже доказать — но с той оговоркой, что жизнь вообще недоказуема». Как говорил Флоренский, «православие не доказуется, а показуется». Но, тем не менее, это выражение, которое мы часто слышим в разговоре о вере: «Это невозможно объяснить, можно только пережить самому». Что Вы об этом думаете?

А. Коршиков

— Ну, здесь очень все… Ну, очень просто ответить на этот вопрос, потому что у нас есть Священное Писание. Просто сама книга Библия, если подсчитать количество в ней — более тысячи страниц. А зачем нам Бог дает вот эти тексты? Зачем через Бога свой опыт открывают святые отцы Церкви, да? То есть у нас колоссальное просто письменное наследие. Вот зачем оно нужно, если мы ничего не должны?.. Это что-то индивидуальное — каждый случай, да? И только так, и мы ничего не можем объяснять, ничего доказывать? Наоборот, мы говорим, что на любой вопрос… Да, Вы знаете, очень часто происходит сейчас — приходит человек с некоторой критикой Церкви, критикой веры и говорит: «А вот что Вы можете сказать на этот вопрос?». А мы ему объясняем: «Понимаете, вот за две тысячи лет вот какой бы Вы вопрос ни задали, на все эти вопросы уже давно есть ответы. Вы думаете, что Вы первый за две тысячи лет этот вопрос задали?». Поэтому, конечно, личный опыт очень важен, и его нельзя отвергать, это один из столпов. Но второй столп — это опыт Церкви, который уже есть. И он выражается, в том числе, через то, что мы о вере рассказываем, — через Священное Писание, Священное предание Церкви. Поэтому, конечно, здесь нам есть что рассказывать.

К. Мацан

— Батюшка, а Вы что думаете?

Священник А. Юсупов

— Ну, я думаю, что тут то, что мы опираемся на опыт других людей — святых людей, апостолов, — это ведь тоже, на самом деле, верифицируемо. Потому что когда мы говорим, что «такой-то святой сказал то-то» или «в Библии написано то-то», это же подтверждается жизнью. Две тысячи лет люди хранили Священное Писание, переписывали в огромном количестве, хранили писания святых отцов. И для всех них это было очень важно. Значит, это в жизни им было нужно, значит, это работало. Потому что мы знаем огромное количество еретиков, про которых святые отцы писали, но их писание не сохранились, и только вот буквально последние археологические раскопки позволяют нам что-то вскрыть. То есть люди об этом забыли. Некоторые книги были известны только просто по названиям. А святых отцов хранили, Священное Писание хранили. И это тот… рецепция Церкви, опыт Церкви, который тоже, на самом деле, доказывает необходимость и важность.

К. Мацан

— Мы продолжим говорить…

К. Гордица

— Если кратко дополнить, то самое главное — проповедовать не свое, а Божие. Мы, миссионеры, понимая свою греховность, недостоинство, должны выступать в роли, я бы сказал, «стрелочек». То есть вот стрелочки-указатели — на Слово Божие, на опыт святых, чтобы распространять, переводить на разные языки, распространять Слово Божие и святых отцов. И заинтересовать в этом других людей, помочь другим людям найти ответы.

К. Мацан

— Вернемся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, мы сегодня разговариваем, размышляем о «Школе православного миссионера» — это проект Синодального миссионерского отдела. У нас в гостях представители этой школы — заместитель руководителя «Школы православного миссионера» Александр Коршиков, священник Алексей Юсупов, клирик и секретарь Китайского патриаршего подворья и преподаватель этой школы, и Константин Гордица, магистр богословия, выпускник и преподаватель «Школы православного миссионера». В студии Константин Мацан. Не переключайтесь.

«Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается. Еще раз здравствуйте, дорогие друзья. Мы сегодня говорим о миссионерстве, о том, как делиться верой, как рассказывать, как не рассказывать, кстати, о своей вере, каких ошибок не допускать. Об этом мы в первой части программы тоже уже поговорили. У нас сегодня в гостях представители «Школы православного миссионера»: Александр Коршиков, заместитель руководителя этой школы, священник Алексей Юсупов, клирик и секретарь Китайского патриаршего подворья и преподаватель «Школы православного миссионера», и Константин Гордица, выпускник и преподаватель тоже этой школы, магистр богословия. Расскажите подробнее, собственно говоря, о программе школы. Вот человек, который туда приходит, вот он ходит на курсы, на занятия. С чем он еще сталкивается? Какие проекты в школе есть, помимо лекционных и семинарских занятий? Что еще?

А. Коршиков

— Ну, смотрите, начинается с того, что есть, — лекционное, семинарское, да? Во-первых, просто принцип очень важный, что (особенно на этом базируется первый курс) это преподавание православной веры. То есть вначале человек должен хорошо узнать свою веру, прежде, чем уже начинать изучать иные религии, иные философии. Поэтому первый курс — это такое вот знакомство с православием, это знакомство с современным устройством Церкви, потому что дальше, когда человек начинает заниматься практической деятельностью, то он действует в рамках существующей церковной структуры. Потому что у нас наша миссия — Господь дает благодать тем, кто не самочинно начинает заниматься миссией, а тем, кто занимается в рамках Церкви, то есть по благословению священноначалия. Соответственно, человек вначале входит как бы в некую такую культуру и знает вероучения, и постепенно узнает, как Церковь устроена, а дальше уже как бы мы начинаем предлагать определенные практические вещи. Здесь очень широкий спектр, начиная от каких-то элементарных простых вещей, которые показывают, что человек вообще готов трудиться, чем-то жертвовать ради Церкви, ради церковного служения. Там, что-то отвезти куда-то, допустим, послать крестики в Пакистан или Латинскую Америку, продолжая уже какими-то такими приходскими послушаниями. Например, здесь вот отец Алексий упоминал очень важное служение — это огласительные беседы перед таинством Крещения, где, скажем так, более-менее наиболее благожелательная аудитория. Потому что все остальные — это уже более такая жесткая ситуация, тренировка. Человек рассказывает об основах православной веры. И заканчивая уже тем, что по итогам первого года обучения некоторые люди едут в поездки. Вначале обычно с России это начинается, а часто у нас есть и такая вещь, как зарубежная миссия. Мы знаем, как сейчас, какое внимание уделяет священноначалие, потому что есть экзархаты, созданные сейчас в Европе, в Юго-Восточной Азии, очень серьезно развивается миссионерское служение…

К. Мацан

— Ну вот я сегодня с телефона открывал сайт Вашей школы, и первая картинка, которая выпадает, это где-то, явно не в России, священники, которых сегодня политкорректно нужно называть «афроамериканские», хотя они не какие не американские, а просто африканские священники, чернокожие, в православных облачениях, видимо, крестят кого-то в африканской реке. Это тоже Ваши проекты? Вы в Африке миссионерствуете?

Священник А. Юсупов

— Да, я уточню. Потому что Африка — это некая специфика. Это каноническая территория Александрийского патриархата. Поэтому если говорить данные от конкретной картинки, то она связана с тем, что один из наших миссионеров по договоренности с Александрийской церковью ездил в Кению и занимался там миссионерской деятельностью. Этот человек был мирянином, сейчас это иеромонах, настоятель целого ряда приходов на Филиппинах, наш выпускник, наш преподаватель школы. Вот такая история, да? Конечно, если говорить сейчас о нашей деятельности, уже такой зарубежной, то мы сотрудничаем, в первую очередь, с Азией. То есть это направления Юго-Восточная Азия и Латинская Америка. И там, и там архиерей и митрополит Сергий — да, это глава экзархата, и, соответственно, митрополит Латиноамериканский Игнатий — это, конечно, люди, которые максимально хотят проповедовать другим народам, и с ними идет очень такое плодотворное сотрудничество.

К. Мацан

— Отец Алексий, а Вы, как Вы рассказали, много работаете с китайцами. У меня есть ощущение — может быть, оно совершенно такое дилетантское, — что вообще китайцам, учитывая их культуру — и давнюю, традиционную, древнекитайскую религию и философию, и учитывая их коммунистическое, скажем так, общество последних десятилетий, сложнее всего сказать о Христе.

