Светлый вечер с Владимиром Легойдой

Скачать

Владимир Легойда

Гость программы — Владимир Легойда, председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ.

Темы беседы:

— Программа «Парсуна» с Юлианой Никитиной;

— Детские психологические травмы и формирование личности;

— Связь любви и боли;

— Психология и религия — различия взглядов;

— Вера и дела в жизни христианина.

Ведущий: Константин Мацан

К. Мацан

— «Светлый вечер» на радио «Вера», здравствуйте, уважаемые друзья, у микрофона Константин Мацан. На связи сегодня в этом часе «Светлого вечера», как всегда по пятницам, с нами и с вами Владимир Романович Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома» и профессор МГИМО. Добрый вечер.

В. Легойда

— Добрый вечер.

К. Мацан

— Владимир Романович, хотел бы сегодня начать разговор и поговорить об одном из недавних выпусков программы «Парсуна», где вашим гостем была Юлиана Никитина, руководитель Центра социальной адаптации святителя Василия Великого, удивительный такой проект в Санкт-Петербурге, которому уже много лет и который занимается тем, что возвращает к жизни трудных подростков через то, что сопровождает их, помогает им адаптироваться, помогает им учиться жить нормальной жизнью. И насколько я знаю, одно из направлений такой помощи подросткам — это чтобы трудный подросток ехал к тем, кому тяжелее его, допустим, ехал помогать кому-то, каким-то больным людям или помогать старикам, вот разнообразная деятельность у этого Центра. У вас руководитель его Юлиана Никитина была в гостях, какие у вас впечатления от беседы у самого?

В. Легойда

— У меня, мне кажется, мои впечатления, они отчасти, надеюсь, что видны в самой беседе, они очень глубокие, очень сильные. Я вообще очень рад, когда мне удается в «Парсуне» записать людей, которые занимаются тем, что сегодня принято называть социальным служением, и люди, которые у меня были, и Ирина Мешкова из «Ангара спасения», руководитель «Ангара спасения» в Москве, и вот Юлиана Владимировна сейчас, и другие коллеги из Свято-Софийского «Домика» — это, конечно, люди, перед которыми хочется склонить голову, поэтому здесь это чувство, это ощущение, оно у меня преобладает или, по крайне мере, оно первое, которое я испытываю, общаясь с такими людьми, потому что это правильно, это по-евангельски, это благородно, по-человечески и это очень важно. И Юлиана Владимировна, если так немножко пафосно сказать, когда мы предстанем перед Господом, то уже на сегодняшний день за ней более 380-ти исправленных жизней и это очень серьезный такой шаг и ответ на вопрос: вера без дел мертва есть. Человеку, как мне представляется, конечно, Господь нас будет судить, но как мне представляется, человеку есть что в этой области, безусловно, в этом вопросе сказать Богу. Вот это основное такое чувство, может быть, несколько сумбурно я его изложил, но вот так.

К. Мацан

— Очень много мыслей любопытных было в вашем разговоре помимо того, что рассказ о служении Юлианы Владимировны Никитиной о самом проекте, он впечатляет и потрясает, и согревает, и трогает, это безусловно, но сам разговор, вы в беседе с гостьей выходили на такие темы, о которых хочется, может быть, даже чуть подробней поговорить именно уже с вами, наверняка как-то они у вас после этой записи осмыслялись и отзывались, и размышляли вы об этом. Вот сказала ваша гостья, что нас всех недолюбили в детстве, не только про трудных подростков, про которых обычно говорят: да, вот им как-то в семье, в детстве или не было семьи возможно, скорее всего, не хватило любви, но всем нам не хватило в детстве любви, вы так достаточно среагировали удивлением, вот почему, что для вас в этом?..

В. Легойда

— Да, вы знаете, я вам благодарен, что вы это вспомнили, потому что это действительно вещь, которая заставляет задуматься, я бы сказал так, что на чисто человеческом уровне таком эмоциональном я с этим не готов согласиться и в отношении себя, например, и в целом, ну, в отношении себя прежде всего, потому что мне очень сложно...У нас, естественно, нормальная семья, у нас всякое бывало и бывает, и у детей с родителями, мы много через что проходили, в том числе, и когда мы с сестрой приходили в храм, это первоначально вполне ожидаемо встречало сильное сопротивление родителей, которые потом, как многие родители в нашем поколении, за нами пришли в Церковь, но поскольку мы поздние дети и у нас дедушки и бабушки были, я бы сказал, что мы купались в любви, поэтому мне здесь с этой очки зрения такой человеческой и эмоциональной сложно согласиться с тезисом о том, что нас всех недолюбили. При этом, если как-то попытаться, я не знаю, насколько это правомерно, посмотреть на это через богословие первородного греха и понимать несовершенство всех людей, в том числе, и родителей по отношению к детям, в этом смысле, может быть, наверное, здесь есть некое содержание в этом тезисе, а так, наверное, тут очень сложно без Юлианы Владимировны это обсуждать, как ее тезис, по крайней мере, если так на него оторвано смотреть, может быть, от беседы нашей, то я бы вот так сказал, если вы подскажете, как дальше мы можем двигаться, я готов еще попробовать порассуждать, но сходу я вот эти две вещи бы отметил.

К. Мацан

— Я «подскажу», если это слово использовать, конечно, сейчас я не предлагаю обсуждать тезис и опыт именно Юлианы Владимировны Никитиной, а саму мысль, о которой заговорили, которую можно обсуждать и в отрыве от самой беседы, и ее экстраполировать на то, что, как мне кажется, мы сегодня часто слышим вокруг себя, ведь вот этот тезис о том, что «всех нас в детстве недолюбили» звучит (опять же, подчеркну, абсолютно не в контексте того, о чем говорила ваша гостья, чем она занимается, а просто в контексте разных разговоров, программ с психологами и так далее), звучит как уже, на мой взгляд, едва ли не такая аксиома, что у всех в детстве были травмы и если копаться, мы придем к тому, что где-то что-то сделал родитель не так и даже если не хотел, и, как шутят на эту тему: «как бы вас не любили в детстве родители, все равно вам будет, что рассказать психоаналитику во взрослой жизни» — с одной стороны, и вроде бы многие с этим соглашаются и пытаются эти травмы отыскивать, чтобы с ними работать, чтобы в самих себе сегодняшних лучше себя чувствовать, чтобы проблемы решались, и психологи этим занимаются, если это помогает, то слава богу. С другой стороны, у нас на радио «Вера» тоже в программах были психологи, которые говорили: «А я вот не приемлю слово «травма», потому что травма — сразу осуждение того, кто тебя когда-то травмировал, ты сразу — жертва, а родители — агрессоры. Я говорю о слове «задача», вот есть у меня какая-то задача, я так сформировался, такие у меня детские впечатления и ассоциации, и надо с этим работать, надо это решать, надо с этим что-то делать, чтобы, опять же, исцеляться. Что вы об этом думаете, об этом, если угодно, дискурсе детских травм у недолюбленных детей?

В. Легойда

— Если исходить из двух позиций, которые вы обозначили, мне, безусловно, ближе вторая, хотя я ее тоже не вполне разделяю, потому что в ней тоже речь идет так или иначе о травме, об исправлении, просто без слова «травма», как мне показалось. Понимаете, я слишком плохо знаком с психологией и с психоанализом, чтобы пытаться здесь говорить как-то с точки зрения не то, чтобы даже специалиста, а человека более-менее посвященного в проблематику, я могу сказать, как пользователь, что называется, как безответственный пользователь, что мне видится в этом некая опасность...Давайте так: как безответственный пользователь, имеющий представление о том, как более-менее устроена наука, и вот понятно, что в науке, особенно в науках, которые мы называем гуманитарными или науках о человеке, мы нередко оперируем какими-то...то, что Вебер называл «идеальным типом», позволю себе расширительно это толковать, то есть некая ментальная конструкция, которая к реальности прямого отношения не имеет, не описывает реальность, как таковую, но помогает ее понять, и в науке любая, в принципе, схема, формула, она в каком-то смысле так или иначе есть движение в этом направлении, это не слепок реальности, а некая остановка ее, фиксация в моменте...Сегодня не только в гуманитарных, конечно же, физики об этом говорят: посмотрите, модель атома, современные представления об атоме, как они сегодня трактуются, что такое модель атома, который мы все в шестом или в каком там классе физика начинается, учили, как сегодня это воспринимается, поэтому это все равно некая конструкция и с этой точки зрения, наверное, психология, как наука, и психотерапевты, как люди, которые занимаются практической такой деятельностью, они оперируют какими-то, наверное, выводами правильными и прочее, но что меня здесь настораживает, теперь уже как пользователя, понимая, как это устроено: что здесь вот этот идеальный тип, условно говоря, опять же, условно, он провозглашается, как некая норма, то есть психолог, врач, психотерапевт говорит, что я вот понимаю норму, я понимаю, как правильно, и я вижу, что у вас неправильно, давайте мы с вами поработаем, чтобы сделать правильно. Я могу ошибаться, у меня, кстати, в «Парсуне» ожидается очень серьезный психолог, я хочу с ним на эту темы поговорить. Но понимаете, какая штука, я когда читаю подобные вещи, например, о детстве моего поколения, поколения раньше, даже, может быть, позже, я делаю вывод, исходя из таких этих, что нас всех воспитывали неправильно, и травмы нам наносили, и в общем, все-все плохо, но я понимаю, что вот эти все вещи, которые «плохо» и «травмы» — это то, что создавало характер, это то, что формировало личность, с этим, конечно, не будут спорить те, кто так говорит, но мое несогласие в том, что это как-то отражалось негативно на людях — они становились тем, кем они становились, и выдающимися людьми становились, талантливыми, может быть, даже гениальными, наверное, со своими травмами. Условно говоря, я сейчас приведу пример, может быть, опять же, не вполне корректный, но вот я вспоминаю знаменитую историю Никиты Сергеевича Михалкова, который едет со своим папой на дачу, куда-то еще сколько-то там километров, десять, двадцать, тридцать до места, и вдруг он решается на то, чтобы покритиковать отца, и он говорит: «Что это за стихи у тебя, папа: «А у Тома, а у Тома кто-то... „плачет дома“, разве это стихи?» Папа останавливает машину, говорит: «Эти стихи тебя кормят. Выходи, свободен» — и уезжает. И Никита Сергеевич будущий, тогда он просто Никита, идет пешком эти сколько-то километров. Наверное, как мне представляется, это будет сегодня оценено, как травма, как что-то неправильное и прочее, и прочее, но вот Никита Сергеевич, которого мы любим, который вызывает до сих пор очень живой отклик, даже если это несогласие, то оно очень живое, эмоциональное, это человек, который сформирован, в том числе, подобными вещами и сказать, что вот это некая травма, которую он должен исправлять...Или история, с которой мне глубинно, как отцу, например, сложно согласиться, хотя я часто ее вспоминаю: когда он приезжает, дети просили черепаху завести, он разрешил после каких-то там дискуссий, договоренностей, приезжает домой, уже все легли спать, черепахи нет, он всех будит, и дети ищут эту черепаху, бедные, чтобы понимали, что такое ответственность. Возможно, опять же, кто-то скажет, что этого делать нельзя, что надо было дождаться утра, утром за чашкой чая объяснить детям, что это нехорошо, может быть, даже отправить их искать черепаху, возможно, возможно, это сделано не по учебнику, не по этой идеальной модели, но Надежда Никитична, которую я хорошо знаю, люблю, которая была моей дипломницей в институте, она такая прекрасная, в том числе, и потому, что она вместе с другими искала эту черепаху, я сейчас не помню, присутствовала она при этой ситуации или нет, были, наверное, какие-то другие. И вот мне кажется, что пытаться как-то исправлять вот эти вещи это слишком линейно, что ли, слишком просто, слишком схематично — представлять себе то, как устроен человек, это все равно что, в каком-то смысле это современный тезис о том, что фейсбук (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) тебя знает лучше, чем твоя жена — ерунда это полная, не знает фейсбук (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) нас вами лучше, чем наши жены.

