«Люди, для которых жизнь — служение»

В этом выпуске своими светлыми воспоминаниями о людях, для которых жизнь стала служением, поделились ведущие Радио ВЕРА Алексей Пичугин, Анна Леонтьева, Кира Лаврентьева, а также наш гость — настоятель Староладожского Никольского мужского монастыря игумен Филарет (Пряшников).

Ведущие: Алексей Пичугин, Анна Леонтьева, Кира Лаврентьева

---

А. Пичугин

— Друзья, здравствуйте! Сегодня время «Светлых историй». «Светлые истории», я напомню, что вы можете не просто слушать через радиоприемники или через компьютер, но вы можете еще и смотреть на сайте radiovera.ru или на всех платформах, социальных сетях, где есть наши аккаунты, аккаунты Радио ВЕРА, и есть трансляция. И сегодня светлые истории для вас рассказывают отец Филарет (Пряшников), игумен Никольского Староладожского мужского монастыря, кандидат теологии. Отец Филарет, здравствуйте!

о. Филарет

— Здравствуйте!

А. Пичугин

— Мои коллеги: Кира Лаврентьева, Анна Леонтьева, добрый вечер!

А. Леонтьева

— Добрый вечер!

А. Пичугин

— А я Алексей Пичугин. И вот, знаете, сегодняшняя наша тема звучит так: «Жизнь как служение». Истории о людях, для которых вся их жизнь стала служением ближним и таким образом служением Богу, потому что мы из христианской жизни, из Евангелия знаем, что служение ближнему — это и есть одна из форм, причем одна из самых, наверное, главных форм служения Богу. По традиции нашей программы «Светлые истории» свою историю светлую начинает наш гость, отец Филарет. Пожалуйста.

о. Филарет

— Когда собирался на встречу, думал, о чем бы рассказать, потому что правда, в сердце очень много примеров, которые ты встречаешь, именно созвучных теме сегодняшней, потому что, с одной стороны, мы говорим о служении Богу и людям, и прежде всего перед нами выступает человек, наверное, облаченный в рясу, с крестом на груди, возможно, это какой-то монах, нам представляется больше всего все-таки служение ближе к церковному. Но вот, вы знаете, мы почему-то забываем о том, что служение вообще людям, оно в Церкви всегда прежде всего жертвенно, а, во-вторых, это служение многообразно. И разрешите мне сегодня рассказать одну историю, которая касается лично меня, потому что я хочу вспомнить события 9 февраля 2014 года, когда в Южно-Сахалинске произошла трагедия: в храм зашел человек и расстрелял двух людей, монахиню Людмилу Пряшникову и Владимира Запорожца. Матушка Людмила — это моя мама. Вы знаете, я бы никогда не подумал, что простая свечница, простая монахиня может показать пример беззаветного служения людям. Я ведь это узнал потом, не сразу, потому что для меня событие, которое произошло в Южно-Сахалинске десять лет назад, оно, безусловно, было личной трагедией, и я, наверное, воспринимал это как потерю, и, может быть, не мог адекватно реагировать или анализировать то, что это моя мама, как она жила рядом со мной, я был вместе с ней и прочее. Но вы знаете, что служение людям и Богу, оно, наверное, начинается именно с людей. Вот эта трагедия потрясла многих сахалинцев и вообще верующих людей, потому что мне звонили, допустим, из Америки люди, которые видели сюжеты этого чудовищного преступления, которое произошло в храме Южно-Сахалинска, но вот ко мне пришел один мужчина, и он обратился со словами: «Вы знаете, ваша мама меня спасла от самоубийства». Я говорю: «Расскажите эту историю, пожалуйста», потому что я совершенно не знал этого человека. И вот он рассказал: «Вы знаете, на моих руках умерла моя супруга от онкологии, умирала очень долго, умирала, страдая. А сейчас, когда я её потерял, я не вижу смысла своей жизни. Я пришел в церковь, думаю: поставлю свечу, и, в принципе, куда-нибудь под машину брошусь, и вопрос будет решен, то есть меня это сейчас не интересует», — так сказал этот человек, несчастный.

А. Пичугин

— Такая одержимая решительность.

