Поделиться
У нас в гостях были участники квартета балалаечников Sitenno Дмитрий Наумов и Михаил Киселев.
В первый день Светлой пасхальной недели мы слушалиь необыкновенную музыку и говорили о семье, праздниках и семейном счастье.
Ведущие: Анна Леонтьева и Константин Мацан
К. Мацан
— «Светлый вечер» на радио «Вера». Здравствуйте, дорогие друзья. В студии моя коллега Анна Леонтьева и я, Константин Мацан. Христос Воскресе! — говорим мы вам, дорогие радиослушатели, поздравляем со светлым праздником Пасхи. И в эти светлые дни в программе «Светлый вечер» у нас сегодня очень светлая музыка будет, потому что в гостях у нас ансамбль балалаечников — квартет балалаечников под названием «Sitenno». Это японское слово, что оно значит, мы расскажем попозже. Мы говорим с участниками этого ансамбля — Дмитрием Наумовым и Михаилом Киселевым. Добрый вечер.
М. Киселев
— Здравствуйте.
Д. Наумов
— Добрый вечер.
А. Леонтьева
— Давайте начнем с Дмитрия, потому что Дмитрий — руководитель группы «Sitenno», которая будет нам сегодня играть замечательную музыку. Я не знаю, как можно играть на четырех балалайках, но скоро узнаю.
К. Мацан
— Что такое «Sitenno»? Давайте расскажем сразу.
Д. Наумов
— «Sitenno» — это «четыре парня», японское популярное современное молодежное слово. Переводится, как «четыре молодых, веселых, бодрых, современных привлекательных молодых человека, которые что-то делают хорошо». Наверное, мы сейчас хорошо покажем вам свою игру на балалайках.
А. Леонтьева
— Отлично.
К. Мацан
— А почему ансамбль балалаечников — исконно русских инструментов — называется у вас японским словом?
Д. Наумов
— Потому что я немножко увлекаюсь Японией, в связи с тем, что моя жена — японка.
К. Мацан
— То есть вы на самом деле сильно увлекаетесь Японией. (Смеются.) Однажды сильно увлеклись Японией.
Д. Наумов
— Но не она придумала это название. Придумала название «Sitenno» моя ученица, которая тоже из Японии, Накагава Аки-сан. Она сказала: «Приедете в Японию под названием «Sitenno» — вас ждет успех». Ну вот, мы назвались так. Но пока еще с квартетом в Японию не попали. Хотя я, как солист, каждый год выступаю в Японии в разных городах. Японцы с удовольствием слушают балалайку, им она очень нравится.
А. Леонтьева
— Ребята, мы сегодня говорим о семье, как обычно у нас по понедельникам. Дмитрий начал сразу с семьи, с Японии. Дмитрий, расскажите про то, как вы познакомились с вашей женой, которую зовут Хироми Яно.
Д. Наумов
— Познакомились мы в Москве на концерте. Она участвовала в программе этого концерта 5 декабря 2002-го года, и я тоже, в библиотеке имени Пушкина на Бауманской. Она играла сольную фортепианную вещь композитора Кулёва, а я играл в трио струнных народных инструментов. И после нашего номера, услышав звуки балалайки, она подошла и попросила поближе посмотреть инструмент. Она, конечно, по-русски плохо говорила, но я понял, что ее очень заинтересовала трехструнная балалайка. Я рассказал о ней, но понял, что она не совсем понимает, что я говорю. Я дал ей ее подержать, она очень обрадовалась. По ее лицу было понятно, что ей очень понравился инструмент. Вот так и познакомились.
А. Леонтьева
— Не вы, а инструмент понравился.
Д. Наумов
— Ну, конечно. А дальше я попросил ее аккомпанировать, потому что я услышал ее игру, она здорово играла. Она была тогда студенткой Московской консерватории, класс профессора Алексея Аркадьевича Наседкина. Она согласилась мне аккомпанировать. Мы стали выступать, а потом поженились.
А. Леонтьева
— Всё очень просто. Но всё началось с балалайки. Вообще, все присутствующие здесь музыканты называют себя семьей, родственниками через балалайку.
К. Мацан
— Братьями по балалайке.
А. Леонтьева
— Наверное, мы можем что-то услышать? Что вы хотите сыграть?
Д. Наумов
— Классическая традиция построения концерта — мы начнем со старинной музыки. Это музыка барокко, Франсуа Куперен «Маленькие ветряные мельницы».
(Звучит музыка.)
А. Леонтьева
— Спасибо большое, ребята. Очень удивительно всё это звучит. А можно представить музыкантов, которые сейчас исполняли?
Д. Наумов
— Балалайка прима — Дмитрий Наумов, балалайка прима — Михаил Киселев, балалайка альт — Евгений Рыбалка, и мой брат на балалайке контрабас — Андрей Наумов.
А. Леонтьева
— Мне кажется, что именно в этот вечер это самая правильная музыка, которую можно послушать, она очень воодушевляющая. Я не знала, что так можно сыграть на балалайках такую музыку.
К. Мацан
— А вообще, есть ли какие-то вещи, которые нельзя сыграть на балалайке, Михаил? Куперен, барочный автор — на балалайках такое необычное звучание. А Баха можно на балалайке сыграть?
М. Киселев
— Сейчас на балалайке можно сыграть любое произведение. Помимо классической балалайки, уже есть электробалалайки, на которых можно играть и рок, и «Rammstein» и «Metallica» даже.
К. Мацан
— То есть с эффектом каким-то, с перегрузом.
М. Киселев
— Да-да. Всё, что на гитаре используется, то же самое на балалайке — те же процессы используются. Так что балалайка развивается, сейчас на ней можно сыграть всё что угодно. Есть такой балалаечник Алексей Архипо́вский…
А. Леонтьева
— Самый-самый великий.
М. Киселев
— Да. Он такую стратегию продвигает, что балалайка может заменить симфонический оркестр.
К. Мацан
— Я думаю, что, наверное, любой музыкант про свой любимый инструмент готов сказать или хотел бы сказать, что на нем одном можно заменить симфонический оркестр. А почему балалайка? Вот как человек принимает решение играть не на скрипке, не на фортепианное отделение поступает, не на виолончель, даже не на какой-то кларнет, гобой, фагот — то есть не на инструмент симфонического оркестра, а решает свою жизнь связать с этой, казалось бы, очень специальной, узкой музыкальной нишей? Или я не прав, это так не выглядит?
Д. Наумов
— Знаете, все попадают по-разному в обучение на балалайке. В связи с тем, что балалайка была дома, и родители посмотрели, сколько по оплате в музыкальной школе стоило обучение — полтора рубля. Они привели меня и я начал заниматься. Но когда я стал хорошо играть и выступал, я понял, что балалайка имеет успех. Когда ты выходишь с ней на сцену, публика уже воспринимает тебя лучше, чем другие инструменты, настроение поднимается. И можно сказать, что балалайка — это веселый инструмент. Потом, мы играем, общаемся с другими балалаечниками и с другими музыкантами. Наш старший коллега, ему 99 лет, Михаил Федотович Рожков, ушедший от нас в прошлом году, сказал, что «тот, кто прикоснулся к струне балалайки, не может быть плохим человеком. Только хорошие люди играют на народных инструментах», — он так сказал. Наверное, мы правильно сделали. И ученикам тоже говорим: «Играйте на балалайке, вам это поможет в жизни».
А. Леонтьева
— Дмитрий, вы ездили в Японию с балалайкой. Как японцы к этому относятся?
Д. Наумов
— Они знают, что это символ России, потому что это первый символ, который им приходит в голову, когда они слышат слово «Россия». Как она выглядит, наверное, они не все знают, так же, как и у нас в России, наверное, не все знают, что это за балалайка, что на ней можно сыграть. Может, кто-то представляет себе еще балалайку времен скоморохов, не зная, что на ней можно играть современный репертуар, классическую музыку в переложении. А японцы имеют большую, чем россияне, музыкальную подготовку, потому что у них в обычной школе такие серьезные занятия музыкой, как у нас здесь в музыкальной школе. Поэтому они могут слушать, по нотам следить, владеют каким-то музыкальным инструментом. И они тебя очень серьезно оценивают — то есть играть там надо очень качественно. Даже как-то волнительно там играть.
А. Леонтьева
— Важнее, чем тут?
Д. Наумов
— Не знаю… Везде надо хорошо играть — если вышел на сцену, надо сто процентов выдавать.
К. Мацан
— Помните эту шутку про то, что есть два подхода к изучению русской культуры? Первый — обычный: медведи, снег и балалайка. А второй — продвинутый: иконы, Достоевский, медведи, снег и балалайка.
А. Леонтьева
— Вы рассказали, что играть надо хорошо. И скажите, какую следующую композицию мы можем послушать?
Д. Наумов
— Я упомянул Михаила Федотовича Рожкова, народного артиста России. Вот из его репертуара, и наша в том числе любимая песня — «На тот большак, на перекресток…»
А. Леонтьева
— Слушаем.
(Звучит музыка.)
К. Мацан
— Спасибо большое!
А. Леонтьева
— Ребята, спасибо огромное!
К. Мацан
— Очень!
А. Леонтьева
— Сегодня у нас в студии квартет балалаечников, который называется «Sitenno», что в переводе с японского, как мы выяснили, означает примерно так: «четыре крутых парня». Четыре крутых парня играют сегодня удивительную музыку для нас. Но мы разговариваем о семье — как всегда, я возвращаю мужчин к этому разговору. Наши собеседники — Дмитрий Наумов, руководитель квартета и Михаил Киселев, балалаечник. Ребята, мы продолжаем говорить о семье. Михаил, вы тоже попали в наш разговор. Скажите, что вы можете рассказать про семью?
К. Мацан
— Вам не страшно? У вас летом свадьба.
А. Леонтьева
— Мы узнали, что летом у Михаила свадьба и тоже решили его подключить.
М. Киселев
— Да, у меня летом свадьба с моей девушкой. Причем так совпало, что мы познакомились на концерте — она тоже Киселева, она тоже музыкант, играет на аккордеоне.
К. Мацан
— Она не будет брать фамилию мужа? (Смеются.)
