«Путь к священству». Протоиерей Александр Добродеев

У нас в гостях был клирик московского храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами, заместитель заведующего сектором по взаимодействию с МВД Синодального отдела Русской Православной Церкви по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами протоиерей Александр Добродеев.

Отец Александр рассказал, как в непростое время середины 90-х началось сотрудничество между МВД и Русской Православной Церковью, и у него, как у офицера, появилась возможность получить духовное образование. Наш гость поделился историей о чудесном выздоровлении своего тестя, и как это повлияло на решение нашего собеседника принять сан. Отец Александр вспоминал, как лежащий в то время в больнице архимандрит Кирилл Павлов благословил его на священство, и как ему удавалось совмещать ответственную работу в МВД со служением Богу.

Ведущая: Кира Лаврентьева

---

К. Лаврентьева

— Добрый вечер, уважаемые радиослушатели. «Светлый вечер» на радио «Вера» приветствует вас. Как всегда, по вторникам мы проводим беседы со священниками на тему пути к вере, в вере, пути к священству. И сегодня у нас в гостях протоиерей Александр Добродеев, клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами, заместитель заведующего сектором по взаимодействию с МВД Синодального отдела Русской Православной Церкви по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами. Вот так. Отец Александр, добрый вечер.

Прот. Александр Добродеев

— Добрый вечер.

К. Лаврентьева

— Мне всегда очень сложно и боязно проводить беседу со священниками, которые когда-то были военными. Но вы не только были военным человеком, вы и остаетесь военным человеком, наверное, это, как и священство — нельзя быть бывшим военным. Вы так же продолжаете трудиться уже во славу Святой Церкви по взаимодействию с Вооруженными силами. Знаете, отец Александр, когда я готовилась к этому интервью, меня совершенно поразил поворотный момент в вашей жизни: будучи полковником МВД, вы видите объявление в Свято-Тихоновском гуманитарном институте тогда еще, наверное, что «проводится набор офицеров для обучения священству». Понятно, что это не дословный пересказ. И вы туда идете для обучения священству. Отец Александр, что это было? Это был внутренний призыв? Это был внутренний кризис? Или просто хотелось нащупать путь к Богу?

Прот. Александр Добродеев

— Нужно понимать, что это произошло в 90-е годы. Это был 1996-й год. В нашей стране, конечно, были очень трудные дни, трудные годы. Сотрудник МВД, который призван охранять правопорядок, тем более я тогда служил в Академии управления МВД на «Войковской» в городе Москве, мы были призваны в какой-то степени этот правопорядок поддерживать. И необходима была мотивировка этой деятельности, потому что в те годы всё бурлило, всё кипело, были такие крайности в отношениях между людьми. А я простой офицер МВД, и у меня семья, дети. И мне хотелось бы, чтобы в моей жизни был мир, покой и порядок. Но когда Советский Союз рухнул в 1991-м году, а тогда была идеология, то взамен ничего не осталось. То есть не было никакой идеологии. И, естественно, я искал. Искал в этой жизни, где же та птица счастья, тот утешительный призыв, который бы нас успокоил. Тем более что в то время я еще занимался водным туризмом, я пересекал просторы нашей страны на плавсредствах — это и лодки и катамараны и плоты. Мы путешествовали по горам, по тайге, по озерам, по рекам. Я видел всю красоту нашей страны. И, конечно, то, что происходило вокруг нас, оно меня смущало. Можно сказать, внесло в мою душу и сердце некое смятение. Удивительным образом в 1996-м году Святейший Патриарх Алексий и министр внутренних дел Куликов Анатолий Сергеевич подписали первое соглашение о сотрудничестве между МВД и РПЦ. От августа 1996-го года. А так как Академия управления МВД была на передовом рубеже борьбы за правопорядок, то, естественно, в Академии управления МВД происходили некие конференции. Тогда начались Рождественские чтения. И в то время Синодальным отделом по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями, так он назывался, руководил владыка Савва Красногорский. Вы знаете такого, да?

К. Лаврентьева

— Конечно.

Прот. Александр Добродеев

— У него был помощник — отец Федор Соколов.

К. Лаврентьева

— Покойный.

Прот. Александр Добродеев

—Да. Царство ему Небесное. А у отца Федора Соколова был помощником отец Константин Татаринцев — это тот батюшка, который является сейчас моим настоятелем.

К. Лаврентьева

— Он вас венчал.

Прот. Александр Добродеев

— Еще до венчания, до этих событий, дело в том, что когда они начали участвовать в этих секциях, то мы очень плотно сблизились. И видя духовный порыв этих священников, владыки, я к ним очень расположился. Расположился душой, сердцем. И то, что произошло параллельно в моей семье, то есть болезнь моего тестя, это всё совпало. Знаете, время такое — появление в моей жизни, в моей непосредственной деятельности таких священников и семейные трудности, это всё способствовало тому, чтобы я на это обратил внимание. Мне стало интересно: а что же это такое? В чем здесь корень, как это работает? И болезнь моего тестя, это тоже был 1996-й год...