о. Филарет

— Да, то есть он сказал: «Поставлю свечу и пойду дальше в своем намерении. Но в иконной лавке стояла ваша мама. Она подозвала меня и спросила: „Что с вами произошло?“ Сказала какие-то слова, и ваша мама меня спасла», — сказал этот мужчина. Мы говорим о служении людям, ведь, с одной стороны, какая разница, кто пришел в ту же иконную лавку приобрести свечу или заказать записку, ну какая разница? Людей огромное количество, особенно в праздники, проходит мимо вот этих матушек, монахинь, а может быть, простых служительниц, которые стоят в иконной лавке. Так вот, история светлая, потому что сказал этот человек: «Я ходил в Воскресенский собор к вашей маме каждую неделю. Мы с ней встречались, она обязательно что-то мне говорила, я читал молитвы, и таким образом она меня вернула в себя, то есть я приобрел какую-то уверенность в том, что надо жить дальше». И вот эти слова: «Ваша мама меня спасла», они меня, конечно, потрясли до глубины души моей. Вот мы говорим о служении — понимаете, самое страшное, когда мы, находясь на своих местах, в иконной лавке, возле престола Божьего, за рулем автобуса, перед операционным столом, возле школьной доски, чтобы мы не были безразличными к тем, кто находится рядом с нами, вот это очень важно. Я почему говорю, что наши матушки, наши помощницы, ведь они всегда тоже находятся вместе с нами в Божьем храме, помогают, вразумляют, где-то спасают, поэтому, вот мы говорим «светлая история», насколько она была светлая — для меня эта история светлая, потому что мы видим здесь небольшой пример смиренного человека, простой монахини, которая не стала безразличной, а помогла человеку. Я не знаю, что сейчас с ним, я совершенно не знаю его адрес, телефон, это было уже десять лет назад, но вот эта история, она меня, честно скажу, потрясла до глубины души. Поэтому вот такие интересные случаи есть в нашей церковной жизни, о которых, правда, нельзя забывать, я так думаю.

К. Лаврентьева

— Спасибо вам, отец Филарет.

А. Леонтьева

— Потрясающая какая-то чуткость — вот увидеть, что у человека что-то случилось, и ему срочно нужна помощь, прямо как рентген.

К. Лаврентьева

— Она еще и мученически ушла из жизни, матушка ваша.

А. Пичугин

— Это важная история, я в интернете эту информацию про вашу маму читал, и такие личные истории, их же очень тяжело рассказывать, и каждый раз, когда человек делает этот шаг, и рассказывает про маму, об этом, мне кажется, вдвойне тяжело говорить.

о. Филарет

— А вы помните, в одну из недель Великого поста вспоминается Мария Египетская, и вот жизнеописание, которое читается в церкви, читается от одного священника, монаха, который так или иначе пришел в этот монастырь, где потом узнал эту историю. Так вот он, интересно пишет, что грех не говорить о великих Божьих чудесах в нашей жизни, то есть грех скрывать то, что ты знаешь, и не передаешь другим. Ведь я говорю, вот это событие, вот это свидетельство простого человека, оно и есть показатель того, что великое скрывается в малом, в маленьком, в маленьком служении, но иногда эти чудеса бывают, и они способны влиять на жизнь других людей, это удивительно.

А. Пичугин

— Мы тут говорили как-то о женщинах в церкви, просто про то, как мы зачастую мало себе представляем о женском служении. Ведь каждый из нас, когда переступает порог храма, в первый раз у многих это именно так, он приходит не потому, что у него назрел какой-то важный насущный вопрос, причем, видите, вы рассказали историю про этого человека, который пришел там свечку поставить, а потом у него уже был дальнейший план относительно себя. Как часто у нас бывает, что человек, у него нет никаких идей относительно того, что он будет делать в церкви, он просто зайдет, свечку поставит, записку напишет, еще что-то сделает, но вот кто его встречает за порогом храма первым? Его встречает человек, как мы внутри церкви говорим, «за свечным ящиком», то есть в церковной лавке, которая находится внутри храма, и кто чаще всего там — женщины. И зачастую даже внутри церкви к их работе, к их служению отношение такое: «а, ну вот там, где свечки продают». Но это тот человек, который фактически является лицом храма конкретного, это особенно для людей, которые пришли с улицы, а не прихожане этого храма многолетние. Там многолетние прихожане, понятно, они знают всех священников или одного священника, всех, и для них уже храм ассоциируется с какой-то полнотой прихода. А для человека, который просто пришел в конкретный храм в какой-то жизненной ситуации, для него лицом этого храма в первую очередь стала вот та женщина, которая его встречает, и я так понимаю, что в случае вашей мамы, прихода того на Сахалине, где все это происходило, как раз ваша мама была тем человеком, который не только, наверное, для того, о ком вы говорили, а для многих стала таким проводником, открывшим дверь в церковь, открывшим дверь к христианству, ко Христу.