М. Киселев
— Мы еще спорим — оставить свою фамилию либо поменять на мою.
А. Леонтьева
— Это судьба.
К. Мацан
— Можно двойную — обе оставить: Киселева-Киселева.
М. Киселев
— Мы еще думаем. (Смеется.) Но скорее всего, мы ничего не будем менять, потому что очень похоже.
Д. Наумов
— Они уже начали дуэтом играть, и с успехом, да?
М. Киселев
— Да.
К. Мацан
— А вот скажите, работать вместе с супругой или со второй половинкой своей или с первой половинкой — это тяжелее или проще? Сколько примеров, что муж с женой вместе выступают. Ты и дома с этим человеком и на сцене с этим человеком — как это сказывается на собственно семейных отношениях? На отношениях мужа и жены?
М. Киселев
— Сначала Дима ответит, потому что у Димы опыта больше, чем у меня. Я могу ответить, только как начинающий семьянин.
Д. Наумов
— Конечно, мне тяжело было вначале, потому что пианистка из Консерватории, я балалаечник из Академии Гнесиных. И фактура совсем другая и диапазон — от «ми» первой октавы до «до» четвертой. Но сейчас немножко выше. Она меня обучала, как надо сделать, какие правила я нарушаю, и что можно, что нельзя. Я сопротивлялся, но я понял, что бесполезно, потому что надо прислушиваться. Но потом лучше стало. Но, конечно, споры были серьезные. Я думаю, что 50 процентов таких музыкальных пар не выступают вместе и не репетируют, потому что можно поссориться серьезно. Но у нас нормально прошли эти споры, и мы сейчас работаем в одном направлении.
К. Мацан
— А что помогает справляться?
Д. Наумов
— Радио «Вера».
К. Мацан
— А именно? Так, с этого места поподробнее, пожалуйста.
А. Леонтьева
— Я же говорю, что у нас очень полезная передача.
Д. Наумов
— Мы включаем радио, конечно. Наверное, просто самоконтроль. Мы же хотим сделать, чтобы было хорошо — зачем тратить время на пустые споры?
А. Леонтьева
— Дмитрий, скажите, а то, что вы имеете жену-японку, какие-то разницы в культуре, в традициях, они ощущались, когда вы встретились?
Д. Наумов
— Хорошо, что я могу есть разную пишу, и японская пища мне очень нравится, с этим проблем не было. А вот когда я приехал в японский дом к ее родителям, конечно, были такие табу, которые я непроизвольно нарушал. Она меня подготовила — нельзя на порог наступать, надо через него перешагивать, нельзя шумно ходить. Потом, ботинки надо обязательно разворачивать мысками к двери, чтобы было удобно из дома выйти быстро, например, в случае землетрясения, когда ботинки искать нет времени.
К. Мацан
— Но это вещи такие бытовые — очень милые культурные особенности. Но ведь наверняка в семейных отношениях есть вещи более сущностные. У нас в гостях был писатель Вячеслав Казакевич, который живет и работает в Японии, его супруга живет в Японии, они профессора в вузах. И они рассказывают об особенностях японского понимания семьи, нам неизвестных. Там принято, как нам рассказывают, чтобы жена всегда была во всех смыслах на полшага сзади мужа, жена такая молчащая, когда муж говорит — это такая особенность, про которую нам рассказывали. А русская культура — она про «женщин в русских селеньях», которые: «Ей жить бы хотелось иначе, носить красивый наряд, — не помню точно, — но кони всё скачут и скачут, а избы горят и горят».
А. Леонтьева
— Я протестую. Для нас непривычно, когда женщина пропускает мужчину вперед.
К. Мацан
— В чем протест?
А. Леонтьева
— Ну, потому что не только «избы горят». А вот женщину пропускают вперед — она не идет на полшага, и она не молчит.
К. Мацан
— С этой стороны тоже можно посмотреть.
Д. Наумов
— Моя жена, конечно же, уже привыкла к России — она, наверное, странная японка среди японок. Я вспомнил, что в токийском метро, например, мужчины устали после работы, они сидят, никто не уступает места. Но в последнее время говорят, что меняется — мужчины становятся более заботливыми. Уже можно увидеть мужчину с коляской в выходной день — обычно же мужчины в мужской компании время проводят. Меняется. Наверное, больше европейской культуры туда проникает.
К. Мацан
— Михаил, а у вас? Если возвращаться к исполнению музыки с будущей супругой — не пугает такая перспектива? Потому что Дмитрий рассказал, что мудрые пары стараются избегать и вместе не работать.
М. Киселев
— Мы уже достаточно долго играем вместе. Это тяжело, да. У нас немножко по-другому — если Диме жена дает какие-то музыкальные рекомендации, то у нас я даю рекомендации и являюсь лидером. И очень тяжело давать девушке рекомендации, иногда даже до слез доходит. Но потом быстро приходиться мириться, потому что у нас же какая-то цель есть — концерт, к которому нужно срочно подготовиться. И тут уже чувства не играют особенной роли, потому что профессиональная…
К. Мацан
— Ответственность превалирует.
М. Киселев
— Да, она решающую роль играет.
Д. Наумов
— Но она же и младше, поэтому тебя слушается.
А. Леонтьева
— Дмитрий, вот перед передачей мы говорили с Костей, моим коллегой, и он сказал, что в японском языке, по его сведениям, — поправьте меня, если не так, — нет буквы «л».
Д. Наумов
— Конечно, кто как произносит — кто-то может говорить «лук», «Бузулук» а некоторые не могут. И, например, в рядах хирагана и катакана — не «ла», а «ра».
К. Мацан
— В алфавите просто нет.
А. Леонтьева
— Но ваших детей, насколько я знаю, зовут Лео и Леона.
Д. Наумов
— Да. Но в японском паспорте написано «Рео».
А. Леонтьева
— А сколько вашим детям?
Д. Наумов
— Старшему скоро будет 6 лет, а младшей скоро 3 месяца исполнится. Имя Леона придумал Лео — он сказал: «Только Леона, и никаких других имен не надо». Переводится Леона, как «сестра Лео».
К. Мацан
— А Лео — откуда такое имя необычное?
Д. Наумов
— Это современное имя. Но много есть таких примеров, и в России есть имя «Лео».
К. Мацан
— Лео Дмитриевич Наумов.
А. Леонтьева
— На каком языке говорят детки?
Д. Наумов
— Мы стараемся, чтобы между собой они по-японски говорили. Мама, с одной стороны, говорит по-японски и старший брат тоже. Конечно, мы используем два языка с Хироми — я отвечаю по-русски, но она мне говори по-японски.
К. Мацан
— А вы сами по-японски говорите?
Д. Наумов
— Вот сейчас на радио «Вера» я приехал с урока с японцами, которые у меня учатся на балалайке. На тему балалайки я могу говорить по-японски.
К. Мацан
— Давайте послушаем что-нибудь.
Д. Наумов
— Давайте тогда достаточно современную композицию группы «Beatles» — «Yesterday».
А. Леонтьева
— На балалайке. Отлично! Давайте.
(Звучит музыка.)
К. Мацан
— Квартет балалаечников под названием «Sitenno» — это японское слово, означающее «четыре бравых парня» — исполнил композицию британской рок-группы группы «Beatles» — «Yesterday».
А. Леонтьева
— На радио «Вера».
К. Мацан
—Дмитрий Наумов и Михаил Киселев — балалаечники, участники группы «Sitenno» сегодня беседуют с нами в программе «Светлый вечер». В студии моя коллега Анна Леонтьева и я, Константин Мацан. Мы прервемся и вернемся к вам буквально через несколько минут.
А. Леонтьева
— Добрый светлый вечер еще раз. Христос Воскресе!
К. Мацан
— Воистину Воскресе!
А. Леонтьева
— Сегодня у нас какой-то удивительный вечер, потому что было, есть и будет много музыки. Мы говорим, как всегда, о семье, насколько получается говорить, потому что получается все время о музыке. У нас в студии квартет «Sitenno». И мы слушаем очень различные композиции на балалайках. Наши собеседники — Михаил Киселев и Дмитрий Наумов, руководитель коллектива. Вот эту японскую тему мне хочется закончить. Мы от наших японских друзей, писателя Вечеслава Казакевича и его жены узнали, что есть очень много отличий в воспитании детей в Японии. Правда, детки у вас очень маленькие. Но что преобладает в семье — японское или вводятся какие-то русские традиции? Какие-то у вас есть обычаи, традиции?
Д. Наумов
— Я не знаю, потому что мы в Японии живем летом только. И опять же, круг общения в Саппоро у нас не слишком большой, потому что в основном все друзья в Токио. Наверное, главное, к чему мы хотим приучить — Хироми борется сейчас с шестилетним мальчиком, чтобы он сидел за столом до конца внимательно. Концентрация внимания — это главное. Также во всем концентрация — усидчивость в занятиях музыкой, например, выучить произведение до конца и сыграть его до конца. Ну, хотя бы послушать до конца наставления той же мамы. Но я понял, что родители не могут быть хорошими учителями музыки, например. Очень сложно даются занятия…
А. Леонтьева
— То есть вы не можете учить детей.
Д. Наумов
— Может быть, он не так серьезно нас воспринимает. Но хотя, когда говоришь, что он будет с нами выступать и будет какая-то поездка интересная, он начинает стараться. Вот мы так ездили в Челябинск, в зале филармонии с ним выступали. Я играл на балалайке, жена аккомпанировала на фортепиано. И он пел две японские песни. В связи с тем, что сейчас год обмена культур между Россией и Японией. Когда мы говорили про эту поездку, он стал стараться.
К. Мацан
— А ребенок только поет или на чем-то тоже играет?
Д. Наумов
— Поет и на скрипке играл, это его желание было. Но сейчас уже закончил на скрипке. Сейчас на фортепиано пробует.
К. Мацан
— А как вам кажется, не получается так, что с детства у ребенка судьба предопределенная — папа музыкант, мама музыкант. Будешь с нами выступать — деваться некуда, будешь музыкантом. А может, он не хочет.
