Поделиться
— Добрый вечер, Владимир Николаевич!
— Здравствуйте, Маргарита Константиновна! Я, как старший по подъезду, пришёл напомнить, что завтра собрание жильцов. Уж придите, пожалуйста.
— Хорошо, Владимир Николаевич, обещаю! Чайку не хотите?
— С удовольствием!
— Милости прошу!
— Как же уютно у вас! Чистота, картины. Я всё вот на этого крепкого старика любуюсь. На прадеда моего похож, Кондратия Степановича. Он из северян был, из поморов. Фотографии старинные сохранились — такая же вот борода, как у этого исполина и косая сажень в плечах. И взгляд тот же — строгий, пронзительный.
— Это репродукция картины Рембранта «Моисей, разбивающий скрижали завета». Её главный герой, ветхозаветный пророк, конечно, не северянин. Он еврей, родился в египетском плену в тринадцатом веке до Рождества Христова.
— А-аа, так это тот самый Моисей, что вывел свой народ из Египта?
— Совершенно точно! Он действительно был исполином духа — смог повести к свободе людей, которые привыкли к своему рабскому положению. Ваш прадед, наверное, был похож на Моисея не только бородой и статью — русские поморы, как правило, имели крепкий внутренний стержень и неколебимую веру в Бога.
— О, да! Он без молитвы шагу не делал. И за домочадцами строго смотрел. Ох, и лютовал, когда его дочь, моя бабка, увозом, без благословения замуж вышла, да ещё и за заезжего иноверца. Боялся, что от православия отступит.
— Вот и Моисей ревновал о том, чтобы израильский народ в языческом плену не утратил свою связь с Богом. И переживаний, а лучше сказать, страданий на его долю выпало немало.
— Не слушались его?
— Люди хотели сытой благополучной жизни. Ради неё большинство и откликнулись на призыв Моисея покинуть Египет. Евреи надеялись, что там, куда они придут, в Обетованной Богом земле, будут рекой течь молоко и мёд. А в пути питание порой было весьма скудным, и странники бунтовали, требовали вернуться назад.
— Сердился он на них?
— Мне трудно точно сказать, какие чувства были у Моисея. Вот, посмотрите на картину. Рембрандт, мастер психологических портретов, изобразил лицо пророка печальным, даже скорбным, но при этом величественно спокойным. А между тем он готовится совершить акт, который можно счесть проявлением ярости.
— Да что вы! А кажется, он книгу для благословения поднял — ну вот, как батюшки у нас в церкви Евангелие поднимают во время службы.
— Это не книга. Это скрижали — две каменные доски, на которых начертаны десять заповедей. Их дал Моисею Сам Бог. Сорок дней пророк пребывал в общении с Творцом на горе Синай. А когда вернулся в стан евреев, то увидел, что они изготовили золотого тельца и поклоняются этому идолу, как Богу. И пророк разбил скрижали! На картине он занёс их над головой, чтобы в следующее мгновенье обрушить на скалу.
— Значит, всё-таки гневался Моисей!
— Едва ли пророк был движим просто гневом. Ведь он уничтожил на глазах израильтян свидетельство Божественного попечения о них. Скорее, праведник по наитию Святого Духа указал соотечественникам, что вершится трагедия — богоизбранный народ теряет связь с Создателем, лишается завета с Ним.
— Удивительно, эта картина — словно маленькая дверца, за которой бушуют вихри и ураганы!
— И светит яркое солнце Божественной любви к человеку. Если вам доведётся побывать в Берлинской картинной галерее, то обязательно посмотрите подлинник Рембранта «Моисей, разбивающий скрижали Завета». И непременно вспомните тогда, что изображённая на полотне история имела продолжение. Израильский народ сохранил веру, и в его недрах родился Спаситель, Иисус Христос. Он дал нам новые заповеди — заповеди любви. И хранить их надежнее всего на скрижалях сердца.
