«Православие в Болгарии». Николай Малинов

У нас в гостях был председатель национального движения «Русофилы» в Болгарии Николай Малинов.

Мы говорили об истории православия в Болгарии, об особенностях церковной жизни в этой стране, а также о взаимоотношении наших стран сегодня.

Ведущий: Константин Мацан

---

Константин Мацан:

— Добрый вечер, уважаемые друзья, в студии у микрофона Константин Мацан, а гость у нас сегодня человек очень необычный, гость из Болгарии, Николай Малинов, председатель национального движения «Русофилы» Болгарии, добрый вечер!

Николай Maлинов:

— Добрый вечер.

Константин Мацан:

— Вы прекрасно говорите по-русски, вы известный политик и в Болгарии, и за её пределами, в России вас хорошо знают. Учились в Киеве.

Николай Малинов:

— Это церковнославянский помогает.

Константин Мацан:

— А вот об этом тоже сегодня поговорим. А вот движение ваше называется «Русофилы» — говорящее название. И сегодня, на самом деле, когда встречаешь человека, который занимается политикой, а вы в Болгарии, я нашим слушателям расскажу, не просто абстрактно политикой занимались, вы были депутатом парламента болгарского много лет, и участвовали в политической жизни напрямую, непосредственно. Вот в этой связи, когда мы слышим, что публичный политик полагает, что ориентация Болгарии на Россию — это некоторая ценность, некоторый верный вектор. Или, как минимум, что Россия не антагонист для Болгарии, это по сегодняшним меркам заявление смелое и в чем-то требующее обоснования. Вот как вы это обосновываете?

Николай Малинов:

— Очень просто. Я православный славянин. Поляне и древляне, которые обитали на Балканском полуострове, где создано Болгарское государство, это те поляне и древляне, которые чуть позже создавали Киевскую Русь. Язык у нас до середины 19-го века был один и тот же. Глаголицу, которую создавали Кирилл и Мефодий, потом его ученики создавали кириллицу в раннем Болгарском государстве. В общем-то, быть православным славянином — это быть болгарином, потому что те племена, которые пришли, болгарские, и отвоевали эти территории у Константинополя, у Византии тогда, они потихоньку перемешались с местным населением. И не только перемешались, а приняли и язык, и письменность, и веру православную именно от славян. Потому что там и славяне, и фраки, автохтонное население Балканского полуострова оно, в общем-то, долгие годы служило Римской империи, потихоньку, потихоньку доминировало именно христианство, именно православие. По-другому если сказать, в современном вихре столкновения цивилизаций если болгар называет себя болгарином, значит он говорит на славянском нашем языке, значит он пишет на славянской нашей азбуке, и он православный человек. А это всё без дружбы с Россией, без этой огромной критичной массы, которая идёт от этого славяно -православного традиционного мышления, мироощущения, мировосприятия невозможно. Мы можем превратиться в биомассу, сразу если у нас убрать или язык, или кириллицу, или православие. Поэтому мы 500 лет сопротивлялись против Османского ига. Был и период византийского, когда нас пытались насильственно перевести на греческий язык, уничтожая весь этот пласт, связанный с церковнославянским языком, с проповеданием на церковнославянском, на этом нашем общем древнем языке. Так что тут дело такое: если ты хочешь быть болгарином, ты должен сохранить свой язык, свою письменность и свою веру. В противном случае ты всё остальное, но не болгар. Ты можешь быть водителем, политиком, учителем, кем угодно, но ты уже не болгар. Ты что-то другое.

Константин Мацан:

— А насколько вот эта идентичность славянская, болгарская, религиозная в том числе, идентичность, связанная с православной верой, является действительным фактором общественной жизни в Болгарии? Фактором политики. Я задаю вопрос, потому что и в России, мы знаем, этот дискурс об идентичности звучит, точно так же я задаю вопрос своим собеседникам: не остается ли это просто словами, какими-то обобщениями историософского характера? А в реальности, когда люди принимают решения, голосуют за законы и так далее, это всё как бы отходит на второй план, потому что кажется, что политика вещь прагматичная, где такие высокие материи как идентичность, вера, традиции, национальность не очень большую роль играют?

Николай Малинов:

— В нашем Писании написано: «Сначала было Слово», так что тут ничего страшного, что мы находимся на этапе, когда, образно говоря, глаголем истину, а это немало. Говорить правду и веять правое знамя, знамя правды — это не так уж и мало. Потому что это такая добрая основа, на основе которой получается все духовные объединения, после которых приходят и все прагматичные. Возьмите, допустим, Россию 14-го — 15-го века, когда вот эти все земли, которые были разрозненные, киевские, новгородские, Прибалтика, литовские, московские. Вот когда святители, патриархи, тот же Сергий Радонежский в это время был, тот же Рублёв был тогда. Такие люди по крупицам собирали эту духовность, и что они делали? Они глаголали правду, они глаголали истину, и они создали ту духовную основу, на которой потом все русские князья выстроили вот эту мощнейшую русскую государственность, основанную на правде, но кто-то же эту правду должен говорить. Кто-то же эту правду должен отстаивать. То же самое у нас 500 лет турецкого рабства, люди просто умирали во имя этой правды, для того чтобы не поменять, чтобы не изменить своим принципам. И мы должны следовать этим примерам, пытаться опять по крупицам собрать эту всю духовность. Без разницы это речь идёт о Балканах, это речь идёт о более глубоком и широком понимании. Это, на мой взгляд, для верующего человека естественная вещь. Господь же объединяет, Он же Собиратель, в конце концов. Так что да, сначала мы начинаем с правильных слов, мы 20 лет тому назад, в 2003-м году перед Богом и назвали себя русофилами перед обществом смело, ясно, категорично, чётко, за это нас бьют, за это нас и уважают. Но мы от нашего имени не уходим. Вот вы упомянули, я два раза был депутатом, сейчас тоже мне предлагали две очень прекрасные позиции, чтобы избраться, но когда они отказали, чтобы там было слово «Русофилы», я сказал: ребята, мне не надо быть депутатом без слова «Русофилы». Я хочу, чтобы мы лозунг, с которым мы сейчас выходим на выборах, а лозунг таков: «За Болгарию с Россией в сердцах». Этот лозунг не может быть просто у каких-то левых, у каких-то правых, мы пытаемся вот на этой нашей идеологической основе, а наша идеология — православия, да? Выстроить какой-то новый электорат. И это очень сложно, его привязать современными политическими инструментариями, которые позволяют прийти к власти. И да, наверное, на этом этапе мы останавливаемся на том уровне, что говорим правду, глаголем правду и развиваем знамя. Но внуки, правнуки, сыны, дети наши, в общем-то, должны провести вот в эти турбулентные, очень сложные времена, когда христианской Европы уже нету, она не просто исчезает для меня, она просто исчезла. Я не знаю, если кто-то из ваших слушателей или вы были там последние полгода-год, в Европе вы увидите, что Париж — это не Париж, Брюссель — это не Брюссель, Лондон — это не Лондон, это совершенно другие, вообще непонятные такие формирования, но Духа Божьего мы не ощущаем, они не ощущают этой значимости, которая всегда была, они не осмысливают всё, что происходит, и потихоньку лишаются логики. Вы посмотрите, вот этот весь абсурд жить в санкциях — это же тяжелая болезнь международных отношений, они это считают совершенно нормальным. В этом плане наша идеология, я бы сказал, православие, а геополитические разные выборы они меняются. Один раз — это там Варшавский договор, другой раз — это НАТО, я считаю НАТО ошибочным выбором, сопротивляюсь, борюсь, потому что это отделяет, отчуждает нас от нашей сестры России. Причём старшей сестры, большой, огромной, той, которая может дать критичную массу славяно-православного самосознания. Как это было 150 лет, когда нас освобождали от турецкого рабства, и у нас очень много инициативы в этом направлении. И 258 кабинетов у нас изучения русского языка в детских садах, заметьте, потому что в школах и университетах, там есть другие налаженные системы между государствами, я не буду вдаваться в детали. У нас много конкурсов и фестивалей, в которых десятки тысяч детей участвуют. В этом году впервые за 20 лет послабления, в певческом конкурсе было обычно 34 — 35, в этом году 12, 5 тысяч детей, таким образом у нас получается, что на финале у нас будет 250, а не 950 детей, как обычно. Но давят, выдавливают наши отношения, постоянные бесплатные концерты, собор, абсурд, который произошёл в конце прошлой недели, нам отказали провести регулярный русофильский собор, мы собираем 15 — 20 000 человек со всей страны, у нас большая организация, 240 отделений, для того чтобы провести его на Шипке. В этом году 145 лет Шипки, и вчера произошёл скандал в болгарской общественности в этом отношении. Что собор, на котором все политики, и со всего мира, и со всей палитры политической Болгарии приходили, они не могут прийти. Конечно, это забота о памятниках, памятники — это отдельная тема. В России часто говорят о памятниках, но никто не делает разницу, что памятники периода русско-турецкой войны, царского периода, у нас никто не трогает, у нас в идеальном центре, как у вас на Красной площади все равно бы был царь — освободитель, он и для вас освободитель от крепостничества, 1861 г., он и для нас освободитель, потому что от османов освободил, 1877-й — 1878 г. Он всегда, даже в фашистские времена, памятник стоял перед парламентом. Везде вы услышите, увидите, это порядка 850 памятников, которые этому периоду, этим воинам, этим генералам: Скобелеву, Радецкому, всем вот этим генералам, Столетову, Трубецким, Лермонтовым, Пушкиным, это все постоянно, вот 150 лет у нас сохранилось, во времена социализма все это можно было увидеть. Но я действительно могу без конца рассказывать. Вот на прошлой неделе мы проводили Дни Самарского знамени в Самаре, это старая инициатива, мы давно проводим в Самарской области. Самарское знамя было сшито в Иверском монастыре монахинями, и это было знамя нашего ополчения болгарского, которое воевало в составе русской армии. То есть вот эти все ниточки, которые связывают нас в тысячелетиях, мы пытаемся как-то вытащить и на их основе сшить ту новую основу, на которую ляжет наше общее будущее.

Константин Мацан:

— Николай Малинов председатель национального движения «Русофилы» Болгарии сегодня с нами в программе «Светлый вечер». Россия и Болгария долгие десятилетия делили общую судьбу как в том числе страны советского блока. И мы знаем, что советский период — период для церкви был сложный, были ужесточения и гонения, было послабление гонений после войны, но все равно строилось в Советском Союзе во всяком случае атеистическое государство. И Болгария как член советского блока тоже, наверное, эти тенденции не избежала, но про Россию мы знаем больше, чем про Болгарию. Вот каков был этот период в истории Болгарии именно? Были ли там гонения такого рода? Как Болгарская православная церковь через все это прошла? И чем сегодняшняя ситуация с православием в Болгарии похожа и не похожа на то, что происходит в России?

Николай Малинов:

— В свое время, во времена социализма, у нас, конечно, церкви не взрывали, у нас ГУЛага не было, то есть такого жёсткого преследования, я не знаю, это самое правильное слово, может быть, мракобесного преследования, которое было в Советском Союзе до начала Второй Мировой войны, не то что потом было сильное послабление, но уже такого в общем-то мракобесия не было, в конце концов, но запущение в целом было. Плохо, что храмы опустели в этот период. Конечно, власть не помогала церкви, но и по большому счёту сильно не мешала. Но результат получился примерно тот же, который получился и у вас. Люди отошли от церкви. Воцерковлённых людей было очень и очень мало. Так что разными способами разные власти, я бы с горечью сказал, что добились одного и того же. Про современную жизнь болгарской церкви. Она, конечно, немножко отличается от того, что мы наблюдаем здесь. У нас всё-таки вместе с патриархом, если учитывать, что патриарх он митрополит Софиевский и патриарх, у него там два голоса таким образом в Синоде, у нас ещё 13 митрополитов. У нас относительно небольшая церковь. Живёт она, по-моему, интересной, хорошей, живой церковной жизнью. Вот, допустим, первая и единственная церковь, которая отказалась от проведения собора на Крите, это была наша церковь. Все тогда изумились, как она сумела такое решение принять. Самая маленькая, чахленькая вроде бы, ну вот.

Константин Мацан:

— А чем тогда мотивировали епископы болгарской церкви?

Николай Малинов:

— Ну как? Тем же, чем потом мотивировала и Русская церковь, тем, что, в общем-то, это не канонично. Это неправильно. Как можно отдавать всех мирян вселенскому патриарху? Причём навязывались решения, предварительно подготовленные, то есть нарушаются принципы соборности. В конце концов, наша церковь — это цезарепапизм, это катехон, это соборность. Нарушались основные принципы, и мы их соблюдаем, кстати. Я могу рассказать подробнее, в нашей церкви эти принципы соблюдаются очень и очень скрупулёзно на протяжении тысячелетий. А потом другое, что очень интересно, я сказал слово единственное, но не закончил фразу, мы прошли через вот этот тяжелейший раскол, который у вас сейчас есть с Украиной. Мы через него проходили почти 20 лет. Но в итоге на Вселенском соборе, который был проведён или вселенском совещании, скажем так, раскольники все раскаялись, и церковь успела объединиться. Болгарская церковь. Не остался ни один священник в расколе, а это всё у нас начиналось в далёком 91-м году.

Константин Мацан:

— О каком вселенском совещании вы говорите?

Николай Малинов:

— По-моему, это было в 98-м году, когда они собрались в Болгарии. Всей православной церкви. Тогда был и греческий, ну все патриархи собрались тогда в Болгарии, для того чтобы решить вопрос раскола. И вопрос раскола был решен. И был решен в совершенно православной традиции. Что действительно можно ставить в пример. Потому что не дошло до мордобоя. Просто люди в итоге успокоились. Все успокоились. И в общем-то, всё пошло своим чередом. Церковь сейчас у нас едина. И потом очень интересным способом у нас избираются митрополиты, патриарх. Соблюдается старая, как бы древняя традиция, апостольская. Избирают 50% мирян, 50% священников. Соборность функционирует так, что церковь определяет сколько епископов достойны для того чтобы их избрать по возрасту и по разным другим параметрам. Когда Святой Синод определяет, спускает, допустим, семь-восемь кандидатов, оттуда отправляют три, и из этих два из трёх, и из этих двух уже Святой Синод выбирает одного. Такая интерактивная, очень интересная связь функционирует. Также избираем и патриарха. То есть 50% делегатов — это миряне, 50% делегатов — это священники. И вот это очень интересная связь функционирования, она действительно существует. Потом я помню, когда в первый раз был депутатом, мы успели пробить в комиссии по вероисповеданию, мы всем митрополитам дали дипломатические паспорта, дипломатический иммунитет, это очень важно. Следующее, что мы сделали, даже сегодня утром я обсуждал с Гавриловым, вашим депутатом, который председатель международной ассамблеи Православия, мы давно с ним дружим, там год или два назад я ему дал наш закон болгарский, для него это было очень интересно, потому что мы начали платить вознаграждения священникам от государства, что дает определённую экономическую независимость для них и определённый статус. Вы знаете все, что у священника всегда много детей, всегда, в общем-то, и окормлять свою паству надо. То есть в этом отношении у нас есть всё-таки чему немножко можно поучиться. Конечно, вы для нас пример, самая большая церковь, двух мнений нету, и по влиянию, и по возможностям, вы наш катехон в этом случае, в моём понимании, что такое Россия, поэтому я и назвал свою организацию «Русофилы».

