«Путь к священству». Прот. Андрей Харчук

У нас в гостях был клирик храма священномученика Климента Папы Римского в Замоскворечье протоиерей Андрей Харчук.

Мы говорили с нашим собеседником о его пути к вере и священству, а также о том, что помогло ему пережить тяжёлую болезнь и смерть супруги.

Ведущие: Константин Мацан, Кира Лаврентьева.

---

К. Мацан

— «Светлый вечер» на радио «Вера», здравствуйте, уважаемые друзья, в студии моя коллега Кира Лаврентьева...

К. Лаврентьева

— Добрый вечер.

К. Мацан

— И я, Константин Мацан. А в гостях у нас сегодня протоиерей Андрей Харчук, клирик храма священномученика Климента Папы Римского в Замоскворечье. Добрый вечер.

о. Андрей

— Добрый вечер.

К. Мацан

— На всякий случай скажем, что Климент Папа Римский — это святой неразделенной Церкви, апостольский муж, то есть христианин первого поколения христиан, ученик апостолов, известно его «Послание», «Послание» Климента, которое изучается обязательно богословами в семинариях, святой неразделенной Церкви, мне иногда приходится слышать такое мнение, что раз храм священномученика Папы Римского, то он католический — нет, это храм православного Замоскворечья, вот сегодня клирик его у нас в гостях. Я напомню, что в этих беседах, которые мы с Кирой ведем, мы разговариваем со священником о его пути к вере и в вере, о том, какая цепь событий привела к тому, что человек стал священником и дерзнул свою жизнь посвятить служению алтарю, но в нашем сегодняшнем разговоре есть, конечно же, одна особенность, отец Андрей, с этой темы невозможно не начать, хотя не хотелось бы, нет такой цели и задачи, не может быть такой цели об этом говорить всю программу, особенно на ней зацикливаться, но все-таки сказать об этом позже как-то в рамках просто беседы было бы непростительно: ваша матушка Анастасия отошла ко Господу меньше года назад после борьбы с тяжелой онкологией, об этом была информация в интернете, был сбор средств, помогали фонды. Поскольку эта тема чрезвычайно важная и необходимая, ее не обойти в нашем разговоре, я бы вот о чем хотел спросить, раз мы говорим о вере, о пути к вере, о пути в вере: чем это испытание стало для вас именно как для верующего христианина в плане вашего понимания, что есть вера и ваших отношений с Богом?

о. Андрей

— Я бы хотел поблагодарить всех милующих и любящих нас, всех, кто был рядом в самые тяжелые дни, когда супруга моя проходила ад болезни и самое главное — это то, что благодарность Богу, это не рационально звучит, но это благодарность Богу, возможность благодарить Бога, понимать, что Он любящий Отец, безусловно, нас принимает.

К. Мацан

— Спасибо за эти слова, это какие-то по своей глубине и силе, особенно зная контекст, слова потрясающие, хотелось бы, конечно, их более какого-то подробного раскрытия, наверное, мы этому раскрытию нашу программу сегодня посвятим отчасти. Путь к вере и в вере всегда состоит из этапов, из каких-то ступеней, которые человек проходит, вот какие ступени самые важные были на вашем пути?

о. Андрей

— Правильный выбор, куда идти учиться, до этого Господь сподобил меня родиться христианином в православной семье, быть крещеным...

К. Мацан

— В церковной семье?

о. Андрей

— Да, у меня отец священник, и я так себя с детства помню, что мама регент, на клиросе регентовала, пела, и я себя помню под столом, на клиросе где-то там, с мамой рядом, где ноты хранились, потому что я совсем маленьким был и там как-то за мной смотреть, ухаживать маме, конечно, было бы непросто, меня оставляли под столом, я все слушал, тоже как участвовал в этом богослужении или же в пономарке где-то, или в ризнице среди облачений, слабо помню пасхальные службы, потому что я спал там, тоже такой еще маленький, у меня был такой специальный стихарь белый, потом, когда я уже из него вырастал, внизу подшивали туда такую вышиванку из рушников, это Западная Украина, я там родился, рос до пяти лет. Потом выбор учебного заведения, потом встреча с моей будущей супругой, которая стала моим апостолом, и уже в браке с ней я думаю, что я стал, если так можно сказать, но думаю, что многое понял, глядя на ее путь во многом, то, что мы говорим о вере, я думаю, что я к этому приблизился, Господи, верую, помоги моему неверию, как раз в браке.

К. Мацан

— Ну вот очень интересно и важно, что вы рассказали нашим радиослушателям, что вы сами из церковной семьи и какого-то такого радикального пути от неверия к вере вы не проходили, но тем не менее, на самом деле, более в каком-то смысле жестко звучат ваши слова о том, что именно в браке вы во стали христианином в каком-то ином качестве, возросли до такого иного качества, и супруга стала вашим апостолом, то есть а что получается, до этого предыдущий путь — это какая-то была вера по инерции, по привычке, неглубокая, (сейчас фантазирую над определениями) в чем была принципиальная разница между новым качеством христианства и предыдущим для вас?

о. Андрей

— Я понял, зачем пришел Господь Иисус Христос, я понял, что Он Бог и Спаситель и от чего Он спасает, в браке я к этому пришел, потому что пока я был ребенком, не имея опыта, как-то, знаете, рождественский период особенно вспоминается мне, такая радость, все на облаках как будто бы, только богослужение рождественское заканчивалось, я бежал от двора до двора, колядки, славил Христа, даже еще дошкольный возраст, так где-то до часа ночи уже на восьмое января. И пасхальная радость, Великий пост перед этим, тоже все это проживалось, безусловно, и имея уже опыт дальше, вы сказали о радикальности, я увлекался рок-музыкой в свое время, мне нравилась мелодика, разные такие аккорды интересные, и я думаю, что это как-то мою такую детскую веру все-таки повредило, я так думаю, что это мешало мне.

К. Лаврентьева

— Почему, отец Андрей?

о. Андрей

— Потому что в таком подростковом возрасте, еще спортом занимался активно, при том, что я в деревне рос и у нас не было таких наставников, прошедших путь благополучно, но тем не менее было какое-то рвение: дайте мне точку опоры — я землю переверну, вот столько энергии такой было и все это в работу по хозяйству, что не всегда тоже приветствовалось, потому что мог сломать инструменты отцу, и он мог как-то меня пожурить, но тем не менее, в общем, все было положительно и не хватало мне таких трудов, еще мы сами с ребятами мастерили какие-то себе тренажеры из подручных средств. И музыка такая, потяжелее музыка, она как-то соответствовала тому настрою, той энергии, хотя я исповедовался, причащался, может быть, два-три раза я не присутствовал на воскресных богослужениях за всю жизнь, пропустил литургию, когда родители были в храме, а я не был в храме. Меня не заставляли ходить в храм, я не помню, чтобы меня заставляли и в семинарию потом, когда я поступал, это был мой выбор, мне родители говорили: «Ты как хочешь, хочешь — поступай в духовное, как твоя душа лежит».

К. Лаврентьев

— А у вас всегда лежала душа к духовному пути?

о. Андрей

— Знаете, даже в тот период, когда, я говорю: подростковый период, то тоже компания, к нам в деревню приехал мальчик из Санкт-Петербурга к бабушке на каникулы, дай Бог ему жизни, мой тезка, и он нас научил такому вольнодумию, то есть то, что у нас считалось, что нельзя, уроки пропускать, например, он нам сказал, что это можно делать, мы попробовали, ну вроде бы ничего, но все это мы во вред перспективе своего развития и счастья имели такое. Также и то, что я говорю о музыке, это недавние мои выводы, я увидел книгу и ее приобрел, еще не почитал «Преступление перед будущим», о роке, еще в те годы «Игра с огнем» книгу я в Почаевской Лавре увидел, заинтересовался этой книгой, почитал ее, ну и как-то все так начало угасать, это серьезные вещи, да, хотя очень многие и музыканты не из популярной как раз музыки, а из такой, альтернативной или тяжелой приходят к Богу, то есть люди ищут, у меня свой опыт тоже такой есть и слава Богу, что какого-то такого увлечения дальше не было, и в то время я тоже искренне приходил на богослужения, участвовал в них, это был мой путь такой, пономарил, мы занимались покраской храма, активно у нас было все, по-настоящему. И мой старший брат, ныне покойный, иерей Александр, он готовился со своим другом, тоже с моим тезкой, сейчас это протоиерей Андрей, поступать в духовную семинарию, и длинными зимними вечерами в деревне, когда небо такое прекрасное и много-много звезд, тишина вокруг и запах дыма, потому что все дровами топили печки, снег искрится даже на лунном свете, какая-то красота такая есть в этом всем, и вот вечер длинный, его занимали подготовкой к поступлению, читали Евангелие, читали Новый Завет, Ветхий Завет, всю историю Священного Писания, с толкованием, и это мне было очень интересно, а я скучал, поэтому рядом с ними где-то там сидел, что-то делал. И тогда я понял, что есть очень много того, что я не знаю о Боге, о нашей вере, я жил как-то так, впитывал с молоком матери, но у меня были вопросы, а тут я так начал получать ответы на эти вопросы, и сам захотел поступать, и уже когда заканчивал школу, я понимал, что я хочу узнать о Боге. Но важно такой момент сказать тоже: помню, уже даже заканчивая духовную семинарию, так расстроил нашего дорогого батюшку, тоже мой тезка, отец Андрей, и он спрашивал у нас, кто кем дальше будет после окончания семинарии, какие есть у нас направления, кто думает что, и еще тогда я говорил, что я не исключаю, что буду священнослужителем, но как-то я к этому не стремлюсь и может быть, когда-то это будет, лет в 35, вот так я себе понимал и еще когда поступал в семинарию, тоже так думал, шел в семинарию для того, чтобы изучить, понять все, но Господь, у Него был свой план и буквально перед выпуском за недели две я познакомился со своей будущей супругой, то есть мне из духовной школы, чтобы я куда-то дальше не ушел, потому что я собирался идти учиться еще и в музыкальное хотел, были мысли в Сербию поехать к братьям-сербам, их очень люблю, или в Грецию в Салоники еще хотелось поучиться в Богословском.

К. Мацан

— Протоиерей Андрей Харчук, клирик храма священномученика Климента Папы Римского в Замоскворечье сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». Не могу к одной вашей фразе не обратиться, вы сказали, что, переходя, скажем так, с одного этапа веры, с одного качества веры в другое, вы поняли, зачем приходил Господь, это очень глубокое такое чувство осознания, состояние, если оно поддается вербализации, проговариванию, вот если бы вас сейчас слушал человек, может быть, не совсем неверующий, а такой, незнакомый с церковной традицией, на Церковь смотрящий со стороны, вот он спрашивает: а тогда зачем приходил Господь? Что вы поняли, что бы вы ему ответили?

о. Андрей

— Он пришел для того, чтобы человек стал тем, кем должен быть по замыслу Творца и это стоило Ему жизни. Человек, который себя считает белым и пушистым никогда этого не поймет, тот человек, который будет искренним перед собой, конечно, никогда не будет считать, что он белый, пушистый и согласится с апостолом, который говорит: «Что хочу делать, то не делаю, а что не хочу делать, то делаю». И вот Господь здесь спасает. У каждого по-своему, что хочу делать, что не хочу делать и что происходит с человеком, и глубина, она, Господь даже как-то сдерживает, наверное. Иоанн Кронштадтский как говорит: что если бы можно было посмотреть в свое сердце, то мы бы ужаснулись- там змеи кишат, но Господь по своей любви, Он так нежно нас окружил такой красотой вокруг и жизненными обстоятельствами, нежно нас исцеляет, лечит нашу душу и не дает нам в одночасье увидеть весь ужас своей души.

К. Лаврентьева

— Отец Андрей, но прежде чем стать тем, кем задумал тебя Господь или хотя бы просто встать на эту дорогу, на этот путь к самому себе нужно снять с себя несколько слоев, определенных слоев со своей души, которые тебе просто не дадут встретиться ни с самим собой, ни с Богом внутри себя, с чего начинался этот ваш путь к Богу уже не как сына священника, уже не как подростка, увлекающегося музыкой, творческого человека и даже не как семинариста, который поступил в семинарию и решил стать священником, с чего начался ваш путь к Богу, лично ваш?

о. Андрей

— Самое яркое, что я помню — это Пасха, 2005 год в Почаевской Лавре, после богослужения пасхального, и уже после трапезы возможно даже было время спокойно прийти, кто-то мог идти отдыхать, уже время свободное было у нас до утра, наверное, даже и до обеда, потому что у большинства скорее всего была возможность и отоспаться, и птички как-то пели так радостно особенно, мы еще с Великой субботы переживаем, чувствуем в природе особое состояние, и колокольный звон, и солнце поднимается, и Лавра эта Почаевская, всем желаю быть, кто не был, в этом святом месте, как и Дивеево, можно там побывать на облаках, я себе представляю, что облака — это что-то такое легкое, светлое, пушистое, как мы с иллюминатора смотрим в самолете, наблюдаем, наверное, у всех возникает желание там побегать, у детей точно, по этим облакам, вот такое состояние такая легкость и присутствие Бога, не просто созерцание этой красоты ощутилось мной тогда. И дальше мне хотелось на что-то другое разменяться, наверное, потому что «Иисусе Сладчайший» мы читаем в акафисте, что это такое, многие говорят: а был ли Он? Христос — это историческая личность, Он говорил, что это возможно — радоваться, Он сладчайший, какое лично ко мне имеет отношение то, что произошло на Голгофе, вот какую-то сладость тогда я ощутил, и на что-то другое нельзя сказать, что я не отвлекался дальше по жизни, нет, конечно, но это было что-то такое самое сладкое. Доктор Моуди говорит об опыте людей, переживших клиническую смерть, я пообщался с человеком, услышал историю, и он свидетельствует о своем опыте, о том, как там, много там чего видел, кто-то не видит, но этот человек видел силуэт человеческий светящийся и такая любовь исходит от него, что здесь на земле отношения дети-родители, муж-жена, так мы, наверное, можем самые высокие порывы свои оценить и описать, то все это как-то тускло и это тень того, что там человек чувствует, и это потрясающе. У меня нет опыта клинической смети, но тогда для меня это было что-то самое сладкое, также, как природа, красота, богослужение пасхальное, причастие, это после причастия вышел и так было хорошо, и есть опыт, когда ты, может быть, не так сознательно и не так, не с такой подготовкой к богослужению подходишь, и что ты себя лишаешь чего-то, Господь же говорит: «Придите ко мне, все труждающиеся и обремененные», тогда я не был таким обремененным, труждающимся, еще я был юношей, но уже вкус, наверное, этой любви Господа я думаю, что мне тогда был приоткрыт.

К. Мацан

— Не могу не задать вопрос, но если он окажется некорректным, то давайте его опустим, и вы не будете на него отвечать: вы так сладко рассказываете об этих ваших таких юношеских, как вы сами про себя признаетесь, отношениях с Богом, и если мы из этой точки переносимся в ситуацию болезни вашей супруги, о которой мы в начале сказали, и вы тогда сказали, что неким главным таким переживанием веры в тот момент для вас была именно благодарность, а неужели не было вопроса к Богу, к этому любящему Отцу, почему такое посылается? Я думаю, что это вопрос, который неизбежно у наших слушателей возникает и возникает у человека даже в намного менее скорбной ситуации, чем у вас, он возникает у меня в ситуациях просто ничтожно смешных по сравнению с тем, о чем вы говорите и поэтому ваш опыт, ваши размышления могут оказаться чем-то очень важным для многих, я думаю, в этой ситуации, могли бы вы сказать?

о. Андрей

— Да. Благодарность не тогда, а сейчас, это может еще непонятней звучать, спустя время после того, как супруга отошла ко Господу, и я думаю, что может месяц, может, два назад это я начал ощущать. Боль расширяет сердце человека, это очень важно понять, поэтому у нас бывают скорби, поэтому их просили святые угодники Божьи, мы не просили тогда, когда это все у нас бывало, все было так актуально, этот ад болезни, такие слова об онкологии Паисий Святогорец говорил, что «претерпевший болезнь, он получает мученический венец», для меня они были непонятны, я слышал об этом еще будучи студентом, даже скептически относился, потому что как же так, мученики — это мученики, а тут венец мученический, как же так? И я прикоснулся, я был рядом с человеком, который эти муки испытывал, очень мужественно супруга моя это все проходила, тогда благодарности не было, тогда были вопросы, но были и ответы, я к ним был глух тогда, сейчас я это понимаю, что Господь был рядом, как в притче той, что Господь несет на руках в самые тяжелые моменты и благодарность Господу по поводу того, что Господь, Он мог бы не попустить этого, очень жаль, что именно так пришлось будить, меня будить, я не буду рассказывать о себе всего, это я на исповеди говорю, я не думаю, что здесь я кого-то буду смущать этим, потому что если будем честны перед самими собой, то будем согласны с апостолом и с Иоанном Кронштадтским то, о чем я говорил, и Господь же нам тоже говорит, что молитесь непрестанно, и Он пришел сюда нас спасать, потому что мы погибаем и спасаются погибающие, тоже так святые отцы говорят, это нужно понять, что ты погибаешь, и я благодарю Господа, что Он дал мне это понять, но Ему пришлось смотреть, и Его раны, я думаю, источают кровь, не то, что Он смотрит, знаете, как люди говорят: что-то плохо у тебя и думают, что Господь карает тебя, Он вместе с нами скорбит, даже больше понимает и не может нарушать нашу свободу, попускает чему-то быть и не останавливается ни перед чем, спасая душу человека и в той мере, сколько кто может понести, супруга моя могла значит это понести и не за что, а для чего. Я думаю, что не все еще проснулись, кто к этому был причастен, еще, наверное, осознают, проснутся, ну, как-то так.

К. Мацан

— Спасибо. Протоиерей Андрей Харчук, клирик храма священномученика Климента Папы Римского в Замоскворечье сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». В студии моя коллега Кира Лаврентьева, я Константин Мацан, мы прервемся и вернемся к вам буквально через несколько минут.

К. Лаврентьева

— «Светлый вечер» на радио «Вера», уважаемые радиослушатели. В этом часе с нами протоиерей Андрей Харчук, клирик храма священномученика Климента папы Римского в Замоскворечье. У микрофона Константин Мацан и я, Кира Лаврентьева. Отец Андрей, для нас, конечно, сегодня особенно волнительно разговаривать с вами, мы благодарим вас за то, что вы пришли, благодарим вас за то, что вы ведете с нами этот разговор, честно, прямо, глубоко, и мы крайне осторожно пытаемся его вести, чтобы не задеть ваших чувств и чтобы не задать какой-то лишний вопрос, не перейти какую-то черту, но говорить о вас, как уже стало понятно в ходе нашей программы, не вспоминая матушку Анастасию, практически невозможно, и так получилось, что я подписана в социальных сетях была на матушку примерно года за два, за полтора до нашей сегодняшней встречи, поэтому мне кажется, что я знаю вас давно-предавно. И мы очень сильно, и я, и многие мои знакомые и друзья искренне сопереживали вам в те моменты, молились, пытались как-то поучаствовать в той непростой для вас ситуации и сейчас, когда Божьим Промыслом вы сидите здесь, в нашей студии и можно вам задать те вопросы, которые стояли все время в голове в те дни — это, конечно, неоценимо и это очень большое чудо для меня и думаю, для Кости тоже, и для наших радиослушателей, многие из которых наверняка знают вашу замечательную семью. Отец Андрей, вы сказали, что матушка для вас стала настоящим апостолом, она стала апостолом в связи с болезнью или это началось раньше? Когда начался вот этот ваш апостольский путь: с момента знакомства, с момента создания семьи или несколько позже?

о. Андрей

— С момента знакомства. Матушка была воином Христовым таким и это тоже милость Божья, я за это благодарю Бога, что в моей жизни как лучик света, как солнце моя супруга здесь со мной была, и я верю, что и там тоже будет, что я сподоблюсь быть там с ней, молимся об этом, пусть будет воля Господа. Слова вспоминаются матушки протоиерея Федора Соколова, батюшки, который этот мир оставил, тоже матушка детей здесь сама растила без мужа, и у нее когда спрашивали: а там же не женятся, не выходят замуж, Господь говорит в Евангелии, что пребывают, как Ангелы, а она отвечает, мне очень так понравилось, для меня были большим утешением ее слова, что: «да, мы же и так женаты, мы и так в браке, мы и так венчаны, и никто не будет там говорить: это теперь не считается», меня это греет, в каком качестве и как там это все будет, мы не знаем, да, но то, что мы совершенно друг к другу не имеющие никакого отношения — мне сложно представить. Матушка с первого знакомства, она писала об этом у себя...

К. Лаврентьева

— Я знаю, но я специально задала этот вопрос для наших радиослушателей.

о. Андрей

— Это был человек в моей жизни, я такой нелюдимый был, наверное, ей даже товарищи рассказывали, что я собираюсь идти в монастырь, кто-то ей говорил до нашего знакомства, но так Господь управил, что я, еще будучи в Почаевской семинарии, когда я учился там, как матушка рассказывала мне, то она там трудилась, приезжала как-то с подругой своей и увидела меня, а у нее духовный отец — это схиархимандрит Иона с Одессы покойный, Божий человек, Игнатенко, и у старца она потом спросила: «Батюшка, вот я увидела мальчика и хотела бы, чтобы он был мужем моим». Все просто. Старец говорит: «Ну ты молись, поклончики Касперовской иконе делай и добавляй: «пусть будет воля Божья». И у меня как-то обстоятельства начали складываться, я не собирался переводиться в Одессу, не был в числе тех, кого могли бы отчислить, все было благополучно, нормально, но был друг, Толик, сейчас священник тоже, и он очень хотел перевестись, очень хотел в Одессу, оказалось, что там больше внимания на учебу уделяется. Тогда мы, студенты, строили семинарский храм в Почаевской семинарии, это было здорово, это свой замечательный опыт и благодарю Бога, что я имел возможность учиться в Почаевской семинарии, быть там рядом с Лаврой, это была своя школа и даже бывает, иногда грущу, что не закончил ее, а перевелся в Одессу, но все так произошло, как Господь управил, потому что складывались обстоятельства таким образом: мы подали прошение о переводе, нас отчислили по факту этого прошения, а подали прошение на основании того, что были какие-то договоренности в Одессе, что нас там примут, но когда мы приехали в Одессу, мы даже не поняли, а кто там договаривался с кем, и мы остались среди учебного года, там отчислены, а здесь не приняты и большая благодарность митрополиту Агафангелу, он как-то обратил на нас внимание, мы там на богослужения ходили на все архиерейские, и он благословил, чтобы нас там взяли, он знал нашу историю, это было в период рождественских каникул, то есть мы ничего не потеряли, но это такое испытание у нас было. И уже в Одессе — почему я туда попал? Нормально я учился в Почаевской семинарии, но оказался я в Одессе, учиться туда приехал. И сначала Одесса как бы не приняла, так Господь потом дальше управил, что мы были приняты и благополучно учились, меня даже в хор взяли, и у нас замечательный регент, протоиерей Василий Петручок, нижайший поклон батюшке, он привил любовь к пению в том виде, в котором сейчас тоже занимаюсь, я очень люблю петь с тех пор и народные песни, и богослужения, не только ноты мы учили, у нас даже ноты подписаны, каждая нота партитуры, где-то батюшка переписывал и там сразу наставление, какая-то цитата из Священного Писания или святоотеческие наставления, то есть нас батюшка учил это все проживать, низкий поклон отцу Василию. И на выезде с хором в монастыре женском мы с матушкой познакомились, она туда ездила, ее там хотели постричь, она ездила на каникулах, и как-то душа ее к Богу тянулась и молилась за меня. И я-то думал, что вот тут еще последний выезд, и я уезжаю с Одессы, я ждал этого момента и дальше буду учиться, все-таки устремление было на Салоники дальше учиться, но Господь так управил, что уже даже после ужина я пришел на трапезу, говорю: «Матушка, дайте нам теплого молочка, потому что завтра литургию петь», а перед этим было спето очень много служб, потому что с митрополитом мы по многим селам и весям, по монастырям проехали, утро-вечер службы, и матушка говорит: «Вы сядьте, подождите, если можете, спойте песню «ромашка», она была очень популярная, которую написал митрополит Владимир Сабодан покойный, которому мы очень признательны также, в свое время он меня принял, как отец любящий и оказал помощь. И пока мы там сидели, пели «Ромашку», там матушка моя мыла посуду, помогала где-то там за стеночкой, я не видел ее, и она подошла, угостила меня черешней, и с тех пор мы вместе, так это было чу́дно все, и я никуда не смог уехать.

К. Мацан

— А она подошла, она вас узнала, сказала, что это тот человек, о котором я молилась?

о. Андрей

— Она узнала, но ничего не говорила, конечно.

К. Мацан

— Может быть, позже говорила?

о. Андрей

— Позже да, она не ожидала того, что меня там увидит, это Господь был, я так думаю и надеюсь, ничего же не бывает без воли Божьей. И уже потом я узнал о том, что она к Богу пришла тоже через боль и через скорбь, и я все это слушал, как-то сопереживал и понимал, что у меня не такой путь, что, наверное, я к этой точке еще и не пришел. Ей довелось одной, еще подростком, с младшим братом и сестрой на руках и мама в больнице, как-то выживать, и Господь ее привел тогда в храм, был такой период у нее, и она встретила тоже таких апостольских мужей, простых, верующих глубоко, такой батюшка — отец Серафим в Одессе, иеродиакон был, и сейчас он подвизается в том монастыре, где мы познакомились, и он очень многих людей привел, и матушку мою. Он работал в церковной лавке, и люди приходили за свечечкой, уходили с книжечкой и уже потом исповедовались, причащались и получали самое главное — радость, и их сердца согревались той любовью, которую батюшка распространял на них, а он такой смиренный раб Божий, очень образованный и с прекрасным глубоким болезненным своим опытом личным. И матушка моя от него как-то так загорелась, хотя еще с детства под подушкой у нее был всегда образ Христа, даже до ее крещения, потому что крестили ее не в детстве, тоже где-то в тот период подростковый, и она к Нему обращалась искренне, как-то сердце тянулось, но у нее были сомнения, помню, она говорила, что я вот сомневаюсь, что Ты Бог, Ты прекрасный человек, Ты такой святой, такой Божий человек, но помоги мне, помоги, потому что Иисус, узнала она историю, когда в детстве все эти святые картинки: там Иосиф, Мария, такой Иосиф молодой, ну, это как бы Сын их, также, в принципе, все думали тогда, когда, и Христос жил среди нас, но она чувствовала, но не понимала этого и еще не будучи крещеной, она к Нему обращалась, представляете, у меня такого нет, мне это было удивительно слышать. А потом уже, когда она через какие-то скорби осознанно пришла к Господу, дальше и дальше, ее твердость, решимость, и я это видел и, знаете, даже порой что-то мне казалось странным, потом что она не стеснялась перекреститься или сделать поклон где-то в общественном месте, у Матроны у нас все приходят, но у нас есть храм Петра и Февронии здесь, в Москве, и он как бы на улице, но там икона, и к ней все приходят, не все заходят в храм, но к Петру и Февронии все подходят, почтительное поклонение какое-то свое выразить, обратиться к ним, кто-то крестится, кто-то придет, постоит, стесняясь, потому что многие люди приходят, как бы еще не в храме, мимо, но тем не менее, там бы матушка моя точно сделал поклон.

К. Мацан

— Протоиерей Андрей Харчук, клирик храма священномученика Климента Папы Римского в Замоскворечье сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». Я бы вот о чем хотел спросить, вопрос такой, знаете, я думаю, что тоже у многих возникающий, вопрос о том, как утешать или утешить человека в скорби, причем я сейчас имею ввиду не матушку, а вас, вы же ситуацию эту переживали вместе, и скорбь была ваша тоже, как и матушки и, наверное, человек, который оказался бы рядом в себе почувствовал какую-то необходимость что-то сказать, как-то вас приободрить, как-то попытаться выразить вам сочувствие какое-то, и вот всегда вопрос: а что в этой ситуации сказать, чтобы человека не обидеть, чтобы хуже не сделать, вот какие фразы, какие слова вас ободряли или ободрили бы, а какие ни в коем случае не нужно было бы говорить?

о. Андрей

— Не нужно жалеть, я не помню, жалели нас или нет, но потом, кода матушка ушла, меня очень многие пытались жалеть, жалеть не нужно. Ну и как-то неудобно говорить прямо, но здесь вы спрашиваете, а я в микрофон говорю, что жалеть не нужно, потому что нужно верить в человека и хорошо его обнять, я раньше и не предполагал того, что общение, как-то, кто близок с этой темой, поймут, что когда есть какая-то такая внештатная жизненная ситуация, то двери твоего дома как-то закрываются, ты как-то в норку, потому что, как минимум, может быть не всегда порядок, может быть не до этого, или не в том духе, что ли. Матушка была на людях только тогда, когда могла быть, поэтому многие не верили, что она болеет очень долго, потому что ее видели тогда и в таком состоянии, как она могла позволить себе, чтобы ее видели, уже не имея волос, она все равно парик носила, могла подкраситься и улыбалась она, и других поддерживала до последнего дня.

