«Львовский собор 1946 года». Алексей Светозарский

Мы беседовали с профессором Московской Духовной Академии, заведующим кафедрой Церковной истории, преподавателем и профессором Сретенской Духовной семинарии Алексеем Светозарским.

Мы говорили о состоявшемся в 1946 году Львовском соборе Украинской грекокатолической Церкви, и о том, как после Второй Мировой Войны большая часть украинских униатов переходила в православие.

Ведущие: Алексей Пичугин, Ксения Толоконникова.

---

А. Пичугин

– Дорогие слушатели, здравствуйте. «Светлый вечер» на светлом радио. Меня зовут Алексей Пичугин. И сегодня четверг, как всегда в это время, на волнах светлого радио совместная программа радио «Вера» и музея «Советский Союз: вера и люди», музея исследовательского центра. Ксения Толоконникова, директор музея. Добрый вечер.

К. Толоконникова

– Добрый вечер, Леша. Добрый вечер Алексей Константинович. Добрый вечер, друзья.

А. Пичугин

– Алексей Константинович Светозарский, заведующий кафедрой церковной истории Московской духовной академии, профессор Сретенской духовной семинарии, церковный историк, здесь вместе с нами и с вами, один из основателей музея нашего. И мы сегодня говорим об очень интересном событии, которое произошло, да уж вот сколько, с 46-го...

К. Толоконникова

– Близится юбилей.

А. Пичугин

– Близится юбилей –75 лет, да?

К. Толоконникова

– Да. Мы говорим о Львовском соборе 1946 года, который проходил в первые дни Великого поста, начавшись 8 марта, в пятницу первой седмицы Великого поста, он завершился – и, конечно, это было так специально подгадано – он завершился в воскресенье, в Неделю Торжества Православия. Тема действительно, как Леша справедливо отметил, очень интересная, но и очень непростая. И здесь нам, конечно, не обойтись без предыстории. Алексей Константинович.

А. Светозарский

– Ну безусловно. Только с чего мы начнем? Потому что предыстория может быть очень уходящая...

А. Пичугин

– С XVI века.

А. Светозарский

– Да, ну давайте буквально, так сказать, в нескольких словах обозначим эту проблему.

К. Толоконникова

– Просто чтобы нашим слушателям была понятна и проблема, и значение этого собора, воссоединившего Греко-католическую церковь, как тогда говорилось, с Русской Православной Церковью.

А. Светозарский

– Да. Ну здесь надо обратиться к истории положения православных в Речи Посполитой, особенно в той ее части, которая исторически именуется Галицией или Галичина.

К. Толоконникова

– И в Астро-Венгрии.

А. Светозарский

– Сначала в Польше.

К. Толоконникова

– Да, ну конечно.

А. Светозарский

– Земли эти очень рано вошли в состав именно Польши, а не Литвы. Я напомню, что Польша поглотила Литву в период вот государственной унии, которая была заключена в 1569 году. А вот земли западно-украинские современные, они попали туда раньше. Не в Литву, где было православное большинство населения, и где с ним должны были считаться правители, независимо от своей конфессиональной принадлежности. А попали вот прямо в такое, довольно враждебное окружение и государственное, и туда назначали, очень рано назначили латинского епископа, в то время как никаких католиков там не было. И главная тенденция в политике, которая, собственно говоря, всегда и подводила Речь Посполитую – своих, в общем-то, лояльных подданных ополячить и окатоличить – колонизация и латинизация. Ну и вот как переходная ступень – это заключение унии, признание главенства римского папы, признание основных католических догматов – то есть это и вероучительная такая сторона была, ну с сохранением обряда и там, скажем, юлианского стиля.

К. Толоконникова

– И женатого духовенства, насколько я понимаю.

А. Светозарский

– Да, это они себе выговорили. Это вот брачное католическое духовенство, которое, кстати сказать, вот из которого и выходили сторонники возвращения в православие, так вот исторически получилось. Ну и, собственно говоря, уния в Речи Посполитой, уже уния церковная, была оформлена на Брестском соборе 1596 года. Сразу скажем, потому что нам это пригодится, собор собирался для того, чтобы решить уже решенный вопрос. Два епископа – Кирилл (Терлецкий) и Ипатий (Потий) – по-разному, пишется его фамилия, ну вот сейчас я вижу общепринятое – Потий.

К. Толоконникова

– Потий, Потей – да, по-разному.

А. Светозарский

– Пацей даже иногда. Фанатичный сторонник воссоединения с Римом. Вот они в Риме уже приняли унию вдвоем, привезли ее в Брест, где параллельно заседали православные.

А. Пичугин

– Ну похоже было на историю Ферраро-Флорентийского собора, когда тоже привезли потом.