К. Мацан

— Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома» и профессор МГИМО сегодня с нами с и вами в программе «Светлый вечер». Ну вот тезис о связи травмы какой-то детской, как бы мы ее ни понимали и того, каким человек вырастает, мне кажется, если его применять к людям творческих профессий, к художникам, режиссерам, особенно люди самих этих профессий даже и оба усилили бы то, что вы сказали, просто я не раз слышал от людей, которые занимаются киноискусством, писательством, что такие художники творят через травму, вот то, что они дают миру как художники, к сожалению, «к сожалению» говорю, потому что есть результат их внутренней душевной боли, которая есть следствие какой-то травмы и бывали случаи, когда человек с психотерапевтом эту травму прорабатывал и потом просто уже не мог творить, он заканчивался как художник и больше ему нечего было сказать, отдельный вопрос, как к этому относиться, может быть, это такая цена вполне достойная, чтобы человек стал лучше, и он сам это воспринимал как то, что ему больше не надо творить и не хочется, и у него все стало хорошо, и он прекрасно живет, я тут не выношу оценок...

В. Легойда

— А вот стало ли ему лучше? Я недавно пересматривал книжку Андрея Сергеевича Кончаловского (что-то я сегодня вспомнил эту семью замечательную) и у него в книжке «Низкие истины» есть мысль о том, что любовь — это всегда боль, если боли нет...причем он говорит: неважно какая любовь: к отцу, к маме, к брату, к другу, к жене, неважно, если боли нет, это что-то другое. И вот смотрите, понятно, что любовь Бога — это что-то, что мы неспособны понять, хотя можем и ощутить, что некорректно, наверное, сравнивать с человеческой любовь, хотя человек, как образ Божий, наверное, какие-то способности любить — это тоже отголосок этого образа в человеке, но посмотрите, как в евангельских историях эта любовь и боль связаны и, конечно, нужно ли здесь что-то исправлять? Я сейчас, наверное, открытый вопрос задаю, не риторический, но возможно, это тоже такой способ спасения человека через боль, он связан именно с преодолением первородного греха, то есть не наверное, а безусловно, но можно ли это назвать какой-то травмой дополнительной? В общем, я не знаю, насколько это понятно, все это первый раз формулируется, поэтому здесь может быть много неточно выраженных мыслей, но мне кажется, здесь, наверное, есть о чем поговорить и особенно, наверное, применительно к человеку, а уж тем более к культуре.

К. Мацан

— Ну вот очень понятно и как раз-таки вы подводите к тому, о чем я и хотел вас спросить, и, наверное, совершенно неслучайно то, что вы сейчас упомянули Евангелие и вот этот аспект, это измерение в эту тему привнесли, потому что не получается ли так, что логика, в которой мы говорим, что это была травма, родители, как ни крути, даже если они этого не хотели, в этом виноваты, эту травму нужно исправить, значит, нужно признать, что в детстве тебя как-то не так любили — эта логика в известной степени как бы не учитывает такую вещь, как промысл Божий о каждом человеке, что не только родители по своему характеру действовали, но и Господь действовал в тот момент и влиял на то, каким ты растешь, это само собой, мы не говорим о том, что бывает какое-то жестокое обращение, это совершенно другая тема, это не травмы, о которых мы говорим или если есть какие-то конкретные проблемы с психикой, их нужно лечить и идти к врачу, тут тоже никаких вопросов нет, но когда мы говорим о более-менее нормальном человеке, который живет своей жизнью, как все мы живем, и говорит о травмах, повторяю вопрос: не получается ли так, что эта логика в принципе исключает представление о промысле Божьем, как вам кажется?

В. Легойда

— Мне кажется, эта логика как раз-таки исключает представление о первородном грехе и пытается его исправить методами психологического воздействия, я сейчас совершенно не настаиваю на том, что я сейчас пытаюсь сформулировать, абсолютно, ни в коей мере не хочу, чтобы это прозвучало как отрицание пользы взаимодействия с психологами, но смотрите, что получается: вот мы говорим, что мир лежит во зле и вот это зло и несправедливость есть результат вселенской катастрофы, в которой по вине ангелов и людей оказался мир, и преодолевается это глубинно и в пределе любовью Божией, Господь спасает человека, и человек, устремленный к Богу, он способен спастись и потерянный рай обрести. Психологи говорят: «да, это все, наверное, так», допустим, верующие психологи или те, которые об этом не рассуждают, но говорят: «Ну смотрите, (повторяю, я сейчас огрубляю) здесь логика такая, что да, конечно, давайте поговорим предметно о вас, вот у вас такое в жизни было, такие сложности, сякие, это связано с какими-то детскими травмами, давайте это исправим и все будет хорошо» — вот не будет все хорошо, то есть это надо опять спросить у психологов, наверняка у них есть ответ, просто мне кажется, что он такой вопрос важный, в падшем виде не может быть все хорошо, понятно, что есть какие-то вещи, психологические проблемы, опытные духовники нередко на исповеди говорят: «Вот с этим тебе не ко мне, а к психологу», поэтому тут, возможно, я какие-то вещи смешиваю, но мне кажется, что должно быть вот это понимание, что это обещание, что «все хорошо, научитесь себя любить», вот эта вся ерунда, которая обещает светлое будущее отдельно взятой личности, вот она, конечно, на мой взгляд, как-то плохо вписывается в такое христианское мировоззрение.

К. Мацан

— Ну и тогда не могу не спросить о том, что вы эту фразу произнесли: «научись себя любить» — действительно, мы часто в беседах на радио «Вера» обращаемся к тому, что психолог с этой подсказкой, если угодно, обращается к тому, кто в свою очередь к нему за помощью обращается, то есть надо полюбить себя, твои чувства важны, твоя личность важна и, наверное, в каком-то таком абсолютно абстрактном смысле конечно, важна, конечно, чувства важны твои, куда же от этого деваться, они есть, они часть тебя, но все-таки и к этой логике есть вопросы, как вы сказали. Ну вот Евангелие говорит: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя», то есть получается, не полюбив себя, ты не можешь полюбить ближнего и не одни и те же слова используются в логике психологической и в логике евангельской, но смыслы, видимо, разные, хотя слова очень похожие, вот о чем здесь речь, как вам кажется?

В. Легойда

— Поскольку я пытался над этим думать, мне кажется, что, смотрите, Евангелие нигде не говорит «себя полюби», оно говорит: «полюби ближнего, как самого себя», то есть из любви к себе Евангелие исходит, как из некоей данности, что человек не может себя не любить. Причем вот эта любовь к себе, как и любовь вообще, любовь к чему-то другому или к кому-то другому, она ведь тоже может быть в искаженном виде, что такое самотерзание, самокопание, самоуничтожение — это вот какая-то обратная сторона эгоизма, когда ты настолько на себе сконцентрирован, что ты в этом можешь быть нарциссом, можешь антинарциссом, но ты все равно нарцисс в сути своей то есть через нарциссизм или отрицание, или ты потому так себя и хлещешь, что ты нарцисс, ты так на себе сконцентрирован. И вот поэтому, мне кажется, вот эта евангельская фраза «полюби ближнего, как самого себя», она утверждает некое отношение к себе как данность, по большому счету, человек пытается избавиться от этого чувства к себе, мне кажется, вот самоубийство — это такая крайняя форма попытаться себя не любить, я это для себя так формулировал. Немножко другая тема, но мне кажется, она важна в понимании что такое полюбить человека в семье: ты же не можешь с собой развестись, значит, ты должен своего супруга полюбить так, как самого себя, тогда мысль о расставании, она из жизни твоей просто должна уйти, потому что развестись с собой — это совершить акт самоубийства, во всех остальных случаях ты с собой должен жить как-то, ты должен научиться вставать, преодолевать и так далее. И вот здесь это и есть отношение к ближнему, как к самому себе, в семье, на работе, еще где-то, поэтому я думаю, Евангелие в этом смысле намного более реалистично. А я боюсь, что, повторяю, возможно я какие-то сейчас дилетантские вещи говорю, и опытный психолог объяснит, в чем я здесь заблуждаюсь и где здесь отличия, но вот возможно, у меня есть образ психологии, не имеющий отношения такого полного к реальности, поэтому я, скорее, такие формулировки в конце со знаком вопроса задаю, но мне кажется, что здесь иногда пытаются сказать, что вот, надо просто изменить отношение к себе, хотя возможно, что где-то это очень помогает, но это должно быть как-то вписано в это глубинное понимание всего, мне кажется, что эта психологическая техника, она все-таки более поверхностная и опасность, наверное, возникает тогда, когда ей начинают придавать предельную глубину, скажем так.

К. Мацан

— Я надеюсь, что когда к вам в «Парсуну» придет упомянутый вами, пока не названный, правда, психолог крупный, уважаемый, вы эти темы с ним обсудите, а мы потом посмотрим и снова про них поговорим в программе «Светлый вечер» на радио «Вера». У нас сегодня с нами и с вами на связи в этом часе «Светлого вечера», как всегда по пятницам, Владимир Романович Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома» и профессор МГИМО. У микрофона Константин Мацан, мы скоро вернемся, не переключайтесь.

К. Мацан

— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается, еще раз здравствуйте, уважаемые друзья, у микрофона Константин Мацан. На связи сегодня с нами и с вами Владимир Романович Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома» и профессор МГИМО. Хочется продолжить разговор на основе тех мыслей, которые были высказаны в программе «Парсуна» с Юлианой Никитиной, мы об этом начали говорить в первой половине программы и повторюсь, что я не предлагаю останавливаться только на том, чтобы комментировать высказывания самой вашей гостьи, но обсудить те темы, которые возникли в вашем с ней разговоре. Вот еще одна тема, когда ваша гостья рассказывала, как начала заниматься социальным служением, что ее на это благословил духовник и для нее первоначально это было чем-то очень шокирующим, она совершенно себя не соотносила с этой темой, она ей до этого не занималась и в каком-то смысле даже внутренне не хотела, может, даже первое время, восприняла с каким-то внутренним непониманием и сопротивлением. Но потом, как рассказывает, пришла домой, молилась, открыла Евангелие и попала на эпизод разговора Христа с богатым юношей, Который сказал: «Раздай все и иди за Мной», и как раз-таки юноша там тоже опечалился таким словам Христа и дальше вопрос, смог или не смог он это сделать. И вот Юлиана Владимировна Никитина тоже рассказывала, что вот так в этом смысле опечалилась сначала, но потом все изменилось, потом это ее вдохновило, именно этот пример ее вдохновил, и теперь она 15 или 16 лет уже занимается этой работой, о чем мы говорили в самом начале и делает это блестяще. А вот у вас в жизни были ситуации похожие, когда Господь призывает, а вы печалитесь?