Священник А. Юсупов

— На самом деле, китайцы, когда мы про них говорим, сказать, что они конфуцианцы или буддисты, или даосы, особенно когда мы говорим про континентальных китайцев, это очень большая натяжка. Потому что атеистические власти в Китае порушили свою традицию своей культуры, своих верований, может быть даже, в большей степени, чем христианство. И то, что там сохранилось, это либо примитивное язычество, которое связано… Только вот недавно приезжал священник с Тайваня и говорит: «Это вот поставить курительные палочки, попросить о том, чтобы у меня была хорошая работа, чтобы я хорошо сдал экзамен — и все, это вся религия». Либо это такой вот махровый атеизм. И с такими людьми, конечно, гораздо тяжелее говорить, но при этом и когда человек, скажем так, из этой среды вдруг начинает задумываться о христианстве, о православии, о Боге, то ты сам для себя в общении с этим человеком обретаешь очень много. Вот я, как бы немного уходя от темы, тоже думал очень много о миссии, о православии, о несении Слова Божия другим людям, и когда я только становился священником, как-то у меня состоялся разговор с одним батюшкой. Он говорит: «Ну зачем тебе вот миссией заниматься?»… Тоже, кстати, такая частая дилемма: зачем вести миссию другим, там, за границу? Давай лучше своим заниматься. А еще лучше — вообще не заниматься миссией, занимайся собой: молись, постись, и этого достаточно. И вот этот священник как бы такое говорит… А он очень мудро ко мне подошел, говорит: «Вообще, конечно, в идеале, это тебе нужно молиться, поститься, приобрести много духовного опыта, а потом ты что-то можешь сказать. Чего ты, такой молодой, куда ты лезешь сейчас со своей миссией? Но, — говорит, — иди. Все равно ты молодой, все равно ты не будешь поститься так, как постились в древности, — лежать на камнях, не есть десятками дней и так далее. Ты все равно не будешь так молиться, как могли молиться древние. Поэтому иди и набирайся опыта — общайся с людьми, которые совершенно неверующие. И, — говорит, — это будет твой способ обретения спасения, твой опыт обретения некоторого духовного опыта. И уже через это, потихонечку возрастая в духовной жизни, ты сможешь уже что-то лучше сказать и другим». И вот мой опыт как раз об этом и свидетельствует. Иногда приходит китаец — ну, я, конечно, говорю, это уже на исповедь приходит, да. Ну Господь так открывает Себя в жизни этого человека — этого бывшего, там, протестанта или бывшего язычника, бывшего атеиста, что ты сам диву даешься и очень много для себя черпаешь. Не только на исповеди. Когда ты просто общаешься с людьми, которые недавно были неверующими китайцами, и вдруг стали православными, или пусть даже десять лет назад стали православными и сейчас потихонечку воцерковляются, ты тоже видишь, насколько Господь близок к этим людям, насколько Он неформально и открыто Себя показывает им, что, я еще раз повторю, для себя вот в такой ситуации обретаешь очень много.

К. Мацан

— Ну вот Вы сказали принципиально важную вещь, как мне кажется: Господь Себя открывает этому человеку. И действительно, наверное, весь наш разговор — он как некую предпосылку имеет то, что Господь действует Сам, и в это христиане верят, что инициатива всегда, в первую очередь, за Богом, и вера — это дар от Бога и чудо Божье, которое Он человеку по милости Своей дает. С другой стороны, отсюда можно сделать вывод, что тогда положись на Бога и не лезь никуда. И Господь когда сочтет нужным, тогда откроет. А то, что ты себя считаешь помощником настолько, что ты сейчас Богу тут подсобишь, чтобы Он этому человеку открыл, — ему одному тяжело Богу открыться, этому человеку, ты ему сейчас как бы почву подготовишь, поможешь, — вот где здесь правильная грань отношения к себе в этом деле?