А. Светозарский

– Очень похоже, да. И когда выдвигают, так сказать, обвинение в адрес собора 46-го года – ну полная аналогия. Или возьмем, другая часть вот этих земель – Ужгородская уния 1649 года, здесь Австро-Венгрия – 63 священника (и ни одного епископа) эту унию подписывают. Довелось мне быть несколько лет назад в Ужгороде – стоит там этот храмик, такая маленькая церквушка, откуда эта Ужгородская уния уже на землях Закарпатья берет свое начало. Так что вот история очень долгая. И это вообще явление такое интересное с исторической точки зрения, культурологическое такое явление, как уния. А земли эти потом вошли в состав, после раздела Польши, в состав Австро-Венгрии, и в своей политике религиозной Австро-Венгрия тоже использовала Католическую церковь, Греко-католическую церковь, как именовали, это такое самоназвание у тех, кто принял унию. И при их преемниках, потомках была она и хранительницей вот этого национального уклада, национального духа, потому что жители этих земель тоже были меньшинством, и их культура, их язык (кстати сказать, богослужебный там был всегда церковнославянский), ну вот так получилось, что сохранялось вот в этой Греко-католической церкви. Но более того...

А. Пичугин

– Вот интересно, простите, Алексей Константинович...

А. Светозарский

– Да, конечно.

А. Пичугин

– Интересно, что Австро-Венгрия-то как раз далеко не везде использовала Католическую церковь, и далеко не везде применяла политику окатоличивания. Поскольку, например, в тех частях современной Сербии, которые были под Австро-Венгрией, там до сих практически в каждом селе есть две церкви: одна – католическая, о чем мы редко, мало знаем про Сербию, и вторая – православная. То есть там действительно население практически на две части до сих пор делится. Но всегда православная церковь тоже присутствует.

А. Светозарский

– Да, ну здесь вот такое мы имеем в виду, с таким вот историческим феноменом. Да, с одной стороны, сохранялся дух народа, его культура, с другой стороны, конечно, было и давление. И была политика такая вот двухсторонняя: государство стремилось обеспечить полную лояльность и оторвать как можно дальше от зарубежных собратий в той же Российской империи, а Католическая церковь видела в унии на тот момент лишь переходный момент. Все-таки видели в них таких полусхизматиков.

К. Толоконникова

– Недокатоликов, да.

А. Светозарский

– Недокатолики, да. И монашество православное, да, вот оно в унию не пошло. И здесь роль взял на себя ведущую орден базилиан, или василиан, который и занимался...

К. Толоконникова

– Созданный, насколько я понимаю, нарочито под эту задачу.

А. Светозарский

– Ну да, он возник в XVII веке, вот центр в Риме, в монастыре Гроттаферрата, устав Василия Великого. Но здесь они действовали как раз вот с тем, чтобы вносить вот именно латинский элемент. Вот если традиционные, вот такие греко-католические церкви, ну там кроме поминовения папы там и местных архиереев, ну все очень похоже. А они убирали иконостасы, они вводили праздник Тела Христова, да, чисто латинский, и ну и как-то вот стремились приблизить. Даже в семинариях они вели агитацию за то, чтобы желающие принять священство принимали целибат, то есть как-то вот продвигали эту идею безбрачного духовенства. Ну вот накануне бурных событий XX века, там была более гибкая политика, был первоиерарх Андрей (Шептицкий). Он вводит еще как бы одну линию, еще одно направление в монашестве – это орден студитов. Который возглавил его брат, Климент (Шептицкий), который, напротив, искал вот какие-то восточные корни и вносил традиции, характерные для восточного монашества.

К. Толоконникова

– Ну и насколько я понимаю, все-таки очень сильны были, ну в особенности среди карпатороссов, очень были сильны симпатии к православию и к России.

А. Светозарский

– Безусловно, конечно. Это проявилось в период Первой мировой воны, это вот неудачная попытка принятия – это, правда, другой регион, это униаты Холмщины, которые переходили в православие. И, кстати, на Львовщине тоже. А потом туда вернулись австрийцы и устроили на них гонения именно по политическим мотивам. Раз ты стал православным, ты симпотизант.

К. Толоконникова

– Да, гонения там.

А. Светозарский

– Да, очень сильные.

К. Толоконникова

– Обвиняли в предательстве, да, были процессы судебные. И в том же Закарпатье были.

А. Светозарский

– Да, об этом пишет как раз вот отец Георгий Шавельский, который ну находился там в действующей армии, наблюдал это и предупреждал от каких-то поспешных мер. Потому что ну людям потом придется за это расплачиваться.

К. Толоконникова

– Да, им там оставаться, им там жить.

А. Светозарский

– И потом, конечно, был положительный опыт, и опять же аналогия – это ликвидация унии на Полоцком соборе 1839 года. А это тоже земли, которые вошли в состав Российской империи после раздела Польши. Уже при Екатерине II начинается движение местных униатов в сторону православия, а в 1839 году завершился процесс, который инициировал один из архиереев, греко-католиков – это, значит, один из архиереев Иосиф (Семашко), это вот такая крупная была фигура. Но там все как-то было более продуманно и основательно сделано. И переводили эти семинарии греко-католические на учебники русских духовных школ, и московские служебники направляли для священников, в которых не было вот этих католических прибавлений, разного рода напластований латинских. Ну и таким образом вот готовилось воссоединение. В результате более полутора миллионов бывших греко-католиков и полторы тысячи священников перешли в православие. Тоже не все там было гладко, тоже были протесты по селам, некоторые представители духовенства не хотели. Ну аналогия, кстати, в том, что тоже, в общем, собор решал уже решенный вопрос.