Д. Наумов
— Мы спросили — вроде бы хочет выступать. Но заниматься не хочет.
А. Леонтьева
— Все-таки я вернусь к вопросу про балалайку. Дело в том, что у меня представление о японских женщинах, что они достаточно практичные. Вы выбрали такую профессию – балалаечник. Вы также делаете инструменты. Насколько это практичная профессия? Как ваша жена к этому относится?
Д. Наумов
— Спрос на новые инструменты и реставрацию большой. Мастеров, которые делают это или производят, ремонтируют, немного — где-то около сотни человек во всем мире. В основном, в России, но есть и за рубежом немного. Ей нравится заниматься дизайном — то есть дизайн новых инструментов, этим она занимается. Потом, мы используем современные технологии — ЧПУ станки фрезерные, которые делают точные детали для балалаек. Конечно, спрос есть и мастерская развивается. А чтобы наши инструменты покупали, надо еще их пропагандировать. Мы же можем их представить, играя на наших инструментах. А что надо играть, чтобы нас узнали? Надо играть свою музыку. А жена с детства занимается композицией, начинала в студии «Yamaha». И вот она пишет музыку для балалайки и фортепиано. Ну, она разную музыку пишет. Но я, как балалаечник, играю на балалайке. И мы ее музыку с удовольствием везде показываем. Она написала уже достаточно много произведений. Тот пласт, который не очень заполнен — для детей, пьесы для самых маленьких и для музыкальных школ. Детские альбомы Хироми Яно пользуются популярностью, востребованы. Я слышал недавно на детском конкурсе, уже играют ее вещи. Хорошо получается.
К. Мацан
— Вы сказали, что у вас есть ученики-японцы — это дети или не дети?
Д. Наумов
— Это домохозяйки. Их мужья работают, они живут в Москве, приехали на два-три года. Они в России уже не в первый раз. В первый раз они купили матрешки и платки павловопосадские, и балалайки тоже увезли. А когда они возвращаются, их спрашивают: а как играть на этих балалайках? Вот они сейчас приехали и учатся играть на балалайках.
К. Мацан
— А что их привлекает? Что они находят для себя в этом занятии, помимо развлечения? Они и вправду русскую культуру хотят постигать?
Д. Наумов
— Да. Это ведь связано с выбором репертуара. Я спрашиваю: «Что вы хотите играть?» Мы знаем, как преподаватели, изучили в свое время методику, и практикуем преподавание — что ты знаешь, что у тебя на слуху, то легче всего освоить, этот репертуар в начале обучения. Конечно, я думал, что надо японцев учить японским песням. Они говорят: «Нет, мы хотим русские произведения играть, русские песни». Конечно, первое, что их привлекает в балалайке — это тембр, сама окраска звука им очень нравится. Глубина, душа инструмента. Все хотят свой инструмент, поэтому японцы заказывают у нас балалайки. Причем у них хорошая фантазия, они заказывают свой дизайн. Например, с белочкой, с орешком каким-нибудь, с планетами — например, Сатурн в виде розетки.
А. Леонтьева
— Дмитрий, вы в одном своем интервью сказали, что ваш дед тоже играл на балалайке. Это была фигура речи или вы что-то знаете про это?
Д. Наумов
— Мне просто фотографию бабушка показала. Когда я начал заниматься балалайкой, я не знал этого. А потом бабушка сказала, что ее дед, то есть это далекий предок, играл в деревне и все танцевали под его балалайку.
А. Леонтьева
— Я также из вашего интервью узнала, что, оказывается, набожный царь Алексей Михайлович, если я правильно излагаю, приказал сжечь эти скоморошьи инструменты, и какое-то время не было балалайки на Руси.
Д. Наумов
— Мы же не жили в то время, досконально не знаем. Но кажется, что сожгли домры, какие-то струнные гудки — инструменты скоморохов. А смекалка русских людей помогла сделать трехугольную форму, потому что на домру не похоже. И сделать ее, наверное, проще, чем круглую тамбуровидную домру. Поэтому и стали играть на балалайках.
К. Мацан
— Музыканты, профессиональные инструменталисты, шутят, что выбор инструмента и вообще специальности — это как выбор спутника или спутницы жизни. Поэтому чуть ли не на паспорт фотографируются с инструментом. Это уже просто как третья рука, происходит такое сближение. Михаил, вот человек выбирает на всю жизнь по профессии быть с балалайкой. Я понимаю, что для музыканта-профессионала, если он инструменталист, это как выбор спутницы жизни. Вы так к балалайке относитесь?
М. Киселев
— Да, я именно так отношусь. У меня был период, когда я в колледже учился, я с ней даже разговаривал.
К. Мацан
— Она отвечала?
М. Киселев
— Да. Она была очень капризная, старый инструмент был. Считается, что старые инструменты имеют свою душу — ну, по сравнению с новыми, молодыми. И они по-старчески капризны, могут не захотеть и не зазвучать.
А. Леонтьева
— То есть вы ее уговаривали перед каждым выступлением.
М. Киселев
— Да, я мог ее погладить и сказать: «Всё хорошо будет, немножко потерпи». И почему-то она начинала звучать.
К. Мацан
— Это к нашему разговору о семейных отношениях.
М. Киселев
— Возможно, да, инструмент как спутник жизни, он сопровождает музыканта. Но главное — это еще болеть этой идеей. Потому что люди, которые всю жизнь с инструментом, он как в спутницу жизни превращается, да. Ты не можешь чем-то другим заняться, ты должен именно углубиться в этот инструмент и больше ничем не заниматься.
А. Леонтьева
— Давайте что-нибудь еще послушаем. Что вы нам хотите еще сыграть?
Д. Наумов
— Есть пьеса, которая объединяет и Японию, о которой мы сегодня много говорили, и Россию, она очень популярна. Создана композитором Миягава, называется «У самого синего моря». Очень популярная в Советском Союзе.
А. Леонтьева
— У ребят еще какие-то странные штуки в руках, сейчас будет что-то, я чувствую. Давайте, поехали.
(Звучит музыка.)
К. Мацан
— Квартет балалаечников «Sitenno» сегодня у нас в студии радио «Вера». Мы говорим с участниками этого коллектива — Дмитрий Наумов и Михаил Киселев в студии радио «Вера».
А. Леонтьева
— Спасибо огромное, очень необычно это звучало, потрясающе. Дорогие радиослушатели, на наших глазах пароходом выступал шланг от водопровода. А морем выступал…
Д. Наумов
— Мы подавали воздух — дули в резонатор балалайки.
К. Мацан
— Подносили их к микрофону и получался такой звук. А расскажите о тех инструментах, которые мы сейчас слышали. Балалайка прима — это, как я понимаю, балалайка в самом таком классическом виде, то, что мы воображаем при слове «балалайка».
Д. Наумов
— Балалайка прима — это самая маленькая из всех балалаек. Есть еще балалайка пикколо, но на ней нет обучения, их очень мало. А вот прима — это балалайка стандартного размера, по задинке ее длина 420 миллиметров, не знаю, нужна эта информация или нет. В ней строй ми-ми-ля. Две одинаково настроенные струны из карбона или нейлона, я играю на карбоновых струнах. Первая струна стальная, диаметр 0,29 у меня, у Миши 0,3.
К. Мацан
— Ну, теперь всё понятно, разница очевидна. А вот большая?
Д. Наумов
— Большая — это контрабас балалайка, опирается на железную ногу.
А. Леонтьева
— Огромная.
Д. Наумов
— Да, у нее три разных струны.
М. Киселев
— И еще балалайка альт. Медиаторами играют на таких больших инструментах, на примах пальцами только.
А. Леонтьева
— Я сделаю последнюю отчаянную попытку вернуть разговор в русло семьи. Михаил, а когда вы стали заниматься балалайкой, ваши родители как к этому отнеслись? Для меня не очень понятна, извините, судьба, заработок человека, который будет… Всем же хочется, чтобы дети были успешными, деньги зарабатывали.
М. Киселев
— У меня папа инженер, а мама филолог. Они считали, что детям надо дать хорошее образование. И для развития творческого мышления нужно еще обязательно заниматься музыкой. Нас очень много, нас семеро детей в семье, и поэтому у нас особо выбора не было, надо было только какой-то инструмент выбрать.
К. Мацан
— А почему не было выбора? То есть назначали родители волевым решением?
М. Киселев
— Нет, они говорили: «Вы идете на музыку, у вас есть только выбор, какой инструмент выбрать».
К. Мацан
— То есть выбор есть.
М. Киселев
— Да. Мы ходили на концерты и смотрели — на чем нам хочется играть.
А. Леонтьева
— То есть у вас все братья и сестры играют на чем-нибудь.
М. Киселев
—Да. До меня трое было, то есть у меня было еще время подумать. Сначала старший пошел, он выбрал валторну. Потом пошла старшая сестра, она выбрала арфу. Потом пошла старшая сестра, она выбрала флейту. Но я выбрал балалайку.
К. Мацан
— А потом?
М. Киселев
— Младший выбрал скрипку, еще дальше баян и самый младший пошел в хоровое училище, но у него немножко не сложилось. Но, в принципе, как у половины немножко не сложилось с музыкой, они пошли в другие области. Но любовь к музыке осталась и это очень хорошо сказалось.
Д. Наумов
— И они сейчас приходят к Мише на концерты.
М. Киселев
— Да. Они сейчас в Санкт-Петербурге. И когда я приезжаю, они все приходят ко мне на концерты.
А. Леонтьева
— Вы из Санкт-Петербурга?
М. Киселев
— Да.
А. Леонтьева
— А вы играете с семьей?
М. Киселев
— Когда мы были в школе, у нас даже был семейный оркестр. Мы даже заняли первое место на каком-то конкурсе. Мой крестный — композитор в Санкт-Петербурге. И он писал для нас произведения. И мы играли.
К. Мацан
— Мы часто в программе тему многодетности поднимаем и, как правило, говорим с родителями многодетных семей. И говорим об этом подвиге, о том, как это тяжело. А с другой стороны, как это радостно и правильно, когда в семье много детей. А вот ребенок из многодетной семьи — так же прекрасно ощущает, как хорошо, когда в семье много детей?