Священник А. Юсупов

— Мне кажется, что тут нужно относиться так. Ты знаешь, что Господь открывает Себя. Если ты помрешь, тебя не будет, все равно кто-то это Слово Божие нести будет. Без тебя Церковь не перестанет существовать. Но ты знаешь, что Господь, открывая Себя, Он ведь сообщает огромное количество благодати — и тому, кто открывает, кому Он открывается, и тому, через кого Он Себя открывает. Вот почему как бы, сравниваю, опять-таки, миссию среди китайцев и среди русских… У русских такое огромное количество возможностей узнать о Боге: пройти мимо церкви, почитать книгу, — что Господь так ясно Себя русским не открывает, потому что у них есть огромное количество «костылей», через которые Господь может действовать. А с китайцами не так. И стать миссионером — это значит войти вот в эту радость, войти вот в эту возможность, что вот тут такой огромный объем благодати действует, проходит, а вот хочет, чтобы через тебя прошло. Это, в какой-то мере, даже для себя, на самом деле, миссия, чтобы почувствовать ее радость, почувствовать тот духовный опыт, который ты в другой ситуации не почувствуешь, не увидишь. Тот объем благодати, который тебе сообщится ради того, чтобы ты кому-то чего-то рассказал, ты его в другой ситуации не получишь. Вот святые отцы — опять повторюсь, вот монахи, отшельники — они специально шли в пустыню, ставили себя в такие условия физические невозможные, чтобы Господь им помог, чтобы Господь их поддержал, сообщил им вот этот дар молитвы, поста и так далее. А мы идем другим путем. Мы ставим для себя тоже невыполнимую задачу, которую мы сами выполнить не можем. И Господь через нас… Да, не потому, что мы такие замечательные, а потому что Господь — Он все равно будет действовать. Но очень хочется, чтобы это было через нас. Ради самих, ради вот этой радости участия, соучастия с Богом в этом деле.

К. Мацан

— У нас сегодня в гостях представители «Школы православного миссионера»: Александр Коршиков, заместитель руководителя этой школы, священник Алексей Юсупов, клирик и секретарь Китайского патриаршего подворья, преподаватель «Школы православного миссионера», Константин Гордица, выпускник и преподаватель этой школы, магистр богословия. И давайте вот после такой большой теоретической части нашей беседы перейдем к части практической. Вот у нас завтра праздник Крестовоздвижения. Как бы Вы о нем рассказали по-миссионерски? Вот человек, который, допустим, с Вами накануне праздника Крестовоздвижения встречается и говорит: «Ну вот расскажи мне о своей вере. Вот у Вас завтра в календаре стоит праздник, слово непонятное: „Крестовоздвижение“. Это про что?». Вот что такое — по-миссионерски про это рассказывать? Кто начнет? И они переглянулись. (Смеется.)

Священник А. Юсупов

— (Смеется.) Все зависит от того, с кем Вы будете общаться. То есть надо понять уровень человека. Если человек вообще про Христа ничего не слышал, то, конечно, ты будешь ему рассказывать о Христе, о грехе, о том, что Он пришел в этот мир ради нашего спасения. И больше будешь говорить, на самом деле, не про сам праздник Воздвижения, а про крестное страдание, смерть, про то, что Господь нам дает через… Зачем Он вообще пришел в этот мир, зачем Он распялся? Мне кажется, вот это. Если человек… Ну, и, собственно говоря, это, на самом деле, скорее всего, это и будет миссионерством. Потому что во всех остальных случаях, когда человек что-то уже знает о Христе, больше это уже такое, скажем, оглашение или катехизация. Тут надо, опять-таки, уровень смотреть. И если человек вообще про Христа не слышал никогда — такие случаи тоже бывают у китайцев, то ты сначала будешь очень много говорить про Иисуса Христа.

К. Мацан

— Так, а что скажут остальные «участники концессии»?