В. Легойда

— Были, причем я думаю, что чаще были ситуации, когда мне казалось, потому что я собирался, например, бросать институт, размышлял над тем, чтобы оставить институт, поступать в семинарию, но меня как раз духовник мой первый отговорил от этого. Но знаете, я о чем подумал: дело в том, что мы какие-то вещи когда слушаем, радуемся, восхищаемся, может быть, такими историями и людьми, примеряем это к себе, когда читаем, тоже знаменитое Алеши Карамазова: «Не могу я ходить только к обедне и давать только два рубля», но мне кажется, что у Бога нет селекции, чем Господь отличается от всех нас в этом вопросе: вот вы приходите заниматься спортом, все мы занимались так или иначе в каких-то детских, юношеских кружках, вот я помню, я прыгал в высоту, я понимаю, что где-то уже через месяц-два наш тренер понимал, кто подает надежды, кто абсолютно бесперспективен, но тем не менее для массы занимались все, но отношение его человеческое могло быть, у нас прекрасный был тренер, ко всем хороший, ровный и тренер он был замечательный, но все равно было понятно, что он занимался с теми, кто подавал надежды в большей степени, это невозможно преодолеть. Вот вы приходите заниматься музыкой (тут у вас опыт, несопоставимый с моим, но я думаю, что, наверное, вы согласитесь, если нет, то можем это обсудить), но все равно преподаватель подобным образом занимается с людьми, то есть, условно говоря, ты не в состоянии это делать: вот вам не стоит заниматься. А вот ситуация на пути к Богу — это же юноша опечалился, тут надо дальше идти вглубь, но мне кажется, что Господь, условно говоря, здесь не будет говорить: "А, вот ты не можешь это сделать, ну все, тогда до свидания...«Там же видите, как: он пришел, конкретно в этой ситуации про юношу, он спросил: что мне еще делать? Может быть, не надо было спрашивать, раз ты внутренне не готов и ты опечалишься, но мне кажется, что Господь в этом смысле, Он никогда не поведет себя как тренер или как преподаватель, Он всегда будет человека в той ситуации и в тех его способностях, которые у него есть, Он будет ему предлагать, открывать для него двери ко спасению, хотя, конечно, Евангелие в той же притче о талантах говорит нам о том, что нам нужно, безусловно, стремиться развивать и пытаться прыгнут выше своего роста, если продолжать спортивные аналогии, но тем не менее мне кажется, что принципиальное отличие в том, что ты не можешь оказаться в ситуации, когда скажут: «ну все, тебе путь в большой спорт закрыт», вот Господь не может сказать тебе: «нет пути ко спасению» до той поры, пока ты сам этого хочешь.

К. Мацан

— Вы знаете, то что вы говорите — это чрезвычайно важно и касается именно разговора о духовной жизни, то есть Господь не закрывает ситуации ко спасению, то есть вы то, что вы обсуждали с Юлианой Никитиной, как бы экстраполируете в принципе на вопрос о духовной жизни, может ли или не может у человека быть больше талантов к тому, чтобы быть верующим, вот тут у всех путь индивидуальный и равноценный, если я правильно слышу то, о чем вы говорите. При этом история Юлианы Владимировны вот эта, она цепляет именно тем, в том числе, что выбор был именно о деле, о профессии, о какой-то работе и не бывает ли в Церкви так, что, — сейчас заострю намеренно, — что есть человек, который ученый какой-нибудь, филолог, например, занимается научной работой, сидит в архивах, но вот ему говорят: слушай, иди теперь, бросай все свои дела, занимайся, корми бездомных на вокзале. И вроде бы это благородное дело и в каком-то смысле, может, даже более благородное, чем какое-либо другое, чем сидение в архивах, потому что тут конкретная польза конкретным людям, служение, тут и смирение, и все на свете, но талант у человека идет в другом месте, получается, нужно его немножко подвинуть ради выполнения высокой миссии социального служения, вот такие ситуации вам встречались, что вы об этом думаете?

В. Легойда

— Я понимаю, о чем вы говорите, я понимаю, что это разные вещи, но я попытался их, может быть, не очень умело увязать, я что имел ввиду: давайте продолжим все-таки, я думаю, что, условно говоря, юноша не готов раздать свое имение, значит ли, что ему Господь говорит: «вот ты пока не раздашь, тебе пути нет»? Я вот это пытался сказать. Представим себе, что условно Юлиана Владимировна не начинает заниматься социальным служением в ответ на призыв, значит ли это, что Господь говорит: «ну все, пока не начнешь заниматься, ничего у тебя не получится»? Вот я думаю, что нет, я вот это пытался сказать, то есть понятно, что есть вопрос спасения, духовной жизни и тут в этом смысле, конечно, я капитан очевидность, что Господь всегда будет давать, а есть вопрос: вот тебе сказали: «иди и делай» — ты делаешь, а вот тебе сказали «иди делай» — ты не делаешь, ты имение не раздал, опечалился, социальным служением заниматься не начал, бездомных не пошел кормить, значит ли, что тебе нужно, пока ты не начнешь это делать, нет никаких вариантов? Ну, в конце концов, Алеша же, помните, по замыслу Достоевского, он вообще должен был уйти из монастыря, вот все эти: «не могу я ходить только к обедне, отдать два рубля», они чем должны были продолжиться, не закончиться, а продолжиться по гениальному замыслу Федора Михайловича, чуть ли не революционным будущим его. И поэтому я вот здесь попытался увязать эти вещи, не знаю, насколько это удалось.

К. Мацан

— Нет, тогда мне это понятно, тогда это очень интересно, мне кажется, спасибо вам большое, потому что мне это очень напоминает, как-то созвучно с тем, что я однажды слышал в разговоре с отцом Павлом Великановым, хорошо известным нашим радиослушателям, как он это сформулировал, как всегда, афористично, что Бог дает человеку право больше, чем на один выстрел, то есть дело не обстоит так, что если тебя, условно говоря, благословили идти туда или предложили, а ты не пошел, то все, ты значит что-то сделал такое мимо промысла, жизнь проиграл, как Д’Артаньян говорил после игры в шахматы с кардиналом Ришелье: «партию не выиграл, а жизнь уже проиграл», то есть Господь будет давать тебе шанс и в других местах себя реализовать или потом еще раз призовет, но дело не обстоит так, что у тебя есть один выстрел и все, и не попал, все, пропал, видимо, вы об этом говорите?

В. Легойда

— Да, даже если заострить другую сторону, ты не просто не принимаешь, а ты вообще перестаешь что-либо делать, ты ходишь на сторону далече, но блудный сын всегда может вернуться, вот о чем речь, хотя здесь, мне кажется, опасно это представлять себе, неправильно об этом размышлять, самоуспокаиваясь, что я вот и это не сделал, и это не сделал, и тут отказался, и тут отказался, вот это, конечно, нехорошо, вот это было бы неверно. По-моему, в «Лествице» есть мысль о том, что дьявол, пытаясь человека сбить с пути истинного, он представляет Господа...то есть такой педагогический или антипедагогический прием, он представляет человеку, которого он хочет соблазнить, Господа милосердным, чтобы человек совершил грех, подумал: «ну, простит», а когда человек совершает грех, он Его представляет справедливым и неизменно карающим за проступки судией, чтобы человек совершил грех и потом впал в следующий грех — в уныние. И вот там, по-моему, у Лествичника нет этой мысли продолжающей, но наверное, можно предположить, что с педагогической точки зрения нам полезно иначе здесь относиться к этому, то есть чтобы остановить себя от совершения, человека или чтобы побудить себя, давайте скажем применительно к нашей ситуации совершению чего-то, надо максимально требовательно к себе подходить и пытаться это сделать, но коль скоро не получилось, то нужно понимать, главное, не надо впадать в уныние и говорить: «а, ну тогда не смогу я все имение раздать, тогда вообще рубля не дам никому, смысла никакого нет», может быть, так, хотя это вопрос такой уже, скорее пастырский и, наверное, индивидуальный, вот здесь очень важно понимать, что это все-таки часто зависит от человека, от стечения обстоятельств. Это как, опять же, в другую тему перекинулись, но просто иллюстрируя тезис об индивидуальности и особенностях, мы же знаем разные истории со святыми, которые: кто-то уходил в монастырь, несмотря на несогласие родителей, а кто-то, пока родители были живы, по благословению находился с ними и только потом уходил в монастырь, то есть нет никаких алгоритмов, мне эта мысль чрезвычайно важна и дорога, путь человека в православии во всех направлениях, собственно, духовной жизни, с тем, как он служит Богу в профессиональном плане или как он занимается делами милосердия, этот путь не алгоритмизируется, нельзя сказать: только так и никак иначе.

К. Мацан

— Вот эта тема как раз тоже звучала в вашем разговоре с Юлианой Владимировной Никитиной, она тоже это сказала, нет регламентов в православии, есть личный опыт, причем она это поясняла на примере очень пронзительном, когда рассказывалось, что в начале работы Центра святителя Василия Великого те подопечные этого Центра, которые там жили, участвовали в обязательных молитвах, утреннее и вечернее правило, это было заведено, потому что все люди, которые этим делом занимались, были православными, и постепенно эти подростки поняли, что даже если ты в Бога не веришь, можно, как она говорит: «закатывать глаза, крестить лоб и тебе будут все прощать», подростки говорили: «вот эти люди, которые нас тут опекают, они такие религиозные, такие фанатики, что их можно обмануть, им главное лоб крести, спрашивай, когда тебя в церковь поведут поскорее, то есть делай вид, что тебе это очень нравится и тогда тебе что угодно, твои любые нарушения простят». И когда об этом узнали сами сотрудники Центра, меня поразило это в истории Юлианы Владимировны, что там не было каких-то прещений по отношению к таким сообразительным подопечным, они поняли, что так делать нельзя, что не может быть обязаловки, что важно, чтобы был личный опыт у каждого и чтобы каждый шел своим путем к Богу, чтобы в нем возникала какая-то потребность может быть, в молитве и в Церкви, потому что, — делает вывод Юлиана Владимировна, — нет алгоритмов действительно в духовной жизни, в православии. А как вам кажется, почему мы нередко именно в церковной жизни сталкиваемся с иным представлением? Причем я сужу просто даже не потому что есть какие-то люди, которые навязывают какие-то алгоритмы, а потому что, мне кажется, в нас самих, верующих, вопрос все время стоит, вот как должен поступить православный человек в этой ситуации? То есть что должно быть? И к священникам с этими вопросами обращаются, и священники отвечают, и большинство ответов священников в разных рубриках в разных СМИ — это ответ на вопрос, построенный по принципу: что нужно делать в этой ситуации православному человеку, как если бы был некий единый такой образ православного и для всех обязательный, что вы об этом думаете?

