Светлый вечер с Владимиром Легойдой

Владимир Легойда

Гость программы — Владимир Легойда, председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ.

Темы беседы:

Годовщина интронизации Патриарха Кирилла;
Люди в структурах церковного управления;
Восприятие Церкви в обществе;
Напряжение в обществе и протестные акции;
Юбилей Моцарта — отношение к таланту.

К. Мацан

«Светлый вечер» на радио «Вера», здравствуйте, уважаемые друзья, у микрофона Константин Мацан, в этом часе, как всегда по пятницам, с нами и с вами на связи Владимир Романович Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома» и профессор МГИМО. Добрый вечер.

В. Легойда

— Добрый вечер.

К. Мацан

— Начнем сегодня вот с какой темы, понятно, большой, важной, для церковной повестки важной, да и для общественной тоже — годовщины интронизации Святейшего Патриарха Кирилла, 1 февраля 12 лет назад эта интронизация произошла, и Русская Православная Церковь обрела нового Предстоятеля, и мы со своей стороны, конечно же, тоже присоединяемся ко всем поздравлениям нашему Предстоятелю, желаем ему сил, помощи Божией во всех его трудах. Вас я бы вот о чем хотел спросить: вскоре после интронизации и, в принципе, после того, как Русская Православная Церковь начала жить в чем-то по-новому, был создан и Отдел, который вы возглавляете, тогда он назывался Синодальный информационный отдел и в принципе его возникновение связано с началом патриаршества нынешнего Предстоятеля, и 12 лет тоже в марте будет, как вы возглавляете Синодальное учреждение, вот за это время ваше видение Церкви, ваше какое-то ощущение такое личное Церкви, как организма как менялось?

В. Легойда

— Я бы только уточнил, что было создано два отдела в 9-м году: Отдел по взаимоотношениям Церкви и общества и Информационный отдел, а в 16-м году они были объединены, в конце 15-го, два в один Отдел. Понимаете, глобально никак не менялось, наверное, какие-то нюансовые не то, чтобы даже оценки, а представления, наверное, постоянно что-то меняется, потому что и Церковь меняется, Церковь, как социальный институт, как сообщество верующих, потому что и люди меняются, в этом смысле я надеюсь, что менялось мое ощущение в соответствии с происходящими изменениями. Может быть, я не совсем понял вопрос, в чем...

К. Мацан

— Я могу его еше чуть по-другому задать для дальнейшего раскрытия: вы в программах «Парсуна» нередко спрашиваете гостей, особенно представителей власти, особенно тех, кто не всегда был представителем власти, а, допустим, спортсменов, которые пришли работать в министерство или журналистов, писателей, которые стали работать на каких-то должностях, связанных с госуправлением, об их ощущениях от этой новой для них сферы, даже спрашивали, больше они готовы теперь власти простить или наоборот меньше. Я понимаю, что и до начала вашей работы, как именно синодального руководителя вы были знакомы с этой управленческой стороной Церкви, с ее бюрократической стороной, причем это слово я произношу без негативной коннотации, именно в смысле обслуживания, выполнения задач управления большим организмом, коим является Русская Православная Церковь. С другой стороны, наверняка, когда вы стали уже работать в Отделе и в этом смысле ваше мнение изменилось и об этой, может быть, стороне Церкви вы, на самом деле, больше, вероятно, узнали и, может быть, какое-то иное мнение сформировали. Вот эта сторона, которая, можно даже заострить: нередко мы относимся как-то скептически: «ну, это бюрократия, ну, это чиновники», они не совсем как будто Церковь, вот что вы о таких реакциях можете сказать?

В. Легойда

— Конечно, взгляд со стороны — это совсем другой взгляд, чем взгляд изнутри, как бы хорошо ты не был знаком с представителями церковной бюрократии, с архиереями и прочим, когда ты находишься вне этого процесса, то, конечно, это в любом случае взгляд со стороны, он может быть очень важный, обычно, если это качественный доброжелательный взгляд, он всегда полезен для тех, кто находится внутри процесса, но это взгляд со стороны и поэтому здесь чаще, что я точно стал понимать намного лучше — так это значение пословицы: «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны», вот это я понимаю сейчас очень хорошо, потому что я понимаю, какое количество сложностей существует и то, что кажется простым решением извне — совсем не такое простое изнутри, это такое вот одно из наблюдений. Что касается отношения к этому: вы знаете, конечно, большинство людей, с которыми я сталкиваюсь, вот именно в такой работе высшего церковного управления — мне кажется, что это люди, которые честно и добросовестно пытаются служить Церкви, оказавшись там, куда они были призваны, и многие так это и воспринимают, конечно, это все разные люди с разными талантами и со своими особенностями, как и любой человек, но я верю, что всех этих людей, начиная с призвания Святейшего Патриарха, безусловно, и заканчивая простым церковным чиновником — это люди, которые оказались, естественно, волей Божией в этом месте и, конечно, задача — достойно этот путь пройти. Я еще раз хочу вспомнить, в прошлый раз мы с вами вспоминали, но это было в преддверии эфира «Парсуны» с митрополитом Дионисием, управляющим делами Московской Патриархии, а сейчас мы говорим уже спустя почти неделю после того, как этот эфир состоялся, много просмотров этой программы на Ютюбе, и я еще и еще раз нашим дорогим и уважаемым слушателям, которые не видели, предложил бы, попросил бы посмотреть «Парсуну» митрополита Дионисия, управляющего делами, человека, который занимается непосредственно высшим церковным управлением, многими вопросами внутрицерковной жизни и совершенно удивительный пастырь, священник, архиерей, это, мне кажется, очень важное такое свидетельство, важный разговор у нас состоялся с владыкой. Ну и конечно, я много раз говорил это уже, будучи при должности, что сердце, нерв церковной жизни, сердце церковной жизни бьется там, где паства встречается с пастырем, где прихожане встречаются со священниками непосредственно и мне кажется, так и есть. И, конечно, при всем понимании и важности аппарата церковного управления и синодальных учреждений, которые, в общем, многое делают, взять хотя бы Отдел по церковной благотворительности и социальному служению, важнейший наш Отдел, лицо Церкви такое, если угодно, для внешнего мира во многом — это, конечно, огромная работа, но, конечно, Церковь больше, шире всего этого, всех структур церковных и мне всегда казалось и раньше, и сейчас в этом смысле моя позиция не изменилась: мне казалось не вполне правильным, если мне позволительно об этом говорить, такое отношение верующего человека к тому, как он говорит про Церковь, как о чем-то внешнем даже для себя, хотя он сам говорит: «Нет, ну я, конечно, верующий, я в храм хожу», а когда говорит о Церкви, то думает либо о епископах, либо о церковных бюрократах, либо о Патриархе и так далее, но Церковь — это вот все мы, Церковь, как собрание верующих людей и тут очень сложно себя противопоставлять в этом смысле как-то или отделять даже и поэтому мне кажется, что такое напряжение основное церковной жизни, оно действительно там, и это, кстати, другая картина, если туда смотреть, то образ Церкви будет не таким, как его рисуют в медиа часто, в некоторых медиа, но при этом вот эта картина тоже далека от идиллической, мы с вами тоже говорили и не раз на эту тему, я все время возвращаюсь — это состояние нашего церковного сознания. Вот для меня, еще раз все-таки скажу об этом, очень показательно было, что мы обсуждали в пандемию: вот испытание, посланное Богом всем нам, верующим и неверующим, как мы, верующие люди, встречаем это испытание, смотрим ли мы на него сквозь призму Евангелия, что в моем представлении смотреть сквозь призму Евангелия? Помогать людям. Смогли ли мы это сделать? В какой-то степени смогли, у нас много волонтеров, священники идут в больницы там, где разрешают или после того, как разрешают, идут к больным и так далее. При всем при этом одним из центров таких дискуссий внутрицерковных становится тема: протирать-не протирать иконы санитайзерами, почему нужно носить маски, зачем носить маски и не надо носить маски настоящим верующим, не надо, чтобы не показать какого-то не христианского страха и прочее, и вот это довольно печальная, на мой взгляд, дискуссия, которая показывает уровень наших представлений о том, что от нас ждет Спаситель или Евангелие, это, мне кажется, такой тревожный звонок, конечно.

К. Мацан

— Вы упомянули замечательную программу «Парсуна» с митрополитом Воскресенским Дионисием, с управляющим делами Московской Патриархии, я тоже как раз хотел ее упомянуть в контексте нашего разговора и, может быть, для тех, кто еще не посмотрел, такой не спойлерный тизер, когда владыка вспоминает, что в его окружении бытует шутка, которую он принял и тоже над ней посмеялся и «благословил», что, когда обращаешься к нему, нужно понять, к кому ты сейчас обращаешься: к отцу Дионисию, к епископу Дионисию или к митрополиту Воскресенскому, то есть он в себе, пускай даже так иронично, но эти вещи, как бы видит их неполное тождество и, наверное, речь о том, что именно синодальная должность, управленческая должность- это нечто такое выделенное, как именно послушание, как бы сказали, если интерпретировать эти слова, то в глубине души, он, конечно, в первую очередь монах Дионисий, как он представился. Знаете, потом он сказал, как вы помните, что ему бы хотелось пореже быть в этом смысле митрополитом Дионисием, если вы понимаете, о чем, он спросил, и вы сказали: «Да, мне это очень понятно». А вот в каком смысле вам это понятно, как в вас это отзывается, вам бы тоже иногда хотелось пореже бывать синодальном министром, а побольше преподавателем или редактором? Вот если мне позволен такой вопрос.

В. Легойда

— Да, конечно, любой вопрос позволен, безусловно. В тот момент мне казалось, да, что я хорошо понимаю, о чем владыка говорит и применительно к владыке, потому что я понимаю, что ему приходится принимать те решения, которые принимать тяжело и неприятно подчас и, знаете, опять же, я не знаю, насколько это верно, я в любом случае не могу передать, что переживает сам владыка, я могу только сказать, как я это воспринимаю или как я могу это применить к себе, просто понятно, что любая должность, она, повторяю, предполагает необходимость принимать решения или предлагать решения, когда, с чем я часто очень сталкиваюсь и пытаюсь, в том числе, объяснить это публично и не публично, что очень часто у тебя нет выбора между хорошим и плохим, решением, я не имею ввиду выбор между добром и злом, но вот между хорошим и плохим решением той или иной ситуации, а есть выбор между плохим и очень плохим, очень плохим и совсем плохим. И вот, конечно, такие решения принимать неприятно, и вот ситуация понуждает тебя порой говорить с людьми довольно жестко, так, как ты не хотел бы с ними говорить, вот это то, что мне понятно и видно в этой истории. И нередко ты не имеешь права на, у нас ведь есть своя точка зрения по целому ряду вопросов и мы имеем право на эту точку зрения, но когда ты при должности — далеко не всегда ты имеешь право эту точку зрения публично высказывать, я приводил такой пример, чтобы, может быть, пояснить, что я имею ввиду: вот недавнее, к великому сожалению, продолжающееся обострение конфликта в Нагорном Карабахе и понятно, что у каждого человека, как у гражданина, есть свое отношение к этому конфликту, оно связано с нашими симпатиями и антипатиями, с нашим знанием, может быть, поверхностным или глубоким этой ситуации, но оно есть и, в общем, человек, наверное, имеет право на эту точку зрения и, как сейчас каждый думает, имеет право ее публично высказывать, на мой взгляд, второе — это заблуждение, но тем не менее, потому что если ты неглубоко погружен, то лучше помалкивать, но все же. Но вот особенности человека при должности заключаются в том, в том числе, и церковных, что он здесь не может высказывать свою точку зрения вот именно личную, которая может быть связана с личным взглядом на эту проблему, потому что вот я глубоко убежден, что в той ситуации, которая была и годы, предшествующие этому обострению Церковь всегда пыталась занять одну-единственную возможную для нее позицию — это позицию миротворческую, то есть недопущение конфликта, а коль скоро конфликт случился, то стремление конфликт этот остановить, поскольку «блаженны миротворцы», это евангельская заповедь, которая вполне однозначно говорит нам о том, как мы себя должны вести в ситуации, когда мира нет, «блаженны миротворцы» — должны стремиться к миру, и в этом смысле симпатии к одной или другой стороне личные, они должны уступать место вот этому общему главному направлению движения общецерковного представления о том, что необходимо стремиться к миру, и человек не имеет право на вот эти комментарии, эти личные ощущения ситуации, которые у него в любом случае есть.

К. Мацан

— Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ сегодня с нами ис вами на связи в программе «Светлый вечер». Мы заговорили о восприятии Церкви в обществе, вы упомянули о тех примерах, тех явлениях, когда человек, будучи верующим и считающий себя человеком церковным, при этом к официальной стороне Церкви как бы относится скептически или как-то немножко считает это чем-то иным по отношению к Церкви вообще, мне даже приходилось в более жестком варианте такие реакции слышать, когда мы с одним собеседником однажды обсуждали социальную деятельность Церкви, я говорил, что вот есть много проектов, в которых Церковь помогает тем, кто в помощи нуждается, на что мне мой собеседник, будучи тоже человеком церковным, говорил: «Но это не Церковь помогает, это помогают бизнесмены, которые дают деньги на эти проекты», на что я возражал, что они же люди православные, верующие, они считают себя частью Церкви, именно как люди церковные они в этих проектах участвуют, то есть я тут не провожу границу между тем, откуда деньги пришли, и, как я понял, по словам моего собеседника, для него эта граница была очень важна, кто дал денег, с бюджета Патриархии они ушли или со счета какого-то жертвователя, и в первом случае в его понимании тогда мы бы могли говорить, что помогла Церковь, а во втором случае это все-таки делает существенную оговорку. А вам с такими реакциями приходилось встречаться?

В. Легойда

— Да, безусловно, приходилось и при этом я в данном случае все-таки, наверное, позволю себе сказать, что это позиция ошибочная, потому что никакого бюджета, отдельного от бюджета бизнесменов-не бизнесменов, ну вот нас с вами, то есть тех пожертвований, которые мы в Церковь приносим у Церкви нет, в отличии от бизнесмена, который занимается предпринимательской деятельностью и может свою прибыль, в том числе, отправлять на пожертвования. Церковь преимущественно не занимается этой деятельностью и поэтому основу условного вот этого церковного бюджета составляют пожертвования людей, от лепты вдовицы до какого-то серьезного взноса человека из списка «Форбс», поэтому если, скажем, критерием является перечисление денег со счета Церкви, то таковое, конечно, возможно, но это будут все равно те же самые деньги, которые бизнесмен просто не напрямую перечислит, а через церковный счет. Поэтому здесь в этом есть в такой позиции некоторое, мне кажется, либо непонимание этого, либо какое-то лукавство, будем исходить из того, что все-таки непонимание, то есть создается впечатление, что вот есть Церковь со своими огромным бюджетом, сопоставимым с бюджетом предпринимателей или непомерно больше, и вот она этот бюджет почему-то не тратит на благотворительность — это не так, вот Отдел по церковной благотворительности и социальному служению чем занимается — он аккумулирует средства и просто пытается найти людей, которые нуждаются в помощи и им помочь или сами эти люди находят Отдел по церковной благотворительности, потому что эти люди не могут, далеко не все знают всех бизнесменов, готовых или просто людей, необязательно бизнесменов, человек в нужде и ему гораздо проще обратиться либо в какой-то фонд, либо в Церковь или в церковную организацию благотворительную, которая ему поможет, но как она поможет — только настолько, насколько мы готовы помогать через эти церковные организации людям, вот и все. И есть еще один момент, который, я так понимаю, вы тоже имели ввиду: это очень важно, что многие эти предприниматели, которые жертвуют — они жертвуют потому что они верующие люди, они стали жертвовать многие после того, как они стали верующими людьми, я историй таких знаю очень много о предпринимателях, которые, совершенно такая разухабистая жизнь после открытия бизнеса, первые или вторые-третьи шальные деньги, бассейны, эскорты и так далее, а потом какая-то перемена жизни и стремление действительно к какому-то и аскетизму, и помощи людям, через разные жизненные испытания и представления о жизни, которые могут меняться, но они, конечно, вот эти пожертвования, которые они вносят — это пожертвования верующих людей, поэтому вы, конечно, совершенно правы, мне кажется.

К. Мацан

— К еще одной теме хотел бы обратиться, не самой простой, мы в прошлой нашей программе неделю назад начинали говорить о протестных акциях, которые прошли в разных городах России и о реакции Церкви, и о вашем осмыслении личном ситуации. И продолжают множиться события, и вы у себя в «Телеграме» публиковали видео, где сотрудники полиции ОМОНа грубо и немотивированно грубо обращаются с одним из журналистов и сопроводили этот пост словами о том, что надеетесь, что следственные органы расследуют это дело и это поведение этого конкретного сотрудника полиции. И про сам этот эпизод вас хотел спросить, понятно, почему он вас привлек, но и более широко звучат слова сейчас, в последние дни от верующих людей, от мирян, от священников, от просто людей, мотивированных верой про то, что последние протесты, помимо повестки политической, сформировали повестку еще и нравственную именно о мерах жестокости, о мерах ответа государства, силовых структур на действия людей, и вот Валерий Фадеев, глава Совета по правам человека, лично занимался вопросами об условиях содержания задержанных и решал их проблему, за что ему большая благодарность. Вот для многих людей повестка сменилась с политической, из просто некоего противостояния тех, кого называют оппозицией по отношению к власти на вопросы именно человеческие, гуманистические, те самые нравственные о допустимых пределах применения силы против людей, что вы об этом думаете?

В. Легойда

— Я думаю, опять же, что здесь, как мы с вами в прошлый раз говорили, очень опасно не видеть полутонов, нюансов, особенностей, и просто реальной жизни, в чем это заключается: во-первых, коль скоро мы вспомнили поведение, все-таки я бы уточнил, других я видео не видел, хотя, говорят, их много, но я запостил это видео, потому что там предположительно журналист — это человек в желтом жилете, что должно обозначать его, как журналиста, и он, как представляется по тому куску видео, которое я видел, от одного из сотрудников ОМОНа действительно немотивированно получает удар дубинкой, хотя я где-то встречал после этого, пишут, что это совсем не журналист и что он мешал работе полиции, что журналистам не следует делать, безусловно, но тем не менее тот кусок видео, который мы все наблюдали, там представление не в пользу этого омоновца, хотя могу сказать, что, конечно, это скорее та самая ложка дегтя, потому что в целом картина поведения наших силовиков, она заслуживает уважения и в сравнении с тем, что мы видим сейчас от их коллег на Западе, и без этого сравнения очень много, не буду пересказывать, наверное, все видели эти видео разные совершенно, где предельно вежливо и корректно ведут себя представители силовых структур, в том числе, и в ситуациях, когда их открыто оскорбляют и прочее. Второе, что я хочу сказать: что, конечно, никто не имеет право, если мы хотим говорить о правовом государстве, позволять себе силовые действия в отношении полиции, эти действия полиция и силовые структуры будут пресекать и пресекать на совершенно законных основаниях и это неважно, что это: стаканчик, снежок, брошенный в сторону сотрудника полиции, я знаю, что многим это сравнение не нравится, но в Соединенных Штатах Америки, которую мы тем не менее, тем, кому не нравится сравнение, часто США приводят в пример по другим параметрам — вот в США за это можно просто пулю получить и все, за такое поведение, поэтому здесь это тоже надо понимать. Расследованию полежат, безусловно, случаи, если силовики применяют силу, когда в отношении их никаких противоправных действий не совершается и вопрос, что они делают, одно дело — задержание людей, которые вышли на несанкционированный митинг — это просто приказ, который они должны выполнить, другое дело — задержание с людьми, которые никакой агрессии не проявляют, делается жестко, людей бьют и так далее, все это вы помните, когда было в Беларуссии, и Синод Русской Православной Церкви тогда на это отозвался и говорил о необходимости диалога этого и о необходимости расследовать и рассмотреть эти случаи. Поэтому это, как минимум, то, что, мне кажется, важно всем понимать, причем вы знаете, понятно, что у каждого из нас, даже у людей публичных есть и непубличное общение, вот мне один мой знакомый писал, так упрекая, что не высказались там, в общем, понятно, что у него есть набор представлений о том, о чем я должен говорить ежедневно и прочее, но вот, может быть, не самый хороший прием, но я просто ему в ответ сказал, что: а вот я что-то тоже не видел у тебя слов о том, что плохо, когда поджигают машины Росгвардии. Дело в том, что я, например, как об этом узнал — не из средств массовой информации, а просто священник, близ двора храма которого подожгли машину Росгвардии прислал смску со словами о том, что вот он как раз на проповеди говорил о том, что важно слушать друг друга, что нужно избегать насилия и что государство должно слышать своих граждан и, в общем, говорил совершенно искренне и глубоко, и вот через некоторое время после этих его слов рядом с его храмом подожгли автомобиль Росгвардии, у которого, по его словам, чудом не взорвался бензобак и не пострадали дети священника малолетние, которые находились рядом в шаговой доступности, она даже видели поджигателя, который убегал от этой машины. И я, честно говоря, если протестующие говорят о некоей объективности и вы говорите о гуманитарной стороне, к сожалению, вот я не слышал, чтобы об этом тоже говорили или когда говорят: вот якобы сторонники господина Навального не призывали детей выходить на митинги, но есть же очень простой способ убедить всех, что не призывали — надо просто сказать: «не надо детям выходить на митинги», просто взять и сказать: «Вот нас тут обвиняют в том, что мы призываем детей — этого делать не надо, мы говорим громко, ответственно, обращаясь к детям: дорогие дети, вам на митинги выходить не надо!» Были такие слова? Не было, по крайней мере, я их не видел, и когда я в разговорах с людьми обращал на эти слова, никто не смог показать, что эти слова были, причем вот мои студенты, с которыми я переписывался, соглашались, что да, действительно, это простая очевидная вещь, наверное, они это сделают обязательно, просто еще не успели, но вот не сделали, точно также, как не сказали, что не нужно поджигать машины, говорят: «мы не призываем к насилию, это мирный ненасильственный протест» — очень хорошо, осудите тогда действия тех, кто под вашими лозунгами поджигает автомобили Росгвардии, или это другое? Как сейчас, знаете, такой ходит мем: «А это другое». И безусловно, это все печально, и мы видим, что напряжение довольно высокое в обществе, я, например, виде л в нескольких «Телеграм-каналах», которые не являются сторонниками протестующих никоим образом, наоборот, вполне лояльны к действующей власти слова о том, что вот именно 2 февраля, когда выносили приговор Навальному, когда люди, оказавшиеся в центре по совершенно своим личным мотивам и это абсолютно достоверно, вот они были задержаны полицией и в этом надо разбираться, пишут коллеги, и я думаю, что с ним сложно не согласиться в этом случае и действительно, здесь власть должна вот эту выдержку сохранять безусловно, любая власть всегда будет себя защищать, если она себя не способна защитить, то, в общем, грош ей цена, но понятно, что выдержка должна быть, повторяю, сложный процесс, сложный период очень, в котором мы находимся. И все-таки мне кажется, что показывает мое общение как раз такое неформальное с людьми, что, собственно, и видно из того, что происходит в публичном поле — вот эта политизация, когда ты, имея точку зрения, не готов воспринимать ничего, что ей противоречит — это, кстати, вообще же человеческая черта: человеку свойственно, независимо от темы, это даже каким-то законом называется психологическим, когда у вас есть некая позиция, ну вот вы считаете, что гомеопатия — это зло или наоборот, что гомеопатия — это здорово, вы соответствующим образом будете фильтровать всю информацию, которая попадает в ваше поле зрения, большинство людей именно так и будет делать, то есть если ты против гомеопатии, то ты будешь фиксировать все те вещи, которые подтверждают твою точку зрения, что это плохо, если ты за, то наоборот, и ты будешь игнорировать все то, что противоречит твоей точке зрения. Но если в ситуации с гомеопатией или еще с чем-то это не имеет такого резонанса большого и накала политического, то в данном случае это очень опасно, потому что люди просто не хотят этого видеть, человек кричит, что это недопустимо, невозможно, но он почему-то считает, что это недопустимо и невозможно только когда полицейский ударил журналиста или человека, представившегося журналистом, а вот когда подожгли машину у полицейских и могли погибнуть и они, и могли погибнуть дети рядом — это вот почему-то игнорируется, просто не комментируется никак, это очень опасно, конечно.

К. Мацан

— Мне кажется, замечательно Марина Ахмедова, журналист известный, написала о том, что почему, с ее точки зрения, недопустимо ни снежок, ни стаканчик бросать в сотрудника полиции, (я своими словами пересказываю то, как я это запомнил и понял) потому что не так важно, каким образом ты откроешь двери к насилию, каким образом ты его допустишь — таким маленьким смешным и вроде незначащим, как стаканчик или каким-то сильным, ты в любом случае допустил, открыл этот шлюз и дальше насилие полилось. Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома» и профессор МГИМО сегодня с нами и с вами на связи в программе «Светлый вечер», мы вернемся к этому разговору после небольшой паузы.

К. Мацан

— «Светлый вечер» на радио «Вера», у микрофона по-прежнему Константин Мацан, еще раз здравствуйте, а на связи с нами по-прежнему Владимир Романович Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома» и профессор МГИМО. И мы продолжаем наш разговор, давайте, соответственно все-таки с тем, что у нас «Светлый вечер» обратимся к светлой теме и для меня и вправду очень интересной, и меня заинтриговавшей, я снова обращусь к программе «Парсуна» с митрополитом Дионисием, митрополитом Воскресенским, управляющим делами Московской Патриархии, где он сказал, что для него серия книг о Шерлоке Холмсе — это литература художественная, которую он часто перечитывает и вроде бы там нет ничего христианского, но, с его точки зрения Холмс — настоящий христианин, вы с ним согласились. Вот, кстати, чего мы с вами никогда не обсуждали, так это Шерлока Холмса, а почему вам кажется, что христианин?

В. Легойда

— Я сказал, что да, я согласился с тем, что это замечательная литература, поскольку я сам ее тоже очень люблю и действительно к ней возвращаюсь, ну, наверное, больше года назад я перечитывал в очередной раз рассказы о Шерлоке Холмсе, хотя я у Конан Дойла не только Холмса люблю, но и многое другое, не только «Профессора Челленджера», но и «Родни Стоун» — замечательное его произведение про боксера и многие другие вещи. Но мне кажется, что сама атмосфера этих рассказов о Шерлоке Холмсе, которая совершенно очевидно есть такая, если уж мы об этих терминах говорим, здесь христианская в моем понимании составляющая — это помощь людям, и там есть знаменитая фраза, которую часто цитируют в рассказах Конан Дойла, как характеристику Холмса, что он очень часто отказывал в помощи богатым и знатным и днями мог бескорыстно заниматься делом какого-нибудь бедняка, то есть такая вот социальная, милосердная, скорее, все-таки составляющая. Там много можно при желании увидеть, и аскетизм Холмса, при желании, повторяю, потому что можно и другое увидеть, там какие-то дополнительные стимуляторы, которыми он пользовался волею Конан Дойла для того, чтобы будоражить свое сознание, ну, конечно, потом вот эти отношения с Ватсоном, тоже такие, отчасти имеющие измерение учителя-ученика. Я, кстати, своим студентам-журналистам всегда говорю на первых занятиях о том, что профессионал от любителя, эксперт от дилетанта отличается также, как Холмс от Ватсона и привожу этот знаменитый эпизод, когда Холмс спрашивает у Ватсона, сколько ступенек у их лестницы, ну, Ватсон наобум называет цифру, цифру неправильную, Холмс, перед тем, как задать, сколько ступенек, спрашивает: «Сколько раз вы ходили по этим ступенькам, сколько раз вы их видели?» Ватсон говорит, что сотни, тысячи раз. Холмс говорит: «В том-то и дело, что вы смотрели, но вы не наблюдали, а я наблюдал, поэтому знаю точно, что ступенек 12, третья скрипит, а четвертой в прошлом году меняли доску и так далее». И вот я всегда говорю студентам, что ваша задача сейчас, когда вы получаете образование — это превратиться из Ватсона в Холмса, то есть из человека, который просто ходит, в человека, который наблюдает, и вот вы смотрите новости, обыватель просто смотрит новости, а вы смотрите и должны задавать вопрос: а как это сделано? Или вы сталкиваетесь с любым медийным продуктом — вы должны понимать, как это сделано и тогда вы профессионал, то есть вы должны сразу своим цепким взглядом видеть, что ступенек 12, что третья скрипит, а на четвертой меняли доску в прошлом году, это, правда, не имеет отношения к теме непосредственно христианской, но это просто показывает, мне кажется, что это такая литература замечательная, которая дает нам очень много пищи для размышления и много аллюзий в жизни и позволяет делать какие-то параллели, прибегать к метафорам, связанным с этим произведением. Может быть, еще в силу того времени, когда это было написано, может быть, по нынешним временам, но это я сейчас, это не плод какого-то размышления зрелого, некая, может, догадка спонтанная такая, что литература того времени, в силу того, что она, конечно, была укоренена в христианских смыслах, даже не проговоренных, это сегодня считывается и кажется чем-то таким, неочевидным для нынешней литературы, но тогда те же смыслы сострадания, отношения к ближнему и прочее, этого, конечно, много в этих текстах.

К. Мацан

— Как раз вы сказали про отношение к ближнему, про помощь ближнему, я вспомнил, в одном интервью Василия Ливанова, актера замечательного, исполнившего роль Холмса во всеми нами любимой серии фильмов «Шерлок Холмс и доктор Ватсон» он рассказывал, это его воспоминания, не знаю, насколько режиссер бы согласился с такой реконструкцией, но он рассказывал, что режиссер поставил им с Соломиным, игравшим Ватсона, задачу сыграть англичанство, некое такое ощущение того, что мы понимаем под каким-то английским характером. В ответ на это, рассказывает Ливанов, они с Соломиным все-таки предложили образы людей, спешащих на помощь, это было вернее в итоге, судя по тому, что и вы говорите, верно уловили этот основной нерв рассказов о Шерлоке Холмсе. А вот знаете, что еще в этом смысле мне хотелось бы спросить, когда вы епископа спрашивали, какая у него художественная литература, которую он перечитывает, он сказал и рассказал о таких книгах, которые мы могли бы назвать легким чтением: там и Честертон, рассказы про отца Брауна, и вот Холмс, там, конечно, был и Шмелев с «Летом Господним» ...

В. Легойда

— Шмелев — тоже не Достоевский.

К. Мацан

— Да, а вы как раз сказали, что у вас, и наши слушатели знают, два таких магистральных, скажем так, произведения, которые всегда с вами — это «Дон Кихот» и «Братья Карамазовы». А вот из такого, более легкого чтения что вам близко, тоже именно как христианину из художественной литературы?

В. Легойда

— Ну, я уж не знаю, как христианин или нет, но то, что я люблю перечитывать — это как раз-таки Конан Дойл тоже, безусловно, «Капитанская дочка» Пушкина, это не легкое, конечно, я просто сейчас пытаюсь вспомнить. Кстати, «Евгений Онегин» тоже, если Александра Сергеевича вспоминать, это книга, к которой я возвращаюсь периодически, может быть, раз в пять лет, потому что это просто нужно, это как подпитка, как какой-нибудь там богатырь в былинах припадает к земле, чтобы силами напитаться, точно также есть книги, к которым ты возвращаешься. Чехов реже, но все равно, именно рассказы, я не любитель почему-то так, пьес чеховских, хотя понимаю, что в этом его величие, как писателя с мировым именем. Я в юности, в детстве очень любил «Трех мушкетеров» Дюма, и я много раз читал, правда, давно-давно не возвращался, но потом, 20 лет спустя, 10 лет спустя тоже, но «Три мушкетера» — это такая знаковая была книга для меня многие годы. Опять же, если брать юность — это «Всадник без головы», который много раз был прочитан. Что еще...Ну, уже, наверное, много было названо, кстати, Честертон «Отец Браун» тоже, но, может быть, не так часто. Наверняка есть какие-то еще книги, которые не могу вспомнить сейчас.

К. Мацан

— Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома» и профессор МГИМО сегодня с нами и с вами на связи в программе «Светлый вечер». Ну вот еще к одному произведению искусства хотел бы обратиться: не так давно, 27 января был день рождения Вольфганга Амадея Моцарта, 265 лет — такая, более-менее круглая дата со дня рождения Моцарта. И я хотел бы вспомнить фильм Милоша Формана «Амадей», фильм, который вы нередко упоминаете в программах и спрашиваете о нем у своих гостей, как правило, размышляя о человеке в искусстве, о природе гениальности. Вот я как-то, помню, смотрел этот фильм в первый раз, он меня очень поразил, потом, когда пересматривал второй раз, мне было тяжело его смотреть, потому что я как-то очень хорошо, мне кажется, понимал Сальери, потому что Форман показывает Амадея Моцарта таким, не очень приятным человеком, тем не менее гениальным, и ты не можешь, следуя Сальери, не задаваться вопросом: как же одно с другим сочетается, почему он такой самовлюбленный, неужели не может он быть более приятным? Ну, это я так, может быть, поверхностно свои ощущения высказываю, а у вас какие ощущения от фильма?

В. Легойда

— Мне Сальери кажется там довольно симпатичным человеком, я сочувствую этому персонажу, Моцарт, кстати сказать, по-моему, не сколько самовлюбленный, сколько легкомысленный, а точнее, человек, который в одно и то же время он какое-то крайнее легкомыслие такое демонстрирует и какую-то глубину, и это в его фразе там проявляется замечательной, сейчас я точно не вспомню цитату, но он говорит: «Да, я такой-сякой, но моя музыка — нет», вот он как-то сам, может, даже несколько искусственно, но довольно четко проводит границу между своим творчеством и собой, говорит, что это совершенно разные вещи. Почему же такой он самовлюбленный, вы говорите — ну понятно, что нам хочется видеть великого гениального человека при этом смиренным, мудрым, приятным во всех отношениях, но у большинства гениев это было не так, они мало были похожи на преподобного Серафима или Сергия. Я думаю, что очень сложным человеком, из того, что я знаю, непростым в общении был Александр Сергеевич Пушкин, я так понимаю, что очень непросто было общаться с моим любимым Федором Михайловичем Достоевским, знаете, иногда отчасти дурацкий вопрос задают: а с кем ты хотел бы пообщаться из прошлого, из великих своих героев — вот я не уверен, что я хотел бы пообщаться с Достоевским, мне кажется, что в плане общения с Федором Михайловичем я довольствуюсь вполне его произведениями, и я не думаю, что это было бы такое общение, очень приятное, вот с Августином хотел бы, а с Федором Михайловичем вряд ли. Но я «Амадей» фильм смотрел больше пяти раз точно, у меня не было никогда такого ощущения, как вы сказали: тяжело смотреть, мне более-менее там все понятно, меня скорее его жена раздражала больше. (смеется)

К. Мацан

— Знаете, мои ощущения, наверное, не в том, что хотелось бы, чтобы он был именно приятным человеком, потому что все мы в разных ситуациях бываем неприятными людьми, а какая-то, как у зрителя, теплится надежда, что человек поймет тот дар, который у него есть и величие дара, а он понимает величие своего дара, и поймет его именно, как дар от Творца и это, в принципе, в теории должно вести к какому-то смирению, какому-то такому пониманию правильного места себя, что твой дар может быть больше тебя, и вы тоже об этом говорите, когда приводите фразу, что вот я такой, а Моцарт про себя говорит: но моя музыка нет, скорее это, может быть, хочется увидеть в человеке великом, а вот этого мы, наверное, как правило, не видим.

В. Легойда

— Но, вы знаете, там же есть вот эта сцена, в конце фильма, пожалуй, одна из немногих, где к Сальери испытываешь очевидную такую неприязнь, когда Моцарт, не понимая всей ситуации, считает, что Сальери совершенно искренне и бескорыстно ему помогает дописать «Реквием», и он покаянно так говорит, будучи тяжело уже болен, говорит, что «Вы меня простите, Сальери, я почему-то считал, (кстати, становится понятно его отношение к Сальери) — он говорит: считал, что вы меня не любите, вы ко мне плохо относитесь, поэтому, мне сейчас ужасно стыдно, я вам очень благодарен» и так далее, это вот сцена, которая действительно резко все меняет, потому что Моцарт, безусловно, искренен в этом своем порыве покаянном, а Сальери как-то там неловко улыбается, понятно, что он врет, и он поступает подло в данном случае и отчасти то, о чем вы говорите, в этой сцене передано, все равно Форман доиграл эту историю, что великий человек не может быть уж совсем каким-то нравственным уродом, хотя понятно, что он заносчив, что много о себе думает, но это многим гениям свойственно.

К. Мацан

— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу, завершаем ее на разговоре о великих, хорошая тема для завершения, спасибо. Владимир Романович Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома» и профессор МГИМО сегодня с нами и с вами был на связи в программе «Светлый вечер». У микрофона был Константин Мацан, спасибо, до свидания.

Другие программы

Богослужения вечера

Тексты богослужений праздничных и воскресных дней. Всенощное Бдение. 21 декабря (вечер 20 декабря) 2025г.

Вечер 20.12.25

Неде́ля 28-я по Пятидеся́тнице, святы́х отцо́в.

Прп. Пата́пия.

Глас 3.

ВСЕНО́ЩНОЕ БДЕ́НИЕ

Вели́кая Вече́рня

Диакон: Воста́ните!

Хор: Благослови́.

Иерей: Сла́ва Святе́й и Единосу́щней и Животворя́щей и Неразде́льней Тро́ице всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Священнослужители в алтаре:

Прииди́те, поклони́мся Царе́ви на́шему Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Христу́ Царе́ви на́шему Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Самому́ Христу́, Царе́ви и Бо́гу на́шему.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Ему́.

Псало́м 103, предначина́тельный:

Хор: Благослови́, душе́ моя́, Го́спода./ Благослове́н еси́, Го́споди./ Го́споди, Бо́же мой, возвели́чился еси́ зело́./ Благослове́н еси́, Го́споди./ … / Вся прему́дростию сотвори́л еси́./ Сла́ва Ти, Го́споди, сотвори́вшему вся.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Вели́кая ектения́:

Диакон: Ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй. (На каждое прошение)

Диакон: О Свы́шнем ми́ре и спасе́нии душ на́ших, Го́споду помо́лимся.

О ми́ре всего́ ми́ра, благостоя́нии Святы́х Бо́жиих Церкве́й и соедине́нии всех, Го́споду помо́лимся.

О святе́м хра́ме сем и с ве́рою, благогове́нием и стра́хом Бо́жиим входя́щих в онь, Го́споду помо́лимся.

О вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем, Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к, честне́м пресви́терстве, во Христе́ диа́констве, о всем при́чте и лю́дех, Го́споду помо́лимся.

О Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, Го́споду помо́лимся.

О гра́де сем (или: О ве́си сей), вся́ком гра́де, стране́ и ве́рою живу́щих в них, Го́споду помо́лимся.

О благорастворе́нии возду́хов, о изоби́лии плодо́в земны́х и вре́менех ми́рных, Го́споду помо́лимся.

О пла́вающих, путеше́ствующих, неду́гующих, стра́ждущих, плене́нных и о спасе́нии их. Го́споду помо́лимся.

О изба́витися нам от вся́кия ско́рби, гне́ва и ну́жды, Го́споду помо́лимся.

Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко подоба́ет Тебе́ вся́кая сла́ва честь и поклоне́ние, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Блаже́н муж:

Хор: Блаже́н муж, и́же не и́де на сове́т нечести́вых.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Я́ко весть Госпо́дь путь пра́ведных, и путь нечести́вых поги́бнет.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Рабо́тайте Го́сподеви со стра́хом и ра́дуйтеся Ему́ с тре́петом.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Блаже́ни вси наде́ющиися Нань.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Воскресни́, Го́споди, спаси́ мя, Бо́же мой.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Госпо́дне есть спасе́ние, и на лю́дех Твои́х благослове́ние Твое́.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Ектения́ ма́лая:

Диакон: Па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Твоя́ держа́ва, и Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Го́споди, воззва́х, глас 3:

Хор: Го́споди, воззва́х к Тебе́, услы́ши мя./ Услы́ши мя, Го́споди./ Го́споди, воззва́х к Тебе́, услы́ши мя:/ вонми́ гла́су моле́ния моего́,/ внегда́ воззва́ти ми к Тебе́.// Услы́ши мя, Го́споди.

Да испра́вится моли́тва моя́,/ я́ко кади́ло пред Тобо́ю,/ воздея́ние руку́ мое́ю/ – же́ртва вече́рняя.// Услы́ши мя, Го́споди.

Стихиры воскресные, глас 3:

На 10. Стих: Изведи́ из темни́цы ду́шу мою́,// испове́датися и́мени Твоему́.

Стихира: Твои́м Кресто́м, Христе́ Спа́се,/ сме́рти держа́ва разруши́ся,/ и диа́воля пре́лесть упраздни́ся,/ род же челове́ческий, ве́рою спаса́емый,// песнь Тебе́ всегда́ прино́сит.

Стих: Мене́ ждут пра́ведницы,// до́ндеже возда́си мне.

Стихира: Просвети́шася вся́ческая/ Воскресе́нием Твои́м, Го́споди,/ и рай па́ки отве́рзеся,/ вся же тварь восхваля́ющи Тя,// песнь Тебе́ всегда́ прино́сит.

На 8. Стих: Из глубины́ воззва́х к Тебе́, Го́споди,// Го́споди, услы́ши глас мой.

Стихира: Сла́влю Отца́ и Сы́на си́лу,/ и Свята́го Ду́ха пою́ власть,/ неразде́льное, несозда́нное Божество́,/ Тро́ицу Единосу́щную,// ца́рствующую в век ве́ка.

Стих: Да бу́дут у́ши Твои́// вне́млюще гла́су моле́ния моего́.

Стихира: Кресту́ Твоему́ честно́му покланя́емся, Христе́,/ и Воскресе́ние Твое́ пое́м и сла́вим.// Ра́ною бо Твое́ю мы вси исцеле́хом и́.

На 6. Стих: А́ще беззако́ния на́зриши, Го́споди, Го́споди, кто постои́т?// Я́ко у Тебе́ очище́ние есть.

Стихира: Пое́м Спа́са от Де́вы вопло́щшагося./ Нас бо ра́ди распя́тся,/ и в тре́тий день воскре́се,// да́руя нам ве́лию ми́лость.

Стих: И́мене ра́ди Твоего́ потерпе́х Тя, Го́споди, потерпе́ душа́ моя́ в сло́во Твое́,// упова́ душа́ моя́ на Го́спода.

Стихира: Су́щим во а́де сшед Христо́с благовести́:/ дерза́йте, глаго́ля, ны́не победи́х,/ Аз есмь Воскресе́ние, Аз вы возведу́,// разруши́в сме́ртная врата́.

На 4. Стих: От стра́жи у́тренния до но́щи, от стра́жи у́тренния,// да упова́ет Изра́иль на Го́спода.

Стихира: Недосто́йно стоя́ще в пречи́стом дому́ Твое́м,/ вече́рнюю песнь возсыла́ем,/ из глубины́ взыва́юще, Христе́ Бо́же:/ просвети́вый мир тридне́вным воскресе́нием Твои́м,// изми́ лю́ди Твоя́ от руки́ враго́в Твои́х, Человеколю́бче.

Стихиры прп. Патапия, глас 1, подобен: «Всехва́льнии му́ченицы…»:

Стих: Я́ко у Го́спода ми́лость, и мно́гое у Него́ избавле́ние,// и Той изба́вит Изра́иля от всех беззако́ний его́.

Стихира: О́тче Пата́пие,/ пло́ти стремле́ния воздержа́нием увяди́в разжже́ние,/ в пусты́ню всели́лся еси́,/ я́ко Или́я дре́вле,/ ум очища́я непреста́нными к Бо́гу моли́твами./ И ны́не моли́ дарова́ти душа́м на́шим// мир и ве́лию ми́лость.

На 2. Стих: Хвали́те Го́спода вси язы́цы,// похвали́те Его́ вси лю́дие.

Стихира: О́тче Пата́пие,/ лико́м по́стническим причи́слился еси́,/ безстра́стием украша́яся,/ и всели́лся еси́ во оби́телех преподо́бных,/ иде́же Свет незаходи́мый,/ иде́же есть дре́во жи́зни./ И ны́не моли́ дарова́ти душа́м на́шим// мир и ве́лию ми́лость.

Стих: Я́ко утверди́ся ми́лость Его́ на нас,// и и́стина Госпо́дня пребыва́ет во век.

Стихира: О́тче Пата́пие,/ свети́льник из Еги́пта возсия́л еси́,/ просвеща́я подсо́лнечную чуде́с светлостьми́,/ душетле́нных неду́г отгоня́я мрак,/ де́монов охужда́я тьму./ И ны́не моли́ Христа́/ дарова́ти душа́м на́шим// мир и ве́лию ми́лость.

Догматик, глас 3:

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Догматик: Ка́ко не диви́мся/ Богому́жному Рождеству́ Твоему́, Пречестна́я?/ Искуше́ния бо му́жескаго не прие́мши, Всенепоро́чная,/ родила́ еси́ без Отца́ Сы́на пло́тию./ Пре́жде век от Отца́ рожде́ннаго без ма́тере,/ ника́коже претерпе́вшаго измене́ния,/ или́ смеше́ния, или́ разделе́ния,/ но обою́ существу́ сво́йство це́ло сохра́ншаго./ Те́мже, Ма́ти Де́во Влады́чице,/ Того́ моли́ спасти́ся душа́м,// правосла́вно Богоро́дицу испове́дающих Тя.

Вход с кади́лом:

Диакон: Прему́дрость, про́сти.

Све́те Ти́хий:

Хор: Све́те Ти́хий святы́я сла́вы Безсме́ртнаго Отца́ Небе́снаго, Свята́го, Блаже́ннаго, Иису́се Христе́! Прише́дше на за́пад со́лнца, ви́девше свет вече́рний, пое́м Отца́, Сы́на и Свята́го Ду́ха, Бо́га. Досто́ин еси́ во вся времена́ пет бы́ти гла́сы преподо́бными, Сы́не Бо́жий, живо́т дая́й; те́мже мир Тя сла́вит.

Диакон: Во́нмем.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Проки́мен воскре́сный, глас 6:

Диакон: Прему́дрость во́нмем. Проки́мен, глас шесты́й: Госпо́дь воцари́ся, в ле́поту облече́ся.

Хор: Госпо́дь воцари́ся, в ле́поту облече́ся. (На каждый стих)

Диакон: Облече́ся Госпо́дь в си́лу, и препоя́сася.

Стих 2: И́бо утверди́ вселе́нную, я́же не подви́жится.

Стих 3: До́му Твоему́ подоба́ет святы́ня, Го́споди, в долготу́ дний.

Диакон: Госпо́дь воцари́ся.

Хор: В ле́поту облече́ся.

Ектения́ сугу́бая:

Диакон: Рцем вси от всея́ души́, и от всего́ помышле́ния на́шего рцем.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Го́споди Вседержи́телю, Бо́же оте́ц на́ших, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Поми́луй нас, Бо́же, по вели́цей ми́лости Твое́й, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды, на каждое прошение)

Диакон: Еще́ мо́лимся о Вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к, и всей во Христе́ бра́тии на́шей.

Еще́ мо́лимся о Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, да ти́хое и безмо́лвное житие́ поживе́м во вся́ком благоче́стии и чистоте́.

Еще́ мо́лимся о блаже́нных и приснопа́мятных созда́телех свята́го хра́ма сего́, и о всех преждепочи́вших отце́х и бра́тиях, зде лежа́щих и повсю́ду, правосла́вных.

Еще́ мо́лимся о ми́лости, жи́зни, ми́ре, здра́вии, спасе́нии, посеще́нии, проще́нии и оставле́нии грехо́в рабо́в Бо́жиих настоя́теля, бра́тии и прихо́жан свята́го хра́ма сего́.

Еще́ мо́лимся о плодонося́щих и доброде́ющих во святе́м и всечестне́м хра́ме сем, тружда́ющихся, пою́щих и предстоя́щих лю́дех, ожида́ющих от Тебе́ вели́кия и бога́тыя ми́лости.

Иерей: Я́ко Ми́лостив и Человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Сподо́би, Го́споди:

Хор: Сподо́би, Го́споди, в ве́чер сей без греха́ сохрани́тися нам. Благослове́н еси́, Го́споди, Бо́же оте́ц на́ших, и хва́льно и просла́влено и́мя Твое́ во ве́ки. Ами́нь.

Бу́ди, Го́споди, ми́лость Твоя́ на нас, я́коже упова́хом на Тя. Благослове́н еси́, Го́споди, научи́ мя оправда́нием Твои́м. Благослове́н еси́, Влады́ко, вразуми́ мя оправда́нием Твои́м. Благослове́н еси́, Святы́й, просвети́ мя оправда́нии Твои́ми.

Го́споди, ми́лость Твоя́ во век, дел руку́ Твое́ю не пре́зри. Тебе́ подоба́ет хвала́, Тебе́ подоба́ет пе́ние, Тебе́ сла́ва подоба́ет. Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Ектения́ проси́тельная:

Диакон: Испо́лним вече́рнюю моли́тву на́шу Го́сподеви.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Ве́чера всего́ соверше́нна, свя́та, ми́рна и безгре́шна у Го́спода про́сим.

Хор: Пода́й, Го́споди. (На каждое прошение)

Диакон: А́нгела ми́рна, ве́рна наста́вника, храни́теля душ и теле́с на́ших, у Го́спода про́сим.

Проще́ния и оставле́ния грехо́в и прегреше́ний на́ших у Го́спода про́сим.

До́брых и поле́зных душа́м на́шим и ми́ра ми́рови у Го́спода про́сим.

Про́чее вре́мя живота́ на́шего в ми́ре и покая́нии сконча́ти у Го́спода про́сим.

Христиа́нския кончи́ны живота́ на́шего, безболе́знены, непосты́дны, ми́рны и до́браго отве́та на Стра́шнем Суди́щи Христо́ве про́сим.

Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́, и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Благ и Человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Диакон: Главы́ на́ша Го́сподеви прикло́ним.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Бу́ди держа́ва Ца́рствия Твоего́ благослове́на и препросла́влена. Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Лития́: (В приходской практике может опускаться)

Поется стихира храма [1] , затем:

Богородичные стихиры Павла Аморрейского, глас 7, подобен: «Днесь бдит Иу́да…»:

Стихира: Ми́лостива, благопребы́тна мне, Де́во,/ и благопослу́шна яви́ся призыва́ющу Боже́ственную Твою́ благода́ть/ во всех вои́стинну случа́ющих ми ся:/ всю бо наде́жду души́ моея́ возложи́х к Тебе́,/ и во всех упова́ю на Боже́ственный про́мысл Твой,/ Ты и бу́дущия мя сла́вы,// и живота́ Боже́ственнаго сподо́би.

Стихира: У́глие во мне, Богоро́дице, страсте́й мои́х возгоре́шася,/ от гне́ва же и я́рости,/ от пия́нства и блуда́,/ от сребролю́бия и же́стости се́рдца,/ умерщвле́ния лю́таго,/ от уны́ния и смуще́ния,/ от тщесла́вия же и попра́ния со́вестнаго,// от ни́хже изба́ви ду́шу мою́, молю́ся, Влады́чице, и спаси́ мя.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Стихира: Вси чи́стою со́вестию Богоро́дице припаде́м,/ вопию́ще непреста́нно от среды́ серде́чныя:/ Влады́чице Свята́я, спаси́ всех от гне́ва и озлобле́ния, бед и паде́жей:/ я́ко Тебе́ стяжа́хом сте́ну, и утвержде́ние,// Тобо́ю спаса́еми под кров Твой притека́юще.

Диакон: Спаси́, Бо́же, лю́ди Твоя́ и благослови́ достоя́ние Твое́, посети́ мир Твой ми́лостию и щедро́тами, возвы́си рог христиа́н правосла́вных и низпосли́ на ны ми́лости Твоя́ бога́тыя, моли́твами всепречи́стыя Влады́чицы на́шея Богоро́дицы и Присноде́вы Мари́и, си́лою Честна́го и Животворя́щаго Креста́, предста́тельствы честны́х Небе́сных Сил безпло́тных, честна́го, сла́внаго проро́ка, Предте́чи и Крести́теля Иоа́нна, святы́х сла́вных и всехва́льных Апо́стол, и́же во святы́х оте́ц на́ших и вселе́нских вели́ких учи́телей и святи́телей, Васи́лия Вели́каго, Григо́рия Богосло́ва и Иоа́нна Златоу́стаго, и́же во святы́х отца́ на́шего Никола́я, архиепи́скопа Мирлики́йскаго, чудотво́рца, святы́х равноапо́стольных Мефо́дия и Кири́лла, учи́телей слове́нских, святы́х равноапо́стольных вели́каго кня́зя Влади́мира и вели́кия княги́ни О́льги, и́же во святы́х оте́ц на́ших: святи́теля Михаи́ла, пе́рвого митрополи́та Ки́евскаго, первосвяти́телей Моско́вских и всея́ Руси́: Петра́, Алекси́я, Ио́ны, Мака́рия, Фили́ппа, И́ова, Ермоге́на и Ти́хона, митрополи́тов Моско́вских Филаре́та, Инноке́нтия и Мака́рия. Святы́х, сла́вных и добропобе́дных му́чеников, новому́чеников и испове́дников Це́ркве Ру́сския: Влади́мира, митрополи́та Ки́евскаго, Вениами́на, митрополи́та Петрогра́дского, Петра́, митрополи́та Крути́цкаго, Иларио́на, архиепи́скопа Вере́йскаго, святы́х ца́рственных страстоте́рпцев, преподобному́чениц вели́кия княги́ни Елисаве́ты и и́нокини Варва́ры, преподо́бных и богоно́сных оте́ц на́ших, преподо́бных оте́ц ста́рцев О́птинских, святы́х пра́ведных Иоа́нна Кроншта́дтскаго и Алекси́я Моско́вскаго, святы́х блаже́нных Ксе́нии Петербу́ржския и Матро́ны Моско́вския, святы́х и пра́ведных богооте́ц Иоаки́ма и А́нны (и свята́го имяре́к, егоже есть храм и егоже есть день), и всех святы́х. Мо́лим Тя, многоми́лостиве Го́споди, услы́ши нас, гре́шных, моля́щихся Тебе́, и поми́луй нас.

Хор: Го́споди, поми́луй. (40 раз)

Диакон: Еще́ мо́лимся о Вели́ком Господи́не и отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о господи́не на́шем высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к и о всем во Христе́ бра́тстве на́шем, и о вся́кой души́ христиа́нстей, скорбя́щей же и озло́бленней, ми́лости Бо́жия и по́мощи тре́бующей; о покрове́нии гра́да сего́, и живу́щих в нем, о ми́ре, и состоя́нии всего́ ми́ра; о благостоя́нии святы́х Бо́жиих церкве́й; о спасе́нии и по́мощи со тща́нием и стра́хом Бо́жиим тружда́ющихся и служа́щих оте́ц и бра́тий на́ших; о оста́вльшихся и во отше́ствии су́щих; о исцеле́нии в не́мощех лежа́щих; о успе́нии, осла́бе, блаже́нней па́мяти и о оставле́нии грехо́в всех преждеотше́дших оте́ц и бра́тий на́ших, зде лежа́щих и повсю́ду правосла́вных; о избавле́нии плене́нных, и о бра́тиях на́ших во слу́жбах су́щих, и о всех служа́щих и служи́вших во святе́м хра́ме сем рцем.

Хор: Го́споди, поми́луй. (50 раз)

Диакон: Еще́ мо́лимся о е́же сохрани́тися гра́ду сему́, и свято́му хра́му сему́, и вся́кому гра́ду и стране́, от гла́да, губи́тельства, тру́са, пото́па, огня́, меча́, наше́ствия иноплеме́нников и междоусо́бныя бра́ни; о е́же ми́лостиву и благоуве́тливу бы́ти благо́му и человеколюби́вому Бо́гу на́шему, отврати́ти вся́кий гнев на ны дви́жимый, и изба́вити ны от належа́щаго и пра́веднаго Своего́ преще́ния и поми́ловати ны.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Диакон: Еще́ мо́лимся и о е́же услы́шати Го́споду Бо́гу глас моле́ния нас, гре́шных, и поми́ловати нас.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Иерей: Услы́ши ны, Бо́же, Спаси́телю наш, упова́ние всех конце́в земли́ и су́щих в мо́ри дале́че, и ми́лостив, ми́лостив бу́ди, Влады́ко, о гресе́х на́ших, и поми́луй ны. Ми́лостив бо и человеколю́бец Бог еси́, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Диакон: Главы́ на́ша Го́сподеви прикло́ним.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Влады́ко многоми́лостиве, Го́споди Иису́се Христе́, Бо́же наш, моли́твами всепречи́стыя Влады́чицы на́шея Богоро́дицы и Присноде́вы Мари́и, си́лою Честна́го и Животворя́щаго Креста́, предста́тельствы честны́х Небе́сных Сил безпло́тных, честна́го, сла́внаго проро́ка, Предте́чи и Крести́теля Иоа́нна, святы́х сла́вных и всехва́льных Апо́стол, и́же во святы́х оте́ц на́ших и вселе́нских вели́ких учи́телей и святи́телей, Васи́лия Вели́каго, Григо́рия Богосло́ва и Иоа́нна Златоу́стаго, и́же во святы́х отца́ на́шего Никола́я, архиепи́скопа Мирлики́йскаго, чудотво́рца, святы́х равноапо́стольных Мефо́дия и Кири́лла, учи́телей слове́нских, святы́х равноапо́стольных вели́каго кня́зя Влади́мира и вели́кия княги́ни О́льги, и́же во святы́х оте́ц на́ших: святи́теля Михаи́ла, пе́рвого митрополи́та Ки́евскаго, первосвяти́телей Моско́вских и всея́ Руси́: Петра́, Алекси́я, Ио́ны, Мака́рия, Фили́ппа, И́ова, Ермоге́на и Ти́хона, митрополи́тов Моско́вских Филаре́та, Инноке́нтия и Мака́рия. Святы́х, сла́вных и добропобе́дных му́чеников, новому́чеников и испове́дников Це́ркве Ру́сския: Влади́мира, митрополи́та Ки́евскаго, Вениами́на, митрополи́та Петрогра́дского, Петра́, митрополи́та Крути́цкаго, Иларио́на, архиепи́скопа Вере́йскаго, святы́х ца́рственных страстоте́рпцев, преподобному́чениц вели́кия княги́ни Елисаве́ты и и́нокини Варва́ры, преподо́бных и богоно́сных оте́ц на́ших, преподо́бных оте́ц ста́рцев О́птинских, святы́х пра́ведных Иоа́нна Кроншта́дтскаго и Алекси́я Моско́вскаго, святы́х блаже́нных Ксе́нии Петербу́ржския и Матро́ны Моско́вския, святы́х и пра́ведных богооте́ц Иоаки́ма и А́нны (и свята́го имяре́к, егоже есть храм и егоже есть день) и всех святы́х. благоприя́тну сотвори́ моли́тву на́шу, да́руй нам оставле́ние прегреше́ний на́ших, покры́й нас кро́вом крилу́ Твое́ю, отжени́ от нас вся́каго врага́ и супоста́та, умири́ на́шу жизнь. Го́споди, поми́луй нас и мир Твой, и спаси́ ду́ши на́ша, я́ко благ и человеколю́бец.

Хор: Ами́нь.

Стихи́ры на стихо́вне:

Стихиры воскресные, глас 3:

Стихира: Стра́стию Твое́ю, Христе́,/ омрачи́вый со́лнце/ и све́том Твоего́ Воскресе́ния,/ просвети́вый вся́ческая,// приими́ на́шу вече́рнюю песнь, Человеколю́бче.

Стих: Госпо́дь воцари́ся,// в ле́поту облече́ся.

Стихира: Живоприе́мное Твое́ воста́ние, Го́споди,/ вселе́нную всю просвети́,/ и Твое́ созда́ние истле́вшее призва́./ Те́мже кля́твы Ада́мовы изме́ншеся, вопие́м:// Всеси́льне Го́споди, сла́ва Тебе́.

Стих: И́бо утверди́ вселе́нную,// я́же не подви́жится.

Стихира: Бог сый неизме́нен,/ пло́тию стражда́ измени́лся еси́,/ Его́же тварь не терпя́щи ви́сяща зре́ти,/ стра́хом прекланя́шеся,/ и стеня́щи пое́т Твое́ долготерпе́ние:/ соше́д же во ад, тридне́вен воскре́сл еси́,// жизнь да́руя ми́рови, и ве́лию ми́лость.

Стих: До́му Твоему́ подоба́ет святы́ня,// Го́споди, в долготу́ дний.

Стихира: Да род наш от сме́рти, Христе́, изба́виши,/ смерть претепе́л еси́:/ и тридне́вен из ме́ртвых воскре́с,/ с Собо́ю воскреси́л еси́,/ и́же Тя Бо́га позна́вших:/ и мир просвети́л еси́.// Го́споди, сла́ва Тебе́.

Богородичен воскресный, глас 3:

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Стихира: Без се́мене от Боже́ственнаго Ду́ха,/ во́лею же О́тчею зачала́ еси́ Сы́на Бо́жия,/ от Отца́ без ма́тере пре́жде век су́ща:/ нас же ра́ди, из Тебе́ без отца́ бы́вша,/ пло́тию родила́ еси́,/ и Младе́нца млеко́м пита́ла еси́./ Те́мже не преста́й моли́ти,// изба́витися от бед душа́м на́шим.

Моли́тва свято́го Симео́на Богоприи́мца:

Хор: Ны́не отпуща́еши раба́ Твоего́, Влады́ко,/ по глаго́лу Твоему́, с ми́ром;/ я́ко ви́деста о́чи мои́ спасе́ние Твое́,/ е́же еси́ угото́вал пред лице́м всех люде́й,/ свет во открове́ние язы́ков,// и сла́ву люде́й Твои́х Изра́иля.

Трисвято́е по О́тче наш:

Чтец: Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Пресвята́я Тро́ице, поми́луй нас; Го́споди, очи́сти грехи́ на́ша; Влады́ко, прости́ беззако́ния на́ша; Святы́й, посети́ и исцели́ не́мощи на́ша, и́мене Твоего́ ра́ди.

Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

О́тче наш, И́же еси́ на Небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на Небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный даждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго.

Иерей: Я́ко Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Тропа́рь, глас 4:

Хор: Богоро́дице Де́во, ра́дуйся,/ Благода́тная Мари́е, Госпо́дь с Тобо́ю:/ благослове́на Ты в жена́х/ и благослове́н Плод чре́ва Твоего́,// я́ко Спа́са родила́ еси́ душ на́ших. (Трижды)

Благослове́ние хле́бов:

Диакон: Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Иерей: Го́споди Иису́се Христе́ Бо́же наш, благослови́вый пять хле́бов и пять ты́сящ насы́тивый, Сам благослови́ и хле́бы сия́, пшени́цу, вино́ и еле́й; и умно́жи сия́ во гра́де сем и во всем ми́ре Твое́м; и вкуша́ющия от них ве́рныя освяти́. Я́ко Ты еси́ благословля́яй и освяща́яй вся́ческая, Христе́ Бо́же наш, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, со Безнача́льным Твои́м Отце́м, и Всесвяты́м, и Благи́м, и Животворя́щим Твои́м Ду́хом, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь. Бу́ди И́мя Госпо́дне благослове́но от ны́не и до ве́ка. (Трижды)

Псало́м 33:

Иерей: Благослове́ние Госпо́дне на вас, Того́ благода́тию и человеколю́бием, всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

У́треня

Шестопса́лмие:

Хор: Сла́ва в вы́шних Бо́гу, и на земли́ мир, в челове́цех благоволе́ние. (Трижды)

Го́споди, устне́ мои́ отве́рзеши, и уста́ моя́ возвестя́т хвалу́ Твою́. (Дважды)

Псало́м 3:

Чтец: Го́споди, что ся умно́жиша стужа́ющии ми? Мно́зи востаю́т на мя, мно́зи глаго́лют души́ мое́й: несть спасе́ния ему́ в Бо́зе его́. Ты же, Го́споди, Засту́пник мой еси́, сла́ва моя́ и вознося́й главу́ мою́. Гла́сом мои́м ко Го́споду воззва́х, и услы́ша мя от горы́ святы́я Своея́. Аз усну́х, и спах, воста́х, я́ко Госпо́дь засту́пит мя. Не убою́ся от тем люде́й, о́крест напа́дающих на мя. Воскресни́, Го́споди, спаси́ мя, Бо́же мой, я́ко Ты порази́л еси́ вся вражду́ющия ми всу́е: зу́бы гре́шников сокруши́л еси́. Госпо́дне есть спасе́ние, и на лю́дех Твои́х благослове́ние Твое́.

Аз усну́х, и спах, воста́х, я́ко Госпо́дь засту́пит мя.

Псало́м 37:

Го́споди, да не я́ростию Твое́ю обличи́ши мене́, ниже́ гне́вом Твои́м нака́жеши мене́. Я́ко стре́лы Твоя́ унзо́ша во мне, и утверди́л еси́ на мне ру́ку Твою́. Несть исцеле́ния в пло́ти мое́й от лица́ гне́ва Твоего́, несть ми́ра в косте́х мои́х от лица́ грех мои́х. Я́ко беззако́ния моя́ превзыдо́ша главу́ мою́, я́ко бре́мя тя́жкое отяготе́ша на мне. Возсмерде́ша и согни́ша ра́ны моя́ от лица́ безу́мия моего́. Пострада́х и сляко́хся до конца́, весь день се́туя хожда́х. Я́ко ля́двия моя́ напо́лнишася поруга́ний, и несть исцеле́ния в пло́ти мое́й. Озло́блен бых и смири́хся до зела́, рыка́х от воздыха́ния се́рдца моего́. Го́споди, пред Тобо́ю все жела́ние мое́ и воздыха́ние мое́ от Тебе́ не утаи́ся. Се́рдце мое́ смяте́ся, оста́ви мя си́ла моя́, и свет о́чию мое́ю, и той несть со мно́ю. Дру́зи мои́ и и́скреннии мои́ пря́мо мне прибли́жишася и ста́ша, и бли́жнии мои́ отдале́че мене́ ста́ша и нужда́хуся и́щущии ду́шу мою́, и и́щущии зла́я мне глаго́лаху су́етная и льсти́вным весь день поуча́хуся. Аз же я́ко глух не слы́шах и я́ко нем не отверза́яй уст свои́х. И бых я́ко челове́к не слы́шай и не имы́й во усте́х свои́х обличе́ния. Я́ко на Тя, Го́споди, упова́х, Ты услы́шиши, Го́споди Бо́же мой. Я́ко рех: да не когда́ пора́дуют ми ся врази́ мои́: и внегда́ подвижа́тися нога́м мои́м, на мя велере́чеваша. Я́ко аз на ра́ны гото́в, и боле́знь моя́ предо мно́ю есть вы́ну. Я́ко беззако́ние мое́ аз возвещу́ и попеку́ся о гресе́ мое́м. Врази́ же мои́ живу́т и укрепи́шася па́че мене́, и умно́жишася ненави́дящии мя без пра́вды. Воздаю́щии ми зла́я возблага́я оболга́ху мя, зане́ гоня́х благосты́ню. Не оста́ви мене́, Го́споди Бо́же мой, не отступи́ от мене́. Вонми́ в по́мощь мою́, Го́споди спасе́ния моего́.

Не оста́ви мене́, Го́споди Бо́же мой, не отступи́ от мене́. Вонми́ в по́мощь мою́, Го́споди спасе́ния моего́.

Псало́м 62:

Бо́же, Бо́же мой, к Тебе́ у́тренюю, возжада́ Тебе́ душа́ моя́, коль мно́жицею Тебе́ плоть моя́, в земли́ пу́сте и непрохо́дне, и безво́дне. Та́ко во святе́м яви́хся Тебе́, ви́дети си́лу Твою́ и сла́ву Твою́. Я́ко лу́чши ми́лость Твоя́ па́че живо́т, устне́ мои́ похвали́те Тя. Та́ко благословлю́ Тя в животе́ мое́м, о и́мени Твое́м воздежу́ ру́це мои́. Я́ко от ту́ка и ма́сти да испо́лнится душа́ моя́, и устна́ма ра́дости восхва́лят Тя уста́ моя́. А́ще помина́х Тя на посте́ли мое́й, на у́тренних поуча́хся в Тя. Я́ко был еси́ Помо́щник мой, и в кро́ве крилу́ Твое́ю возра́дуюся. Прильпе́ душа́ моя́ по Тебе́, мене́ же прия́т десни́ца Твоя́. Ти́и же всу́е иска́ша ду́шу мою́, вни́дут в преиспо́дняя земли́, предадя́тся в ру́ки ору́жия, ча́сти ли́совом бу́дут. Царь же возвесели́тся о Бо́зе, похва́лится всяк клены́йся Им, я́ко загради́шася уста́ глаго́лющих непра́ведная.

На у́тренних поуча́хся в Тя. Я́ко был еси́ Помо́щник мой, и в кро́ве крилу́ Твое́ю возра́дуюся. Прильпе́ душа́ моя́ по Тебе́, мене́ же прия́т десни́ца Твоя́.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Го́споди поми́луй. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Псало́м 87:

Го́споди Бо́же спасе́ния моего́, во дни воззва́х, и в нощи́ пред Тобо́ю. Да вни́дет пред Тя моли́тва моя́: приклони́ у́хо Твое́ к моле́нию моему́, я́ко испо́лнися зол душа́ моя́, и живо́т мой а́ду прибли́жися. Привмене́н бых с низходя́щими в ров, бых я́ко челове́к без по́мощи, в ме́ртвых свобо́дь, я́ко я́звеннии спя́щии во гро́бе, и́хже не помяну́л еси́ ктому́, и ти́и от руки́ Твоея́ отринове́ни бы́ша. Положи́ша мя в ро́ве преиспо́днем, в те́мных и се́ни сме́ртней. На мне утверди́ся я́рость Твоя́, и вся во́лны Твоя́ наве́л еси́ на мя. Уда́лил еси́ зна́емых мои́х от мене́, положи́ша мя ме́рзость себе́: пре́дан бых и не исхожда́х. О́чи мои́ изнемого́сте от нищеты́, воззва́х к Тебе́, Го́споди, весь день, возде́х к Тебе́ ру́це мои́. Еда́ ме́ртвыми твори́ши чудеса́? Или́ вра́чеве воскреся́т, и испове́дятся Тебе́? Еда́ пове́сть кто во гро́бе ми́лость Твою́, и и́стину Твою́ в поги́бели? Еда́ позна́на бу́дут во тьме чудеса́ Твоя́, и пра́вда Твоя́ в земли́ забве́нней? И аз к Тебе́, Го́споди, воззва́х и у́тро моли́тва моя́ предвари́т Тя. Вску́ю, Го́споди, отре́еши ду́шу мою́, отвраща́еши лице́ Твое́ от мене́? Нищ есмь аз, и в труде́х от ю́ности моея́; возне́с же ся, смири́хся, и изнемого́х. На мне преидо́ша гне́ви Твои́, устраше́ния Твоя́ возмути́ша мя, обыдо́ша мя я́ко вода́, весь день одержа́ша мя вку́пе. Уда́лил еси́ от мене́ дру́га и и́скренняго, и зна́емых мои́х от страсте́й.

Го́споди Бо́же спасе́ния моего́, во дни воззва́х, и в нощи́ пред Тобо́ю. Да вни́дет пред Тя моли́тва моя́: приклони́ у́хо Твое́ к моле́нию моему́.

Псало́м 102:

Благослови́, душе́ моя́, Го́спода, и вся вну́тренняя моя́ и́мя свя́тое Его́. Благослови́, душе́ моя́, Го́спода, и не забыва́й всех воздая́ний Его́, очища́ющаго вся беззако́ния твоя́, исцеля́ющаго вся неду́ги твоя́, избавля́ющаго от истле́ния живо́т твой, венча́ющаго тя ми́лостию и щедро́тами, исполня́ющаго во благи́х жела́ние твое́: обнови́тся я́ко о́рля ю́ность твоя́. Творя́й ми́лостыни Госпо́дь, и судьбу́ всем оби́димым. Сказа́ пути́ Своя́ Моисе́ови, сыново́м Изра́илевым хоте́ния Своя́: Щедр и Ми́лостив Госпо́дь, Долготерпели́в и Многоми́лостив. Не до конца́ прогне́вается, ниже́ в век вражду́ет, не по беззако́нием на́шим сотвори́л есть нам, ниже́ по грехо́м на́шим возда́л есть нам. Я́ко по высоте́ небе́сней от земли́, утверди́л есть Госпо́дь ми́лость Свою́ на боя́щихся Его́. Ели́ко отстоя́т восто́цы от за́пад, уда́лил есть от нас беззако́ния на́ша. Я́коже ще́дрит оте́ц сы́ны, уще́дри Госпо́дь боя́щихся Его́. Я́ко Той позна́ созда́ние на́ше, помяну́, я́ко персть есмы́. Челове́к, я́ко трава́ дни́е его́, я́ко цвет се́льный, та́ко оцвете́т, я́ко дух про́йде в нем, и не бу́дет, и не позна́ет ктому́ ме́ста своего́. Ми́лость же Госпо́дня от ве́ка и до ве́ка на боя́щихся Его́, и пра́вда Его́ на сыне́х сыно́в, храня́щих заве́т Его́, и по́мнящих за́поведи Его́ твори́ти я́. Госпо́дь на Небеси́ угото́ва Престо́л Свой, и Ца́рство Его́ все́ми облада́ет. Благослови́те Го́спода вси А́нгели Его́, си́льнии кре́постию, творя́щии сло́во Его́, услы́шати глас слове́с Его́. Благослови́те Го́спода вся Си́лы Его́, слуги́ Его́, творя́щии во́лю Его́. Благослови́те Го́спода вся дела́ Его́, на вся́ком ме́сте влады́чествия Его́, благослови́, душе́ моя́, Го́спода.

На вся́ком ме́сте влады́чествия Его́, благослови́, душе́ моя́, Го́спода.

Псало́м 142:

Го́споди, услы́ши моли́тву мою́, внуши́ моле́ние мое́ во и́стине Твое́й, услы́ши мя в пра́вде Твое́й и не вни́ди в суд с рабо́м Твои́м, я́ко не оправди́тся пред Тобо́ю всяк живы́й. Я́ко погна́ враг ду́шу мою́, смири́л есть в зе́млю живо́т мой, посади́л мя есть в те́мных, я́ко ме́ртвыя ве́ка. И уны́ во мне дух мой, во мне смяте́ся се́рдце мое́. Помяну́х дни дре́вния, поучи́хся во всех де́лех Твои́х, в творе́ниих руку́ Твое́ю поуча́хся. Возде́х к Тебе́ ру́це мои́, душа́ моя́, я́ко земля́ безво́дная Тебе́. Ско́ро услы́ши мя, Го́споди, исчезе́ дух мой, не отврати́ лица́ Твоего́ от мене́, и уподо́блюся низходя́щим в ров. Слы́шану сотвори́ мне зау́тра ми́лость Твою́, я́ко на Тя упова́х. Скажи́ мне, Го́споди, путь во́ньже пойду́, я́ко к Тебе́ взях ду́шу мою́. Изми́ мя от враг мои́х, Го́споди, к Тебе́ прибего́х. Научи́ мя твори́ти во́лю Твою́, я́ко Ты еси́ Бог мой. Дух Твой Благи́й наста́вит мя на зе́млю пра́ву. И́мене Твоего́ ра́ди, Го́споди, живи́ши мя, пра́вдою Твое́ю изведе́ши от печа́ли ду́шу мою́. И ми́лостию Твое́ю потреби́ши враги́ моя́ и погуби́ши вся стужа́ющия души́ мое́й, я́ко аз раб Твой есмь.

Услы́ши мя, Го́споди, в пра́вде Твое́й и не вни́ди в суд с рабо́м Твои́м.

Дух Твой Благи́й наста́вит мя на зе́млю пра́ву.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

После Шестопсалмия