"Праздник на Крутицком подворье". Светлый вечер с Константином Беремешем (02.11.2016)

У нас в гостях был ответственный за работу с молодежью на Крутицком подворье Константин Беремеш.
Мы говорили об истории и сегодняшней жизни Крутицкого подворья в Москве, о многочисленных мероприятиях, проводимых на подворье для молодежи, а также о благотворительном празднике, организованном совместно с фондом "Жизнь как чудо" ко Дню Народного единства.

---

А. Пичугин

— В этой студии, студии светлого радио приветствуем вас мы — Лиза Горская…

Л. Горская

— И Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— Этот час ближайший вместе с нами и с вами проведет ответственный за молодежную работу на Крутицком Патриаршем подворье Константин Беремеш. Здравствуйте!

К. Беремеш

— Здравствуйте!

А. Пичугин

— В двух словах, наверное, надо начать с того, что такое Крутицкое подворье. Я часто довольно-таки встречаю в различных соцсетях, в «Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)», в «ВКонтакте», еще где-то какую-то красивую картинку такую, как будто бы и не из Москвы, с надписью: «Самая неизвестная московская улица. А знаете ли вы, что почти в самом центре Москвы есть такое удивительное место?» В общем, знаем, да. И оно там уже не одно столетие находится. Хотя когда туда попадаешь, на самом деле оказываешься не в Москве, а в каком-то таком маленьком, тихом, спокойном, размеренном провинциальном городе, где этот большой — монастырский, не монастырский — комплекс храмовый. От него идет такая дорожечка с маленькими домами одноэтажными, двухэтажными — туда вот, в самую гущу московской жизни. Всё это очень необычно смотрится. И когда там стоишь, даже не представляешь, что в двух шагах находится и метро «Пролетарская», и «Павелецкая» рядом, и Кремль тоже относительно недалеко, такое средоточие московской жизни. В двух словах расскажите, пожалуйста, о том, что же это за место такое.

К. Беремеш

— Совершенно правильно вы отметили, что это уникальный островок старой Москвы. И когда туда попадаешь, то такое ощущение, что ты очутился в далеком прошлом. Возможно, в нашем сегодняшнем мегаполисе как раз не хватает вот этой частички исторического прошлого, о котором мы часто мечтаем. Чем актуально это подворье? Оно, конечно, очень старинное и у него грандиозная история. Но вот в преддверии 4-го ноября я хотел бы особенно рассказать об этом подворье с точки зрения этого праздника — Дня народного единства, который мы будем отмечать совсем скоро. 4-го ноября 1612-го года именно оттуда пошло войско на освобождение захваченного Кремля. Дело в том, что на Крутицком подворье находится три храма — это Успение Пресвятой Богородицы, храм Петра и Павла и Воскресение Словущего. И именно этот храм Успения Пресвятой Богородицы являлся на тот момент вторым по значимости после Успенского храма Кремля. Как вы знаете, в старину называли в честь Успения Пресвятой Богородицы именно самые знаковые храмы. И поэтому это уже доказывает то, что Крутицкое подворье было знаковым местом.

Л. Горская

— Извините, оно было вторым по значимости успенским храмом или просто храмом?

К. Беремеш

— Храм на тот момент, как история нам сообщает, был вторым по значимости храмом в Москве.

А. Пичугин

— И настолько хорошо сохранился сам комплекс, что там постоянно снимают разные исторические фильмы. Лет, наверное, уже больше десяти назад — я помню, что шел по Крутицкому подворью, я там одно время довольно часто бывал, потому что там находился один из фондов Исторического музея. И снимали очередной фильм. Лето, июль или июнь, градусов 30, сильно за тридцать, может быть 32, и не знаешь, куда деться от жары, а снимают зимнюю сцену — кучи искусственного снега и актеры в шинелях, кутаются в эти шинели, я не знаю, то ли там как-то тепло сохранялось, то ли… В общем, страшная картина.

Л. Горская

— В этом смысле Крутицкое подворье вообще излюбленная площадка для кинематографистов, для художников, там постоянно студенты художественных вузов что-то рисуют. Видимо, задание «нарисуй средневековый город», и все идут туда.

К. Беремеш

— Там просто уникальная архитектура — то есть там можно просто порисовать эти вот домики старинные. И можно нарисовать уникальную архитектуру изразцовых элементов, которые присутствуют на главном здании.

Л. Горская

— На фасаде?

К. Беремеш

— Да, на фасаде подворья. Поэтому здесь рай для художников. Они могут там рисовать часами, и так и происходит. Бывает, приходишь утром рано на работу и вечером задерживаешься, выходишь — а они всё рисуют и рисуют. Уже все ушли давным-давно, уже скоро подворье закроется…

Л. Горская

— Уже темно, уже не видно ничего, а они всё рисуют!

А. Пичугин

— Я, наверное, лет 10 не был на Крутицком подворье, а тут недавно, несколько недель назад, может, месяца полтора, друзей повез на Крутицкое подворье. Оказалось, что они живут в Москве, но никогда не были там.

К. Беремеш

— Хотелось бы обратиться к предыдущему нашему разговору. 4-го ноября в 2012 году у нас был установлен поклонный крест в честь этого события. И теперь каждый год 4-го ноября там служится панихида по павшим воинам после Литургии, именно у этого поклонного креста. Поэтому, пользуясь случаем, хотелось бы пригласить всех радиослушателей прийти 4-го ноября на Крутицкое Патриаршее подворье. Прежде всего на Литургию, конечно, которая начинается в 9 утра у нас. А дальше у нас будет панихида по павшим воинам. И дальше у нас будет уникальное мероприятие — это ярмарка, которую мы организуем совместно с благотворительным фондом «Жизнь как чудо».

А. Пичугин

— Давайте об этом поговорим чуть попозже.

