«Отношение к соблазнам в православии». Священник Сергий Шумских

У нас в гостях был клирик московского храма священномученика Антипы Пергамского на Колымажном дворе священник Сергий Шумских.

Мы размышляли о смыслах евангельского чтения о том, что если какая-либо часть тела соблазняет, надо от неё избавиться: о чем это, как христианину относиться к соблазнам и преодолевать их, а также почему в основном именно через притчи Господь говорит о главном в духовной жизни.

Ведущий: Александр Ананьев

---

А. Ананьев

— Добрый, светлый, праздничный вечер, дорогие друзья! Сегодня 1 января. 1 января 2024 года. Да, нам еще придется какое-то время привыкать к тому, чтобы в очередных заявлениях на отпуск и прочих бумажках писать, что сегодня не 23-й, а 24-й год. Но самое главное, я хочу вам пожелать, чтобы наступивший уже 2024-й год с Божьей помощью был спокойнее, был светлее, был безопаснее, был стабильнее. Понятно, что многое зависит от нас, и все зависит от воли Божьей. Но так хочется, чтобы и наступивший год тоже был как-то, ну знаете, поспокойнее. Вот поспокойнее. И чтобы в нём было больше мира. Это программа «Вопросы неофита». Я Александр Ананьев. И пришла пора сформулировать своё пожелание на наступивший 2024-й год моему гостю, клирику храма священномученика Антипы Пергамского на Колымажном дворе, одного из самых любимых храмов. У меня есть знакомый иконописец из Коврова Владимирской области, которая приезжает в Москву, ну, раз в два месяца, по разным делам. Но по каким бы делам она ни приехала, Оленька Медведева, она всегда первым делом едет в храм Антипы Пергамского, а потом присылает оттуда фотографии и говорит: «Угадай, где я? Я в Москве». Священник Сергий Шумских, добрый вечер, отец Сергий, с Новым годом!

Священник Сергий Шумских

— Добрый вечер, дорогой Александр, дорогие радиослушатели, с Новым годом вас поздравляем. Как сказал Александр, действительно, всё зависит от Бога, как поётся в песенке, и немного от нас. Так я бы вот хотел пожелать, чтобы всё то, что зависит от нас, приносило нам счастье, радость и любовь, и все это росло в прогрессии в новом году чтобы мы становились чуточку лучше, чуточку добрее и чуточку внимательнее относились не только к себе, но и ко всем тем, кто нас окружает

А. Ананьев

— Спасибо вам большое! Одно из самых ярких и запомнившихся мне пожеланий, вот именно в новогоднюю ночь, в проповеди после новогодней литургии, ночью новогодней, с 31 декабря на 1 января, протоиерей Дмитрий Рощин, настоятель храма святителя Николая на Трёх Горах, он сказал удивительную вещь. Он говорит: вы знаете, мы не можем там взять и полностью поменяться. Вот новый год, и мы такие раз и новый в новом году, и все с чистого листа. Ну это наивно, это глупо, так не бывает. Но мы можем попробовать в начале нового года взять один какой-нибудь маленький грешок. Вот прям пусть самый незначительный. Ну там, я не знаю, люблю я сериалы. Хотя я не могу избавиться от сериалов. Вот не смогу. Надо ещё какой-нибудь поменьше грешок.

Священник Сергий Шумских

— Нет, ну можно смотреть чуть меньше.

А. Ананьев

— Ну, понимаете, да.

Священник Сергий Шумских

— Ограничивайте по времени.

А. Ананьев

— Да, да, да. Да и так времени немного. Ну, я не знаю, взять какой-нибудь, совсем какой-нибудь такой грешок. Ну, например, малиновое... Во! Малиновое варенье. Вот, люблю я малиновое варенье, страсть как, жить без него не могу. Взять и сказать: Господи, вот... Помоги мне избавиться от этого маленького грешка. Вот и ты от него избавляешься с нового года, пусть маленький, и в новый год ты становишься чуть лучше. Ну, вот такое вот было пожелание, оно мне прямо в душу запало. Конечно же, я по-прежнему грешу с малиновым вареньем, но, по крайней мере, пожелание запомнилось. А вообще, про грехи — это тема непростая. Скажите, пожалуйста, дорогой отец Сергий, можно ли, можно ли, можно ли жить совсем не греша. Безгрешно, чисто. Мы должны, по Священному Писанию, мы христиане, жить совсем безгреховной жизнью.

Священник Сергий Шумских

— Конечно же, нельзя. Примером этому является только Спаситель и, как мы знаем из предания, Божья Матерь, которая имела первородный грех, но не имела своего греха. И это идеал, ну не как мне кажется, а как по учению Церкви, недостижимый. Все мы к нему стремимся, но чем ближе мы приближаемся к Источнику Света, к Спасителю, тем больше мы видим в себе греховность. Многие приводят такой пример, что чем больше в комнате света, тем больше видна всякая грязь. И действительно, почему святые люди считали себя самыми грешниками? Потому что действительно, приближаясь к Богу, они видели, насколько человеческое естество греховное, насколько у нас каждая мысль, каждое произволение какое-то имеет под собой какое-то стремление ко греху.

А. Ананьев

— Слушайте, дорогой отец Сергий, а нет в этом какого-то такого заумного, занудного лицемерия. Простой пример. Муж и жена. Вот муж жену любит, ну, такая какая есть, он ее любит просто, он с ней живет уже 180 лет, ну, любит ее. А жена такая... «Я такая плохая! Я такая нерадивая! Я такая страшная! Я так не умею любить! Я так не умею дома убираться! Я так плохо готовлю!» Рано или поздно мужу надоест. Ну вот надоест. Он ее любит такой, какая она есть, а она выламывает себе руки и говорит, что вот она плохая. Вместо того, чтобы сказать: «Слава Богу, ты меня любишь такой, какая я есть! Такое счастье, что мы есть друг у друга!» Все! Тема закрыта. Зачем вот это вот: «Я плохая, я плохая, я плохая»? Зачем?

Священник Сергий Шумских

— Да нет, не надо говорить: «Я плохая», но грехов-то у неё от этого меньше не становится. Господь нас любит, конечно, каждого в своём абсолюте, вот, каждого из нас с нашими грехами. Но вопрос был в чём? Можно ли быть безгрешным? Безгрешным, ну, невозможно быть. И люди, приближаясь к Богу, они понимают, насколько они грешны, и также они понимают, насколько Господь нас любит. Они видят эту любовь и понимают, что Он, Господь, всё нам прощает, Он за каждый грех пострадал, да, и искупил Своею Кровью на Кресте. Вот в этом не то, что... Вот в том-то и дело, святые отцы говорят, не надо самоуничижением, самоукорением, вот на исповеди стоишь там, вот там и начинается какое-то... Разве мы не этим занимаемся?

А. Ананьев

— Вот действительно, я готовлюсь к исповеди, я именно этим и занимаюсь. Вот я начинаю выкапывать из себя всякую гадость.

Священник Сергий Шумских

— Да не надо ничего выкапывать.

А. Ананьев

— Ну а как? Как? Я же не просто так прихожу к батюшке, к аналою, я хороший, здравствуйте, да и вы хорошие, ну и слава Богу. Благословите причаститься. Нет, задание-то у меня как христианина не в этом.

Священник Сергий Шумских

— Нет, видеть свои грехи, замечать, подмечать, записывать, но именно вот заниматься самокопанием. Так вот, чем больше грехов у меня, тем больше подумаешь: какой хороший исповедник, вот он там, святой уже, всё в себе открыл. Нет, есть у нас грехи, их на самом деле не такое уж большое количество, гнев, гнев, а мы начинаем там расписывать, вот я там прогневался на какую-то бабушку, вот я там... Нет, есть у нас грех, корень всех грехов — гордыня, гордости у нас много, вот мы по своему какому-то...

А. Ананьев

— А позвольте личный вопрос, у вас было так, не вот на начальном этапе, не когда там вам было 16, а вот уже во взрослом сознательном возрасте, что вы подходите к священнику, который вас должен исповедовать, понимаете, что, ну, в общем, особо-то и нет на вас грехов.

Священник Сергий Шумских

— Но я не подхожу к исповеди, когда не вижу каких-то грехов.

А. Ананьев

— А почему? Ведь надо же перед Причастием исповедоваться.

Священник Сергий Шумских

— Где это написано?

А. Ананьев

— Здрасьте, пожалуйста, сотрясение основ и разрушение всех хрустальных замков. Я твёрдо был уверен до сегодняшнего дня, что перед Причастием необходимо молитвенное правило, пост, воздержание и исповедь.

Священник Сергий Шумских

— Нет, это два таинства, которые между собой не связаны. К сожалению, да, у нас вот в период безбожия люди причащались раз в год, в лучшем случае — это на Пасху, на Вербное воскресенье, и действительно они пытались, ну, не пытались, это было правильно, ты целый год ходишь, грешишь, ты исповедуешься, и потом идёшь на Причастие. А проблема сейчас в том, что православные люди ходят... Не проблема, это хорошо, что люди ходят в храм, но проблема в том, что они действительно пользуются вот этими старыми устоями, то, что перед каждым Причастием надо исповедоваться. И ты вроде как не видишь: «Батюшка, да я вот вроде не знаю», и начинается какая-то ерунда. Священник стоит на службе, не молится, люди стоят в очереди, ругаются, что же он там так долго, что у него это... И это превращается в какую-то ерунду. Нет, я считаю то, что исповедь должна быть по нужде. Как будто есть необходимость, Господи, вот действительно человек дошёл до состояния покаяния, и приходит с грехами. Вот у нас у священников, да, обязательно исповедь два раза в год. Это вот в Рождественский пост и в Великий пост. В Великий пост. Вот в начале Рождественского поста мы исповедовались у нашего духовника викариатства. Вот все батюшки, график, кто, в какой период времени, какой период приходит.

А. Ананьев

— Это что-то вроде генеральной получается исповеди такой.

Священник Сергий Шумских

— Ну, не генеральной, нет. Генеральная, всё-таки она перед рукоположением, там ты должен за всю жизнь, а здесь нет, просто вот как бы, да, духовник викариатства, вот, он принимает эту исповедь. А так мы исповедуемся, там, с батюшкой друг другу, но по нужде. Я вот служу, например, семь раз в неделю, образно говоря, я служу один, и у кого мне исповедоваться? Не у кого, если я один служу. Вот, а действительно, у нас сейчас исповедь, это вот бывает, некоторые люди за службу по три раза бегают, по четыре. «Ой, батюшка, я еще вспомнил, ой, я еще вспомнил».

А. Ананьев

— Не надо?

Священник Сергий Шумских

— Да не надо, конечно. Ну, это какое-то отцеживание начинает называться.

А. Ананьев

— Слушайте, ну, вот такой неофитский вопрос, просто чтобы немного осветить механизм. Хорошо, вот мне особо, да, не в чем исповедоваться. Семь дней, неделю работал, сидел с женой. Жену не бил, да, с собакой гулял. Мне надо подойти к вам и сказать: «Отец Сергий, благословите причаститься».

Священник Сергий Шумских

— Да, достаточно такого. В своем приходе мы вот сейчас вот служили ночную Литургию в один из разов, и мы с отцом Иаковом служили вдвоем, там отец Андрей Болдырев, он управлял хором, настоятель там приболел немножечко, вот. И мы подошли и сказали, дорогие братья и сестры, кто является постоянным прихожанином нашим, кого мы знаем, у кого нет каких-то там грехов сверх каких-то там, вот подходите, даже без благословения, просто к Причастию, потому что действительно иногда люди приходят первый раз, им надо время уделить, а тех, кого мы видим там из раза в раз каждый день, раз в неделю, и одно и то же. Это просто такая наша боль. То, что ты всю службу вместо того, чтобы стоять в алтаре молиться, ты стоишь у этого аналоя и слушаешь одно и то же. Человек не меняется, он даже не хочет меняться. Но тут, конечно, есть и вторая сторона.

А. Ананьев

— Отлучить от Причастия. Сказать, ну, не меняешься ты, нет в тебе метанойи, не становишься ты лучше. Зачем тебе это надо? Ступай.

Священник Сергий Шумских

—Ну, пока нет столько духовности у нас, чтобы мы...

А. Ананьев

— «Вопросы неофита» на Радио ВЕРА. Причём я даже ещё тему не озвучил нашей сегодняшней программы, хотя всё то, о чём мы с отцом Сергием говорим, оно напрямую связано с темой программы. Клирик храма священномученика Антипы Пергамского на Колымажном дворе, cвященник Сергий Шумских, сегодня отвечает на «Вопросы неофита», я Александр Ананьев, и вот она тема. Сегодня 1 января. Немногие знают, какое Евангелие читается именно 1 января в храме. А читается Евангелие от Марка, глава 9. И это, на мой неофитский взгляд, одно из самых непонятных мест Священного Писания. Мне многое там непонятно, но здесь как-то вопиюще, что называется. «А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше бы, если бы повесили ему жерновный камень на шею и бросили его в море. И если соблазняет тебя рука твоя, отсеки ее. Лучше тебе увечному войти в жизнь, нежели с двумя руками идти в гиену, в огонь неугасимый, где червь их не умирает и огонь не угасает. И если нога твоя соблазняет тебя, отсеки ее. Лучше тебе войти в жизнь хромому, нежели с двумя ногами быть ввержену в геенну, в огонь неугасимый, где червь их не умирает и огонь не угасает. И если глаз твой соблазняет тебя, вырви его. Лучше тебе с одним глазом войти в царствие Божие, нежели с двумя глазами быть ввержену в геенну огненную, где червь их не умирает и огонь не угасает». Но я сомневаюсь, что в Священном Писании есть такие метафоры. Есть притчи Христа. Но когда тебе говорят: «Иди налево», ты должен идти налево. Когда Христос говорит тебе: «Оставь всё своё, продай всё своё имение, раздай нищему, следуй за Мной», это не значит, что ты должен подумать, улыбнуться, сказать: «Да, да, я понял» и оставить всё. Но ты должен следовать тем указаниям, которые тебе формулирует Спаситель в Священном Писании. Трудно предположить, что это такая метафора. Да, отец Сергий?

Священник Сергий Шумских

— Нет.

А. Ананьев

— Ну как нет? Тебе говорится: «Вырви глаз свой, отрежь ногу свою, отрежь, отсеки руку свою». Что это такое?

Священник Сергий Шумских

— Ну да, действительно, язык Христа — это язык притчевый. Во-первых, в ту эпоху, в то время, когда Христос пришел в мир, это было нормой, и Господь действительно говорил языком того времени, говорил притчами, говорил простым языком, да, вот, например, земледельцам он говорил, там, о сеятеле, да, притчу, там, рыбакам о лове, и так далее, и тому подобное. И тут, конечно, Господь не говорит, что мы должны часть своего тела оторвать, отрезать, потому что грех, он рождается не в природе нашего тела, а в свободном произволении нашей души. Получается, если нам глаз один вырвать, мы ж не перестанем вторым глазом смотреть и что-то делать.

А. Ананьев

— Я и с одной ногой могу грешить.

Священник Сергий Шумских

— Конечно, в том-то и дело. Если, например, убиваю человека, но нет у меня правой руки, я там слева приловчусь, какая-то лень — прогресс успеха, мы придумаем, как и что нам сделать. И, конечно, Господь тут не говорит, что вот без руки мы должны. Хотя это такой пример, когда действительно у человека гангрена, и нужно ампутировать ту или иную конечность, и это может привести к продолжению жизни. Человек сможет дальше жить. Если этого вовремя не сделать, то всё тело постепенно погибает. Но тут, конечно же, сказано иносказательно. Святитель Иоанн Златоуст трактует, что тут говорится о наших друзьях, о наших ближних, о членах тела, да, вот Церковь есть сообщество верующих, да, и каждый в нём является, ну, членом церкви Христовой.

А. Ананьев

— Малым сим.

Священник Сергий Шумских

— Да. И, конечно, все святые отцы склоняются к тому, что здесь, ну, не прямо говорится, вот повторюсь, а то, что иносказательно, то, что вот Иоанн Златоуст, святитель, говорит, что тут говорится о наших близких, о друзьях, о всех тех, кто нас окружает, вот, но другие святые отцы дополняют то, что тут не только о людях, но и о грехах, о мыслях, о каких-то желаниях, о всём том, что нас вводит в грех. Все те и всё то, что нас отводит от Христа. Потому что до этого было сказано: «Горе тому, через кого соблазн приходит». И это о соблазнах. То, что действительно некоторые люди, некоторые дела, некоторые взгляды, всё, что угодно, это всё нас соблазняет. И мы должны бегать от этого. Потому что действительно, если мы соблазнимся на что-то, пойдём ногами куда-то в сторону греха, то это всё нас отводит от Христа. И вот от этого всего Господь нас оберегает, остерегает, говоря, что душу надо спасать, а не тело. Вот, что всё это несравненно важнее, душа несравненно выше тела. И если тело погубится, то душу невозможно погубить. Вот, и мы должны именно радеть о душе. И все наши друзья, да, вот как сравнение, вот как нам рука близка, так у нас есть друзья, даже близкие, родные, которые... Мы с ними уже сроднились, бывает, даже сродняемся с каким-то грехом. Но если мы видим, что это... не ведет нас ко Христу, то мы должны это отсекать, отрубать, вырывать и так далее.

А. Ананьев

— Но вы же понимаете, что по этой логике все христиане должны быть одноногие, однорукие, одноглазые? Ну, потому что нет ни одного человека, которого что-то не соблазняет. Вообще ни одного. Или я сейчас обобщу зря?

Священник Сергий Шумских

— Конечно. Как мы и говорили, да, что нет человека безгрешного.

А. Ананьев

— Да.

Священник Сергий Шумских

— Конечно, нет. Конечно, есть у каждого человек, вот как у кого-то малиновое варенье, да?

А. Ананьев

— Так, так, так.

Священник Сергий Шумских

— У кого-то, не знаю, пристрастие к футболу там какому-то. Действительно есть, что...

А. Ананьев

— Подождите, о пристрастии к футболу... Я просто напомню нашим слушателям, что отец Сергий и прихожане замечательного московского храма, священномученика Антипы Пергамского, ну не буду говорить, страсть как любят, но просто уважают спорт, и с благословения отца Андрея Щенникова играют в футбол. Такой замечательный, дружный, христианский футбол, христианской команды, там никто не сквернословит, не бьёт руку.

Священник Сергий Шумских

— А это жёлтая карточка у нас, если вдруг кто-то...

А. Ананьев

— Да, если кто-то вдруг у нас порой, да, там сразу желтая карточка. В общем, очень хороший футбол. Это я просто поясняю, мало ли, может быть, кто-нибудь не знает, с чего бы этот дорогой отец Сергий футбол упомянул.

Священник Сергий Шумских

— Вот. У каждого, конечно, есть пристрастие, страсть какая-то, какие-то друзья, какие-то там знакомства, которые не приводят к добродетели, а наоборот, от неё уводят. И вот также святые отцы говорят, конечно, мы каждый можем сказать: а вот это он меня совратил, это он меня, но нет, я пошёл, я попал под власть вот этого греха, я поскользнулся, я упал. И, конечно, на себя акцент переводить, но прекращать, отсекать эти отношения, это общение, но не руку, и не ногу, и не глаз. Потому что Господь сотворил нас и сказал в Бытии: «Весьма хорошо», как бы Он сотворил каждый член нашего тела. И глаза Он создал для того, чтобы мы любовались красотой этого мира и приближались к Богу, пытались понять Бога, и вот взглядом и всё, как всё прекрасно устроено, как всё. Но этот же глаз может как-то там на кого-то посмотреть, кого-то осудить, кого-то там, не знаю.

А. Ананьев

— Хорошо, но не буквально попросить духовника отрезать тебе там этим топором ногу, но что сделать-то?

Что сделать? Ты уже, ну, соблазнился. Ты уже увидел. Ты уже пришёл. Ты уже сделал. Что сделать-то с рукой, ногой, глазом и вообще с собой?

Священник Сергий Шумских

— С собой ничего не надо делать из внешнего.

А. Ананьев

— И быть тебе, сейчас скажу, с двумя руками, двумя ногами, двумя глазами, ступать в геенну огненную, в огонь неугасимый, где червь их не умирает, и огонь не угасает.

Священник Сергий Шумских

— Действительно, всё, что нас не приводит к Богу, всё от него отдаляет. И вот святые отцы тоже говорят, если Господь, Он Многомилостив, Он много милует, много прощает, то Он также и Справедлив. И если человек жил всю жизнь, не стремясь идти к Богу, то он будет, и тут вот эти даже слова, да, червь не... Огонь неугасимый, да? Да, и огонь не угасает. Это как раз-таки святитель Иоанн Златоуст тоже трактует, что это именно на вечное мучение грешников. То, что люди, которые жили без Бога, они не могут жить с Богом. Рыбы, которые живут в воде, их вытащить из воды, они не могут жить без воды. Люди, которые при свете не могут жить, да, у них какие-то там глаза больные, им дай свет, это для них мучение будет. И также Господь, Он говорит, что те люди, которые жили по заповедям, те люди, которые жили со Христом, они будут жить со Христом. А те люди, которые выбрали сторону зла, то они будут всегда гореть вечным огнём.

А. Ананьев

— Перейдём к конкретике. Я хочу разобрать механику греха. В какой момент должно произойти в душе символическое отрубание руки, ноги и вырывание глаза? Ещё раз подчеркну — «символическое», потому что мы не говорим о членовредительстве. В качестве примера возьмем стейк, на полтора килограмма, большой, на косточке, с домашним соусом, несколько клюкв, нет, гранатовых зернышек обязательно. Перец крупный, крупная соль, вот так по краю тарелки. Ну всё, как мы любим. Даже не тарелки, а такой деревянной доски. Даже нет, у меня у друга есть доски специальные соляные. Они раскалённые, подаются на стол, и перед тобой ставится стейк на этой соляной доске, и он продолжает жариться. И ещё и пропитывается вот этой вот солью, правильно. И такой розовый, очень хороший. Вот соблазнитель я, да? Жернов мне на шею и бросить меня в море. Вот. Смотрите. Есть несколько этапов моих отношений со стейком. Рождественским постом, 1 января. Первый этап. Я подумал о стейке. Я его люблю и о нем подумал. Второй этап. Я почувствовал запах этого стейка, проходя мимо стейкошной какой-нибудь. Третий этап. Я увидел этот стейк на этой доске с этой крупной солью. Четвертый этап. Я сел за стол, где стоит этот стейк. Пятый этап. Я его разрезал и попробовал. Шестой этап. Я ем этот стейк два раза в день и жить без него не могу. В какой момент происходит грех? Есть предположение, что по вот этому фрагменту Евангелия от Марка, глава 9, грех происходит именно в тот момент, когда ты вот на самом начальном этапе подумал о стейке. Такой мысли преступления. Вот оно уже пошло соблазнение. Есть предположение, что даже если ты в разгар Рождественского поста съел этот несчастный стейк, то это тоже как бы не грех. Грех — это когда ты уже жить не можешь без стейка и тебя трясет от мысли, что сегодня ты не съешь стейк так, как ты его съел вчера. Ты становишься зависим от стейка. Так вот в какой момент происходит грех?

Священник Сергий Шумских

— Но, на самом деле, святые отцы говорят, что помыслы у нас, понятное дело, что они вот так в голове, да, там, приходят, уходят. И когда мы грех впускаем в себя, когда мы даем ему ход, вот пришла, например, мысль сейчас, там, я не знаю, ну, очень утрированно, там, я не знаю, там, вот, всё тут разворошить, там, ещё что-то, я не впускаю в себя, не даю ход. А как я буду это делать? Я начинаю в себе этот грех как бы вот так вот немножечко раскочегаривать, поддувать, огоньку поддавать, и тогда уже я понимаю, что я становлюсь заложником этого греха.

А. Ананьев

— Подождите, когда вы начинаете просто размышлять, разве вы становитесь заложником?

Священник Сергий Шумских

— Ну, Господь говорит, кто даже в сердце своем прелюбодейный посмотрел, тот уже прелюбодействует.

А. Ананьев

— Вот, именно это я имею в виду. Давайте подробнее на этом остановимся через буквально минутку полезной информации на Радио ВЕРА. Вернемся к разговору, а вы, друзья, не переключайтесь.

— «Вопросы неофита» на Радио ВЕРА. Я надеюсь, что наш разговор с моим сегодняшним гостем, клириком храма священномученика Антипы Пергамского на Колымажном дворе, священником Сергием Шумских, он не мрачный. Он всё-таки как-то радостный. Как полагается быть разговорам за столом, соответствующим Рождественскому посту первого января вечером. Всё-таки замечательное время и замечательные люди, когда, как не первого января вечером, сесть с хорошим человеком и поговорить. Говорим мы сегодня о Евангелии от Марка, главе 9, в том самом фрагменте, где «отсеки руку, выколи глаз» и вообще праздничная такая тема. Вот, я еще хочу, знаете, уточнить, друзья, какие-то вещи, которые я говорю, могут показаться вам ну, прямо скажем, идиотскими. Так вот я не он самый. Я иногда позволяю себе говорить какие-то резкие непонятные вещи для такого полемического обострения, предполагая, предполагая, что такие вопросы может задать человек, находящийся вне церкви и читающий, может быть, этот фрагмент впервые. Я веду программу «Вопросы неофита» уже сколько, четыре года? И в какой-то момент мне все-таки надо прекратить ее вести, но я продолжаю это делать. С благословения редакции Радио ВЕРА. Итак, мне тоже непонятен этот фрагмент, где Христос говорит о том, что тот, кто согрешит с женщиной в сердце своем, тот прелюбодей. За точность цитаты не ручаюсь, но смысл передан максимально верно. Что значит? Что значит согрешить с женщиной в сердце своем? Что значит согрешить со стейком в сердце своем? Ты же его не съел. Да, тебе хотелось. Да, ты представлял, как ты уливался слюнями и ел этот стейк. Ты представлял, да. Ну и что? Ты же его не съел. Ты нашел в себе силы отступить. То же самое и с женщиной.

Священник Сергий Шумских

— Но вот мне кажется, что вот вы говорили, да, вот разные там фазы, разные периоды, да, что вот у каждого на своей стадии происходит как-то откат. Ты понимаешь, что: так, нет, всё-таки я не буду об этом думать, сейчас пост, да. У кого-то раньше, у кого-то раньше. И вот блажен тот человек, который в самом зачаточном состоянии пытается от себя это отсечь. И это вот, я сейчас, может быть, немножко в сторону уйду. Вот важно, когда в ссоре, да, там между, грубо говоря, мужем и женой ты понимаешь, что вот сейчас вот, хоп, еще и искра зажжется, да, сейчас что-то будет, сейчас там какое-то... И ты понимаешь, что так, вот сейчас будет вот это, за этим последует вот это, там, мордобой, не знаю, там, тарелки полетят, ну, это я утрированно так. И ты понимаешь, что в итоге мы помиримся. В итоге мы помиримся, у нас все будет хорошо, мы все это забудем и так далее. И мудрый человек, он всё это переступит, он в это всё в зачаточном состоянии, он: «Да не буду я ругаться, да я промолчу, да я уступлю, да я через 2 минуты спокойным тоном это всё разъясню, и не будет вот этих проблем каких-то, ссор и так далее». И святые, они, конечно же, искушаемые, да, бесы их искушали не то, что нас там, да, они видят, что у человека что-то получается, надо ему там палочки-то в колеса-то повставлять. И действительно, они даже не пускали в сердце, как мне кажется, вот важно, пошла мысль, и не давать ей ход. Как бы вот идёт девушка, ты понимаешь, и всё. Так, остановись. Это девушка, это образ подобия Божия, это чья-то там жена, чья-то мама, чья-то дочка, и всё. А когда мы там: о, девушка так, ой, она симпатичная, ой, там, если бы она была моей женой, и так далее, и там подобное. И мы начинаем раскручивать, и дьявол сидит такой, о! Мой человек — попался на удочку, и он уже, знаете, как вот подсекаешь, и он туда-сюда, туда-сюда тебя...

А. Ананьев

— Подождите, а что плохого в размышлениях, о которых вы говорите? Да, это молодая красивая женщина. Да, она могла бы быть прекрасной женой. Да, у нас могла бы быть вот такая-то жизнь. Наших детей звали бы Марк и Эдуард. Они ходили бы в православную школу, и всё было бы хорошо.

Священник Сергий Шумских

— В этом ничего нет плохого. Плохое, если мы что-то плохое начнём там воображать, как бы фантазировать.

А. Ананьев

— Я просто не озвучиваю всё-таки студия радио. Они не озвучивают ничего дурного, но дурное как бы тоже, да? Ты в голове это прокручиваешь. Девушка-то симпатичная, явно достойная. Но штука-то в том, что вот у тебя всё это в голове прокрутилось, и ты сказал себе: да, это могло бы быть, но этого не будет. И ты проходишь мимо, у тебя это всё пролетело за минуту, ты проходишь мимо и идёшь дальше своей дорогой. И благодаришь Бога за то, что Он отвёл от тебя это искушение. Класс? Класс. Что плохого в том, чтобы вот так вот пройти этот путь?

Священник Сергий Шумских

— Я считаю, что ничего плохого. Вот как сказано в Священном Писании: «Если око твоё чисто будет, то и всё тело твоё будет чисто». Есть такое выражение, для чистого всё чисто. Вот для святого человека, у него даже мысль не закрадётся. А вот насколько мы там развращены, не знаю, как-то грехом, настолько вот мы и думаем в эту меру, если мы не знаем вкус чего-то. Мы и не представляем себе вот там это даже мясо. Если бы мы его не попробовали, мы бы не знали. Ну мясо, мясо, что там, кусок от коровы какой-то там, а корова где-то ходила. Ну как-то у нас нет...

А. Ананьев

— Я вам потом дам адреса пары мест, где вот там прям не мясо-мясо, там искусство, там высокое искусство, эти церкви там потрясающие. Хорошо. Опять же, жернов мне на шею за такие искушения как бы в разгар Рождественского поста. Ну это правда замечательно.

Священник Сергий Шумских

— Очень-очень хорошо. Ну вот, видите, и грех в том, что мы действительно... Как это называется-то? Поддаёмся. Не сладострастие, а... Ну да, вот у нас еда становится каким-то идолом. Мы чревоугодники, да? Мы все вот любим вкусно поесть. А на самом деле еда, она для чего? Просто чтобы мы могли жить, чтобы у нас была там энергия, да, там, чтобы организм наш мог существовать.

А. Ананьев

— Я вспомнил, недавно открыл для себя чудесное слово, не знал его раньше. Оказывается, все знали вокруг меня, я не знал. Помимо чревоугодия есть гортанобесие.

Священник Сергий Шумских

—Да, когда мы любим вкусненько там...

А. Ананьев

— Да, вот как раз моя история со стейком, это как раз я яркий пример вот этого гортанобесия, когда ты можешь не съесть много, да, но получить удовольствие, и оказывается, это тоже грех, хотя, казалось бы.

Священник Сергий Шумских

— Конечно, в том-то и дело, когда мы ставим вот на чашу весов. Вот пост, я пощусь, ради чего? Ради Христа, вот тоже перед Причастием. Почему говорят пост, да? Мы делаем выбор. Либо я съем этот кусок мяса, и завтра не причащусь, либо я сейчас воздержусь, а завтра причащусь Тела и Крови Христовой. И то же, ну и не то же самое. И вот когда мы ставим еду превыше всего, вот мы, да, думаем: ой, сейчас я приду, сейчас вот там жена моя что-то приготовит, и мы уже, знаете, предвкушение в такое, заходим уже, запах, слюньки, всё текут. У нас действительно... Ну не все, я за себя говорю, что я чревоугодник. Я люблю там вкусно поесть, как там посолить, поперчить.

— Не без этого. Чревоугодник — это когда много. Гортанобесник — это когда жена... Ой, я что-то недавно был в гостях у Елены Маньенан под Суздалем. Это замечательный ресторатор, создатель ресторанов, в общем, чудесная барышня. И у неё есть, собственно, рецепт приготовления пирожков с картошкой. И вот это вот шедевр. Казалось бы, что может быть проще? Кусочек теста, а в нём немножко пюре. Но она его так готовит, что я ничего более прекрасного не видел. Получается, если я получаю удовольствие... Ну, не получаю удовольствие от столовских пирожков с картошкой, но получаю удовольствие от пирожка с картошкой от знаменитой Елены Маньенан, я грешник страшный.