К. Гордица

— Ну вот надо еще понять, естественно, что, действительно, с людьми, кто ничего не знает о Христе, можно начать как раз издалека, с опорой на другие религии, на другие культуры, особенно если это китайцы или мусульмане, или индусы. Действительно, для них непонятно, почему воздвигают Крест, почему поклоняются каком-то предмету — Кресту, а еще необычной формы такой, а еще кто-то висит на Кресте. И начинаешь им объяснять, что все религии мира учат о том, что существует добро, существует зло. И за зло человек получает наказание. И как бы в разных религиях существует разная практика, как избежать наказания. И тут уже можно привести то, какие есть жертвоприношения в какой религии для того, чтобы избежать наказания, чтоб откупиться перед Богом, перед богами, перед духами, перед кармой и так далее. И как бы нужно сказать, что вот христианство — это единственная религия, в которой Бог проявил свою любовь. Он стал человеком, пришел в мир и принял на себя наказание за наши грехи. Например, мусульманам — чеченцам, дагестанцам — такой вот убедительный пример с их героем и правителем имамом Шамилем, что вот когда он ввел наказание — за воровство побивали палкой по спине, и его родная мать попалась на воровстве… Ему закон нарушить нельзя, потому что он потеряет авторитет. А подставить родную мать не хочется. И он что сделал? Ее положили на землю, он лег сверху, и били его. Формально, били ее, но на самом деле — его. И так же и наш Бог — Он принял на Себя… Вот недавно у нас была беседа тоже со студентами из арабских стран, из Ирана. Для них тоже этот пример был очень убедительный и понятный. Они поблагодарили и сказали, что «спасибо, мы теперь Вашу религию не будем обвинять в том, что Вы поклоняетесь трем Богам и поклоняетесь неодушевленному предмету. Мы поняли, что у Вас действительно все тут как бы логично и проработано с тем, что Бог есть Любовь, с тем, как происходит прощение грехов, и с тем, действительно, почему мы почитаем Крест и почему мы его воздвигаем».

К. Мацан

— Александр?

А. Коршиков

— Ну, я добавлю… Да, действительно, я согласен с отцом Алексием и с Константином. Сам праздник Воздвижения, разговор о нем — это уже более такое сложное знание. То есть предполагается, что человек уже много знает о христианстве. Поэтому, конечно. когда мы говорим о деятельности такой миссионерской, о том, чтобы заинтересовать человека верой тем или иным способом, то здесь надо как-то обратиться уже… Либо действительно говорить о Кресте Господнем… Можно, например… Вот тоже, как пример: когда мы говорим о празднике Воздвижения, он же начался с истории с императрицей Еленой, матерью императора Константина. И здесь, например, очень интересная вообще история. У нас есть такой в светском мире шаблон, скажем так, о том, что… Наверное, знаете, когда мы с молодежью общаемся, тоже часто это разбираем — что христианство создано вообще для того, чтобы управлять массами. Знаете, вот это такое заблуждение, да? Мы начинаем говорить, что, «знаете что, вообще, христианство не просто…»…

К. Мацан

— Конечно, да. А Евангелие написано императором Константином в IV веке, конечно.

А. Коршиков

— …что христианство вообще появилось во время гонений, то есть христиане — их гнали за их позиции, в том числе, может быть, как политические. Они считали, что император — это просто человек. То есть та эпоха, в которую христианство появилось… Языческое вероучение говорило, что император — это бог. А христианское вероучение это опровергало. Поэтому, конечно, христианство было крайне невыгодно для властей. И вот в этом контексте, когда мы говорим об обращении императора Константина, — да, это повод для человека задуматься. Вообще, император обратился, не имея ни каких для того веских оснований, никакой логики в этом не было. Примерно к тому моменту, по мнению историков, максимум, 7-10 процентов были христианами. Армия была, в основном, языческая. И тут император Константин начинает идти в христианство. Понимаете, это невыгодно абсолютно для него, для лидера империи. Это не укрепит авторитет, это возможность, наоборот, переворота на религиозной почве. Но он идет к этому, он начинает с того, что меняет знамена, да, делает знамена с изображением Креста. То есть делает абсолютно нелогичные вещи, но очевидно, что у него был глубокий религиозный опыт. Это как раз повод задуматься для человека — что в истории есть события, которые необъяснимы светски. Как, знаете, вот, например, недавно было празднование Владимирской иконы Божьей Матери. Почему-то Тамерлан, который уничтожал все народы на своем пути, он берет и уходит от Руси. Какая причина, да? У нас есть церковное объяснение этого события. А все светские — они абсолютно неубедительны. Взял, решил отойти. Собирался завоевать — убежал. Вот как это объяснять? Так же и здесь — император берет и начинает двигаться к христианству, начинает христианству покровительствовать вопреки вообще всей традиции, которая была в империи, уже трехсотлетней. Начинает делать то, что ему никакой популярности не принесет. А это человек, который был сверххаризматичный, сверхъяркий, объединил империю. Казалось бы, зачем это делать? А потому что действительно что-то с ним случилось, что-то переменилось, что он стал, в итоге, равноапостольным, и сделался только для Христа, для христианства.