К. Лаврентьева

— Можете вкратце рассказать?

Прот. Александр Добродеев

— Вкратце могу так сказать. Он жил в деревне Аннино Рязанской области, бывший десантник, крепкий мужичок. Но каким-то образом у него отказали ноги и всё, что ниже пояса. И мы начали его лечить. То есть мы сначала ездили по рязанским больницам, в саму Рязань ездили. А потом привезли его в Москву, тоже по врачам стали с ним ходить. МРТ ему делали и другие исследования. Но врачи разводили руками, говорили, что мы не знаем, что с ним.

К. Лаврентьева

— То есть не позвоночник, ничего такого.

Прот. Александр Добродеев

— Что это такое, для нас это была загадка. И врачи так и сказали, что когда мы его проверяем, то никаких симптомов нет. А когда смотрим, все симптомы налицо. Что это такое, никто не мог понять. И тогда мы пришли в храм, потому что, видимо, уже некуда было уже больше идти. И обратились к священнику, это было в Переделкино. Мы живем в Солнцево, у нас там квартира была, в Переделкино было подворье Патриаршее. И вот батюшка пришел к нам домой, его пособоровал, причастил, освятил нам квартиру. И посоветовал нам сходить к матушке Матроне, она тогда лежала еще на кладбище. И мы с матушкой поехали туда, тогда она еще не матушка была, а просто жена моя, жена офицера. Отстояли очередь несколько часов, чтобы только попасть на эту могилку. Взяли с собой печеньки, яблочки, конфетки, сахар, воду. И вот когда мы там подошли к могилке, как раз акафист читали, мы взяли этой земли, всё это привезли потом домой. Землю повесили в маленьком мешочке ему на шею, а этим всем накормили: водички дали, конфеток, яблочек. И вот он в этот же день ноги свои спустил с кровати. А потом...

К. Лаврентьева

— Отец Александр, я сразу спрошу, простите, пожалуйста. Вот этот момент, он меня удивил — удивил в том смысле, что сейчас принято говорить о том, что, да, земличка, травка с могилки святых подвижников, вот какие-то такие вещи — это нужно отодвигать. Что главное — это молитва, причастие, исповедь. Главное — Христос. Конечно, это так и есть. Но какое место тогда занимают во всей этой истории как раз вот эти все вещи: земличка, конфетки, печенье от блаженной Матроны, через которые Господь и исцелил вашего тестя в итоге?

Прот. Александр Добродеев

— Сейчас, уже с «духовной горы», если посмотреть на то, что происходило тогда, я могу так прокомментировать ваш вопрос: дело в том, что всё происходит по вере людей. Не просто сама по себе земля, не просто сама по себе водичка, не просто сама по себе конфетка или что-то такое...А всё происходит по вере людей — если людей есть вера, надежда, упование на милость Божью, то удивительным образом и земля и конфетки и водичка они такие чудеса творят, что потом порой удивляешься.

К. Лаврентьева

— То есть, главное не ставить на первое место земличку и не превращать это в язычество.

Прот. Александр Добродеев

— Главное — все-таки вера. Вера и надежда на милость Божью. И вот тогда и водичка, и конфетки, и земличка — всё действует.

К. Лаврентьева

— Чудотворно.

Прот. Александр Добродеев

— Чудотворно, да. Вот я бы сейчас так прокомментировал то, что происходило. Мы стояли в очереди, мы стояли в очереди не просто за каким-то благом, а мы стояли в очереди в надежде, что мы сейчас придем к святой Матронушке и она нас каким-то образом исцелит. Но я тогда не был еще священником, я не был тогда духовным лицом. Это сейчас уже, после многих лет уже понимаешь, что происходило тогда. А тогда нам действительно была помощь...

К. Лаврентьева

— Явлено чудо.

Прот. Александр Добродеев

— Да.

К. Лаврентьева

— Но священник, который благословил вас на молитвенный поход к блаженной Матроне, он же потом сказал о том, что болезнь тестя была все же духовного порядка, духовная болезнь.