Л. Горская

— Подождите. Панихида — речь идет о том, что 4-го ноября, насколько я понимаю, это пятница, это Дмитриевская родительская суббота, так?

А. Пичугин

— Накануне субботы.

Л. Горская

— Поэтому панихида по павшим воинам?

К. Беремеш

— Да.

Л. Горская

— То есть это Дмитриевская родительская суббота — традиционно вспоминаются воины павшие.

А. Пичугин

— Еще потому что 4-го ноября — День единства и согласия. Ну и Казанская…

Л. Горская

— Но панихида?

А. Пичугин

— Панихида, потому что 4-го ноября — День единства и согласия. А там еще и…

К. Беремеш

— По павшим воинам.

А. Пичугин

— …изгнание поляков из пределов Китай-города и т.д. Но это 1612-й год. Мы вернемся обязательно к обсуждению ярмарки фонда «Жизнь как чудо», это важно. У нас для этого будет отдельное в нашей программе время. А я вспоминаю: буквально несколько недель назад, месяца полтора, я друзей своих привел на Крутицкое подворье, которые там никогда не были. И я сам не был уже, я думаю, не несколько лет, а судя по тому, что мы обсуждали с Константином, лет 10. Потому что я им показываю что-то, рассказываю: «А вот за Крутицким подворьем большое здание, это здание гауптвахты, действующей, между прочим. Вот смотрите — там колючая проволока, вышки, колючая проволока…» А где всё это?

Л. Горская

— Вот верь после этого тебе, Алексей.

А. Пичугин

— Вот выяснилось, что нету, по словам Константина, уже лет 10 как нету там ни колючей проволоки, ни гауптвахты, ни вышек. Я подхожу посмотреть, что же в этом здании, а там написано, что, собственно, это и есть Синодальный отдел по делам молодежи Русской Православной Церкви.

Л. Горская

— На месте гауптвахты?

А. Пичугин

— На месте гауптвахты. Что, ты какой-то символизм в этом усматриваешь?

Л. Горская

— Нет, я просто уточняю.

А. Пичугин

— Так вот, давайте поговорим…

К. Беремеш

— Бытует мнение, что в одних из казематов там находился Берия.

Л. Горская

— В какой момент?

А. Пичугин

— Когда «выпал из доверия». (Смеются.) Расскажите про Молодежный отдел: чем он занимается, для чего он нужен, какие основные задачи вообще перед ним стоят?

К. Беремеш

— Синодальный отдел — это прежде всего организация Русской Православной Церкви. И основные задачи, если говорить простым обычным языком — это задача привлечения молодежи в храмы, ко Христу. И здесь есть целые стратегические направления, которые реализует Синодальный отдел. К сожалению, у нас сегодня молодежь еще не вся воцерковленная. И есть люди, которые делают странные вещи. Вот сегодня только прочитал…

Л. Горская

— «У нас» — в смысле, у нас в стране? Или у вас в отделе?

К. Беремеш

— У нас в стране. (Смеется.) Вы знаете, я сегодня прочитал в «Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)» очень интересную заметку. Одна высокопарная дама, владелица крупного бизнеса в Петербурге, она пишет, что провели юбилей доченьки, скорее всего было 20 лет дочке. И так как она родилась в преддверии Хеллоуина, по словам мамы, то они с нечистой силой провели этот юбилей дочки. Ну, это страшно, на самом деле, когда такое пишут люди…

Л. Горская

— Может, она это в шутку написала?

К. Беремеш

— Возможно, это в шутку. Но знаете, в каждой доле есть доля шутки. Когда у нее несколько тысяч подписчиков, и человек достаточно авторитетный в определенных кругах, то, соответственно, люди могут воспринять это как…

Л. Горская

— Как призыв к действию?

К. Беремеш

— Да, как призыв к действию, совершенно верно.

Л. Горская

— Но это просто говорит о ее даже не безграмотности — она этому не придает значение, она имела в виду костюмы смешные и этот вот маскарад, который…

А. Пичугин

— В конце концов, что-то приобретает смысл, когда в него этот смысл вкладывается.

Л. Горская

— Другое дело, что если подумать, то определенные вещи не стоит делать даже в порядке маскарада и в шутку.

К. Беремеш

— Конечно. Я думаю, что Синодальный отдел прежде всего и должен организовывать таких как мы, ответственных за молодежную работу на приходах, чтобы как-то доносить правильные и истинные вещи до молодежи прежде всего. Потому что вот это столетие, которое просто выпало из жизни обычного человека — когда были нападки на Церковь — это привело к тому, что сейчас у нас молодежь совершенно не образована, с точки зрения — ни религии, не знают, ни своей истории, ничего не знают.

Л. Горская

— А кто виноват: история, родители, школа? И почему вы считаете своим долгом что-то доносить? Я вот просто о чем думаю: ну, молодежь, ей что в первую очередь хочется? Чтобы им было интересно и весело. Вдруг кто-то до него что-то начинает доносить. Ну, вы до него донесли, что плохо веселиться в костюмах нечистой силы, ну спасибо, он пошел... Но нужно ему, наверное, что-то взамен предложить — какое-то другое веселье, в первую очередь?

К. Беремеш

— Как раз мы и организуем какие-то — если говорить о веселье, то определенные мероприятия, где молодежь могла бы себя и как-то проявить, и поучаствовать, и как-то пообщаться. Есть такие интересные мероприятия, достаточно часто мы организуем балы молодежные — достаточно светское мероприятие. Мне вот недавно задали вопрос: «А как это Церковь организует балы?» Нет, конечно, Церковь не организует балы. Ребята, которые хотят быть полезными для общества, организуют эти мероприятия. И люди, придя в первый раз на наши балы, они в дальнейшем начинают ходить и изучать историю дополнительно, как-то приобщаются к культуре этой.

А. Пичугин

— Ответственный за молодежную работу на Крутицком Патриаршем подворье Константин Беремеш сегодня гость программы «Светлый вечер». Мне кажется, что балы — это такое мероприятие, которое интересно либо определенным молодым людям, у которых есть… Я не хочу сказать, что у них есть воспитание, а у других нет — просто что-то из семьи идет, какие-то интересы, связанные с историей, может быть, с реконструкцией, есть вкус к классической музыке уже в возрасте 16-17 лет…

Л. Горская

— И наряды есть.

А. Пичугин

— Наряды есть, есть интерес к этим нарядам. А люди, которые отмечали Хеллоуин в клубе, вряд ли их прямо так заинтересует возможность надеть платье а-ля 18-й век или такой же костюм и пойти на бал. Замещение получается…

К. Беремеш

— Альтернатива должна везде присутствовать. Но тем не менее я хочу отметить, что у нас нету такого дресс-кода 18-го века или 19-го века. У нас современные костюмы, современная одежда. Знаете, я замечал просто, что ребята, которые совершенно далеки от такой бальной культуры, да и вообще, может быть, от классической культуры, приходят на наши мероприятия и действительно остаются очень довольны. Это так.

Л. Горская

— Вы такую вещь сказали, и я так поняла, что ваше движение, ваша организация состоит из двух частей. Есть ребята, которые как-то хотят быть полезными для общества — инициативные, и пытаются свою активность как-то созидательно приложить. А есть какая-то часть молодежи, которую вы пытаетесь каким-то образом просветить, образовать, как вы сказали — «что-то донести до них». Образованием назовем это. Вот как у вас осуществляется взаимодействие этих двух настолько разных частей молодых людей?

К. Беремеш

— Это осуществляется совершенно естественно — мы же общаемся. В тех же социальных сетях и просто при встрече, и на каких-то мероприятиях общих.

Л. Горская

— Откуда берутся те, кто… Не та часть, которые активисты и пришли сами, а другая часть. Откуда они берутся у вас?

К. Беремеш

— Разные люди существуют у нас. Просто когда ты делаешь свое дело, ты на своем собственном примере показываешь — кто-то этим заинтересуется, кто-то, может быть, не заметит. Но мы делаем яркие мероприятия, делаем от души и честно.

Л. Горская

— А я объясню, почему я спрашиваю у вас. Я недавно была в гостях у своих друзей. Моя подруга, которая матушка, жаловалась мне: «У нас прихожане... очень поменялся социальный состав, средний возраст увеличился. И куда-то делась вся молодежь. Как мне молодежь в храм вернуть, я не понимаю». Кто-то ей советует завести «Инстаграм (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)», кто-то еще что-то другое советует. На самом деле — вопрос. Видимо, отхлынула та волна интереса к Церкви, такого, не замутненного никаким знанием, которая была несколько лет назад, и сейчас снова дефицит «молодой крови», дефицит энергичных молодых людей появился. И я поэтому у вас и спрашиваю: откуда вы молодежь берете?

К. Беремеш

— Смотрите. Во-первых, я думаю, что молодежь не отхлынула — есть у нас детские воскресные школы. И смотрите, ребенок ходит в воскресную школу на протяжении нескольких лет, дальше он выпускается из этой детской воскресной школы. И куда он девается? Он никуда не девается, он уходит просто в светскую жизнь. Здесь должно быть какое-то предложение со стороны молодежных организаций православных, которые готовы… Ну хорошо, ты выпустился из школы воскресной — вот ты можешь поучаствовать здесь, показать какие-то интересные задачи, открыть перспективы для молодежи. Потому что этот возраст — до 25 лет — он самый такой яркий, самый активный. Это я даже по себе замечаю, что в то время я был более активным, нежели сейчас, потому что сейчас уже другие заботы.

Л. Горская

— Мне кажется, что я даже умнее была, чем сейчас. Я свои сочинения университетские смотрю, думаю: кто это написал? Какой умный человек.

А. Пичугин

— Кстати, то же самое — я недавно нашел свою какую-то университетскую работу, казалось бы…

Л. Горская

— И что выросло? (Смеются.)

К. Беремеш

— Ну, может быть, в тот момент вы были более целенаправленны как раз на обучение, образование.

А. Пичугин

— А вы не встречали никогда такого мнения: когда сейчас говорят «православная молодежная организация» — к сожалению, в последние несколько лет в глазах встает такой образ военизированных ребят в камуфляже…

Л. Горская

— С хоругвями наперевес.

А. Пичугин

— С хоругвями наперевес, которые идут отстаивать чьи-то интересы.

К. Беремеш

— Ни разу не видел.

А. Пичугин

— Или второе мнение — это я сейчас весь негатив перечисляю, который встречается: православный комсомол.

Л. Горская

— Ну почему же вы ни разу не видели? Если вы следите за новостями, то вам регулярно должны попадаться всякие мероприятия…

К. Беремеш

— Вот по поводу православного комсомола — я вот православный человек, я был бы счастлив, если бы у нас был православный комсомол.

А. Пичугин

— Вот видите. А у нас часто приходят люди, которые прошли через время как раз то, когда был не православный комсомол, и они с гордостью рассказывают о том, как они туда не вступали. Не просто потому, что это советская организация, которая объединяла молодежь по идеологическому принципу, а это еще и организация, которая в принципе объединяла, лишала человека определенной доли индивидуальности.

К. Беремеш

— Вы знаете, для молодежи всегда актуальный вопрос — вступать или не вступать.

А. Пичугин

— Не только для молодежи.

К. Беремеш

— И смотря куда вступать. И соответственно, если… Вот вы говорили: как привлечь молодежь в Церковь? Никакими инстаграма (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)ми, никакими популистскими мероприятиями молодежь в Церковь не заманишь и не загонишь. Сейчас, к сожалению, очень часто на это больше уповают при организации молодежной работы. Мне кажется, здесь задача Церкви просто быть чистыми, честными, показывать свою открытость людям. Вы знаете, вот я…

Л. Горская

— Извините, перебиваю — как ты покажешь свою честность? Где молодежь должна твою честность увидеть? В «Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)» и должна, потому что она в «Инстаграме (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)» сидит.

К. Беремеш

— Нет, в обычной жизни. Вы знаете, молодежь она так или иначе все равно приходит в церковь — хотя бы разок она придет посмотреть. И очень важно не отпугнуть ее в этот момент. Недавно был у меня такой случай, буквально на днях. Я был в Санкт-Петербурге в командировке, и утром, мой поезд рано приехал, я пошел в Александро-Невскую лавру. Зашел, пока служба еще не началась, присел, сижу. И вдруг ко мне подходит девушка, присела рядом. Как выяснилось, ей 18 лет, она вот из представителей той самой молодежи, которая неформальная молодежь, неформально, может быть, одета, какие-то, может быть, есть наколки на ее теле, но тем не менее она пришла туда, в храм. Что собственно ее побудило прийти в храм? По ее словам, она искала там истину, она искала любовь. У нее очень страшная судьба: в ее небольшие годы она уже перепробовала несколько различных наркотических средств и задалась вопросом… Просто подсела ко мне и сказала: «А у вас нет случайно наркотика?» Я был в шоке, конечно, от такого заявления. И сказал: «А зачем ты пришла тогда в храм?» Она сказала: «Я хочу познать истину, я хочу познать свою силу, познать любовь, потому что…» Она так думала, что только через наркотические средства она может обрести силу. Что она сначала попробует, и потом она с этим поборется. И переборов себя…

Л. Горская

— Ну, это ловушка, в которую многие попадают, думая, что они какую-то сверхмудрость — в кавычках — на халяву постигнут, употребив определенные вещества. Это ловушка, это мышеловка — тот самый бесплатный сыр. Казалось бы, что может быть проще? — задумайся и пойми, что просто не может такого быть.

К. Беремеш

— Да, конечно. Я ей попытался объяснить, обычными словами сказать, что, к сожалению, от наркотиков еще просто так никто не отлучался, потому что это химическая зависимость, которая не подвластна может быть человеческому организму. В дальнейшем там появился батюшка, и я ее попросил подойти к батюшке и то же самое, что она мне рассказала — переговорить с батюшкой, рассказать. У нее состоялся разговор. Я видел, что батюшка ее исповедал, он ее проводил, покормил ее. Потому что девочка уже 3 дня не ела, она сказала, что она убежала из дома в поисках истины. Ну, вот такие ситуации показательны — если Церковь будет обращать внимание на каждого прихожанина вне зависимости от его статуса или финансового состояния, то здесь, конечно, потянутся. И прежде всего молодежь, потому что именно в таком возрасте молодежи не хватает какой-то защиты, покровительства.

Л. Горская

— Вот тут я бы возразила: вот кто-кто, а нуждающиеся люди в сложных обстоятельствах своей жизни в первую очередь тянутся в церковь. Вот вы зайдите в любой храм и оглянитесь. Не здоровый имеет нужду во враче, но больные… Там 50 процентов будет страждущих людей, иногда даже немножко отпугивающей внешности. Тут как раз никакой новизны нет — понятно, что человек в каком-то странном состоянии нашел в себе какую-то здравую мысль и приполз в этот храм, слава Богу. Мы-то говорим о… не знаю, о молодежи в вакууме, о среднестатистическом молодом человеке, который… Ну да, у него определенный поиск смысла жизни происходит в любом случае в нужном для этого возрасте. Да, у него самоопределение. Но в целом у него всё нормально, у него благополучная семья, он получает какое-то образование. Почему он должен прийти в Церковь? Почему ему там должно стать интересно? И должно ли ему вообще там быть интересно? Нужны ли ему эти все балы, не балы, развлекалово? Или он должен прийти туда сознательно, повзрослев? Или не прийти. И это будет его выбор.

К. Беремеш

— Если мы говорим о балах — вот мы говорили перед этим о каких-то мероприятиях типа Хеллоуина, мы говорили как раз, что должна быть какая-то альтернатива. Если мы предлагаем не ходить на те вечеринки «нечистые», то, соответственно, мы что-то должны предлагать другое. Но, говоря о том, насколько человеку хочется или не хочется приходить в храм — вот зайдите в любую клинику, и там есть 50 процентов, или даже 80 процентов людей, которые пришли туда из-за того, что у них что-то болит, из-за какого-то заболевания. И процентов 30 или 40 из-за профилактики. В принципе, в Церкви то же самое — то есть люди, которые приходят туда, может быть, по каким-то радостным событиям, их не так уж и мало. Вот я даже, о себе говоря, я вспоминаю: меня многие спрашивают: «Константин, как ты вообще стал работать в Церкви, служить, и каким образом ты вообще пришел в Церковь?» Ну, у меня ничего не было, к счастью, такого плохого в жизни. И наоборот, наверное, от каких-то радостных событий я туда пришел.

А. Пичугин

— Давайте продолжим разговор буквально через минуту. Напомню, что Константин Беремеш — ответственный за молодежную работу на Крутицком Патриаршем подворье, сегодня у нас в гостях. Лиза Горская и Алексей Пичугин. И мы скоро вернемся.

А. Пичугин

— Возвращаемся в студию светлого радио, где сегодня Лиза Горская и Алексей Пичугин. Беседуем с ответственным за молодежную работу на Крутицком Патриаршем подворье Константином Беремешем.

Л. Горская

— Не могу забыть ваши слова про то, что вы бы возрадовались, если бы у нас был бы православный комсомол. Ну что же это такое? Что в этом хорошего вы видите?

К. Беремеш

— Может быть, люди лучше бы жили от этого…

Л. Горская

— От того, что строем бы ходили?

К. Беремеш

— Нет, от того, что они просто приходили бы вовремя в храм. Потому что очень часто такое — наделает человек ошибок кучу, и потом только в конце жизни он приходит в храм покаяться. Может быть, это с одной стороны и хорошо, что он вообще пришел туда. Но жизнь уже пройдена. Было бы хорошо, если бы они, пока еще молодые, туда бы приходили.

Л. Горская

— Вы знаете, это же вообще общая проблема. Даже если храм вынести за скобки, это вообще по жизни так — человек получает жизненный опыт и жизненную мудрость в тот момент, когда у него уже поле для использования и применения этой мудрости минимально, ему уже много лет. Но он может своим внукам, детям передать. В этом проблема, что у нас преемственность внутри семьи, преемственность поколений нарушена. И мы сейчас, и молодежь ваша вынуждены учиться в 20-30 лет тому, что в идеале им должна была бабушка рассказать или мама.

К. Беремеш

— Преемственность поколений нарушена из-за того, что у нас 100 лет выпало просто. У нас религиозной жизни практически не было в государстве 100 лет.

Л. Горская

— Не только религиозной. Так это же следствие как раз вашего комсомола и вашей партии!

К. Беремеш

— Нет, если мы говорим в кавычках о православном комсомоле, то… Комсомол — я имею в виду что, когда я говорю об этом? Во-первых, необходимо обязательно ввести во всех учебных заведениях какие-то образовательные курсы или внедрить просто систему обучения дополнительных уроков, рассказывая о Православии, о религиозных течениях России традиционных…

Л. Горская

— Да мама должна это ребенку рассказывать.

К. Беремеш

— К сожалению, видите, какие мамы бывают. Не все они рассказывают об этом, кто-то знал, кто-то не знал, кто-то…

А. Пичугин

— У нас и так в школе преподают: и основы Православной культуры, и светской этики, и основы Ислама, и Буддизма, и Иудаизма — всё это преподается. А куда еще-то?

К. Беремеш

— К сожалению, преподается это сейчас, во-первых, не везде. Во-вторых, это, насколько я знаю, только 4-й класс, в 4-м классе преподают.

А. Пичугин

— Ну да.

К. Беремеш

— Тот момент, когда ребенок еще вообще не понимает что есть что. Я думаю, что было бы неплохо хотя бы в 10-м, в 11-м классах об этом говорить, повторно.

А. Пичугин

— Это же натолкнется на такую стену непонимания — не со стороны родителей, а со стороны самих молодых людей. Другой возраст…

Л. Горская

— Наоборот, идет отрицание в этот момент.

К. Беремеш

— Я не соглашусь — всё зависит от подачи. Конечно, если преподаватель еще подготовленный, человек верующий, если человек искренний и действительно хочет сделать добро своим подопечным, то тогда никакого отторжения у детей не будет. Я вспоминаю себя…

А. Пичугин

— Вот я тоже хотел спросить.

К. Беремеш

— В 10-м классе наш классный руководитель, моя классная руководительница Ирина Григорьевна водила в храм. Привела в храм, просто мы зашли, многие были вообще впервые в храме. И нам показали какие-то исторические документы, книги старинные, иконы. И мы просто походили, нас не заставляли, ничего нам не желали, мы просто походили, пообщались, послушали, окунулись в этот прекрасный мир. И я уверен, что именно, я не знаю, сколько процентов, я не хотел бы об этом говорить, но просто очень сильное зерно в нас заложил этот поход в храм. И потом еще были посещения храма, но вот тот момент, он мне, наверное, особенно запомнился. Почему? Потому что, во-первых, мы пришли всем нашим классом, это наши друзья. Потом мы привыкли, что в школе нам ничего плохого не преподают — всё, что в школе нам закладывают, оно нам рано или поздно понадобится в жизни. И вот это тоже, может быть, сыграло ту роль, что мы не получили какого-то отторжения. Нам просто показали. Почему нас водят в Третьяковку? В Третьяковку детей водят, а почему в храмы не водят?

Л. Горская

— А в Третьяковку тоже можно по-разному детей сводить.

А. Пичугин

— Скажите, а на какие годы ваши 10-11-ые классы пришлись? На какие годы?

К. Беремеш

— Мне было лет 15, наверное, в десятом классе.

А. Пичугин

— Да, я понимаю, что вам было 15 лет, а в стране какие годы были на этот момент?

К. Беремеш

— Это конец 90-х.

А. Пичугин

— А, конец 90-х. Смотрите, в конце 90-х молодежь, все так или иначе бывали в храме. Потому что какие-то семейные мероприятия — у кого-то крестины, у кого-то, к сожалению, похороны. И детей все равно уже в этом возрасте обычно берут. И дети уже на тот момент... я вспоминаю себя, мне кажется, что мои одноклассники все… Как раз мое воцерковление тоже пришлось на этот возраст, но мне кажется, что все мои одноклассники до единого, как бы они не относились к Церкви, но там бывали, и неоднократно.

Л. Горская

— Меня не покидает ощущение из программы в программу, что у Алексея было какое-то особое детство, особые одноклассники, у него до сих пор особый круг общения, в котором особые совершенно священники и т.д., и т.п. И абсолютно особые уникальные друзья. Ну что ты улыбаешься смущенно? Ну, это правда так.

А. Пичугин

— Все замолчали просто.

Л. Горская

— И все смотрят на Алексея. (Смеются.)

К. Беремеш

— Кстати, в 90-е годы — вспомните, коллеги — в 90-е годы, кстати, тогда еще молодежной работы не было. Потому что мы знаем, что после решения Архиерейского Собора в 2000-м году была создана молодежная…

Л. Горская

— А, то есть вы исключаете возможность, что до решения Архиерейского Собора де-факто могла быть какая-то деятельность?

К. Беремеш

— Слушайте, ну тогда не принято об этом говорить было в тот момент еще. Были уже школы воскресные духовные…

Л. Горская

— Были и организации молодежные, которые занимались.

К. Беремеш

— Согласен, они были, возможно. Но это было не повсеместно, было часто подпольно, можно сказать так.

А. Пичугин

— «РеставросЪ», который переехал тогда из Крутицкого в Данилов монастырь. Воскресные школы стали появляться — ну в 88-м году уже начали, полуподпольно, но в 89-м они вышли уже из подполья окончательно.

К. Беремеш

— 90-е годы — помните, события какие у нас проходили и в стране? И сложная была экономическая ситуация в стране, и люди часто приходили в церковь не только для того, чтобы просто помолиться, но часто попросить милостыню, может быть, обратиться к священнику за каким-то финансовым участием в их судьбах. Поэтому, конечно, сложно было в тот момент… Знаете, очень часто говорят, что священники немного лучше живут, нежели среднестатистический труженик светский, но тем не менее через них и людей больше проходит. Посмотрите, допустим, если мы сравниваем хотя бы тех же врачей и тех же священников, то я уверен, что через священников больше проходит людей.

Л. Горская

— В 1991-м году было создано Всецерковное молодежное движение у нас, в 91-м году. И спустя 9 лет Архиерейский Собор создал Молодежный отдел. Движение было раньше. И уже в начале 2000-х годов ребята молодые, такие же, как вы, на Крутицком подворье развили бурную деятельность — начиная от паломнических поездок, туристических поездок в Крым, во Францию. И вот, насколько мне известно, молодежь, подавая заявку на участие в поездке просто потому, что это интересные места, это удивительные маршруты — пещерные храмы Крыма, Православие во Франции. Кто знает? Оказывается, есть карта православной Франции. И возможно, тогда даже кого-то привлекало интересное такое «окошко», возможность поехать за рубеж. И вот многие из ребят, которые тогда в начале 2000-х участвовали в этих поездках, остались в Церкви и до сих пор в ней, и активны в ней. И приносят пользу Церкви, если можно так говорить, и вообще можно из нашего подвала измерить пользу и вред для Церкви. А это, наверное, и есть то самое зерно, про которое говорили вы — которое тогда каким-то образом заложили в вас, во время вашего посещения храма. И каким-то образом заложили в начале 2000-х в тех ребят, которые сейчас уже взрослые люди. Что общего — вот это зерно.

К. Беремеш

— Не знаю, может в кого-то зерно и заложила поездка паломническая во Францию, но я думаю, что все-таки в 90-х годах бо́льшая часть населения нашей страны бедствовала, голодала.

Л. Горская

— Я про 2000-е говорю.

К. Беремеш

— 2000-е тоже, это было начало только расцвета страны, и ни о каких поездках во Францию бо́льшая часть людей просто об этом не думала. Но я бы хотел сказать, что привлекала и привлекает именно искренность и чистота Церкви. Потому что если мы говорим, что нас привлекают исторические какие-то архитектурные строения старой Москвы, то еще больше нас привлекает именно духовная чистота и духовная история нашего и подворья, и тех мест святых, которые мы посещаем. И люди, которые там служат, они, конечно, отличаются от большей части тех людей, которые находятся в миру. Вот это и манит человека, потому что в каждом человеке заложены любовь и стремление к Богу.

Л. Горская

— Но они ведь могут не отличаться. И что же тогда? Ведь, действительно, никто не застрахован от того, чтобы столкнуться вдруг в Церкви с каким-то таким же проявлением человеческой слабости, как в повседневной жизни. Или эту человеческую слабость может и священник проявить в какой-то момент. И что получается: если нас привлекает чистота и совершенство, то столкнувшись с несовершенством, мы должны отвернуться, что ли?

К. Беремеш

— Для этого, я думаю, в частности, и нужны подобные нашей молодежные организации и сотрудники, ответственные за молодежную работу при храмах, которые должны как-то объяснить человеку, что бывают какие-то жизненные сложности у всех, в том числе и у священнослужителей, когда просто, может быть, человек нечаянно совершенно не обратил должного внимания на прихожанина. То есть здесь нам важно просто сохранить человека в храме, я имею в виду образно в храме, и не отпугнуть. Просто объяснить по-человечески, выслушать его.

А. Пичугин

— У вас те ребята, которые участвуют в молодежном служении на Крутицком подворье, в движении молодежном — это всё воцерковленные люди? Или есть, которые скептически относятся к самой идее, но им нравится тусовка?

К. Беремеш

— Я бы так сказал, что сотрудники, те, кто там служит, кто работает, это конечно, воцерковленные ребята, уже, скажем так, устоявшиеся и в своей вере, и в каких-то пониманиях. Но те, кто приходит, конечно, они бывают разные. И здесь просто надо уметь разговаривать с людьми чисто по-человечески и искренне, потому что… Вот я не знаю ни одного случая, когда люди приходили даже, бывало, враждебно чуть-чуть настроенные, но…

А. Пичугин

— А чего шли-то?

К. Беремеш

— Непонятно, чего они шли. Может быть, поспорить хотели. Но тем не менее всегда уходили с каким-то… Они всегда уходили с пониманием того, что их здесь выслушали, их здесь не прогнали палкой, и здесь им, в принципе, всегда рады. То есть они могут в любой момент вернуться сюда.

А. Пичугин

— Константин Беремеш — ответственный за молодежную работу на Крутицком Патриаршем подворье сегодня в программе «Светлый вечер» на светлом радио. Давайте наконец уже перейдем к теме ярмарки, которая будет 4-го числа. Еще раз напомним о том, что 4-го числа, в предстоящий День народного единства и согласия, ожидается на Крутицком подворье — так как это еще и храм, там мероприятий из-за этого больше, — это и Литургия с утра, это и панихида. А что дальше?

К. Беремеш

— После Литургии, которая начнется в 9 часов утра, и после панихиды у нас состоится благотворительная ярмарка, средства от которой пойдут в помощь детям, у которых есть заболевание печени. Существует такой очень хороший коллектив — благотворительный фонд «Жизнь как чудо», состоящий из молодых очень активных ребят, которые готовят различные мероприятия для того, чтобы собрать средства этим подопечным. Помимо каких-то благотворительных мероприятий, есть еще и просто возможность хорошо провести время в этом уникальном старинном уголке Москвы. Там будут установлены старинные качели специальные, будут различные активности организованы для молодежи, будет организовано и питание. И конечно, призываем всех радиослушателей прийти 4-го ноября на Крутицкое Патриаршее подворье со своими родными, близкими, детьми и отметить этот важный для нашей страны праздник — День народного единства.

А. Пичугин

— Интересно еще, что ярмарка проходит 4-го ноября, в этот день мы вспоминаем события смуты, которые затронули Москву. А Крутицкое подворье они как-то затронули вообще?

К. Беремеш

— Конечно, именно 4-го ноября, по преданию, с Крутицкого подворья пошло народное ополчение на освобождение Кремля в 1612-м году.

А. Пичугин

— Еще такой фактор немаловажный исторический. Скажите, вы какие направления сейчас в основном развиваете в молодежной работе, в Молодежном отделе?

Л. Горская

— А то может показаться, что там только балы и ярмарка.

К. Беремеш

— Я говорил сейчас о балах и ярмарках — это некий…

Л. Горская

— Информационный повод.

К. Беремеш

— Это мероприятия нашего Крутицкого подворья, нашего молодежного коллектива. Что касается Синодального отдела, то там, конечно, это образовательные программы, подготовка и переподготовка ответственных за молодежную работу и на приходах, и в епархиях, и в благочиниях, и программы информационные — развитие информационной работы в Церкви, потому что это немаловажно. Вот вы помните, совсем недавно Святейший Патриарх Кирилл на форуме «Вера и слово» говорил о необходимости усилить информационную работу в Церкви. Потому что часто мы делаем добрые дела, но об этом не говорим. Может быть, с одной стороны…

Л. Горская

— Это по-евангельски и правильно.

К. Беремеш

— Да, это евангельское правило такое. Но тем не менее мы должны все-таки рассказывать о хорошем, потому что если мы… В последнее время — знаете, я вот вчера об этом думал: включаешь телевизор, и всё больше и больше негатива с экранов телевизора на нас выливается. Очень мало, за исключением нескольких каналов, где все-таки говорится что-то хорошее и доброе, что случается в стране. А ведь случается оно очень регулярно, и много всего доброго и хорошего. И людей, которые делают добрые дела, их намного больше, нежели тех людей, которые творят какие-то злые умыслы.

Л. Горская

— По-разному бывает.

К. Беремеш

— Да, тут всякое бывает, но тем не менее нам необходимо говорить о том добром, что мы делаем. Я думаю, что не надо этого стыдиться — о каких-то добрых делах говорить, потому что информационная работа это некий такой рупор общественный…

Л. Горская

— Вот смотрите, как получается. Вы говорите о некой положительной повестке дня, насколько я понимаю. То есть вы сетуете на федеральные СМИ, на телевидение, что там негативная повестка дня. А на самом деле есть и положительные события. Но ведь чтобы создать какой-то положительный информационный фон, совершенно не обязательно рассказывать про свои добрые дела. Есть же и другие способы. Можно предложить просто оптимистический угол зрения, положительный взгляд на жизнь, найти какие-то положительные стороны и положительные явления, не обязательно хвастаясь своими добрыми делами.

К. Беремеш

— Конечно, конечно. Но как пример, все равно должен быть — люди видят, чем ты занимаешься, твои друзья видят, чем ты занимаешься…

Л. Горская

— И ты возгордился. И тут-то ты и пропал.

К. Беремеш

— Нет, ну слушайте, возгордиться можно от чего угодно. Но когда твой товарищ смотрит на тебя и понимает, что ты делаешь не только для себя любимого, но и для других людей, то я думаю, что они могут частично и последовать твоему примеру. Это хорошо.

А. Пичугин

— Вот он комсомол-то как раз.

Л. Горская

— Мне слово «рупор» не понравилось. Вы меня простите, для меня есть какие-то вешки, на которые я очень остро реагирую. В частности, вот слово «рупор» и слово «комсомол», как Алексей заметил. Есть же более живые методы — вот я о чем. Совершенно не обязательно всем ходить строем, доносить через рупор. Чтобы комсомол не бичевать — для меня вот таким ярким примером скаутское движение служит, которое создавалось писателем, нами любимым, Сетон-Томпсоном как… не помню, как называлось — «Гильдия лесных умельцев»? И было совершенно про другое — про саморазвитие личности, про любовь к ближнему, про любовь к живому, к природе, про гармоничное развитие личности в природе, сосуществование людей, зверей и т.д. И когда в дело вмешалась американская военщина в лице человека, имя которого я лишний раз в эфире даже произносить не хочу, вдруг все пошли строем, построились в шеренги, всё живое из этой идеи исчезло, осталась только эта военизированная оболочка.

К. Беремеш

— Никто у нас и не призывает ходить строем и кричать в рупор.

Л. Горская

— Ну так давайте тогда не будем называть это комсомолом тогда!

К. Беремеш

— Комсомол… Во-первых, это вы сказали. (Смеются.)

А. Пичугин

— Это я сказал.

К. Беремеш

— Я повторил. Во-вторых, все равно каждый должен заниматься тем, чем он может, что ему по силам, но не только для себя, но и для другого. Вот ты сделал для себя любимого что-то, это хорошо, конечно, или для твоей семьи. Но ты еще покажи, что ты делаешь для другого — вот это важно. А молодежь вот в этом периоде, я говорил уже — до 25 лет — особенно имеет стремление сделать что-то для общества, как-то изменить мир к лучшему, все говорят об этом.

А. Пичугин

— А давайте… Вот мы сейчас всё теоретизируем, ходим вокруг да около. А давайте какие-то конкретные примеры приведем.

К. Беремеш

— Вот конкретный пример. Ребята, которые создали благотворительный фонд помощи детям с заболеваниями печени.

А. Пичугин

— Но они к Синодальному молодежному отделу отношения особенно не имеют.

К. Беремеш

— А к Синодальному отделу они имеют только такое отношение, что мы сейчас впервые — недавно совсем с ними познакомились, — впервые начали с ними работать.

Л. Горская

— Мы с ними тоже познакомились, они у нас неоднократно были в эфире. Они, правда, замечательные, по-другому не скажешь.

А. Пичугин

— Молодежный синодальный отдел что делает? Какие-то такие самые яркие примеры вашей работы?

К. Беремеш

— Я уже говорил, что это некое образовательное… Все-таки это некая система, которая должна отлаживать работу во всей Православной Церкви. Понимаете, проектная деятельность, конечно, важна, но мне кажется, проектной деятельностью все-таки заниматься должны молодежные организации общественные типа нашей организации.

А. Пичугин

— Вы какой-то план спускаете в епархии? Например: при каждом храме должен быть катехизатор, вернее, не катехизатор, а человек, который будет работать с храмовой молодежью.

К. Беремеш

— Мы не спускаем планы. Во-первых, хотел бы отметить, что я не работаю в Синодальном отделе, в аппарате Синодального отдела. Я проработал там несколько лет, более 7 лет, но сейчас работаю в общественной организации на общественных началах. Не спускается план. Планы пишут именно епархии, потому что свои инициативы они пытаются продвинуть, расширить, может быть, на другие епархии территориальные. Мы ставим некоторые задачи определенные — на основании решений архиерейских соборов, на основании решений Святейшего Патриарха Кирилла. То есть то, к чему должны стремиться епархии — сколько и где должны быть ответственные за молодежную работу, чем они должны заниматься, какие у них инструкции основные. То есть вот это вот, а уже как реализовывать работу на местах — это уже задача, мне кажется, больше тех ответственных, которые работают там.

Л. Горская

— Подождите. Если вы какую-то системную функцию выполняете, то, по идее, вы должны знать, что происходит в епархиях. И если там есть какой-то успешный опыт, вы тоже должны его знать, аккумулировать у себя примеры подобного рода успешные и предлагать епархиям, где их нет.

К. Беремеш

— Так вот я и говорю: расширять реализацию этих проектов на другие епархии.

Л. Горская

— А какие? Вот вас Алексей про примеры спросил. Вот примеры успешных проектов?

К. Беремеш

— Есть различные проекты — есть исторический очень хороший. Я знаю, что на территории Екатеринбурга, в Екатеринбургской епархии есть проект, который занимается… Ну, некая такая игротека, которая дает возможность…

Л. Горская

— Это как историческая реконструкция?

К. Беремеш

— Это и историческая реконструкция, это и какие-то вопросы на религиозные темы, которые через игру представляют молодежи в учебных заведениях. То есть студенты, играя в эту игру… Вот есть игры «Что? Где? Когда?», есть какие-то еще другие игры, у них очень хорошо организовано…

Л. Горская

— Кстати, формат «Что? Где? Когда?» очень хорошо адаптируется к православной тематике, очень хорошо.

К. Беремеш

— Да-да, есть такие примеры. Вот в частности у них, я знаю, очень активно ведется эта работа, в эту игру играло уже огромное количество людей, десятки тысяч уже, наверное, по всему Уралу. И сейчас уже выходит за пределы Федерального округа эта игра. То есть вот такие активности. Есть активности различного характера, но они все полезны по чуть-чуть.

Л. Горская

— А почему в нее играло столько людей? Она интересная, наверное, она хорошо сделана?

К. Беремеш

— Да. Конечно, еще зависит от того человека, который инициировал всю эту игру — там очень хороший батюшка, он руководитель Отдела по делам молодежи епархии.

Л. Горская

— Давайте его назовем, не будем стесняться.

К. Беремеш

— Отец Александр. Он просто идет в крупные вузы и предлагает провести такую игру. И как правило, все откликаются положительно на эти приглашения. В дальнейшем уже какие-то вузы знают об этой игре и приглашают уже самостоятельно. То есть он уже даже не ходит, а его приглашают.

А. Пичугин

— Ну что же, спасибо большое! Напомню, что сегодня гостем программы «Светлый вечер» на светлом радио был Константин Беремеш — ответственный за молодежную работу на Крутицком Патриаршем подворье. И напоминаем, что 4-е ноября не за горами. Будет ярмарка, которую будет проводить совместно Молодежный отдел, Синодальный отдел по делам молодежи, который находится на Крутицком подворье, и фонд «Жизнь как чудо», который помогает больным ребятишкам. 4-го ноября сначала Литургия на Крутицком подворье, потом панихида там же, на Крутицком подворье, а потом, собственно, ярмарка.

Л. Горская

— А во сколько приходить тем, кто хочет непосредственно на ярмарку попасть?

К. Беремеш

— Ярмарка начнется где-то в полдвенадцатого дня.

А. Пичугин

— Отлично. Спасибо еще раз! Напомню: Константин Беремеш, Лиза Горская…

Л. Горская

— Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— Всего хорошего, до встречи!