К. Мацан

— Хорошо, давайте перейдем тогда на другой уровень аргументации, если мы говорим не о «нулевом» человеке, скажем так, который ничего не знает о Христе и христианстве, а все-таки о человеке… ну, вот, может быть, о том, кто, как вот отец Алексей говорил… Русский человек, который, в принципе, в этой культуре живет, но он что-то об этом слышал, и он, в принципе, знает, что вот был Христос, была Голгофа, было Распятие. Но вот он незнаком с Церковью, по большому счету. И видит, что церковный календарь предлагает ему в этот день вспомнить о стабильности Крестовоздвижения. То есть какой-то мессидж, как сегодня сказали бы, Церковь посылает такому человеку: «Вот об этом сегодня подумай». Вот о чем — «об этом»?

А. Коршиков

— Ну, конечно, здесь необходимо рассказать о самом празднике. Да, сам праздник, я просто напоминаю, говорит о том, что Елена, мать императора Константина — тоже, кстати, удивительно яркий пример, потому что люди только обратились ко Христу и имели глубочайшую веру, — она поехала в Иерусалим разрушенный и пыталась найти Крест Господень. Это вообще задача невозможная и бессмысленная. Да конечно, человек поедет в разрушенный город — он, конечно, Креста не найдет, понимаете? А человек имел веру. И это, конечно, во-первых, да, это праздник, если мы не говорим о самом Кресте, о котором можно говорить… Да, написаны богословские трактаты, и можно говорить часами о подвиге искупления. Даже вот на примере просто человека, императрицы, которая имела глубочайшую веру, и Бог — Он, как говорится, поругаем не бывает, Он этот Крест дал. Более того, не просто они обнаружили Крест. Как Вы знаете, они обнаружили три Креста. И когда встал вопрос… Почему называется «Воздвижение», в том числе? Потому что произошло чудо — чудо, по преданию… Основное предание говорит, что воскрес человек, когда Он соприкоснулся с истинным Крестом. Потому что креста было три — как Вы помните, было еще два разбойника рядом со Спасителем. То есть Бог — Он является…

К. Мацан

— То есть они решили, какой крест был именно тем, на котором был распят Спаситель…

А. Коршиков

— Истинный, да.

К. Мацан

— …через то, что вот шла похоронная процессия, и приложили эти кресты к человеку, и от соприкосновения с одним из них он воскрес. Поняли, что вот это и есть тот самый Крест.

А. Коршиков

— Да. И вот как бы два научения. Во-первых, человек с горячей верой, который идет не ради себя, а ради того, чтобы найти, в данном случае императрицы, великую святыню, ради любви ко Христу идет, и на, казалось бы, безнадежное дело, Бог — Он дает силы и дает такой удивительный результат. А во-вторых — что Бог явил чудо Воскресения, что Бог — Он в каждый момент времени (это был IV век, а сейчас XXI век) — Бог всегда готов изливать Свою благодать на эту планету, на людей здесь, и творить великие чудеса. И это было, есть и будет. Поэтому здесь вот… Это не… Понимаете, чудеса и вот это такое действие Божие — это не время евангельской истории только, время, когда был Господь на Земле и когда были апостолы вместе с ним, а это время — оно продолжается. Священная история продолжается до конца времен.