А. Пичугин

– Ну ведь разница здесь со Львовским собором наиболее явная – это то, что все происходило внутри одной большой империи. А Львовский собор происходил, хоть и в усилиях там фактически одной страны, но тем не менее там это все было вот сразу же после крупных политических раздоров, после Второй мировой войны. И, естественно, проходил он в том месте, где и события были очень непростыми и кровавыми.

А. Светозарский

– Ну, конечно. Там ну опять же, чтобы сразу оговорить эту проблему, например, между местными греко-католиками и представителями вот такой Католической церкви латинского прежнего обряда, да, собственно католиками, пропасть. Меня это очень удивило, когда я беседовал с людьми вот там на Западной Украине. Я говорю: ну они же, вы же одна церковь. Ну, говорит, тут слишком много происходило событий. Чистые католики ассоциируются с поляками – вспомним там и Волынскую резню, и так далее. А ответные действия, естественно, поляки тоже наносили. Поэтому вот греко-католики видят в них далеко не братьев. Хотя понятно, что они сослужат, понятно, что при любом рукоположении греко-католического архиерея участвует местный католический епископ, ну там, скажем, в том же Львове, да, но тоже там все непросто. И непросто было, сама ситуация была: вот умирает Андрей (Шептицкий) глава признанный, как его называли, «украинский Моисей» даже – умер он 1 ноября 1944 года. Успев отправить поздравления товарищу Сталину в связи вот с освобождением земель Украины и в связи с тем, что наконец-то, впервые в истории, земли Украины объединились в границах одной единой державы.

А. Пичугин

– Мы напомним, что это программа «Светлый вечер», совместная с музеем исследовательским центром «Советский Союз: вера и люди». И сегодня мы с Ксенией Толоконниковой беседуем с Алексеем Светозарским, профессором Московской духовной академии, заведующим кафедрой церковной истории. И говорим о Львовском соборе 1946 года, об условиях политических, религиозных, в которых он проходил. И вот 1944 год, умирает Андрей (Шептицкий), тот человек, во многом благодаря усилиям которого этот собор мог состояться.

А. Светозарский

– Ему наследует Иосиф (Слипый), который занимает вот пост митрополита, который направляет в Москву делегацию во главе с братом покойного Андрея (Шептицкого), Климентом, того самого, который вот возглавлял, курировал деятельность ордена студитов там, на Западной Украине. А проблема какая, проблема в том, чтобы греко-католики получили регистрацию, да, как религиозное объединение. Делегация там прибывает в Москву, встречается с Карповым, заявляя о своей полной лояльности. И здесь надо быть объективным, что вот при всех тех бурных событиях мы не видим никаких репрессий в отношении греко-католического духовенства с момента освобождения этих земель от немцев до начала вот сворачивания Греко-католической церкви. Хотя было за что. Мы помним благословение дивизии СС «Галичина», вербовали добровольцев прямо в здании Львовской греко-католической семинарии, и связь с подпольем...

К. Толоконникова

– Ну и были прямые про-гитлеровские высказывания, что уж там говорить, со стороны униатского духовенства.

А. Светозарский

– Безусловно.

А. Пичугин

– Нет, ну Андрей (Шептицкий) тоже занимал очень такую, очень двойственную позицию. Он же все время был, то он склонялся туда, куда склоняется чаша весов. Когда я говорю, что собор, наверное, во многом был обязан Андрею (Шептицкому), это тоже правда, потому что он активно агитировал за коммунистов. Но при этом он также в свое время не протестовал против создания еврейского квартала во Львове, он позднее выступал с речами, которые призывали сохранять единую святую Католическую церковь.

А. Светозарский

– Ну дело в том, что условием регистрации было поставлено противодействие подполью. Вооруженному подполью, с которым явно была связь. Ну по крайней мере, призывы к населению это подполье не поддерживать. Вот уже на это греко-католики пойти не могли и, в общем, они предпочитали отмалчиваться. И в это время как раз возникает идея: а собственно, не ликвидировать ли их вообще? Это март 1945 года.

К. Толоконникова

– Я так понимаю, Алексей Константинович (вы меня поправьте, если я не права), но мне кажется, что НКВД – а тут без него мы, естественно, не обойдемся, – НКВД, ну скажем так, имело попечение о ликвидации Греко-католической церкви еще в 40-м году. Но просто события, которые стали развиваться после 40-го года, они отодвинули решение этой задачи. Или нет, или все-таки уже сама идея возникла после войны?

А. Светозарский

– Я думаю, что это послевоенные реалии. А что касается НКВД, то ну, в общем, и вот в этот первый период установления там советской власти предвоенный, и в дальнейшем агентурой была опутана вся верхушка греко-католического духовенства. Есть документы эти, они публикуются сейчас активно на Украине, у меня есть одно издание – ну там все они друг за другом приглядывали.

К. Толоконникова

– Ну включая, конечно, протопресвитера Гавриила Костельника, да, о котором мы тоже сейчас будем говорить. Это такая была большая личная драма.

А. Светозарский

– Ну драма такая, что у него один сын был арестован, значит, НКВД...

К. Толоконникова

– В 41-м году.

А. Светозарский

– Да, другой сын в дивизии СС «Галичина», а третий сын находился в рядах Красной Армии. Вот ситуация.