В. Легойда

— Я думаю, что эти вопросы неизбежны и не нужно их бояться, здесь прибегну к такому не бесспорному афоризму, бесспорных, наверное, не так много: «Не бывает плохих вопросов, бывают неудачные ответы». Здесь многое зависит от того, какой ответ человек получает, он, может быть, не получает вот эту универсальную формулу, но что-то для него становится ясным и не нужно здесь бояться миллионный раз отвечать на один и тот же или похожий однотипный вопрос, от которого никуда не денешься, здесь нужно как-то разъяснять, размышлять вместе с человеком, побуждать его к размышлению, к будоражению своей совести и тогда человек, наверное, у него какие-то вопросы будут сниматься, возникать новые. Мне вот очень дорога мысль, которую мы как-то уже вспоминали в наших беседах с вами, священноисповедника Романа (Медведя), который говорил, что задача священника — так воспитать душу человека, чтобы он мог самостоятельно предстоять перед Богом и самостоятельно выбирать добро, вот задача, мне кажется, священника и христианина, когда он задается вопросами, ищет на них ответ — не получить универсальный ответ, который поможет ему записать его в книжечку и при возникновении какой-то ситуации открыть книжечку, вспомнить этот ответ и формулу какую-то, псевдонаучный такой подход, и разрешить любую ситуацию, а воспитывать себя таким образом, чтобы по мере какого-то возрастания духовного человек сам понимал, как ему разрешать ту или иную ситуацию, это не значит, что ему будет легко, ему может быть сложно совершать какие-то поступки, говорить какие-то слова, думать о чем-то, но он будет понимать, что правильно вот так, вот этот голос совести, он будет незамутненным, у него не будет колебаний или их будет не так много и эти колебания будут с точки зрения того, что вот это тяжело, но не будут с точки зрения того, что это правильно. И вот мне кажется, что результат ответов, что цель ответов на эти вопросы это не формулировка универсальной формулы, а это помощь человеку, который должен в конечном итоге самостоятельно принимать решение и понимать, как он должен поступить, как христианин.

К. Мацан

— Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома» и профессор МГИМО сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». Еще одна тема, возникающая из разговора с Юлианой Никитиной в программе «Парсуна», я напомню тем, кто к нам недавно присоединился, что Юлиана Владимировна — руководитель социального Центра святителя Василия Великого в Санкт-Петербурге, это Центр социальной адаптации для трудных подростков. И вот потрясающая история, которую рассказывала ваша гостья, как когда она приходила в колонию, если я ничего не путаю, для несовершеннолетних, как волонтер, как представитель благотворительной организации, ее спрашивали те, кто там ее встречали, то есть сами ребята, что: «А что вы с нами будете смотреть, фильм какой будем смотреть, «Пацаны»? Приёмыхова. Она говорит: «А почему вы так считаете? — Ну потому что все, кто к нам приходит, смотрит с нами фильм „Пацаны“ и поют песни Цоя». Как я услышал этот рассказ, подростки очень смекалистые и понимают, что к ним приходят с контентом, который как-то их...их сделать своими, как-то с ними войти в контакт, подружиться через такой вот разговор, давайте мы с вами кино посмотрим про пацанов, про вас же, и песни Цоя споем. И вот рассказывает Юлиана Никитина, что тогда она решила посмотреть с подростками фильм «Хористы». Я напомню, фильм «Хористы» тем, кто не смотрел или просто забыл: французский фильм замечательный, не такой уж старый, относительно новый, про то, как в тоже такой социальный приют для мальчиков приходит дирижер и пытается тех же самых трудных подростков как бы социализировать и воспитать, как-то возвысить через музыку, через хор и делает хор. И действительно, хористы многие справляются, и атмосфера в социальном приюте меняется, и потом эти хористы благодарны по гроб жизни их учителю, и один из них становится в итоге, вырастает в известного дирижера, такой тоже фильм о любви и о социальном труде. Но что меня поразило, это я для наших слушателей рассказываю, что когда Юлиана Владимировна Никитина этот фильм смотрела вместе с подростками, то она почувствовала как бы неловкость, фальшь в этом фильме, он ей показался не очень уместным для этой темы, хотя она сказала, что фильм «Возвращение» Звягинцева смотрела с удовольствием, и они смотрели все вместе, также Чарли Чаплина смотрели прекрасно и смеялись. Но я вот так долго вопрос задаю и для наших слушателей пересказываю вот к чему: мы часто с вами в беседах, и вы в беседах в «Парсуне» говорите о смысле в искусстве, о том, может ли искусство менять, о том, как на экране или в книге показывают те или иные проблемы, события, чтобы это было и правдиво, и трогательно, и никого не обижало, но что меня потрясло в том, что сказала ваша гостья: что важно не только какой фильм, а важно еще получается, где и с кем ты его смотришь, то есть искусство помимо того, какое оно есть, важно где и в какой ситуации ты с ним встречаешься, это какое-то еще одно важное измерение к разговору вообще о смысле искусства и том, может ли искусство человека менять, вот как вам кажется, что вы об этом думаете?

В. Легойда

— Да, безусловно, я думаю, это очень хороший пример и очень точное наблюдение. И я тоже обратил в беседе на это внимание, и я тоже потом размышлял над этим, и конечно, к подобному выводу пришел, что одно и то же произведение искусства в разном контексте, оно может по-разному прозвучать, это одна из граней этой характеристики искусства, которое мы именуем изменчивостью, это не только о том, что ты один и тот же фильм, один и тот же текст, одно и то же музыкальное произведение через время воспринимаешь по-разному, а ты еще можешь его воспринимать по-разному в разных обстоятельствах и, наверное, тут стоит остановиться в шаге от обобщения, но все-таки можно предположить, что фильм «Пацаны» лучше смотреть с теми, кто еще не попал в такие вот учреждения. Хотя я думаю, что здесь тоже этот пример при всей его жизненности, он же не придуман, он взят из жизни, но насколько я понимаю, сюжет фильма «Хористы» тоже взят из жизни. И потом, опять же, это оценка Юлианы Владимировны, что она почувствовала фальшь, значит ли это, что все, с кем она смотрела этот фильм, тоже почувствовали фальшь? Мы этого не знаем, я по крайней мере, сейчас понимаю, что этот вопрос надо было задать, но я уже его не задал во время записи.

К. Мацан

— Там было много других интересных тем.

В. Легойда

— Да, спасибо, оправдаем мой непрофессионализм интервьюера отсутствием времени и многими другими темами (смеется), это, наверное, было бы интересно, но с вашим выводом, примечанием я совершенно согласен, я думаю, что, конечно, это естественно связано с обстоятельствами, да и вообще связано, в каком состоянии человек смотрит одно и тоже произведение, даже независимо от того, где он находится, что у сейчас в душевном плане с ним происходит, это тоже все важно.

К. Мацан

— Я просто еще почему так среагировал на эту тему: на самом деле, вспоминаю тот пример, который вы часто приводите — сериал «Штрафбат» Николая Досталя, который вызвал, помимо приятия, критику со стороны ветеранов, как любое произведение искусства вызывает какую-то критику, или вы приводили в пример фильм «Движение вверх», когда говорили, что как бы не снимали на основе реальных событий и как бы не консультировались с участниками реальных событий, останутся недовольные, как жены баскетболистов. И вы часто этот вопрос задавали: что здесь делать? Ответа нет, всегда эта проблема будет и никуда от нее не деться, но вот это замечание Юлианы Владимировны, если мы такую реконструкцию проводим, о чем говорит — что возможно еще ответ такой, что: а, может быть, не надо женам баскетболистов этот фильм смотреть, он как бы не для них, не в смысле что запретить, а в смысле что важно кто фильм смотрит, в какой ситуации и не может ли это быть ответом на вопрос тот, который вы часто обсуждаете, о том, как быть с фильмами о реальных событиях?

В. Легойда

— Я боюсь, что в данном случае не может быть, потому что я плохо себе представляю, если мы привели этот пример, что жены баскетболистов удовлетворятся ответом: «знаете, этот фильм не для вас, вы его не смотрите, мало ли как ваших мужей показали». Боюсь, что это все-таки проблему не разрешит.

К. Мацан

— Понятно, спасибо за ответ. Знаете, двигаясь постепенно к концу нашей беседы, я бы, во-первых, и наших радиослушателей, и вас хотел поздравить с наступающим праздником Введения во храм Пресвятой Богородицы, я обращаюсь сейчас в конце нашей беседы к этой теме, потому что мне кажется, она каким-то образом смыкается с началом нашей программы, когда мы говорили о отношениях родителей и детей, о том, что все мы немножко иногда считаем себя недолюбленными, ну, не все, а многие, по крайней мере, сегодня, когда мы говорим о том, что у всех в детстве были травмы, это такие психологические, как бы родители себя не вели, это можно интерпретировать так, что все немножко недолюбленные. Вот хочется просто в конце программы вспомнить о примере Богородицы, я даже до конца не знаю, как эти темы сшиваются, но что-то здесь есть — вот девочка, долгожданный ребенок, которую тоже родители отдали в храм, ввели во храм, посвятили Богу, можно совсем карикатурно сказать, что сейчас бы сказали: «вот, ребенка отдали куда-то, отказались», но какая это потрясающая история любви родителей к своему ребенку. Я вспоминаю, как владыка Антоний Сурожский в одном из размышлений о Богородице обращал внимание, что поскольку родители были совсем старые у Богородицы, как мы знаем из Писания и предания, то она не была ребенком страсти такой плотской, она была ребенком совершенно чистого союза двух уже престарелых людей, где о страстности такой речи не шло, но это то, как я услышал реконструкцию владыки Антония, тут просто пересказываю, скорее в этом такое есть обращение внимания на святость Богородицы, на ее чистоту, вот что вы можете в связи с этим праздником сказать?

В. Легойда

— Да, мне кажется, что это очень в данном случае замечательное закольцевание темы, с которой мы начали и может быть, прежде чем торопиться признаться в том, что нас недолюбили или еще чего-то — подумать о том, что проявления любви, они могут быть очень разными, и в этом смысле я все-таки хотел бы вернуться к той теме, которая у нас сегодня звучала, о той какой-то таинственной неразрывно связи любви и боли, это не значит, что любовь всегда тождественна боли, но в любви всегда присутствует боль, и я думаю, что в этом есть, может быть, какая-то отгадка, а может, загадка любви, но тем не менее она есть.

К. Мацан

— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу, Владимир Романович Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома» и профессор МГИМО был сегодня с нами и с вами на связи в программе «Светлый вечер». У микрофона был Константин Мацан. До новых встреч на волнах радио «Вера».

Другие программы

ПроСтранствия

Троицкий собор. Псков

Скачать

Кремль с возвышающимся над ним белокаменным собором

Фото: Piqsels

Псков — один из самых древних городов на русской земле. Его летопись началась в десятом веке со строительства крепости на высоком мысе, у слияния рек Пскова и Великая. Сегодня здесь возвышается Псковский кремль. Сердце ансамбля — белоснежный Троицкий собор. Он стоит на том самом месте, где в середине десятого столетия располагался первый псковский храм.

Деревянную церковь во имя Святой Троицы на стрелке рек поставили по велению княгини Ольги, бабушки крестителя Руси, святого князя Владимира. Равноапостольная киевская правительница родом из псковских земель. Деревянный храм, построенный на её средства, простоял почти двести лет и был уничтожен пожаром.

Взамен утраченной церкви псковский князь Всеволод заложил в городе каменный собор. Его освятили в честь Животворящей Троицы в 1138 году. В середине тринадцатого столетия под сводами этого храма Александр Невский молился перед началом Ледового побоища. Чуть позже в Троицкой церкви принял православие литовский князь Довмонт, в крещении Тимофей. Он стал Псковским правителем и защитником здешних земель. В алтаре собора долгое время хранился меч благоверного князя. Сегодня этот артефакт можно увидеть в городском музее-заповеднике.

