«Прославление святителя Тихона Московского». Диакон Михаил Гар

У нас в студии был старший специалист отдела новейшей истории Русской Православной Церкви Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета диакон Михаил Гар.

Разговор шел об отношении к личности и служению Патриарха Тихона после его кончины, а также о том, как состоялось прославление его в лике святых и о чудесной истории обретения его мощей.

Этой беседой мы завершаем цикл из пяти программ, посвященных жизни и служению святителя Тихона Московского.

Первая беседа с диаконом Михаилом Гаром была посвящена детству и юности святителя Тихона.

Вторая беседа с сотрудником историко-культурного и просветительского центра «Соборная палата» Андреем Ивановым была посвящена служению святителя Тихона в Америке.

Третья беседа с диаконом Михаилом Гаром была посвящена истории избрания Патриарха Тихона.

Четвертая беседа со священником Сергием Ивановым была посвящена периоду патриаршества святителя Тихона.

Ведущий: Алексей Пичугин

---

А. Пичугин

— Друзья, здравствуйте! Это «Светлый вечер» на Светлом радио. Меня зовут Алексей Пичугин, рад вас приветствовать. И сегодня завершающая программа нашего цикла. Всю эту неделю мы говорили о личности патриарха Тихона, о его жизни, о том, как события в истории нашей страны связаны с его жизнью. И, естественно, это очень важно, и события переломные абсолютно. И сегодня мы будем говорить об отношении к патриарху Тихону уже после его кончины и, конечно же, о его прославлении, которое произошло неоднократно. Это тоже интересный момент. И у нас в гостях диакон Михаил Гар, старший научный сотрудник отдела новейшей истории Русской Православной Церкви Православного Свято-Тихоновского гуманитарного Университета. Здравствуйте!

Диакон Михаил Гар

— Здравствуйте, дорогие слушатели! Христос воскресе!

А. Пичугин

— Воистину воскрес Христос! Итак, 25-й год, патриарха Тихона не стала. Сегодняшняя наша программа, она не ставит целью изучить, что было после. Не будем говорить мы впрямую о местоблюстительстве и о всех перипетиях, которые с этим связаны. У нас, кстати, с отцом Михаилом была любопытная очень программа про местоблюстительство митрополита Петра. Можете её найти у нас на сайте, в архивах radiovera.ru. Сегодня мы будем говорить об отношении к личности патриарха Тихона, потому что личность патриарха Тихона, она, как мне кажется, настолько безупречна, и отношение к ней в совершенно разных частях Русской Церкви, внутри страны, в России, за рубежом.

По-разному относились к митрополиту Сергию, понятно. По-разному относились ко многим иерархам, советским иерархам, зарубежным. Но вот личность патриарха Тихона, она такая вот неприкосновенная, совершенно непререкаемая, авторитетная, почему так? Ведь тоже были: «я не враг советской власти». Кто-то при жизни упрекал его в том, что ему приходится идти на какие-то компромиссы с большевиками.

Диакон Михаил Гар

— С самого начала задачей советской власти был подрыв авторитета церкви в целом и святителя Тихона в частности. И именно в то время и церковные люди, и враги церкви оказались единодушны в том смысле, что и те, и другие ставили знак равенства между церковью русской и патриархом Тихоном, между авторитетом Русской церкви и авторитетом патриарха Тихона. И даже, собственно, православные люди получили в 20-е годы наименование тихоновцев. Часто вспоминаю, что в свое время ученики Христовы получили в Антиохии какое-то как будто бы даже насмешливое наименование христиан. И вот это наименование осталось за христовыми учениками, мы до сих пор именуем себя христианами.

А. Пичугин

— И вот таким образом, ну как и крест, знаете, из орудия позорной казни стал символом победы.

Диакон Михаил Гар

— Да, хотели, кто называл первых христиан христианами, хотели над ними посмеяться, что они последовали за неким человеком, как они думали, которого распяли. Вот, а получилось, что это имя христиан так и осталось за христианами доселе. Вот так и про святого патриарха Тихона. Тоже православные стали тихоновцами. Почему так? Потому что это в противовес всяким другим, например, обновленцам. Обновленцы не православные, люди верующие это знали, это понимали хорошо. А патриарх Тихон и все, кто с ним, они и есть православные.

Вот так получился этот синоним. Сколько ни старалась власть предержащие как-то поколебать авторитет патриарха Тихона, у них не получалось. Не помогла и кампания по вскрытию мощей, не помогла и кампания по изъятию церковных ценностей. Все равно там в народе верующем и даже просто среди всех граждан нашей страны, так особенно никто, по всей видимости, не склонен был верить, что патриарх Тихон такой злодей нехороший, что он не хотел помочь голодающим. Вот сколько ни пропагандировали, как-то вот не верилось. И очень ярким в этом смысле свидетельством является дневниковая запись Марии Вишневой. Да, одна из тех, кто охранял патриарха, она записала у себя в дневничке, что умом я понимаю, что он враг и очень опасный, но вот сердцем это не чувствую.

А. Пичугин

— Как так получилось, просто вот на ваш взгляд, человека, изучающего этот период активно, что, люди так просто стали вот эти ярлыки раздавать. Он враг. Ведь эта девушка, женщина, она ещё несколькими годами ранее даже помыслить не могла, что будет относительно там патриарха или митрополита оперировать такими эпитетами.

Диакон Михаил Гар

— Не знаю, могла она помыслить или нет. Она была из семьи, где, по крайней мере, уже родители её были социалисты убеждённые.

А. Пичугин

— Да, ну, может быть так, да.