А. Леонтьева
— Все еще играют на чем-нибудь, представляешь себе? Дом наполняется звуками.
М. Киселев
— Когда мы были маленькими, было такое чувство, что нам чего-то не хватает.
К. Мацан
— Внимания?
М. Киселев
— Да. Но с другой стороны, это воспитывало самостоятельность. Лично мне кажется, что это помогло нам стать самостоятельными по жизни. И сейчас, когда все уже стали взрослыми, сознательными, начали разъезжаться из дома, почти все живут сейчас отдельно. И сейчас очень чувствуется братское плечо, поддержка. Ты можешь любому позвонить. Повезло, что все заняли разные сферы жизни и можно по любой сфере проконсультироваться.
К. Мацан
— То есть в семье есть юрист, доктор, психолог…
М. Киселев
— Есть ай-ти специалист.
К. Мацан
— А за эстетикой — к Михаилу на концерты.
М. Киселев
— Еще одна сестра до сих пор занимается музыкой, она на флейте играет.
К. Мацан
— Я понимаю, что это вопрос, который было бы корректно задать вашей будущей супруге. А вам бы, после вашего опыта многодетной семьи, хотелось бы самому много детей?
М. Киселев
— Проконсультировавшись с родителями, мы поняли, что лучше заводить троих детей.
К. Мацан
— То есть многодетность, но в разумных пределах.
А. Леонтьева
— Ты знаешь, это всё такие разговоры. У меня есть подруга, сейчас моя кума, у нее было трое детей в семье. Когда она мне помогала с детьми нянечкой, она говорила: «У меня будет двое — мальчик и девочка. Баста». Сейчас у нее восемь.
К. Мацан
— У нас тут в коридоре радио «Вера» случился разговор между двумя отцами: у одного девять детей, а у другого тоже было девять, и родился десятый буквально перед этим разговором. И тот, у которого девять, спрашивает того, у которого десять: «Ну что, тебе с десятым-то не тяжело стало?» (Смеются.)
А. Леонтьева
— Так, теперь я обернусь к Дмитрию и тоже сделаю попытку говорить не о размерах балалайки, а о размерах семьи. В русско-японском вашем варианте семьи — вы тоже думаете о том, что будете многодетными, или у японцев это не так принято?
Д. Наумов
— Сейчас, конечно, в Японии думают об экономическом состоянии семьи и думают, какой размер будет семьи. Я родился в семье самым старшим, потом у меня два брата, нас трое. И мне кажется, что три — это хорошее число. У меня пока двое детей. Если получится, то будет больше. В нашем квартете, например, у Евгения четверо. Он говорит, что очень хорошо, и он даже высыпается, хотя девочка маленькая. Я не знаю, как справляться с детьми. Нам тоже со вторым уже полегче, может быть, потому что это девочка, не знаю. Может быть, если следующий будет мальчик, то мы поймем — или опыт у нас или мальчики активнее, чем девочки. С первым было очень тяжело, даже сейчас с Лео сложнее, чем с новорожденной девочкой. А как дальше будет, это только Богу известно.
А. Леонтьева
— А сказки вы рассказываете детям перед сном? Они сказки слушают по-японски или по-русски?
Д. Наумов
— Моя жена Хироми рассказывает им про четырех персонажей, называя их «один», «два», «три», «четыре», и каждый день новая история — этот туда пошел… А Лео запоминает: куда первый, и что с ним произошло…
А. Леонтьева
— То есть их так зовут — «один», «два», «три», «четыре»?
Д. Наумов
— Да. Она придумала это. Я тоже что-то по-русски придумываю, но так как я устаю, то я только начинаю что-то придумывать и засыпаю. Она им больше сказки рассказывает по-японски. Я им читаю.
А. Леонтьева
— Хотела бы я послушать на ночь сказку на японском, наверное, это красиво.
К. Мацан
— Ты быстро заснешь. Сегодня у нас в студии в программе «Светлый вечер» были те самые «первый», «второй», «третий» и «четвертый» — квартет балалаечников под названием «Sitenno», что, напомню, с японского переводится, как «четыре классных парня», «четыре бравых парня». Дмитрий Наумов и Михаил Киселев, балалаечники, сегодня провели с нами этот «Светлый вечер» и рассказывали о необычных взаимопереплетениях семьи и балалайки. Давайте мы напомним имена еще двух ваших коллег по коллективу и послушаем что-нибудь под конец.
Д. Наумов
— Балалайка контрабас — Андрей Наумов, и альт балалайка — Евгений Рыбалка с нами сейчас сыграют русскую народную песню, наигрыш владимирских рожечников «Ах ты, береза».
К. Мацан
— Это был «Светлый вечер». Анна Леонтьева, Константин Мацан. До свидания. Христос Воскресе!
А. Леонтьева
— Христос Воскресе!
(Звучит музыка.)
У Даши есть все шансы окончательно победить болезнь, давайте ей поможем
Поделиться
Иногда в жизни случаются ситуации, к которым невозможно подготовиться, например, человек сталкивается с тяжёлой болезнью. Она застаёт врасплох, забирает силы и ресурсы. В такие моменты помощь добрых людей и благотворительных фондов становится проблеском света, надеждой, которая мотивирует не сдаваться.
Воронежский фонд «ДоброСвет» объединяет десятки неравнодушных сердец со всей России и вместе с ними приходит на помощь болеющим детям и их близким. Оплачивает лечение и не только. Сейчас фонд проводит сбор в поддержку семилетней Даши Малюковой. И у нас с вами тоже есть возможность принять в нём участие.
Даша проходит лечение в онкоотделении воронежской больницы. У девочки опухоль в районе ключицы. Все необходимые процедуры и химиотерапию она преодолевает смело и даже старается подбадривать других детей. Тем, кто только прибыл в больницу, Даша рассказывает о том, как всё устроено, и что на самом деле здесь не страшно. А некоторых малышей заботливая девочка доводит за руку до процедурного кабинета.
Сама Даша прошла уже несколько курсов химиотерапии. Лечение помогало уменьшить опухоль. Однако тот препарат, который ей вводили, дал серьёзные осложнения на печень, поэтому врачи решили его заменить. Новое дорогостоящее лекарство родителям девочки необходимо приобрести самостоятельно, поскольку оно не входит в перечень бесплатно выдаваемых. Поэтому семья обратилась в фонд «ДоброСвет». На сайте фонда опубликована полная история Даши Малюковой, и есть возможность её поддержать. Подарим девочке шанс окончательно победить болезнь!
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Любовь как дар от Бога». Ольга Юревич
Поделиться
У нас в студии была жена священника, многодетная мама, ведущая семейной школы при Марфо-Мариинской обители Ольга Юревич.
Мы говорили о любви как даре от Бога, как о заложенном в человеке потенциале, который нужно развивать и умножать.
Этой программой мы продолжаем цикл из пяти бесед о дарах Бога человеку.
Дары Бога нам мы часто воспринимаем как данность, а потому относимся к ним потребительски. А если напомнить себе, откуда что взялось? Жизнь как дар Бога. Время как дар Бога. Земля как дар Бога. Любовь как дар Бога. Таланты (включая главный — человечность) как дары Бога. Что изменится, если к этим дарам мы начнём относиться как к заданию на пути к обоженью?
Первая беседа со священником Антонием Лакиревым была посвящена жизни как дару от Бога (эфир 15.09.2025)
Вторая беседа с протоиереем Максимом Козловым была посвящена времени как дару от Бога (эфир 16.09.2025)
Третья беседа со священником Антонием Лакиревым была посвящена Земле как дару от Бога (эфир 17.09.2025)
Все выпуски программы Светлый вечер
«Стратегия в работе и жизни». Алексей Горячев
Поделиться
Гостем программы «Вера и дело» был предприниматель с тридцатилетним опытом, инвестиционный банкир и инвестор, советник лидеров по личной стратегии Алексей Горячев.
Разговор строится вокруг его новой книги «Стратегия личности. Как планировать развитие в работе и жизни, опираясь на свои ценности» и вопросов, которые она поднимает. Алексей объясняет, что важно честно взглянуть на свою жизнь, определить ключевые сильные стороны и опереться на глубинные ценности, чтобы не превратиться в безличную «функцию» бизнеса. Стратегия, по его словам, — это не предсказание будущего, а навык жить с ясным вектором на год, пять и двадцать пять лет вперёд, возвращая энергию в сегодняшний день.
В беседе звучат рассуждения о лидерстве и ответственности, о том, как христианину соединить личные планы с промыслом Божиим и не перекладывать на Господа собственный выбор. Гость подчёркивает: ошибки не повод останавливаться, а материал для роста. Строя личную стратегию, мы учимся сотрудничать с Богом и открывать глубину собственной жизни.
Ведущая программы: кандидат экономических наук Мария Сушенцова
М. Сушенцова
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА, у микрофона Мария Сушенцова, и сегодня мы продолжаем цикл программ «Вера и дело». В рамках этих программ мы встречаемся с предпринимателями, экономистами, иногда и чиновниками и обсуждаем с ними христианские смыслы экономики. С удовольствием представляю нашего сегодняшнего гостя — это Алексей Горячев, предприниматель с 30-летним опытом, инвестиционный банкир и инвестор, советник лидеров по личной стратегии. Добрый вечер, Алексей.
А. Горячев
— Добрый вечер, Мария.
М. Сушенцова
— Алексей, очень рада видеть вас вновь в нашей студии. Вы уже приходили к нам примерно год назад, и у нас был прекрасный разговор, один из первых в рамках этого цикла программ. Мне кажется, за этот год вы многое сделали, у вас есть такой серьезный плод вашей деятельности — это книга, которую вы опубликовали, и называется она «Стратегия личности. Как планировать развитие в работе и жизни, опираясь на свои ценности». И сегодня мне хотелось бы наш разговор выстроить, если не столько вокруг самой книги, сколько вокруг темы, которая нами поднималась уже неоднократно в этой передаче, и к нам приходили письма в редакцию о том, что «пожалуйста, давайте обсудим, как человеку ориентироваться на жизненном пути, как ему быть на развилках и карьерных, и личных в разных временных моментах своего пути». Тема эта для нас очень близкая, востребованная, и сегодня хотелось бы вот об этом поговорить. Но прежде позвольте вас спросить: всё-таки книга — дело большое и долгоиграющее — как вы к этому шли, как возникла эта идея и трудно ли было писать?
