«Митрополит Нижегородский и Арзамасский Николай (Кутепов): служение на Нижегородской кафедре». Протоиерей Андрей Милкин - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Митрополит Нижегородский и Арзамасский Николай (Кутепов): служение на Нижегородской кафедре». Протоиерей Андрей Милкин

* Поделиться

У нас в гостях был настоятель московского храма святого великомученика Димитрия Солунского на Благуше протоиерей Андрей Милкин.

Мы вспоминали жизнь митрополита Нижегородского и Арзамасского Николая (Кутепова) во время его служения на Нижегородской кафедре.

Ведущие: Алексей Пичугин, Ксения Толоконникова.


А. Пичугин

— Дорогие слушатели, здравствуйте! Это «Светлый вечер» на Светлом радио. Меня зовут Алексей Пичугин, я рад вас приветствовать. У нас сегодня четверг, и поэтому, как всегда, в эфире наша совместная программа Светлого радио и Музея, исследовательского центра «Советский Союз: вера и люди» и Ксения Толоконникова.

К. Толоконникова

— Добрый вечер.

А. Пичугин

— И мы продолжаем сегодня вот уже, можно сказать, цикл, да? Две программы у нас было, и мы вновь с радостью приветствуем в нашей студии отца Андрея Милкина, протоиерея, настоятеля храма Великомученика Дмитрия Солунского на Благуше в Москве. Отец Андрей, здравствуйте, добрый вечер.

Протоиерей А. Милкин

— Добрый вечер, мои дорогие собеседники, добрый вечер, дорогие слушатели.

А. Пичугин

— И мы сегодня, как договорились в прошлый раз, продолжаем вспоминать замечательного архиерея — митрополита Николая Кутепова. Мы так хорошо, очень подробно поговорили о его жизни в целом, но так как, наверное, завершающий, основной период его жизни пришелся на его пребывание на Горьковской, потом уже переименованной Нижегородской кафедре. Мы решили отдельную программу посвятить этому периоду.

К. Толоконникова

— Этому длительному периоду, потому что в 1977 году владыка становится... переводится на Войковскую кафедру и остается... возглавляет ее до своей кончины в 2002-м, да, по-моему, году?

А. Пичугин

— Первом.

К. Толоконникова

— В 2001-м году он упокоился. Вот. Отец Андрей...

Протоиерей А. Милкин

— Прежде, чем говорить о том, как владыка приехал в Горький, я хотел бы сделать некоторое отступление. Потому что я послушал отзывы людей, потому что звонили много по поводу наших двух первых передач, и, знаете, такая... такой взгляд бросил назад... Мы говорили о владыке Николае как о человеке, который постоянно боролся с уполномоченными, постоянно с кем-то воевал. А мне бы хотелось еще чуть больше рассказать о другой стороне его жизни. Он вовсе не был таким, значит вот, провинциальным архиереем, как может показаться на первый взгляд, да? И вот несколько штрихов. Мы, по-моему, в прошлой передаче говорили о том, что он часто путешествовал за границу — сразу в составе различных делегаций. И вот я просто хотел чуть-чуть больше об этом рассказать. 1961 год, он только что становится епископом в Мукачево, как мы с вами вспоминали. И вот он в этом году в составе делегации Русской Православной церкви едет в Нью-Дели — вот ни больше ни меньше, как в Нью-Дели. Там состоялась конференция Всемирного совета церквей, и именно там нашу Церковь приняли в ряды вот этой самой организации. Вот представьте себе, он за границей не был до того, он в совершенно непривычной для себя обстановке, и поскольку продолжал он участвовать в таких поездках многократно, ясно, что первая поездка была успешной.

В 1963 году он был в США, что для тех пор тоже, надо сказать... Вот 1963 год — это окончание правления Хрущева. И, с одной стороны, он в России, в Советском Союзе Церковь давит, давит очень сильно, это продолжалось до самого конца его правления, его пребывания на посту. А с другой стороны, старается использовать всевозможные силы в стране (как бы сейчас сказали, «мягкую силу») и посылает делегации вот туда, где требуется...

К. Толоконникова

— ...где эта «мягкая сила» нужна.

Протоиерей А. Милкин

— Да, создать какой-то... не какой-то, а положительный имидж. И вот он вместе с приснопамятным владыкой Никодимом едет в Соединенные Штаты Америки. Они посетили пятнадцать штатов. Пятнадцать! Можете себе представить, какая это была поездка — три недели, очень напряженная работа. Вот. И, судя по отчету, который опубликовался в «Журнале московской патриархии», вопросы задавались самые-самые что ни на есть острые. И можно только подивиться дипломатическому такту и умению владыки сгладить острые углы и не навлечь какой-либо беды еще на тех, кто в Советском Союзе, может быть, и хотел бы, чтобы сказали другие слова, но, знаете, с определенными последствиями нужно было считаться.

Потом была Западная Африка в 1968 году. Он был главой делегации, они посетили Гану, Дагомею, Нигерию, Камерун, Сьерра-Леоне и Того. Вот представьте себе тоже — такая интересная...

К. Толоконникова

— ...география, да.

Протоиерей А. Милкин

— ...интересная поездка, да. Вот. И в Гане нашлись православные люди — причем, это были потомки тех, кого обратили эмигранты в 20-е годы. И вот владыка... Они пришли, владыка с ними разговаривал, вот, и какие-то слова сказал соответствующие. Вот представьте себе.

1984 год — Германия, 1986 год — Шотландия. И в Шотландии он участвовал в Генеральной Ассамблее конференций европейских церквей. Это тоже была очень непростая встреча, потому что никаких, знаете, скидок ни на что наши собеседники тогда не делали. Но, вместе с тем, это был 1986 год, это уже начало перестройки, уже ветер перемен задул, хотя еще не в отношении Церкви, но уже какие-то вещи стало делать можно.

Но это вот то, что до начала всеобщей открытости — вот эти его поездки, и это очень интересно. То есть, он не был таким, знаете... вот сидит у себя дома, выращивает капусту, ездит иногда по приходам служить, и тем его служение заканчивается — совершенно нет. Он был очень всесторонне развитым и общительным человеком, и это его... это подвигало вот эти вот его таланты использовать на благо Церкви.

А. Пичугин

— А после перестройки, уже в 90-е годы владыка ездил?

Протоиерей А. Милкин

— Он ездил в Германию. Нижний Новгород — побратим города Эссена, и тогда установились очень хорошие и, знаете, дружеские, человеческие связи между нашими городами (я говорю «нашими», потому что я нижегородец, я там жил, вырос). И владыка сыграл огромную роль в установлении вот этих вот побратимских связей с этим немецким городом. И, опять же, давайте заметим: он был... как он говорил: «Меня на войне убили. Меня только по Божию промыслу, что называется, с того света за ногу стащили». Он же практически погиб, и погиб он от рук вот этих вот... не этих людей, а их отцов, наверное, тогда еще не дедов. И вот он смог внутри себя все это пережить, и для него Германия не была какой-то, знаете, страной проклятой, какой-то...

А. Пичугин

— ...ну как для многих... ну, не многих — не будем говорить «многих», но как для немалой части его сверстников, которые выжили на войне.

Протоиерей А. Милкин

— Да, да. Да. И он общался с немцами, совершенно спокойно общался. Но, вместе с тем, у него была... было особое отношение, и мы уже об этом говорили, затрагивали немного это, ко всему, что было связано с войной. Причем, очень неожиданное в таких, знаете, проявлениях. Вот я помню 1999 год, 9 мая... 8 мая, точнее... Вдруг... Я был дьяконом тогда, служил в кафедральном соборе. Вдруг в нашей священнической комнате раздается звонок. Тогда не было никаких мини-АТС, это был прямой городской телефон. И вдруг раздается звонок, я поднимаю трубку и слышу голос владыки. «Владыка, благословите!» — «Ну, вот, сын мой (он всегда так обращался — так, значит, по-отечески, с такой огромной любовью)... Сын мой, приезжай». Ну, естественно, я бегом побежал в епархиальное управление. И он говорит: «Я завтра должен принять делегацию из США. Какие-то христиане — они паломничают, по Волге на корабле плывут, мне нужно их принять, и потом нужно, чтобы им показали наши достопримечательности. Вот завтра 9 мая. Я с ними встречаться не буду». В этот... В это время, мы помним, бомбили Югославию. И он назвал это главной причиной — что они сейчас бомбят Сербию.

К. Толоконникова

— Да, Пасха...

Протоиерей А. Милкин

— Ну да, это был уже, там, послепасхальный...

А. Пичугин

— Ну это не они же бомбили. Это просто люди, которые приехали.

Протоиерей А. Милкин

— Да. Но для него еще и 9 мая вот связано с войной... Вот, знаете, вот как-то у меня в тот момент мурашки по коже пробежали, по позвоночнику. «Действительно. Ну ты им объясни, почему».

А. Пичугин

— А-а, вам надо было встретиться вместо него?

Протоиерей А. Милкин

— Да, мне нужно... «Ты, вот ты с ними встретишься — покажи им все, расскажи, и ты объясни, почему я с ними не встречаюсь». И вот, знаете, я так вышел оттуда с полным осознанием серьезности своей миссии. Я попытался на следующий день вот этим людям рассказать и объяснить, почему сегодня... что такое для нас 9 мая, прежде всего. И почему именно сегодня вот для него неуместна вот эта встреча.

К. Толоконникова

— А вы были услышаны, как вам показалось?

Протоиерей А. Милкин

— Ну естественно. Мы стали обсуждать проблему Югославии, и я тогда услышал фразу, которая для меня многое определила, если не все: «Но ведь по телевизору же показали, что Милошевич, там, еще что-то»... И я увидел — это для нас... Ну я уже большой был мальчик, да? Мы же тогда в силу печатного слова уже перестали верить. Мне было 27 лет — ну, естественно, уже как-то вот... Одно дело — в газете, другое дело — в жизни.

К. Толоконникова

— Печатного и, тем паче, телевизионного, да.

Протоиерей А. Милкин

— А здесь я вдруг как будто я лет на пятнадцать назад, на двадцать переместился — «если в газете написано, значит, это так и было». Вот я почему-то запомнил... Знаете, сколько лет прошло... Запомнил вот эти слова.

А. Пичугин

— Друзья, напомним, что в гостях у Светлого радио сегодня протоиерей Андрей Милкин, настоятель храма Великомученика Димитрия Солунского на Благуше.

К. Толоконникова

— Коль скоро мы заговорили о 9 Мая, а каким образом владыка отмечал этот день, вот на вашей памяти?

Протоиерей А. Милкин

— Всегда богослужение, безусловно. Всегда богослужение. Нижегородский кремль — там есть такая открытая площадка на высоком... высокой круче волжской, и там горит Вечный огонь, памятник. Он всегда совершал заупокойную литию на этом месте — ну, не перед Огнем, а вот на этом месте, очень значимом для нижегородцев. Нижний Новгород же не был под оккупацией, его нога, немецкого солдата, не ступила на Нижегородскую землю, но вклад в оборону был, конечно, колоссальный. Промышленность работала...

А. Пичугин

— Оборонные заводы...

Протоиерей А. Милкин

— Да, треть всех танков Т-34 была произведена на заводах города Горького. Более 100 тысяч стволов пушек произвел только один Нижегородский машзавод. 100 тысяч стволов. Вот разделите на дни войны, и если кто хотя бы примерно себе представляет технологию изготовления ствола пушек, он будет несказанно потрясен вот этой колоссальной цифрой.

И он был дома, и, безусловно, в этот день этот день был его. Вот этот день, когда никто никакими делами его не отвлекал. И это был день особых воспоминаний для него. Война для него была короткой (то есть, его участие в войне, непосредственное участие было короткое)...

А. Пичугин

— Ну если кто-то пропустил наши предыдущие программы, может быть, напомните — ну, буквально кратко, там, в двух словах? Он же действительно очень быстро... Произошла достаточно трагичная история с его ногами, когда он был обморожен и, собственно говоря, демобилизован.