Диакон Михаил Гар

— Вот, а ярлыки-то, собственно, появились у неё потому, что на политзанятиях ей объяснили, кого она будет охранять. Вот и она понимала, её убедили, что это враг и опасный, но, когда она встретилась с опасным врагом, она увидела другое и поверила больше своему сердцу, чем своему уму, о чём и записала. А дальше большевики продолжали трудиться над дискредитацией патриарха Тихона, и над этим же трудились обновленцы. Обновленцы, собственно, не стоит их сильно от большевиков отделять, потому что они действовали по их указанию.

А. Пичугин

— Но они тоже разные были, обновленцы.

Диакон Михаил Гар

— Обновленцы, они, конечно, разные, они между собой сильно ругались и грызлись, но даже сам известный чекист Евгений Александрович Тучков, специалист по разрушению церкви, охарактеризовал их как сброд.

А. Пичугин

— Ну, потому что он... Я всё время вспоминаю эту фразу, сказанную... эту цитату из 1923 года о том, что не было ни одного церковного пьяницы и казнокрада, который бы не оказался уже через год после создания обновленчества у обновленцев. Но при этом у них были совершенно разные... были идейные же люди. Всё-таки мне почему-то кажется, что среди обновленцев, ну, как бы хватало и порядочных людей, которые просто пошли туда из определённых не идеологических и не меркантильных соображений.

Диакон Михаил Гар

— Да, идейного я знаю и то, не знаю, не уверен до конца, но всё-таки знаю, пожалуй, только одного. Был такой человек, отец авиаконструктора Поликарпова, протоирей Николай, который в женатом состоянии стал у обновленцев епископом. И да, вот он, судя по архивным материалам, как-то верил в то, что он на этой почве, на почве сотрудничества с новой властью, что он, может быть, чего-то достигнет и как-нибудь на поприще церковного служения. Но вообще-то, конечно, все, кто по ошибке примкнули, все, кто в заблуждении каком-то находясь, все, кто там ожидали чего-то другого, может быть, лучшего, чем оно получилось на самом деле, вот эти все люди быстро принесли покаяние. И те, кто потом в обновленчестве остался после того, как патриарх Тихона освободили под подписку о невыезде летом 1923 года, все эти, все, кто остались после этого, все уже были люди нехорошие совсем. Но, значит, мы имели в виду, что авторитет патриарха Тихона должен был пострадать и в результате активной агитации, и в результате тех действий, к которым его власти склоняли. И, как вы отметили несколько минут назад, патриарх Тихон вынужден был под давлением властей заявить о том, что он советской власти не враг. Это действительно он сделал летом 1923 года, и на сей счёт у нас теперь в нашем распоряжении это и есть, есть переписка товарищей Менжинского, Тучкова и Ярославского, т.е. власть предержащих, которые обсуждали, на каких условиях они готовы освободить из-под ареста, как они выражались, бывшего патриарха, которого обновленческий лжесобор 1923 года разжаловал. Вот теперь они были готовы его отпустить на определенных условиях. Условия они обсуждали, и вот в том числе должно было быть два заявления для Верховного суда и для верующих. И Патриарх Тихон должен был там принести некое покаяние в том, что он допускал антисоветские действия. Он сказал, что да, действительно, в силу своего воспитания он их допускал, но вот теперь он советской власти, отныне он советской власти не враг, но потом уже...

А. Пичугин

— Ну и не друг.

Диакон Михаил Гар

— Да, в кругу каких-то близких людей он говаривал, что я же не сказал, что я ей друг.

А. Пичугин

— Ну, об этом мы, кстати, очень подробно говорили с отцом Сергием Ивановым.

Диакон Михаил Гар

— Говорили, безусловно, это всё такое дело достаточно известное, а наше дело сегодня — напомнить о том, что как ни пытались разные представители советской власти дискредитировать патриарха, у них ничего не получилось. И потом, освободив, они его пытались заставить то и дело пойти на какой-нибудь компромисс, в кавычках это поставим слово, потому что, не знаю, компромиссом надо называть, наверное, что-то другое, но, в общем, склоняли его к переходу на новый стиль в богослужении, склоняли к тому, чтобы он принял в состав органов церковного управления одного из видных обновленцев, товарища Красницкого. Склоняли к тому, чтобы он составил и обнародовал бы какую-нибудь декларацию о политической солидарности с советской властью, подобную той, что потом обнародовал митрополит Сергий. Но ничего этого патриарх Тихон не сделал, ни того, ни другого, ни третьего, ни четвёртого, все эти предложения, он даже если поначалу был готов о них подумать, от всего отказывался. Поэтому говорить уверенно, что он там шёл на компромиссы, нет, в итоге он ни на что не шёл, что противоречило бы совести. И чем бы это кончилось дальше, сказать трудно, может быть бы и такие привели бы в исполнение власти свои долговременные чаяния, как бы избавиться от патриарха, но он в 25-м году почил, как многие говорят, всё-таки не своей смертью, но доказательства у нас нет.

А. Пичугин

— Сейчас достаточно активно об этом снова заговорили, в год столетия.

Диакон Михаил Гар

— Да, да, да. Бог весть, мы не будем сейчас в это углубляться, какие есть свидетельства тому и другому.

Так или иначе, ни с авторитетом его ничего сделать не смогли, ни заставить его пойти на какие-то неприятные шаги тоже не заставили. Авторитет патриарха оставался непререкаемым и дальше, сказать, он в какой-то мере распространился в значительной мере на митрополита Петра, его преемника. Вот того тоже митрополита Петра, сподвижника и помощника.

А. Пичугин

— Да. Очень важно, что они вот так и мыслились вместе. Они были единодушны.