А. Горячев
— Мария, спасибо большое за вопрос. Здравствуйте, дорогие друзья. Я думаю, что идея возникла просто из той ситуации, что я сам очень люблю книги. При этом я отдаю себе отчёт, что эта книга родилась во время, когда люди всё меньше и меньше читают книги. Но всё-таки остаётся какая-то часть людей, которые книги тоже любят. У меня у самого большая библиотека — порядка семи тысяч бумажных книг дома, и мне подумалось, что было бы здорово, чтобы я мог каким-то образом отделить себя от того нарратива, который я несу, и попробовать донести это в том числе через книгу. И я нашёл соавтора, уговорил его взяться вместе за эту сложную работу — Алексея Каптерева, и вот прошло полтора года работы, иногда мы от неё здорово уставали, и от разговоров, и от редакций, версий, потому что вы знаете, что редакция какой-нибудь фразы может её полностью поменять до изменения одного слова, и потом обратно это найти иногда сложно. Но вот сейчас на столе у нас лежит эта книга, и я этому несказанно рад. Думаю, что для меня —мы и в книге это рекомендуем, и я это рекомендую тем людям, с которыми сталкиваюсь в жизни, — писать вообще очень полезно. Писать, формулировать, как-то докручивать мысль, говорить о чём-то важном для себя — важное в этом смысле упражнение. И вот я сказал не случайно «нарратив»: мне кажется, что мы все являемся носителями определённых историй. Когда я смотрю на свою жизнь, я понимаю, что всю жизнь рассказываю одну и ту же историю и она про наш человеческий выбор, про наши ценности, про принятие решений, принятие на себя ответственности за то, что мы в этой жизни делаем, и книга тоже про это. Я не случайно сказал про нарратив, потому что люди мне представляются такими историями, и как раз вот эта стратегия позволяет понять, какую историю мы рассказываем, и попробовать рассказать её до конца. Я сейчас стал видеть людей, как, к сожалению, не рассказанные до конца истории. Вот представьте, в каком-нибудь подземном переходе метрополитена мимо нас идут недорассказанные истории, многие из которых никогда не будут рассказаны, и это обидно. Эта книга может помочь человеку подумать о важных вещах, понять свою историю и постараться успеть её рассказать.
М. Сушенцова
— Какую замечательную метафору вы использовали: люди, как недорассказанные истории. Вы сейчас, на самом деле, приоткрыли нам немножечко дверь в содержание этой книги. Хотела бы уточнить у вас: название книги содержит первые два слова «Стратегия личности», и на первый взгляд, тот, кто не знаком с личностями авторов этой книги, кажется, что очень расхожее это название, даже весьма популярное, мы можем много встретить на полках книжных магазинов и в интернет-пространстве книг, посвящённых секретам успеха, секретам успешной личной стратегии или что-то психологическое, или какие-то бизнес-практики пишут о том, как строить стратегию в бизнесе или в жизни. Но, судя по продолжению названия, как вы дальше расшифровываете эти слова, чувствуется, что ваша книга какой-то иной в себе подход содержит, она на что-то опирается, явно не очень прагматическое, но и прагматическое, конечно, тоже, потому что мы все живём, мы все связаны с практикой, но в ней есть как будто что-то более фундаментальное. Вот не могли бы вы пояснить, чем ваш подход к этой популярной теме принципиально отличается от перечисленных?
А. Горячев
— Знаете, мне сложно до конца исследовать и понять, почему эта тема сейчас стала популярна, у меня есть гипотезы. Сейчас мир стал более индивидуалистичным, человек как бы увидел себя в многочисленных отражениях, может быть, социальных сетей, зеркал и так далее, и он, иногда, к сожалению, не очень глубоко, начинает задумываться вообще, как он живёт или как он хочет жить, видя какие-то образцы. Когда вы говорите о соединении личной стратегии и стратегии бизнеса, очень часто люди, которые создают стратегии для своего бизнеса, как будто бы немножко забывают о себе. И они делают бизнес и превращаются в одну из, может быть, самых крупных, самых красивых шестерёнок с каким-нибудь рубином — искусственным, а может быть, вполне себе настоящим — их Божий дар в центре, но они не обращают на это внимание, они превращаются в функцию. И вот задача, в том числе и этой книги — вернуть человеку себя самого. Прежде всего, возможно, эта книга для людей деятельных, потому что я этих людей много встречаю и встречал, они — моё окружение, люди, которые что-то делают в жизни, реализуют себя через деятельность, и мне бы хотелось помочь им вернуть формулу бизнеса человека, потому что он каким-то странным образом часто из неё выпадает. Мы видим бизнесы, как механизм швейцарских часов, где есть такие шестерёнки, которые, если хорошо смазаны, долго и хорошо работают. Но мы же понимаем, что есть какой-то фактор, который не даёт им иногда работать, но его как бы не видно. И вот этот человек, с его устремлениями, с его характером, с его мотивациями, с характером он рождается, мы сейчас это уже хорошо понимаем, какая-то часть характера формируется потом окружением, но, кстати, родители почти не влияют на наш характер, как это ни удивительно, это достаточно устойчивая часть личности. Вот книга эта как бы даёт человеку некоторое зеркало или, может быть, служит фонариком, подсвечивая какие-то важные части, о которых стоит подумать, пока не поздно. Потому что вот мы даже с вами на первой встрече говорили, что для меня успех — про то, что мы хотим в своей жизни успеть. Вот иногда говорят, что наши лучшие учителя — какие-то серьёзные кризисы, болезни, банкротства и так далее, и эта книга может оказаться таким мягким и мелодичным звоночком, чтобы не дожидаться тех неприятных моментов в своей жизни. Поэтому, отвечая на ваш вопрос, думаю, что отличие человечности и прагматизма в том, что человек шире, чем понятие прагматизма, как мы его понимаем, через деньги. Прожить свою жизнь — это вполне себе прагматичная задача, но я надеюсь, что в нашей жизни есть много всего, кроме денег.
М. Сушенцова
— Да, то есть прожить свою жизнь, но прожить её на самой своей глубине, по крайней мере, заглянув туда.
А. Горячев
— Тут, мне кажется, достаточно слова «свою», потому что, если мы не определяемся с нашими выборами и с тем, как мы устроены, то обычно мы проживаем жизнь такой, знаете, щепки, которая плывёт по ручью, попадает в какие-то водовороты, направляется общим потоком. Но мы можем сделать выбор, и в той части, в которой мы можем выбирать, в которой мы можем управлять, мы можем существенно изменить это движение.
М. Сушенцова
— Алексей, хотелось бы спросить у вас, с чего начинается работа с личной стратегией для тех людей, которые к вам обращаются за советом по работе над своей стратегией? С чего вы начинаете эту работу?
А. Горячев
— Я это называют триггерным вопросом: у человека есть какая-то проблема, иногда это кризис среднего возраста просто, проблемы в бизнесе, проблемы в отношениях, какая-то история, на которую иногда не хватает энергии, и человек думает (и правильно думает): «может быть, подумав о своей жизни глубже и построив какой-то вектор в своей жизни, я смогу эту проблему, задачу решить». Действительно, это так происходит, плод вот этих размышлений, если все получилось, в общем-то, в решении каких-то стоящих задач — не все их можно решить, но многие решаются, в снижении тревожности, что позволяет нам лучше действовать, эффективнее, в повышении амбициозности, в смысле того, что мы лучше понимаем, куда мы идем, и выбираем правильные шаги, у нас появляется больше уверенности, и это так действует, в общем, на абсолютное большинство людей. То есть началось с мотивации, как многие вещи: вот каким-то образом человек почувствовал, что нужно что-то менять. А дальше мы эту мотивацию немножко откладываем в сторону, потому что, мне кажется, начинать нужно с попытки понять человека. Странно говорить о стратегии, не понимая, о чьей стратегии ты говоришь. То есть мы используем психометрические тесты, мы используем глубинные интервью, много разных подходов, которые созданы, мы стараемся использовать валидные подходы, валидные — это значит те, которые действительно работают, и не получается так, что человек получил один результат теста, прошёл его завтра и получил другой, с другими рекомендациями. Есть тесты, которые вполне признаны и хорошо работают. Поэтому первое — это мотивация, рождающаяся из какой-то конкретной задачи жизни, а на самом деле мы эту задачу откладываем и начинаем с погружения в человека.
М. Сушенцова
— То есть ваша первая задача — сделать диагностику, выяснить такой психологический профиль личности. А что происходит дальше?
А. Горячев
— А дальше у нас появляется базис, фундамент, на котором мы можем строить наше размышление о будущем. В книге предлагается выбирать этот горизонт обычно в моём подходе, потому что действительно для разных людей время это довольно условное, но для простоты я бы предложил вариант год — это период жизни, который мы обычно обдумываем в Новый год или в день рождения. Я бы предложил период пять лет, горизонт пять лет. За пять лет мы можем сделать очень многое. Мы можем начать, например, новую компанию или новый проект, по дороге понять, что, например, для нас это не работает или работает. Вот пять лет — это очень важная, мне кажется, единица жизни. То есть, если я понимаю, что мне 50, и я считаю, что трудоспособный возраст активный я себе отмерил до 65, лет — это, условно говоря, три забега по пять лет, в которые я могу что-то важное сделать, или отказаться, или продолжить дальше. И 25 лет, тоже это зависит от возраста, это такой условный интервал, когда мы можем понять — а зачем это всё? Вот я на год напланировал, это приведёт к чему-то, что я сделаю за пять лет в идеале. А к чему это вообще приведёт, как я представляю себя в 75 лет? Вот у меня 25 лет возникло как раз из того, что я об этом в этой системе для себя размышлял примерно в 50 лет. То есть я думал: вот в 75 лет я хочу работать или нет, как и где я хочу жить, ну и так далее. В книге есть целый список вопросов, ответив на которые, уже будет примерное представление. И тогда возникает определённый вектор, который проходит как раз из точки с настоящим, в котором мы чуть лучше поняли себя, потому что это путь, это путь длиной всю жизнь, нам нужно познавать себя, я очень в это верю, и мы по ходу меняемся, и познавать заново. Дальше год, пять, двадцать пять — получился вектор, в котором мы уже получаем определённую опору, и мы, простроив этот вектор, возвращаем сегодня свою энергию в настоящее. То есть стратегия, она вроде бы про будущее, но она не про угадывание будущего, она про желаемое будущее, потому что лучший способ создать будущее — это работать на то, чтобы оно было таким. И это нас возвращает в следующий шаг, который мы сделаем сегодня, потому что теперь нам понятно, куда мы двигаемся, и мы можем выбирать.