Священник Сергий Шумских

— Ну не страшный. Но, скорее всего, грешник.

А. Ананьев

— Почему? Объясните мне. Ну нет же в этом ничего дурного. Господь создал этот мир. Господь создал Елену Маньенан и её прекрасные пирожки с картошкой. Для чего? Чтобы Саша был доволен. Чтобы Саша был радостен. Ведь сказано Саше: «Радуйся». А как можно радоваться без пирожка с картошкой, отец Сергий? А вот жалко вы... а нет, впрочем, вы можете найти видеозапись нашего разговора, и там полное недоумение и непонимание взгляда дорогого отца Сергия. Что плохого? Ну что плохого? Объясните мне. Я же не зависим как наркоман от запрещенных веществ, от этих пирожков с картошкой. Я просто нахожу их шедевром, я нахожу их искусством. Я получаю от них удовольствие. Рядом с храмом... Вот, давайте по-другому поступим. Рядом с храмом священномученика Антипы Пергамского на Колымажном дворе есть небольшой музей, называется Пушкинский. И в этом небольшом московском музее хранятся небольшие шедевры мирового значения. От статуй до картин. Айвазовский там, Кандинский там, не знаю, есть ли там Кандинский. Ну, в общем. Вот. Люди туда идут зачем? Чтобы восхититься произведениями искусства. А они, получается, тоже грешники? Хотя, казалось бы, зачем тебе картины? Не ходи туда. Тебе не надо вот этим всем восхищаться. Тебе не надо поражаться мастерством художника. Тебе не надо благодарить Бога за совершенство, которое ты видишь своими глазами. Чем картина Айвазовского «Шторм в открытом море» отличается от пирожка с картошкой Елены Маньенан или того самого стейка в стейк-хаусе, о котором мы говорили с вами чуть ранее?

Священник Сергий Шумских

— Ну... Сложно. Нет, на самом деле, мне кажется, то, что, да, действительно, смотря на картины, мы вдохновляемся, мы благодарим в первую очередь Бога, то, что как Господь, дал человеку, одному-второму, там, художнику, писателю, там, кому угодно, талант. И как он видел это, какой у него внутренний мир огромный, что он мог это вот... И, восхищаясь тем человеком, который делает пирожки, мы ничего плохого, мне кажется, не делаем. Типа вот, Марья Ивановна, какой уж у неё вкусно, как вот она вот это вот...

А. Ананьев

— Так она их делает не для того, чтобы... Вот Айвазовский картину писал для того, чтобы я на неё смотрел, а Елены Маньенан пирожок свой пекла, чтобы я его съел. А мне надо прийти и сказать: «Ой, дорогая Елена, замечательный пирожок, до свидания». Она говорит: «А попробовать не хотите?» «Нет-нет, я лучше вырву свой глаз, отдаёшь себе новый.

Священник Сергий Шумских

— Нет, пробовать, конечно же, надо, из уважения там, из чего-чего, даже если он нам нравится. Но тут суть в том, что мне кажется, что мы получаем действительно от этого какое-то услаждение. Мы там вот вкусовые как-то рецепторы свои там щекотим.

А. Ананьев

— Угу. Да, я ещё раз прошу прощения у наших слушателей, у отца Сергия, за то, что именно 1 января, когда самый пост вообще Рождественский, вот самый.

Священник Сергий Шумских

— Неделька остаётся до Рождества.

А. Ананьев

— И вот именно сегодня вот такой довольно строгий день, а я позволяю себе вот то, за что Спаситель требует повесить жерновный камень на шею и бросить его в море. Ещё раз прошу прощения. Мне правда важно разобраться в этом, мне правда, важно разобраться и в том, когда начинается грех, потому что я считаю, что там грех — это когда ты можешь без Бога, но не можешь без, грубо говоря, эклера, когда ты зависим, когда ты не свободен, Господь создал тебя свободным от всех вот этих вот, всё то, что считается грехом, все там... Я даже не буду перечислять. Всё-таки недостойно это перечисление. студии Радио ВЕРА. Но один раз — это не грех. И два раза это не грех. Грех — это, когда ты без этого не можешь. И вот вопрос, в какой момент начинается грех?

Священник Сергий Шумских

— Когда ты без этого не можешь.

А. Ананьев

— Ой, отец Сергий, на вот очень опасный путь. Понимаете, очень опасный путь. Рассказывая о той проходящей мимо девушке. Получается, что... Почему бы и нет? Я без этого смогу, но... Это приятно. Ну, ладно, хорошо. Соблазнился. Я без этого могу, ну без этого я могу. Мне кажется, что всё гораздо сложнее.

Священник Сергий Шумских

— В том-то и дело, что нам кажется, что я смогу... Как алкоголик, например, говорит, я могу отказаться. И всё. Я вот в определённый момент я смогу, смогу, смогу, смогу, смогу, а потом он скатывается до того периода, когда он уже не может, когда уже грех полностью его всего там связал руками и ногами. И в том-то и дело, что мне кажется, вот та очень скользкая дорожка, когда я могу, я могу, нам кажется, я беру верх, даже люди курящие, да я в любой момент брошу, а ты брось. А тут уже проблемы, тут недельку продержался, вроде нет, нет, да это я могу, я вот уже там пробовал, недельку могу, значит, и год смогу. Вот, и действительно, мы становимся зависимыми от каких-то внешних, вот там, от этой палочки, которая нам кажется, что она нам чего-то там расслабляет, добавляет, и так далее, и тому подобное. Хотя организм у нас устроен так, что у нас есть там, да, никотин вроде как, да, и он как-то вырабатывается, а когда мы извне начинаем его запихивать, тогда у нас организм так, он реагирует так, мне откуда-то уже, я не буду вырабатывать. И тогда человек действительно уже, он становится зависимым. И тут, мне кажется, тоже пирожки, когда мы об этом пирожке каждый день и ночь думаем, а вот я сейчас поеду к Любовь Петровне, и вот я вот этот пирожок, и нам не будет важно общение с человеком, не будет важен человек, а для чего это? А вот я еду, чтобы съесть пирожок. Нет, пирожок этот вот поставили, да, он очень вкусный, да, приготовлен с любовью, да, действительно, видно, хозяйка постаралась, как-то проявила любовь, всякие яства, но не это главное. Когда вот, мне кажется, главное у нас это пирожок, и вот главное там эта картина тогда мне кажется это неправильно.

А. Ананьев

— «Вопросы неофита» на Радио ВЕРА. Я, Александр Ананьев, задаю их ныне клирику храма священномученика Антипы Пергамского на Колымажном дворе священнику Сергию Шумских. И говорим мы сегодня о том фрагменте Евангелия от Марка, глава 9, где Христос назидательно требует от нас, чтобы мы отсекли руку, если она нас соблазняет, выкололи глаз, отсекли ногу и так далее. У меня еще два вопроса в этом разговоре к вам будет, отец Сергий. Почему именно эта последовательность? Есть ощущение, что здесь Спаситель говорит о каких-то разных типах греха. Сначала рука соблазняет, потом нога соблазняет, потом глаз соблазняет. В принципе, если бы он говорил об одном и том же, можно было бы ограничиться одним глазом. Потому что все-таки соблазн начинается именно с глаза. Да? То есть ты посмотрел, тебе захотелось. И в этот момент надо вырвать глаз и как бы отойти от этого, метафорически. Но Спаситель начинает не с глаза. Спаситель начинает с ноги, с руки, потом нога, потом глаз. Может быть, здесь нет ответа, но можно поразмышлять: о каких трёх типах грехов он говорит здесь?

Священник Сергий Шумских

— Но я вот так вот, мне кажется, прямо не отвечу. Так, если поразмышлять, конечно, можно.

А. Ананьев

— Нога эта может быть идти куда-то. Рука, может быть. Опять же, непонятно. Ну неспроста же вот три вот таких вот вида. И старательно проговаривая после каждого. Нога, рука, глаз. Вот прям дословно повторяя: «где червь, их не умирает, огонь не угасает, в огонь не угасает».

Священник Сергий Шумских

— Ну, быть может... Это вот я сейчас так просто, как мне кажется, то, что Господь действительно тут утрированно говорит, и почему он говорит так тоже вот явно как-то и очень строго, очень как-то прям так радикально? Может быть, Господь хотел, чтобы мы сначала это запомнили, да? Вот, например, тебе скажешь, вот там ногу надо отсекать, а потом человек начинает додумывать, начинает как-то понимать смысл, для чего это было сказано. Также мне сейчас мысль пришла, может быть, кто-то действительно терял ногу. Он знает, что такое. Действительно, кто-то терял руку, и он знает, что... Ну, хотя тут, в принципе, если ты без одного члена, ты, в принципе, можешь додумать, что и без любого другого тебе будет так же плохо.

А. Ананьев

— Угу, угу, угу, угу. Ну, чуть ранее он говорит апостолу Иоанну о тех, кто ходит за нами. Может быть, с этим как-то связано. Ну, в общем, у вас нет ответа на этот вопрос? Есть, может быть, у кого-то из тех, кто толковал вот этот фрагмент, можно будет тоже почитать. Я, честно говоря, тоже не читал, не знаю. А главный вопрос, связанный с этим фрагментом, звучит так. И мы таким образом закольцуем драматургию нашего разговора и вернемся к началу. «А если нога твоя соблазняет тебя», — говорит Христос, а мы отвечаем: «Господи, так соблазняет она меня». Мы же не можем жить не греша, правильно? Мы об этом говорили. «А если рука твоя соблазняет тебя», -— говорит Христос, а мы говорим: «Господи, ну, соблазняет меня моя рука. И соблазняет, и глаз соблазняет». Мы ничего с этим поделать не можем. Мы уже проговорили, что мы не можем жить безгрешно. Мы не отсекаем свои руки и ноги, ну потому что мы как-то определились с отцом Сергием, что это метафора, и делать это буквально не обязательно, не нужно и даже противопоказано. И мы тем не менее считаем себя христианами, хотя по слову Спасителя, изложенного черными буквами на белых страницах Священного Писания, сгорим в геенне огненной. Что со всем этим делать? Получается парадокс какой-то. Получается, что нам говорится, мы читаем, говорим: «Да-да, Господи, но не сегодня, может быть завтра, хотя вряд ли». Есть гипотеза, что это вообще невозможно. Всего доброго, пока. Как? Вот этого я не понимаю.

Священник Сергий Шумских

— Ну, вся жизнь у нас — это жизнь либо к Богу, да, либо от Бога, и вся жизнь у нас — это каждодневная битва, да? Битва между добром и злом. Где-то мы отказываемся, где-то мы...

А. Ананьев

— Битва, обречённая на проигрыш.

Священник Сергий Шумских

— Ну не всегда.

А. Ананьев

— Так невозможно жить безгрешно. Речь-то о том, битва-то какая. Я борюсь с грехом. Грех всегда победит. Победит. Мы об этом уже поговорили.

Священник Сергий Шумских

— Да нет, грех не победит. Господь победил грех. Господь победил смерть. И искупил все наши грехи.

А. Ананьев

— Господь с моей едой, с моими прочими искушениями, он не борется, это моя задача с ним бороться.

Священник Сергий Шумских

— Да, вот в том-то и дело бороться, не опустить руки, а вся жизнь у нас борьба, да, там, царство Божие нудится, мы должны понуждать себя, мы должны идти, идти, почему, да, мы, например, моем руки, зная, что они снова будут грязными, но мы их моем, потому что мы любим чистоту, и также мы должны следить за чистотой своей души, даже зная, может быть, что мы снова падём, но мы намереваемся, да, в Таинстве покаяния нам грехи, все наши раскаянные, прощаются, да, Господь прощает и отпускает их.

А. Ананьев

— И зная даже, что, может быть, ну, мы намерены их как-то побороть, мы, Господи, помоги нам в этом. Мы знаем, что у нас есть там пристрастие к каким-нибудь там стейкам, да? И мы, возможно, знаем, что мы когда-то его будем есть, но мы должны понимать, что это не есть хорошо, когда у нас есть осознание то, что это неправильно. И мы хотим исправиться. Да, Господи, у нас не получается. Да, у нас как-то, быть может, не с первого раза. Это вот я сейчас ехал и слушал такую историю там, ну, из какого-то там Патерика, или так я примерно расскажу, то, что один был грешник, который... вот он шел на исповедь каялся и потом через время блудил, так вот его... как-то грех блуда им как-то овладел, слезно каялся и снова блудил. И так продолжалось много-много-много лет. И один раз он пришел и упал на землю: «Господи, помоги мне, я не могу побороть этот грех». И как-то так еще усерднее с каждым разом все это обращение к Богу было, усерднее. И тут уже бес такой выходит и обращается: «Господи, ну ты видишь, что он грешит, что он грешит? Ты не понимаешь, что ли, этого? Он постоянно грешит, он к тебе приходит, всё это, это, он постоянно грешит, Ты не видишь что ли этого?». И Господь является и говорит: «А вот я его сейчас заберу в тот момент, когда он кается, когда он просит прощения, и для меня вот он, человек, который, вот он раскаялся в этом грехе. И вот я его в этот момент забираю к себе».

А. Ананьев

— Ровно до того, как он согрешит в очередной раз?

Священник Сергий Шумских

— Всё, нет, этот человек умирает, и Господь тёплый к себе, и он говорит, всё, ты, бес, не котируешься. Ну, как-то там, конечно, она очень интересная такая история, диалоги тоже такие очень проникновенные, как-то дьявол пытается чем-то апеллировать, вот Ты вроде Милосердный, но вот Ты, получается, несправедливый, потому что он вот... А он говорит: «Вот он ко мне пришёл», и сколько бы он раз ни приходил, Господь нас всех принимает, и наша задача приходить. Вся жизнь, всю жизнь мы боремся, боремся, боремся, боремся. Мы не видим, да, где там этот горизонт, но мы идём, идём, идём, плывём, плывём по этому морю, с надеждой, что когда-то будет конец, и этот конец, конец нашего пути, это жизнь с Богом. И наша задача не разворачиваться и идти: а грех меня взял, вот я... А идти, да, мы, может быть, съедим этот стейк. Но в следующий раз мы, может быть, уже половину стейка съедим. В следующий раз там треть, четверть. И потом этот стейк... Да ладно, что ты. Какой ты малодушный.

А. Ананьев

— Какое это малодушие. Не устраивает меня такой подход. Ну, не ешь и всё. Не ешь и всё. Это не так сложно. У меня вспомнилась картинка. Вот недавно снегопад был такой мощный. Прям мощный. И он шёл несколько дней. У нас во дворе работает парень. Дворник убирает. И вот идёт снег, а причём такой, что ты прошёл с собакой гулять, из дома вышел, через полчаса возвращаешься, твоих следов уже не видно, вот настолько снег был мощный. А дворник убирает дорожки. Снег идёт, он убирает. И кажется, что нет ничего более бессмысленного. Вот я смотрел на него, думаю, ну вот какой смысл? Правда. Ты проходишь, мимо говоришь: «Здравствуйте, спасибо вам большое за ваши труды». «Да, всё хорошо». А потом идёшь, думаешь, ну вот какой смысл? Вот он сейчас уберет, а оно опять навалит. Через полчаса опять будет такой же сугроб. А он убирает. Я сейчас, слушая вас, подумал, что вот этот вот славный дворник, который убирает наш двор, наши там восемь дорожек во дворе, это и есть такая метафора христианина, который пытается жить без греха. Вроде не получается, вроде смысла нет, всё равно все дорожки.

Священник Сергий Шумских

— Но всё равно сугроб меньше, меньше, меньше, меньше.

А. Ананьев

— Да он не меньше, вот понятно, что он не меньше.

Священник Сергий Шумских

— Нет, ну там же человек, где вот сыпет, да, его не убирает, и он больше, больше, больше. А тут он вроде меньше, меньше, чуть меньше, меньше, меньше, меньше.

А. Ананьев

— Ну, да, да, да, фактически да, фактически да. Но конца и края этому как бы нет, а он всё равно убирается. Причём, знаете, что самое удивительное? В тот день, когда было солнечно, сухо, не было снега и даже листьев не было, были чистые дорожки, он получал столько же, сколько он получает сейчас, когда валит снег и ему приходится нон-стоп убираться. Казалось бы, несправедливость, а в качестве метафоры вот христианской жизни, наверное, хорошо.

Священник Сергий Шумских

— Труженик.

А. Ананьев

— Ну, да. По всем формальным признакам бессмысленно. Вот вы говорите, что вся жизнь христианина — это борьба с грехом, обреченная на провал, на проигрыш. Ну, потому что невозможно. Мы не можем жить безгрешной жизнью.

Священник Сергий Шумских

— Ну это не значит, что...

А. Ананьев

— Ну это не значит, что не надо убирать снег. Да, не значит, что не надо убирать снег. Всё равно будет легче. Может быть, не сейчас, а когда-нибудь потом, когда наступит весна. Хотя, знаете, в чём же... Когда наступит весна, он ведь всё равно растает. И в данном случае весна — это как раз и есть наше спасение.

Священник Сергий Шумских

— Конечно, весна... Пасха всегда весной, да? У нас всё пробивается, новая жизнь творится.

А. Ананьев

— Да, это и есть душеспасение, да. И неважно, сколько нападало снега, Господь всё равно всё растопит, и опять будут чистые дорожки.

Священник Сергий Шумских

— Это, как нам иногда непонятно, да, зачем там в армии красят траву, круглое несут, квадратное катят. А смысл в этом есть, в том, чтобы... Отвлечь солдата от...

А. Ананьев

— От греховных мыслей.

Священник Сергий Шумских

— Ну, как минимум, от греховных, а как максимум от побега, там, о доме, о любимом, там, в стейке домашнем и так далее и тому подобное, то, что нам кажется — это абсурд, а на самом деле есть какой-то в этом смысл.

А. Ананьев

— Я не знаю, удалось ли найти ответы на ваши вопросы, дорогие друзья. На свои вопросы я ответы нашёл. Хотя, все эти вопросы, они, как тот самый снег, который нашему дворнику предстоит убирать снова, и снова, и снова, потому что зима ещё длинная. Но впереди Рождество, и это самое главное. Спасибо вам огромное, дорогой отец Сергий.

Священник Сергий Шумских

— Вам спасибо, дорогой Александр.

А. Ананьев

— Вы зимой в футбол играете?

Священник Сергий Шумских

— Играем.

А. Ананьев

— Ну, тогда я желаю вам не быть зависимым от этой игры. А, кстати, вот потом мы с вами ещё поговорим, может быть, не стоит. Вы же любите футбол?

Священник Сергий Шумских

— Я все виды спорта люблю и во всё играю.

А. Ананьев

— Так может быть надо отказаться от этого всего? Это же великое искушение. Подумайте об этом.

Священник Сергий Шумских

— Хорошо.

А. Ананьев

— Спасибо. Клирик храма священномученика Антипы Пергамского на Колымажном дворе cвященник Сергий Шумских. Низкий поклон отцу Андрею передавайте.

Священник Сергий Шумских

— Спаси Господи, передам обязательно.

А. Ананьев

— Я Александр Ананьев, Радио ВЕРА. С Новым годом вас, друзья, и с наступающим Рождеством Христовым!

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «Лазарева Суббота и Вход Господень в Иерусалим: история и смыслы праздников». Священник Антоний Лакирев
• Светлый вечер с Владимиром Легойдой
• «Еженедельный журнал» с Аллой Митрофановой. Выпуск 401