Диакон Михаил Гар

— И патриарх Тихон-то отошёл вечность, а митрополит Пётр до 1937 года жил, до самого расстрела, и все, кто потом и соглашался с политикой митрополита Сергия, и не соглашался, и у нас, на канонической территории Русской Церкви, и за рубежом,

все-все-все поминали митрополита Петра, считали его законным главой церкви, и считали его продолжателем дела святителя Тихона. Вот. А все остальное считали таким уже делом, которое делал заместитель митрополита Петра, не советуясь с ним. Значит, тут уже этому другая цена, соответственно, а так законный глава Русской церкви есть, он преемник патриарха Тихона в полном смысле, и так продолжал жить патриарший авторитет дальше. Жил он в митрополите Петре.

А. Пичугин

— Напомню, друзья, что в гостях у Светлого радио сегодня диакон Михаил Гар, старший научный сотрудник отдела новейшей истории Русской Православной Церкви Свято-Тихоновского университета. А можно мы вот сразу перенесёмся в более позднее время, потому что всё, что до Великой Отечественной войны, во многом это всё-таки как раз церковь, хорошо помнящая патриарха Тихона, но вот война такой рубеж. Ну, скорее, рубеж — это 37-38-й годы, и вот этот вал просто смертей и убийств, террора, но после войны, после 1943 года, это была уже церковь, ну, во-первых, её движущей силой, архиереями, в первую очередь, стали люди, которые чаще всего были представителями белого духовенства до войны, постригшиеся там, овдовевшие, ещё как-то лишившиеся семей, и рукоположенные в епископов на излёте войны. И вот именно они стали новой церковью. Многие из них были из обновленцев, кстати говоря, да? Ведь всё-таки мы говорим, что обновленцы...

Диакон Михаил Гар

— Многие, не многие, но некоторые. Некоторые стали, и было это вынужденно, потому что условие такое, митрополиту Сергию в 43-м году поставили, что он должен их принять в ряды московской патриархии.

А. Пичугин

— И какова же память с этого момента в относительно современной церкви была о патриархе Тихоне?

Диакон Михаил Гар

— О патриархе Тихоне нельзя было много говорить. Память, конечно, была, но говорить было невозможно. И даже в 88-м году, когда у нас праздновали тысячелетие Крещения Руси, и праздновали очень широко, нельзя было говорить о его прославлении. Хотя 88-й год это всё-таки уже гласность. Тем не менее, канонизация стала возможна только уже в следующем году, в 89-м. И никак не раньше.

А. Пичугин

— А в 89-м году у нас с момента смерти патриарха Тихона прошло всего 64 года. То есть были люди, которые его помнили прекрасно.

Диакон Михаил Гар

— То есть мы подчеркиваем, что до 88-го года речь вести было нельзя о патриархе Тихоне. Так вот... Прописано ли это было где-то? Вряд ли.

А. Пичугин

— Ну, в принципе, вряд ли тогда очень многие запреты прописывали. Они просто были как само собой разумеющееся.

Диакон Михаил Гар

— Да. Вот нельзя и всё. А так, конечно, среди верующих, верующие знали, что был такой патриарх. Но поскольку говорить нельзя, то не всегда и детям рассказывали.

А. Пичугин

— И совсем другая история была за рубежом. Вот там наследие патриарха Тихона было незыблемо. Причём люди разные абсолютно в отношении друг друга. Это тоже очень непростая история взаимоотношений людей внутри РПЦЗ. Но при этом авторитет патриарха Тихона для всех, почти для всех, для них был такой безупречный.

Диакон Михаил Гар

— Да, вообще говоря, коли уж скоро мы стали думать о канонизации, сейчас упомянули этот вопрос, то и разрыв болезненный с церковью на родине переживался за рубежом всеми, так или иначе, и теми, кто оказался под омофором поначалу владыки Антония Храповицкого, да, потом его преемника митрополита Анастасия Грибановского, да, и евлагеанами, и всеми другими зарубежниками, последующими, да, все так или иначе переживали болезненность этого разрыва, и долго бытовало мнение, что невозможно самостоятельно каких-то святых канонизировать без единения с церковью на родине. Но списки готовили.

Годы шли, и становилось всё яснее, что потребность-то есть, а на родине никого прославить не дадут. Поэтому нужно было что-то делать, и состоялась-таки первая канонизация.

Первым, кто был прославлен, был отец Иоанн Кронштадтский, которого на родине бы не прославили, конечно, ни при какой погоде в те годы.

А. Пичугин

— А это 81-й год, да, если не ошибаюсь?

Диакон Михаил Гар

— Нет, 64-й. В 64-м, на что-то подобное надеяться, ладно, ещё в 70-м у нас всё-таки прославили Святого Равноапостольного Николая Японского. Но он Японский, и это прошло. Вроде власти не были сильно против. А вот отца Иоанна Кронштадтского, конечно, бы никогда не дали, поскольку отец Иоанн монархических взглядов человек, был известен этим.

А. Пичугин

— Ну а там ещё и митрополит Филарет Вознесенский через некоторое время стал первоиерархом. Человек ну такой уж совсем монархических взглядов и непримирим по отношению к советской родине.

Диакон Михаил Гар

— Ну, следующим святым, которого прославили зарубежники, был преподобный Герман Аляскинский. И, наверное, если бы у нас думали о его прославлении, то, может быть, тоже бы никаких вопросов и не было, как с Николаем Японским, потому что Аляска далеко, преподобный Герман такой монах, пустынножитель, созерцатель. Вот тут уж это просто следующая канонизация, надо бы ее обязательно вспомнить, тоже все-таки преподобный Герман, нельзя его не упомянуть, раз уж пошла об этом речь, да, а после преподобного Германа канонизировали блаженную Ксению Петербургскую, и вот эта канонизация блаженной Ксении, у нас как, наверное, можно видеть, да, из этого рассмотрения, что мы говорим не обязательно о канонизации новомучеников, мы говорим о том, что когда, в принципе, Русская церковь за рубежом осознала, что ей нужно восполнить то, что не могла сделать церковь на родине, значит, нужно было прославить тех угодников, которых не успели прославить до революции, но которых уже почитали и любили. Вот, значит, компенсировали эту невозможность их прославить дома.