М. Сушенцова
— Вы сказали такую фразу замечательную, что вот эти размышления о выстраивании вектора возвращают энергию в настоящее, то есть они возвращает, потому что мы осмысленно что-то делаем, не сомневаясь в значимости поставленных целей, поэтому энергия возвращается, насколько я уловила?
А. Горячев
— Нет, энергия возвращается, потому что нам нужно решать задачи в настоящем, и будущего пока не существует. Бог живёт в вечности, вот для Него она существует, а у нас есть только тот момент, в котором мы проживаем сейчас. И обычно, когда мы устремляемся куда-то мечтой, там появляется очень много позитивной такой энергии, если действительно удалось понять, что я по-настоящему хочу, куда бы мне хотелось, делаю ли я что-то для того, чтобы туда прийти? Вот если я об этом задумаюсь, у меня пойдёт позитивная созидательная энергия. А возвращает нас это к тем задачам, которые нужно решать сегодня. Когда мы делаем стратегию для большой компании, а мне кажется, человек всегда больше любой, даже самой большой компании, как личность он — целая вселенная, то вот представьте, что компания в кризисе нашла для себя будущий вариант развития, стартап. Там ещё ничего нет, есть только хорошая идея, хороший рынок, ресурсы, люди, но это пока мечты, это пока гипотеза, и это пока идея, которая стоит на самом деле отрицательных денег, потому что нужно потратить деньги на её проверку. И когда мы вот это поняли, мы можем из этого будущего взять часть энергии и подумать: а что нам нужно делать с несколькими тысячами людей, которые, например, на нас сейчас работают, иногда с десятками или сотнями миллиардов выручки, за которые мы сейчас отвечаем, для того, чтобы завтра мы могли в том числе идти туда? И ровно так же с человеком, то есть вот это устремление туда даёт энергию, чтобы делать что-то уже сегодня, делать что-то для того, чтобы приближаться к тому идеальному будущему, которое мы позитивно для себя простраиваем, и делать что-то для того, чтобы продолжать работать в своём настоящем над собой и теми проектами, которые мы для себя выбрали.
М. Сушенцова
— Стратегия, получается, направлена в будущее, это вектор, который мы выстраиваем. И тут у христианина, мне кажется, может закономерный вопрос возникнуть: а как же быть с Промыслом Божиим обо мне? Не слишком ли я пытаюсь сам от своего ума запланировать всё наперёд, определить для себя вектор? Вдруг Господь хочет его как-то по-иному проложить для меня или что-то изменить? И возникает вопрос: правомерно ли в принципе человеку верующему настолько продумывать свою жизнь, пусть и не с точностью пятилетних планов (как было в советских пятилетках, например, там прямо точно всё было просчитано), может быть, и с определёнными такими округлениями, прикидками, но вот правомерно ли это, и не исключает ли такой подход соработничества Бога и человека, Его деятельного какого-то участия в жизни человека?
А. Горячева
— Очень хороший вопрос. Во-первых, важно сказать, что человеку верующему в этом смысле гораздо проще, потому что основной большой и главный вектор своей жизни верующие люди хорошо понимают, то есть у нас есть опора, у нас есть это понимание и так далее. А дальше мы возвращаемся к тому, что в Евангелии есть притча о тех талантах, которые Господь нам даёт, и вот как раз изучение себя — это попытка понять, какие же у меня на руках таланты, и что я могу сделать, чтобы их приумножить. Вы говорите о соработничестве Бога, а я возвращаю на соработничество Богу.
М. Сушенцова
— Да, наверное, ваша формулировка правильнее.
А. Горячев
— И мне кажется, что иногда мы как бы расслабляемся, и мы надеемся на Бога, а сами включиться в эту важную работу, которой от нас ждут, от нашей свободной воли, мы же не случайно получили такой тяжёлый иногда дар свободной воли, когда мы должны делать выбор и двигаться в соответствии с этим выбором. А там даже в заглавии книги вынесено: «на основе наших ценностей». И если наши ценности включают в себя наше религиозное мировоззрение, наш взгляд и то, чем у нас учит Церковь, то нам становится намного легче, то есть эта наша стратегия без сомнения не является оторванной от замысла Божьего о нас, это попытка познать этот замысел и соработать Богу, строя то, ради чего мы на этой земле оказались. Святые отцы говорят, что человек, не равен сам себе, то есть для того, чтобы человеку разогнуться в собственный рост, ему нужно принимать много решений, совершать много выборов и постоянно познавать себя. Я считаю, что наша православная литература во многих аспектах оказывается глубже и серьёзнее, чем некоторые недавние даже открытия в психологии. Глубина познания человеческой души и вот этот как раз вектор познания себя, и в каком-то смысле действительно я встречал: «не доверяй себе, пока не ляжешь в гроб» — это же процесс познания, узнавания и каким-то образом реализация того, для чего мы здесь оказались.
М. Сушенцова
— Интересно: получается, что христианство даёт вектор, но не освобождает от ответственности. Всё переложить на Господа не получится, надо самому что-то делать, как-то размышлять и выстраивать свою деятельность. Вы знаете, меня заинтересовала одна цитата в вашей книге, меня вообще много цитат там заинтересовало, но одна особенно откликнулась, и хотела бы я попросить вас её расшифровать. «Стратегия — это конфликт, и без конфликтов не бывает прогресса». Когда я прочитала эти слова, во-первых, мне показалось, что это очень жизненно и явно почерпнуто из богатого опыта, и вспомнились слова Христа о том, что «Не мир пришёл Я принести, но меч». Вы это послание имели в виду, которое я сейчас процитировала, примерно тот посыл, который выражен в этих словах Христа, или здесь предполагается что-то иное? В общем, соотнести хотелось бы стратегию и конфликтность. На мой взгляд, она кажется неустранимой, но вот христианину как с конфликтом быть: уворачиваться от него, идти в него с бронёй или как-то ещё с этим обходиться применительно к своей жизни?
А. Горячев
— Обычно у нас есть в мире задачи, которые нам кажутся трудно разрешимыми и стоящими того, чтобы на них потратить жизнь. Во многих случаях, на самом деле, мы это делаем неосознанно. Вот я понимаю, что одна из моих задач, и она отражена в предпринимательстве — это принятие на себя ответственности за собственный выбор, принятие на себя права выбирать, действовать, создавать что-то. Предпринимательство всегда социально, то есть человек создаёт для того, чтобы люди чем-то пользовались. Вот такая история, она тоже связана с верой, можно про это рассказать через веру по-другому, но вот я проще расскажу для всех, и тех людей, которые пока в себе, может быть, веру не открыли. И то, что вы говорите, конфликт — это как раз решение той задачи, на которую, по сути, нам не жалко положить жизнь. И во многих случаях мы не осознаём, как она устроена. Иногда частично эта задача в нас, у нас бывают какие-то стороны, которые мы продолжаем в себе развивать, а это и есть наша жизненная стратегия, то есть мы видим, что, преодолевая и решая какую-то задачу в мире, мы одновременно решаем какой-то внутренний конфликт и исцеляемся от какой-то важной истории, избавляемся от неё. Поэтому в этом смысле для того, чтобы родилось новое, необходимо, чтобы действительно был конфликт и было какое-то преодоление, и так развивается мир.
М. Сушенцова
— Возможно, это чисто моя интерпретация, но мне показалось, что здесь вы имели в виду не только конфликт внутренний, который безусловно нас двигает куда-то, иначе бы мы, наверное, сидели под пальмой просто, но и конфликт с кем-то из внешнего мира, потому что, когда человек начинает активно что-то делать, мир часто его за это по головке не гладит, и сопротивление среды или каких-то людей, или каких-то обстоятельств, или более обобщённых сил, оно бывает. Вот мне интересно, как с этим быть?
А. Горячев
— Я и говорю не только про внутренний конфликт, это какая-то история, которую важно решить в мире, и действительно, сопротивление будет, об этом очень хорошо написано в Евангелии. И наши близкие с большой любовью, очень сильно, например, сопротивляются, если мы встали на путь каких-то мыслей, выбрали для себя цели, сконцентрировались на них. И это путь преодоления конфликта, здесь рождается мотивация, энергия. Мы что-то преодолеваем, мы что-то меняем, какой-то свой след оставляем. Вот след — это же изменение, была какая-то поверхность, например, мы туда наступили, и что-то осталось, то есть мы её изменили. Вот это изменение требует энергии, и в каком-то смысле это, без сомнения, конфликт.
М. Сушенцова
— Спасибо. Я напомню, что сегодня в этом часе с нами Алексей Горячев, предприниматель с 30-летним опытом, инвестиционный банкир и инвестор, советник лидеров по личной стратегии. У микрофона Мария Сушенцова. Мы продолжаем с Алексеем обсуждать тему вышедшей недавно его книги, которая называется «Стратегия личности. Как планировать развитие в работе и жизни, опираясь на свои ценности». Мне кажется, что для нашей программы «Вера и дело» эта тема как нельзя лучше подходит, поскольку часто мы с нашими гостями так или иначе приходим к вопросу о том, как человеку быть, как ему выбирать, принимать важные решения на тех или иных жизненных развилках. Алексей, сейчас мне хотелось бы немножечко вернуться снова к вашей книге. Вы там пишете о том, что в личной стратегии есть три измерения — личное, социальное и трансцендентное, то есть забота о себе, о людях и о смысле. Почему важны все три измерения, как они между собой связаны?