Константин Мацан:

— Когда вы говорите катехон, наверное, нужно пояснить, что имеется в виду такое богословское понятия из второго послания апостола Павла к Коринфянам, что катехон — это удерживающий, тот, кто удерживает мир, в общем-то, от падения от, от антихриста, если говорить совсем в таких библейско-богословских терминах. То есть некая сила, заграждение.

Николай Малинов:

— Россия — наш катехон, не Константинополь наш катехон. Мы много страдали от Константинополя.

Константин Мацан:

— А вот у вас прозвучала такая мысль, такие слова, что ваша идеология — это православие. И я понимаю, о чем вы говорите, поскольку мы остаемся пока в таком языке, скорее, политическом, что движение «Русофилы», о некой глубинной идее, связанной с православием. Миссия, цель и так далее. При этом сама фраза, что православие — это идеология, может вызвать вопросы, потому что православие — это вера, что-то очень экзистенциальное, жизненно важное, что человека пронизывает и дает ему смысл жизни. Почему я на это обращаю внимание? Потому что, по крайней мере, в российском контексте мы иногда эту тему обсуждаем, что опасно, когда православие превращается только в идеологию, в какое-то знамя. Когда за этим есть апелляция к традиции, к истории, но нет, может быть, личного исповедания Христа. То есть превращается в некоторую обложку, вывеску, за которой нет личного жизненного содержания. Я вовсе не имею в виду, что вы это говорили, но что вы об этом думаете? Вот есть ли такая опасность: сделать из православия только идеологию?

Николай Малинов:

— Вы знаете, смотря как объяснить людям. Если учитывать, что в православии, в нашем Священном Писании ясно и чётко написано, что все перед Богом равны. То, что в России у вас живут 193 народа, и они живут спокойно друг с другом, и живут нормально, это именно потому, что доминирует эта вера православная. Всё-таки 80% русских, чуть больше даже. Слава Богу, что все больше и больше воцерковлённых людей появляется в России, я наблюдаю в пост в ресторанах, все это видно. Вот я в воскресенье был в Ново-иерусалимском монастыре, просто несколько служб, это все прекрасно смотреть, но этого недостаточно. Вот я недавно сказал, несколько минут назад, про то, что это тут и цезарепапизм наш, и катехон, и соборность, вообще свод законов из всего того, что следует из толкования Священного Писания. И всё, что завещано нам апостолами и Священным Преданием, и Вселенскими соборами — это действительно, в моем понимании, полностью совершенно законченно, если можно так сказать, свод правил и законов, как надо существовать. И поэтому я считаю, что можно использовать слово идеология. Я его использую в данном случае в нашем разговоре в том смысле, что в конце концов, геополитические выборы могут быть разные, но вот этот весь свод законов, связанный с традиционными ценностями, с мироощущением. Вот смотрите, чисто политически, что предлагает Россия всему миру, она что предлагает? Она предлагает традиционные ценности, идею сильного государства и идею многополярного мира. Да? И если взять это всё и переводить не на политический и геополитический язык, а на духовный, вы видите, что Россия предлагает совершенно другую модель развития человечества. И что эта модель универсальная. Она универсальна потому что, я сомневаюсь, что китайская модель, китайская модель, где конфуцианство и коммунизм, она действительно универсальна в этом плане. А модель, которая альтернатива либеральной полярной системе предлагает Россия во главе с вашим президентом, с той моделью, которая существует в государстве, мы видим, что это на деле работает, эта модель устойчивая и что эта модель симфоническая? Потому что часть нашей идеологии на самом верху — это именно симфония, симфония между властями, симфония между прагматичным и духовным, где как не в православии эта симфония найдена? Этот термин ввёл Юстиниан Великий, сердикиец, кстати, я горжусь что он из Сердики, из моего города, из Софии, но это факт. И конечно, я помню, Евгений Максимович Примаков говорил: «Успех разговора 60% — это уточнить термины». Я поэтому и говорю, да, может быть, идеология — не самое точное слово. Но я не знаю, каким другим словом его заменить. Это свод законов, как жить, как применять, как ощущать и ценностно воспринимать всё, вокруг происходящее. И в этом смысле я считаю, что православие и для Болгарии, и для России, и для сербов, для румын, если хотите, для греков, в конце концов, это наша церковь, и во главе всех этих поместных церквей стоит Иисус Христос. И какую другую модель они могут нам предложить? Коммунистическую? Либеральную? Чисто консервативную? Я думаю, что наиболее завершенный и наиболее идеальной является эта модель. Её можно по-разному воспринимать, по-разному оценивать, по-разному называть.

Константин Мацан:

— Мы вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» Николай Малинов председатель национального движения «Русофилы», гость наш из Болгарии, у микрофона Константин Мацан, мы скоро вернёмся, не переключайтесь.

Константин Мацан:

— «Светлый вечер» на радио ВЕРА продолжается, ещё раз здравствуйте, уважаемые друзья, у микрофона в студии Константин Мацан. А в гостях у нас сегодня Николай Малинов председатель национального движения «Русофилы» Болгарии. Николай, как мы слышим, блестяще говорит по-русски, потому что вы учились в Киеве, ну и как следует из нашего разговора, большая часть вашей жизни и активности творческой и политической связаны с Россией. А вот вы сказали, что за это название — «Русофилы» — вас в Болгарии и бьют в кавычках, и уважают. А вот какое отношение к России, скажем так, у людей? Мы часто говорим об отношениях между правительствами, какой-то публичной идеологии, а вот простой народ, что называется?

Николай Малинов:

— Да, очень важно для нас, для болгар, которые не справляются со своим политическим руководством страны, чтобы в России понимали, что болгарский народ — это не болгарские власти. Нам бы хотелось, чтобы мы не были в ответе за наших руководителей. Но к сожалению, мы не можем не быть в ответе, и все виноваты в этом отношении. Когда допускаем одну или другую политическую партию, чтобы проводила антироссийскую линию. И в этом плане мы считаем, что это наша недоработка, что мы не доработали. Потому что явно с охраной памятников, их постоянный чистки, со всеми мероприятиями, связанными с русским языком, с русской музыкой, с русской культурой, выстраивание отношений между муниципалитетами, всё то, что мы очень много делаем, в том числе и между церквей. У нас есть не одна и не две инициативы. Ну, допустим, мы привезли мощи Феодора Стратилата, утерянные в 17-м году у вас, привезли их в Кострому, то есть для нас это очень важно, эти вопросы сохранять. Привезли мы князя Мещерского, там восстановили гробницу много лет тому назад в Волоколамском районе под Москвой. То есть есть не одно и не два мероприятия, которые мы провели с Россией, пытаясь динамизировать наши отношения, до степени в которой сохранить наши отношения, когда кругом санкции, когда трудно с визами, когда трудно с переездами, когда трудно с торговлей, трудно с финансами, когда нищета и бедность не в маленькой части населения, это все очень трудно, но тем не менее будем продолжать это делать, потому что, неужели нашим предкам там 100 лет назад или 50 лет назад, или 500 лет назад или 1000 лет назад было проще? Я не думаю, что им было проще, и тут ныть и оправдываться нет смысла. Нужно делать всё, что возможно, мне кажется, что все в рамках наших сил. Мы делаем, мы прилагаем максимальные усилия. Постоянно, когда против нас выходят на улицу наши оппоненты, мы пытаемся выйти со своими лозунгами, со своими людьми, постоянно, когда кто-то там не дай Бог, испачкает памятник, мы пытаемся его почистить, восстановить. Вот из новых инициатив, допустим, к исходу столетнему врангелевской армии, мы сделали целый памятник этим людям. Болгарское общество, Болгарское государство к ним отнеслось очень хорошо, они получили болгарское гражданство, они получили всё возможное, для того чтобы существовать, когда не по своей воле ушли из своей исторической родины России. Большинство из них осталось, осталось жить там, то есть в любые времена и самые тяжелые, когда было татаро-монгольское иго, когда, в общем-то, много населения прибегало к нам, когда у нас было османское, большая часть этого населения прибегало сюда. Так что вот эти братские отношения они сохранились в веках, наверное, сейчас трудно, а кому легко? Что тут сопли вытирать? Нас бьют, ну бьют, а что делать? Так что грех жаловаться. Боремся, каждый в рамках своих возможностей, в рамках своего понимания добра и зла. Мы не видим своего добра без взаимности с Россией. Мы считаем, что миссия болгарского народа, и миссия русского народа — быть трансмиссией между Востоком и Западом полностью совпадает. Да, мы маленький друг, но друг. Да. Вот человеку 50 лет, но у него есть друг, которому 15, это же тоже хорошо, то есть маленький друг, но друг. Этот друг тоже чем-то полезен, потому что я смотрю, что сейчас Сербия успевает сопротивляться, ну а как помочь Сербии? Надо либо пройти через Гибралтар и Чёрную гору до Сербии, либо через Беларусь, Польшу и Венгрию, либо через Болгарию. Но проще всего через православную Болгарию выстраивать отношения, да? И эти нюансы надо понимать, надо развивать в любом направлении эти отношения. И, конечно, мы прикладываем в этом направлении усилия. Я считаю, что направление правильное, и именно за это нас бьют. Ну те, кто уважает, за это уважают, а те кто бьют, именно за это и бьют. Что мы выстраиваем отношения между нашими странами, причём выстраиваем в любом плане. Я опять говорю: и в культуре, и в духовной жизни, и в чисто материальной, в прагматичной, и между людьми. Мы каждый год отправляем по 300 — 350 студентов сюда, пытаемся им помогать, обучаем детей русскому языку в Болгарии, делаем вот эти конкурсы, фестивали, концерты, русское телевидение в Болгарии распространяется, наверное, лучше всего во всей Европе. Если смотреть отношение народа к России, то в рамках Европейского Союза и НАТО действительно положительное отношение к России в Болгарии самое высокое. Мне кажется, что частичка этого отношения, это и наша работа за 20 лет, которую мы проводили. И в этом отношении, я считаю, что мы на правильном пути.

Константин Мацан:

— Болгария — член Европейского Союза. Мы сегодня говорим, и вы упомянули, что в Европе происходит отказ от христианских корней. Эта фраза часто звучит иногда в таких очень демагогических тонах: вот Европа, забвение христианства, и мне, честно говоря, не нравится, что эту фразу так налево и направо используют. Потому что при желании и в России можно найти признаки отказа от христианских корней. Но то, что касается Европейского Союза при этом в то же самое время есть просто факты, о которых уже много лет говорят и знают, но самое такое очевидное из них, когда принимали конституцию, обсуждали конституцию Европейского Союза, то там вообще не было упоминания о христианстве. Я помню, я тогда, в те годы, учился в институте, и у нас в гостях был знаменитый польский режиссёр Кшииштоф Пюс Зану́сси. Мы его спрашивали об этом, вот как вы к этому относитесь? И он говорил: это моя боль, трагедия, что в Европе на уровне большого официального документа решили вообще не упоминать христианство как культурный и религиозный исток, из которого Европа возникла. Ну вот мы, говоря об этом, забываем то, о чем вы нам сегодня напоминаете. О том, что внутри Европейского Союза есть такие государства, как Болгария, с очень внятной, чёткой православной идентичностью, и это то, что нельзя списывать со счетов. А вот может ли в этом смысле, как вам кажется, что-то православие в этом смысле Европе предложить, указать, подсказать, стать той силой, которая если не остановит процесс отказа от христианских корней, наверное, это процесс такой большой, что его так просто не остановишь, но стать какой-то альтернативной точкой зрения?

Николай Малинов:

— Вы знаете, болгары, сербы, греки да почему и не румыны в какой-то степени? Это всё-таки, что ни делай, это молитвенные народы. Мы молитвенные народы. Мы православные. Мы перед Богом себя величаем православными. Я уверен, что Богу не безразлично, потому что мы знаем, что он в каждой детали. То, что Европа не осознает, насколько мы важны, как цветок, который все ещё сохранился, которому очень сложно в этой засухе духовной, вот в этой вакханалии цивилизационной, вихре цивилизации, столкновении, войн и тому подобное. Но Европа проходила через такие периоды и находила способ выйти. Мне кажется, что всё-таки Европу надо рассматривать в евразийском измерении, потому что Европа она сильна, когда она вместе с Россией. Об этом даже наш лозунг один из основных, что Европа, ну Болгария — Европа, мы говорим, с Россией вместе сильнее, мы говорим, что вообще санкции — это тяжелая болезнь. Конечно, лишенная разума Европа не понимает, что Россия спокойно может продавать свою нефть, своё сырье и на восток, как я пытаюсь выражаться, что Россия может смотреть и через окна Петра Первого, но и через двери Ивана Грозного. Так что безумно ценна для Европы Россия именно как трансмиссия между Востоком и Западом. Мы прекрасно понимаем как православные люди, что любая цивилизации может жить только в симфонии. Вы знаете, вот несколько лет назад один старый партизан болгар, еврей, мне говорит: «Николай, а ты знаешь, вот мы дали людям хлеб, но отняли свободу. И вот нас просуществовало несколько десятилетий, и нас народ убрал». Отсутствие вот этой симфонии, о которой мы говорим между духовным и прагматичным, в общем-то, убивает цивилизацию. У них есть чему учиться. Я всегда им говорю: у вас прагматика, но вам у нас надо учиться, у молитвенных восточнославянских православных народов, учиться духовности и учиться тому, как эту симфонию удержать. И тут, наверное, надо искать какие-то пути, но я вижу, что Россия играет очень правильную игру, она играет вдолгую, и она играет её по-доброму. Потому что Россия держит протянутую руку. Вот я даю вам пример. Болгарское правительство, они выгнали 70 дипломатов, вообще все дипломатические скандалы начались с того, что в 19-м году, в сентябре, в день освобождения от фашистского ига, арестовали меня вместе с 16 моими соратниками. Вчера были полицейские у меня в доме, моя жена провела 4 часа в полиции, я здесь, оказывается, на моем адресе прописано 12, как они сказали, террористов сирийских. То есть они постоянно вот эту всю гадость вытворяют. И тем не менее Россия выгнала шесть дипломатов, а Болгария выгнала 70. И она сохранила статус представительства. Очень сложно, но сохранила статус представительства. То есть рука России остается протянутой, если Европа хочет встать на ноги и себя восстановить, то она может. Но пока что не хватает воли. И причём тут дело не в деньгах, не в прагматике, тут дело в духе. Потому что вот мы сопротивляемся, и вот эти маленькие народы, мы с вами говорили о критском процессе, мы говорили о том, как мы преодолели, осилили раскол, который нам навязали, вот как и Украина, практически молодое государство осилило, а как полуторатысячное государство Болгария это сделала? Мы сделали это, слава Богу, очень красиво, очень правильным способом, когда ты понимаешь, что действительно во главе церкви Иисус Христос. Это все было красиво, это все было духовно, это все было богато и по-настоящему и в этом отношении мы, конечно, православные страны Европы, мы можем многому чему их научить, потому что мы древние народы.

Константин Мацан:

— Как вам кажется, то, о чем вы сейчас говорите, что рука Россия остается протянутой, что... В смысле протянутой рука дружбы остается, в этом смысле. А Европа, если захочет, то может существовать в мире, в дружбе с Россией, в каком-то взаимо выгодном сотрудничестве, ну вот по сегодняшним меркам это звучит как фантастика. То есть это звучит как такое очень благое, но едва ли вообразимое в реальности изменение положения. Вот вы наверняка тоже много об этом думаете, много об этом говорите, вы верите, что такое изменение отношений Европы и России может произойти? Не остается ли это таким опять же лозунгом, призывом, но маховик настолько запущен, настолько уже процесс давно идёт, что рассчитывать, что что-то изменится реально, не приходится?

Николай Малинов:

— Вы знаете, помните библейский случай, когда Содом и Гоморру надо было уничтожать? И сколько нужно праведников для того чтобы сохраниться Содому и Гоморре? Я не знаю, сколько у нас осталось праведников в Европе. Я не знаю, насколько мы молитвенно сильны. Но если нам удастся, то мы восстановим отношения с Россией. А если нам не удастся, то, я уверен, что Господу Богу ...

Константин Мацан:

— Господь найдёт способ эту ситуацию исправить Сам.

Николай Малинов:

— Да. Ну значит так быть. Мы же верим в Божий промысел.

Константин Мацан:

— Николай Малинов, председатель национального движения «Русофилы» в Болгарии сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». Я хотел бы вас спросить о таком феномене, который вы сами представляете, как верующий православный политик. Мы знаем, что политика — это искусство компромиссов, это такой тяжелый процесс, где иногда твёрдые убеждения, какие-то табу, связанные с верой, например, могут помешать компромисс найти, могут помешать какое-то принять решения, бывает так, что если бы я не был верующим человеком, я бы мог на то и на то согласиться и какую-то победу одержать. А вот я верующий, у меня есть принципы, внутренняя совесть, поэтому каких-то выгод не получаю.

Николай Малинов:

— Ну и пускай.

Константин Мацан:

— Не личных выгод, я не про взятки говорю, условно говоря, а какие-то выгоды для движения, для своего дела. Вот такими средствами я к цели не пойду, поэтому целей своих в нынешних реалиях не достигну. Вот у вас были такие ситуации, когда вы себе говорили: эх, не был бы я сейчас верующим, мы бы щас все сделали, а так не могу.

Николай Малинов:

— Вы знаете, я бы немножко в другом плане рассуждал. В жизни всегда очень сложно и, самое главное, найти баланс. Без разницы, это в отношениях семейных, в дружеских, в приятельских, между государствами, в финансовых каких-то взаимоотношениях. Я строил, извиняюсь, я с Божьей помощью, конечно, свои отношения таким образом, что подходил всегда концептуально. Если вместе с соратниками мы решаем, что что-то нужно делать, мы ищем способ, как это осуществить. В этом плане система функционирования вообще движения, организации, оно функционирует не совсем традиционным способом. Тут даже когда идёт совещание высших наших органов, председателей, я являюсь председателем, стараюсь не навязывать одну или другую точку зрения, а обобщить вокруг той точки зрения, которая нас объединяет. И если вы заметите акценты в нашей работе, потому что всегда очень важно, какие акценты и приоритеты, они приняты все полным консенсусом. Вся организация с тех пор, пока я её возглавляю, занимается только единственно вещами, на которых есть 100- процентный консенсус. Мы хотим концерты делать, делаем. Мы хотим собор наш делать, делаем, мы хотим в детских садах кабинеты изучения русского языка, делаем. И так с памятниками. Никогда как руководитель я не навязываю организации что-то, что не принято полным консенсусом. Все решения принимаем в полном консенсусе. На первый взгляд, это странно, ну я вам говорю, как вы говорите, вы такое явление, как православный политик, в конце концов, вот сколько успею сделать, столько и сделаю, а дальше пусть дети, внуки, правнуки, в конце концов, действительно всё-таки нашей государственности 1500 лет, мы гордимся, что в раннем средневековье именно Болгарское царство создало кириллицу, вы представляете — это миллионы овец, которых болгарские цари зарезали для того, чтобы сделать книги, чтобы эти книги сотнями телегами привезти на Киевскую Русь, приходили же книги не на греческом, а на церковнославянском, приходили священники, которые пели на понятном языке, переводили эти книги, и это все сделано там, 15 000 учеников содержали, гвардия у царя — 12 500, а учеников православных 15 000. Роптали бояре: вот, вместо того, чтобы из них солдат делать, вы занимаетесь вот этой всей не полезной, не воинственной темой, да, в раннем средневековье, мы болгары, гордимся, что мы выполнили эту нашу миссию, что мы взяли вот этот факел из Византии и перенесли сюда, вам, а потом это все пошло обратно. И вот этот культурный, духовный, человеческий, любой обмен, он безумно полезен. И мы хотим его сохранить. Прикладываем усилия и надеемся, что мы будем достойны наших предков, потому что так же как русские умирали за други своя, освобождая 150 лет назад нас от Османского ига, ну нет такого подвига в истории другого. Понимаете, нет такой войны, с таким количеством добровольцев, как в этой освободительной для нас войне. Смотрите, за 50 лет, условно говоря, до этого освободилась Греция и Сербия, Турция не посмела объявить войну России. Но за Болгарию была кровопролитная война, с обеих сторон было больше 300 000 солдат, был и Кавказский фронт, был и Балканский фронт, насколько это все сложно, потому что это действительно сердце Балкан. И это сердце Балкан очень важно военно-стратегически. Это двери Востока, которыми всегда оттуда проходили. И Османская империя понимала, что эти территории просто так мы. Мы с вами говорили, что если помочь Сербии, надо откуда-то пройти, а у нас морская граница. И эти вопросы очень важные, нам очень важно сохранить эти контакты, потому что геополитика — это история и география, в конце концов. И когда ты знаешь свое прошлое и его понимаешь, допустим, спорит со мной ведущий по центральному телевидению. Я ему начинаю цитировать Иоанна Богослова, патриарха Фотия и так далее, и они меня не понимают. И очень жаль. Вот все закончившие Кембриджи, Оксфорды и всё остальное. Я даже в какой-то степени счастлив, что у меня библиотека была в Киевской лавре, когда я был студентом. Так что действительно мог прикоснуться к очень ценным первоисточникам историческим. Когда формировал свое мировоззрение и понимание, и накапливал ту необходимую информацию и знания, которые мне сейчас действительно очень сильно помогают.

Константин Мацан:

— Последний вопрос, хотя он очень важный, мы уже движемся постепенно к завершению. Вот как раз то, что вы сказали, что библиотека в Киевской лавре, а вообще вера православная как в жизни оформлялась, как пришла, как формировалась, насколько вот учёба в Киеве, рядом с киевскими святыми оказала влияние?

Николай Малинов:

— Смотрите, с одной стороны, у меня дед, прадед, пра-пра-прадед, род отца в глубину — это все священники. Но я не думаю, что это сыграло особую роль. Меня воцерковлял, был такой владыка Алексий, русский владыка, в 95-м-96, когда я приехал в Москву, он был тогда настоятелем Новоспасского монастыря в Москве. И оттуда, в общем-то, пошёл мой путь в церковь. А потом он стал Костромским владыкой, митрополитом, туда мы мощи Феодора Стратилата возили, но, к сожалению, его не стало. Сейчас я общаюсь с другими духовниками в Болгарии, так что путь мой в церкви шел через владыку Алексия.

Константин Мацан:

— Спасибо огромное. Николай Малинов председатель национального движения «Русофилы» Болгарии был сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». Спасибо за это прикосновение к одной стране, про которую мы много знаем и любим, и я думаю, что многие наши слушатели там были, бывают, надо полагать, что большая часть из них как туристы, я вот лично много лет работал вожатым преподавателем в международном лагере в Болгарии на побережье, недалеко от Варны, храню самые прекрасные и тёплые воспоминания о Болгарии, вот такой её летне-туристической части. И советую, рассчитываю и желаю нам всем побывать и в Софии, в столице и в святынях Болгарии и прикоснуться к такой историко-православной духовной части вашего наследия, ну а благодаря вам мы сегодня к нему прикоснулись интеллектуально.

Николай Малинов:

— Только один исторический факт скажу, допустим, значит Галерий, который был императором до Константина, в 311-м году издал Сердикийский вердикт, который дал равенство христианской религии в рамках Восточной римской империи, а в 313-м году его наследник Константин, который тоже жил в Софии, в Сердике, Миланский эдикт, он просто подтвердил Сердикийский вердикт. Вы не представляете, сколько там интересного у нас.

Константин Мацан:

— В общем, история христианства очень тесно связана с историей Болгарии, поэтому я думаю, что это темы для многих программ на радио ВЕРА, если вы у нас будете ещё в гостях, мы к этому прикоснёмся.

Николай Малинов:

— С удовольствием.

Константин Мацан:

— Спасибо огромное. И ещё раз напомню: Николая Малинов председатель национального движения «Русофилы» Болгарии был сегодня в программе «Светлый вечер», у микрофона был Константин Мацан, до свидания.

---