Прот. Александр Добродеев

— (Вздыхает.) То, что сказал священник, для меня это тайна, потому что я не могу сейчас наверняка сказать, что это были какие-то темные силы. Может быть, это и были темные силы, потому что их нельзя отрицать, они действуют в нашей жизни. И для нас, может быть, это более понятно, что ли, в этой жизни, для простых людей, что есть темные силы, которые нам мешают и пытаются нам сделать зло. Но это естественно — мы же живем на земле, наполненной грехом, наполненной темными силами. И наша главная задача, христиан, не только священников, но и обычных христиан, чтобы мы противостояли этим темным силам на всех фронтах. Особенно если эти темные силы действуют из нас самих. Вот, казалось бы, мы такие православные, такие верующие, такие честные, но это всё происходит до тех пор, пока кто-то нас не обидит. Ну, хорошо, какой-то чужой обидит. А если нас свой обидит, например, близкий человек, родственник? Вот что из нас такое начинает истекать? На это тоже нужно внимание обращать — в нас самих очень много темной силы. Но чтобы это понять, чтобы это почувствовать, нужно пройти некое испытание, некое искушение — и тогда сразу понятно, что это за темные силы, которые в нас находятся.

К. Лаврентьева

— Протоиерей Александр Добродеев, клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами проводит с нами этот «Светлый вечер». Отец Александр, и вот происходит средоточие неких событий в вашей жизни в определенный момент: болезнь тестя, встреча с отцом Константином Татаринцевым и еще важными людьми. И что было дальше? Что происходит дальше?

Прот. Александр Добродеев

— А дальше — пытливый ум, конечно, ищет объяснения происходящему. И по совету священника я еду в Свято-Тихоновский тогда институт, чтобы купить там книжку про святую матушку Матрону. И опять же, мы опять возвращаемся к тому, что вы говорите: некие предметы, водичка и так далее. Листочек бумажки, наклеенный на стенке обычным канцелярским клеем — и на нем от руки написано объявление, что приглашаются военнослужащие на обучение в центр духовного образования военнослужащих при Свято-Тихоновском богословском институте. Вот, казалось бы, обычная простая бумажка, на ней ручкой написано мелким почерком, приклеена на стенке канцелярским клеем. Я на нее смотрю, читаю. И у меня в душе происходит нечто, которое даже трудно описать — восторг, какой-то...

К. Лаврентьева

— Ответ, наверное.

Прот. Александр Добродеев

— Но этот ответ был настолько мощный и сильный, что когда я туда пришел на собеседование, мы говорили с Дмитрием Ивановичем Зарудным и Натальей Борисовной Степановной полтора часа! Мы не могли наговориться. То есть настолько был всплеск вот этого желания принять это знание, научиться быть нормальным христианином, то есть таким человеком, который знает всё, не просто хочет, но он понимает, как надо это делать. И это делает. И вот там уже был разговор о священстве. Там уже был разговор о священстве, но это было не сразу, потому что становление этого центра духовного образования военнослужащих было тоже непростое — там постоянно были какие-то, не знаю... какие-то перемены там были постоянные, постоянные перемены. И вот эти перемены нас немножко напрягали, потому что непонятно было — будет, не будет? Понимаете, всё было в ручном режиме, то есть не было никакой системы. Брали священников, привозили, они нам лекции читали, мы с ними общались — то есть это было настолько живое обучение. Но самое удивительное — ведь я же был действующий офицер и меня же никто не снимал с моей должности. А должность была непростая, очень ответственная должность. И в течение 5 лет я ездил по вечерам на эти занятия, 2-3 раза в неделю были занятия. И удивительным образом, это никаким образом не сказалось ни на моей службе в МВД, ни на моих отношениях в семье, то есть этот процесс был удивительно благодатным. Естественно, мы сдавали зачеты, экзамены по всем предметам. И в итоге получили диплом бакалавра религиоведения. В 2001-м году. И вот тогда, когда мы этот диплом получили, мы пришли, три офицера, пришли к отцу Дмитрию Смирнову, Царство ему Небесное, и показали свои дипломы. И спросили: «Отец Дмитрий, мы готовы к деятельности. Что, куда нас?» Он сказал так: «Или хотите общественной деятельностью заниматься или хотите в священство?»

К. Лаврентьева

— Выбор так выбор.

Прот. Александр Добродеев

— Мы сказали, что мы люди служивые, мы привыкли служить, поэтому мы выбираем священство. И так получилось, что из нас троих, кто пришли к отцу Дмитрию Смирнову, двое стали священниками, а третий не смог, у него проблемы возникли. Но сам факт того, что я сначала стал священником, то есть священнослужителем, а только потом ушел на пенсию. (Смеется.) То есть у меня получилось так, что в 2002-м году, в мае 2002-го года я был рукоположен в сан диакона и служил одновременно в МВД и в нашей Русской Православной Церкви.

К. Лаврентьева

— Уникальный случай.

Прот. Александр Добродеев

— Да. И у меня этот процесс происходил два с половиной года. Тем более что в то время я еще не был полковником, я был подполковником, звание такое. И получилось так, что храм, домовый храм Александра Невского, который был в Академии управления МВД, я в нем служил. То есть я в этой Академии управления МВД служил в МВД и на территории Академии управления МВД был храм Александра Невского, в котором я тоже служил.