А. Горячев
— Во-первых, потому что, как мы говорили, трагедия и стратегия человека начинается с него самого, то есть она неотъемлемо связана с личностью человека, и очень часто люди принимают на себя какие-то истории, которые им подсказывает социум, они к ним не имеют никакого отношения. Это может привести к разочарованию, к ощущению непрожитой или ненаполненной жизни и мучительному достаточно пути. Дальше стратегия, после создания, должна быть реализована в социуме, потому что стратегия — это глагол, то есть стратегия — это всё-таки действие, а не то, что мы придумали для себя какой-то документ или нарратив, какое-то понимание, которым мы делимся с другими. Это всё-таки выбор того, что мы делаем, и делание, и это всегда связано с людьми, всегда проявляется в человеческом обществе. А третий, смысловой аспект, мне кажется, важно понимать, что пока мы являемся носителями чего-то, нам помогает пройти сложные участки, когда вот рождается стартап, например, там есть даже такое определение «долина смерти» — это момент, когда действительно нужно прожить, когда всё плохо, ещё ничего непонятно, много неопределённости, и помогает прожить нам такие периоды опора как раз на что-то, что нам по-настоящему важно, на что-то большее, чем мы. Поэтому без этого аспекта прийти к чему-то значимому и осознать это что-то значимое просто невозможно.
М. Сушенцова
— И в связи с этими измерениями вы пишете в своей книге о том, что существует три типа лидеров, то есть людей, которые не обязательно занимают должность руководителя, как я поняла, но вот за ними кто-то идёт, у них есть последователь. Кстати, замечательное определение, что лидер — это не какой-то руководитель или выскочка, а тот, у кого есть последователь, то есть тот, кто привлекает так или иначе к себе людей. И там вы называете три типа лидерства — аутентичное, лидерство как служение и этическое лидерство. Вот не могли бы вы пояснить, в чём суть этих типов лидерства и привести какие-то примеры, вот как, допустим, человек может понять, к какому типу лидера он относится, как ему это в своей жизни использовать при построении своей стратегии?
А. Горячева
— В определении лидера, во-первых, я бы ещё добавил выбор направления той же стратегии в том числе, и то, как ты влияешь на эту группу своих последователей для того, чтобы двигаться в заданном направлении. То есть, получается, три важных аспекта: последователи, выбор направления и влияние на то, чтобы мы двигались в том направлении. И вот если посмотреть на эти лидерства, знаете, многие вещи не существуют в таком чистом виде, обычно это смесь нескольких направлений. Но, по сути, некоторые лидеры очень харизматичные, то есть они показывают: «я такой, иди за мной, ты будешь таким же, бери с меня пример» и честно, прозрачно рассказывают про то, что он делает, в основном. Это такое аутентичное лидерство. Лидерство как служение тоже может быть очень рядом, вот такой лидер может понимать, находясь на определенной пирамиде организации, что то, что он делает — он делает не потому, что он хозяин этих людей, которые находятся в этой пирамиде ниже, и они служат для того, чтобы он получал какие-то блага, но он должен или может понимать то, что он делает, как служение этим людям и тем людям, для которых они создают, например, какие-то продукты или сервисы. А лидерство этическое — это тоже сейчас очень такая важная и развивающаяся концепция, которая как бы подсвечивает те принципы, которые важны для этого лидера, важны для организации, в которой он служит. Вот если мы пытаемся это обсуждать, то в хорошем лидере, возможно, больше проявлено чего-то, но обычно в нём есть все эти три истории, и люди просто сталкивались, кристаллизовывали эти вещи для того, чтобы их попытаться понять. А можно ли так сказать, что, допустим, христиане, люди верующие, призваны стремиться к какому-то из этих типов лидерства — например, к этическому лидерству или к лидерству как служению, или же здесь всё упирается в психологический профиль личности, то есть, грубо говоря, каким тебя Господь создал, какие задатки у тебя есть, так ты и будешь себя в этой жизни проявлять?
А. Горячев
— Я думаю, что мы призваны как раз быть лидером, который соединяет в себе все эти три направления. На мой взгляд, гораздо эффективнее действовать, работать собой, чем пытаться работать другим человеком, как бы нам ни казалось это привлекательным. Не зря говорят: «будь собой, другие места заняты». Мы можем прожить жизнь, как процесс исследования в том числе себя, своих сильных сторон, своих талантов, которые дал нам Господь. Соответственно, это же нам даёт возможность увидеть других людей и понять, где у нас, например, не самая сильная сторона, где мы должны соединяться с другими. Я читал про то, что мы специально созданы таким образом, чтобы могли взаимодействовать, чтобы нам необходимо было взаимодействовать, потому что одни мы вряд ли являемся всеохватными, то есть где-то у других людей есть другие сильные стороны. И ведь здесь, если говорить о христианстве, то есть заповедь: «Возлюби ближнего как самого себя», то есть предусматривается изучение себя для того, чтобы осознать, как устроены мы, понять, что все устроены очень по-разному и научиться любить, мне кажется, все возможные наборы вот этих вполне реальных характеристик личности, и, соединяясь с ними, создавать что-то общее. Социальное служение для нас тоже очень понятная концепция, мы понимаем, что это абсолютно необходимо, и действительно мы являемся частью какой-то больше всегда системы, участвуя в разных процессах. Ну, а этика у нас есть христианская, там, слава богу, многие вещи очень чётко заданы, и они являются для нас важными ориентирами для того, чтобы мы понимали, куда двигаться. Наверное, исполнить всё невозможно, но путь задан очень чётко.
М. Сушенцова
— А когда вы работаете с клиентами, с людьми, которые к вам обращаются, вы делаете с ними вот такое определение типа лидерства, или, опять же, всё это перемешано, и такой вот функциональной роли это определение типа лидерства не играет? То есть в таком практическом русле работы над собой в выстраивании личной стратегии важно определиться, чего больше во мне проявлено, я вот больше такой харизматик и за моей личностью яркой идут, или же во мне больше заложена интенция к служению людям, например, или вот я смыслу высокому служу —вот это важно про себя понять, или важно просто понимать, что есть и первое, и второе, и третье, и, в общем, для работы не так важно?
А. Горячев
— Нет, мне кажется, это очень важно понять. Опять же, иногда мы устроены одним образом, а действуем в соответствии с теми примерами, которые, например, встретили на жизненном пути, и это может быть просто не очень эффективно, все-таки лучше работать собой, потому что мы созданы Творцом, каждый из нас — интересный и самобытный инструмент, который, естественно, имеет место в этой мозаике большой жизни. И плюс это определённая оптика, которая позволяет понять и увидеть, естественно, не только себя, но и других лидеров, которые рядом с нами, лучше понять какие-то примеры, понять, как это проявлено в себе, вот последовательно, надевая разные очки разных типов лидерства, мы можем понять, собственно, что нами управляет, потому что для того, чтобы управлять другими, нужно разобраться, что управляет тобой, иначе это может к таким привести не лучшим последствиям, если у нас абсолютно всё находится в тени.
М. Сушенцова
— Алексей, мне очень понравилось, в вашей книге, было такое выражение, что «стратегия — это ритуал мышления», навык, иными словами, который хорошо бы, чтобы каждый из нас в себе развивал для лучшего понимания себя, вот кто я, где моё место, которое уже занято. А скажите, пожалуйста, может ли человек, прочтя вашу книгу или прочтя что-то ещё, или дойдя до этого самостоятельно, сам выработать свою стратегию жизни, и что ему для этого нужно делать? Или же всё-таки, по вашему опыту, необходим наставник тот или иной, впереди идущий, который возьмёт за руку или отзеркалит, что-то покажет, подскажет? Вот это всё-таки самостоятельная работа, домашнее задание или эта работа всегда в паре с кем-то?
А. Горячев
— Спасибо, очень хороший вопрос, как и все остальные, впрочем. Вот мы с Алексеем сели писать эту книгу в мире, как я говорил, в котором всё меньше читают книги, для того, чтобы она могла именно помочь человеку создать стратегию. Мы думали о том, что, может быть, достаточно какой-то рабочей тетради, ведь это практическое упражнение, и тогда же мы поняли, что одна из задач, которую может решать книга — сделать человека самого стратегом для себя. Потому что, пока он читает книгу, там много разных вещей, расширяющих кругозор и углубляющих понимание того, как устроен мир, люди и сам человек, и вот ради этого писать книгу стоило. К тому же стратегия — это же не раз и навсегда заданная история, это именно навык мыслить, осмысливать определённым образом свою жизнь для того, чтобы мы могли эту стратегию корректировать, могли понимать, где сейчас находится наша цель, и как изменились мы в процессе движения к этой цели, а цели могут меняться, это не раз и навсегда заданный путь. Иногда они не меняются, но тем не менее это не значит, что нет смысла, например, раз в три месяца или хотя бы раз в год пытаться ещё раз системно осмыслить то, что для тебя важно. Говоря о человеке рядом для того, чтобы пройти этот путь — да, действительно, люди устроены так, что нам нужен другой человек для того, чтобы это осмыслить. Можно вполне, как мне кажется, обойтись без какого-то там специального консультанта или наставника, который пошёл путь, но другой человек нужен, потому что мы так устроены, что самостоятельно не можем увидеть себя. Есть такая поговорка, что для танца, для танго, в частности, в том примере, нужны двое — вот человеку тоже нужен другой человек, в котором он будет отражаться и с которым он может поделиться чем-то важным, тем, что тот человек не знает, дав другому человеку моральное право делиться чем-то об этом человеке, который тоже, в общем-то, закрыт, находится от него в тени, где-то сзади, на какой-то тёмной стороне луны его личности, и это могут быть неприятные, а могут быть очень приятные открытия. И есть области, которые долго остаются скрытыми, и другому человеку они тоже неочевидны. И вот в процессе этого познания, если нам повезёт, мы можем открывать те области, которые не видны ни другим людям, не видны нам, но, в принципе, существуют. И вот для этого, конечно, нужен человек и другие люди очень важные, с которыми мы могли бы делиться не только какой-нибудь хроникой успешных людей обсуждением Илона Маска или кого-то ещё, кого сейчас можно модно обсуждать, а какими-то важными для нас, судьбоносными вещами для того, чтобы получить этот отклик и услышать другого человека, а может быть, не одного. То есть это учебник по созданию пространства искренних важных разговоров о своей судьбе.