А. Леонтьева

— Я думаю, что такая история, может быть, и не одна, просто вам Господь донес одну такую яркую, когда человек и душу, и тело мог погубить.

о. Филарет

— Да, мы многих же историй таких не знаем. Но я еще раз хочу остановиться на том, что за каждой историей человеческая судьба и жизнь, вот это самое важное. И вот самое главное, когда вспоминаем подобные истории, истории, которые выходят из рамок обыденной жизни, мы никогда не должны забывать, что наши герои — это люди небезразличные, вот с чем мы сегодня должны бороться — с безразличием, когда всё мимо меня, проблемы меня не касаются, проблемы пускай решает кто-то там, но не я. Вот здесь самое важное, чтобы мы, служители храма Божьего, обязательно понимали и знали, что безразличие для нас убийственно.

А. Леонтьева

— Хорошо сказали.

К. Лаврентьева

— Да, правда.

А. Пичугин

— Дорогие друзья, я напомню, что это «Светлые истории» на Светлом радио, их вы можете не только слушать, но и смотреть на сайте radiovera.ru или в тех социальных сетях, где есть наши аккаунты. Друзья, и еще самое главное: вы можете принимать участие в наших «Светлых историях», ведь у нас есть адрес электронной почты: info@radiovera.ru и есть возможность прислать нам сообщения, опять же, в тех самых социальных сетях, о которых мы говорим, и написать свою историю, мы очень часто в рамках наших программ тоже их рассказываем. И получается вот такое присутствие, мы не только в студии, вот наш гость и трое ведущих, трое постоянных сотрудников Радио ВЕРА, а это еще и люди, которые по ту сторону приемника находятся — это вы, наши дорогие друзья, и у вас этих историй очень много. У нас они не то что конечны, но мы, зачастую просто обмениваясь этими историями перед эфиром, что-то обсуждая, понимаем, что вот как здорово, если мы сейчас еще сюда привнесем какую-то нотку свежую, интересную, это будет очень важная какая-то личная искренняя история человека по ту сторону приемника, и это же все меняет, вот эта обратная связь, она очень многое дает. Наша сегодняшняя тема: «Жизнь как служение», когда мы рассказываем истории, где люди через служение ближнему показывают вот это настоящее, подлинное служение Богу. Анечка Леонтьева.

А. Леонтьева

— Батюшка, во-первых, спасибо огромное, такая личная и с надрывом, но очень, действительно, светлая история, потому что смерть когда отделяет нас от любимых людей, нам очень сложно светло об этом рассказывать или даже думать об этом, это какие-то должны быть немыслимо святые люди, чтобы прямо «слава Богу» говорить, и какое-то возрождение чьей-то жизни, а может быть, еще и за ней сотни жизней. Вот сейчас, когда вы рассказывали про это небезразличие, моя знакомая матушка, прямо любимая такая, мы с ней вместе в церковь пришли, в храме Воскресения Христова в Толстопальцево. Я помню, как она вот за этим свечным ящиком сидит, и у меня были, как всегда, какие-то вопросы, она говорит, она так серьезно всегда: «пойдем», как-то обязательно хочет всегда помочь. И вот я сижу, излагаю ей свои проблемы, и тут приходят два ребенка с улицы, и они говорят: «Дайте нам, пожалуйста, хлебушка!» Такие какие-то немножко...

А. Пичугин

— Они нуждались в хлебе или просто просили хлебушка?

А. Леонтьева

— Ну вот хлебушка, говорят, дайте, а кто его знает, понимаешь? А с виду такие, немножко плохо одеты какие-то. И матушка достала какие-то крекеры, там что у нее было, говорит: «Садитесь, ну-ка, давайте поговорим. А давно вы на улице гуляете? А уроки когда делали?» И потом: «Запишите обязательно мой телефон, если что, вы всегда можете сюда прийти, в этот храм». То есть она предположила, что, может быть, они из неблагополучной семьи, вот она не отпустила их без телефона, без того, что они всегда тут покушать могут, даже переночевать, говорит, найдем где. Вот тоже у матушки такое служение по жизни, оно необыкновенное. И я хотела рассказать, в одной из программ «Светлый вечер» мы говорили про такое служение общественное, как директор фонда, что раньше мне казалось, что это служение, оно такое, ну немножко сухо звучит, там «фонд», «деятельность фонда» и так далее, а потом я поняла, насколько это люди великие, которые зачастую сами проходят через какую-то свою трагедию. Но это люди, которые именно должны звучать, они должны иметь общественный отклик, они должны свой фонд доносить до людей, делать сайты, и как много того, о чём батюшка рассказал и Алексей, вот этого служения и многодетных родителей, и вот этих матушек. И я хочу сказать, что это служение, оно не только нам не видно, они же ещё и никому никогда не рассказывают и не жалуются. И вот у меня, когда я начинала быть в 90-х православной журналисткой такой пишущей, я как раз взяла первое интервью у матушки одного очень известного священника, и я, поскольку такая вся была очень сильно православная, думаю: матушка сейчас мне духовные какие-нибудь слова скажет, сразу же меня продвинет в этом направлении. И я заготовила свои вопросы, пришла к матушке, ну и как-то вот так с подъёмом начала, я даже это интервью открыла, чтобы не забыть ничего. Ну, я думала, что матушка, она жена священника, она очень такая правильная, и я говорю: «Расскажите, как вы пришли в церковь?» Она говорит: «Я была филологом». Я такая: «И чего?» Она говорит: «Ну, я была филологом, я очень любила русский язык. И как-то я проходила мимо церкви, зашла туда и там дивно читали на церковнославянском, я сразу влюбилась в церковнославянский и стала приходить послушать его и влюбилась в литургию». Ну, то есть такой, опять же, не героический язык.

А. Пичугин

— А для неё, получается, церковнославянский был не препятствием, как для многих, а наоборот, путеводителем, потому что она его понимала.

А. Леонтьева

— Да, первая любовь. Она говорит, что интуитивно мы все понимаем церковнославянский, даже те, кто его не изучает.

А. Пичугин

— Ой, я не согласен. Интуитивно, знаешь, приезжая раньше в Сербию, я считал, что хорошо и прекрасно всех понимаю, а потом выяснилось, что наоборот.

А. Леонтьева

— Да-да, у меня так с Болгарией было.

А. Пичугин

— Мы когда-то ездили с друзьями по Европе много лет назад и мой очень близкий друг детства, Михаил Хрущёв, его по программе «Прогулки по Москве» все знают, наши слушатели — наверняка. И я смотрю, он там в Польше, в Чехии, в Словакии со всеми свободно разговаривает. Я говорю: «А ты вообще на каком языке сейчас говорил?» Говорит: «Да я на общеславянском». Это я потом прочитал, что действительно, когда-то там пытались общеславянский язык сделать. И он говорит: «Это как-то очень просто, я начинаю на украинском, потом добавляю белорусского, перехожу на польский, в середине фразы на чешский, потом ещё что-то и вот таким образом заканчиваю предложение». Ну, он такой полиглот. В одном месте нам сказали, послушав общеславянский, на таком ломаном русском: «Знаете, дальше можно по-русски».

А. Леонтьева

— Ну вот. И вот первый вопрос, потом я начала спрашивать следующее, говорю: «Матушка, вот вы были ещё ребёнком, и, наверное, уже тогда задумывались о Боге, о смысле жизни?» Матушка говорит: «Нет, я была очень советским ребёнком. Я знала точно, что Бога нет. И у нас жила, правда, верующая баба Нина, и вот я однажды, такая пионерка, из школы пришла и говорю: „А Бога нет!“ так агрессивно бабе Нине. Она ничего не ответила, просто было открыто окно, и моя фраза куда-то провалилась в это тёмное открытое окно». Потом говорю: «А вы готовы были к этому материнскому подвигу?» А у неё какое-то несметное количество детей. Она говорит: «Ну какой же подвиг? Ну, жизнь просто...» И причём мы говорим, а дети разных возрастов приходят на кухню, там что-то готовят, моют посуду и идут по своим делам. Я так смотрю, думаю: действительно, наверное, никакой не подвиг, потому что сидишь, управляешь этим всем хозяйством.

А. Пичугин

— Поезд едет по рельсам, а я тут в кабине просто сижу, чай пью.

А. Леонтьева

— Да-да-да. Думаю, матушку надо добить всё-таки до подвига. Я говорю: «Так, а как вот вы детей готовили так, чтобы они стали верующими людьми, чтобы они в церковь ходили?» Она говорит: «Я не готовила их, некогда же было. Ну, на ночь я им читала книжки». Я тут думаю: ну, сейчас я возьму своё. Говорю: «Матушка, вы им, наверное, Евангелие читали, Деяния апостолов, святых отцов жития?» Она говорит: «Да нет. Жюль Верна там, Джека Лондона». Я такая ушла, подумала, что это какое-то провальное интервью у меня. А когда начала его записывать... А, я ещё спросила: «Ну телевизора-то у вас нет?» Она говорит: «Есть». И я, знаете, думала, что это интервью какое-то вот... А потом я его прочитала и поняла, что оно замечательное, потому что матушка так как-то правильно, скромно отвечала, а я сама такая неофитка, и я сняла с телевизора платочек, достала Жюля Верна и Брэдбери и убрала такие, знаете, были околоправославные, я бы сказала, такие слезоточивые книжки, и дети мои как зачитали, как зачитали, понимаете? Это просто вот про матушек. Могу я рассказать ещё историю про человека, вы, наверное, все его знаете, это мой такой друг — Саша Геза́лов. Я узнала о нём, прочитав его книгу «Солёное детство», потом мы с ним подружились, но я думаю, что о нём стоит услышать, потому что Саша Гезалов, он сирота, как он говорит, «профессиональный сирота», выпускник детского дома, он единственный со своего выпуска, который выбился в люди. К сожалению, все остальные либо рано закончили свой жизненный путь, либо находятся в местах не столь отдалённых. И Александр не только пробился в социуме, создал семью и так далее, он, когда уже, так сказать, реализовался, увидел, как много страждущих и как много детей, которым не хватает не вот этих волонтёрских праздников, большого количества сладостей, которые у них в изобилии, материально у них, слава богу, всё хорошо, а им не хватает знания жизни, элементарных навыков. Он написал книжку, я её читала, забыла, как она называется, я не знала даже, что этого можно не знать, вот им, например, дают квартиру, а они не знают, что надо купить чайник туда, кастрюлю. Они не знают, как заводить отношения, они не знают, как сделать предложение девушке. И вот эта вот Сашина работа, причём с ним чтобы дружить, нужно набрать какую-то такую же скорость, как Александр. Я могу много рассказывать, давайте, может быть, ещё пару слов скажу чуть попозже.

А. Пичугин

— Ну что ж, вот мы как раз и подошли к середине, к экватору нашей программы. Я напомню, что сегодня мы говорим на такую важную тему, как служение ближнему и как через служение ближнему действительно, мы же понимаем, что в христианстве мы, правда, служа кому-то, служим тем самым Богу, и вот об этом мы рассказываем истории сегодня. Отец Филарет (Пряшников), игумен Староладожского Никольского мужского монастыря, кандидат теологии, с нами. Мои дорогие коллеги: Анна Леонтьева, которая только что прекрасную историю нам рассказала, Кира Лаврентьева, я Алексей Пичугин. Мы через минуту продолжим.

А. Пичугин

— Друзья, мы возвращаемся в нашу студию, это «Светлые истории», вы можете их не только слушать, но и смотреть во всех аккаунтах, где присутствует Радио ВЕРА, в социальных сетях, на сайте radiovera.ru, а сегодня мы рассказываем вам истории о том, как можно служить, как люди служат ближнему, а таких историй мало не бывает. Я думаю, что мы, когда говорим о служении ближнему, всегда открываем для себя какие-то новые грани этого служения. Мы очень много примеров подобных знаем, и когда эти примеры собираются в какой-то такой пазл, мы понимаем, что наша жизнь, может быть, становится как-то более наполненной, что ли. Мы для себя, может, какие-то выводы делаем. Я не могу сказать, что моя жизнь наполнена какими-то примерами личными, когда я вот это делаю, вот то делаю, но мне безумно приятно, что и благодаря Радио ВЕРА в первую очередь, наверное, меня все время жизнь сводит с такими людьми, и я чувствую, когда приходит человек, обычный, простой человек, видно, что у него огромное количество своих сложностей, трудностей в жизни, но он начинает рассказывать, и ты понимаешь, какую невероятную радость, какой-то невероятный свет он излучает, как через какие-то свои, может быть, немощи, свои проблемы, он все равно несет вот это служение, какому количеству людей он помог. Вот сколько лет я вел программы с разными фондами — то, о чем Аня говорила, я всегда поражался: вот простые люди, они пройдут мимо тебя, ты мимо них пройдешь на улице и никогда в жизни не подумаешь, что это вот люди абсолютно другого характера, со стальным стержнем, которые горы свернут, но спасут кого-то. Ради одного, единственного, безнадежно больного человека они сворачивают горы, чтобы его жизнь сделать проще, чтобы его уход из жизни, который все равно в ближайшее время случится, был максимально комфортным, если можно так сказать, чтобы его уход был максимально безболезненным для близких. И вот каждый на своем месте, кто-то спасает и возвращает к жизни, к обычной нормальной жизни детей, взрослых людей, когда в конце до меня дело дойдет, я повспоминаю этих людей, а пока свои истории расскажет Кира.