Протоиерей А. Милкин

— Да, сначала он... Начало войны он встретил школьником, еще с 10-го выпускного класса, они тогда стремились на войну. А потом война догнала его, или он ее догнал, не знаю тут, кто кого. Вот. И он был в расчете пулеметном, окончив краткосрочные курсы. Тогда из них не готовили ни лейтенантов, ни даже прапорщиков, а просто готовили применять оружие, которое им дали в руки. И произошло это в Ростовской области — он был засыпан землей при взрыве, его полностью засыпало, наружу торчали только ноги. Он эти ноги отморозил, и ему ампутировали пальцы на обеих ногах, даже более, чем пальцы. И вот это сделало невозможным его непосредственное участие в войне — его демобилизовали, комиссовали, и он вспоминал потому, что вот, отдав немногое, он, наверное, сохранил жизнь, потому что статистически тогда, вот в те дни, месяцы остаться в живых было очень маловероятно.

А. Пичугин

— Давайте про Нижегородскую кафедру поговорим, про Горьковскую, да.

Протоиерей А. Милкин

— ...кафедру... Сначала...

А. Пичугин

— Сначала интересно, что Горьковская область граничит с Ивановской областью и с Чувашией. И вот три региона, три епархии, где много лет были архиереи соседями — вот на протяжении 1976-го... Так получилось, что там будущий митрополит Варнава, тогда епископ чувашский, с 1976 года на своей кафедре, Амвросий Щуров — на Ивановской кафедре с 1977-го, владыка Николай — с 1977-го, и все они, там, какие-то там... Владимирской области сменялись архиереи часто достаточно. А вот в Нижегородской, Ивановской и в Чувашии... Ну, владыка Варнава вообще умер всего, там, полтора года... два года назад, с 1976 года возглавляя эту кафедру. А владыка Амвросий до 2006-го потом еще на покое жил. И вот владыка Николай. Так получилось, что вот поволжские несколько... приволжские несколько регионов — там вот так, такая церковная ситуация была. А какой была Горьковская кафедра, когда на нее владыка Николай пришел?

Протоиерей А. Милкин

— У владыки Николая простых кафедр не было. Напомню, что первая его кафедра была Мукачевская — это был регион, до этого недавно вошедший в состав СССР и очень-очень своеобразный, специфический. Русинская земля... У него совершенно не было опыта, он не знал, что это за место такое, но быстро там освоился. Ну, а потом мы с вами вспоминали и про Ростов, и про Владимир. Вот провинциальная тихая Калуга, откуда он был приведен в Горький тогда, в город Горький.

Горький — это было такое особое место. Место, где когда-то планировали создать такую вот первую безбожную область. И вот это вот, понимаете... ну это настолько чувствовалось...

Причем, очень интересно... Я вот размышлял над этим не один раз. С одной стороны, уничтожались храмы. Там было довольно легко это делать, потому что он на севере — север был Заволжье, это такие лесные края, и храмы, многие храмы строили из дерева. Были деревянные храмы. Деревянный храм по бревнышку разобрал, или лес — он, брошенный, рано или поздно сгниет, сам упадет, что я просто видел своими глазами. Знаете, вот стоит остов церкви, а в нее даже зайти нельзя, потому что в любой момент она может рухнуть...

К. Толоконникова

— ...он завалится, да.

А. Пичугин

— Тоже видел в Нижегородской области.

Протоиерей А. Милкин

— И ты... И ты останешься там.

И вот стремление уничтожить храмы, монастыри... Причем, это были такие, знаете, жемчужины русского монашества... А с другой стороны, географические названия. Ну вот переименовали Нижний Новгород в Горький. Ну, Нижний Новгород — название такое географическое, не церковное. Вот. Богоявление... Богородск... Московский Богородск не устоял — Ногинск. Вознесенское, Воскресенск... Вот эти названия... Знаете, Колхоз имени Степана Разина — он где-то там затерялся, среди вот этих вот древних и совершенно церковных названий. А называли как? Называли, конечно, по главному храму, который в том или ином селе и в том или ином месте был построен. Вот это все сохранилось. Удивительный Арзамас. Удивительный Арзамас! Вот как сохранился Арзамас, как сохранялась там вера, сохранилось благочестие...

К. Толоконникова

— Как собор сохранился, удивительно!

Протоиерей А. Милкин

— Собор сохранился... Да, собор сохранился. И даже сейчас, когда мы начинаем какие-то подсчеты... Вот несколько лет назад глава города Арзамаса сказал, что они посчитали — на Пасху в храмах и около было порядка 25 тысяч человек. Если учесть, что в Арзамасе живет сто, то четверть населения Арзамаса в Пасхальную ночь была в храме. А давайте представим себе любой другой город...

К. Толоконникова

— Это очень хороший процент, конечно.

Протоиерей А. Милкин

— ...любой другой город.

И вот владыка приезжает вот в эту совершенно такую обескровленную в духовном смысле область. Три с половиной миллиона, по-моему, тогда — население Горьковской области. И полтора миллиона — огромный город, миллионник...

К. Толоконникова

— В 60-е, если мне не изменяет память, верующие безуспешно сражались, чтобы им вернули какой-либо большой храм для совершения богослужений, потому что не было большого храма в тогдашнем Горьком...

Протоиерей А. Милкин

— Не было большого...

К. Толоконникова

— Они писали письма, там было множество подписей... Много лет это все длилось, но так ничего и не...

Протоиерей А. Милкин

— Это все было безрезультатно.

К. Толоконникова

— ...не передали.

Протоиерей А. Милкин

— Вот представить в 70-е и даже в начале 80-х годов такое было довольно сложно.

А. Пичугин

— Может быть, такое могло бы произойти в республиках. Но в Горьком, который в 400 километрах от Москвы, конечно, невозможно.

Протоиерей А. Милкин

— Ни о каких монастырях не шло даже и речи, даже идти не могло, вот. А только в самом Горьком так или иначе сохранялись несколько монастырей — два мужских, женский. И... Не сохранялись, конечно, а сохранялись здания. Печёрский Вознесенский монастырь — так произносят, Печёрский...

К. Толоконникова

— Печёрский, да, правильно?