А. Пичугин

– А, кстати, судьба его какая?

А. Светозарский

– Не могу сказать.

К. Толоконникова

– Я так помню, что вроде бы все сыновья его погибли, вот отца Гавриила.

А. Светозарский

– Так или иначе, да?

К. Толоконникова

– Да, так или иначе. И в живых осталась лишь одна из дочерей, которая в 41-м году эмигрировала.

А. Пичугин

– Я знаю, что одного сына, Богдана, убили, еще двух сыновей – вот о их судьбе я ничего не знаю. И дочка одна умерла совсем рано.

К. Толоконникова

– В младенчестве.

А. Пичугин

– И дочка Христина эмигрировала.

А. Светозарский

– Ну да. Ну человек-то он очень глубокий был, образованный. И такой у него был момент неудовлетворенности положением Греко-католической церкви в отношении с папским престолом. Вот он писал...

К. Толоконникова

– Причем еще задолго до всех политических вот этих перемен.

А. Светозарский

– Задолго, да. Его вот не устраивало учение о примате папы над церковью. И, конечно, он очень тяготился вот этим положением недокатоликов, что вот на нас смотрят сверху вниз и как-то вот воспринимают как нечто такое, с чем надо еще работать и работать. И поэтому ну какие-то вот его надежды были...

К. Толоконникова

– Как, вы знаете, мне вспомнился чудовищный совершенно термин колониальной эпохи. Чернокожих, которые получили какое-то образование, по мнению колонизаторов, ставшие похожими на людей, называли термином «эволюве». И вот в каком-то смысле греко-католики были вот такие «эволюве» в глазах Рима, эволюционирующие.

А. Светозарский

– Да. Ну здесь, конечно, тоже еще очень крупная фигура, граф Андрей (Шептицкий), польский граф, греко-католический архиерей, первоиерерах, и «украинский Моисей», при всем при том он все время проводил какую-то свою политику. Хотя в австрийские времена он очень зависел, конечно, от Австрии, выполнял определенные поручения. И даже в годы Первой мировой войны во время русского наступления он был интернирован, его отвезли в Петроград, чтобы как-то его влияние парализовать, да, на местное духовенство, на интеллигенцию, которая с пиететом к нему относилась. Ну и в отношении Рима он проводил свою политику, у него были мечты о продвижении унии на восток и мечты о патриаршем престоле всеукраинском в Киеве, ни много ни мало.

А. Пичугин

– Такой вопрос, который неизбежно, наверное, возникнет у наших слушателей, мы его никак не коснулись: для чего вообще нужен был Львовский собор? Вот если посмотреть со стороны, вот так подход, вернее объясните это для человека, который не очень хорошо разбирается и не будет, наверное, разбираться в хитросплетениях политических того времени на западе Украины и во взаимоотношениях ее с Москвой. Для чего был нужен на тот момент Львовский собор, который закрепил переход греко-католического духовенства в православие? Ну не только духовенства, а вообще греко-католиков в православие.

А. Светозарский

– Ну а как без собора?

А. Пичугин

– Нет, вот просто так вот для наших слушателей, которые не вникают и не будут вникать во все тонкости. Для чего вообще нужно было переходить греко-католикам, которые...

К. Толоконникова

– Воссоединять греко-католиков с Православной Церковью.

А. Пичугин

– Да, воссоединять с Православной Церковью.

А. Светозарский

– Со стороны самих греко-католиков? Ну там действовала тоже с 45-го года действовала инициативная группа. Она оформилась в мае, в конце мая 45-го года, когда отправила письмо в Совет народных комиссаров Украинской ССР. И при этом ситуация же какая: значит, проходят аресты после того, как греко-католики отказываются выступить против подполья националистического. Соответственно, многих священников нет на местах, потому что они ушли с немцами, и приходов у них ни много ни мало, а около двух тысяч приходов, многие из которых вакантны, потому что пастыри бежали. И эта группа, она подает письмо, с тем чтобы как-то положение это определилось. И вот уже советская власть местная, Украинской республики советской, эту группу инициативную утверждает, как единый временный церковно-административный орган управления Греко-католической церкви. Ну и именно этот орган, он одновременно и является инициативной группой по воссоединению с Православной Церковью. И два члена этой группы становятся уже православными епископами. Ну мы знаем, что такое бывало, прецеденты-то были. Католическими епископами выступают Терлецкий и Потий на Брестском соборе, переход иерархов в православие до начала Полоцкого собора в 1839 года, ну и вот они представляют собой епископат. Остальные епископы арестованы. Ну если мы возьмем как раз вот историю взаимоотношений греко-католиков с националистами, это известно – это сам Слипый, это Хамышин, это ..... и еще примерно 20 человек священников. Ну вот и таким образом эта группа со своей инициативой выходит, дальше отправляется в Москву. Ну уже при согласовании с органами властными и при благожелательном, конечно, отношении иерархов Православной Церкви вот проводится вот такой собор, в котором участвуют не только вот эти недопоставленные архиереи – это Станиславский и Коломыйский епископ Антоний (Пельвецкий) и Дрогобычский и Самборский епископ Михаил (Мельник). Ну и иерархи, назначенные на эти земли из Москвы – вот Львовский епископ Макарий (Оксиюк) – у него было четыре прихода всего. И дальше по всей вот этой Западной Украине еще шесть. И Нестор (Сидорук), Мукачевский и Ужгородский. И в соборе участвовали также митрополит Иоанн (Соколов), Киевский митрополит и экзарх Украины. Ну вот такой был состав. И соответственно делегаты не все прибыли приглашенные, было 216 священников и 19 мирян. Это представители приходов, которые находились – Львовская, Тернопольская, Станиславская, ныне Ивано-Франковская область, и Драгобыч тоже тогда был областным центром. Сейчас небольшой городок, у него этого статуса нет, ну а тогда был, и там была, соответственно, епископская кафедра. И, конечно, было необходимо и принятие собором этого решения. Ну и дальше был выбор: вот как, переходишь ты или нет, – то есть это момент был такой индивидуально решаемый. Потому что решающих присоединиться принимали через исповедь и отречение от католицизма. Ну и вот уже, так сказать, по результатам...

К. Толоконникова

– Желающих присоединиться, как представителей духовенства, так и мирян.

А. Светозарский

– Да.

К. Толоконникова

– То есть каждый должен был определенную формулу произнести.

А. Светозарский

– Да.

А. Пичугин

– Там же обычно общая исповедь какая-то проходит, ну и по более поздним временам, проходит исповедь, когда присоединяется группа, а потом уже читается молитва.

А. Светозарский

– Ну возможно. Самое главное, что вот это так было ими совершено, и было совместное служение литургии. И вот в результате большая часть духовенства – 997 священников из 1270 приняли решение собора.

А. Пичугин

– И вот на этих цифрах и данных мы на минуту прервемся. Я напомню, что вы слушаете совместную программу музея, исследовательского центра «Советский Союз: вера и люди». Ксения Толоконникова директор музея, я Алексей Пичугин. Наш собеседник Алексей Светозарский, профессор Московской духовной академии, заведующий кафедрой церковной истории, профессор Сретенской духовной семинарии. Мы говорим о Львовском соборе 1946 года и через минуту продолжим о нем говорить.

А. Пичугин

– Мы возвращаемся к нашей беседе. Напомню, что, как всегда по четвергам, в это время вы слушаете совместную программу светлого радио и музея, исследовательского центра «Советский Союз: вера и люди». Ксения Толоконникова директор музея, я Алексей Пичугин. И вместе с нами сегодня Алексей Светозарский, профессор Московской духовной академии, заведующий кафедрой церковной истории, профессор Сретенской семинарии. И мы сегодня говорим о Львовском соборе 1946 года, на котором значительная часть духовенства, мирян Греко-католической церкви перешла в православие.

К. Толоконникова

– И мы остановились на цифрах.

А. Пичугин

– На цифрах, что почти тысяча человек из почти тысячи трехсот униатских священников, по результатам этого собора, перешли в Православную Церковь.

А. Светозарский

– Да, ну понятно, что для многих это был вынужденно, это было условие выживания прихода. Ну может быть, были какие-то надежды на будущее, да, вот посмотрим, что там будет. Но тем не менее факт остается фактом. Вот остальные лишились приходов, или перешли в подполье, или были репрессированы – тоже там такие люди были, которые уже возвращались с ореолами мучеников и пострадавших. И подполье это существовало всегда в Западной Украине, подполье именно церковное.

К. Толоконникова

– Но насколько вот, здесь сложно понять, насколько оно носило церковный, а насколько национальный характер.

А. Светозарский

– Я думаю, что ключевое слово все-таки «украинское». Не греко-католическое, и не автокефальное. Но вот возьмем историю жизненную священника, который первый, так сказать, вышел из повиновения Русской Православной Церкви – это почтенный протоиерей, Димитрий Ярема. Это церковь Петра и Павла во Львове, он бывший униат.

А. Пичугин

– Будущий «патриарх».

А. Светозарский

– Да, он бывший униат, он выходец из униатской среды. Причем уже ну в таком сознательном возрасте он продолжал быть униатом, но тем не менее он принимает православное рукоположение, принимает эту ситуацию как некую данность. И уже, так сказать, дождавшись определенного момента, требует реабилитации Украинской автокефальной православной церкви, которая была воссоздана в период немецкой оккупации, в 1942 году.

А. Пичугин

– Ну он же, Алексей Константинович, простите, хиротонию-то принимал, рукоположение принимал уже в Православной Церкви, по результатам собора, по-моему, и перешел в православие.

А. Светозарский

– Да. Он православное рукоположение, но вот если куда и двигаться, то лишь бы была украинская. В родную Греко-католическую он вернулся, хотя уже к тому времени, примерно года с 88-го у них было движение. Вот есть даже целый фильм такой вот, он в перестроечном духе снятый, но с таким уже, хорошим «западэнским» акцентом, точнее с нехорошим, националистическим. Это вот на квартирах где-то собираются, там униатский священник рассказывает про трудности, рассказывает про беды и так далее. Ну прямо хочется заплакать и посочувствовать. Но потом если вспомнить дальше, что было через пару лет – эти озверевшие лица людей, на которых и крестов-то нет, которые врывались в православные храмы и таким образом восстанавливали «историческую справедливость». То есть тут все надо, конечно, рассматривать в общем контексте. Я помню, кроткие агнцы, совсем юные батюшки, почти мальчики на Арбате, значит, объясняют москвичам, какие-то монахини трогательные песнопения поют. А потом все обернулось вот той самой бандеровщиной церковной банальной, когда и били, и калечили, и убивали людей, не желая решать вопрос мирным путем.

К. Толоконникова

– Да, это, конечно, это драма. Об этом и думать-то тяжело, не то что говорить. И вот, насколько я понимаю, в 46-м году, если мы возвратится к этому времени, несмотря на то что собор утвердил уже заранее принятое решение, несмотря на то что, конечно, всем было понятно, что этот собор проходит тут под очень плотной опекой государства, да, и это воссоединение греко-католиков с Православной Русской Церковью под опекой соответствующих органов находится. Но несмотря на все на это, если я правильно понимаю, большинство все-таки людей сочувственно отнеслись к этому воссоединению. Если, конечно, не говорить, о небольшом, впрочем, числе националистически настроенных интеллигентов. Алексей Константинович, правильно я понимаю? Или все-таки недовижу эту ситуацию?

А. Светозарский

– Ну об этом же говорят сводки НКВД: отношение или равнодушное, или сочувственное. Но и здесь тоже есть такая деталь: ну у людей в храмах в их ничего не изменилось. Тот же самый собор Святого Юра кафедральный, масса закрытых церквей во Львове, но это бывшие костелы.

А. Пичугин

– До сих пор.

А. Светозарский

– Это костелы, это латинские церкви, и связано это с обменом населения: поляки уехали – костелы их были закрыты, униатам их не передали. А все греко-католические церкви продолжали действовать в советское время, они стали потом православными, ну и дальше пошел обратный процесс. Ну вот так вот, наблюдая даже сейчас: вот кроме этих вот поминовений, ну вполне себе такая привычная церковная обстановка на богослужениях. Хотя там тоже есть разные тенденции – есть и модернисты, есть и молодежь, которая причудливо сочетает различные богослужебные традиции. Ну а вот такие прежние униаты, которые побывали православными, опять вернулись в унию, они вот придерживаются того же богослужебного строя.

К. Толоконникова

– То есть вот с такой бытовой точки зрения ничего не изменилось тогда и мало что изменилось сейчас.

А. Светозарский

– Ничего не изменилось, да. И более того, когда вот там открылись границы, общество перестало быть закрытым, они ужаснулись тому, насколько упрощена там покаянная дисциплина, традиции постов в той же соседней Польше, в общем, консервативной, в католической. Ну самое близкое общение там и в советское время было с поляками. Ну а здесь униаты смогли там побывать, посмотреть, побывать у святынь общих в Польше. И они были поражены, насколько там все пало.

К. Толоконникова

– То есть с точки зрения вот культуры поста и культуры богослужения униаты ближе к православным, чем к католикам.

А. Светозарский

– Безусловно. Да, хотя повторю, что есть там и вот эти новые тенденции, сочетания там и западного элемента, и восточного. Но в основном...

А. Пичугин

– Ну я относительно недавно – извините, да, пожалуйста, – тут как раз просто исключительно для себя, мне было интересно, изучал практику мирянского подхода к таинствам, к богослужениям, частных духовных практик – и, в принципе, там действительно что-то очень сильно совмещающееся. Там, например, чинопоследование какое-нибудь к причастию состоит или из пяти молитв, просто из пяти молитв, или из части православного последования и части католического. Ну то есть там вот это все действительно совмещено, смешано. Именно, наверное, из-за того, что смешано и население так сильно.

А. Светозарский

– Ну возможно. Ну вот по богослужению сейчас можно это проследить. Это довольно интересный момент для тех, кто интересуется. В условиях такой жесткой конкуренции очень активно дают прямые трансляции богослужений, причем даже из каких-то храмов, которые где-то в селе расположены. То есть можно посмотреть их обыденную такую жизнь, ну по крайней мере воскресные службы, да, в некоторые храмах.

К. Толоконникова

– Вот это, кстати, тема для исследования – сравнительный анализ.

А. Светозарский

– Ну да, безусловно.

К. Толоконникова

– Тем более что технически это сейчас несложно все сделать. Для этого не нужны никакие дорогие приборы. Пожалуйста, ставь телефон на штативе и делай трансляцию.

А. Светозарский

– Ну да. Они активно это делают, поэтому ну можно составить себе некое представление. Но ведь ликвидация греко-католиков, воссоединение с православием – это же не только наша история. была же и Словацкая Греко-католическая церковь – это одна из двух епархий. Значит была Ужгородская епархия греко-католическая и Прешовская на территории Чехословакии, тогда единой. И затем осталась одна – Прешовская епархия, где в 50-м году тоже была ликвидирована уния, по образцу вот собора 46-го года. Но там как-то проще. Там несколько священников организовали Синод, который принял решение о разрыве отношений с Римом. Тоже были там нейтрализованы, арестованы епископы, епископ такой Павел Гойдич, который сидел в тюрьме, видимо, по каким-то политическим обвинениям, и даже в тюрьме он умер в 50-м году. Ну в период вот этих реформ Дубчека – Пражская весна, 68-й год, она опять, эта Греко-католическая церковь была легализована. А потом уже, когда Чехия и Словакия существуют уже как отдельные государства, начинается процесс возвращения имущества. Ну вот в Прешове довелось мне быть, в общем, там, насколько можно судить, ну, в общем, вопрос решен. Православные выстроили просто новый кафедральный собор, там молятся, процент православного населения достаточно высокий. Служат униаты в своих храмах. И вот чистые католики, латинского обряда, в своих храмах. То есть там, конечно, в Прешове, с пяти утра начинается празднование воскресенья, еженедельной Пасхи, колокола звонят в разных храмах. Действует там Греко-католическая семинария. Ну и так внешне вот никаких конфликтов не происходит, никто там со звериным видом не вламывается в чужие храмы. Ну как-то вот им удалось этот вопрос решить.

А. Пичугин

– Какие были первые последствия собора?

А. Светозарский

– Львовского?

А. Пичугин

– Да.

А. Светозарский

– Ну как, ну мы видим, что, конечно, были люди, которые этих решений не приняли, и те кто, так сказать, был подвергнут репрессиям, заключению. Ну и те кто просто отошел, да, вот и перешел на такую вот подпольную деятельность. Ну потом там же ведь все очень сложно. Мы знаем, что возникла вот эта питательная среда благодаря Никите Сергеевичу, благодаря амнистии участникам бандформирований и тем, кто был пособниками, осужден за пособничество, которые возвращались с чистыми документами из заключения и занимали определенные посты, вступали в комсомол, партию. И занимались, как правило, искусством, культурой, ну кто мог наукой, создавая вот питательную среду вот для в том числе и для возрождения Греко-католической церкви, потому что для них это был вопрос такой национальной самоидентификации. Поэтому тоже такая интересная история, да, если там в академии наук работал Гук, который был начальником службы безопасности вот в этих формированиях. Он, конечно, там разоружился, сдался и так далее, но какова фигура. Не говоря уже о других там людях, может быть, с менее «звонкими», в кавычках, именами. Этот тоже вопрос нельзя не учитывать.

А. Пичугин

– Мы напомним, что это программа «Светлый вечер», совместная с музеем исследовательским центром «Советский Союз: вера и люди». И беседуем мы сегодня с Алексеем Константиновичем Светозарским, профессором Московской духовной академии, заведующим кафедрой церковной истории и профессором Сретенской духовной семинарии.

К. Толоконникова

– И вот если говорить о, так сказать, ранних, а не отложенных последствиях Львовского собора 46-го года, можем ли мы к ним отнести гибель протопресвитера Гавриила Костельника? Человека, который, в общем, сыграл весьма значительную роль в воссоединении греко-католиков с православием.

А. Светозарский

– Да, безусловно. И эта трагедия, она отвечает тоже еще на один вопрос. Это попытка представить Костельника таким криптоуниатом. Вот сейчас это популярная тема у греко-католиков, которые говорят, что ни к какой Русской Церкви, ни к какому православию он не тянулся, он просто хотел сохранить структуры, ну вот перейдя таким образом под омофор Московского патриарха. Но тогда почему его убили националисты? Не разгадали его гениального замысла? Был он убит бывшим семинаристом на паперти храма, где служил – Преображенский храм во Львове, в 48-м году. Ну и вот похоронен он на Лычаковском кладбище во Львове. Ну вот местные православные почитают его память.

К. Толоконникова

– А если говорить о более таких далеких последствиях. Ну ясно, что дают Львовскому собору оценки очень разные, часто противоположные, ясно, что много было в всем этом противоречивого. Но все-таки какую роль он сыграл, если вот мы глядим уже из нашего времени на всю эту историю?

А. Светозарский

– Ну, конечно, это явление своего времени. Что касается оценок, ну вот есть оценка каноническая – каноническое достоинство собора признали все Православные Церкви. Все Православные Церкви, несмотря на то что в этот период, да, мы знаем, были и определенные противоречия. Ну собственно они и есть, особенно с греческими церквями, которые не обязаны были что-то тут в себе преодолевать. Достоинство признано. Более того, любопытный момент: уния сохраняется в эмиграции, конечно, где вот большая украинская диаспора. И в 80-м году собор вот этих эмигрантов, греко-католиков принял решение о незаконности Львовского собора. Однако же на запрос Русской Православной Церкви папа Иоанн Павел в 81-м году ответствовал, что мы не благословляли вот этот эмигрантский собор и решения его не признаем. То есть на тот момент вопрос...

К. Толоконникова

– Который даже собором, в общем-то, сложно сознавать, это скорее собрание верующих.

А. Светозарский

– Ну собрание да, эмигрантское. Ну, казалось бы, это опять говорит о том, что они постоянно проводили свою политику, они провозгласили Иосифа (Слипого) патриархом, он же как, в 63 года он уехал на запад.

К. Толоконникова

– Ну да, видите, и его фигуру легко было таким мученическим ореолом окружить, потому что он сидел.

А. Светозарский

– Ну да.

К. Толоконникова

– И сидел, дай Бог памяти, чуть ли не десять лет.

А. Пичугин

– Да, надо сказать, что католики и Львовский собор признают не собором, а собранием.

К. Толоконникова

– Ну мы сейчас говорим о реакции Православных Церквей. Алексей Константинович сказал о том, что все Православные Церкви признали действия этого собора, действительность его.

А. Светозарский

– Признали. И опять же здесь, видите, здесь, конечно, очень важен вот этот контекст политический современный. Потому что там уже и наши осуждают представители Православной Церкви, значит, вот те обстоятельства, те условия, вот это давление там, деятельность спецслужб и так далее, и насилие, которое применялось к тем, кто не пожелал принять этих решений. Но это одно, да, тем не менее это вот одно, а есть вот и момент чисто канонический.

К. Толоконникова

– Ну вот это очень важно, что вы это отметили. Потому что об этом, кстати, насколько я помню, редко говорят. А вот если так, по гамбургскому счету, делу Христову этот собор повредил или нет?

А. Светозарский

– Ну, Ксения Андреевна, вы задаете вопросы глобальные.

К. Толоконникова

– Нет, ну вот церковному делу.

А. Светозарский

– Ну видите как, с одной стороны, вот они перешли в православие, и были православными, и мыслили себя так. Потому что если вы будете говорить с людьми оттуда, из того региона, которые крещены в Православной Церкви, да, и родители у них уже отпеты в Православной Церкви, ну для многих это был очень горький момент, когда делились семьи. Когда изменилась политическая ситуация, когда греко-католики при благоприятных условиях вышли из подполья, я думаю, что больше делу Христову вот повредило вот это дремотное отношение нашей иерархии, которая, как заклинание, твердила, что с унией покончено навсегда, что у нас все в порядке и все хорошо. А время менялось, и не заметить этого было нельзя. Это не только горбачевский период, но это уже ощущалось как-то и перед перестройкой, во второй половине 80-х годов, и в 86-м году торжественно отметили юбилей в том самом соборе Святого Юра под эти мантры: у нас все здорово, у нас все отлично. Ну и потом удивлялись, почему один за другим отпали приходы. Да, и вопрос подготовки духовенства, для которого вопрос, да, собственно, вероучительный не стоял. Не стоял вероучительный вопрос, потому что их так учили в некоторых духовных учебных заведениях: там Христос – и здесь Христос, у них Божия Матерь – и у нас – да нет, братья, никакой разницы. Вон стоит у меня на полке один из таких учебников – я в свое время был поражен, это было настолько нехарактерно для нашей московской школы. Его издали, когда-то он был в машинописи, и там все объясняется, что никакой нет разницы. Ну если тебя так учили, то ты очень легко, повинуясь общему настроению, возвращаешься к вере своих предков.

К. Толоконникова

– Ну да, видите, как раз горько очень, то что это разделение, оно прошло по судьбам людей, по судьбам семей. И это тоже такая ситуация, ну практически гражданской войны.

А. Светозарский

– Безусловно. Ну потому что, задумайтесь, столько там, вот я знаю случай, сестра укоряет братьев: вы предали свою Церковь, как я могу с вами общаться?

К. Толоконникова

– Под Церковью здесь что разумеется?

А. Светозарский

– Православную. Они все были крещены, это была та самая церковь, где настоятелем был этот самый отец Димитрий Ярема. Поэтому я этот пример знаю хорошо. А они отвечают: а что? Когда-то мы все были греко-католики. Ну не очень разбирающаяся публика, конечно, но она задает прямой вопрос: вы предали свою Церковь. И вопрос без ответа.

К. Толоконникова

– Да, это, конечно, глубокая такая рана.

А. Пичугин

– А как сейчас на Украине относятся к собору 46-го года?

А. Светозарский

– Нет, ну понятно, что там только ленивый не пинает. Вот и говорят, что это детище всецело НКВД и так далее. Хотя, естественно, наблюдали органы за происходящим там и курировали. Потому что больше никто, никакая структура этим не могла заниматься.

А. Пичугин

– Подготовкой тот же вездесущий Карпов занимался.

К. Толоконникова

– Да, это понятно. Алексей Константинович уже сказал, что это, так сказать, акт своего времени. Это могло произойти только тогда, когда это произошло, в 46-м году, то есть вот в эти первые послевоенные годы.

А. Пичугин

– Ну что ж, вот такой собор 46-го года. Надеюсь, что для кого-то этот кусочек истории стал более явным и понятным. Спасибо, Алексей Константинович, за такой интересный рассказ. Как всегда, все программы с вами, они такие очень наполненные.

А. Светозарский

– Спасибо.

А. Пичугин

– Алексей Светозарский, профессор Московской духовной академии, заведующий кафедрой церковной истории, профессор Сретенской семинарии, с нами был сегодня в программе «Светлый вечер». А программа, я напомню, была совместная с музеем исследовательским центром «Советский Союз: вера и люди». Ксения Толоконникова директор музея.

К. Толоконникова

– Спасибо дорогие друзья. Хорошего вечера, светлого вечера желаем вам.

А. Пичугин

– До свидания. Всего доброго.

А. Светозарский

– До свидания.