К. Мацан

— Так. Что скажут остальные «участники концессии»?

Священник А. Юсупов

— Я думаю, что можно еще сказать такую вещь было бы. Да, вот многие, мне кажется, из русских не знают о том, что было три креста. Что был один — как бы да, вот один Крест, на нем распяли Иисуса Христа. А оказывается, распяли троих. Для многих, на самом-то деле, это, когда они об этом слышат, это становится некоторым откровением, открытием. И вот тут… Ведь все люди страдают. Вот страдал Христос, умер. Вместе с ним страдали, умерли другие — еще двое разбойников. Может быть. страдали меньше, но тоже умерли и тоже страдали. И вот каждый человек ведь страдает. И эта вещь, как бы вот это страдание… Избежать страданий — это вообще как бы основная «красная нить» вообще жизни каждого человека. Большинство нехристианских религий именно об этом и говорят — как избежать страдания, как стать счастливым. Христианство идет, конечно, гораздо глубже и дальше в цели своего существования. И вот если говорить с человеком маловерующим, неверующим или кто мало знает о Христе, мне кажется, очень хорошо начать именно с этого. «Вот ты страдаешь, ты мучаешься — хорошо. А зачем ты это делаешь? Можно этого избежать? Нет? Ты все равно?..» Если с человеком говорить, можно подвести к той мысли, что избежать страдания невозможно. Все равно будут болезни, все равно будут скорби. Все равно, если даже ты ничего не делаешь, кто-то там тебя обманет, обворует и так далее. А как быть, что с этим делать? Как это обратить себе на пользу? Вот, например, Иоанн Златоуст говорит, что да, ты совершаешь милостыню — это очень хорошо, но ты милостыню совершаешь от того, что тебе не надо. Вот у тебя есть лишние деньги — ты пошел и отдал. А он говорит: а если у тебя чего-то украли, то ты должен с чистым сердцем, с любовью эту вещь отпустить и сказать: «Пусть! Вору нужнее, чем мне». И, говорит, тогда это станет настоящей милостыней, потому что ты отдал то, что тебе нужно, и очень нужно. И это отношение христианское к страданиям — его вот именно очень хорошо можно описать на сравнении вот этих трех крестов. Что Христос страдал и умер, и Он страдал — это абсолютно добровольно и ради других, и это принесло огромную пользу, колоссальную, такую пользу, с чем невозможно ничто другое сравнить. Он принес просто Спасение, в прямом смысле этого слова, для всех людей. А страдал разбойник, но он страдал по своим грехам, страдал не добровольно. Но, приняв это страдание, он первым вошел в Рай. Страдал другой разбойник, который злословил Христа, это страдание его не привело ни к какому доброму результату, ему ничего не дало, и как он страдал в этой жизни, так же потом он будет страдать и на том свете. И вот это отношение очень хорошо, мне кажется, можно… Ну, как бы если думать, как это описать людям маловерующим, вот тоже хороший материал — этот праздник.

К. Мацан

— Константин, есть что добавить?

К. Гордица

— Ну, тут уже все сказано. Я добавлю только совсем немного. То, что мне рассказывали истории о том, как Крест Христов — как с него некоторые люди отпиливали, воровали себе, там, частички, думали, что Господь Бог по Своей благодати им поможет. Нужно понимать, что святыни… Вот этот праздник является поводом рассказать об отношении к святыням. Что святыни, такие, как Крест, или икона, или мощи, они не являются источником благодати. А некоторые люди, даже вот ходя в храм, иногда еще, к сожалению, мешая христианство с язычеством, верят в так называемую энергетику… Повод рассказать, что, на самом деле, энергетики никакой не существует. Есть вот благодать — несотворенная энергия Бога, и может как бы быть бесовская энергия у тех, кто творит грех. А благодать Господь Бог раздает в ответ на веру человека и на молитву. А когда кто-то какую-то святыню ворует, то, наоборот, такая молитва будет в грех, и через эту святыню Господь Бог таким людям помогать не будет и изливать Свою благодать не будет.