Отец Иоанн Кронштадтский, преподобный Герман и Блаженная Ксения. Наконец, к 1981-му году, когда уже подготовили прославление новомучеников, уже давно шла дискуссия о том, как новомучеников прославлять. Это большая и отдельная тема, и в основном она касается Царственных страстотерпцев, что был сложный и болезненный вопрос, как их канонизировать. Ощущалось, что их нельзя отделить от новомучеников и исповедников всех остальных, но как их прославлять, то ли как мучеников, то ли как страстотерпцев, то ли прославлять их в полном составе, то ли всё-таки насчёт государя были у кого-то размышления, что, может быть, это и не стоит.

А. Пичугин

— Но любопытно, что у нас до сих пор в зарубежной церкви, несмотря на объединение, мы по-разному смотрим на вот эту канонизацию и смотрим на то, как он прославлен. Царь-мученик или царь-страстотерпец?

Диакон Михаил Гар

— Думаю, что во многом эти уже сгладились какие-то отличия в этом плане. Мне кажется так, не знаю, не буду говорить на 100%, значит, в этой дискуссии некоторую точку поставил в своё время покойный протопресвитер Александр Киселёв. Да, он на Донском кладбище, его могилка, он вернулся из эмиграции...

А. Пичугин

— Легендарный человек, я бы про него отдельную программу сделал. Жаль, вот, просто...

Надо повод какой-то найти и сделать прям отдельную программу. Может, про личности зарубежной церкви, которые очень яркие и повлияли на нашу историю, потому что, конечно, отец Александр Киселёв — это фантастическая история, биография.

Диакон Михаил Гар

— Да, да, тут есть что вспомнить, безусловно.

Вот они с матушкой Каллистой покоятся на Донском кладбище, неподалеку от алтаря Большого собора, там можно найти их высокие кресты на их могилках. Вот, отец Александр высказался в том смысле, что не надо смущаться тем, что у государя Николая есть какие-то сложные моменты в биографии. Он говорил про то, что святость — это итог жизни, и если мы можем спокойно почитать и мученика Вонифатия, и преподобную Марию Египетскую, и Вифлеемских младенцев, то у нас сразу снимаются все вопросы. И, во-первых, если были какие-то сложности там на раннем этапе жизни, были или не были, и то по мемуарам мы только знаем, а так у нас нет четких доказательств, да? Потом, если ещё говорить про то, что некоторые новые мученики, в том числе Государь, неявно за Христа пострадали, а, как некоторые утверждали, пострадали как политические враги новой власти, то и это ничего, потому что Вифлеемские младенцы, да и сам Иоанн Предтеча тоже пострадали не за Христа, а, как бы, кратко сказать, за правду.

Вот, и это ничего, и это не мешает прославлению. Вот это проговорил отец Александр, это стало некоторым ключевым моментом, надо было к этому прийти, и пришли. А святителя Тихона автоматически включили в этот список новомучеников, потому что относительно него вопросов не было уж точно никаких, когда канонизация свершилась, то потом оказалось, что всё-таки некоторые имена из этого списка, они для нас неприемлемы, но, на самом-то деле, их попросту надо исключать, потому что ничто же сумняшеся, потому что за рубежом не было полной информации. И всё тут.

А. Пичугин

— А там даже были случаи уникальные, когда канонизировали человека, который на тот момент был ещё жив.

Диакон Михаил Гар

— Вот, это связано с дефицитом информации, а также не только с дефицитом, а также с тем, что, значит, кто-то не дал себе труда достаточно проработать это.

А. Пичугин

— Но и невозможно было проработать, всё-таки списки-то как вот сравнить? Как узнать, чем жизнь человека закончилась, и в случае, о котором я говорил, закончилась ли вообще?

Диакон Михаил Гар

— Расстреляли ведь в советское время и некоторых обновленцев, и некоторых григориан, не принесших покаяния. Вот несколько таких лиц попало в списки, но это на самом деле не такая уж проблема, не стоит об этом сильно переживать, да, канонизация свершилась, человеческие недочеты в этом были, не нужно, наверное, самому этому акту, если была допущена ошибка, придавать какое-то страшное значение, да, но вот Григория Яцковского прославили, явная ошибка, исключаем спокойно это имя, понимаем, что остальные прославлены вполне, так сказать, по достоинству, если угодно, да, такое слово употребить здесь. Вот святитель Тихон прославлен среди иных новомучеников в 81 году. И прославление состоялось, так сказать, всех вместе, вместе с Царственными страстотерпцами в полном составе. Вот кто-то мученики, кто-то исповедники, кто-то страстотерпцы, но весь собор именуется собором новомучеников и исповедников, собственно, с тех пор. Потом, тогда же никто не думал, что пройдет немного времени, и прославление станет возможным и у нас. И вот к 88 году, к тысячелетию Крещения Руси, всё-таки многое стало возможным. Состоялся очередной поместный собор, так называемый, и у нас. Это был уже не такой, конечно, поместный собор, как в 17-18 годах. Там присутствовали одни архиереи, их было не так много. Но всё-таки канонизация состоялась, прославили святителя Феофана Затворника, святителя Игнатия Брянчанинова, преподобного Андрея Рублёва, преподобного Максима Грека, старца Амвросия Оптинского. Наконец, блаженную Ксению прославили у нас уже. Как бы сказать, это не утверждение зарубежной канонизации, да? Это независимо произошло у нас.

А. Пичугин

— Мы сейчас прорвёмся буквально на минуту. Я напомню, что у нас в гостях диакон Михаил Гар, старший специалист Центра изучения новейшей истории Русской православной церкви Свято-Тихоновского университета. И Алексей Пичугин. Никуда не уходите. Говорили мы в течение нескольких дней о жизни патриарха Тихона, а теперь говорим о его прославлении, об отношении к нему, к его личности уже в советское время у нас и за рубежом, в зарубежной церкви.

А. Пичугин

— Возвращаемся в студию Светлого радио. Напомню, что в гостях у нас сегодня диакон Михаил Гар, старший специалист отдела новейшей истории Русской православной церкви Свято-Тихоновского университета. Говорим о прославлении патриарха Тихона и здесь, в России, и в Зарубежной церкви. Это всё в разное время произошло.

Ну вот сейчас мы говорим в целом о том, как стало возможным прославлять новых святых. Но сначала-то ведь, видите, вы тоже называете имена тех, по поводу кого не было дискуссии, да? Преподобный Андрея Рублёв, Ксения Петербуржская. Это всё те люди...

Диакон Михаил Гар

— Пробный шар. Это те люди, относительно которых там советская власть ещё всё-таки, пребывавшая в некоторой силе, сомнений больших иметь не могла.

А. Пичугин

— Ну, Ксению Петербуржскую всё советское время в Ленинграде почитали, и в блокаду к ней ходили. А Андрей Рублёв, ну, к этому времени, уже к перестройке, безусловно, с точки зрения советской власти, важнейшая часть нашей культуры.

Диакон Михаил Гар

— Да, Дмитрия Донского прославили, святого благоверного князя, святителя Макария Московского, который при Иване Грозном служил, вот, автором макарьевских Четьи-Миней, в общем, первого, кстати, прославителя русских святых. В общем, это был пробный шар, и в определении соборном упоминалось, что это только начало, то есть говорилось о возможности новых канонизаций. Но эта возможность, она наступила очень скоро. В октябре 89 года в Даниловом монастыре собрался архиерийский собор, где прославили уже патриарха Тихона.

А. Пичугин

— То есть, это всё советское время, с разницей в 8 лет с зарубежной церковью.

Диакон Михаил Гар

— Да. Вот за промежуток времени от лета 88-го, когда праздновали тысячелетие крещения Руси, до осени 89-го, вдруг оказалось, что мы можем прославить патриарха Тихона. Великолепная деталь. Губонин — крупнейший церковный историк, подпольный, тайный церковный историк, который собрал колоссальный материал о патриархе Тихоне, который заложил основы изучения новейшей церковной истории нашей. Губонин скончался в 1971 году, ровно в тот день, когда канонизировали патриарха Тихона. За 18 лет до того.

А. Пичугин

— Я про 1981 год, канонизацию за рубежом. Насколько я помню, ещё были живы священники, которые были рукоположены при патриархе Тихоне. А вот к 89-му, я не уверен, что был кто-то, кто помнил его именно как священник, но были люди, которые помнили его детьми, подростками.

Диакон Михаил Гар

— Да, так связь времён, если бы ещё немножко потянуть, она бы могла сильнее распасться. А так какая-то ниточка протянулась.

А. Пичугин

— Всё же да, ниточка протянулась, вы представляете Свято-Тихоновский университет, ну мало того, что он Свято-Тихоновский, так ещё и, в общем, благодаря вашему университету эта ниточка тянется.

Диакон Михаил Гар

— Отцы-основатели нашего университета, протоирей Владимир, протоирей Александр Салтыков, отец Александр Щелкачёв, они пили чай с Губониным, общались с ним.

А. Пичугин

— Кто-то про это рассказывал, я помню, даже у нас в эфире.

Диакон Михаил Гар

— Да, так что ниточка была такая вот прямая даже почти. Вот уж не говоря о том, что тот же дед отца Владимира Воробьёва, он даже от патриарха Тихона лично получил подарок в своё время, знал его.

А. Пичугин

— А всё-таки известно что-то об отношении среди верующих, духовенства советского времени к Патриарху Тихону? Кто-то об этом, хоть что-то об этом говорили. Вы сказали уже в начале программы, что об этом говорить было не принято. Был запрет, не было запрета, но всё равно церковная среда — это такое особое место, где эти запреты в каком-то публичном поле, на полях конференций, в докладах это невозможно, но в храмовой жизни не могли не вспоминать.

Диакон Михаил Гар

— Верующие москвичи ходили в Донской, на место упокоения патриарха. Причём они были почти уверены, верующие, что могилка разорена. Но ходили, приходили помолиться, приносили иногда какой-нибудь цветочек. Незаметно. Но чувствовали стремление там побыть, возле святого патриарха.

А. Пичугин

— А почему думали, что могила разорена?

Диакон Михаил Гар

— Потому что, по всей видимости, полагали, что большевики бы не оставили могилу неприкосновенной.

А. Пичугин

— Похоронили и похоронили. Опять же, вскрывали мощи, а тут... Ну, я помню, конечно, описание у митрополита Тихона Шевкунова, тогда архимандрит, а тогда ещё вообще иеромонаха, как поднимали мощи, и как их искали, и как они действительно не просто не были уверены, а думали, что там... Я помню, вот такой штрих был, что патриарха Тихона хоронили в определённом облачении.

Диакон Михаил Гар

— И Введенский потом в нём щеголял.

А. Пичугин

— И якобы Веденского потом в нём видели. Но всё-таки пришли к выводу, что, скорее всего, таких облачений было два.

Диакон Михаил Гар

— Это другой комплект. Да, у Введенского был другой комплект. А ещё был малый омофор у Губонина, хранился дома, на письменном столе он у него лежал как святыня. И на этом малом омофоре есть сделанная рукой Губонина надпись, что это малый омофор из разорённого, так сказать, захоронения.

А. Пичугин

— То есть даже Губонин, ну не даже Губонин, но Губонин тоже был уверен.

Диакон Михаил Гар

— Да, да, он тоже был уверен. Его аккуратный почерк там, вот этот малый омофор, он сейчас в соборной палате лежит в Лиховом переулке, как святыня, тоже можно прикладываться к нему.

А. Пичугин

— Так а откуда этот омофор?

Диакон Михаил Гар

— Вот он, значит, дальше от Губонина попал к какому-то его знакомому...

А. Пичугин

— Нет-нет-нет, а я не очень понял, как он к Губонину попал, и какова история вообще этого омофора?

Диакон Михаил Гар

— Как его приобрёл Губонин — это некий вопрос для нас.

А. Пичугин

— И чей это омофор тоже непонятно.

Диакон Михаил Гар

— Вот, святителя Тихона.

А. Пичугин

— А, всё-таки...

Диакон Михаил Гар

— Да, это абсолютно точно святителя Тихона.

А. Пичугин

— Но не из захоронения же?

Диакон Михаил Гар

— Да. Да, это из другого комплекта оказалось. Ну а после Губонина он вовсе со временем попал к патриарху Алексею, от него к Пюхтицким сестрам, а те передали нам. Вот он у нас теперь хранится как святыня, можно всегда подойти, приложиться. Там иконочка рядом маленькая патриарха Тихона. В общем, и Губонин думал, что разорили, скорее всего. Но когда искали, мы помним, что ведь оказалось, что не в первом, как бы это объяснить-то лучше, объяснял это владыка Тихон так, что настоящее захоронение оказалось гораздо глубже, чем его поначалу искали.

А. Пичугин

— А то есть до него просто не докопали?

Диакон Михаил Гар

— — Да. Или вообще никто и не собирался его трогать? Возможно, что интересовались, но некое пространство, которое поначалу откопали, оказалось пустым.

Диакон Михаил Гар

— И уверились в своей правоте, что действительно его нет.

А. Пичугин

— Да, а потом-то уже, когда в Малом Соборе случился пожар, то стали искать обстоятельно, и прокопали поглубже. Был археолог, такой очень известный, Сергей Беляев, вот он постарался, постарались ещё кто тоже участвовал в этом, и прокопали поглубже, поискали ещё, и там оказался подлинный склеп. Причём он был как-то хитро припрятан, чуть в сторонку, и ещё под какой-то конструкцией. Кто хоронил, те хорошо подумали, как это сделать, что будут попытки разорить, и постарались это предотвратить.

А. Пичугин

— То есть вы как бы... Вот я тут сейчас нашёл цитату из митрополита Тихона: «Вначале под полом взором археологов предстал отопительный канал, при помощи которого зимой собор обогревался теплым воздухом. Сбоку от него обнаружился склеп с тремя рядами захоронений, с дубовым гробом и мощами святого, и только по диагонали от последнего, под плитами, служившими основанием для отопительного канала, оказался патриарший склеп». То есть это же нужно было за короткое время, его же после смерти практически сразу похоронили. Пять дней всего потребовалось на то, чтобы всю эту конструкцию устроить.

Диакон Михаил Гар

— Да, устроили и смогли это сохранить в тайне. Собственно, никто не...

А. Пичугин

— Даже до сих пор никто не знает, кто это всё придумал и сделал.

Диакон Михаил Гар

— Да, а епископ Борис Рукин, наверное, знал, который организовывал сам процесс прощания, похороны. Думаю, что он должен был это знать. Но он... потом он повёл себя... Вот, повёл себя нехорошо, примкнул к грегорианскому расколу, покаяния не принёс, но всё-таки он не рассказал никому, по всей видимости, несмотря на последующие свои, в кавычках, подвиги. Так что обретение мощей, которое состоялось в феврале 92-го года, состоялось, получается, через два с половиной года после прославления, оно явилось таким чудом, такой нечаянной радостью, этого могло и не быть, могли не найти запросто, могли не найти, если бы злоумышленник не бросил в малый собор бутылку с зажигательной смесью, вот если бы не решили потом при реставрации все-таки покопать получше, если бы не поискали пообстоятельнее, много таких есть «но» и «если». Но, вопреки всему, мощи были обретены. Вот теперь, рассказывал один человек замечательный случай, что когда он всё-таки почти последнюю у него тысячу рублей пожертвовал в ящик на новую раку святителю Тихону, то в этот день ему пришла очередная зарплата с какой-то прибавкой на тысячу.

А. Пичугин

— Ну, это вполне могло произойти.

Диакон Михаил Гар

— Да. Это так, мелкое свидетельство о том, что святитель Тихон видит каждого, кто туда приходит, помолиться ему в Донской. Ну и теперь уже надо заметить, что неотъемлемой частью канонизации всегда является богослужение, составление новой службы. Об этом буквально через несколько мгновений.

А. Пичугин

— Напомню, что в гостях у Светлого радио сегодня диакон Михаил Гар, старший специалист отдела новейшей истории Русской православной церкви Свято-Тихоновского университета, и мы говорим о прославлении патриарха Тихона, которое уже в наше время произошло. Ну, практически в наше, знаете, 36 лет назад, это уже сложно назвать нашим временем.

Диакон Михаил Гар

— Ничего, мы ещё помним эти времена. А кто постарше нас помнит их хорошо.

А. Пичугин

— Про служебные истории, про новую службу патриарху Тихону. У нас же утверждена новая служба, но была же и предыдущая, насколько я понимаю. Предыдущая была, но она была составлена как бы на скорую руку. Видимо, к канонизации надо было поспешить, чтобы уже как-то новому святому, тем более такому святому, чтобы ему уже молиться. Нельзя сказать, что эта служба какая-то не такая. Она служба как служба, но она простенькая по содержанию. Там ничего такого особенно выдающегося нету, как, скажем, есть такой пример службы святителю Дмитрию Ростовскому. Вот она служба, которая на преставление его служится, в день его кончины, она тоже очень простенькая, а служба на обретение мощей есть замечательная. Вот у святителя Тихона ситуация в чем-то похожая, что недавно вот к 22-му году все-таки закончились труды над двумя посвященными ему службами. Одна служба — она такая универсальная, её можно служить и на преставление, если будет ситуация, как в этом году. Обычно-то не получается, потому что скончался патриарх Тихон на Благовещение. На Благовещение служат праздничную службу. И святому как бы места нет в этот день.

А. Пичугин

— Нет, но ведь всё-таки, ну да, это уже у нас никак не перенесёшь.

Диакон Михаил Гар

— Но в этом году перенесли. В этом году 6 апреля была отдельно память Патриарха Тихона.

А. Пичугин

— Ну, так можно делать каждый год.

Диакон Михаил Гар

— Так каждый год не будешь. Но есть день.

А. Пичугин

— Нет, знаете, каждый год не получится, потому что Пасха, естественно, у нас подвижна, но при этом достаточно часто будет выпадать время, когда это можно сделать. Вот так скажем.

Диакон Михаил Гар

— Да. А вообще-то такой день, когда можно спокойно праздновать святителю Тихону, это 18 ноября по новому стилю, день избрания на патриарший престол.

А. Пичугин

— Ну это ещё теперь актовый день в СТГУ.

Диакон Михаил Гар

— Да, этот день в церковном календаре теперь и есть. Поначалу он был локальный, университетский, что это вот наш праздник, наш актовый день, годовое торжество такое, а теперь это в общецерковном календаре, это настоящий такой удобный для всех день памяти святителя Тихона. Ни один другой так хорошо не подходит, чтобы был специальный отдельный день, когда ни с каким другим праздником не пересекается. И вот служба, которую утвердили в 22-м году, она состоит из шести стихир, кондака и тропаря, которые составил протоиерей Владимир Воробьев. То есть тропарь и кондак — главные такие песнопения, и шесть стихир очень важных. Все прочее, тоже весьма важное, и канон на утрене, и другие циклы стихир, все что в службе есть, составила Ольга Игоревна Хайлова — крупнейший современный церковный гимнограф. Она автор целого ряда служб новомученикам, митрополиту Кириллу Казанскому, архиепископу Серафиму Самойловичу, преподобному мученику Неофиту Осипову, святым отцам Поместного собора. Это я только назвал вот самое-самое основное, что первое приходит в голову. Вот так у неё ещё есть длинный список трудов. Вот Ольга Игоревна, выпускник физтеха, регент церковной истории, автор монографии о преподобном мученике Неофите Осипове, многих статей, публикаций, источников по церковной истории. В общем, это выдающийся человек, к тому же она еще и сейчас руководит таким движением «Поющая миссия», они поют в госпиталях для раненых воинов, вот им помогают реабилитироваться. Она стала сестрой милосердия в наши дни, закончила курсы соответствующие, постоянно трудится неустанно, неуклонно, неизменно вот остальная часть службы принадлежит ей, и также ею полностью составлена вторая служба на обретение мощей, которая служится тоже вот в этот соответствующий день февральский. Утверждена служба не сразу, видимо, потому что долго формальности проходили соответствующие, но, наконец, прошли, и теперь, значит, по крайней мере, та служба, которая в целом, она лежит на сайте Московской Патриархии, можно ее всегда найти. Та часть, что принадлежит отцу Владимиру Воробьеву, значит, напомню, тропарь, кондак и шесть стихир, они построены по совершенно замечательному принципу. Принцип такой. Отец Владимир внимательно прочитал обращения, послания святителя Тихона его патриаршего периода, начиная с момента, как он получил весть об избрании на патриарших престол, и из этих текстов, которые опубликованы, которые лучше всего их смотреть в книжке «В годину гнева Божия» она называется. Она книжка не очень большая, обозримая такая, лежит на сайте Азбука Веры. Вот составлена Александрой Кривошеевой. Значит, там есть самые известные тексты, принадлежащие патриарху Тихону. Во-первых, «Слово в ответ на благовестие патриаршества». Во-вторых, «Послание об анафематствовании, творящих кровавые расправы».

В-третьих, отклик святителя Тихона на Брестский мир. В-четвертых, послание по поводу междоусобной брани. Потом там есть еще послание с предостережением против мщения и о невмешательстве в политическую борьбу. И еще несколько документов, вот таких основных, ключевых для понимания того, как проходило патриаршее служение святителя Тихона. И вот из этих текстов выбраны самые какие-то яркие, опорные места и включены в службу. И получилось, что настоящие, подлинные слова патриарха Тихона стали словами церковной молитвы к нему обращенной. Вот это был принцип, по которому отец Владимир составлял те самые тексты. Он их составил еще чуть ли не в девяностые.

А. Пичугин

— То есть это не то, чтобы к 22-му году это было сделано?

Диакон Михаил Гар

— Да. А вот всё остальное Ольга Игоревна восполнила уже ближе к нашему времени. Пока вот формальности проходили, но, условно говоря, вот несколько лет назад она завершила эти труды.

Она руководствуется теми принципами, которые я изложил подробно в одном из своих интервью. Интервью это лежит на сайте ПСТГУ. И его легко найти: «Ольга Хайлова о гимнографии новомучеников». Вот так посмотреть, ввести в поисковик. И оно выскочит. Там она рассказывает о том, что чтобы составить службу кому-то из новых мучеников, вообще любому святому, нужно изучить все его творения, максимально возможно, насколько это можно, изучить свидетельства о нем. Дальше, когда всё это будет изучено, выделить какие-то ключевые темы, которые необходимо отразить в гимнографии. И потом их расписать. О чём будет первая песня канона, о чём вторая. Простите, второй у нас в канонах не бывает. Третья, четвёртая, пятая и так далее. О чём будет этот цикл стихий, о чём этот, чему будет преимущественно посвящён, и учитывать при этом особенности, что там на более важной позиции стоит, что она может быть какой-то там не такой заметной. Вот, и это так, я, так сказать, некоторый конспект того, что там в интервью рассказано, говорю сейчас, и дальше она отдельные слова посвятила тому, как, собственно, какие слова и выражения должны быть в службе? Как какие-то современные понятия, которых еще в древности не было, когда составляли службы древним святым, как их включать в сегодняшние тексты, посвященные новым святым?

их подвиг, все-таки имеющий какие-то исключительные черты времени, да, и места, как его включить в общий контекст святости до всех времен и народов. Вот эти вот все вопросы Ольга Игоревна продумывала специально и служу патриарху Тихону, но это пример, как они могут быть реализованы. Приведу в качестве иллюстрации всего лишь одну, единственную стихиру, остальное вы сами всегда сможете увидеть, но просто она, может быть, одна из самых показательных. Эта стихира поется на утрене, по 50-м псалме. И она большая довольно, но звучит она так. «Богомудре, святителю Тихоне. В годину гнева Божия, (кстати, в годину гнева Божия, это тоже как отец Владимир сделал, это его собственные слова.

Вот он сказал, что он избран на патриарший престол в годину гнева Божия. Вот она это включает, как его собственное свидетельство) жребий патриаршества от Бога восприим, вере и покаянию и праведности и чистоте и братолюбию вся научил еси». Это констатация, вот как, собственно, что было главное в его служении, что он учил вот этому всему. А дальше вдруг такая мысль: «тем (то есть по этому по церковно-славянски) и в пустыне безбожия водительством твоим, яко Моисея иногда, церковь Русская, яко же столб огненный[U1] , стоянием воистине пред всеми воссия». Тут идея глубокая. Ольга Игоревна вспомнила, что свое служение патриарх Тихон, когда только был избран, соотнес со служением пророка Моисея. Тогда он сказал, что Моисей говорил Господу, что народ сей для меня тяжел, почему я? неужели я его родил, что я должен носить его как нянька носит ребенка? я должен его выводить вот, но значит потребовал, чтобы Господь шел с ним, постоянно был с ним, вот и патриарх Тихон тоже проводил народ через пустыню, только Моисей через такую каменистую природную пустыню, а патриарх Тихон через пустыню безбожия. Вот это осмыслить было очень важно. И, наконец, что Моисей не увидел обетованную землю, не вступил в нее своими ногами, и патриарх Тихон не дожил до времен мирных. Но он с высоты небесной видел свое Отечество как Святую Русь. И вот эту Святую Русь, почему он видел свое Отечество как Святую Русь? Потому что Святая Русь — это уже мысль, восходящая к отцу Иоанну Крестьянкину, к его проповеди 94-го года, в день новомучеников, что это те, кто отдали свою жизнь за Христа, за свою веру. Вот они своей общностью, все новомученики-исповедники, они, собственно, и образуют эту Святую Русь. Отец Иоанн отсылал к откровению Иоанна Богослова, когда была снята пятая печать, да, то Иоанн Богослов увидел у престола Божия тех, кто пострадал за Христа, и спросил у Господа, услышал, что они спрашивают Господа, доколе Ты не мстишь тем, кто нас убил? И Господь им ответил: подождите еще малое время, пока ваши продолжатели дополнят число. Вот они и дополнили число — новомученики и исповедники. И вот, святитель Тихон, получилось, это как раз тот человек, кто возглавил этот сон. Вот это вот осмысляется, что он, как пророк Моисей, вывел русскую церковь, повел русскую церковь через пустыню безбожия, возглавил сонм новомучеников, и теперь с высоты небесной видит наше Отечество как ту землю, которая израстила всех этих святых.

А. Пичугин

— Спасибо большое. Вот такая у нас получилась неделя, линейка «5 программ о жизни патриарха Тихона, святителя Тихона». Я очень надеюсь, что через все эти истории, которые наши гости вам рассказывали, нам рассказывали, он стал ближе, понятнее, и это время стало немного понятнее. Время очень разное. Мы, знаете, такую эпоху объяли от императора Александра II, от рождения будущего патриарха Тихона до уже фактически перестройки, от обретения его мощей и до его прославления. Спасибо большое, сегодня у нас был в гостях диакон Михаил Гар, старший научный сотрудник отдела новейшей истории Русской православной церкви Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Спасибо вам, отец Михаил.

Диакон Михаил Гар

— Спасибо, дорогие слушатели, что были с нами. Надеемся на новые встречи.

А. Пичугин

— Да, я уверен, что они будут. Спасибо, до свидания.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Ф.М. Достоевский как религиозный философ». Борис Межуев
• «Путь к священству». Протоиерей Алексей Давиденко
• «Религиозная философия А.С. Хомякова и И.В. Киреевского». Константин Антонов

---

Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов