Поделиться
Евр., 308 зач., III, 5-11, 17-19.
5 И Моисей верен во всем доме Его, как служитель, для засвидетельствования того, что надлежало возвестить; 6 а Христос — как Сын в доме Его; дом же Его — мы, если только дерзновение и упование, которым хвалимся, твердо сохраним до конца.
7 Почему, как говорит Дух Святый, ныне, когда услышите глас Его, 8 не ожесточите сердец ваших, как во время ропота, в день искушения в пустыне, 9 где искушали Меня отцы ваши, испытывали Меня, и видели дела Мои сорок лет.
10 Посему Я вознегодовал на оный род и сказал: непрестанно заблуждаются сердцем, не познали они путей Моих; 11 посему Я поклялся во гневе Моем, что они не войдут в покой Мой.
17 На кого же негодовал Он сорок лет? Не на согрешивших ли, которых кости пали в пустыне?
18 Против кого же клялся, что не войдут в покой Его, как не против непокорных?
19 Итак видим, что они не могли войти за неверие.
Комментирует священник Антоний Борисов.
В который раз убеждаюсь, что надо бы почаще напоминать себе значение самых привычных, казалось бы, слов. Взять хотя бы слово Церковь. Что может быть более знакомым? Мы так часто говорим — хожу в церковь, принадлежу к Церкви, верю в Церковь. Но откуда взялось в нашем языке это понятие? Слово Церковь прошло непростой путь из греческого в церковнославянский, а затем в русский язык. И изменилось почти до неузнаваемости. Церковь есть ничто иное, как Кириакон — то есть «дом Господень». Это именование призывает с новой стороны посмотреть на церковную жизнь в целом и наше место в ней. Ведь, чего скрывать, мы, бывает, поддаемся искушению считать, что главным действующим лицом в Церкви является не Бог, а человек. Будь то священнослужитель, а может быть и мы сами. Такой подход неминуемо приводит к страшному кризису. Ведь одно дело, когда структура Церкви опирается на вечный и непоколебимый авторитет Божий и совсем другое, когда центральное место в жизни Церкви начинает занимать человек со всеми его недостатками и несовершенствами. И речь ведь не только об опыте Римско-католической церкви, наделившей полномочиями наместника Божия своего главу — Римского папу. Подчас мы сами делаем себя арбитрами истины — помещаем собственную личность в центр церковной жизни. Вместо опоры на Христа мы тем самым приобретаем опору на себя самих. Становимся похожими на кэрролловского Шалтая-Болтая, способного упасть и разбиться от малейшего прикосновения. Бывает, что подмена оказывается хитрее. И человек становится похож на древних иудеев, которые решили дать невидимому Богу вполне понятный, осязаемый облик. Так появился золотой телец. Являвшийся не идолом, а результатом человеческой фантазии — какой Бог есть на самом деле. Появление золотого тельца не было случайным. Иудеи, жившие в плену у Египта, видели вокруг себя языческих божеств и впитали чуждый образ религиозного мышления. Избавиться от которого они так и не смогли. А потому не получили от Бога разрешения войти в землю обетованную. В сегодняшнем чтении апостол Павел напоминает, как опасно вместо истинного Бога начать почитать бога выдуманного. Ведь такое созданное нами божество будет изначально мертво, станет комплексом наших фантазий и ошибочных представлений. И самое главное — точно такой же пустой и никчемной для нас, в итоге, станет Церковь, превратившись из Дома Божия в дом пустого недостойного поклонения божества. Поэтому давайте стремиться слушать и слышать истинного и живого Бога, явившего Себя во Христе, отвечающего не нашим интересам, а говорящего с нами, открывающего нам Себя в собственном Доме — Православной Церкви, соединяющей внутри себя небо и землю.