К. Лаврентьева

— Она очень красивая была.

о. Андрей

— Да. Человека подбодрить, сказать: я в тебя верю, и очень важно, что Господь в тебя верит тоже, Господь любит тебя, всегда будет любить.

К. Лаврентьева

— Отец Андрей, а у меня в продолжение Костиного вопроса еще один немаловажный, на мой взгляд, вопрос: как человек, который прошел и отчасти идет путем таким непростым, Господь вам послал скорбь, что бы вы сказали людям, которые только сейчас с этой скорбью столкнулись, и они пока оглушены потерей близкого, болезнью близкого, болезнью собственной, все, что угодно, дом сгорел, хватает всего у всех, и кто-то из наших радиослушателей сейчас подключился к радио «Вера» и услышал наш разговор, что бы вы сказали людям, которые находятся или встретились с глубокой скорбью и по какой-то причине не могут самостоятельно с этим состоянием справиться?

о. Андрей

— Я хочу сказать, что так, по умолчанию сразу нужно услышать, что все намного лучше, чем кажется и вообще наша история, сегодняшняя беседа, она такую нотку взяла грустную. У меня это первый опыт, у меня так связано, первый вообще прийти, где-то что-то говорить, поэтому мне приходится думать немножко и еще потому, что русский язык, я в Одессе только заговорил на русском языке, а я заканчивал украинскую школу, и матушка так с улыбкой всегда меня поправляла, она мне помогала грамотно говорить на русском языке, особенно первые мои проповеди, мы смеялись, она мне рассказывала, как это со стороны звучит. А мне, на самом деле, хочется радоваться и как-то поделиться этой радостью, как-то это выразить...

К. Лаврентьева

— «Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь, за все благодарите», да?

о. Андрей

— Ну, по поводу того, что у нас на самом деле Христос Воскрес и все будет замечательно, это когда мы в материи живем, заботы об этом всем, попечение, и у нас не складывается, мы хотим так социально упаковаться, прожить прекрасно, себе планируем что-то, на старости что-то там, а будет ли она вообще? Ну а там дальше, как будем умирать, все умрут, но не мы, как-то будет — но нет, рано или поздно бывает такой момент, у Господа свой план, стоп, куда ты идешь дальше, что думаешь, на какой ты стороне и нужно потерять земное притяжение немножко, ну, Господь же говорит: «вначале ищите Царства Небесного, все остальное приложится вам», Он милостиво, очень нежно, аккуратно нас к этому подводит, и только гордыня может как-то противиться этому. Еще сораспяться со своими страстьми и похотьми, а если мы этого сами не делаем, то делает Господь по своему милосердию к нам, Он нас любит и как этому не радоваться, когда ты осознаешь, что Господь, ты куда-то влез, а тебя раз — и на светлые луга прекрасные, ты опять куда-то влез по жизни, опять тебе нужно, ты такое удумаешь, но это и вера слабая у нас, конечно.

К. Лаврентьева

— Отец Андрей, вы знаете, в течение всего этого часа, который мы с вами беседуем, меня неотступно преследует одна и та же мысль: вот существует ветхий человек и существует человек, который должен освободиться от склонности и тяжелых повреждений первородного греха и все-таки соединиться со Христом, иначе говоря, существует человек, существует «я», который с Богом и который живет истинной жизнью с Богом и существует очень много всего наносного, и очень часто мы путаем вот это наносное, вот эту суету и какие-то совершенно неважные проблемы, которые мы ставим во главу угла, какие-то непонятные совершенно истории, которые мы делаем проблемами, накручиваем сами себя и так далее, и существует совершенно правильная, истинная жизнь, к которой мы все должны стремиться, простая правильная истинная жизнь со Христом. И вот сейчас, сидя с вами в этой студии, я все время себя корю за то, что я непозволительно часто занимаюсь какой-то ерундой, то есть я придумываю проблемы там, где их нет и мне кажется, что они такие трагические, и если что-то происходит это все возносится до каких-то огромных масштабов, но потом, понятно, сдувается, но все равно, мы ведь тратим жизнь свою на то, чтобы ковыряться в своих детских травмах, вспоминать, чем там нас обидели родители. Я сейчас не про себя конкретно даже говорю, мы ковыряемся в близком человеке, в муже, в друзьях, в свекровях, в зятьях и так далее, и так далее, мы все время в ком-то ковыряемся, мы ковыряемся в себе, но не в том правильно смысле, когда нужно просто встречаться с Богом внутри себя, а именно ковыряемся, расковыриваем то, что совершенно не нужно, и вот очень хочется задать вопрос этот вам: отец Андрей, как отрезвляться, пока тебя не отрезвил Господь, говоря таким языком довольно жестким, даже не так: как иметь и стяжать трезвость, пока жизненные обстоятельства тебя не вынудили к тому, чтобы протрезветь немножко от своей суеты и уймы непонятных мыслей и намерений, и выдуманных проблем, которые мы, люди часто себе создаем?

о. Андрей

— Я прошел по другому пути, поэтому вам не могу сказать, как, не имея скорбей, я могу поделиться тем, что сам имею, поэтому вы сейчас со мной сидите, такие вопросы говорите, а если бы вы посидели со мной, прожили со мной рядом где-то какое-то время, то в итоге всегда так заканчивается, что вы бы еще сказали: слава Богу, может даже была опасность сказать, что ой, какая я хорошая по сравнению с этим...Так вот, глядя на Господа нашего Иисуса Христа, Спасителя нашего, все к Нему, еще Ник Вуйчич если бы здесь сидел, то, конечно, это было бы более эффектно его видеть и потом делать выводы, и как он доносит это, а мы да, мы скорбим, мы немощны, много знаем, но ленимся и нерадение очень многих людей убивает таких, которые могли бы в перспективе быть счастливы, но Господь говорит: «молитесь непрестанно, да не увидите вы напасть», вот все к Господу, будьте, как дети. Что мне помогало в тяжелые минуты, я еще хотел сказать, вы спрашивали, чтобы меня жалели — это нет, я думаю, никому это не поможет в конечном итоге, а поверить в человека, помочь ему молитвой, помолиться за него — это очень действенно, это все изнутри должно быть, можно говорить, но не иметь любви, а если сказать с любовью, можно просто: дай Бог тебе здоровья, ты человек, ты нам нужен, если что, мы рядом или просто, может, тепло обнять, если это есть, чтобы слово или твое действие, оно было, как пена такая, раз и поделился, тогда это будет работать, а так, сердце у тебя такое теплохладное, ты лучше не говори, лучше молча помолись, я так понимаю. Хотел бы сказать, это будет полезно услышать, я думаю, что прожить бы один день, боль утраты, осознание как раз своей жизни и слава Богу, потом уже «слава Богу» ты говоришь, а сначала ты это все проживаешь и прожить бы один день, и боль утраты, кто-то мне сказал: «ухватиться за край ризы Господней», я могу обращаться к людям, которые могут услышать: вот у меня в телефонной книге я обнаружил, у себя в «Ватсап» люди выкладывают тему или статус такой, что все могут видеть, и вот когда-то пересекался тоже по жизни по милости Божией с отцом Спиридоном, тогда была статья на «Православии.ру» писали тоже, там владыка Тихон тогда еще не был епископом, и отец Спиридон из Сретенского монастыря, и он выкладывает каждый день в «Ватсап» там цитаты святоотеческие, какие-то мысли интересные и фотографии. И я вот один из тех людей, кто у него есть в телефонной книге, и он у меня есть в телефонной книге и знаете, что порой, низкий поклон батюшке, я ему уже звонил, об этом говорил, я думаю это такая проповедь сильная для меня — вот просто почитать эту тему у него, посмотреть «Ватсап», это, может даже давало возможность и силы день этот прожить, я просыпался, потом заходил, там Спиридон уже поставил-не поставил какое-то слово. Один раз вот я тоже, возможно, даже у него или кто-то мне сказал: «удержаться за край ризы Господней» — а что это? Иисусе мой, Иисусе мой, Господи Иисусе Христе, помилуй мя, сразу хочу отослать на Ютюб канал или в Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) у отца Андрея Ткачева есть прекрасное видео об Иисусовой молитве, пять слов, пять камней, которые когда-то, как батюшка говорит, взял Давид для сражения с Голиафом, а другого нет, это можно проверить, когда ты не можешь ни спать, ни есть и за что-то держаться надо, есть дети рядом, которые тащат тебя в жизнь, им нужно, ты понимаешь ,что ты не даешь им, люди спрашивают потом: батюшка, как вы справляетесь? Да я не могу сказать, что я справляюсь, а что, есть другие варианты? Нет. Потом какие-то другие фразы, по-моему, Александр Свирский говорит: «Замолчи, глупый разум, слушай Бога», ассоциации, воспоминания в любой ситуации в разговоре каком-то что-то сразу может, какие-то моменты, вспоминается что-то свое личное, и оно болит, я думаю, все люди, которые имели какие-то утраты, а потом вокруг тебя сколько есть всего и надо это принимать и этим тоже успокаиваться, а об этом я узнал как раз, когда читал слово, которое говорил митрополит, простите, не помню, как имя, но слово утешения на похоронах родным протоиерея Федора Соколова, он говорил о том, что вокруг боль если других принимаешь, ты обращаешь на нее внимание, то тебе как-то спокойнее становится, тебе легче становится. Мы все — члены Церкви Христовой, все во Христе едины, а Христос, он пошел на Крест, и кто идет за ним, тоже так это будет.

К. Мацан

— Спасибо за эту беседу, спасибо за эти слова, хочется просто подумать над ними и ничего больше не говорить. Протоиерей Андрей Харчук, клирик храма священномученика Климента Папы Римского в Замоскворечье сегодня был с нами и с вами в программе «Светлый вечер». В студии была моя коллега Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. До свидания.

К. Лаврентьева

— Всего вам доброго.

о. Андрей

— До свидания, любите и будьте любимы.