Протоиерей А. Милкин

— Именно Печёрский, да.

К. Толоконникова

— Не ПечЕрский? Печёрский.

Протоиерей А. Милкин

— Нет-нет-нет, это другое. В Нижнем Новгороде — свое. Печёрский монастырь, Благовещенский монастырь, который основал когда-то митрополит Московский Алексий, ровесник города (ему вот 800 лет в прошлом году было)...

К. Толоконникова

— Красивейшие монастыри на берегу...

Протоиерей А. Милкин

— Красивейшие монастыри, да. Крестовоздвиженский монастырь...

К. Толоконникова

— А Строгановская церковь!

Протоиерей А. Милкин

— Да. И вот это все было... это вопрос было совершенно недоступно. Просто недоступно. В кремле все посносили, кроме одного храма — кроме небольшого собора Архангельского. И претендовать... На что-то претендовали, то есть, были... было такое желание и намерение, конечно, было. Просто представьте себе — одна церковь на кладбище, Высоковская. Вот ее называли «соборная церковь», «кафедральная соборная церковь». Потому что вот...

К. Толоконникова

— Потому что «собором» язык не поворачивался назвать, ну никак, да.

Протоиерей А. Милкин

— Не-не-не, не поворачивался, конечно. Храм — он уже даже не на окраине города был. Это потом город туда пришел. Автозавод, огромный, гигантский завод — он поглотил вот эту вот... этот пригород, и храм оказался не то, что в городской черте — ну совсем в городской черте. А тогда это было где-то на выселках, как про наши места говорили...

А. Пичугин

— Да, я смотрю фотографии сейчас как раз этой церкви... Ну, наверное, по нашим меркам, это могла быть действительно, ну, такая средняя по размерам церковь спального района, вот сейчас. Но когда она была кафедральным собором... Ну вот он, наверное, раза в три меньше, чем ваш Дмитровский храм в Москве сейчас.

Протоиерей А. Милкин

— Ну, в три — не в три, но в два точно. И третий храм — это тоже не очень... Это старый храм в Печёрах, опять же, в Печёрах. Но добираться до него очень неудобно. Он стоит под горой, под... У нас там эти высоты называются горами... Помните, у Мельникова-Печерского это вот, собственно...

К. Толоконникова

— «В лесах» и «На горах», да.

Протоиерей А. Милкин

— «В лесах» и «На горах». И вот этот вот храм — чтобы туда попасть, нужно спуститься, а потом подняться по огромной лестнице. И можно себе представить, как люди — что греха таить, бабушки, дедушки с ногами...

К. Толоконникова

— ...зимой...

Протоиерей А. Милкин

— ...не ходящими зимой, да... очень любили этот храм на Богоявление, потому что там источник рядом, набирали воду. Представьте себе, что это такое зимой, да еще когда скользко.

Вот три таких храма. И в этих трех храмах собирались... немыслимое какое-то количество верующих нижегородских, горьковских.

Хлопотали об открытии храма, тем более, что вот ровно напротив кремля, напротив Благовещенского монастыря, за рекой стоят два огромных храма, два огромных собора. Мы уже упоминали один и еще будем, я думаю, сегодня о нем говорить. Его построил Огюст Монферран — до Исаакиевского собора. И он внешне, архитектурно, в пропорциях своих напоминает Исакий. Это была такая отработка модели — эскиз, если так можно назвать.

А второй собор — еще больше. Это был ярмарочный собор. Они назывались ярмарочными, потому что это была территория Нижегородской ярмарки.

А. Пичугин

— Знаменитой.

Протоиерей А. Милкин

— Да. Это были летние храмы. Летний храм... Его построил архитектор Лев Даль, вот второй — собор Александра Невского...

К. Толоконникова

— В псевдорусском таком стиле, да?

Протоиерей А. Милкин

— Он? Ну, такой — эклектика.

К. Толоконникова

— Да, эклектика .

Протоиерей А. Милкин

— Это эклектика. Три придела — Александр, Мария, Николай. Понятно — это уже конец XIX века, понятные посвящения (император, императрица, наследник). Это уникальное совершенно сооружение. Там такая зыбкая местность...

К. Толоконникова

— Топкая? Топкая?

Протоиерей А. Милкин

— Топкая, да. И он из лиственницы сделал огромные маты. То есть, собор как бы плавает, там нет жесткого фундамента, нет свай, нет свайного поля. Вот представьте себе, что эта махина (а он... говорят, что он третий в России по высоте, он действительно очень высокий) — вот эта махина вся покоится... даже не покоится, а вот на таком зыбком...

К. Толоконникова

— ...на плоту.

Протоиерей А. Милкин

— ...зыбком основании. На плоту, да. И вот в этом храме был портовый холодильник (там речной порт), склад угля, и потом он, уже в конце 80-х годов, сгорел — не полностью, конечно, но там был пожар.

А. Пичугин

— Ну, да. Теперь-то он есть...

Протоиерей А. Милкин

— Там был... Да, конечно, стены-то остались. Там был пожар, и следы этого пожара видны были еще довольно долго, вот пока не...

А. Пичугин

— Ну, а холодильник, естественно, оттуда вывели — и забросили его?

Протоиерей А. Милкин

— Да. А так планировали там сделать какой-то концертный зал, орган поставить. Но, слава Богу, не случилось, потому что орган значительно сложнее убирать из собора, чем...

К. Толоконникова

— ...чем холодильник.

Протоиерей А. Милкин

— ...чем склад угля.

А. Пичугин

— А вот сейчас мы прервемся буквально на минуту. Перед тем, как мы уйдем на этот небольшой перерыв, я быстро вспомню, что в Подмосковье, под Подольском был такой прецедент, когда председатель местного колхоза, человек очень такой влиятельный почему-то (ну, вот так вышло), он очень любил органную музыку, а у него на балансе колхоза была церковь. И он в эту церковь — он ее отреставрировал, как мог, и установил туда орган. Что самое интересное, он зазывал туда каких-то достаточно известных органистов. Но самое интересное — что как только начались 90-е, и даже еще в 1989 году, он сам этот орган из этого храма убрал, построил для него отдельное помещение, а храм передал Церкви. И, собственно, вот несколько лет назад он еще был жив и вполне себе был прихожанином. Не знаю, как сейчас, но вот это тоже интересный эксперимент...

К. Толоконникова

— Какая-то святочная история почти... (Смеется.)

А. Пичугин

— Ну это на полном серьезе. Это рядом с Подольском, и теперь в Новой Москве такая церковь, в Щапово.

Друзья, я напомню, что в гостях у нас сегодня протоиерей Андрей Милкин, настоятель храма Великомученика Димитрия Солунского на Благуше в Москве. Мы продолжаем вспоминать митрополита Николая Кутепова и горьковский, нижегородский период его жизни, его последнюю кафедру, на которой он провел почти четверть века, и буквально через несколько мгновений мы в нашу студию вернемся.

Возвращаемся в студию Светлого радио. Друзья, напомним, что сегодня наша программа — совместная с Музеем, исследовательским центром «Советский Союз: вера и люди». Ксения Толоконникова — директор музея, я — Алексей Пичугин. И вместе с нами сегодня протоиерей Андрей Милкин, настоятель храма Великомученика Димитрия Солунского на Благуше в Москве. И мы вспоминаем митрополита Николая Кутепова, который почти четверть века возглавлял Горьковскую, но потом уже переименованную, Нижегородскую кафедру.

К. Толоконникова

— И сейчас мы говорили о том, в каком состоянии находилась епархия к тому моменту, когда ее возглавил владыка Николай: три храма в Нижнем Новгороде, два из них — на выселках. А по области какая ситуация?

Протоиерей А. Милкин

— А по области тоже статистика весьма печальная. Вот три прихода в городе и сорок в остальной части.

А. Пичугин

— Представляете — на большую Нижегородскую (Горьковскую) область.

К. Толоконникова

— На очень большую, да.

А. Пичугин

— Так как мы — ну, так получилось, что достаточно много говорили про Ивановскую епархию, я много что про нее прочитал, там такая же история: то есть, большая, ну, такая же примерно по размерам область — и сорок четыре прихода.

Протоиерей А. Милкин

— Да, шестьдесят человек священников и дьяконов, шестьдесят, да? Вот. И, конечно, это... это вот то, к чему владыка приехал. Наверное, не стоит говорить о том, что ни радио, ни телевидения, ни газет в то время и быть не могло в области, монастырей не было, а на территории тогдашней Горьковской области...

К. Толоконникова

— Ни радио, ни газет, вы имеете в виду, церковных?

Протоиерей А. Милкин

— Ну конечно, конечно.

К. Толоконникова

— Ну понятно, да.

Протоиерей А. Милкин

— Для наших молодых слушателей, может быть, стоит об этом говорить и напоминать.

К. Толоконникова

— Ну да, да. Нет, ну а что, собственно говоря, какое было у нас...

А. Пичугин

— Задача программы — об этом говорить.

К. Толоконникова

— ...церковное периодическое, так сказать, книгоиздание — какое у нас было? Церковный календарь?

Протоиерей А. Милкин

— Богослужебные книги мы издавали.

К. Толоконникова

— Да, богослужебные книги, богослужебные указания...

Протоиерей А. Милкин

— Библия — несколько раз у нас предпринимались издания.

К. Толоконникова

— Да, да. Ну, и «Журнал московской патриархии».

Протоиерей А. Милкин

— «Журнал московской патриархии» и «Богословские труды»...

К. Толоконникова

— Альманах «Богословские труды».

А. Пичугин

— И еще поди достань это все.

К. Толоконникова

— Да.

Протоиерей А. Милкин

— И такие иногда периодические... точнее, как раз не периодические, а...

К. Толоконникова

— ...время от времени...

Протоиерей А. Милкин

— ...деяния... деяния соборов и какие-то альбомы, которые внутри СССР найти-то было совершенно невозможно — они в основном распространялись через «Зарубежную книгу».

К. Толоконникова

— Да, это представительские были такие издания.

Протоиерей А. Милкин

— Да, да. Вот. Шестьдесят священников с дьяконами и сорок три прихода. И более ничего. И надо сказать, предшественник владыки Николая был, конечно, дитя своего времени — просвещенный Флавиан (Дмитриюк). Он был лет на тридцать старше, это был уже излет жизни. Он служил мало, и между архиереем и духовенством была пропасть, было, знаете, такое отчуждение. Мы сегодня говорим не о нем. Можно было бы поговорить о вот таких архиереях, которые, скажем так, не очень заботились о духовенстве, я так мягко скажу, и... и епархия при нем угасала.

А. Пичугин

— Мы знаем — простите, да, что перебиваю вас... Ну, тоже это, наверное, интересное замечание — по поводу отчетов уполномоченных. Они же иногда попадали (очень редко попадали) на Запад и были там опубликованы. Вот из тех отчетов, которые были опубликованы, в частности, мы, например, видим характеристики архиереев — это уполномоченные делят архиереев на несколько категорий. И вот там первая категория, которая считается образцовой, это когда владыка служит редко, только в своем соборе в городе, по приходам никогда не ездит (были такие архиереи). И что отдельно там прописано я не помню, про какого конкретно преосвященного, но вот то, что он не ездит по приходам, служит редко и только в кафедральном соборе, но немалую часть времени проводит на водах в Карловых Варах.

Протоиерей А. Милкин

— Неплохо. И вот в эту атмосферу приезжает владыка. Ну, ему не впервой. Мы вспоминали Омск, где совершенно ничтожное количество на Омскую и Тюменскую области было — пять и восемь, тринадцать приходов. Давайте те масштабы представим. И епархия была в совершенном расстройстве. Ну вот здесь было тоже примерно то же самое.

Встречал владыку Николая отец Владимир Романов. Вы представьте себе 1977 год... Он, слава Богу, здравствует. И вот он вспоминал, как владыка приехал в Горький, что не было... негде жить, фактически. Какая-то была старая, разбитая машина. Телефона даже не было. Просто не было телефона в епархиальном управлении. Ну как-то довольно быстро какие-то первоначальные бытовые условия, такие вот важные мелочи, были решены все-таки. Владыка прослужил к тому времени двадцать шесть лет, и эти вопросы он решать научился, потому что время свое он собирался отдавать главному — церковному служению. Вот. И прошло немного времени, а... Ну как — немного? Он приехал в июне. С осени, как отец Владимир вспоминал, службы его на приходах начались регулярные. То есть, он сразу вышел... Он не входил никогда в первую категорию — ту, о которой вы говорили. Он, наверное, в одну из самых последних, самых неблагонадежных сразу попал и там находился, из нее никогда не выходил. Служил по приходам, очень любил Арзамас и ездил, бывал и на севере, и на юге. И вот в 1978 году, на следующий год, он поехал в Иерусалим в паломничество. Я когда перечислял его зарубежные поездки, я не говорил о паломнических — это все-таки несколько другое. Это не официальные вещи, а это, что называется, для души. Вот он возвратился оттуда, и Пасха, а на Светлой Седмице он собирает духовенство горьковское. Ну это несложно было сделать — священников не так много. И вот отец Владимир описывает свои ощущения от ожидания этой встречи: «Мы съезжались, — говорил он, — в тревожном ожидании, с чувством страха: что-то там...» Это очень сильно характеризует предыдущий период — в смысле, что от архиерея можно ли ожидать чего-то доброго? И вдруг владыка их оказался... Владыка их пригласил пообедать. Никогда такого в жизни этих нижегородских, горьковских батюшек не было.

К. Толоконникова

— Ну да, если вызывают — значит, вызывают «на ковер».

Протоиерей А. Милкин

— Вызывают, да, для чего-то. Да. И вдруг оказывается, что это просто, как говорил владыка, «чайку попить». Это была праздничная трапеза. И вот с 1978 года по 2001 год на Рождество и на Пасху такие общие трапезы стали регулярными. Он обязательно собирал духовенство, причем, все время сожалел, что не может собрать всех... Не было такого...

А. Пичугин

— В конце 90-х духовенство в Нижегородской епархии, я думаю, было там уже... сотни человек.

Протоиерей А. Милкин

— Ну конечно. Конечно, тут в разы возросло. Я даже цифру припас — 485 человек было на день его кончины, 376 приходов. Вы посмотрите, как выросла епархия.

Он жалел, что он не может собрать всех, потому что он старался быть отцом — любящим, строгим, когда необходимо, но любящим отцом для вот этих самых батюшек, жизнь которых была очень непростой.

Когда я готовился к сегодняшнему эфиру, я, естественно, обратился к воспоминаниям священников и мирян, работавших, знавших владыку, особенно священников. Каждый из них не мог не упомянуть уполномоченного бывшего тогда нижегородского, все помнили прекрасно его фамилию — Юров. И это был совершенно какой-то человек... Я затрудняюсь подобрать слова, чтобы его описать.

А. Пичугин

— А это я его вспоминал в прошлой программе, да? Который...

Протоиерей А. Милкин

— Нет, вы вспоминали его заместителя.

А. Пичугин

— А...

Протоиерей А. Милкин

— Его заместителя. Я не знаю... Честно говоря, я не помню, когда он ушел из жизни. Не помню. Я особо не интересовался этим человеком. Нужно было бы, конечно... Но вот такой эпизод. В Нижегородской епархии... А как в любой другой епархии, если архиерей рукополагал священника или дьякона, то это ничего не значило для... ни для кого, кроме, наверное, вот архиерея и дьякона. Служить он мог только после того, как ему, как тогда говорили, «дадут регистрацию», как его зарегистрируют. И служить без регистрации означало навлечь на себя гнев соответствующий.

И вот одному дьякону, очень хорошему, замечательному человеку, вот этот самый уполномоченный не давал регистрации просто потому, что был его однофамильцем.

А. Пичугин

— Ничего себе!

Протоиерей А. Милкин

— Да. Совершенно... какая-то вот... дикая, другого слова подобрать не могу, ярость по отношению к церковникам...

А. Пичугин

— В 1985 году он умер.

Протоиерей А. Милкин

— В 1985-м... Да, вот видите, я... Как-то не хотелось особо интересоваться. Совершенно дикая реакция. И это очень многое определяло в отношениях. Конечно, в Горьком владыка продолжил свою вот эту вот борьбу с уже вот упоминавшимся уполномоченным. А потом первым секретарем Горьковского обкома КПСС был Юрий Христораднов. Он тоже терпеть не мог Николая Васильевича. Они его все так называли — у них язык, естественно, ни у кого не поворачивался...

К. Толоконникова

— А то «владыка» — ну что, какой «владыка», кого они могут владыкой назвать?

Протоиерей А. Милкин

— Он никогда не обижался на это, и когда его потом называли «Николай Васильевич», он всегда говорил: «Меня хоть горшком назови, только вот в печку ставить не нужно». Никогда не обижался.

А. Пичугин

— А Христораднова мы знаем как уже уполномоченного... последнего уполномоченного...

Протоиерей А. Милкин

— Председателя Совета по делам религий, да. да. Вот он терпеть не мог владыку, и...

А Юров тот же самый, владыка вспоминал, он вызывал его, тот к нему приходил, сидел в приемной. После определенного времени ожидания (уже человек-то не совсем молодой и с ногами больными) ему говорили, что сегодня он принимает только членов партии. Или он мог вызвать...

А. Пичугин

— То есть, форменное издевательство.

Протоиерей А. Милкин

— Да, форменное издевательство. И он мог вызвать...

К. Толоконникова

— Спасибо, что собаками не травят, да, так вот?

Протоиерей А. Милкин

— Скажем, молодых священников к себе уполномоченный... Естественно, те приходили — не мог себе никто представить, что ты не придешь к уполномоченному. И владыку. И вот он этих молодых священников примет, причем, демонстративно с ними сидит продолжительное время, а владыку — нет. И на следующий день — снова.

К. Толоконникова

— И тем самым пытается сеять еще раздор во внутрицерковные отношения, в среду.

Протоиерей А. Милкин

— Конечно.

А. Пичугин

— Естественно.

Протоиерей А. Милкин

— Ну конечно, конечно. Конечно, конечно. Ну вот, как он сам говорил, владыка, «я его пересидел». Да, вот «пересидел» — не просто пережил... Пережил, а победил вот в этом смысле — в том смысле, что он оказался намного сильнее, внутренне сильнее.

К. Толоконникова

— Устойчивее.

А. Пичугин

— Ну, а это видно даже вот по тому, что вы рассказываете, — по поступкам этого человека видно, что он человек-то был, в общем, слабый.

Протоиерей А. Милкин

— Конечно.

К. Толоконникова

— Мелочный! Мелочный!

А. Пичугин

— Мелочный, да.

Друзья, мы напомним, что в гостях у Светлого радио сегодня протоиерей Андрей Милкин, настоятель храма Великомученика Димитрия Солунского на Благуше в Москве. Вот вы говорите про уполномоченного по Горьковской области. А я все извиняюсь, что я про Ивановскую — этот регион близок... Там уполномоченный в те годы был верующим человеком. Он не мог это проявить никак, но впоследствии — он до сих пор здравствует, уже очень преклонных лет — он стал церковным человеком, и в 90-е годы, в 2000-е, ну, и до сих пор, видимо, он там прихожанин какого-то храма в Москве. Он из Москвы в Иваново приехал и потом, через какое-то время, там, снова вернулся в Москву. Но вот краткий период, пока он был уполномоченным, как раз в те же годы — вторая половина 70-х — 80-е — ну вот был человек, который очень уважительно относился к Церкви. Он не мог в полноте, конечно, это никак проявить, но вот отношение сильно менялось с его приходом.

Протоиерей А. Милкин

— Люди были очень разные. Христораднова сменил на посту первого секретаря обкома партии очень хороший человек — Геннадий Максимович Ходырев. И это было время, это был год, когда обрели мощи преподобного Серафима и вышло решение о переносе мощей в...

К. Толоконникова

— ...Дивеево.

Протоиерей А. Милкин

— ...Дивеевский монастырь, решение о восстановлении которого уже было тоже принято.

К. Толоконникова

— 1991 год.

Протоиерей А. Милкин

— Годы — да, годы 90-е. Годы такие уже были, когда все менялось. Конечно, ни о каком Сарове речи быть не могло, но Дивеево уже прозвучало, и вот тогда состоялся разговор, состоялась беседа владыки с Геннадием Максимовичем. И тогда первый секретарь сказал что-то вроде: «Может, мы подождем, не будем переносить мощи? А то где-то в ваших книгах сказано, что, там, мол, Дивеево возродился и конец света близок». Ну, владыка в свойственной ему манере, конечно, нашел слова, чтобы убедить Геннадия Максимовича в том, что это все какие-то сказки, да?

А. Пичугин

— А ведь это очень тоже хороший штрих, потому что люди-то они были неверующие, но суеверные.

Протоиерей А. Милкин

— Да. Но я не закончил рассказал про Геннадия Максимовича...

А. Пичугин

— Да, извините.

Протоиерей А. Милкин

— Да. Прошло несколько лет, довольно много лет. В 2003 году Святейший Патриарх Алексий на площади Дивеевского монастыря наградил тогда губернатора (он пришел второй раз во власть в Нижнем Новгороде после Ивана Петровича Склярова), наградил высоким Орденом Русской Православной церкви за очень большое участие в возрождении, в восстановлении Дивеевского монастыря. Представьте себе, какой путь был проделан от вот этих слов до вот этого шага. Геннадий Максимович, опять-таки, здравствует, слава Богу. В прошлом году мы вспоминали 30-летие обретения мощей преподобного Серафима и перенесение в Дивеево. И вот он... Встречался я с ним, разговаривал, мы вспоминали эти годы, и это было очень-очень интересно.

К. Толоконникова

— А вот сейчас мы говорили о Сарове, что вы сказали, «да, конечно, в Саров было нельзя». Это понятно — Саров закрытый город. А удавалось ли еще в те, 70 — 80-е годы, удалось ли когда-нибудь владыке Николаю побывать в Сарове? Или нет, не давали ему пропуск туда?

Протоиерей А. Милкин

— Нет, нет. Это было совершенно невозможно. Было совершенно невозможно.

К. Толоконникова

— То есть, вот это место подвига преподобного Серафима — туда попасть было никак нельзя?

Протоиерей А. Милкин

— Нет. Ну это совершенно особый город. Представьте себе, что вот советское время, снабжение, конечно, там было, говорят, что лучше, чем в Москве, но, тем не менее, картошку-капусту не повезешь ниоткуда из Москвы. Рынка в городе не было. Он был за пределами города, на определенном расстоянии, и вот горожане должны были туда ездить, чтобы там что-то купить. И только допускали туда... Естественно, никаких гостей из других регионов там быть не могло.

А что касается даже не Сарова, а Дивеево, если кто-то собирался туда, приезжал с такой паломнической целью, каким-либо образом обнаруживал себя, его оттуда немедленно выдворяли, и это было все... не знаю, как, опять же, сказал бы владыка Николай, «ставили на карандаш».

А мне бы хотелось вот в Горький вернуться и вспомнить про собор. Вот 1988 год, наконец добились передачи собора Староярмарочного — его так называли, Спасского собора, причем, в таком ужасном состоянии. Монферран был великий архитектор, но и он ошибался, и в свое время какие-то были допущены просчеты, и собор тогда стал надвое расходиться. И вот тогда позже применили, еще в те времена применили бетон для укрепления фундаментов, залили большое количество. То есть, целая история была, очень интересная. Но собор... Если вы фотографию видели Максима Дмитриева Нижегородской ярмарки, вот он там стоит просто в воде, его затапливало каждый год. Естественно, что благотворно ни на кладку, ни на фундамент влиять это не могло.

Прошло много лет, и собор... Он был, что называется, «чемодан без ручки», его не знали, как использовать. Вот в голову не придет, как его использовали. Там хранили транспаранты для демонстраций, потому что недалеко находилась площадь Ленина — она, собственно, и сейчас находится, с тем же именем, эта площадь, — и там начинались демонстрации и шли в центр города, к кремлю, на площадь Минина. И нужно было где-то хранить вот эти вот плакаты, портреты. Никакого иного места, кроме как вот этот вот Спасский собор, придумано не было. Очень удобно. Когда были демонстрации... Да... И открывали-закрывали от демонстрации до демонстрации.

А рядом был дом, где жили люди, причем, совершенно в ужасных условиях, там все прогнившее-сгнившее. Это бывший церковный дом и бывшая Казанская церковь. Опять же, есть фотографии — между колонн собора натянуты веревки, сушится белье, и это все, конечно... это, конечно, все производило такое удручающее впечатление.

И вот в 1988 году этот собор передают, и владыка Николай лично вот только что вот кисть с краской не берет и не красит. Ну он там проводил очень много времени, он хотел, чтобы это было все восстанавливаемо по старым чертежам, по... вот так, как это было. Начинали служить, что интересно, с придела — не с центра, конечно, с придела преподобного Макария Желтоводского. Макарьевский... Макарий... Макарьевская ярмарка называлась, потому что она изначально была у стен Макарьевского монастыря. И вот в обоих этих соборах ярмарочных — Староярмарочном, Новоярмарочном — обязательно делали приделы преподобного Макария. Вот с Макария началось возрождение, фактически, нижегородской вот этой вот церковной жизни тогда и у владыки Николая, и у всех нас.

К. Толоконникова

— А как складывались отношения владыки, и были ли они там еще, оставались ли, со старообрядцами? Нижегородская земля — это традиционно такая старообрядческая земля, да? Керженские скиты, вот Мельников-Печерский, вы говорили, «В лесах» и «На горах». Были ли какие-то взаимоотношения, и оставались ли старообрядцы в это время еще в Нижнем Новгороде?

Протоиерей А. Милкин

— Для меня эта тема интересная очень, потому что мой род по линии мамы — он такой древний старообрядческий, и у меня много родственников и сейчас среди старообрядцев и в Нижегородской нашей губернии, и в Московской. И конечно, я не мог не интересоваться этой темой. Владыка уважал их веру, их твердость в вере. Но тогда, когда заходила речь о чем-то большем, он был очень тверд.

У него просили храмы... Просили храмы, но храмы не старообрядческие.

К. Толоконникова

— Уже после перестройки, да? Мы говорим уже о более позднем времени?

Протоиерей А. Милкин

— Да, да, конечно. Он говорил: «А почему я должен отталкивать? Я не могу восстановить? Я не могу, у меня сил не хватит. Придут за мной — они сделают». Вот.

Отношения были, еще раз подчеркну, очень уважительными. Очень уважительными. Но до определенного предела.

А. Пичугин

— Но...

К. Толоконникова

— А в советское время были ли какие-то у старообрядцев молитвенные дома в Нижегородской области или нет?

Протоиерей А. Милкин

— Были, были. Конечно, те знаменитые Керженские скиты и вообще все, что там... То есть, Керженец был разрушен, но были не только молитвенные дома. В Горьком, в... Мы говорили о трех храмах Церкви нашей, но был и старообрядческий храм. Причем, он был — это мой родственник — был настоятелем этого храма отец Петр Селин. Храм находился на высоком берегу Оки, и он был виден отовсюду. Его снесли. Но тогда власти — не знаю, что на них нашло — предложили из каких-то пустующих храмов выбрать себе для того, чтобы можно было там молиться, и вот отец Петр, будучи человеком очень мудрым, выбрал храм на Бугровском кладбище, наверное, предполагая, что в кладбищенский-то храм дискотеку не превратят, как это было с другими нижегородскими храмами. Но храм постройки 1916 года. Его это совершенно не остановило. Да, только иконостас привезли, по-моему, из Иваново откуда-то. Но вот все остальное — все остальное сохранилось. И до сих пор служат, вот такой храм замечательный.

Так что у старообрядцев были, причем, разных согласий... Были и белокриницкие, и беспоповцы, всякие были. Но вот...

А по поводу храмов, о которых я говорил, это вот в Арзамасе и в Нижнем Новгороде, в самом центре, в районе площади Горького — тогда владыка отказал. Сейчас там Дивеевское подворье, и храм живет и действует, и все хорошо. Ну можно, конечно, найти в этом что-то неправильное, но он поступил как он поступил.

А. Пичугин

— Спасибо вам большое. К сожалению, уже наше время подходит к концу. Мы... Вот так... Отец Андрей так интересно и подробно все рассказывает, что мы, наверное, не охватили еще каких-то, может быть, важных историй, связанных с 90-ми...

К. Толоконникова

— Но будем надеяться, что еще охватим.

А. Пичугин

— Ну да, еще как-нибудь охватим. Но это, конечно, очень интересный период и очень интересная история. Ну, и человек сам, конечно же, митрополит Николай Кутепов. Для людей, которые изучают, которые интересуются историей церковного периода... периодом 60 — 70 — 80-х годов, конечно, это знаковая очень личность. Мы благодарим отца Андрея Милкина, протоиерея, настоятеля храма Великомученика Димитрия Солунского на Благуше в Москве, за эти прекрасные истории. Спасибо большое вам.

К. Толоконникова

— Спасибо, отец Андрей, спасибо, Леша, спасибо, дорогие друзья, наши слушатели, что были с нами все это время. Пишите нам: podspudom@yandex.ru...

А. Пичугин

— ...и на наш адрес редакции: info@radiovera.ru. Напомним еще раз, что программа наша — совместная с Музеем, исследовательским центром «Советский Союз: вера и люди». И Ксения Толоконникова — директор музея. Я — Алексей Пичугин. Мы прощаемся, всего доброго.

Протоиерей А. Милкин

— Всего доброго, дорогие слушатели, дорогие собеседники! И вновь не могу не поблагодарить всех авторов воспоминаний о владыке Николае. Есть всем, что вспомнить. Этими воспоминаниями и я пользовался. Большое вам спасибо!

А. Пичугин

— До свидания, спасибо!

К. Толоконникова

— До свидания.


Все выпуски программы Светлый вечер

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем