Поделиться
Тульский кремль в начале XX века.
Обратимся, друзья, к провинции, хотя новая стихотворная книга, из которой мы почитаем, издана – как я вижу – в столичном «Водолее». И носит веселое, почти пушкинское название «Государыня рыбка».
Это второй поэтический сборник туляка Алексея Дьячкова, сорокадвухлетнего инженера-строителя и поэта редкой вкусовой, и я бы сказал, пристальной точности и обаяния.
И за всем этим – всегда – главная, корневая координата. Вот, второе же стихотворение в книге отсылает нас вроде бы к фламандской живописи, к Рембранту и Брейгелю, а посмотрите, как сквозь все эти отсылы проступает здесь объемная картина Божьего мира, такая близкородственная автору «Государыни рыбки».
Сáския сына баюкает сказками.
Сухо шуршит уголек.
Света не видно сквозь слякоть фламандскую,
Марша не слышно. Але!
С палкой отец ковыляет за матерью.
В холмик воткнуто весло.
В парке с дояркой и копьеметателем
Снегом людей занесло.
Музыку сквозь пробиваясь трофейную,
Эхом наш голос воскрес.
Эти гулянья прости по аллеям нам.
Хлеб ненаучный нам днесь.
Днесь нам на противень жареных бройлеров,
В соль клубень наш обмакни,
Чтоб вспоминали под мясо с картофелем
Радостный день едоки.
Ропот животных под кровлей соломенной.
К телу склоненную тень. –
Все, что за бабушкой твердо запомнил я
В этот рождественский день.
Алексей Дьячков, из книги «Государыня рыбка»
Тульскому поэту удивительно органично удается следовать третьей заповеди. Не поминая имя Господа всуе, рассказывая, например, о каком-нибудь ветхом старике, живущем своей почти незаметной, никому не досаждающей жизнью, – Алексей Дьячков тихо славит Божие благоустройство, делая это еще и так искусно, что любителю поэзии могут вспомниться стихи Сергея Есенина, Николая Рубцова, и Заболоцкого…
И даже – вполне возможно – Некрасова вместе с Алексеем Константиновичем Толстым.
Воздается сторицей и сторицей
Нам за то, что любить тяжело. –
Ходит дед за березой на Троицу
И до Спаса без яблок живёт.
Скрипом вечер пугает и стуками.
И дрожит над избою зрачок.
Дочерьми позабытый и внуками,
Коротает свой век старичок.
В выходной себя балует окунем.
Кормит злого кота карасём.
А корову свою криворогую
Он отдельно от стада пасет.
Говорит с ней о войнах и беженцах,
О жаре и игле нефтяной.
И она его слушает с нежностью
И тяжелой трясет головой.
Алексей Дьячков, «Кузьмич», из книги «Государыня рыбка»
Я представил раздумчивого читателя, перелистывающего дьячковский сборник у магазинного стеллажа, рассматривающего картинку на обложке (кажется, с отпечатком в камне-песке, – силуэт кистеперой), вспоминал строчку другого поэта («…и плывёт над нами рыба – образ Господа Христа»), – и так вдруг захотелось мне, чтобы этот человек просто почитал для начала оглавление. Просто, подряд.
«…“Кузьмич”, “Зарница”, “Отец Павел”, “И пока я здоров и не стар ещё…”, “Не ветер в соснах музыка Тарусы…”, “Письмо другу”…».
Уже согревает, не правда ли?