М. Сушенцова
— Замечательно. То есть получается, что работа над своей стратегией всё равно так или иначе подразумевает диалог именно потому, что есть теневая сторона, которую мы просто не в силах сами увидеть.
А. Горячев
— Мы, во-первых, не в силах, а, во-вторых, мы её часто видеть не хотим. И нам действительно важно чем-то делиться и что-то получать в ответ. Момент, когда мы двигаемся, ведь стратегия, я не случайно сказал, это глагол, это же создание определённых гипотез, которые мы проверяем на практике. И вот здесь тоже важен другой человек, чтобы мы поделились, как мы идём, что у нас получается, что мы чувствуем, для того, чтобы мы просто создали пространство диалога. Начать его можно с собой, можно завести дневник, и я это очень рекомендую, можно попробовать это записать, обдумать, дать себе для этого специальное время. Но в какие-то моменты бесценно участие в нашей судьбе других людей, и более того, есть побочный очень хороший эффект, что, может быть, с этими людьми мы укрепим и сделаем более глубокими наши отношения.
М. Сушенцова
— Я помню, вы упоминали, по-моему, даже в сегодняшнем нашем разговоре, что для человека вообще важно сесть и разобраться, какие у него есть слабые стороны, а какие сильные стороны. И действительно, интуитивно первое, что приходит на ум — чтобы познакомиться лучше с самим собой. А вот в этом процессе, когда мы сели, взяли листок бумаги перед собой и решили обдумать, найти, написать свои сильные и слабые стороны, как это сделать вообще? Мы можем это сами понять или нам нужно провести опрос общественного мнения среди тех, кому мы доверяем?
А. Горячев
— Я думаю, здесь важно и то, и другое, и в книге описаны алгоритмы, есть конкретные вопросы, и как это можно делать. Важно начать с того, чтобы попробовать поговорить с собой, выстроить этот внутренний какой-то диалог и здорово, если есть под рукой действительно лист бумаги и ручка, но потом очень неплохо попробовать спросить свое окружение, выработать какие-то простые вопросы. Это часто, кстати, людям предлагают на различных программах и тренингах — спросить свое окружение, вот какие у меня сильные стороны, и иногда это поражает и удивляет. То есть какой-то аспект, ты с ним не можешь не согласиться, но ты сам его не видишь, а люди тебе эту историю обратно отдают как большой дар, и ты можешь что-то с этим делать, как в позитивной, так и в негативной, в негативном спектре.
М. Сушенцова
— А я правильно понимаю, что выявление сильных сторон — это и есть определенный ключ, шаг вперед в определении личной стратегии? То есть, если я выявил и апробировал на обществе, в некоем узком кругу эти сильные стороны, то это и есть ключик к тому, как и чем мне следует заниматься, допустим, ближайший год, пять лет, то есть чему посвятить свое время, свои силы, и что-то из этого должно получиться. То есть ставку в своей стратегии лучше делать на сильные стороны? Ведь бывают подходы и наоборот, что вот надо слабые стороны подтягивать, недоразвитые какие-то, которые остались в зачаточном состоянии. Как вы считаете?
А. Горячев
— Я считаю, опираясь на позитивную психологию, что сильными сторонами важнее заниматься, и я даже приведу пример из моей работы инвестиционной. Смотрите, как устроено: представим, человек, который проинвестировал много проектов, и у него есть проекты, которые хорошо развиваются и растут, и есть проекты, у которых есть проблемы, и в которых что-то не получается. И в большинстве случаев, если человек не задаётся этим вопросом, не размышляет, естественно, мы бросаемся тушить пожары. И во многих случаях, к сожалению, пожары эти связаны не с недостатком наших усилий, а с какими-то объективными факторами, что, например, мы не нашли правильного рынка; то, что мы предлагаем, не решает ту проблему, которая есть на этом рынке; несмотря на наши усилия, эти компании перестают существовать, мы их списываем. А теперь представим другую ситуацию. А вот, кстати, успешные мы иногда продаём, мы их все хотим купить и остаёмся вот с этими пожарами, потому что это контринтуитивно. А на самом деле, если у компании есть определённый вектор движения, то, возможно, приложив какие-то дополнительные усилия, мы поможем этой компании стать ещё больше, то есть опираясь на что-то, что уже нащупано как то, что в бизнесе мы называем «бизнес-модель», как какую-то важную историю, которая работает. Тут ещё есть один аспект: мы можем менять и, наверное, должны менять какие-то вещи, которые в нас не нравятся, и про это наша христианская аскетика, но мы понимаем, что это очень долгий путь, иногда человек его проходит за всю жизнь, и дай бог успеть это сделать к концу жизни и понимать, что нам что-то удалось. Это долгий путь. Если мы говорим, что мы находимся сейчас в настоящем — на мой взгляд, у нас особо нет выбора, то есть сейчас мы можем использовать то, что у нас есть, а значит, наши сильные стороны. И при этом мы можем думать, каким образом часть или важную какую-то работу мы делаем над изменениями наших черт характера, а главное, что мы, может быть, даже не понимаем, что наших сил нам далеко не всегда хватит, чтобы это изменить, и тогда, осознавая свои слабые стороны, мы, например, можем делать паузу и в этом видеть свою свободу. Я один раз на какой-то лекции видел очень классный слайд, там какая-то наша слабая черта, когда мы её не осознаём, она, как такая обезьянка, сидит на наших плечах, и мы иногда не верим, что можем полностью от неё избавиться, но мы можем её пересадить в тележку, которую мы везём за собой. Она с нами, но она чуть дальше, она нами не управляет, она рядом с нами есть. И вот просто осознание того, что это так, даёт уже очень много. И тогда мы можем не реагировать на какой-то стимул, а как бы отвечать, делая какую-то паузу. Ну, например, если человек высокоэмоциональный и гневливый, мы можем предположить, что, возможно, он и будет таким же, но только другой человек может этого никогда не узнать, потому что, зная, что он гневливый, может сказать: «Окей, во мне много силы и эту энергию я использую как-то по-другому. А сейчас я не взорвусь и на этого человека этот свой гнев не вывалю, сделаю небольшую паузу и, может быть, уйду из комнаты, а энергию эту преобразую во что-то более позитивное». То есть он остаётся таким же, как был, быстро это изменить невозможно, но это происходит совсем по-другому. Поэтому я бы вот предложил для того, что происходит с вами сегодня, изучать и использовать сильные стороны, мы это можем делать так, что слабые стороны могут оказаться несущественными, осознавая это, мы можем ими управлять, и, если мы хотим, в долгосрочную стратегию закладывать тоже исправление чего-то, что нам хочется исправить.
М. Сушенцова
— Вы сейчас рассказывали, как с этим работать, а мне представилась такая схема или обобщение, что вот сильные стороны наши — это подсказка для направления к деятельности нашей, к такой рабочей, что ли, стороне жизни, профессиональной, творческой, а слабые наши стороны — это подспорье для духовной работы. То есть это же всё-таки разные аспекты нашей жизни, и мы время для одного выделяем, время для другого, наверное, как-то так. Ну, так мне услышалось, по крайней мере.
А. Горячев
— Да, я абсолютно согласен. И более того, мы, работая с этим, становимся полезными иногда для других людей, если нам удалось сделать пару маленьких шагов в правильном направлении, значит, мы в этом можем помочь и другому человеку. То есть в этом тоже определённый есть и внутренний конфликт, что мы, борясь с какой-то историей в себе, продолжая её, например, сживать или работать над ней, если нам удалось хотя бы сделать какие-то шаги, значит, другому человеку можем это показать, дать надежду, что этому человеку тоже удастся пройти по этому пути. И в этом может быть очень много энергии, как вот мы приводили в пример гнев, энергии там достаточно, и отцы говорят, что это энергия для того, чтобы мы боролись с грехом, а не с ближним, и действительно, мы можем это правильно канализировать.
М. Сушенцова
— А как быть с ошибками или провалами на пути реализации нашей стратегии? Вот запланировали, вроде всё просчитали, согласовали, и бах! — что-то идёт не так. Как с этим работать?
А. Горячев
— Знаете, когда-то мне встретилась в подростковом возрасте книжка такого американского писателя Курта Воннегута «Колыбель для кошки», и там есть такая фраза, которая мне прямо тогда запала в голову: «Ошибку сделать невозможно». И она такая очень освобождающая, то есть без сомнения мы делаем ошибки, но по сути у нас должна быть смелость для того, чтобы двигаться дальше. Эдисон, когда разрабатывал свою лампочку, запротоколировал больше двух тысяч неработающих ситуаций, он их проанализировал, отбросил и понял, в какой области он должен искать работающий вариант. То есть, если у нас есть силы идти дальше, а мы их должны находить, то ошибки помогают нам понять, как не работает, для того чтобы нащупывать, как это работает.
М. Сушенцова
— И главное, чтобы силы не кончались, и чтобы была энергии, чтобы двигаться дальше. Спасибо вам большое, Алексей, за этот разговор. Напомню, что в этом часе с нами был Алексей Горячев, предприниматель с 30-летним опытом, инвестиционный банкир и инвестор, советник лидеров по личной стратегии. У микрофона была Мария Сушенцова. Наша программа прошла в рамках цикла «Вера и дело», где мы разговариваем с экономистами и предпринимателями о христианских смыслах экономики. Еще раз спасибо вам большое, Алексей. Было очень интересно, даже не заметила, как час пролетел.
А. Горячев
— Взаимно. Спасибо большое, Мария. Дорогие друзья, кто послушал, я очень надеюсь, что вы сделаете свой выбор, совершите какие-то важные шаги в жизни и придете к результату, который будет для вас по-настоящему важен.
М. Сушенцова
— Спасибо большое. До встречи через неделю.
Все выпуски программы Светлый вечер
