Светлый вечер с Владимиром Легойдой

Гость программы — Владимир Легойда, председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, член Общественной палаты РФ.
Темы:

— Встреча Воскресения Христова;

— Крестный ход с Казанской иконой Богородицы по городам России в 2024 году;

— Внешняя атрибутика празднования Пасхи;

— Восприятие праздников разными людьми и поколениями;

— Фотовыставка «Потомки и наследники святых» священника Игоря Палкина;

— Празднование Дня Победы 9 мая — как передается память о Великой Отечественной войне в том числе в фильмах разных лет

Ведущие: Константин Мацан, Марина Борисова

К. Мацан

- «Светлый вечер» на Радио ВЕРА, здравствуйте, уважаемые друзья! В студии у микрофона моя коллега Марина Борисова…

М. Борисова

- И Константин Мацан.

К. Мацан

- Добрый светлый вечер. В студии сегодня с нами, как всегда по пятницам, Владимир Романович Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома», профессор МГИМО, член Общественной палаты. Христос Воскресе!

В. Легойда

- Воистину Воскресе, Христос!

М. Борисова

- Вот с этого и надо начинать, у нас всё-таки Пасхальная неделя, сплошные праздники. Можно ходить, колоть яйца буквально на каждом перекрёстке, поздравлять всех, желать всем…

В. Легойда

- Так и делаем, да.

М. Борисова

- Но у нас ведь сегодня, поскольку на Пасхальной неделе есть ещё свои особые дни такие, вот во вторник мы праздновали праздник в честь Иверской иконы Божьей Матери, а сегодня у нас тоже день такой удивительный, поскольку этот праздник бывает только по пятницам Светлой Седмицы – это праздник в честь иконы Божьей Матери «Живоносный Источник», и что самое такое приятное: первый раз после Крещения совершается освящение воды. Так что у нас тут вот праздники, я уже не говорю про то, что на этой неделе был и день радио, и инаугурация президента, и, я думаю, мы ещё отдельно поговорим про то, что вчера мы отпраздновали 9 мая, день Великой Победы, и вот такое изобилие, и над этим над всем Воскресение Христово, я думаю, что вот это счастливое состояние души должно настолько напитать, чтобы хватило на следующий год.

В. Легойда

- Будем надеяться, на этот год. А на следующий какой-то, на 25-й?

М. Борисова

- Ну почему, и на 2025-й, если до следующей Пасхи, если год считать от Пасхи до Пасхи, то вполне.

В. Легойда

- Да, хорошо, так и будем считать.

М. Борисова

- Как вы провели праздник, как вы встретили Пасху?

В. Легойда

- Радостно, как всегда, слава Богу. Было очень много людей в храме Христа Спасителя, всё-таки пандемия в своё время дала такой, ну не то чтобы эффект, но какое-то время мы возвращались вот так в храмы, но сейчас храм Христа Спасителя был переполнен в пасхальную ночь, как, наверное, и многие другие. Даже мы общались с коллегами из мэрии, и по Москве, по-моему, больше двух миллионов москвичей посетили храмы, если мы берём субботу, ночную службу и утро воскресенья, больше двух миллионов, это только в Москве.

М. Борисова

- На самом деле, это же не очень важно, мне кажется, все эти подсчёты, они достаточно условны, потому что никто же не стоит, там не стоят какие-то специальные агрегаты, которые отсчитывают входящих и выходящих.

В. Легойда

- Ну, если уж отвечать на поставленный вопрос, то когда через рамку проходишь, там подсчёт ведётся, по-моему, устройство рамки это предполагает, но просто они не везде есть.

М. Борисова

- Да, к счастью великому для многих верующих, они есть не везде.

В. Легойда

- Ну, видите, к сожалению, меры безопасности в наше время это не ритуальная история, а такая, вполне себе реальная.

К. Мацан

- И потом, в храмах же считают просто количество причастников люди, которые плат держат у Чаши, в обязанности одного из алтарников или вот этих помощников входит считать.

В. Легойда

- Это всегда считается, да. То есть количество причастников мы знаем точно и всегда.

К. Мацан

- Я помню, однажды так тоже стоял и очень волновался, чтобы не сбиться, а то вдруг один причастник – туда, один – сюда, и будет уже неточная цифра.

М. Борисова

- А точная цифра, она нужна для кого?

К. Мацан

- Для совести. Вот поручили посчитать – надо посчитать.

М. Борисова

- Понятно.

В. Легойда

- Помните, мы в школе читали рассказ «Совесть»? «Нина Карнаухова не приготовила урока по математике и решила не пойти в школу», – как сейчас помню, так начинался он.

М. Борисова

- Ну, в общем, вас хорошо выучили в школе всех, кроме меня.

В. Легойда

- Nobody's perfect, как говорят в Рязанской области. (смеются)

К. Мацан

- Вскрывается волнующая тема.

М. Борисова

- Действительно. Ну вот чтобы на себе не замыкать внимание радиослушателей: Владимир Романович, вот Святейший на этой неделе дал начало крестному ходу, который будет продолжаться на протяжении почти всего года, до 4 ноября. Это крестный ход по городам России, по шестидесяти городам, по-моему, если мне не изменяет память, с иконой Казанской Божьей Матери, причём Святейший отдельно говорил, что это вновь обретённый тот самый образ, который был в стане Минина и Пожарского, и после проведения искусствоведческой экспертизы это было подтверждено научно, что вот после многих лет, когда он считался утраченным, он вновь был обретён, и вот с этой самой иконой будет совершаться крестный ход. Синодальный отдел участвовал, насколько я понимаю, в организации?

В. Легойда

- Непосредственно – нет, этим занимался у нас Всемирный русский народный собор в большей степени, организацией крестного хода. Ну да, это тот самый образ, Патриарх об этом сказал на пасхальной вечерне, когда он благословил начало крестного хода.

М. Борисова

- Как вам кажутся вот эти крестные ходы сейчас? Я очень хорошо помню крестные ходы, когда после семидесяти с лишним лет запретов и невозможности ничего – вдруг стало можно, были какие-то фантастические крестные ходы в начале 90-х годов. И документально можно посмотреть, когда было перенесение мощей Серафима Саровского, то есть это такая огромная толпа, которую даже невозможно сосчитать при всей любви подсчёта. Я не очень понимаю, как сейчас люди в разных регионах России относятся именно к такому проявлению молитвенного единения, как крестный ход, потому что крестный ход – это же не просто пройтись, это такое физическое выражение молитвы, то есть, если вынуть из этого всего молитву, то тогда смысла в этом хождении не будет никакого.

В. Легойда

- Ну да, это не для оздоровления, так сказать, это не скандинавская ходьба.

М. Борисова

- Насколько, вам кажется, сейчас это работает, и насколько это может помочь? Ведь, собственно говоря, любой крестный ход, мы читаем в церковной истории, всегда означал сверхнапряжение молитвенных сил огромного количества народа, чтобы что-то отвратить или что-то исправить в исторической ситуации, в которой либо город, либо страна оказался в данный момент. Вот что сейчас?

В. Легойда

- Не сочтите за придирку, я недавно со своей старшей дочерью дискутировал на тему фразы «это так не работает», поскольку я заметил, что у неё в речи очень часто она стала проявляться, и я сказал, что: «А что, ты не можешь выразить мысль по-другому?», и я сказал, что это не вполне приемлемо для ситуации. А поскольку она девушка у меня такая, в каком-то смысле дотошная, то она не просто смиренно приняла замечание, она стала допытываться, почему я так считаю, что я имею в виду, а почему я считаю, что это вот... Ну, и мне пришлось формулировать по ходу, поскольку, знаете, на эмоции сказал, а от тебя требуют объясниться, и я пытался сказать, что всё-таки фраза «это так работает» или «так не работает», она имеет вполне определённое значение, и если мы её используем в большом количестве разных ситуаций, то мы теряем какое-то нюансовое оттеночное значение и сводим очень множество каких-то жизненных, более или менее важных ситуаций, проявлений в жизни, к такому алгоритмизирующемуся или алгоритмизируемому варианту течения этой жизни. Это как вот, не знаю, телевизионщики это придумали или нет, но я у них впервые услышал слово «история», которое используется по любому поводу: «вот такая вот история, мы тут снимем, это будет такая история». Ну, дальше ещё два-три шага, и мы уже переходим к Людоедке-Эллочке, которая, как известно, вполне обходилась тридцатью словами. Это ни в коем случае, я просто хочу сказать, что...

М. Борисова

- Спасибо, Владимир Иванович. (смеется)

В. Легойда

- Нет-нет. Это, кстати, интересное, такое культурологическое наблюдение. Я тоже использую, естественно, как и все мы, эту фразу, но насколько мы можем, действительно, с помощью этой фразы описать то, о чём мы хотим поговорить? Честно говоря, может быть, я придираюсь, но я бы не стал её использовать, потому что здесь есть некое... То есть мы пытаемся сейчас с вами говорить, говоря о крестном ходе, о чём-то... Знаете, это, условно говоря, как тот самый анекдот, когда два каких-то новых русских, один какую-то денежку в храм пожертвовал, вышел, или там автомобиль освятил, а в него кто-то въехал, и он говорит: «Братан, это не работает». Вот оно «работает не так», и вообще, здесь дело не в работе, а в каких-то более, может быть, тонких и сложных материях. Я бы сказал так, что традиция крестного хода, как вы совершенно справедливо сказали, поскольку, если это без молитвы, то это не имеет никакого смысла – это в каком-то плане возвращение, нормализация каких-то внешнецерковных проявлений или возвращение церковной жизни к такой норме, которая предполагает и вот эти вещи тоже. И как вот то, что действительно, вы тоже об этом сказали, чего мы были лишены много лет, точнее, наши предки в советское время, и вот когда-то в конце 80-х – в начале 90-х это было в диковинку, но вот сейчас мы говорим о том, что это становится частью нашей привычной жизни. В этом есть, наверное, разные тоже смысловые моменты, их можно отдельно обсуждать. Но мне кажется, вот это вот очень важно, что мы выходим на крестный ход, а не на демонстрацию с какими-то плакатами и прочим, потому что это тоже форма такого квазирелигиозного действия в каком-то смысле, по крайней мере, символического совершенно точно.

К. Мацан

М. Борисова

- Владимир Романович, как вам кажется, вот пасхальная атрибутика – уж простите за такое странное сочетание терминов, – обычно, по крайней мере, в Москве, я думаю, в других крупных городах празднование Пасхи, по крайней мере, Светлая седмица всегда была сопряжена с большим количеством внешних атрибутов, которые городские власти в разных местах города размещали, это были специальные конкурсы расписывания огромных пасхальных яиц, ещё какие-то символы.

В. Легойда

- Это и осталось, этот пасхальный фестиваль, да.

М. Борисова

- Но мне кажется, что если в первые годы, когда это только появилось, это вызывало огромный интерес и такое благожелательное участие большого числа людей, то постепенно это становилось всё более формальным, что ли, менее эмоционально заряженным. Мне кажется, что что-то меняется, и есть какие-то такие изменения общего настроения, которые улавливаются и которые не улавливаются. Мне кажется, что сейчас, в особенности после пандемии, есть очень так всё больше отдаляющиеся друг от друга два потока восприятия церковных праздников: есть люди, которые всё более внутрицерковно их воспринимают, и, соответственно, стараются выстроить празднование этих событий осмысленно, как люди, живущие церковной жизнью, для которых в начале каждого праздника стоит Литургия и Причастие, а потом уже все остальные «бантики». Но вот большое количество людей, которых раньше чисто этнографически привлекали атрибуты церковных праздников, мне кажется, их становится меньше, и поэтому вот эта символика в светском окружении, может быть, девальвируется, может быть, не стоит её так сильно использовать?

В. Легойда

- Смотрите, мы с вами, как люди, испорченные академическими знаниями, понимаем, что очень сложно говорить без какой-то конкретики. Я и к статистике отношусь, как вы знаете, довольно спокойно, потому что очень многое зависит от того, кого опрашивали, какие вопросы задавали и так далее. Но я не могу, что называется, ни подтвердить, ни опровергнуть то, что вы говорите, ни согласиться, ни возразить, потому что я не готов оперировать категориями: «вот мне видится так». Тут же надо, всё-таки мы говорим о такой очень определённой вещи – об отношении людей, а это надо считать. У меня таких подсчётов нет, но, как вы сегодня чуть ранее по другому поводу сказали: а зачем считать? Вот насчёт использования внешней атрибутики, опять же, есть несколько моментов. Во-первых, кто использует. Вот я обратил внимание, что в ряде сетевых продуктовых магазинов накануне Пасхи появилось очень много куличей разного вида, причём какие-то куличи с начинкой и прочее-прочее.

К. Мацан

- А ещё там на упаковках написано: «освящён».

М. Борисова

- Это каким образом?

К. Мацан

- А я вот тоже задаюсь вопросом, причём я не сомневаюсь, что, может быть, и освящён, но как это произошло, мне интересно.

В. Легойда

- Нет, ну там есть, приглашают в магазины каких-то отцов, это тоже возможно вполне. Но вопрос в том, что мы можем с этим, и нужно ли с этим что-то делать? Говорят ведь: «А зачем? Не надо» Наверное, это всё равно, что появление постного меню в кафе, ресторанах и прочем, это же, в общем, хорошо. Другое дело, что я вот обратил внимание, в одном из магазинов в Светлый вторник или понедельник уже ни одного практически кулича не было, и что это значит – что все раскуплено, или они раз, и убрали тут же? Не знаю. Но мне кажется, что важнее, если мы говорим о том, что может делать Церковь, и как должен к этому относиться человек, пытающийся сознательно христианской жизнью жить –понимать, что есть какие-то внешние проявления, и что от количества съеденных пасхальных яиц – как советуют нутрициологи, вместе с куличом, говорят, такое самое идеальное сочетание, – ты не станешь ближе к Богу.

М. Борисова

- Зато количество съеденных пасхальных яиц свидетельствует о том, что ты уже либо близко, либо нет, потому что вынести...

В. Легойда

- Так-так, это интересно.

М. Борисова

- Я на всю жизнь запомнила, это мой первый год в церкви, первая Пасха, абсолютно неофитское состояние, я думаю, те, кто переживал сам эти неофитские годы, понимают, что это состояние совершенной эйфории, которая не вписывается ни в какие рамки, объяснить её невозможно. И я помню, когда настал Праздник Великий, мне очень хотелось именно варёного яйца, и поскольку я ходила в гости к разным людям, я потом посчитала, что в течение воскресенья я съела пятнадцать штук яиц. Нормальный человек умер бы, наверное, на середине, но вот это вот состояние неофитского ажиотажа привело к тому, что не было никаких абсолютно последствий.

В. Легойда

- Психосоматика, видите, поджелудочная железа не отреагировала. А могла бы.

М. Борисова

- А могла бы, да. Так что тут непонятно, что на что больше действует.

В. Легойда

- Да. Поэтому я думаю, что здесь вопрос всё-таки не присутствия или отсутствия, а скорее, вопрос отношения. Другое дело, что вот я в своё время, когда Соединёнными Штатами занимался в таком научно-религиозном разрезе, то, конечно, приходилось видеть, это больше, наверное, с Рождеством было связано, когда происходит выхолащивание такое содержания и смыслов праздника, и, собственно, люди, встречая Рождество, они встречают там рождественские распродажи. Понятно, что когда низводится вот до этого, там какую-нибудь индейку запечь, на распродажу успеть, конечно, это к Спасителю и к Евангелию никакого отношения не имеет. Но это, как всегда, вопрос меры и отношения. Собственно, в этом-то, наверное, царский путь христианский: и то делать, и другого не оставлять.

М. Борисова

- А как воспринимают дети в процессе своего возрастания? Вы же их наблюдаете в развитии от того состояния праздника, которое было у них, когда они были маленькими, и сейчас, когда они уже почти взрослые люди.

В. Легойда

- Вы знаете, я как-то не готов сейчас давать оценку, но я вот недавно посмотрел одну видеобеседу Валерии Германики с тремя молодыми людьми, там три друга, двое из которых – сыновья священников. И они ребята, выросшие в православных, естественно, семьях, естественно – потому что там сыновья священника, они православную гимназию окончили, или, по крайней мере, учились одно время в одной из лучших московских гимназий православных, насколько мне известно. И там один из этих ребят стал говорить о том, что вот у него происходит сейчас некая личная встреча или переосмысление Евангелия, потому что он говорит: «Я сейчас вот стал читать вновь, и в принципе, всё то, что я много раз слышал и читал, но теперь совершенно иначе». Это вот та самая личная встреча со Христом, о которой часто говорят, что даже если тебя с младенчества носят в храм, потом ты ходишь, там причащаешься, ты все равно, что называется, не избежишь вот этой личной встречи, вот этот момент поворотный, то есть поворотный момент бывает не только у людей, в сознательном возрасте приходящих в храм, а вот, наверное, можно сказать, что у любого человека в какой-то момент она должна произойти, даже если ты вот с детства, так сказать, с этими куличами, пасхами, крашеными яйцами и так далее, и меня это, честно говоря, очень порадовало. Но вспомнил я про это потому, что я вот не уверен, что у моих детей, у меня всё-таки им одиннадцать, тринадцать и пятнадцать лет, что эта встреча уже произошла, то есть пока они, наверное, всё-таки в таком: «Ой, а мы с подружками договорились там украшать куличи, я поеду», – старшая говорит, у них там общение своё. Хотя какие-то вопросы они задают и задаются какими-то вопросами, но, может быть, в таком, пока более спокойном варианте, то есть это не проблематизировано так в личном смысле, когда ты должен вот какой-то призыв почувствовать, ответить, потому что это в любом случае, хоть и по-разному может быть, но мне кажется, что что-то такое должно произойти, конечно, у человека.

К. Мацан

- У нас был в программе «Светлый вечер» священник, тоже из семьи священника, наследственный священник, который вот эту тему даже больше заострял, говорил, что ребёнок, который вырос в церковной семье и прошёл через подростковый период, и остался в церкви, и не ушёл из церкви, а ещё, может быть, и стал священником – это большее чудо, чем человек, который просто с нуля, в каком-то сознательном возрасте пришёл к вере и поэтому в церкви остался. Я тоже так об этом подумал, что, действительно, мы как-то иногда недооцениваем всю сложность человеку пройти церковным путём с детства, вот эту встречу свою пережить и в ней остаться, и на новом витке жизни в церковь, ну, если не вернуться, но как-то в новом качестве войти.

М. Борисова

- Я не знаю, мне всегда просто завидно бывает в пасхальную ночь, когда начинают маленькие дети отвечать на возглас священника «Христос Воскресе!» Они так вопят это вот «Воистину Воскресе!» – завидно просто, ты и рад бы так же, просто вот вкладывая весь потенциал, всё, что ты можешь, но так кричать от радости уже невозможно, вот взрослый человек не может, у него не получается, у него перекрыты какие-то шлюзы, которые не дают этому чувству вылиться в такую совершенно потрясающую радость. Не знаю, я как человек, который в детстве этого не испытывал, мне всегда бывает завидно.

В. Легойда

- Да, я бы тоже здесь сказал, к вопросу о том, что большее чудо, ну тогда мы просто чуть ли не ставим вопрос: а нужно ли тогда вот это вот?..

К. Мацан

- В этом был как раз-таки мой вопрос, непрозвучавший.

В. Легойда

- Да, я думаю, что всё-таки обобщение такого рода, оно, может быть, не вполне будет справедливо по отношению ко многим, но по-разному складывается, и вот это вот детство, о котором мы раньше читали, в те же 90-е годы, я имею в виду воспоминания у того же Шмелёва, и не только у него, или то, что сейчас уже выросшие подростки, и те, кто постарше, имеющие этот опыт сегодняшней церковной жизни, я бы не сказал, что он весь такой, что вот все при наступлении тринадцати, четырнадцати, пятнадцати, шестнадцати лет уходят – да нет, это по-разному, конечно, проходит, равно как и в целом подростковый период по-разному всё равно проходит у разных людей, поэтому здесь так уж однозначно говорить я бы не стал. Я бы, скорее, говорил о том, что вот эта встреча, она всё равно должна как-то произойти, какое-то переосмысление, ну потому что есть детское предприятие, а есть уже более взрослое, и это совершенно необязательно какой-то такой прямо разворот. Как сейчас говорят: это и на 360 градусов может быть разворот. (смеются)

М. Борисова

- Ну, это мода последнего года – на 360 градусов разворачиваться. Что касается возможности или невозможности поступательного развития в каком-нибудь семейном предании, вот в парке «Музеон» открылась выставка, которая имеет непосредственное отношение к редакции журнала «Фома» – фото-выставка «Потомки и наследники святых».

В. Легойда

- Это имеется в виду выставка отца Игоря Палкина, да?

М. Борисова

- Да.

В. Легойда

- Просто важно, что это авторская фото-выставка.

М. Борисова

- Насколько это реально? То есть мы читать-то читаем, что вот есть такие семьи, даже иногда встречаем здесь представителей таких семей, в студии «Светлого вечера» на Радио ВЕРА, такие тоже иногда бывают представители семей, где есть и новомученики, есть и святые, и сейчас священники. Но насколько эта выставка подтверждает возможность и нужность такого пути преемства?

В. Легойда

- Я, во-первых, хотел бы сказать, что выставка действительно замечательная, потому что священник Игорь Палкин, который, кстати, руководит у нас фотослужбой Патриаршей, он и человек замечательный, и священник, и фотохудожник превосходный. И это просто действительно, с точки зрения искусства фотографии, помимо прочего всего, это, конечно, очень высокого уровня творчество. Что касается существа заданного вопроса, я не готов сказать, что он там сознательно в этом смысле выстраивал, но там действительно есть ряд портретов, ну вот, скажем, это один из таких интереснейших портретов – фотопортретов, естественно – Святейшего Патриарха, который держит фотографию своего деда – исповедника, который многие прошёл лагеря и тюрьмы, и это, конечно, одна из самых пронзительных фотографий Патриарха, потому что это создаёт некое единство такое художественное и смысловое, как бы два лица. И там отец Владимир Вигилянский, с иконой, если не ошибаюсь, тоже такой замечательный, ну и другие портреты. Конечно, это всё-таки взгляд художника, фотохудожника, но, наверное, можно сказать, что он и вот эту линию тоже передаёт, показывает, что несмотря на тяжелейшую в этом смысле историю прошлого века для Церкви, для поколений многих, но есть вот это ощущение связи какой-то, преемственности, наверное, да. Но я в любом случае рекомендовал бы её посмотреть, она, по-моему, не так долго ещё продлится, но мы надеемся, что сможем продлить где-то, может быть, на других площадках, и с ней можно будет познакомиться.

К. Мацан

- Мне вот понравилась фотография Николая Николаевича Дроздова, нашего известного телеведущего, учёного, доктора биологических наук, ведущего «В мире животных», где он изображён на фотографии у мощей своего прапрадеда, святителя Филарета Дроздова, митрополита Московского, вот живая связь поколений. Мы вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня у нас в программе «Светлый вечер» Владимир Романович Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома», профессор МГИМО. Мы скоро вернёмся, не переключайтесь.

К. Мацан

- «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается, у микрофона моя коллега Марина Борисова и я, Константин Мацан. В гостях у нас сегодня, напоминаю, как всегда по пятницам в этом часе «Светлого вечера», Владимир Романович Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома», профессор МГИМО, член Общественной палаты.

М. Борисова

- Владимир Романович, продолжая тему преемственности поколений: вчера мы отпраздновали День Победы, и каждый раз, с каждым годом всё труднее представить себе, как передать то, что ты чувствуешь по этому поводу людям, которые моложе тебя, даже пусть лет на двадцать, я уже не говорю про сильно моложе. Это естественный процесс и трудно представить себе, что может быть иначе, потому что мы тоже читали книжки про войну 1812 года, изучали в школе, но, скажем так, как воспринимала Марина Цветаева генералов 1812 года, мы могли воспринять только через её стихи, то есть нужен был какой-то трансформатор, потому что всё-таки это уже было далеко ушедшее прошлое. Естественным образом, для людей, которые сформировались в 90-е, 2000-е и далее годы, то, что происходило в 1941-1945 годах также далеко, как война 1812 года. Но память эта стержневая, и её каким-то образом транслировать надо, а как – непонятно. Мне очень хорошо понятно, когда я разговариваю со своими сверстниками и людьми чуть моложе меня, потому что тогда не нужно было ломать голову, поскольку эта память, она была разлита в пространстве, то есть ты жил в ней, ты в ней как в бульоне варился всю жизнь и её невозможно было никуда деть, потому что это была память семьи, память вокруг, просто она была инкорпорирована в твою жизнь личную, поэтому тут не нужно было никаких усилий, чтобы прочувствовать это собственной шкурой. А вот как быть дальше и как стержень этого дня не потерять, мне не очень понятно.

В. Легойда

- Ну, вы же сказали, что это процесс-то естественный, и тут действительно, с этим ничего не поделаешь. Опять же, один из способов сохранения чувства какого-то, как мне кажется, он тоже, собственно, уже назван – это через художественные формы, через искусство. Другое дело, что мы обычно говорим про фильмы о войне чаще всего, и мы прекрасно понимаем, что есть очень разные фильмы, и есть и те, которые, иной раз думаешь, что лучше бы не снимали. Я не к тому, что раньше были хорошие, а сейчас плохие, и сейчас есть хорошие, и раньше были фильмы, в какой-то степени решавшие сугубо идеологические задачи, а не какие-то другие. Хотя понятно, что, скажем, ситуация, когда в фильмах о войне снимались фронтовики, классический пример – «Они сражались за Родину», и там игравшие актёры, они эту войну прошли. Юрий Владимирович Никулин, я очень любил в детстве его книгу «Почти серьёзно», он семь лет воевал, он прошёл Финскую и всю Великую Отечественную, и, собственно, человек, который семь лет шинели не снимал, конечно, он описывает, оказавшись на съёмочной площадке в военной форме, как вот это всё пробудило воспоминания какие-то. И понятно, что этот опыт невозможно воспроизвести просто потому, что ветеранов, которые играли бы в фильмах, сейчас нет, хотя и у советских актёров прошлое было очень разным, мы знаем, там не только в прошлом было участие в войне, но были и тюрьмы, и лагеря, разные судьбы были у актёров. Но всё-таки мне кажется, что художественное осмысление очень важно, и то, которое уже есть, те фильмы или стихи, которые уже есть, ведь не только мы можем воспринимать что-то через стихи, давно написанные, но и наши дети, внуки, они тоже могут всё это читать. И понятно, что, наверное, нынешним подросткам намного сложнее воспринимать военные песни Высоцкого, чем мы их воспринимали, когда мы были подростками, но для этого и существует старшее поколение, которое может как-то... Вот я не знаю, это же тоже, знаете, в плане семьи, пока дети маленькие, что родители слушают, вот мои дети знают Высоцкого, и знают потому, что я его с ними знакомил или просто слушал, и они очень много разных песен Владимира Семёновича слышали, в том числе и военных.

М. Борисова

- Что касается самого массового из искусств – кино, есть достаточно обширный кинематограф советский, посвящённый Великой Отечественной войне, там далеко не все фильмы – шедевры, но мне кажется, что как раз когда уже прошло полтора десятилетия, вот начиная с начала 60-х фильмы, которые стали снимать, они, по крайней мере на моё поколение, действовали лучше, чем фильмы, снятые непосредственно в 40-е, сразу после войны. Во-первых, стилистика другая, во-вторых, всё-таки появилась некоторая рефлексия именно художественная, то есть можно было не какими-то плакатными формами выражать свои мысли по поводу, а всё-таки более такими эстетическими, что ли, пропущенными через эстетическое восприятие уже людей, немножечко отодвинувшихся от непосредственного события. И сегодня эти фильмы часто показывают и по телевизору, и на всех площадках в интернете, которые транслируют тематические фильмы, но меня смущают комментарии, поскольку какая-то странная тяга разбирать на атомы художественное произведение вместо того, чтобы почувствовать его настрой, и это не только сегодня началось.

В. Легойда

- А комментарии, вы имеете в виду просто отзывы зрителей или каких-то критиков?

М. Борисова

- Да, отзывы зрителей, комментарии в соцсетях, когда очередной раз показали что-то, и вот начинается обсуждение людей, которые либо первый раз посмотрели, либо смотрели давно и вдруг вспомнили, и оказывается, что вот это эстетическое несоответствие образного ряда, визуальной картинки, оно мешает, не даёт возможности почувствовать, о чём речь идёт. Хотя, как вы справедливо заметили, участвовали в создании тех фильмов люди, которые необязательно актёры, ещё же были и операторы, и режиссёры, и все люди, которые участвовали в создании этих фильмов, они так или иначе затронуты войной, даже если это дети войны, всё равно они знали, о чём идёт речь. И вот это то же самое, что требовать от стихов Марины Цветаевой, посвящённых генералам 1812 года, чтобы они чётко соответствовали исторической правде, но это же абсурд! Однако этот абсурд, он существует, и мне кажется, что его надо каким-то образом преодолевать.

В. Легойда

- Да, наверное. Но вот я, например, сейчас вспоминаю, вы сказали про 70-е годы – «В бой идут одни старики», один из, на мой взгляд, таких интереснейших, может быть, один из лучших фильмов о войне, хотя и много других, но по крайней мере, в моей памяти, из того, что я видел и пересматривал, и он 1973 года, по-моему. И он ведь тоже, нельзя сказать, что он показывает тяжёлую правду войны, но там, за внешним таким лирически комедийным даже настроением, есть несколько сцен, которые совершенно тебя переворачивают и просто показывают правду войны. Особенно, когда герой Быкова и его механик, которого играет актёр Смирнов – военный разведчик, если я не ошибаюсь, он был в военной разведке во время войны, и вот они сидят там и мечтают о том, как когда-то, когда закончится война, они придут сюда, и он говорит: «Мы пройдём по всем этим местам…», ну вот я не могу это без слёз смотреть, пересматривать этот эпизод. И там даже сложно сказать, играют они, не играют они, и мне кажется, что вот это сильнее, что называется, эстетики времени, поколения. Я, по крайней мере, несколько раз сталкивался на примере своих студентов и даже ребят школьного возраста с тем, что либо не с первого раза, но это всё равно начинают воспринимать, это можно воспринять, и современному подростку это возможно, и там не будет вот этого разбирания на атомы, всё-таки ты срезонируешь с этим. Мне кажется, так.

К. Мацан

- Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома», профессор МГИМО, сегодня с нами в программе «Светлый вечер». Помните, в «Парсуне» у вас был гость – ректор МГИМО Анатолий Васильевич Торкунов, он как раз рассказывал про то, что его родители любили фильмы о войне, но при этом фильмы, как он сказал, больше лирические, то есть фильмы, в которых была более жёсткая правда войны, они как-то на них меньше реагировали, вот какая-то другая форма памяти, сохранявшая, видимо, что-то другое, эти фильмы были им ближе.

В. Легойда

- Да, я помню очень хорошо. И также я помню очень хорошо, когда у нас в МГИМО как-то выступал, по-моему, хор Сретенского монастыря, это было много лет назад, и Анатолий Васильевич, ректор наш, там присутствовал, и я помню, что когда пели «Враги сожгли родную хату», то он заплакал в конце этой песни.

М. Борисова

- Кстати, по поводу пересечения жанров, я не помню, это, по-моему, уже самый конец 70-х или даже начало 80-х, фильм «Зеркало для героя», это классический вариант, когда из современности люди оказываются в далёком прошлом и попадают в ситуацию дня сурка, когда день всё время повторяется, и они никак не могут вернуться. И одна сцена там: они попадают в шахтёрский посёлок в 1946 году, сразу после войны, там восстановление, соответственно, вся эта тяжёлая жизнь, и очень много, естественно, инвалидов и ветеранов, и вот один из этих незадачливых современных героев, там уже на каком-то витке попыток вырваться из этого заколдованного круга, понимая, что ему ничего за это не будет, оказывается в гостях у одного как раз ветерана-инвалида, и он начинает петь эту песню, а песня появилась сильно после войны, и он поёт, и все члены семьи, и этот инвалид плачут, и на словах: «… Хмелел солдат, слеза катилась, слеза не сбывшихся надежд, а на груди его светилась медаль за город Будапешт» этот инвалид начинает говорить: «Я знал, я знал, что должна быть такая песня». То есть, есть какие-то вещи, очень трудно их сформулировать, но вот эти вот какие-то тонкие нити как-то должны перекидываться. Меня что смущает – меня смущает стремление переписывать уже написанное. Как есть, скажем, в мировом кинематографе такие абсолютные величины вроде «Унесенных ветром», вот немножко абсурдна мысль: взять и современными способами переснять «Унесенные ветром» – а зачем? Но почему-то ни у кого не вызывает сомнения, что можно переснять «А зори здесь тихие», вопрос – а зачем? Там настолько всё выстроено в соответствии с ощущениями людей, которые понимают, о чём идёт речь, но стремление перенести это вот в другой язык, оно присутствует, и как вам кажется, насколько это естественно и к чему это может привести?

В. Легойда

- Я думаю, что для искусства – вполне естественно. Мне кажется, что всё-таки вопрос не в самом факте какой-то новой версии, или как это в кинематографе называют – «ремейком», а вопрос в художественной убедительности. Как правило, здесь, скорее, это дилетантское суждение, но мне кажется, что, как правило, ремейки неудачные. Хотя есть и очень успешные, может быть, по менее серьёзным таким поводам, но вот, уж простите, «Отец невесты», например. Я сначала-то посмотрел вот эту новую версию с комиком известным американским, а потом посмотрел гораздо более ранний фильм с тоже очень известным американским актёром, имени которого сейчас не могу вспомнить, они просто очень разные, но и то, и то такие очень смешные качественные комедии. Хотя понятно, что, может быть, мне как раз была ближе стилистика более позднего фильма. Наверное, я бы так сказал, что берясь за какую-то новую вот эту версию, нужно понимать, что неизбежно будут сравнивать. Это как вот экранизация книги, кто-то считает, что основным критерием хорошей экранизации является её близость к тексту книги, а кто-то считает, что это совершенно необязательно. Ну, посмотрите, вот любимый многими нами советский фильм с Михаилом Боярским «Три мушкетёра», он, конечно, от книги чрезвычайно далёк, начиная с того, что, например, в фильме нет слуг, которые в книге присутствуют и играют большую роль, дописывая как бы портреты хозяев и так далее. Трудно сказать, с военной темой это особенно такая тонкая история. Я просто не смотрел «А зори здесь тихие», сериал этот, поэтому мне сложно говорить здесь.

М. Борисова

- Ну, если взять то, о чём мы говорили, когда автор знает, о чём он пишет, это совсем не обязательно эпопея, это совсем не обязательно Озеров «Освобождение». Есть чудный фильм по произведению чудного человека Булата Окуджавы, который всё это очень хорошо знал на собственной жизни – «Женя, Женечка и Катюша», местами гомерически смешной фильм, хотя он написан вполне о трагическом событии и, в общем, завершается так достаточно трагично, но это вот пропущенное через восприятие человека как раз 60-х годов, то есть это уже то, о чём можно говорить, чуть отодвинувшись.

В. Легойда

- Если говорить всё-таки о стилистике, то вот замечательный, потрясающий, важнейший для нас фильм «Белорусский вокзал». Вот насколько он сегодня может восприниматься?

М. Борисова

- Да он и тогда воспринимался не всеми и не во всём. Не знаю, мне кажется, как раз «Белорусский вокзал» не показателен, потому что он очень привязан к времени своего создания. Есть чисто военное кино: «Хроника пикирующего бомбардировщика», «Был месяц май» Тодоровского, который писал практически биографический сценарий, «На войне, как на войне», есть целая серия вот этих военных фильмов 60-х, которые воспринимаются именно как некая, уже пропущенная через сознание рефлексия людей, которые через это прошли, но которые, как многие и сейчас, хотят видеть именно такое лирическое восприятие, лирическое воспоминание об этой трагедии, потому что есть, конечно, «Проверка на дорогах», пожалуйста ,«Иди и смотри».

К. Мацан

- К вопросу о «Проверке на дорогах»: недавно вышел фильм Алексея Германа младшего «Воздух», и мне он очень понравился, я об этом написал у себя в социальной сети, и какие-то подписчики, прочитав мой отзыв, пошли посмотрели, потом меня очень ругали, потому что им совсем не понравился фильм, он снят в очень такой своеобразной стилистике…

В. Легойда

- А ругать решили вас.

К. Мацан

- Ну, по вашей рекомендации пошли, и такое там оказалось. Действительно, может быть, там стилистика художественная, наполнение того, как это снято, может нравиться или не нравиться, каждому свое, но, что совершенно точно – фильм снят так, что видно, что для режиссера Алексея Германа младшего память о войне – это святыня, и он посвящен памяти его отца, Алексея Германа, автора выдающихся фильмов о войне, как минимум одного – «Проверке на дорогах». И вот это есть, это разговор о войне, но на современном языке, современными средствами кино, именно человека из сегодняшнего дня, для которого та война – это святыня.

В. Легойда

- Но, вы знаете, все-таки мне кажется, если мы говорим о художественном произведении, это как кого-то из художников спросили, что в искусстве важнее: что человек делает или как? Он сказал: «В искусстве важнее – кто». И вот, поскольку вспомнили Алексея Германа старшего, мне рассказывал Алексей Гуськов, замечательный актёр, потрясающую историю, по-моему, он сам её наблюдал, когда Герман снимал какой-то фильм, (это в «Парсуне» у нас был рассказ, может, вы помните) и он отсматривает материал, и там герой стоит, крупный план, стоит герой, с кем-то разговаривает, а Герман смотрит и говорит: «Почему чемоданы пустые?» Ему говорят: «Какие чемоданы? Там нет никаких чемоданов, стоят там два человека или один». Он говорит: «Ну вон, на заднем плане идёт человек и несёт реквизит, два чемодана, но они же пустые, видно, что пустые!» Вот это, конечно, понимаете, режиссёрский уровень, то есть увидеть не просто то, как играют актёры, а то, что на заднем плане где-то микроскопический маленький человек, действительно, как потом выяснилось, который нёс пустые чемоданы, эта вот неправда, поэтому мне кажется, что и тема, и опыт... Понятно, что, конечно, режиссёр, режиссёра, как и писателя, во многом делает опыт, в том числе и жизненный опыт, но вот вопрос таланта, конечно, если это талантливо сделано, то...

К. Мацан

- Еще что меня поразило вот в таких отрицательных оценках фильма, который мне при этом очень понравился – то, что мне показалось, что интуитивно у какой-то части аудитории, наших современников, наших друзей есть некий внутренний запрос на то, чтобы кино о войне было только таким, каким оно было в 60-70-е годы, то есть всё остальное, любая иная тональность, любая иная стилистика сразу сравнивается и не принимается вот на этих основаниях, поэтому много комментариев было из серии: «Ну фильм «Воздух» – кино про лётчиков, но это не кино про лётчиков, а вот «В бой идут одни старики», вот это вот да!»

В. Легойда

- Это про лётчиков.

К. Мацан

- Да. И вот для меня это такое интересное социологическое наблюдение.

В. Легойда

- Безусловно. Мне кажется, это очень точное замечание. Но вот, скажем, я вспоминаю, он тоже о войне – это фильм «Рай» Кончаловского, относительно недавний, лет пять прошло, там про концлагерь фильм. Хотя понятно, что художник Андрей Сергеевич, он решал проблему эстетизации зла, наверное, можно сказать. И в данном случае он не снимал кино про концлагерь, хотя, конечно, там весь материал, но он пытался показать вот этот чудовищный парадокс. И там для меня, например, самая пронзительная сцена, когда приезжает один немецкий офицер в концлагерь, а его сокурсник, они причем оба филологи, то есть до войны они учились, и один теперь в концлагере чуть ли там не какое-то второе лицо, и его сокурсник, вот они сидят, там коньяк какой-то, мирно беседуют. А они русской филологией занимались в том числе, и он говорит: «А помнишь, там у Чехова (или у кого-то из русских писателей, не помню) а помнишь, у него была там вот любовь, там что-то такое?» Тот говорит: «Да-да-да, помню!» «Мы, говорит, ее позавчера сожгли». Наверное, в 60-70-е годы это невозможно было снять, но эта сцена, она настолько чудовищна и настолько сильно бьет по голове, сильнее, чем, может быть, горы там перевернутых трупов, потому что оно просто разрывает голову, это не укладывается в голове. Ну, у меня, по крайней мере, такое было впечатление.

К. Мацан

- Ну что ж, спасибо огромное. С Днем Победы прошедшим мы всех наших слушателей поздравляем, и, конечно, с Пасхой продолжаем поздравлять, «Христос Воскресе!», дорогие наши друзья-радиослушатели. Светлые дни продолжаются, и еще не скоро Отдание праздника Пасхи, и, в принципе, можно, насколько я знаю, все сорок дней приветствовать друг друга словами «Христос воскресе!» Может быть, продолжим это делать. Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ, главный редактор журнала «Фома», профессор МГИМО, член Общественной палаты, был сегодня с нами в программе «Светлый вечер». В студии у микрофона была Марина Борисова и я, Константин Мацан. Спасибо, до свидания.

В. Легойда

- До свидания.

М. Борисова

- До свидания.

Все выпуски программы Светлый вечер

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов

Другие программы

Богослужения вечера

Тексты богослужений праздничных и воскресных дней. Всенощное Бдение. 21 декабря (вечер 20 декабря) 2025г.

Вечер 20.12.25

Неде́ля 28-я по Пятидеся́тнице, святы́х отцо́в.

Прп. Пата́пия.

Глас 3.

ВСЕНО́ЩНОЕ БДЕ́НИЕ

Вели́кая Вече́рня

Диакон: Воста́ните!

Хор: Благослови́.

Иерей: Сла́ва Святе́й и Единосу́щней и Животворя́щей и Неразде́льней Тро́ице всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Священнослужители в алтаре:

Прииди́те, поклони́мся Царе́ви на́шему Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Христу́ Царе́ви на́шему Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Самому́ Христу́, Царе́ви и Бо́гу на́шему.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Ему́.

Псало́м 103, предначина́тельный:

Хор: Благослови́, душе́ моя́, Го́спода./ Благослове́н еси́, Го́споди./ Го́споди, Бо́же мой, возвели́чился еси́ зело́./ Благослове́н еси́, Го́споди./ … / Вся прему́дростию сотвори́л еси́./ Сла́ва Ти, Го́споди, сотвори́вшему вся.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Вели́кая ектения́:

Диакон: Ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй. (На каждое прошение)

Диакон: О Свы́шнем ми́ре и спасе́нии душ на́ших, Го́споду помо́лимся.

О ми́ре всего́ ми́ра, благостоя́нии Святы́х Бо́жиих Церкве́й и соедине́нии всех, Го́споду помо́лимся.

О святе́м хра́ме сем и с ве́рою, благогове́нием и стра́хом Бо́жиим входя́щих в онь, Го́споду помо́лимся.

О вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем, Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к, честне́м пресви́терстве, во Христе́ диа́констве, о всем при́чте и лю́дех, Го́споду помо́лимся.

О Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, Го́споду помо́лимся.

О гра́де сем (или: О ве́си сей), вся́ком гра́де, стране́ и ве́рою живу́щих в них, Го́споду помо́лимся.

О благорастворе́нии возду́хов, о изоби́лии плодо́в земны́х и вре́менех ми́рных, Го́споду помо́лимся.

О пла́вающих, путеше́ствующих, неду́гующих, стра́ждущих, плене́нных и о спасе́нии их. Го́споду помо́лимся.

О изба́витися нам от вся́кия ско́рби, гне́ва и ну́жды, Го́споду помо́лимся.

Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко подоба́ет Тебе́ вся́кая сла́ва честь и поклоне́ние, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Блаже́н муж:

Хор: Блаже́н муж, и́же не и́де на сове́т нечести́вых.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Я́ко весть Госпо́дь путь пра́ведных, и путь нечести́вых поги́бнет.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Рабо́тайте Го́сподеви со стра́хом и ра́дуйтеся Ему́ с тре́петом.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Блаже́ни вси наде́ющиися Нань.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Воскресни́, Го́споди, спаси́ мя, Бо́же мой.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Госпо́дне есть спасе́ние, и на лю́дех Твои́х благослове́ние Твое́.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Ектения́ ма́лая:

Диакон: Па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Твоя́ держа́ва, и Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Го́споди, воззва́х, глас 3:

Хор: Го́споди, воззва́х к Тебе́, услы́ши мя./ Услы́ши мя, Го́споди./ Го́споди, воззва́х к Тебе́, услы́ши мя:/ вонми́ гла́су моле́ния моего́,/ внегда́ воззва́ти ми к Тебе́.// Услы́ши мя, Го́споди.

Да испра́вится моли́тва моя́,/ я́ко кади́ло пред Тобо́ю,/ воздея́ние руку́ мое́ю/ – же́ртва вече́рняя.// Услы́ши мя, Го́споди.

Стихиры воскресные, глас 3:

На 10. Стих: Изведи́ из темни́цы ду́шу мою́,// испове́датися и́мени Твоему́.

Стихира: Твои́м Кресто́м, Христе́ Спа́се,/ сме́рти держа́ва разруши́ся,/ и диа́воля пре́лесть упраздни́ся,/ род же челове́ческий, ве́рою спаса́емый,// песнь Тебе́ всегда́ прино́сит.

Стих: Мене́ ждут пра́ведницы,// до́ндеже возда́си мне.

Стихира: Просвети́шася вся́ческая/ Воскресе́нием Твои́м, Го́споди,/ и рай па́ки отве́рзеся,/ вся же тварь восхваля́ющи Тя,// песнь Тебе́ всегда́ прино́сит.

На 8. Стих: Из глубины́ воззва́х к Тебе́, Го́споди,// Го́споди, услы́ши глас мой.

Стихира: Сла́влю Отца́ и Сы́на си́лу,/ и Свята́го Ду́ха пою́ власть,/ неразде́льное, несозда́нное Божество́,/ Тро́ицу Единосу́щную,// ца́рствующую в век ве́ка.

Стих: Да бу́дут у́ши Твои́// вне́млюще гла́су моле́ния моего́.

Стихира: Кресту́ Твоему́ честно́му покланя́емся, Христе́,/ и Воскресе́ние Твое́ пое́м и сла́вим.// Ра́ною бо Твое́ю мы вси исцеле́хом и́.

На 6. Стих: А́ще беззако́ния на́зриши, Го́споди, Го́споди, кто постои́т?// Я́ко у Тебе́ очище́ние есть.

Стихира: Пое́м Спа́са от Де́вы вопло́щшагося./ Нас бо ра́ди распя́тся,/ и в тре́тий день воскре́се,// да́руя нам ве́лию ми́лость.

Стих: И́мене ра́ди Твоего́ потерпе́х Тя, Го́споди, потерпе́ душа́ моя́ в сло́во Твое́,// упова́ душа́ моя́ на Го́спода.

Стихира: Су́щим во а́де сшед Христо́с благовести́:/ дерза́йте, глаго́ля, ны́не победи́х,/ Аз есмь Воскресе́ние, Аз вы возведу́,// разруши́в сме́ртная врата́.

На 4. Стих: От стра́жи у́тренния до но́щи, от стра́жи у́тренния,// да упова́ет Изра́иль на Го́спода.

Стихира: Недосто́йно стоя́ще в пречи́стом дому́ Твое́м,/ вече́рнюю песнь возсыла́ем,/ из глубины́ взыва́юще, Христе́ Бо́же:/ просвети́вый мир тридне́вным воскресе́нием Твои́м,// изми́ лю́ди Твоя́ от руки́ враго́в Твои́х, Человеколю́бче.

Стихиры прп. Патапия, глас 1, подобен: «Всехва́льнии му́ченицы…»:

Стих: Я́ко у Го́спода ми́лость, и мно́гое у Него́ избавле́ние,// и Той изба́вит Изра́иля от всех беззако́ний его́.

Стихира: О́тче Пата́пие,/ пло́ти стремле́ния воздержа́нием увяди́в разжже́ние,/ в пусты́ню всели́лся еси́,/ я́ко Или́я дре́вле,/ ум очища́я непреста́нными к Бо́гу моли́твами./ И ны́не моли́ дарова́ти душа́м на́шим// мир и ве́лию ми́лость.

На 2. Стих: Хвали́те Го́спода вси язы́цы,// похвали́те Его́ вси лю́дие.

Стихира: О́тче Пата́пие,/ лико́м по́стническим причи́слился еси́,/ безстра́стием украша́яся,/ и всели́лся еси́ во оби́телех преподо́бных,/ иде́же Свет незаходи́мый,/ иде́же есть дре́во жи́зни./ И ны́не моли́ дарова́ти душа́м на́шим// мир и ве́лию ми́лость.

Стих: Я́ко утверди́ся ми́лость Его́ на нас,// и и́стина Госпо́дня пребыва́ет во век.

Стихира: О́тче Пата́пие,/ свети́льник из Еги́пта возсия́л еси́,/ просвеща́я подсо́лнечную чуде́с светлостьми́,/ душетле́нных неду́г отгоня́я мрак,/ де́монов охужда́я тьму./ И ны́не моли́ Христа́/ дарова́ти душа́м на́шим// мир и ве́лию ми́лость.

Догматик, глас 3:

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Догматик: Ка́ко не диви́мся/ Богому́жному Рождеству́ Твоему́, Пречестна́я?/ Искуше́ния бо му́жескаго не прие́мши, Всенепоро́чная,/ родила́ еси́ без Отца́ Сы́на пло́тию./ Пре́жде век от Отца́ рожде́ннаго без ма́тере,/ ника́коже претерпе́вшаго измене́ния,/ или́ смеше́ния, или́ разделе́ния,/ но обою́ существу́ сво́йство це́ло сохра́ншаго./ Те́мже, Ма́ти Де́во Влады́чице,/ Того́ моли́ спасти́ся душа́м,// правосла́вно Богоро́дицу испове́дающих Тя.

Вход с кади́лом:

Диакон: Прему́дрость, про́сти.

Све́те Ти́хий:

Хор: Све́те Ти́хий святы́я сла́вы Безсме́ртнаго Отца́ Небе́снаго, Свята́го, Блаже́ннаго, Иису́се Христе́! Прише́дше на за́пад со́лнца, ви́девше свет вече́рний, пое́м Отца́, Сы́на и Свята́го Ду́ха, Бо́га. Досто́ин еси́ во вся времена́ пет бы́ти гла́сы преподо́бными, Сы́не Бо́жий, живо́т дая́й; те́мже мир Тя сла́вит.

Диакон: Во́нмем.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Проки́мен воскре́сный, глас 6:

Диакон: Прему́дрость во́нмем. Проки́мен, глас шесты́й: Госпо́дь воцари́ся, в ле́поту облече́ся.

Хор: Госпо́дь воцари́ся, в ле́поту облече́ся. (На каждый стих)

Диакон: Облече́ся Госпо́дь в си́лу, и препоя́сася.

Стих 2: И́бо утверди́ вселе́нную, я́же не подви́жится.

Стих 3: До́му Твоему́ подоба́ет святы́ня, Го́споди, в долготу́ дний.

Диакон: Госпо́дь воцари́ся.

Хор: В ле́поту облече́ся.

Ектения́ сугу́бая:

Диакон: Рцем вси от всея́ души́, и от всего́ помышле́ния на́шего рцем.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Го́споди Вседержи́телю, Бо́же оте́ц на́ших, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Поми́луй нас, Бо́же, по вели́цей ми́лости Твое́й, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды, на каждое прошение)

Диакон: Еще́ мо́лимся о Вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к, и всей во Христе́ бра́тии на́шей.

Еще́ мо́лимся о Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, да ти́хое и безмо́лвное житие́ поживе́м во вся́ком благоче́стии и чистоте́.

Еще́ мо́лимся о блаже́нных и приснопа́мятных созда́телех свята́го хра́ма сего́, и о всех преждепочи́вших отце́х и бра́тиях, зде лежа́щих и повсю́ду, правосла́вных.

Еще́ мо́лимся о ми́лости, жи́зни, ми́ре, здра́вии, спасе́нии, посеще́нии, проще́нии и оставле́нии грехо́в рабо́в Бо́жиих настоя́теля, бра́тии и прихо́жан свята́го хра́ма сего́.

Еще́ мо́лимся о плодонося́щих и доброде́ющих во святе́м и всечестне́м хра́ме сем, тружда́ющихся, пою́щих и предстоя́щих лю́дех, ожида́ющих от Тебе́ вели́кия и бога́тыя ми́лости.

Иерей: Я́ко Ми́лостив и Человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Сподо́би, Го́споди:

Хор: Сподо́би, Го́споди, в ве́чер сей без греха́ сохрани́тися нам. Благослове́н еси́, Го́споди, Бо́же оте́ц на́ших, и хва́льно и просла́влено и́мя Твое́ во ве́ки. Ами́нь.

Бу́ди, Го́споди, ми́лость Твоя́ на нас, я́коже упова́хом на Тя. Благослове́н еси́, Го́споди, научи́ мя оправда́нием Твои́м. Благослове́н еси́, Влады́ко, вразуми́ мя оправда́нием Твои́м. Благослове́н еси́, Святы́й, просвети́ мя оправда́нии Твои́ми.

Го́споди, ми́лость Твоя́ во век, дел руку́ Твое́ю не пре́зри. Тебе́ подоба́ет хвала́, Тебе́ подоба́ет пе́ние, Тебе́ сла́ва подоба́ет. Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Ектения́ проси́тельная:

Диакон: Испо́лним вече́рнюю моли́тву на́шу Го́сподеви.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Ве́чера всего́ соверше́нна, свя́та, ми́рна и безгре́шна у Го́спода про́сим.

Хор: Пода́й, Го́споди. (На каждое прошение)

Диакон: А́нгела ми́рна, ве́рна наста́вника, храни́теля душ и теле́с на́ших, у Го́спода про́сим.

Проще́ния и оставле́ния грехо́в и прегреше́ний на́ших у Го́спода про́сим.

До́брых и поле́зных душа́м на́шим и ми́ра ми́рови у Го́спода про́сим.

Про́чее вре́мя живота́ на́шего в ми́ре и покая́нии сконча́ти у Го́спода про́сим.

Христиа́нския кончи́ны живота́ на́шего, безболе́знены, непосты́дны, ми́рны и до́браго отве́та на Стра́шнем Суди́щи Христо́ве про́сим.

Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́, и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Благ и Человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Диакон: Главы́ на́ша Го́сподеви прикло́ним.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Бу́ди держа́ва Ца́рствия Твоего́ благослове́на и препросла́влена. Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Лития́: (В приходской практике может опускаться)

Поется стихира храма [1] , затем:

Богородичные стихиры Павла Аморрейского, глас 7, подобен: «Днесь бдит Иу́да…»:

Стихира: Ми́лостива, благопребы́тна мне, Де́во,/ и благопослу́шна яви́ся призыва́ющу Боже́ственную Твою́ благода́ть/ во всех вои́стинну случа́ющих ми ся:/ всю бо наде́жду души́ моея́ возложи́х к Тебе́,/ и во всех упова́ю на Боже́ственный про́мысл Твой,/ Ты и бу́дущия мя сла́вы,// и живота́ Боже́ственнаго сподо́би.

Стихира: У́глие во мне, Богоро́дице, страсте́й мои́х возгоре́шася,/ от гне́ва же и я́рости,/ от пия́нства и блуда́,/ от сребролю́бия и же́стости се́рдца,/ умерщвле́ния лю́таго,/ от уны́ния и смуще́ния,/ от тщесла́вия же и попра́ния со́вестнаго,// от ни́хже изба́ви ду́шу мою́, молю́ся, Влады́чице, и спаси́ мя.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Стихира: Вси чи́стою со́вестию Богоро́дице припаде́м,/ вопию́ще непреста́нно от среды́ серде́чныя:/ Влады́чице Свята́я, спаси́ всех от гне́ва и озлобле́ния, бед и паде́жей:/ я́ко Тебе́ стяжа́хом сте́ну, и утвержде́ние,// Тобо́ю спаса́еми под кров Твой притека́юще.

Диакон: Спаси́, Бо́же, лю́ди Твоя́ и благослови́ достоя́ние Твое́, посети́ мир Твой ми́лостию и щедро́тами, возвы́си рог христиа́н правосла́вных и низпосли́ на ны ми́лости Твоя́ бога́тыя, моли́твами всепречи́стыя Влады́чицы на́шея Богоро́дицы и Присноде́вы Мари́и, си́лою Честна́го и Животворя́щаго Креста́, предста́тельствы честны́х Небе́сных Сил безпло́тных, честна́го, сла́внаго проро́ка, Предте́чи и Крести́теля Иоа́нна, святы́х сла́вных и всехва́льных Апо́стол, и́же во святы́х оте́ц на́ших и вселе́нских вели́ких учи́телей и святи́телей, Васи́лия Вели́каго, Григо́рия Богосло́ва и Иоа́нна Златоу́стаго, и́же во святы́х отца́ на́шего Никола́я, архиепи́скопа Мирлики́йскаго, чудотво́рца, святы́х равноапо́стольных Мефо́дия и Кири́лла, учи́телей слове́нских, святы́х равноапо́стольных вели́каго кня́зя Влади́мира и вели́кия княги́ни О́льги, и́же во святы́х оте́ц на́ших: святи́теля Михаи́ла, пе́рвого митрополи́та Ки́евскаго, первосвяти́телей Моско́вских и всея́ Руси́: Петра́, Алекси́я, Ио́ны, Мака́рия, Фили́ппа, И́ова, Ермоге́на и Ти́хона, митрополи́тов Моско́вских Филаре́та, Инноке́нтия и Мака́рия. Святы́х, сла́вных и добропобе́дных му́чеников, новому́чеников и испове́дников Це́ркве Ру́сския: Влади́мира, митрополи́та Ки́евскаго, Вениами́на, митрополи́та Петрогра́дского, Петра́, митрополи́та Крути́цкаго, Иларио́на, архиепи́скопа Вере́йскаго, святы́х ца́рственных страстоте́рпцев, преподобному́чениц вели́кия княги́ни Елисаве́ты и и́нокини Варва́ры, преподо́бных и богоно́сных оте́ц на́ших, преподо́бных оте́ц ста́рцев О́птинских, святы́х пра́ведных Иоа́нна Кроншта́дтскаго и Алекси́я Моско́вскаго, святы́х блаже́нных Ксе́нии Петербу́ржския и Матро́ны Моско́вския, святы́х и пра́ведных богооте́ц Иоаки́ма и А́нны (и свята́го имяре́к, егоже есть храм и егоже есть день), и всех святы́х. Мо́лим Тя, многоми́лостиве Го́споди, услы́ши нас, гре́шных, моля́щихся Тебе́, и поми́луй нас.

Хор: Го́споди, поми́луй. (40 раз)

Диакон: Еще́ мо́лимся о Вели́ком Господи́не и отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о господи́не на́шем высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к и о всем во Христе́ бра́тстве на́шем, и о вся́кой души́ христиа́нстей, скорбя́щей же и озло́бленней, ми́лости Бо́жия и по́мощи тре́бующей; о покрове́нии гра́да сего́, и живу́щих в нем, о ми́ре, и состоя́нии всего́ ми́ра; о благостоя́нии святы́х Бо́жиих церкве́й; о спасе́нии и по́мощи со тща́нием и стра́хом Бо́жиим тружда́ющихся и служа́щих оте́ц и бра́тий на́ших; о оста́вльшихся и во отше́ствии су́щих; о исцеле́нии в не́мощех лежа́щих; о успе́нии, осла́бе, блаже́нней па́мяти и о оставле́нии грехо́в всех преждеотше́дших оте́ц и бра́тий на́ших, зде лежа́щих и повсю́ду правосла́вных; о избавле́нии плене́нных, и о бра́тиях на́ших во слу́жбах су́щих, и о всех служа́щих и служи́вших во святе́м хра́ме сем рцем.

Хор: Го́споди, поми́луй. (50 раз)

Диакон: Еще́ мо́лимся о е́же сохрани́тися гра́ду сему́, и свято́му хра́му сему́, и вся́кому гра́ду и стране́, от гла́да, губи́тельства, тру́са, пото́па, огня́, меча́, наше́ствия иноплеме́нников и междоусо́бныя бра́ни; о е́же ми́лостиву и благоуве́тливу бы́ти благо́му и человеколюби́вому Бо́гу на́шему, отврати́ти вся́кий гнев на ны дви́жимый, и изба́вити ны от належа́щаго и пра́веднаго Своего́ преще́ния и поми́ловати ны.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Диакон: Еще́ мо́лимся и о е́же услы́шати Го́споду Бо́гу глас моле́ния нас, гре́шных, и поми́ловати нас.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Иерей: Услы́ши ны, Бо́же, Спаси́телю наш, упова́ние всех конце́в земли́ и су́щих в мо́ри дале́че, и ми́лостив, ми́лостив бу́ди, Влады́ко, о гресе́х на́ших, и поми́луй ны. Ми́лостив бо и человеколю́бец Бог еси́, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Диакон: Главы́ на́ша Го́сподеви прикло́ним.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Влады́ко многоми́лостиве, Го́споди Иису́се Христе́, Бо́же наш, моли́твами всепречи́стыя Влады́чицы на́шея Богоро́дицы и Присноде́вы Мари́и, си́лою Честна́го и Животворя́щаго Креста́, предста́тельствы честны́х Небе́сных Сил безпло́тных, честна́го, сла́внаго проро́ка, Предте́чи и Крести́теля Иоа́нна, святы́х сла́вных и всехва́льных Апо́стол, и́же во святы́х оте́ц на́ших и вселе́нских вели́ких учи́телей и святи́телей, Васи́лия Вели́каго, Григо́рия Богосло́ва и Иоа́нна Златоу́стаго, и́же во святы́х отца́ на́шего Никола́я, архиепи́скопа Мирлики́йскаго, чудотво́рца, святы́х равноапо́стольных Мефо́дия и Кири́лла, учи́телей слове́нских, святы́х равноапо́стольных вели́каго кня́зя Влади́мира и вели́кия княги́ни О́льги, и́же во святы́х оте́ц на́ших: святи́теля Михаи́ла, пе́рвого митрополи́та Ки́евскаго, первосвяти́телей Моско́вских и всея́ Руси́: Петра́, Алекси́я, Ио́ны, Мака́рия, Фили́ппа, И́ова, Ермоге́на и Ти́хона, митрополи́тов Моско́вских Филаре́та, Инноке́нтия и Мака́рия. Святы́х, сла́вных и добропобе́дных му́чеников, новому́чеников и испове́дников Це́ркве Ру́сския: Влади́мира, митрополи́та Ки́евскаго, Вениами́на, митрополи́та Петрогра́дского, Петра́, митрополи́та Крути́цкаго, Иларио́на, архиепи́скопа Вере́йскаго, святы́х ца́рственных страстоте́рпцев, преподобному́чениц вели́кия княги́ни Елисаве́ты и и́нокини Варва́ры, преподо́бных и богоно́сных оте́ц на́ших, преподо́бных оте́ц ста́рцев О́птинских, святы́х пра́ведных Иоа́нна Кроншта́дтскаго и Алекси́я Моско́вскаго, святы́х блаже́нных Ксе́нии Петербу́ржския и Матро́ны Моско́вския, святы́х и пра́ведных богооте́ц Иоаки́ма и А́нны (и свята́го имяре́к, егоже есть храм и егоже есть день) и всех святы́х. благоприя́тну сотвори́ моли́тву на́шу, да́руй нам оставле́ние прегреше́ний на́ших, покры́й нас кро́вом крилу́ Твое́ю, отжени́ от нас вся́каго врага́ и супоста́та, умири́ на́шу жизнь. Го́споди, поми́луй нас и мир Твой, и спаси́ ду́ши на́ша, я́ко благ и человеколю́бец.

Хор: Ами́нь.

Стихи́ры на стихо́вне:

Стихиры воскресные, глас 3:

Стихира: Стра́стию Твое́ю, Христе́,/ омрачи́вый со́лнце/ и све́том Твоего́ Воскресе́ния,/ просвети́вый вся́ческая,// приими́ на́шу вече́рнюю песнь, Человеколю́бче.

Стих: Госпо́дь воцари́ся,// в ле́поту облече́ся.

Стихира: Живоприе́мное Твое́ воста́ние, Го́споди,/ вселе́нную всю просвети́,/ и Твое́ созда́ние истле́вшее призва́./ Те́мже кля́твы Ада́мовы изме́ншеся, вопие́м:// Всеси́льне Го́споди, сла́ва Тебе́.

Стих: И́бо утверди́ вселе́нную,// я́же не подви́жится.

Стихира: Бог сый неизме́нен,/ пло́тию стражда́ измени́лся еси́,/ Его́же тварь не терпя́щи ви́сяща зре́ти,/ стра́хом прекланя́шеся,/ и стеня́щи пое́т Твое́ долготерпе́ние:/ соше́д же во ад, тридне́вен воскре́сл еси́,// жизнь да́руя ми́рови, и ве́лию ми́лость.

Стих: До́му Твоему́ подоба́ет святы́ня,// Го́споди, в долготу́ дний.

Стихира: Да род наш от сме́рти, Христе́, изба́виши,/ смерть претепе́л еси́:/ и тридне́вен из ме́ртвых воскре́с,/ с Собо́ю воскреси́л еси́,/ и́же Тя Бо́га позна́вших:/ и мир просвети́л еси́.// Го́споди, сла́ва Тебе́.

Богородичен воскресный, глас 3:

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Стихира: Без се́мене от Боже́ственнаго Ду́ха,/ во́лею же О́тчею зачала́ еси́ Сы́на Бо́жия,/ от Отца́ без ма́тере пре́жде век су́ща:/ нас же ра́ди, из Тебе́ без отца́ бы́вша,/ пло́тию родила́ еси́,/ и Младе́нца млеко́м пита́ла еси́./ Те́мже не преста́й моли́ти,// изба́витися от бед душа́м на́шим.

Моли́тва свято́го Симео́на Богоприи́мца:

Хор: Ны́не отпуща́еши раба́ Твоего́, Влады́ко,/ по глаго́лу Твоему́, с ми́ром;/ я́ко ви́деста о́чи мои́ спасе́ние Твое́,/ е́же еси́ угото́вал пред лице́м всех люде́й,/ свет во открове́ние язы́ков,// и сла́ву люде́й Твои́х Изра́иля.

Трисвято́е по О́тче наш:

Чтец: Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Пресвята́я Тро́ице, поми́луй нас; Го́споди, очи́сти грехи́ на́ша; Влады́ко, прости́ беззако́ния на́ша; Святы́й, посети́ и исцели́ не́мощи на́ша, и́мене Твоего́ ра́ди.

Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

О́тче наш, И́же еси́ на Небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на Небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный даждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго.

Иерей: Я́ко Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Тропа́рь, глас 4:

Хор: Богоро́дице Де́во, ра́дуйся,/ Благода́тная Мари́е, Госпо́дь с Тобо́ю:/ благослове́на Ты в жена́х/ и благослове́н Плод чре́ва Твоего́,// я́ко Спа́са родила́ еси́ душ на́ших. (Трижды)

Благослове́ние хле́бов:

Диакон: Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Иерей: Го́споди Иису́се Христе́ Бо́же наш, благослови́вый пять хле́бов и пять ты́сящ насы́тивый, Сам благослови́ и хле́бы сия́, пшени́цу, вино́ и еле́й; и умно́жи сия́ во гра́де сем и во всем ми́ре Твое́м; и вкуша́ющия от них ве́рныя освяти́. Я́ко Ты еси́ благословля́яй и освяща́яй вся́ческая, Христе́ Бо́же наш, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, со Безнача́льным Твои́м Отце́м, и Всесвяты́м, и Благи́м, и Животворя́щим Твои́м Ду́хом, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь. Бу́ди И́мя Госпо́дне благослове́но от ны́не и до ве́ка. (Трижды)

Псало́м 33:

Иерей: Благослове́ние Госпо́дне на вас, Того́ благода́тию и человеколю́бием, всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

У́треня

Шестопса́лмие:

Хор: Сла́ва в вы́шних Бо́гу, и на земли́ мир, в челове́цех благоволе́ние. (Трижды)

Го́споди, устне́ мои́ отве́рзеши, и уста́ моя́ возвестя́т хвалу́ Твою́. (Дважды)

Псало́м 3:

Чтец: Го́споди, что ся умно́жиша стужа́ющии ми? Мно́зи востаю́т на мя, мно́зи глаго́лют души́ мое́й: несть спасе́ния ему́ в Бо́зе его́. Ты же, Го́споди, Засту́пник мой еси́, сла́ва моя́ и вознося́й главу́ мою́. Гла́сом мои́м ко Го́споду воззва́х, и услы́ша мя от горы́ святы́я Своея́. Аз усну́х, и спах, воста́х, я́ко Госпо́дь засту́пит мя. Не убою́ся от тем люде́й, о́крест напа́дающих на мя. Воскресни́, Го́споди, спаси́ мя, Бо́же мой, я́ко Ты порази́л еси́ вся вражду́ющия ми всу́е: зу́бы гре́шников сокруши́л еси́. Госпо́дне есть спасе́ние, и на лю́дех Твои́х благослове́ние Твое́.

Аз усну́х, и спах, воста́х, я́ко Госпо́дь засту́пит мя.

Псало́м 37:

Го́споди, да не я́ростию Твое́ю обличи́ши мене́, ниже́ гне́вом Твои́м нака́жеши мене́. Я́ко стре́лы Твоя́ унзо́ша во мне, и утверди́л еси́ на мне ру́ку Твою́. Несть исцеле́ния в пло́ти мое́й от лица́ гне́ва Твоего́, несть ми́ра в косте́х мои́х от лица́ грех мои́х. Я́ко беззако́ния моя́ превзыдо́ша главу́ мою́, я́ко бре́мя тя́жкое отяготе́ша на мне. Возсмерде́ша и согни́ша ра́ны моя́ от лица́ безу́мия моего́. Пострада́х и сляко́хся до конца́, весь день се́туя хожда́х. Я́ко ля́двия моя́ напо́лнишася поруга́ний, и несть исцеле́ния в пло́ти мое́й. Озло́блен бых и смири́хся до зела́, рыка́х от воздыха́ния се́рдца моего́. Го́споди, пред Тобо́ю все жела́ние мое́ и воздыха́ние мое́ от Тебе́ не утаи́ся. Се́рдце мое́ смяте́ся, оста́ви мя си́ла моя́, и свет о́чию мое́ю, и той несть со мно́ю. Дру́зи мои́ и и́скреннии мои́ пря́мо мне прибли́жишася и ста́ша, и бли́жнии мои́ отдале́че мене́ ста́ша и нужда́хуся и́щущии ду́шу мою́, и и́щущии зла́я мне глаго́лаху су́етная и льсти́вным весь день поуча́хуся. Аз же я́ко глух не слы́шах и я́ко нем не отверза́яй уст свои́х. И бых я́ко челове́к не слы́шай и не имы́й во усте́х свои́х обличе́ния. Я́ко на Тя, Го́споди, упова́х, Ты услы́шиши, Го́споди Бо́же мой. Я́ко рех: да не когда́ пора́дуют ми ся врази́ мои́: и внегда́ подвижа́тися нога́м мои́м, на мя велере́чеваша. Я́ко аз на ра́ны гото́в, и боле́знь моя́ предо мно́ю есть вы́ну. Я́ко беззако́ние мое́ аз возвещу́ и попеку́ся о гресе́ мое́м. Врази́ же мои́ живу́т и укрепи́шася па́че мене́, и умно́жишася ненави́дящии мя без пра́вды. Воздаю́щии ми зла́я возблага́я оболга́ху мя, зане́ гоня́х благосты́ню. Не оста́ви мене́, Го́споди Бо́же мой, не отступи́ от мене́. Вонми́ в по́мощь мою́, Го́споди спасе́ния моего́.

Не оста́ви мене́, Го́споди Бо́же мой, не отступи́ от мене́. Вонми́ в по́мощь мою́, Го́споди спасе́ния моего́.

Псало́м 62:

Бо́же, Бо́же мой, к Тебе́ у́тренюю, возжада́ Тебе́ душа́ моя́, коль мно́жицею Тебе́ плоть моя́, в земли́ пу́сте и непрохо́дне, и безво́дне. Та́ко во святе́м яви́хся Тебе́, ви́дети си́лу Твою́ и сла́ву Твою́. Я́ко лу́чши ми́лость Твоя́ па́че живо́т, устне́ мои́ похвали́те Тя. Та́ко благословлю́ Тя в животе́ мое́м, о и́мени Твое́м воздежу́ ру́це мои́. Я́ко от ту́ка и ма́сти да испо́лнится душа́ моя́, и устна́ма ра́дости восхва́лят Тя уста́ моя́. А́ще помина́х Тя на посте́ли мое́й, на у́тренних поуча́хся в Тя. Я́ко был еси́ Помо́щник мой, и в кро́ве крилу́ Твое́ю возра́дуюся. Прильпе́ душа́ моя́ по Тебе́, мене́ же прия́т десни́ца Твоя́. Ти́и же всу́е иска́ша ду́шу мою́, вни́дут в преиспо́дняя земли́, предадя́тся в ру́ки ору́жия, ча́сти ли́совом бу́дут. Царь же возвесели́тся о Бо́зе, похва́лится всяк клены́йся Им, я́ко загради́шася уста́ глаго́лющих непра́ведная.

На у́тренних поуча́хся в Тя. Я́ко был еси́ Помо́щник мой, и в кро́ве крилу́ Твое́ю возра́дуюся. Прильпе́ душа́ моя́ по Тебе́, мене́ же прия́т десни́ца Твоя́.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Го́споди поми́луй. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Псало́м 87:

Го́споди Бо́же спасе́ния моего́, во дни воззва́х, и в нощи́ пред Тобо́ю. Да вни́дет пред Тя моли́тва моя́: приклони́ у́хо Твое́ к моле́нию моему́, я́ко испо́лнися зол душа́ моя́, и живо́т мой а́ду прибли́жися. Привмене́н бых с низходя́щими в ров, бых я́ко челове́к без по́мощи, в ме́ртвых свобо́дь, я́ко я́звеннии спя́щии во гро́бе, и́хже не помяну́л еси́ ктому́, и ти́и от руки́ Твоея́ отринове́ни бы́ша. Положи́ша мя в ро́ве преиспо́днем, в те́мных и се́ни сме́ртней. На мне утверди́ся я́рость Твоя́, и вся во́лны Твоя́ наве́л еси́ на мя. Уда́лил еси́ зна́емых мои́х от мене́, положи́ша мя ме́рзость себе́: пре́дан бых и не исхожда́х. О́чи мои́ изнемого́сте от нищеты́, воззва́х к Тебе́, Го́споди, весь день, возде́х к Тебе́ ру́це мои́. Еда́ ме́ртвыми твори́ши чудеса́? Или́ вра́чеве воскреся́т, и испове́дятся Тебе́? Еда́ пове́сть кто во гро́бе ми́лость Твою́, и и́стину Твою́ в поги́бели? Еда́ позна́на бу́дут во тьме чудеса́ Твоя́, и пра́вда Твоя́ в земли́ забве́нней? И аз к Тебе́, Го́споди, воззва́х и у́тро моли́тва моя́ предвари́т Тя. Вску́ю, Го́споди, отре́еши ду́шу мою́, отвраща́еши лице́ Твое́ от мене́? Нищ есмь аз, и в труде́х от ю́ности моея́; возне́с же ся, смири́хся, и изнемого́х. На мне преидо́ша гне́ви Твои́, устраше́ния Твоя́ возмути́ша мя, обыдо́ша мя я́ко вода́, весь день одержа́ша мя вку́пе. Уда́лил еси́ от мене́ дру́га и и́скренняго, и зна́емых мои́х от страсте́й.

Го́споди Бо́же спасе́ния моего́, во дни воззва́х, и в нощи́ пред Тобо́ю. Да вни́дет пред Тя моли́тва моя́: приклони́ у́хо Твое́ к моле́нию моему́.

Псало́м 102:

Благослови́, душе́ моя́, Го́спода, и вся вну́тренняя моя́ и́мя свя́тое Его́. Благослови́, душе́ моя́, Го́спода, и не забыва́й всех воздая́ний Его́, очища́ющаго вся беззако́ния твоя́, исцеля́ющаго вся неду́ги твоя́, избавля́ющаго от истле́ния живо́т твой, венча́ющаго тя ми́лостию и щедро́тами, исполня́ющаго во благи́х жела́ние твое́: обнови́тся я́ко о́рля ю́ность твоя́. Творя́й ми́лостыни Госпо́дь, и судьбу́ всем оби́димым. Сказа́ пути́ Своя́ Моисе́ови, сыново́м Изра́илевым хоте́ния Своя́: Щедр и Ми́лостив Госпо́дь, Долготерпели́в и Многоми́лостив. Не до конца́ прогне́вается, ниже́ в век вражду́ет, не по беззако́нием на́шим сотвори́л есть нам, ниже́ по грехо́м на́шим возда́л есть нам. Я́ко по высоте́ небе́сней от земли́, утверди́л есть Госпо́дь ми́лость Свою́ на боя́щихся Его́. Ели́ко отстоя́т восто́цы от за́пад, уда́лил есть от нас беззако́ния на́ша. Я́коже ще́дрит оте́ц сы́ны, уще́дри Госпо́дь боя́щихся Его́. Я́ко Той позна́ созда́ние на́ше, помяну́, я́ко персть есмы́. Челове́к, я́ко трава́ дни́е его́, я́ко цвет се́льный, та́ко оцвете́т, я́ко дух про́йде в нем, и не бу́дет, и не позна́ет ктому́ ме́ста своего́. Ми́лость же Госпо́дня от ве́ка и до ве́ка на боя́щихся Его́, и пра́вда Его́ на сыне́х сыно́в, храня́щих заве́т Его́, и по́мнящих за́поведи Его́ твори́ти я́. Госпо́дь на Небеси́ угото́ва Престо́л Свой, и Ца́рство Его́ все́ми облада́ет. Благослови́те Го́спода вси А́нгели Его́, си́льнии кре́постию, творя́щии сло́во Его́, услы́шати глас слове́с Его́. Благослови́те Го́спода вся Си́лы Его́, слуги́ Его́, творя́щии во́лю Его́. Благослови́те Го́спода вся дела́ Его́, на вся́ком ме́сте влады́чествия Его́, благослови́, душе́ моя́, Го́спода.

На вся́ком ме́сте влады́чествия Его́, благослови́, душе́ моя́, Го́спода.

Псало́м 142:

Го́споди, услы́ши моли́тву мою́, внуши́ моле́ние мое́ во и́стине Твое́й, услы́ши мя в пра́вде Твое́й и не вни́ди в суд с рабо́м Твои́м, я́ко не оправди́тся пред Тобо́ю всяк живы́й. Я́ко погна́ враг ду́шу мою́, смири́л есть в зе́млю живо́т мой, посади́л мя есть в те́мных, я́ко ме́ртвыя ве́ка. И уны́ во мне дух мой, во мне смяте́ся се́рдце мое́. Помяну́х дни дре́вния, поучи́хся во всех де́лех Твои́х, в творе́ниих руку́ Твое́ю поуча́хся. Возде́х к Тебе́ ру́це мои́, душа́ моя́, я́ко земля́ безво́дная Тебе́. Ско́ро услы́ши мя, Го́споди, исчезе́ дух мой, не отврати́ лица́ Твоего́ от мене́, и уподо́блюся низходя́щим в ров. Слы́шану сотвори́ мне зау́тра ми́лость Твою́, я́ко на Тя упова́х. Скажи́ мне, Го́споди, путь во́ньже пойду́, я́ко к Тебе́ взях ду́шу мою́. Изми́ мя от враг мои́х, Го́споди, к Тебе́ прибего́х. Научи́ мя твори́ти во́лю Твою́, я́ко Ты еси́ Бог мой. Дух Твой Благи́й наста́вит мя на зе́млю пра́ву. И́мене Твоего́ ра́ди, Го́споди, живи́ши мя, пра́вдою Твое́ю изведе́ши от печа́ли ду́шу мою́. И ми́лостию Твое́ю потреби́ши враги́ моя́ и погуби́ши вся стужа́ющия души́ мое́й, я́ко аз раб Твой есмь.

Услы́ши мя, Го́споди, в пра́вде Твое́й и не вни́ди в суд с рабо́м Твои́м.

Дух Твой Благи́й наста́вит мя на зе́млю пра́ву.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

После Шестопсалмия