К. Лаврентьева

— Поразительно.

Прот. Александр Добродеев

— Домовый храм. Кстати, его освящал Святейший Патриарх Алексий в 1999-м году. И, знаете, я сам-то сейчас удивляюсь, как это могло быть. В 2003-м году, уже прошло где-то месяцев 8, мне предложили послужить со Святейшим Патриархом Алексием в храме Христа Спасителя. Я тогда диаконом был. И нас там было много, священников, диаконов. И впервые стали транслировать эту службу по телевидению. И самое удивительное, что руководство моей Академии это всё увидело. И буквально через несколько дней меня пригласили на ученый совет академии управления МВД, где мне предъявили обвинение в том, что я нарушаю Конституцию Российской Федерации. Там сидели академики, профессора знаменитые... Я стоял в коридоре, ждал своей участи. Меня обвинили в том, что я нарушил Конституцию, потому что Церковь отделена от государства. Я был уже готов к увольнению из МВД, потому что если я действительно нарушитель, то меня надо увольнять. И вот они советовались, совещались где-то часа два. Потом вышла секретарь, девушка, и мне так сказала: «Идите отсюда, Александр Алексеевич». Ну, я пошел на работу. И работал. День работаю, второй, третий, неделю, месяц. Никто меня не выгоняет. Я же им показал: у меня есть указ Патриарха, что я священнослужитель и есть приказ министра, что я офицер МВД — вот видите, два документа. Всё официально, я не прячусь. И так я доработал до 2004-го года.

К. Лаврентьева

— Меняли облачение на форму, форму на облачение...

Прот. Александр Добродеев

— Да, в этом же помещении снимал китель, надевал подрясник и шел на службу. (Смеется.) Правда, мы редко служили, раз в неделю я служил.

К. Лаврентьева

— Отец Александр, а перекликались черты, которые нужны военному с вашим служением священника? Ведь это все-таки разная специфика, несмотря на то, что там и там служение? Все равно там взаимодействие с людьми, с человеческими слабостями, исповедь.

Прот. Александр Добродеев

— У меня была такая должность в МВД, что ко мне шло очень много людей. То есть каждый день у меня было очень много людей на приеме в кабинете. И я общался с большим количеством людей, то есть человеческий материал понятен мне был. Это, во-первых. Во-вторых, чем перекликается священство со службой в МВД — форма. Форму я тоже привык носить — я знаю, что такое форма и знаю цену формы. Третье, что перекликается — это иерархия. Иерархия — есть начальник, есть подчиненные. Беспрекословное выполнение приказаний начальника — это залог успеха. Это тоже очень пригождается в священстве. Почему? Потому что Церковь это тоже иерархичная структура и понимание всех процессов в той или иной степени тоже помогает в этой жизни. Ну, и главное, мне кажется, что помогает служению в Церкви — это терпение. И смирение. Потому что когда смиряешь себя для какого-то дела, причем дела праведного, достойного — охрана правопорядка это очень достойное дело. И служение Церкви это тоже очень достойное дело. Вот это смирение, выработанное в системе МВД, оно очень пригождается здесь, на этой стезе священства. Потому что смиряться приходится очень часто. И не только перед вышестоящими священноначальниками, но и перед некоторыми людьми, особенно прихожанами, потому что наши прихожане они непростые, народ, вообще, у нас непростой. С нашим народом надо уметь разговаривать, слушать его и каким-то образом его воспитывать. Непростое это дело.

К. Лаврентьева

— «Светлый вечер» на радио «Вера», уважаемые радиослушатели. В этом часе с нами протоиерей Александр Добродеев, клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами, заместитель заведующего сектором по взаимодействию с МВД Синодального отдела Русской Православной Церкви. Мы вернемся через несколько секунд.

К. Лаврентьева

— Еще раз здравствуйте, уважаемые радиослушатели. «Светлый вечер» на радио «Вера». В этом часе с нами протоиерей Александр Добродеев, клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами, заместитель заведующего сектором по взаимодействию с МВД Синодального отдела Русской Православной Церкви. Если говорить полностью, то там есть и продолжение: по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами. С вами я — Кира Лаврентьева. Отец Александр, в первой части программы мы говорили о вашем пути к вере, о вашем пути в вере, о рукоположении, о годах служения полковником МВД и священнослужителем буквально в одном здании — тут храм, здесь работа и постоянная перемена облачения на форму, формы на облачение. И в этом свете мне хочется у вас спросить. Как военный человек, наверняка, вы очень конкретный — задача, послушание, исполнение, смирение. Об этом вы тоже поделились. Особенно о смирении. И здесь в этом смысле очень интересно, что вы думаете о том, что не всегда ясно, что от нас хочет Господь. Если на службе задача вполне конкретная, то в священстве и вообще, в христианском пути к жизни Господь нас определенно к чему-то ведет. Ясно, что в Евангелии достаточно точно, не достаточно, а исчерпывающе точно объясняется, к чему должен стремиться христианин — к стяжанию Духа Святого, к богообщению, к обожению, к спасению души. Но все же, жизнь витиевата, очень много разных жизненных обстоятельств, зачастую противоречивых и непонятных. И не всегда Господь дает ясный и конкретный ответ на какие-то наши вопросы. Были ли у вас ситуации, когда вы, месяцами, а может быть, годами не могли понять, что хочет Господь в данной конкретной ситуации жизненной? И что вы советуете людям, которые мечутся и не знают, как найти определенный путь или какие-то важные ответы для них?

Прот. Александр Добродеев

— Главное препятствие на пути того, как понять волю Божью — это собственная воля. Потому что порой Господь нам задает такие вопросы, а мы, считая себя христианами, православными и верующими, отвечая на этот вопрос, мы, знаете, немножко отказываемся назад и говорим: а мне что от этого будет, а я-то здесь что получу? Вот это чувство уязвимости самого себя очень сильно тормозит. Очень сильно тормозит, потому что здесь нужно не раздумывая делать то, что тебе предлагает Господь. То есть это наше раздумье, наше взвешивание, оценка... Ну, самый простой пример. Вот, когда готовят краповых беретов для службы, то у них есть такое упражнение: когда кандидаты в краповые береты бегут за инструктором (они проходят всякие испытания, всякие препятствия), то есть такое место — инструктор знает это место, они не знают — инструктор бежит впереди и он вдруг проваливается в какую-то яму. И его не видно. И если кандидат на краповый берет затормозит, то есть он не поверит, его сразу отбраковывают. Почему? Потому что он не доверяет. Не доверяет. И вот это недоверие или какое-то сомнение является самым главным препятствием в нашей жизни. Мы люди образованные, мы грамотные люди, мы всегда что-то прикидываем, что-то считаем. И когда приходится принимать решение по тому или другому вопросу, то порой мы пасуем. И Бог говорит: ну, хорошо, ладно, Я тогда отхожу в сторону. Вот у меня была такая ситуация — я уже ждал вызова на епархиальную комиссию, чтобы рукополагаться в сан диакона. Так как я офицер, я нахожусь на службе. У меня четыре телефона, люди в кабинете и так далее. Вдруг мне звонок: «Александр Алексеевич, у вас завтра рукоположение. Вы сегодня вечером должны быть в Елоховском соборе, в облачении». У меня всё было готово, и подрясник был и всё. «Приезжайте, завтра служба. Мы вас будем рукополагать в сан диакона». И вдруг я встаю в позу. Почему? Потому что я несвободный человек — если бы я сам себе принадлежал, то я бы, конечно, поехал бы. Но так как я был на службе, а я знаю, что после рукоположения необходимо 40 дней служить ежедневно сорокоуст, то я обратился к руководству и мне сказали: «Нет, мы сейчас не можем тебя в отпуск отпустить. У тебя большие вопросы надо решать». И тогда я отказал, я сказал: «Я не могу, у меня нет возможности приехать завтра на рукоположение». — «Хорошо», — сказали они. И тогда я поехал к своему духовнику, ему всё рассказал. Он мне говорит: «Ты знаешь, ты поступил опрометчиво, потому что тебе могут вообще больше не предложить, потому что ты отказался». И вот, я сначала уговорил руководство МВД, мое непосредственное начальство, чтобы они меня отпустили в отпуск через неделю. Потом поехал в Патриархию, там уговаривал тоже, объяснял долго. Ну, они поняли, что это действительно не просто так и перенесли мое рукоположение на неделю позже. Потом оно состоялось. То есть это не просто так, это процесс непростой. Но какое чувство у меня возникло в тот момент, когда я понял, что меня могут больше уже не пригласить? А чувство такое — представляете, идете вы по земле, и вдруг отверзаются небеса, ангелы говорят: «Заходи к нам на небо». А я им говорю: «Знаете, мне некогда, у меня столько работы здесь». — «Хорошо, ладно». И небеса закрываются. И вот эта оставленность, она настолько меня потрясла, то есть она привела меня в какое-то исступление, что я активно начал некие действия для того, чтобы все-таки это состоялось.
То есть Господь терпит, Он долго терпит, Он спокойно смотрит на твои действия. Еще такой момент могу рассказать, тоже чудесный. Так как я посещал храм в Переделкино, Патриаршее подворье в Переделкино, храм Преображения Господа нашего Иисуса Христа, так вот, там служил тогда отец Кирилл (Павлов). И мы к нему как-то попали на прием, очень долго ждали и так далее. И в момент, когда у нас уже вызрело в сердце, в душе решение стать священниками, там нас было несколько офицеров у него на приеме, то есть у нас уже было такое стойкое желание стать священниками, будучи офицерами. И мне снится сон, сон был просто чудесный, прекрасный: огромная светлая горница, там много старцев сидит в белых одеждах. И я туда захожу, подхожу к одному из них, и мы с ним остаемся вдвоем, и я к нему припадаю. И мне так хорошо, я просыпаюсь, знаете, в таком удивительном блаженстве. Блаженство это то слово, которое подходит. И буквально через две недели мне предлагают приехать в клинику, в которой лежал тогда болящий отец Кирилл (Павлов). И вот когда мы вошли в его палату, где он лежал, и я припал (мы по очереди заходили, каждый исповедовался перед ним и так далее), и я припал к нему, а он сидел в белой палате на белой кровати в белых одеждах. И он сам седой такой, белый. И я к нему припал, он меня поисповедовал, отпустил грехи. И у меня прямо из груди вырвалось такое: «Батюшка, благословите на священство». Он меня благословил. И когда я уже встал и стал выходить из этой палаты, я вспомнил сон. Но я вышел такой, знаете, просветленный, светящийся — это чувство преследовало меня практически до момента рукоположения и в момент рукоположения это всё было. И после это было всё. И сейчас я ощущаю вот эту удивительную радость, которую Господь мне тогда уже как бы показал, предваряя мое священство. Священство это удивительная благодать и милость. Да, в нем непросто, в священстве. Здесь и человеческие и моменты и все остальные. Но та благодать, которую дает Господь, и в момент священства и в служении, она не иссякает — она порой дает возможность преодолевать очень трудные, тяжелые и неудобные ситуации в этой жизни. Благодать священства это удивительная награда, удивительное приобретение, даже, можно сказать, ценность, которую даже нельзя ни с чем сравнить. Ни с чем нельзя сравнить. И даже когда я занимался тюремным служением, у меня 6 лет было тюремного служения, то мне приходилось путешествовать по разным странам. И я смотрел, как люди сидят в местах заключения. И многие люди, которые живут в других странах, они относились ко мне с каким-то, знаете, тоже благоговением, потому что хоть там, конечно, какие-то политические моменты и всё такое, но человек чувствует благодать Божью. Не только наши люди, но и за рубежом, в любом месте они чувствуют благодать священства. Я могу очень много примеров привести, когда на меня смотрели, как на какого-то небожителя, хотя я простой человек, живу в городе Москве, спокойно служу, у меня есть семья, дети, внуки.