К середине четырнадцатого столетия Троицкий храм обветшал и его свод обрушился. На древнем фундаменте псковичи возвели новое здание. В 1609 году во время пожара оно выгорело изнутри. Чудом уцелели только захоронения благоверных князей Всеволода и Довмонта. Тогда, в начале семнадцатого столетия Россия была истощена раздорами Смутного времени и на реставрацию Троицкого собора денег не нашлось. Церковь лишь слегка подновили, что не спасло её от дальнейшего разрушения.

Через девяносто лет на основе старого здания горожане построили новый Троицкий храм — четвёртый по счёту. Своим великолепием он превзошёл предшественников. Купола собора вознеслись над землёй на семьдесят восемь метров и были видны из любой части города. Спустя несколько лет массивное строение стало оседать. Чтобы спасти храм от разрушения, его обнесли крытой галереей и укрепили опорными конструкциями — контрфорсами. В таком облике Троицкий собор и сохранился до наших дней.

Храм ненадолго закрывался в советское время. Но с 1941 года под его величественными сводами богослужения не прекращались. Церковь открыта каждый день. Сюда непременно стоит зайти, прогуливаясь по территории древнего Псковского кремля, а ещё лучше — побывать на богослужении. Древние образы в старинном резном позолоченном иконостасе помогают сосредоточиться на молитве, а стройный хор доносит до сердца проникновенные слова песнопений.

Все выпуски программы ПроСтранствия

Читать полностью

Другие программы

Богослужения вечера

Тексты богослужений праздничных и воскресных дней. Всенощное Бдение. 16 ноября (вечер 15 ноября) 2025г.

Вечер 15.11.25

Неде́ля 23-я по Пятидеся́тнице.

Мчч. Акепси́ма епи́скопа, Ио́сифа пресви́тера и Аифала́ диа́кона.

Обновле́ние хра́ма вмч. Гео́ргия в Ли́дде.

Глас 6.

ВСЕНО́ЩНОЕ БДЕ́НИЕ

Вели́кая Вече́рня

Диакон: Воста́ните!

Хор: Благослови́.

Иерей: Сла́ва Святе́й и Единосу́щней и Животворя́щей и Неразде́льней Тро́ице всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Священнослужители в алтаре:

Прииди́те, поклони́мся Царе́ви на́шему Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Христу́ Царе́ви на́шему Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Самому́ Христу́, Царе́ви и Бо́гу на́шему.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Ему́.

Псало́м 103, предначина́тельный:

Хор: Благослови́, душе́ моя́, Го́спода./ Благослове́н еси́, Го́споди./ Го́споди, Бо́же мой, возвели́чился еси́ зело́./ Благослове́н еси́, Го́споди./ ... / Вся прему́дростию сотвори́л еси́./ Сла́ва Ти, Го́споди, сотвори́вшему вся.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Вели́кая ектения́:

Диакон: Ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй. (На каждое прошение)

Диакон: О Свы́шнем ми́ре и спасе́нии душ на́ших, Го́споду помо́лимся.

О ми́ре всего́ ми́ра, благостоя́нии Святы́х Бо́жиих Церкве́й и соедине́нии всех, Го́споду помо́лимся.

О святе́м хра́ме сем и с ве́рою, благогове́нием и стра́хом Бо́жиим входя́щих в онь, Го́споду помо́лимся.

О вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем, Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к, честне́м пресви́терстве, во Христе́ диа́констве, о всем при́чте и лю́дех, Го́споду помо́лимся.

О Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, Го́споду помо́лимся.

О гра́де сем (или: О ве́си сей), вся́ком гра́де, стране́ и ве́рою живу́щих в них, Го́споду помо́лимся.

О благорастворе́нии возду́хов, о изоби́лии плодо́в земны́х и вре́менех ми́рных, Го́споду помо́лимся.

О пла́вающих, путеше́ствующих, неду́гующих, стра́ждущих, плене́нных и о спасе́нии их. Го́споду помо́лимся.

О изба́витися нам от вся́кия ско́рби, гне́ва и ну́жды, Го́споду помо́лимся.

Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко подоба́ет Тебе́ вся́кая сла́ва честь и поклоне́ние, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Блаже́н муж:

Хор: Блаже́н муж, и́же не и́де на сове́т нечести́вых.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Я́ко весть Госпо́дь путь пра́ведных, и путь нечести́вых поги́бнет.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Рабо́тайте Го́сподеви со стра́хом и ра́дуйтеся Ему́ с тре́петом.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Блаже́ни вси наде́ющиися Нань.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Воскресни́, Го́споди, спаси́ мя, Бо́же мой.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Госпо́дне есть спасе́ние, и на лю́дех Твои́х благослове́ние Твое́.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Ектения́ ма́лая:

Диакон: Па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Твоя́ держа́ва, и Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Го́споди, воззва́х, глас 6:

Хор: Го́споди, воззва́х к Тебе́, услы́ши мя./ Услы́ши мя, Го́споди./ Го́споди, воззва́х к Тебе́, услы́ши мя:/ вонми́ гла́су моле́ния моего́,/ внегда́ воззва́ти ми к Тебе́.// Услы́ши мя, Го́споди.

Да испра́вится моли́тва моя́,/ я́ко кади́ло пред Тобо́ю,/ воздея́ние руку́ мое́ю/ — же́ртва вече́рняя.// Услы́ши мя, Го́споди.

Стихиры воскресные, глас 6:

На 10. Стих: Изведи́ из темни́цы ду́шу мою́,// испове́датися и́мени Твоему́.

Стихира: Побе́ду име́я, Христе́, ю́же на а́да,/ на Крест возше́л еси́:/ да во тьме сме́рти седя́щия воскреси́ши с Собо́ю,/ И́же в ме́ртвых Свобо́дь,/ Источа́яй живо́т от Своего́ све́та,// Всеси́льне Спа́се, поми́луй нас.

Стих: Мене́ ждут пра́ведницы,// до́ндеже возда́си мне.

Стихира: Днесь Христо́с смерть попра́в,/ я́коже рече́, воскре́се,/ и ра́дование ми́рови дарова́,/ да вси взыва́юще, песнь та́ко рцем:/ Исто́чниче жи́зни, Непристу́пный Све́те,// Всеси́льне Спа́се, поми́луй нас.

На 8. Стих: Из глубины́ воззва́х к Тебе́, Го́споди,// Го́споди, услы́ши глас мой.

Стихира: Тебе́, Го́споди, Су́щаго по всей тва́ри,/ гре́шнии ка́мо бежи́м?/ На Небеси́ Сам живе́ши,/ во а́де попра́л еси́ смерть./ Во глубины́ морски́я?/ Та́мо рука́ Твоя́, Влады́ко./ К Тебе́ прибега́ем,/ Тебе́ припа́дающе мо́лимся:// Воскресы́й из ме́ртвых, поми́луй нас.

Стих: Да бу́дут у́ши Твои́// вне́млюще гла́су моле́ния моего́.

Стихира: Кресто́м Твои́м, Христе́, хва́лимся,/ и воскресе́ние Твое́ пое́м и сла́вим:/ Ты бо еси́ Бог наш,// ра́зве Тебе́ ина́го не ве́мы.

Стихиры мучеников, глас 8, подобен: «О, пресла́внаго чудесе́...»:

На 6. Стих: А́ще беззако́ния на́зриши, Го́споди, Го́споди, кто постои́т?// Я́ко у Тебе́ очище́ние есть.

Стихира: О, пресла́внаго чудесе́!/ Акепси́ма кра́сный, му́чеником служи́тель,/ пе́сней увязе́нием венча́ется днесь,/ Богоя́звенная страда́ния предлага́ет/ и острупля́ет врага́ безпло́тнаго./ О, каковы́я получи́ многода́рныя благода́ти!/ Его́же моли́твами спаси́ ду́ши на́ша, Христе́,// я́ко Милосе́рд.

Стих: И́мене ра́ди Твоего́ потерпе́х Тя, Го́споди, потерпе́ душа́ моя́ в сло́во Твое́,// упова́ душа́ моя́ на Го́спода.

Стихира: О, пресла́внаго чудесе́!/ От Перси́ды звезда́, Ио́сиф возсия́,/ волше́бную ме́рзость разруша́я Ду́хом,/ кро́вными струя́ми погаси́ огни́ служе́ние безбо́жия./ О, кре́пости, е́юже низложи́ де́моны!/ Того́ моли́твами спаси́ ду́ши на́ша, Христе́,// я́ко Милосе́рд

На 4. Стих: От стра́жи у́тренния до но́щи, от стра́жи у́тренния,// да упова́ет Изра́иль на Го́спода.

Стихира: О, пресла́внаго чудесе́!/ Аифа́л тве́рдый страда́ния побо́рник тезоимени́т явля́ется,/ сад присноцвету́щий,/ и, ре́жемь, цвете́т ра́нами,/ и, уже́ умерщвля́емь, жи́ти начина́ет./ О, кре́пости естества́,/ ю́же претерпе́!/ Того́ молитва́ми спаси́ ду́ши на́ша, Христе́,// я́ко Милосе́рд.

Стихиры вмч. Георгия Победоносца, глас 4, подобен: «Я́ко до́бля...»:

Стих: Я́ко у Го́спода ми́лость, и мно́гое у Него́ избавле́ние,// и Той изба́вит Изра́иля от всех беззако́ний его́.

Стихира: Страстоте́рпче Гео́ргие, А́нгелов собесе́дниче/ и му́чеников ссе́льниче,/ прибе́жище скорбя́щих всегда́,/ приста́нище утише́ния пла́вающему и мне в житии́ бу́ди/ и упра́ви, молю́ тя, жизнь мою́:/ я́ко да ве́рою несомне́нною ублажа́ю// па́че естества́ по́двиги твоя́.

На 2. Стих: Хвали́те Го́спода вси язы́цы,// похвали́те Его́ вси лю́дие.

Стихира: В мо́ри мя пла́вающа,/ на пути́ ше́ствующа,/ в нощи́ спя́ща, соблюди́,/ бдя́щу просвети́ ум мой, Гео́ргие,/ и наста́ви твори́ти во́лю Госпо́дню,/ я́ко да обря́щу в день Су́дный/ в житии́ соде́янных ми разреше́ние,// прибега́я в кров твой, сла́вне.

Стих: Я́ко утверди́ся ми́лость Его́ на нас,// и и́стина Госпо́дня пребыва́ет во век.

Стихира: Ве́ры броня́ми, и щито́м благода́ти,/ и Креста́ копие́м огради́вся,/ сопроти́вным непобеди́мь был еси́, Гео́ргие,/ и, я́ко Боже́ственный храбо́рник, де́монския полки́ победи́в,/ со А́нгелы лику́еши,/ ве́рныя же, сохраня́я, освяща́еши// и спаса́еши, призыва́емь.

Стихира вмч. Георгия Победоносца, глас 6:

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

Стихира: Досто́йно и́мене жи́тельствовал еси́, во́ине Гео́ргие:/ крест бо Христо́в на ра́мена взем,/ от диа́вольския ле́сти олядене́вшую зе́млю до́бре возде́лал еси́/ и, терно́вное служе́ние искорени́в и́дольское,/ Правосла́вныя ве́ры ло́зу насади́л еси́./ Те́мже то́чиши врачева́ния во всей вселе́нней ве́рным/ и Тро́ицы де́латель пра́веден показа́лся еси́./ Моли́, мо́лимся, о ми́ре ми́ра// и спасе́нии душ на́ших.

Догматик, глас 6:

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Догматик: Кто Тебе́ не ублажи́т, Пресвята́я Де́во?/ Кто ли не воспое́т Твоего́ Пречи́стаго Рождества́?/ Безле́тно бо от Отца́ Возсия́вый Сын Единоро́дный,/ То́йже от Тебе́, Чи́стыя, про́йде,/ неизрече́нно вопло́щься,/ естество́м Бог сый,/ и естество́м быв Челове́к нас ра́ди,/ не во двою́ лицу́ Разделя́емый,/ но во Двою́ Естеству́ несли́тно Познава́емый./ Того́ моли́, Чи́стая, Всеблаже́нная,// поми́ловатися душа́м на́шим.

Вход с кади́лом:

Диакон: Прему́дрость, про́сти.

Све́те Ти́хий:

Хор: Све́те Ти́хий святы́я сла́вы Безсме́ртнаго Отца́ Небе́снаго, Свята́го, Блаже́ннаго, Иису́се Христе́! Прише́дше на за́пад со́лнца, ви́девше свет вече́рний, пое́м Отца́, Сы́на и Свята́го Ду́ха, Бо́га. Досто́ин еси́ во вся времена́ пет бы́ти гла́сы преподо́бными, Сы́не Бо́жий, живо́т дая́й; те́мже мир Тя сла́вит.

Диакон: Во́нмем.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Проки́мен воскре́сный, глас 6:

Диакон: Прему́дрость во́нмем. Проки́мен, глас шесты́й: Госпо́дь воцари́ся, в ле́поту облече́ся.

Хор: Госпо́дь воцари́ся, в ле́поту облече́ся. (На каждый стих)

Диакон: Облече́ся Госпо́дь в си́лу, и препоя́сася.

Стих 2: И́бо утверди́ вселе́нную, я́же не подви́жится.

Стих 3: До́му Твоему́ подоба́ет святы́ня, Го́споди, в долготу́ дний.

Диакон: Госпо́дь воцари́ся.

Хор: В ле́поту облече́ся.

Ектения́ сугу́бая:

Диакон: Рцем вси от всея́ души́, и от всего́ помышле́ния на́шего рцем.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Го́споди Вседержи́телю, Бо́же оте́ц на́ших, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Поми́луй нас, Бо́же, по вели́цей ми́лости Твое́й, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды, на каждое прошение)

Диакон: Еще́ мо́лимся о Вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к, и всей во Христе́ бра́тии на́шей.

Еще́ мо́лимся о Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, да ти́хое и безмо́лвное житие́ поживе́м во вся́ком благоче́стии и чистоте́.

Еще́ мо́лимся о блаже́нных и приснопа́мятных созда́телех свята́го хра́ма сего́, и о всех преждепочи́вших отце́х и бра́тиях, зде лежа́щих и повсю́ду, правосла́вных.

Еще́ мо́лимся о ми́лости, жи́зни, ми́ре, здра́вии, спасе́нии, посеще́нии, проще́нии и оставле́нии грехо́в рабо́в Бо́жиих настоя́теля, бра́тии и прихо́жан свята́го хра́ма сего́.

Еще́ мо́лимся о плодонося́щих и доброде́ющих во святе́м и всечестне́м хра́ме сем, тружда́ющихся, пою́щих и предстоя́щих лю́дех, ожида́ющих от Тебе́ вели́кия и бога́тыя ми́лости.

Иерей: Я́ко Ми́лостив и Человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Сподо́би, Го́споди:

Хор: Сподо́би, Го́споди, в ве́чер сей без греха́ сохрани́тися нам. Благослове́н еси́, Го́споди, Бо́же оте́ц на́ших, и хва́льно и просла́влено и́мя Твое́ во ве́ки. Ами́нь.

Бу́ди, Го́споди, ми́лость Твоя́ на нас, я́коже упова́хом на Тя. Благослове́н еси́, Го́споди, научи́ мя оправда́нием Твои́м. Благослове́н еси́, Влады́ко, вразуми́ мя оправда́нием Твои́м. Благослове́н еси́, Святы́й, просвети́ мя оправда́нии Твои́ми.

Го́споди, ми́лость Твоя́ во век, дел руку́ Твое́ю не пре́зри. Тебе́ подоба́ет хвала́, Тебе́ подоба́ет пе́ние, Тебе́ сла́ва подоба́ет. Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Ектения́ проси́тельная:

Диакон: Испо́лним вече́рнюю моли́тву на́шу Го́сподеви.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Ве́чера всего́ соверше́нна, свя́та, ми́рна и безгре́шна у Го́спода про́сим.

Хор: Пода́й, Го́споди. (На каждое прошение)

Диакон: А́нгела ми́рна, ве́рна наста́вника, храни́теля душ и теле́с на́ших, у Го́спода про́сим.

Проще́ния и оставле́ния грехо́в и прегреше́ний на́ших у Го́спода про́сим.

До́брых и поле́зных душа́м на́шим и ми́ра ми́рови у Го́спода про́сим.

Про́чее вре́мя живота́ на́шего в ми́ре и покая́нии сконча́ти у Го́спода про́сим.

Христиа́нския кончи́ны живота́ на́шего, безболе́знены, непосты́дны, ми́рны и до́браго отве́та на Стра́шнем Суди́щи Христо́ве про́сим.

Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́, и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Благ и Человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Диакон: Главы́ на́ша Го́сподеви прикло́ним.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Бу́ди держа́ва Ца́рствия Твоего́ благослове́на и препросла́влена. Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Лития́: (В приходской практике может опускаться)

Поется стихира храма [1] , затем:

Богородичные стихиры Павла Аморрейского, глас 3:

Стихира: Ви́дящи не́мощь мою́ теле́сную,/ и душе́вное страда́ние, и серде́чное озлобле́ние,/ посеще́ния сподо́би мя Боже́ственнаго, Всенепоро́чная Де́во,// спаси́ мя, молю́ся, те́плыми Твои́ми моли́твами.

Стихира: Всех преидо́х, Влады́чице, согреше́ньми:/ но мно́жества сих, Де́во, очи́щши,/ ми́лостей получи́ти ми, Чи́стая, сподо́би,// в бу́дущем суде́, Сы́на и Бо́га Твоего́.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Стихира: Мно́жество согреше́ний мои́х зову́щаго, очи́сти, Чи́стая,/ и чу́вствий мои́х неуста́вная движе́ния моли́твенным мече́м ссецы́:/ я́ко да ве́рою и любо́вию пою́// Твое́ безсе́менное Рождество́.

Диакон: Спаси́, Бо́же, лю́ди Твоя́ и благослови́ достоя́ние Твое́, посети́ мир Твой ми́лостию и щедро́тами, возвы́си рог христиа́н правосла́вных и низпосли́ на ны ми́лости Твоя́ бога́тыя, моли́твами всепречи́стыя Влады́чицы на́шея Богоро́дицы и Присноде́вы Мари́и, си́лою Честна́го и Животворя́щаго Креста́, предста́тельствы честны́х Небе́сных Сил безпло́тных, честна́го, сла́внаго проро́ка, Предте́чи и Крести́теля Иоа́нна, святы́х сла́вных и всехва́льных Апо́стол, и́же во святы́х оте́ц на́ших и вселе́нских вели́ких учи́телей и святи́телей, Васи́лия Вели́каго, Григо́рия Богосло́ва и Иоа́нна Златоу́стаго, и́же во святы́х отца́ на́шего Никола́я, архиепи́скопа Мирлики́йскаго, чудотво́рца, святы́х равноапо́стольных Мефо́дия и Кири́лла, учи́телей слове́нских, святы́х равноапо́стольных вели́каго кня́зя Влади́мира и вели́кия княги́ни О́льги, и́же во святы́х оте́ц на́ших: святи́теля Михаи́ла, пе́рвого митрополи́та Ки́евскаго, первосвяти́телей Моско́вских и всея́ Руси́: Петра́, Алекси́я, Ио́ны, Мака́рия, Фили́ппа, И́ова, Ермоге́на и Ти́хона, митрополи́тов Моско́вских Филаре́та, Инноке́нтия и Мака́рия. Святы́х, сла́вных и добропобе́дных му́чеников, новому́чеников и испове́дников Це́ркве Ру́сския: Влади́мира, митрополи́та Ки́евскаго, Вениами́на, митрополи́та Петрогра́дского, Петра́, митрополи́та Крути́цкаго, Иларио́на, архиепи́скопа Вере́йскаго, святы́х ца́рственных страстоте́рпцев, преподобному́чениц вели́кия княги́ни Елисаве́ты и и́нокини Варва́ры, преподо́бных и богоно́сных оте́ц на́ших, преподо́бных оте́ц ста́рцев О́птинских, святы́х пра́ведных Иоа́нна Кроншта́дтскаго и Алекси́я Моско́вскаго, святы́х блаже́нных Ксе́нии Петербу́ржския и Матро́ны Моско́вския, святы́х и пра́ведных богооте́ц Иоаки́ма и А́нны (и свята́го имяре́к, егоже есть храм и егоже есть день), и всех святы́х. Мо́лим Тя, многоми́лостиве Го́споди, услы́ши нас, гре́шных, моля́щихся Тебе́, и поми́луй нас.

Хор: Го́споди, поми́луй. (40 раз)

Диакон: Еще́ мо́лимся о Вели́ком Господи́не и отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о господи́не на́шем высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к и о всем во Христе́ бра́тстве на́шем, и о вся́кой души́ христиа́нстей, скорбя́щей же и озло́бленней, ми́лости Бо́жия и по́мощи тре́бующей; о покрове́нии гра́да сего́, и живу́щих в нем, о ми́ре, и состоя́нии всего́ ми́ра; о благостоя́нии святы́х Бо́жиих церкве́й; о спасе́нии и по́мощи со тща́нием и стра́хом Бо́жиим тружда́ющихся и служа́щих оте́ц и бра́тий на́ших; о оста́вльшихся и во отше́ствии су́щих; о исцеле́нии в не́мощех лежа́щих; о успе́нии, осла́бе, блаже́нней па́мяти и о оставле́нии грехо́в всех преждеотше́дших оте́ц и бра́тий на́ших, зде лежа́щих и повсю́ду правосла́вных; о избавле́нии плене́нных, и о бра́тиях на́ших во слу́жбах су́щих, и о всех служа́щих и служи́вших во святе́м хра́ме сем рцем.