А. Коршиков

— Или, там, надеется на ладан и при этом не молится, в храм не ходит.

К. Гордица

— Да.

К. Мацан

— Спасибо огромное за сегодняшнюю беседу! Давайте уже под занавес нашего разговора расскажем радиослушателям, где Вас искать. Сайт в Интернете, или просто забить в поисковой строке: «Школа православного миссионера»? Или звонить?

А. Коршиков

— «Школа православного миссионера» при Синодальном миссионерском отделе" — вот это ключевые слова. Потому что сейчас уже, слава Богу, школ таких появляется все больше и больше, и не только в Москве, но и в других регионах. Искать нас по адресу: Старая Басманная, дом 16, в храме Святого Мученика Никиты в районе метро «Курская». Также у нас есть группа ВКонтакте: «Школа православного миссионера при Синодальном миссионерском отделе», сайт http://ortomission.ru. Ну, и стоит не забывать о том, что те, кто к нам будет поступать… что обучение — оно невозможно без практики, и нужно прилагать труды для того, чтобы учиться, усваивать знания, чтобы практиковать. Не надо ждать: «Меня пошлют туда, меня пошлют сюда, я выучу какие-то волшебные слова, буду „глаголом жечь сердца людей“ и просвещать народ». Стоит понимать, что миссионер, помимо знаний и помимо практики, должен еще чувствовать человека, должен нарабатывать опыт, должен смотреть на человека, применять гибкость, как бы какому человеку как сказать о вере. И также, когда нам задают вопрос о вере, то самая распространенная ошибка — это вот просто отвечать на вопрос и все. Важно еще ответный вопрос задавать человеку, чтоб тот иноверец не подумал, что «хорошо, у православных ответ на этот вопрос есть, но я найду в другой раз, как, на чем „засыпать“, завалить, найти заблуждение». Нужно, чтобы другой человек задумывался. Потому что некоторые, например, спорят и говорят, ругают Патриарха, ругают священников, ругают Церковь, но при этом говорят: «А что это, зачем Вы в Церкви младенцев крестите тут?». А потом, когда у человека спрашиваешь: «А ты сам вообще в Бога веришь? Веришь, что Христос все-таки жил две тысячи лет назад на земле, умер и воскрес?», и вот этот вопрос 90 процентов таких людей ставит в тупик. И думают: «Действительно, если я верю во Христа, зачем я ругаю Его Церковь? А если я не верю во Христа, какая мне разница тогда, кто как бы в Церкви священник, а кто нет?». Поэтому… И также важно понимать, что у человека есть свобода воли. Вот некоторые по неопытности, как вот рассказывали и отец Алексей, и Александр, приводили примеры, что как бы начинают давить на человека, чтобы он согласился обязательно с их аргументами, с их выводом. Нужно, наоборот, человеку дать понять: «Вот мы тебе возвестили Слово Божие, а выбор — идти в храм или нет, поверить в Бога, не поверить в Бога, исповедоваться, причащаться или нет — это твой личный свободный выбор». И после этого такой человек понимает, что «на меня никто не давит, мне никто ничего не навязывает, ответственность только на мне». И чаще всего как раз такие люди и приходят в храм — на кого не давили. И русские, и китайцы.

К. Мацан

— И русские, и китайцы. Спасибо огромное за эту беседу! Я напомню, сегодня у нас в гостях с нами и с Вами в этой студии были представители «Школы православного миссионера» при Синодальном миссионерском отделе Русской Православной церкви: Александр Коршиков, заместитель руководителя этой школы, священник Алексей Юсупов, преподаватель «Школы православного миссионера» и клирик и секретарь Китайского патриаршего подворья, и Константин Гордица, магистр богословия, выпускник и преподаватель «Школы православного миссионера». В студии был Константин Мацан. До свидания!

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем