«Помощь бездомным». Андрей Якунин

У нас в гостях был директор Центра развития социальных проектов Тюменской области «Милосердие», руководитель направления помощи бездомным Синодального отдела по благотворительности Андрей Якунин.

Наш гость рассказал о том, как можно помочь бездомным, в том числе, с преодолением разного рода зависимостей, и какую роль в этом играет Церковь.

Ведущие программы: Тутта Ларсен и пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности Василий Рулинский.

---

Василий Рулинский:

— Это программа «ДФелатели» на Радио ВЕРА, в студии Тутта Ларсен...

Тутта Ларсен:

— И Василий Рулинский

Василий Рулинский:

— У нас в гостях Андрей Якунин, руководитель направления помощи бездомным Синодального отдела по благотворительности и директор организации «Милосердие» в Тюмени.

Андрей Якунин:

— Добрый день.

Василий Рулинский:

— Сегодня мы будем говорить о бездомных, к этим людям относятся очень многие по-разному, скажем так мягко. Многие вообще не понимают, зачем помогать бездомным людям? Ещё бездомным животным люди большинство понимают.

Тутта Ларсен:

— Потому что они невинные существа, и не сами выбрали жить на улице.

Василий Рулинский:

— А вот люди...

Тутта Ларсен:

— Они как бы сами виноваты.

Василий Рулинский:

— Или как? Почему надо помогать, Андрей?

Андрей Якунин:

— Послушайте, вы мне сейчас задали вопрос и мне пришел евангельский сюжет, всплыл в памяти, где привели к Господу блудницу, предложили забить её камнями, а Он предложил: кто из вас без греха, пусть первый кинет в неё камень. Здесь: сами виноваты — это из той же оперы, когда, например, ко врачу придёт пациент, а врач ему скажет, слушай, ну ты сам виноват, что у тебя возникла эта болезнь, я тебе не буду помогать. Ведь мы знаем, что 50% заболеваний — это роль самого человека, неправильный образ жизни и так далее и тому подобное. Зачем помогать этим людям? Здесь же разные мотивы могут быть. Есть мотивы, и они мне ближе, это христианские мотивы, где Господь в Евангелие говорит одеть нагого, накормить голодного, посетить больного, так вот бездомные — это весь комплекс тех евангельских рекомендаций, благодаря которым Господь нам обещает пройти через тот суд, который будет. Поэтому здесь, когда в среде православных вопрос возникает, у меня возникает вопрос: читали ли они Евангелие? И вообще, правильно ли они понимают, о чем идёт речь? Ну, а если светские люди такой вопрос задают, то тут вообще ответ очевиден. Никто не хочет, чтобы в подъезде у него были бездомные, никто не хочет, чтобы распространялись какие-то заболевания. Даже если мы абстрагируемся от самих людей, которые как бы сами виноваты, никто не хочет. Но кто-то значит должен заниматься тем, чтобы не было бездомных, чтобы им была оказана помощь, ну и вообще, знаете, бездомные при внимательном рассмотрении, у меня достаточно было в жизни времени внимательно посмотреть на этих людей, они всегда остаются людьми. Всегда я своим сотрудникам говорю, по-разному же бывает, и они по-разному себя ведут, они все разные. Это, может быть, очень запачканная икона, но под ней всегда есть какой-то лик.

Василий Рулинский:

— Который нужно методично, методично пытаться от всех лишних наслоений отмыть. Так можно сказать. Я когда в Тюмень приехал, посмотрел твои проекты замечательные, у меня ощущение возникло, что Тюмень вообще немаленький город, достаточно большой.

Тутта Ларсен:

— И достаточно благополучный

Василий Рулинский:

— Да. А вот для радиослушателей, наверное, надо как-то представить ситуацию. У Андрея целых три сейчас учреждения в городе Тюмени, мне кажется, это не предел, потому что ощущение, что всех людей, кому некуда прибиться, людей лежачих, от которых отказались родственники, всех их все медицинские службы государственные социальные, всех везут к Андрею. Сколько у тебя сейчас человек? Очень много, по-моему.

Андрей Якунин:

— 160.

Василий Рулинский:

— 160. Это получается и женщины пожилые, и мужчины, Ощущение такое, когда я там находился, у меня было такое ощущение, что это какой-то ковчег. И главное, что меня поразило, я так понимаю, что у тебя принцип — никому не отказывать?

Андрей Якунин:

— Ну да.

Василий Рулинский:

— Но это жутко тяжело, да? Мы же говорим про профессионализм, про то, что нужно по нормам выстроить какое-то пространство, а если к тебе везут и везут, везут и везут, у тебя помещения... Вот что делать?

Андрей Якунин:

— Ответ простой на вопрос. От моего решения зависит, что будет дальше с человеком. Он замерзнет на улице или он хоть в каких-то условиях, но он будет накормлен, напоен, переодет, обработан, и дальше мы запустим процесс. И кто на себя возьмёт смелость принять такое решение? «Нет, мы его оставим на улице, давай мы его оставим на улице, он замерзнет и ладно». Мы же не можем так рассуждать. Может, кто-то может, но у меня другой принцип. Мне в жизни очень повезло. Я вам книгу сейчас подарил, там про отца Ипполита. В этом году 20 лет, как он отошел ко Господу, и на «Спасе» готовят передачу по этому поводу. Я тут как раз накануне Рождества Пресвятой Богородицы, мне удалось всё-таки приехать в Рыльск, 10 лет никак не мог попасть туда. Приехал в Рыльск с тем же буклетом, который вам подарил, и игумену, они же сейчас собирают свидетельство чудес батюшки, я ему этот буклет дал со словами: вот это как раз и есть свидетельство его чудес.

Василий Рулинский:

— Он был таким человеком, который принимал всех этих людей. Зависимых, бездомных в свое время да?

Андрей Якунин:

— Я, когда приехал к нему в 2000-м году, у меня история помощи этим людям началась в 2000-м году. Его монастырь был таким местом, куда со всей страны съезжались алкогольно- и наркозависимые, бездомные, освободившиеся из мест лишения свободы, но помимо Северной Осетии, где его называют апостолом Алании, помимо онкобольных, он вот в своей жизни воплотил эту заповедь о любви к ближнему. Столько в нём было любви. И когда ему задавали вопрос, а его же тоже постоянно ругали, зачем он принимает всех маргиналов? Они там непонятно, что творят, пьют, дебоширят. Разное происходило. Это Рыльский Свято-Николаевский мужской монастырь, он говорит: ну святитель Николай их привёл, кто я такой, чтобы их выгнать? И у меня были такие истории моей помощи, в нашей работе, был у нас такой Максим, ну очень редкий даже для меня, повидавшего виды, человек, он был на коляске, он регулярно уезжал как в последний раз от нас, всё, говорил, я уезжаю, больше не приеду, едет, попрошайничает, его привозят к нам, он в никаком состоянии, во всех смыслах этого слова. Была такая история, когда я уже про себя подумал: всё, не возьмём, потому что он завозил туда наркотики, он кидался на персонал, провоцировал всячески всех проживающих. Даже с точки зрения его личной безопасности, чтобы ему никто не нахлобучил, я уже думаю: ну не будем его пускать, ладно. Персоналу сказал: привезут — не пускаем. Ну не было так холодно, в принципе, не было ему опасно остаться на улице. Причём мне звонили с подъездов, что вот он в подъезде, заберите его.

Тутта Ларсен:

— Жало в плоть такое.

Андрей Якунин:

— Реально один из самых сложных, о ком я мог бы рассказать. Привозят его добровольцы. А мы в Тюмени регулярно проводим такую акцию: «Заботливый прохожий», чтобы люди не проходили мимо, откликались, мы рассказываем, как можно это все сделать. И вот за что боролись, на то и напоролись, называется. И доброволец его привезла.

Василий Рулинский:

— Заботливая.

Андрей Якунин:

— Да, заботливая. Она, молодец, на самом деле, она мне помогла осознать, что не мне принимать решение: брать или не брать. Что нужно просто внимательнее относиться, что Господь промышляет о каждом человеке, а мы как инструмент должны об этом человеке позаботиться, сделать все возможное, чтобы каким-то образом изменилась его жизнь. И вот после этого случая. А он мне звонил регулярно, мы с ним разговаривали, после этого случая, когда мы его приняли всё-таки, он мне говорит: вот, почему меня здесь обижают? А он не мог кого-то не зацепить, кто мимо него проходил. Я говорю: а ты вообще, что сделал, чтобы к тебе по-другому относились? Поговорили, в общем.

Василий Рулинский:

— Цеплял словом, ты имеешь в виду?

Андрей Якунин:

— Ну, конечно. Он матерился, всячески обзывался. Он был провокатор. И вот я с ним как-то поговорил, видимо, ему зашло. Я говорю: ты что сделал? Ты возьми Евангелие, почитай молитву, и проси Бога, чтобы он настроил по-другому людей, которые тебя окружают. И представляете, видимо, какой-то перелом у него произошёл, он взял Евангелие, читал молитвы, пару раз мы его поисповедовали причастили, потом, когда он скончался, мы его отпели. И вот понимаете, никто из нас не знает, в отношении нас, какой промысел Божий. Даже, казалось бы, люди, которые говорят, что там пробу негде ставить ...

Василий Рулинский:

— Действительно, много историй тех людей, которые, казалось бы, как Мария Египетская в свое время, ну куда уж ниже пасть? А потом эти люди становятся ближайшими помощниками в деле спасения других и показывают пример и семейной жизни, и потом у них много всего хорошего получается. Это, конечно, удивительно. Я вот в свое время, когда в Тюмени был, я особое внимание обратил на ту палатку, которую ты сделал рядом с основным учреждением. Действительно, когда некуда людей селить, само учреждение уже переполнено, появляется палатка, когда палатка заполнена, появляется ещё учреждение, которые ты, в долги влезая, снимаешь в другом конце Тюмени, потом ещё для женщин. Андрей, сложно это воспринять в обычном состоянии, обычному человеку, скажем так, который не живёт этими проблемами бездомных людей. У тебя семья — восемь детей, супруга. Они-то вообще, как ко всему этому относятся?

Андрей Якунин:

— Будем так говорить, что сейчас уже благосклонно.

Василий Рулинский:

— Но все было непросто?

Андрей Якунин:

— Ситуации были разные. У нас и дом сгорел, мы тоже бездомные были с шестью детьми. За то время, пока я всем этим занимаюсь, мы же тоже через разные этапы в жизни проходили. И жена уже сейчас набралась такого опыта, который подтверждает, что Бог заботится о нас, и мы получаем больше, чем отдаем. А раньше, когда она что-то мне высказывала, ну вот что ты деньги отдаешь, а у меня же бизнес был, и все уходило не в том направлении. Я говорю: слушай, но у нас всё есть, Бог всегда дает больше, чем мы отдаем. Мы отдаем то, что Он дал нам в своё время. Здесь нашего как бы ничего нет. И сейчас, она уже такой опыт имеет и спокойнее как-то относится.

Василий Рулинский:

— Был такой эпизод в свое время, когда у тебя был период COVIDа, пришлось закрываться вместе с другими людьми, которые остались в учреждении, на карантин. Заболели у тебя бездомные. Я помню, что твоя супруга была на каком-то достаточно большом сроке беременности?

Андрей Якунин:

— Да, мы ждали ребёнка тогда. Восьмого.

Тутта Ларсен:

— Подожди, ты сидел с бездомными в карантине, а она на сносях тебя дома ждала?

Андрей Якунин:

— Но у меня же есть старшие дети, которые помогали. Она не была брошена. Там была ситуация, ну чтобы было понятнее, за неделю до этого у меня пять сотрудников заболели COVIDом в другом отделении, не по нашей причине. Когда был объявлен режим повышенной готовности, у меня в одном из отделений уже были больные COVIDом, мы не знали об этом, там просто сотрудник гостиницы, где мы арендуем, она заболела, она везде ходила, и они заболели. И получается, что у меня этих увезли в обсерваторию всё отделение, пять сотрудников заболели через неделю в другом отделении. А я на самоизоляции, там же помните, типа контактный, две недели сиди. Вот я две недели уже дома просидел, мне звонят и говорят: у тебя теперь в этом отделении все контактные, потому что у тебя здесь больной COVIDом скончался. Надо выводить тебе сменами людей, а все тогда в страхе были. Я думаю: ничего себе, я здесь дома буду сидеть, буду выводить на смену людей, а у меня тут пять человек до этого заболели, как это вообще? Я говорю: я никого выводить не буду, сам пойду. Мы созвонились с главным санитарным врачом, я говорю: давайте, снимайте с меня эту саму изоляцию, давайте, я туда поеду и там буду находиться. Полицию снаружи попросил, чтобы организовали, зашёл внутрь. Шел один, но присоединились добровольцы и сотрудники. Вот мы вчетвером там жили. Сначала три недели, потом две недели перерыв, потом снова три недели. То есть в общей сложности шесть недель.

Василий Рулинский:

— И она родила, когда ты был там?

Андрей Якунин:

— Нет, конечно, она родила позже.

Василий Рулинский:

— Дождалась твоего возвращения.

Андрей Якунин:

— Я-то что хочу, когда карантин-то мы начали, про палатку, у нас на тот момент уже палатка была закрыта, она же раньше у нас была только зимой. На осенне-весенне-летний период мы её консервировали. А тут, получается, мы на карантине, все контактные, запускать не можем, а заехали накануне Пасхи, я потом смеялся, что мы от Пасхи до дня Победы, карантин три недели, сидели. И вот на Пасху приходит парень, обросший, с похмелюги, никуда его не принимают, стоит за воротами со страдальческим выражением, без документов, обросший весь, Миша. И я тогда принимаю решение открыть палатку. И разделить потоки. Те, которые контактные, живут в здании, а те, которые с улицы будут приходить, чтобы никому не отказывать, они в палатке. У нас к концу первого карантина 15 человек уже в палатке жили.

Василий Рулинский:

— Эта программа «Делатели» на Радио ВЕРА, в студии Тутта Ларсен...

Тутта Ларсен:

Василий Рулинский.

Василий Рулинский:

— У нас в гостях Андрей Якунин, руководитель направления помощи бездомным синодального отдела по благотворительности и директор организации «Милосердие» в Тюмени. Если у вас есть желание поддержать работу милосердия в Тюмени, вы можете это сделать с помощью SMS. Нужно отправить смс на короткий номер: 3434, написать дом72 в одно слово, поставить пробел и написать сумму, например, дом72 пробел 200. Андрей, ты врач — нарколог. И насколько я понимаю, не сразу пришел к пониманию, что надо помогать людям. Мы все знаем историю про то, как митрополит Антоний Сурожский учился в свое время в Сорбонне, вот эта медицинская вся среда, он вспоминает, что всё, что там было, всё далеко не располагало к вере, многие люди были атеистами среди медиков. У тебя вот этот приход к вере и осознанному доброделанию, когда появился? Ты пришел в эту специальность, когда ещё не было таких мыслей? Служить Богу, служить людям.

Андрей Якунин:

— Врачом я хотел быть с детства. У меня никогда вопрос выбора специальности не стоял. В том направлении, в котором сейчас, это благодаря отцу Ипполиту. Тогда я только закончил академию, и поступил в ординатуру по психиатрии. У меня базовая психиатрия, потом психиатрия — наркология, психотерапия, у меня четыре медицинские специальности. В 2000-м году у меня было такое отношение к церкви, как бизнес-структуре, как сейчас у многих, наверное. В Бога я верю, я никогда не был атеистом, но к церкви было вот так. И тут я приезжаю, я привёз своего родственника к отцу Ипполиту в монастырь в 2000-м году.

Тутта Ларсен:

— По собственной инициативе?

Андрей Якунин:

— Я привёз его туда по просьбе родителей моего родственника. Я повёз его туда, к отцу Ипполиту. У меня не было понимания, куда я еду. Вот там есть такой батюшка, к нему все ездят, он помогает. А родственник страдал зависимостью от наркотиков, я всё делал для того, чтобы ему помочь. Это отдельная история. Я его привёз и увидел отца Ипполита. Я ещё не понял, что это он, но у меня уже в голове мысль: вот если этот человек этим путём пришел к тому состоянию. Я не знал этого человека, но вот это просто мысли, то, значит, в православии есть истина. И если человек её не видит, это проблемы самого человека, а не православия. Он говорил: «Молитесь и всё», он вообще проповеди не читал. Он не проповедовал, а жил этим. Рядом с ним всё менялось, можно было с ним рядом находиться молча, а внутри происходили разительные перемены, об этом тоже очень много можно говорить, об общении с отцом Ипполитом. И все перевернулось в моей жизни. Причём, так получилось, что брат отказался ночевать в монастыре, это тоже промыслительно было. А батюшка уехал в этот день, три дня его не было, а раз брат отказался ночевать в монастыре, мы ночевали на улице, на земле. В прямом смысле. Он отказался ночевать, а я же его одного не оставлю.

Василий Рулинский:

— А гостиницы не было?

Андрей Якунин:

— Тогда ещё не было гостиниц. Все вообще спали в храме в монастыре.

Тутта Ларсен:

— А вы как бездомные оказались на земле.

Андрей Якунин:

— Вот правильно уловила мысль. Мы с ним переночевали на земле. Я не знаю, если вы на улице спали...

Тутта Ларсен:

— Я в подъезде один раз ночевала.

Василий Рулинский:

— Шокирующие подробности.

Тутта Ларсен:

— Студенческие годы

Андрей Якунин:

— На самом деле, укрыться нечем, подложить нечего, земля холодная, ветер дует. Первую ночь мы так переночевали, он уехал, а я остался, батюшки-то нету, я думаю, ну ладно, пока батюшка не приедет, буду ночевать на улице. И так я про ночевал 3 ночи. Я себя поймал на мысли, что я зауважал бездомных. Думаю: как тут не запить? Мы вот смотрим на бездомных, что они пьют, а вот поночуй-ка на земле на холодной, ветрами обдуваемый, и не укрываешься же ничем. И после этого, я не то чтобы заинтересовался помощью бездомным или ещё что-то, у меня, в первую очередь, была задача помочь родственнику, я хотел как-то выстроить, помогать зависимым людям, я же психиатр — нарколог, это уже потом всё объединилось.

Тутта Ларсен:

— И в итоге три дня спустя, батюшка приехал, и что?

Андрей Якунин:

— Батюшка приехал, и я к нему попал на прием. Он говорит: оставайся здесь, у нас, монахом будешь. Я говорю: так я врач, он говорит: ну нам же врачи тоже нужны. Я взял у него благословение привозить ребят в монастырь, и пока он был живой, я возил. Неоднократно он предлагал мне остаться, а я что-то по глупости, ну по глупости не в том смысле, что я жалею, что семья у меня. Отговорка была, что я в миру смогу больше сделать, чем в монастыре. И он мне потом говорит: ну ладно, не хочешь быть монахом, найдём мы тебе жену. И когда мы с ним в последний раз виделись в 2002-м году, он мне дал иконочку целителя Пантелеймона, со словами: ну теперь ты наш человек, будем вместе работать. Я тогда ещё не понял, что это был приговор. И когда разговор заходит, я всегда говорю, что отец Ипполит — это мой работадатель. Всё, что мы делаем, это все по большому счёту при его участии и поддержке.

Василий Рулинский:

— А жену он тоже нашел?

Андрей Якунин:

— Думаю, что да, другая бы уже сбежала.

Василий Рулинский:

— Его молитвами, видимо?

Андрей Якунин:

— Да, по его молитвам.

Василий Рулинский:

— Удивительная, конечно, история. Мне вспоминается опыт тех людей, тех святых или не прославленных святых, которые видели вот этот свет Христов на лице человека, чувствовали его, и у них жизнь переворачивалась, они действительно начинали видеть то, что раньше даже не видели, обретали самые важные смыслы. Мне кажется, что это именно тот случай, с отцом Ипполитом.

Тутта Ларсен:

— Да, да и то, как ты красиво сказал про икону, про то, что всякий человек — это образ Божий, иногда его надо отмыть, обработать.

Василий Рулинский:

— Деликатно.

Андрей Якунин:

— Я думаю, он мне просто дал. Я не хочу себе это приписывать. То есть я не вижу в них ничего плохого. Вот это отношение, его пример, может быть, или возможно это с годами пришло, я не берусь анализировать, но у меня нет такого негативного отношения к бездомным. Я понимаю, почему к ним так относятся, у многих есть все основания так относиться. Но, видимо, нужны нам такие люди, которые это не будут замечать и будут помогать.

Василий Рулинский:

— Ну вот этот процесс очищения образа первозданного, данного Богом, как он должен строиться? Понятно, что человек, когда попадает просто в монастырь, также к святому человеку, к святому батюшке, конечно, дай Бог, чтобы этот человек туда попал, смог увидеть пример и измениться. Но часто нужна какая-то работа деликатная целого ряда специалистов, как ты построил эту работу? Из чего она состоит? Этот процесс очищения? Очищение этого образа.

Тутта Ларсен:

— Это мы обсудим ровно через минуту.

Василий Рулинский:

— Это программа «Делатели» на Радио ВЕРА, в студии Тутта Ларсен...

Тутта Ларсен:

— Василий Рулинский.

Василий Рулинский:

— У нас в гостях директор тюменского центра помощи бездомным «Милосердие», руководитель направления помощи бездомным Синодального отдела по благотворительности Андрей Якунин. Если у вас есть желание поддержать работу тюменского милосердия, это можно сделать с помощью SMS, отправить на короткий номер 3434 сообщение: написать дом72, поставить пробел и сумму. Например, дом72 пробел 200. Андрей, я перед нашей паузой задал вопрос о том, что связано с очищением образа человека. Как это происходит?

Андрей Якунин:

— Сейчас я расскажу. Когда я начал возить в монастырь к отцу Ипполиту тогда, в 2000-м году, а тогда же ещё не было такого понятия как комплексная реабилитация, система помощи. У меня было представление такое, что приехал человек, к Богу пришел, вроде всё сейчас должно наладиться. Проблемы решены. Но потом, когда получили опыт, где-то к весне 2001 год, я понял, чтобы помощь была эффективной, её нужно выстроить комплексно. Для этого я подошел к отцу Ипполиту и взял у него благословение. Причём письменное. Оно у меня до сих пор есть. Там просто было: письменное благословение дается на написание программы комплексной реабилитации наркоманов в монастырях Русской православной церкви. О создании благотворительного фонда там. Этот комплексный подход я прорабатывал, и к 2003 году у меня в орбиту внимания входили как раз, я даже назвал «выстроить систему реабилитации для социально-инвазивных граждан» и включил в них алкоголе-, наркозависимых, бездомных, освободившихся из мест лишения свободы и психически больных. Все эти категории. Когда организовал «Милосердие» в 2017-м году, у меня уже эта стратегия была, и мы сейчас её просто продолжаем реализовывать, чтобы выстроить систему помощи, социальную инфраструктуру, где точка входа — улица, выхода — самостоятельное жизнеустройство. То есть у меня есть вся маршрутизация, понимание, как это делать.

Василий Рулинский:

— Скажи нам, из чего состоит этот маршрут.

Андрей Якунин:

— Первичный прием, потом мы вникаем в ситуацию и обязательно включаем в наш объем помощи — это реабилитационный компонент. Потому что большая часть бездомных — это зависимые люди. Если они не пройдут реабилитацию, то выхода не будет, они будут ходить по кругу. Я же начал как организация в 2017-м году работать, как поставщик социальных услуг, получать возмещение от государства в рамках того стандарта, который предусмотрен. Но так как у меня есть видение, что нужен комплексный подход, мы за рамки стандарта. И у нас получается, а что не входит в этот стандарт? Реабилитация не входит. Медицинская помощь плановая не входит. Социализация, трудовая адаптация не входит. А дальнейшее жизнеустройство у нас отработано только для тех, кому показан дом — интернат. И мы уже сейчас выстроили работу таким образом, что у нас есть и крестьянско-фермерское хозяйство, где люди, прошедшие реабилитацию, могут жить, получить постоянное место регистрации, жить неограниченное количество времени, сколько им это необходимо. У нас есть медицинская служба, которая включает в себя в том числе и уход за лежачими больными, которые уже на финальном отрезке своей жизни.

Тутта Ларсен:

Включая паллиатив, да?

Андрей Якунин:

— Да. Дело в том, что бездомные — это же разнородная группа населения, и у них разные есть проблемы. Наша задача комплексная — предусмотреть все ситуации, и под каждого подбирать маршрут. Я изначально такую задачу и поставил перед сотрудниками, что не они для нас, а мы для них. Мы под каждого выбираем какой-то алгоритм. Кого-то мы согласовываем и отправляем домой, на предыдущее место жительства.

Василий Рулинский:

— Где его кто-то ждёт.

Андрей Якунин:

— Да. Кого-то, проходя курс реабилитации помогаем восстановить отношения с родственниками, которые уже снова его ждут, а мы же ещё создаем рабочее место, вот он в процессе реабилитации, я сейчас рассказываю про конкретного человека, в процессе реабилитации он восстановил отношения со своей супругой, после реабилитации он вернулся к ней, и сейчас у нас работает — ухаживает за лежачими больными.

Василий Рулинский:

— В качестве уже сотрудника?

Андрей Якунин:

— Да.

Василий Рулинский:

— Ну вот ты говоришь — реабилитация, без неё никак, действительно большинство, я это вижу по тем людям, которые в Москве сейчас в большом количестве, особенно в холода, к сожалению, мы видим, много людей находится на улице, они действительно имеют проблемы с алкоголем. Но я знаю тоже от специалиста, кто занимается реабилитацией, что если нет достаточной мотивации, то реабилитация, в принципе, это практически бессмысленный процесс. А как их, бездомных людей-то, мотивировать, чтобы как-то менять свою жизнь, мне кажется, что это какая-то невероятная задача.

Тутта Ларсен:

— Да, они сами-то вообще хотят реабилитироваться?

Андрей Якунин:

— Здесь ответ на вопрос не может быть однозначным. Есть люди, которые не осознают, что у них есть проблема, но это не только бездомные. Это называется, такой медицинский термин анозогнози́я, отрицание болезни. И вообще это стержневой симптом всех зависимых людей, независимо от того бездомный это или не бездомный. И вот это преодоление анозогнозии оно проходит через какое-то время и приходит осознание. Мы над этим работаем. Мы используем различные инструменты, иногда бывает, что человек созревает и через год, и позже. У меня такая установка: ни на ком не ставить крест. Даже если мы понимаем, что из 100 человек мы поможем одному, то мы к каждому будем относиться так, как к этому одному. То есть черпаем все возможные варианты для того, чтобы помочь человеку изменить свою жизнь. И через какое-то время все равно щелкает, происходит, потому что он видит, что он может доверять, он видит заинтересованность, живое участие, он видит, что от него не отказываются. И подавляющее число людей, которые у нас прошли реабилитацию, они, естественно, сначала отказывались. Естественно, у нас есть разные варианты. Я уже говорю: вот ты знаешь, мы уже тебя не возьмём, только тогда на реабилитацию. Когда уже вижу, например, что человеку нужен толчок. Ведь есть такое «системная интервенция», она подразумевает, что родственники, значимые близкие влияют на человека. А бездомный? У него нет значимых близких, он их всех потерял. И, конечно, мы выполняем такую роль значимых близких, которые подталкивает его к осознанию, что нужно проходить реабилитацию.

Василий Рулинский:

— Видимо, когда немножко отогрели человека, дали ему какую-то любовь, минимальное хотя бы участие, сочувствие, любовь, да? Когда он пожил уже в каких-то человеческих условиях. Я в свое время был со специалистами в Берлине на конференции, которая посвящена была помощи бездомным. Там собрались все международные организации, которые помогают бездомным. И мы как раз были единственными представителями России от Русской православной церкви, мы вдвоём ездили с нашей коллегой. И там мы удивились, есть, оказывается, достаточно давно уже существует в Европе и в западных странах такая программа: house in the first. Прежде всего, что нужно дать бездомному — это жильё. Потом уже начинается вся работа, связанная с тем, чтобы обеспечивать какую-то мотивацию, изменения, работа с психологом и так далее. Чтобы он работал. У нас, конечно, вряд ли прямо сейчас мы можем запустить такую программу. У нас и бездомных людей очень много, и многодетные семьи, и люди с инвалидностью сейчас в сложных условиях живут очень многие. Но тем не менее вот этот подход он очень важен. Надо сначала что-то дать, сначала как-то отогреть, попытаться как-то понять человека через это отношение.

Андрей Якунин:

— Ну и когда условия меняются, то и сознание начинает уже меняться. В любом случае, одно дело, он на улице живёт, приходит с улицы, ему говорят: слышишь, ты болен, тебе надо лечиться, поехали. Понятно, есть, конечно, исключительные случаи, когда можно так сделать, но все равно лучше отогреть сначала. Проработав в то время, которое я уже работаю, я вижу, что мы можем вообще изменить подход к оказанию помощи бездомным. У меня же в этом году две идеи вошли в топ тысячи на форуме «Сильные идеи для нового времени». И вот эти две идеи, если их реализовать, они могут обеспечить максимальный охват помощи.

Василий Рулинский:

— Какие это идеи?

Андрей Якунин:

— Одна идея — это создание социальной инфраструктуры для оказания помощи лицам в кризисной ситуации, в т.ч. бездомным и освободившимся из мест лишения свободы. А вторая идея — это освоение заброшенных сельских поселений через реализацию социально значимого проекта.

Василий Рулинский:

— Что это значит? Вот освоение заброшенных территорий?

Андрей Якунин:

— У нас 30 000 деревень пустых, это колоссальная территория. И сотни тысяч на улицах живут ненужных, брошенных людей, которые просто замерзают. И государство может правильно распорядиться, если будет рассматривать с точки зрения народосбережения и инвестиций в социальную сферу и в сельскохозяйственную. Тут комплекс задач можно решить. Одновременно. И эти же идеи не просто так родились, мы их реализуем. У нас есть крестьянско — фермерское хозяйство, у нас есть вот это заброшенное поселение.

Василий Рулинский:

— В Курганской области?

Андрей Якунин:

— Ну да, у нас целая деревня, 300 лет в деревне кроме нас никто не живёт. У нас там храм, мы сейчас уже сделали там ферму, люди, прошедшие реабилитацию, там живут и осваивают территорию, мы уже в этом году на полгода вырастили картофель, это первый раз у нас было, 250 овечек у нас за счёт гранта, технику приобрели. С пустого места, мы приехали, там все было заросшее, это рабочая тема. Вопрос в том, или это будет Андрей Якунин, у которого ничего нет, и он что-то делает. Или это государство вложится, потому что на данный момент нет эффективных инструментов реализовывать эти идеи, о которых идёт речь.

Василий Рулинский:

— Надеемся, нас услышат те люди, которые могут повлиять на принятие соответствующих решений. Потому что эта идея очень важная.

Андрей Якунин:

— Хотелось бы, да, чтобы услышали. Мне даже было бы, если бы они просто выделили, чтобы у меня вся модель заработала, если она заработает как пилот, мы тогда сможем её тиражировать. А это реально мы можем. Или бездомные ходят сейчас по кругу, то есть ему оказали в рамках стандартных предоставлений социальных услуг помощь, помыли, побрили, переодели, накормили, он отогрелся, пошёл дальше пить. Потом опять вернулся в таком же состоянии, его снова помыли, галочку поставили, услуги-то выполнены, деньги-то освоили, а он потом вернулся с обмороженными конечностями, хоп, ему ещё инвалидность, он по пьяни отморозил. Всю оставшуюся жизнь ещё будут пенсию платить. И мне рассказывают: а у нас денег нет. Вложения в социальную сферу — это длинные деньги, они отобьются потом. Экономический эффект будет выше для государства, если оно сейчас вложит в полный комплекс мероприятий, чем ходить они будут по этому кругу. А когда говорят, что нет денег, то я вспоминаю после Гражданской войны, что, мы в лучшем положении были? Были беспризорники, решили проблему с беспризорностью, создали коммуны, сейчас Макаренко все восхваляют, терапевтические сообщества на западе продвигаются, считаются одной из самых эффективных моделей помощи людям. Все пошло с Макаренко. И после Гражданской войны. А тогда экономически было труднее, просто была заинтересованность в том, чтобы люди не оставались на улице. И если сейчас будет политическая воля, чтобы на улице не осталось людей, мы это можем организовать.

Тутта Ларсен:

— По-моему, сейчас самое время напомнить номер, по которому можно материально поддержать нашего гостя и его чудесный проект.

Василий Рулинский:

— Да, это можно сделать, с помощью короткого SMS на номер 3434, нужно написать дом72 в одно слово, поставить пробел, написать сумму. Например, дом72 пробел 200 или дом72 пробел 300. Это действительно очень важно, и надеемся, что ваше пожертвование действительно поможет существенно Андрею Якунину и тюменскому «Милосердию», который вот этими проблемами занимается.

Тутта Ларсен:

— Ты говоришь все время: мы. Кто эти мы, кто твои единомышленники, кто твои сотрудники или коллеги, которые рядом, которые помогают это делать, откуда они берутся, и что это дает им с такого непростого пути не свернуть?

Андрей Якунин:

— Я вот уже вчера задумался об этом. Я очень благодарю Бога, за то, что он дает этих людей, не зря же в Евангелии написано: жатвы много, делателей мало, молите Господина жатвы, чтобы послал делателей на жатву Свою. И вот мы, получается, пять лет организации в этом году, и ни минуты не останавливалось развитие. Мы открывались, было 16 сотрудников, сейчас уже больше 50. И это в подавляющем большинстве люди, заинтересованные в том, чтобы помогать, искренне помогать, эффективно помогать. Каждого приводит своя какая-то ситуация, своя история. Один из близких моих друзей, мы с ним знакомы 30 лет, в этом году 30-летие отметили, он у меня руководит реабилитационной программой.

Тутта Ларсен:

— Он врач?

Андрей Якунин:

— Он тоже много прошёл этапов своей жизни, уже больше 10 лет он живёт по-другому, и сейчас уже и помогает. Через него идёт уже помощь. Есть люди, которые пришли к нам, у нас, например, были их родственники, и они включились в работу, и даже сейчас уже этих родственников нет в живых, а они помогают, искренне помогают. То есть все равно я это отношу к тому, что это Господь посылает людей. Есть люди, которые долго были рядом, но не сделали для себя это делом жизни, я же тоже не простой человек, не простой в плане взаимоотношений, бываю, может быть, и неправ, где-то меня не понимают, потому что я какие-то нестандартные решения принимаю, там, денег нет, а я что-то новое открываю. А у меня-то просто другое видение ситуации. Мне понравились слова патриарха в свое время, в 2015-м году, когда ему задали вопрос: а как вы подходите к созданию новых социальных проектов? Сначала находите возможности, а потом их реализуете или сначала выявляется потребность, и потом под них ресурсы? И вот я помню, он так сказал: я считаю, правильный подход, что нужно понять, решать проблему или нет, и под неё потом находить ресурсы. В этом плане, когда у меня какие-то вопросы возникают, я вспоминаю слова патриарха и думаю: ну значит правильно делаю. Я внутренне с этим согласен полностью. Потому что, если мы сейчас будем ждать, когда у нас появится возможность, и мы после этого будем делать, мы ничего не сделаем вообще. Порой приходтся такие решения принимать непростые. Потому что работа в социальной сфере, особенно с бездомными людьми — это всегда вызов. Вот каждый день какой-то квест проходим. Я даже смеюсь и говорю людям, добровольцам, слушайте, вы, если хотите острых ощущений и какой-то квест, и как-то себя проверить, прокачать свои личные навыки в разных сферах, вам не надо никому деньги платить, вы приходите к нам в качестве добровольцев. У нас здесь вы все найдёте.

Тутта Ларсен:

— Эта программа «Делатели» на Радио ВЕРА, в студии Тутта Ларсен...

Василий Рулинский:

— Василий Рулинский. У нас в гостях Андрей Якунин, руководитель направления помощи бездомным Синодального отдела по благотворительности и директор тюменского «Милосердия», организации, которая занимается помощью бездомным. Если у вас есть желание поддержать работу тюменского «Милосердия», то можно сделать этого с помощью SMS, отправить на короткий номер 3434 SMS со словами дом72 в одно слово, поставить нужно пробел, потом написать сумму. Например, дом72 пробел 300. Андрей, вот мы все люди, которые иногда видит бездомных. Может быть, кто-то чаще, кто-то реже, ну все равно они встречаются. Что нужно делать, если ты не погружен в тему, если ты не волонтёр, если ты просто проходишь мимо? Особенно что нужно делать, если как-то не очень хорошо пахнет от человека и не хочется подходить. Во-первых, надо ли подходить? И что делать?

Андрей Якунин:

— Вы знаете, я не призываю всех сразу подойти и задать вопрос или ещё что-то. Тут всё-таки надо смотреть на свое внутреннее. Как откликается или не откликается. И если откликается, то подойти, конечно, может быть, узнать, в чем нужна помощь, но всё-таки привлекать для этой помощи специалистов, потому что очень часто могут быть злоупотребления. Я сейчас это говорю не для того, чтобы негативно относились к бездомным, но они вынуждены выживать, для этого они могут использовать разные инструменты, для того, чтобы вызвать жалость к себе. Или что-то наговорить такое, что не соответствует действительности. Поэтому если всё-таки откликается, лучше взаимодействовать с профессионалами, привлекать их. Если, конечно, видите, что он остался без помощи, но нуждается в медицинской помощи, понятно, что скорую помощь вызвать. Сейчас в каждом городе есть социальный экспресс, социальные службы, которые могут выехать или ещё что-то. Самим лично никому не рекомендую, потому что бывают такие случаи, когда приводят к себе домой бездомного.

Василий Рулинский:

— И часто потом трагически все заканчивается.

Андрей Якунин:

— Да, вы этим ни ему, ни себе не поможете. Лучше с профессионалами. Нам надо ориентироваться не на паллиатив, что я называю паллиативом? Вот все сервисы для бездомных — это кормления, стрижка, это паллиатив. Что такое паллиатив? Я не в негативном понимании этого слова. Это когда мы ему только качество жизни поддерживаем. Если мы так будем в отношении бездомных развивать, значит мы считаем, что бездомные — бесперспективные категории, безнадёжные, и им только паллиатив и нужен. А в обществе оно так и есть. А что ещё бездомному? Покормили, переодели, помыли и обратно на улицу. И вроде, как все выполнили, совесть успокоили. На самом деле, это очень серьезная, кропотливая работа, Длительный процесс, направленный на изменение жизненного стиля, стереотипа. Они у нас на реабилитации заново читать и писать учатся, потому что эти навыки-то утрачиваются. Об этом же не задумываешься, когда сам-то пишешь постоянно и читаешь, а у них это утрачивается. По слогам читают буквально. Сколько надо вкладывать? Поэтому здесь нам надо на это ориентироваться, развивать саму систему помощи. Я уже в двух словах об этом сказал. Но, естественно, не проходить мимо, если как-то откликается. И всё-таки без негатива, потому что иногда мы своим негативом можем вызвать ответную реакцию. И она не всегда будет для нас приятной. Не надо, чтобы была агрессия по отношению к этим людям. Лучше мимо пройти, чем возмутиться и что-то сказать неприятное, потом что-нибудь вдогонку получить, не дай Бог.

Тутта Ларсен:

— Расскажи, пожалуйста, про женский проект «Новая жизнь».

Андрей Якунин:

— «Новая надежда». Здесь идея отдельного женского отделения. В России больше нет такого. Женского отделения для бездомных. Причём это не только для бездомных, у нас там ещё и женщины в кризисной ситуации с детьми. Такой семейный формат у нас получился.

Тутта Ларсен:

— Вы между ними мостик проложили.

Андрей Якунин:

— Да, да. Получается, идея зародилась после того, как я услышал вот этот проект в Канаде, что детские дома объединились домами-интернатами, что пожилые получили перспективу, какой-то новый смысл, общаясь с детьми, а дети получили себе наставников. А здесь мы три поколения объединили. И мы сравнили. Те женщины, которые у нас находятся в отделении смешанном, где мужчины и женщины, они не настолько эффективно социализируются, как те, которые живут в этой среде. Они проявляют себя, они там как бабушки. Они никогда бабушками не были, они полжизни прожили на улице, через разные обстоятельства прошли, а здесь они получают новые навыки взаимодействия. И дети получают массу новых впечатлений. Я считаю, что это очень удачный проект, его можно тиражировать. Я имею в виду при доброй воле. Ведь они, женщины, начинают за собой следить, ночнушка, причёска, вот это всё. Меняются очень сильно.

Василий Рулинский:

— Получается, пожилые женщины ухаживает за детишками, которые у кризисных матерей, которым не хватает времени, возможности, если они работают, ухаживать полноценно за ребёнком.

Андрей Якунин:

— Это в том числе тоже.

Василий Рулинский:

— Андрей, получается, что есть определённое количество организаций в стране, которые занимаются помощью бездомным, вот на слуху «Ночлежка» в Петербурге, вроде как в Москве тоже они открыли какой-то приют, какое-то учреждение, куда могут прийти постирать что-то, социальную помощь получить. Понятно, что и «Ангар спасения» все знают в Москве. Есть разные количество организаций, которые пытаются как-то, но в основном, конечно, это история про большие города. Москва, Петербург, а что касается городов поменьше, тем более, если мы говорим про очень отдалённые от центральной части России города, там ещё сложнее ситуация, там с помощью бездомным не так всё хорошо. Понятно, что у церкви сейчас больше 90 приютов для бездомных, как раз ты занимаешься координацией этой работы, но, наверное, даже этот объем — это не тот объем, который нужен. И, наверное, нужно что-то менять. Вот мы услышали про модель, о который ты сейчас нам рассказал, про фермерские хозяйства, возрождение заброшенных деревень.

Андрей Якунин:

— Социальную инфраструктуру, чтобы она включала реабилитационные...

Василий Рулинский:

— Скажи, пожалуйста, а прямо в ближайшие год — два, что ты видишь основными методами? Убедить государство, что необходимо такую модель избрать или наоборот, может быть, сконцентрироваться на том, что под силу церкви, и вдохновить церковные проекты и тех, кто ещё этим не занимается, начать это делать. Куда ты хочешь больше развиваться? В каком направлении?

Андрей Якунин:

— Я думаю, нам надо делать параллельно, потому что у нас в государстве, для того, чтобы мы развивались, нужно менять государственный подход в ряде моментов. Мы не будем озвучивать.

Василий Рулинский:

— Почему? Можно озвучивать.

Тутта Ларсен:

— Нам даже интересно. В каких моментах? Наоборот, расскажи.

Андрей Якунин:

— Вы хотите острых ощущений? Вот смотрите, есть контролирующие органы в лице Роспотребнадзора, МЧС и прокуратуры над всем этим. Это федеральные структуры. Региональные органы власти не имеют на них никакого влияния. Есть требования к организации круглосуточного пребывания людей. Требования пожарной безопасности, требования Роспотребнадзора, все красиво, все классно. Лишь одна проблема — у нас нет социальной инфраструктуры в стране, которая может соответствовать этим требованиям. В достаточном объеме нет. И мы стоим перед выбором: я имею в виду те люди, которые хотели бы заниматься и развивать это всё. Почему у нас сервисы только в основном развиваются? Это более безопасная форма оказания помощи бездомным. Потому что, если мы будем развивать инфраструктурные проекты, нам либо нужны очень серьезные вложения, вот мы когда крестьянско-фермерское хозяйство было, как пример, мы же там начали делать как реабилитационный центр. Там коттедж 240 квадратов, достаточно комфортные условия проживания. Но приезжает МЧС и говорят: а тут им не безопасно. Всё. Теперь у нас там просто фермерское хозяйство, люди, которые прошли реабилитацию. Получается, что для того, чтобы мне сделать центр, который соответствуют требованиям, мне на этой территории, мы посчитали, мне надо миллионов 60, чтобы сделать на 50 мест.

Василий Рулинский:

— С правильными пожарными входами, выходами, проемами.

Андрей Якунин:

— Да, все в соответствии с требованиями. То есть представляете, какие вложения мне нужно сделать, для того, чтобы оказать помощь тем людям, которые в принципе мне никогда эти деньги не отбить с точки зрения финансовой. То есть кто будет вкладывать такие суммы, понимая, что не будет никакой отдачи? Даже если мы создаем, например, реабилитационный центр, при нём хозяйство, производственные мастерские, как мы, в принципе, и планируем и развиваем уже. Нам бы дай Бог сделать так, чтобы оно само себя окупало, чтобы они были трудоустроены, чтобы мы налоги хотя бы смогли платить. Это же тоже немаленькие деньги. И чтобы они были официально трудоустроены, могли жить, а так это не отбить.

Василий Рулинский:

— И получается, все развивается только в сторону уличной помощи, когда кто-то пришел, кого-то накормил?

Тутта Ларсен:

— Чтобы вытащить людей из системы, нужно менять на уровне системы всё.

Андрей Якунин:

— Да, я написал уже Путину письмо, вот недавно. Владимиру Владимировичу.

Василий Рулинский:

Ответил?

Андрей Якунин:

— Ответили не совсем так, как бы мне хотелось, но я снова напишу уже со всем планом мероприятий. Есть план мероприятий, как мы можем изменить ситуацию. Мы можем её изменить, нужна просто политическая воля. Мы сейчас в каком-то смысле находимся как в той басне: лебедь, рак и щука. Есть Минтруда и соцразвития, никого не осуждаю ни в коем случае, они в рамках своих полномочий действует, есть МЧС, у которых есть требования, есть Роспотребнадзор, и Минтруда даже при желании и полномочиях помочь, он скован всеми требованиями, которые есть. И получается, как бы он ни хотел это сделать, он ограничен в своих вариантах выбора помощи.

Василий Рулинский:

— А страдает человек.

Андрей Якунин:

— А требования-то правильные, формально.

Тутта Ларсен:

— Даст Бог, удастся достучаться, в конце концов, и мы сегодня здесь, наверное, тоже не в пустоту говорили. Очень надеюсь, что будем услышаны. Спасибо тебе огромное.

Василий Рулинский:

— Это была программа «Делатели» или на Радио ВЕРА, с нами был Андрей Якунин руководитель направления помощи бездомным Синодального отдела по благотворительности и директор организации «Милосердие» в Тюмени. Если у вас есть желание поддержать работу «Милосердия» в Тюмени, можно это сделать с помощью короткого SMS на номер 3434, нужно написать дом72 в одно слово, поставить пробел, написать сумму. Например, дом72 пробел 300 Спасибо большое, Андрей, за этот очень важный и содержательный разговор. И надеемся, что действительно изменения будут у нас в стране.

Андрей Якунин:

— Спасибо.

---

Все выпуски программы Делатели

• «Социальная помощь в Лисичанске». Дарья Ткач
• «Женское служение в Церкви». о. Андрей Постернак
• «Помощь в детских больницах». о. Иоанн Захаров, Татьяна Андроняк