К. Лаврентьева

— Протоиерей Александр Добродеев, клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами проводит с нами этот «Светлый вечер». «Я есмь путь и истина и жизнь», да?

Прот. Александр Добродеев

— Да.

К. Лаврентьева

— Или: «Я есмь дверь. Кто в эту дверь войдет, тот спасен будет». Или «пажить найдет», как говорится на церковнославянском языке. Откуда сейчас даже у верующих людей так много неврозов? Когда говорит, что «он сломался», «он не выдержал», «он перенапрягся», «выгорел». На каждом шагу буквально, отец Александр. Тут далеко ходить не нужно. И, казалось бы, когда твоя жизненная ситуация явно тебе показывает, что у тебя осталась одна лишь дверь... Ведь как говорит Господь: «Всяк человек — ложь», как говорится с Псалтири. И удивительно, что, надеясь на людей, мы действительно в какой-то момент можем прийти к определенному тупику. И у каждого человека есть в жизни переломный момент, когда он понимает, что дверь одна и эта дверь — Христос. И, казалось бы, войти в нее: раз, вошел — и всё. Господь тебя ждет, тебе один шаг сделать, руку протянуть. Но получается, что у людей сил нет эту руку протянуть? Почему они ломаются перед лицом каких-то обстоятельств, даже будучи в лоне Церкви, даже регулярно принимая таинства, причащаясь и исповедуясь.

Прот. Александр Добродеев

— Дело в том, что мы живем в таком обществе, где мы являемся заложниками той или иной схемы поведения. Ну, например, мы с вами жители города Москвы, у нас квартира, у кого-то и дача, машина. И всё это надо обслуживать, значит, нужно иметь счет в банке и так далее и тому подобное. И вдруг мы должны пойти за Христом. А за Христом чтобы пойти, нужно это всё положить на алтарь, сказать: «Господь, всё, что у меня есть, я кладу на алтарь». Вот тут начинается соблазн. Почему? Потому что жалко же отдавать — жалко терять. Ведь человек порой думает так, что если он за Христом пойдет, то он будет благоденствовать. А бывает, что наоборот — он лишается много чего. И угроза этого лишения, угроза обнищания реально встает перед человеком. Человек хочет и верить и в то же время жить хорошо. А так порой не бывает. Приходится жертвовать. И человек принимает решение, чем он жертвует? — то ли отношением к Богу, то ли тем, что у него есть. Потому что наша вера не подразумевает, даже нигде не написано, что вы будете жить хорошо. Там нигде не написано, что вы будете жить прекрасно, удобно, приятно.

К. Лаврентьева

— Все вас будут любить.

Прот. Александр Добродеев

— Да, все вас будут любить и так далее. А тут наоборот — ты встречаешься с ненавистью, со злобой, с каким-то непониманием.

К. Лаврентьева

— Вот-вот. Если это, особенно, например, твои близкие. Что тогда? Когда кажется, что не выдержу, просто нет сил. Это же на каждом шагу. Я сейчас даже не про мужа и жену, это классическая история, или тестя, свекровь...

Прот. Александр Добродеев

— Я понимаю. Очень много людей приходит, я привожу простой пример. Вот мы же верующие с вами люди, православные христиане. И вот когда мы с вами сначала умрем, потом воскреснем, потом придем на Страшный Суд (мне приходилось быть на Святой Земле, там есть монастырь Саввы Освященного, по преданию там будет Страшный Суд происходить). Вот, давайте на секундочку представим: мы с вами на Страшном Суде находимся. Сидит Господь и вокруг него миллионы, миллионы людей. И Он их судит. Каким образом? Он праведника ставит по правую руку, а грешников ставит по левую руку. А вот по какому признаку человек признается праведником, и по какому признаку человек признается грешником в момент Суда? Миллиарды людей вокруг. И одномоментно происходит это разделение на Страшном Суде. Всё происходит по человеческому лицу — человеческое лицо отражает состояние души. Если при виде живого Господа Иисуса Христа человек радуется, лицо его сияет, глаза горят — всё, ты праведник. А если у тебя лицо не сияет и глаза не горят, тебе все равно — есть Господь или нет, то ты грешник, ты идешь в ад. Так же и в жизни у нас — эти все жизненные ситуации, которые у нас происходят, они являются инструментом, с помощью которого Господь выбирает себе верных соратников для жизни в Царстве Небесном на веки вечные. Если человек даже при малейших каких-то проблемах не выдерживает, если он пасует, ну, Господь говорит: «Ну что, ты не выдержал экзамена, ты можешь...» Дело в том, что...

К. Лаврентьева

— Но ведь ресурсы у всех разные.

Прот. Александр Добродеев

— Да, ресурс-то у всех разный, но я много видел людей, которые умирали, им, может, оставался час-два до смерти и они сияли. И видел совершенно «упакованных» людей по полной, то есть всё у них было и они жили в унынии и тоске, они не знали, куда себя деть. Им плохо. Главное — научиться в этой жизни радоваться Господу Иисусу Христу честно. Не просто знать, что Ему надо радоваться, а честно радоваться Господу Иисусу Христу. И вот тогда вот это сияние, вот этот свет, который исходит из сердца, из души — через лицо, через глаза, через слова, — он вольно или невольно начинает светить в эту тьму, в это окружение наших близких, которые нас окружают. Эта тьма отступает, потому что свет не дает тьме жизни и тьма уходит. И я всегда говорю, что вы так должны сиять, вот вы, православные христиане, так должны сиять в собственном доме, среди собственных близких людей, чтобы вся тьма, которая пытается из них на вас воздействовать, она улетала бы просто на дальнее расстояние.

К. Лаврентьева

— Луч света в темном царстве.

Прот. Александр Добродеев

— Да. Надо сиять, надо светить.

К. Лаврентьева

— А где этот свет взять? Он же пропадает моментально, отец Александр. Несколько часов, ну, максимум дней после причастия — и ты уже снова не свет.

Прот. Александр Добродеев

— Очень много примеров. У нас была одна прихожанка Вера, болела раком 5 лет подряд, не обращалась к врачам, но каждый день причащалась. Каждый божий день она причащалась, и каждый божий день она исповедовалась. И когда врачи ей вынесли смертный приговор, сказали, что через месяц ты умрешь, она, знаете, не просто не потухла, она, наоборот, воссияла. Ей было 69 лет, но она выглядела, как молодая девушка, она сияла. И она мне так и сказала: «Это я через месяц встречусь со Христом?»

К. Лаврентьева

— Еще уверенность какая — встретиться со Христом.

Прот. Александр Добродеев

— Я ей говорю: «Ты знаешь, я не решаю эти вопросы, это Господь решает, встретишься ты со Христом или нет». Она говорит: «Может быть, и пораньше. Мне так хочется со Христом встретиться, я Его так люблю». Понимаете, когда мы любим Господа Иисуса Христа только ради того, чтобы нам жилось хорошо...

К. Лаврентьева

— А потом в рай попасть.

Прот. Александр Добродеев

— Да, то есть такая сделка происходит. То здесь, конечно, никакой радости нет. Когда же мы Господа Иисуса Христа любим честно, по-настоящему, достойно, тогда даже никакие пытки, никакие трудности, никакие близкие ничего не смогут сделать. Научиться любить Господа, научиться любить Господа — вот это наша задача, это наша главная цель. Научиться любить Бога.

К. Лаврентьева

— С чего начать? Ведь можно десятилетиями в храм ходить и не научиться ничему.

Прот. Александр Добродеев

— Надо начать с того, что посмотреть по сторонам. Знаете, когда человек заблудился в лесу, не надо в панику впадать. Нужно просто спокойно сесть на пенек, подумать, то есть угомониться надо.

К. Лаврентьева

— Успокоиться.

Прот. Александр Добродеев

— Да, успокоиться. И начать спасаться, начать любить Бога прямо вот там, где ты есть. Ты посмотрел по сторонам — видишь, человек рядом с тобой. Ты спроси: «Может, тебе помочь чем-нибудь, может, тебе руку протянуть?» У меня был такой опыт, когда я начал ходить по местам лишения свободы, то выходя оттуда, когда за тобой закрываются двери тюрьмы, ты уже на свободе, ты вернулся оттуда. Вот, приходишь к ним, поговорил, а потом выходишь из тюрьмы, то я испытывал удивительную радость, необъяснимую. Я даже пришел к более опытным батюшкам и говорю: «Батюшки, объясните мне, в чем дело?» Они мне говорят: «А ты где был-то?» — «Я в тюрьме был». — «Ты вспомни заповеди, там же как сказано: „В темнице был, и вы пришли ко Мне“. Ты не в тюрьму ходил, ты к Богу ходил». Вот поиск Бога в жизни — самое увлекательное дело, которое только может быть на земле. Это совместное дело человека с Богом — нужно этого искать, надо к этому стремиться, надо себе план составить на день, что сегодня я должен встретиться с Богом. Где я могу встретиться с Богом? Ну, заповедь надо просто вспомнить и всё. «Алкал Я, и дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня, был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня».

К. Лаврентьева

— В общем, никуда ходить не надо, надо смотреть, кто нуждается.

Прот. Александр Добродеев

— Бежать никуда не надо, всё есть здесь — там, где ты находишься.

К. Лаврентьева

— Дома есть.

Прот. Александр Добродеев

— Да, и дома то же самое, кстати. Дома то же самое. Представьте только на секундочку, что в Царстве Божьем мы будем находиться с теми же людьми, с которыми мы здесь живем. И если мы здесь при жизни, при временной жизни не нашли общего языка со своими близкими, если мы их не простили, если мы им не помогли ничем, то как же нас возьмут в Царство Божье, в рай и как же мы с ними там будем вечно? Ведь близкие нам даны не для того, чтобы мы от них убегали подальше, чтобы их не видеть, не слышать, потому что не совсем рады. А для того, чтобы мы научились с ними общаться, чтобы наша деятельность была направлена на поиск того, что нас объединяет. Когда мы в молодости занимались водным туризмом, я вам об этом рассказывал, мы с собой брали детей. И детки с нами ходили в походы, мы их отрывали от телевизоров, от гаджетов. Тогда, кстати, гаджетов еще не было, но все равно, от этой среды нашей урбанизированной. Мы себе такой делаем здесь комфорт и становимся заложниками этого комфорта. И потом порой думаем: а как же нам спасаться-то? Может быть, надо снизить этот уровень комфорта и тогда, может, получится что-нибудь. Дрова поколоть, воды натаскать или еще что-то такое.

К. Лаврентьева

— Заземлиться, как сейчас модно говорить.

Прот. Александр Добродеев

— Да, заземлиться.

К. Лаврентьева

— Всегда отрадно, когда наша беседа заканчивается такой надеждой, на такой радостной ноте. Спасибо огромное за этот разговор. Уважаемые радиослушатели, «Светлый вечер» на радио «Вера». В этом часе с нами был протоиерей Александр Добродеев, клирик храма Вознесения Господня за Серпуховскими воротами, заместитель заведующего сектором по взаимодействию с МВД Синодального отдела Русской Православной Церкви. С вами была Кира Лаврентьева. Всего вам доброго, отец Александр и уважаемые радиослушатели. До свидания.

Прот. Александр Добродеев

— До свидания.