Хор: Го́споди, поми́луй. (50 раз)

Диакон: Еще́ мо́лимся о е́же сохрани́тися гра́ду сему́, и свято́му хра́му сему́, и вся́кому гра́ду и стране́, от гла́да, губи́тельства, тру́са, пото́па, огня́, меча́, наше́ствия иноплеме́нников и междоусо́бныя бра́ни; о е́же ми́лостиву и благоуве́тливу бы́ти благо́му и человеколюби́вому Бо́гу на́шему, отврати́ти вся́кий гнев на ны дви́жимый, и изба́вити ны от належа́щаго и пра́веднаго Своего́ преще́ния и поми́ловати ны.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Диакон: Еще́ мо́лимся и о е́же услы́шати Го́споду Бо́гу глас моле́ния нас, гре́шных, и поми́ловати нас.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Иерей: Услы́ши ны, Бо́же, Спаси́телю наш, упова́ние всех конце́в земли́ и су́щих в мо́ри дале́че, и ми́лостив, ми́лостив бу́ди, Влады́ко, о гресе́х на́ших, и поми́луй ны. Ми́лостив бо и человеколю́бец Бог еси́, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Диакон: Главы́ на́ша Го́сподеви прикло́ним.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Влады́ко многоми́лостиве, Го́споди Иису́се Христе́, Бо́же наш, моли́твами всепречи́стыя Влады́чицы на́шея Богоро́дицы и Присноде́вы Мари́и, си́лою Честна́го и Животворя́щаго Креста́, предста́тельствы честны́х Небе́сных Сил безпло́тных, честна́го, сла́внаго проро́ка, Предте́чи и Крести́теля Иоа́нна, святы́х сла́вных и всехва́льных Апо́стол, и́же во святы́х оте́ц на́ших и вселе́нских вели́ких учи́телей и святи́телей, Васи́лия Вели́каго, Григо́рия Богосло́ва и Иоа́нна Златоу́стаго, и́же во святы́х отца́ на́шего Никола́я, архиепи́скопа Мирлики́йскаго, чудотво́рца, святы́х равноапо́стольных Мефо́дия и Кири́лла, учи́телей слове́нских, святы́х равноапо́стольных вели́каго кня́зя Влади́мира и вели́кия княги́ни О́льги, и́же во святы́х оте́ц на́ших: святи́теля Михаи́ла, пе́рвого митрополи́та Ки́евскаго, первосвяти́телей Моско́вских и всея́ Руси́: Петра́, Алекси́я, Ио́ны, Мака́рия, Фили́ппа, И́ова, Ермоге́на и Ти́хона, митрополи́тов Моско́вских Филаре́та, Инноке́нтия и Мака́рия. Святы́х, сла́вных и добропобе́дных му́чеников, новому́чеников и испове́дников Це́ркве Ру́сския: Влади́мира, митрополи́та Ки́евскаго, Вениами́на, митрополи́та Петрогра́дского, Петра́, митрополи́та Крути́цкаго, Иларио́на, архиепи́скопа Вере́йскаго, святы́х ца́рственных страстоте́рпцев, преподобному́чениц вели́кия княги́ни Елисаве́ты и и́нокини Варва́ры, преподо́бных и богоно́сных оте́ц на́ших, преподо́бных оте́ц ста́рцев О́птинских, святы́х пра́ведных Иоа́нна Кроншта́дтскаго и Алекси́я Моско́вскаго, святы́х блаже́нных Ксе́нии Петербу́ржския и Матро́ны Моско́вския, святы́х и пра́ведных богооте́ц Иоаки́ма и А́нны (и свята́го имяре́к, егоже есть храм и егоже есть день) и всех святы́х. благоприя́тну сотвори́ моли́тву на́шу, да́руй нам оставле́ние прегреше́ний на́ших, покры́й нас кро́вом крилу́ Твое́ю, отжени́ от нас вся́каго врага́ и супоста́та, умири́ на́шу жизнь. Го́споди, поми́луй нас и мир Твой, и спаси́ ду́ши на́ша, я́ко благ и человеколю́бец.

Хор: Ами́нь.

Стихи́ры на стихо́вне:

Стихиры воскресные, глас 6:

Стихира: Воскресе́ние Твое́, Христе́ Спа́се,/ а́нгели пою́т на Небесе́х,/ и нас на земли́ сподо́би,/ чи́стым се́рдцем// Тебе́ сла́вити.

Стих: Госпо́дь воцари́ся,// в ле́поту облече́ся.

Стихира: Врата́ сокруши́в ме́дная,/ и вереи́ а́довы сотры́й,/ я́ко Бог Всеси́лен,/ род челове́ческий па́дший воскреси́л еси́./ Сего́ ра́ди и мы согла́сно вопие́м:// Воскресы́й из ме́ртвых, Го́споди, сла́ва Тебе́.

Стих: И́бо утверди́ вселе́нную,// я́же не подви́жится.

Стихира: Тле́ния нас дре́вняго Христо́с испра́вити хотя́,/ на Кресте́ пригвожда́ется,/ и во гро́бе полага́ется./ Его́же мироно́сицы жены́ со слеза́ми иска́ху, пла́чуща глаго́лаху:/ увы́ нам, Спа́се всех,/ ка́ко изво́лил еси́ во гро́бе всели́тися?/ Всели́выйся же хотя́, ка́ко укра́ден был еси́?/ Ка́ко преложи́лся еси́?/ Ко́е же ме́сто Твое́ Живоно́сное сокры́ Те́ло?/ Но, Влады́ко, я́ко обеща́лся еси́ нам яви́ся,/ и утоли́ от нас рыда́ние слез./ Пла́чущимся же им, а́нгел к ним возопи́:/ от пла́ча преста́вша Апо́столом рцы́те, я́ко воскре́се Госпо́дь,// ми́рови да́руя очище́ние и ве́лию ми́лость.

Стих: До́му Твоему́ подоба́ет святы́ня,// Го́споди, в долготу́ дний.

Стихира: Распны́йся я́ко восхоте́л еси́, Христе́,/ и смерть погребе́нием Твои́м Плени́вый,/ тридне́вен воскре́сл еси́, я́ко Бог, со сла́вою,/ ми́рови да́руя безконе́чную жизнь,// и ве́лию ми́лость.

Стихира мучеников, глас 6:

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

Стихира: Предпу́тие обра́зно трисия́ннаго ва́шего единоу́мия/ и во Христе́ муче́ния,/ неизрече́нныя Тро́ицы и пресу́щественныя Еди́ницы страда́льцы,/ и́же в Перси́де неопа́льни соблю́дшеся, трие́ о́троцы бы́ша:/ я́ко бо они́, на пла́мень дерзну́вше, Бо́гу не досади́ша;/ та́ко и вы умре́ти не отреко́стеся,/ не пощаде́вшеся Христо́вою любо́вию,/ но я́ко во о́нех яви́выйся Четве́ртый в пла́мени ороша́ше;/ та́ко и вас Христо́с, И́же Еди́н от Тро́ицы,/ прия́т в ме́сто прохла́дное,/ Акепси́ма со Ио́сифом и Аифа́ла, Богоприя́тнии,// моли́теся о душа́х на́ших.

Богородичен воскресный, глас 6:

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Богородичен: Творе́ц и Изба́витель мой, Пречи́стая,/ Христо́с Госпо́дь из Твои́х ложе́сн проше́д,/ в мя оболки́йся,/ пе́рвыя кля́твы Ада́ма свободи́./ Те́мже Ти, Всечи́стая,/ я́ко Бо́жии Ма́тери же и Де́ве, вои́стинну/ вопие́м немо́лчно:/ ра́дуйся а́нгельски, ра́дуйся, Влады́чице,/ предста́тельство и покро́ве,// и спасе́ние душ на́ших.

Моли́тва свято́го Симео́на Богоприи́мца:

Хор: Ны́не отпуща́еши раба́ Твоего́, Влады́ко,/ по глаго́лу Твоему́, с ми́ром;/ я́ко ви́деста о́чи мои́ спасе́ние Твое́,/ е́же еси́ угото́вал пред лице́м всех люде́й,/ свет во открове́ние язы́ков,// и сла́ву люде́й Твои́х Изра́иля.

Трисвято́е по О́тче наш:

Чтец: Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Пресвята́я Тро́ице, поми́луй нас; Го́споди, очи́сти грехи́ на́ша; Влады́ко, прости́ беззако́ния на́ша; Святы́й, посети́ и исцели́ не́мощи на́ша, и́мене Твоего́ ра́ди.

Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

О́тче наш, И́же еси́ на Небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на Небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный даждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго.

Иерей: Я́ко Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Тропа́рь, глас 4:

Хор: Богоро́дице Де́во, ра́дуйся,/ Благода́тная Мари́е, Госпо́дь с Тобо́ю:/ благослове́на Ты в жена́х/ и благослове́н Плод чре́ва Твоего́,// я́ко Спа́са родила́ еси́ душ на́ших. (Трижды)

Благослове́ние хле́бов:

Диакон: Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Иерей: Го́споди Иису́се Христе́ Бо́же наш, благослови́вый пять хле́бов и пять ты́сящ насы́тивый, Сам благослови́ и хле́бы сия́, пшени́цу, вино́ и еле́й; и умно́жи сия́ во гра́де сем и во всем ми́ре Твое́м; и вкуша́ющия от них ве́рныя освяти́. Я́ко Ты еси́ благословля́яй и освяща́яй вся́ческая, Христе́ Бо́же наш, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, со Безнача́льным Твои́м Отце́м, и Всесвяты́м, и Благи́м, и Животворя́щим Твои́м Ду́хом, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь. Бу́ди И́мя Госпо́дне благослове́но от ны́не и до ве́ка. (Трижды)

Псало́м 33:

Хор: Благословлю́ Го́спода на вся́кое вре́мя,/ вы́ну хвала́ Его́ во усте́х мои́х./ О Го́споде похва́лится душа́ моя́,/ да услы́шат кро́тции, и возвеселя́тся./ Возвели́чите Го́спода со мно́ю,/ и вознесе́м И́мя Его́ вку́пе./ Взыска́х Го́спода, и услы́ша мя,/ и от всех скорбе́й мои́х изба́ви мя./ Приступи́те к Нему́, и просвети́теся,/ и ли́ца ва́ша не постыдя́тся./ Сей ни́щий воззва́, и Госпо́дь услы́ша и,/ и от всех скорбе́й его́ спасе́ и./ Ополчи́тся А́нгел Госпо́день о́крест боя́щихся Его́,/ и изба́вит их./ Вкуси́те и ви́дите, я́ко благ Госпо́дь:/ блаже́н муж, и́же упова́ет Нань./ Бо́йтеся Го́спода, вси святи́и Его́,/ я́ко несть лише́ния боя́щимся Его́./ Бога́тии обнища́ша и взалка́ша:/ взыска́ющии же Го́спода// не лиша́тся вся́каго бла́га.

Иерей: Благослове́ние Госпо́дне на вас, Того́ благода́тию и человеколю́бием, всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

У́треня

Шестопса́лмие:

Хор: Сла́ва в вы́шних Бо́гу, и на земли́ мир, в челове́цех благоволе́ние. (Трижды)

Го́споди, устне́ мои́ отве́рзеши, и уста́ моя́ возвестя́т хвалу́ Твою́. (Дважды)

Псало́м 3:

Чтец: Го́споди, что ся умно́жиша стужа́ющии ми? Мно́зи востаю́т на мя, мно́зи глаго́лют души́ мое́й: несть спасе́ния ему́ в Бо́зе его́. Ты же, Го́споди, Засту́пник мой еси́, сла́ва моя́ и вознося́й главу́ мою́. Гла́сом мои́м ко Го́споду воззва́х, и услы́ша мя от горы́ святы́я Своея́. Аз усну́х, и спах, воста́х, я́ко Госпо́дь засту́пит мя. Не убою́ся от тем люде́й, о́крест напа́дающих на мя. Воскресни́, Го́споди, спаси́ мя, Бо́же мой, я́ко Ты порази́л еси́ вся вражду́ющия ми всу́е: зу́бы гре́шников сокруши́л еси́. Госпо́дне есть спасе́ние, и на лю́дех Твои́х благослове́ние Твое́.

Аз усну́х, и спах, воста́х, я́ко Госпо́дь засту́пит мя.

Псало́м 37:

Го́споди, да не я́ростию Твое́ю обличи́ши мене́, ниже́ гне́вом Твои́м нака́жеши мене́. Я́ко стре́лы Твоя́ унзо́ша во мне, и утверди́л еси́ на мне ру́ку Твою́. Несть исцеле́ния в пло́ти мое́й от лица́ гне́ва Твоего́, несть ми́ра в косте́х мои́х от лица́ грех мои́х. Я́ко беззако́ния моя́ превзыдо́ша главу́ мою́, я́ко бре́мя тя́жкое отяготе́ша на мне. Возсмерде́ша и согни́ша ра́ны моя́ от лица́ безу́мия моего́. Пострада́х и сляко́хся до конца́, весь день се́туя хожда́х. Я́ко ля́двия моя́ напо́лнишася поруга́ний, и несть исцеле́ния в пло́ти мое́й. Озло́блен бых и смири́хся до зела́, рыка́х от воздыха́ния се́рдца моего́. Го́споди, пред Тобо́ю все жела́ние мое́ и воздыха́ние мое́ от Тебе́ не утаи́ся. Се́рдце мое́ смяте́ся, оста́ви мя си́ла моя́, и свет о́чию мое́ю, и той несть со мно́ю. Дру́зи мои́ и и́скреннии мои́ пря́мо мне прибли́жишася и ста́ша, и бли́жнии мои́ отдале́че мене́ ста́ша и нужда́хуся и́щущии ду́шу мою́, и и́щущии зла́я мне глаго́лаху су́етная и льсти́вным весь день поуча́хуся. Аз же я́ко глух не слы́шах и я́ко нем не отверза́яй уст свои́х. И бых я́ко челове́к не слы́шай и не имы́й во усте́х свои́х обличе́ния. Я́ко на Тя, Го́споди, упова́х, Ты услы́шиши, Го́споди Бо́же мой. Я́ко рех: да не когда́ пора́дуют ми ся врази́ мои́: и внегда́ подвижа́тися нога́м мои́м, на мя велере́чеваша. Я́ко аз на ра́ны гото́в, и боле́знь моя́ предо мно́ю есть вы́ну. Я́ко беззако́ние мое́ аз возвещу́ и попеку́ся о гресе́ мое́м. Врази́ же мои́ живу́т и укрепи́шася па́че мене́, и умно́жишася ненави́дящии мя без пра́вды. Воздаю́щии ми зла́я возблага́я оболга́ху мя, зане́ гоня́х благосты́ню. Не оста́ви мене́, Го́споди Бо́же мой, не отступи́ от мене́. Вонми́ в по́мощь мою́, Го́споди спасе́ния моего́.

Не оста́ви мене́, Го́споди Бо́же мой, не отступи́ от мене́. Вонми́ в по́мощь мою́, Го́споди спасе́ния моего́.

Псало́м 62:

Бо́же, Бо́же мой, к Тебе́ у́тренюю, возжада́ Тебе́ душа́ моя́, коль мно́жицею Тебе́ плоть моя́, в земли́ пу́сте и непрохо́дне, и безво́дне. Та́ко во святе́м яви́хся Тебе́, ви́дети си́лу Твою́ и сла́ву Твою́. Я́ко лу́чши ми́лость Твоя́ па́че живо́т, устне́ мои́ похвали́те Тя. Та́ко благословлю́ Тя в животе́ мое́м, о и́мени Твое́м воздежу́ ру́це мои́. Я́ко от ту́ка и ма́сти да испо́лнится душа́ моя́, и устна́ма ра́дости восхва́лят Тя уста́ моя́. А́ще помина́х Тя на посте́ли мое́й, на у́тренних поуча́хся в Тя. Я́ко был еси́ Помо́щник мой, и в кро́ве крилу́ Твое́ю возра́дуюся. Прильпе́ душа́ моя́ по Тебе́, мене́ же прия́т десни́ца Твоя́. Ти́и же всу́е иска́ша ду́шу мою́, вни́дут в преиспо́дняя земли́, предадя́тся в ру́ки ору́жия, ча́сти ли́совом бу́дут. Царь же возвесели́тся о Бо́зе, похва́лится всяк клены́йся Им, я́ко загради́шася уста́ глаго́лющих непра́ведная.

На у́тренних поуча́хся в Тя. Я́ко был еси́ Помо́щник мой, и в кро́ве крилу́ Твое́ю возра́дуюся. Прильпе́ душа́ моя́ по Тебе́, мене́ же прия́т десни́ца Твоя́.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Го́споди поми́луй. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Псало́м 87:

Го́споди Бо́же спасе́ния моего́, во дни воззва́х, и в нощи́ пред Тобо́ю. Да вни́дет пред Тя моли́тва моя́: приклони́ у́хо Твое́ к моле́нию моему́, я́ко испо́лнися зол душа́ моя́, и живо́т мой а́ду прибли́жися. Привмене́н бых с низходя́щими в ров, бых я́ко челове́к без по́мощи, в ме́ртвых свобо́дь, я́ко я́звеннии спя́щии во гро́бе, и́хже не помяну́л еси́ ктому́, и ти́и от руки́ Твоея́ отринове́ни бы́ша. Положи́ша мя в ро́ве преиспо́днем, в те́мных и се́ни сме́ртней. На мне утверди́ся я́рость Твоя́, и вся во́лны Твоя́ наве́л еси́ на мя. Уда́лил еси́ зна́емых мои́х от мене́, положи́ша мя ме́рзость себе́: пре́дан бых и не исхожда́х. О́чи мои́ изнемого́сте от нищеты́, воззва́х к Тебе́, Го́споди, весь день, возде́х к Тебе́ ру́це мои́. Еда́ ме́ртвыми твори́ши чудеса́? Или́ вра́чеве воскреся́т, и испове́дятся Тебе́? Еда́ пове́сть кто во гро́бе ми́лость Твою́, и и́стину Твою́ в поги́бели? Еда́ позна́на бу́дут во тьме чудеса́ Твоя́, и пра́вда Твоя́ в земли́ забве́нней? И аз к Тебе́, Го́споди, воззва́х и у́тро моли́тва моя́ предвари́т Тя. Вску́ю, Го́споди, отре́еши ду́шу мою́, отвраща́еши лице́ Твое́ от мене́? Нищ есмь аз, и в труде́х от ю́ности моея́; возне́с же ся, смири́хся, и изнемого́х. На мне преидо́ша гне́ви Твои́, устраше́ния Твоя́ возмути́ша мя, обыдо́ша мя я́ко вода́, весь день одержа́ша мя вку́пе. Уда́лил еси́ от мене́ дру́га и и́скренняго, и зна́емых мои́х от страсте́й.

Го́споди Бо́же спасе́ния моего́, во дни воззва́х, и в нощи́ пред Тобо́ю. Да вни́дет пред Тя моли́тва моя́: приклони́ у́хо Твое́ к моле́нию моему́.

Псало́м 102:

Благослови́, душе́ моя́, Го́спода, и вся вну́тренняя моя́ и́мя свя́тое Его́. Благослови́, душе́ моя́, Го́спода, и не забыва́й всех воздая́ний Его́, очища́ющаго вся беззако́ния твоя́, исцеля́ющаго вся неду́ги твоя́, избавля́ющаго от истле́ния живо́т твой, венча́ющаго тя ми́лостию и щедро́тами, исполня́ющаго во благи́х жела́ние твое́: обнови́тся я́ко о́рля ю́ность твоя́. Творя́й ми́лостыни Госпо́дь, и судьбу́ всем оби́димым. Сказа́ пути́ Своя́ Моисе́ови, сыново́м Изра́илевым хоте́ния Своя́: Щедр и Ми́лостив Госпо́дь, Долготерпели́в и Многоми́лостив. Не до конца́ прогне́вается, ниже́ в век вражду́ет, не по беззако́нием на́шим сотвори́л есть нам, ниже́ по грехо́м на́шим возда́л есть нам. Я́ко по высоте́ небе́сней от земли́, утверди́л есть Госпо́дь ми́лость Свою́ на боя́щихся Его́. Ели́ко отстоя́т восто́цы от за́пад, уда́лил есть от нас беззако́ния на́ша. Я́коже ще́дрит оте́ц сы́ны, уще́дри Госпо́дь боя́щихся Его́. Я́ко Той позна́ созда́ние на́ше, помяну́, я́ко персть есмы́. Челове́к, я́ко трава́ дни́е его́, я́ко цвет се́льный, та́ко оцвете́т, я́ко дух про́йде в нем, и не бу́дет, и не позна́ет ктому́ ме́ста своего́. Ми́лость же Госпо́дня от ве́ка и до ве́ка на боя́щихся Его́, и пра́вда Его́ на сыне́х сыно́в, храня́щих заве́т Его́, и по́мнящих за́поведи Его́ твори́ти я́. Госпо́дь на Небеси́ угото́ва Престо́л Свой, и Ца́рство Его́ все́ми облада́ет. Благослови́те Го́спода вси А́нгели Его́, си́льнии кре́постию, творя́щии сло́во Его́, услы́шати глас слове́с Его́. Благослови́те Го́спода вся Си́лы Его́, слуги́ Его́, творя́щии во́лю Его́. Благослови́те Го́спода вся дела́ Его́, на вся́ком ме́сте влады́чествия Его́, благослови́, душе́ моя́, Го́спода.

На вся́ком ме́сте влады́чествия Его́, благослови́, душе́ моя́, Го́спода.

Псало́м 142:

Го́споди, услы́ши моли́тву мою́, внуши́ моле́ние мое́ во и́стине Твое́й, услы́ши мя в пра́вде Твое́й и не вни́ди в суд с рабо́м Твои́м, я́ко не оправди́тся пред Тобо́ю всяк живы́й. Я́ко погна́ враг ду́шу мою́, смири́л есть в зе́млю живо́т мой, посади́л мя есть в те́мных, я́ко ме́ртвыя ве́ка. И уны́ во мне дух мой, во мне смяте́ся се́рдце мое́. Помяну́х дни дре́вния, поучи́хся во всех де́лех Твои́х, в творе́ниих руку́ Твое́ю поуча́хся. Возде́х к Тебе́ ру́це мои́, душа́ моя́, я́ко земля́ безво́дная Тебе́. Ско́ро услы́ши мя, Го́споди, исчезе́ дух мой, не отврати́ лица́ Твоего́ от мене́, и уподо́блюся низходя́щим в ров. Слы́шану сотвори́ мне зау́тра ми́лость Твою́, я́ко на Тя упова́х. Скажи́ мне, Го́споди, путь во́ньже пойду́, я́ко к Тебе́ взях ду́шу мою́. Изми́ мя от враг мои́х, Го́споди, к Тебе́ прибего́х. Научи́ мя твори́ти во́лю Твою́, я́ко Ты еси́ Бог мой. Дух Твой Благи́й наста́вит мя на зе́млю пра́ву. И́мене Твоего́ ра́ди, Го́споди, живи́ши мя, пра́вдою Твое́ю изведе́ши от печа́ли ду́шу мою́. И ми́лостию Твое́ю потреби́ши враги́ моя́ и погуби́ши вся стужа́ющия души́ мое́й, я́ко аз раб Твой есмь.

Услы́ши мя, Го́споди, в пра́вде Твое́й и не вни́ди в суд с рабо́м Твои́м.

Дух Твой Благи́й наста́вит мя на зе́млю пра́ву.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

После Шестопсалмия