К. Лаврентьева

— Вы знаете, вот действительно, вспоминаешь людей, друзей, родственников, все как-то служат, все как-то ради ближнего стараются себя умалять, хочется рассказать и про маму, и про свекровь, и про бабушку мужа, но я обязательно найду возможность рассказать о них, так или иначе все равно о своих родных время от времени упоминаю. Но вот о ком хочу рассказать, два человека, первый — это Владимир Александрович Гурболиков, первый заместитель главного редактора журнала «Фома». Вы знаете, вот этот человек, действительно, если бы не он, я бы, наверное, и на этом месте не сидела, и в профессии бы не была, по той простой причине, что он очень неравнодушный и очень участливый человек, и кто бы о нем не слышал, кому бы я о нем не сказала, а его знают все абсолютно, все его знают, все его любят, он много страдал в жизни вот просто физически, он написал книгу про свой опыт проживания онкологии, и, естественно, последствия эти онкологии, они до сих пор есть, и он это все мужественно несет, и я также призываю, конечно, о нем молиться всегда, потому что действительно человек очень праведный, очень божий и невероятно сильный, раб божий Владимир, помоги ему Господь наш Иисус Христос. Вы знаете, мне было восемнадцать лет, я понимала, что время бежит с неумолимой скоростью, и мне надо что-то делать, вот прямо обязательно надо что-то делать очень важное, и я, не долго думая, пошла в журнал «Фома» в редакцию, узнала, где она, и пошла в редакцию журнала «Фома». И тогда это было самое такое мощное СМИ печатное, и сейчас, мне кажется, самое мощное христианское СМИ, оно интеллектуальное, оно глубоко христианское, очень профессиональное.

А. Пичугин

— Сейчас вот Радио ВЕРА так чуть-чуть...

К. Лаврентьева

— Нет, ну Радио ВЕРА и журнал «Фома» — это же как бы такие родственники, близкие, и Радио ВЕРА, мне кажется, как радио, очень сильная вещь, такая радиостанция, а журнал «Фома», как печатное издание. И вот, представляете, пришла студентка молодая, она вообще совершенно ничего не умеет, ну кто хочет с ней заниматься? Я спрашиваю секретаря: «А вот к кому мне обратиться, я хотела практику пройти?» И она так, знаете, уже со знанием дела: «Да идите к Гурболикову!» Такой, видимо, Гурболиков, он всех всегда принимал, сирых и убогих. И я пошла к нему, он со мной поговорил и понял, что я совершенно ничего не могу, как мне кажется, но у меня есть горячее желание что-то делать, и может быть, какой-то потенциал, который он разглядел или нет, никто не знает. И, вы знаете, он меня взял на поруки действительно, я много месяцев ходила туда изо дня в день после работы, я выполняла всякие его задания, он мне что-то из воздуха там выдумывал, представляете, как человек со мной возился? Потом, когда у меня у родителей началась сложная ситуация с работой, в том числе это отразилось на деньгах, на зарплате, в общем-то, на моем содержании ежемесячном, Владимир Александрович и здесь, конечно, каким-то образом подсуетился и сделал у меня своей помощницей, я выполняла какие-то инвентарные поручения, а он мне платил зарплату из своего кармана. Да, я никогда это не забуду, для меня это невероятно ценно, но потом я чему-то научилась, начала делать какие-то проекты. И в течение всех этих лет, уже семнадцать лет прошло с тех пор, как я с ним познакомилась, в течение всех этих лет он мне звонит, и он как будто самый родной и близкий человек, и также я ему звоню, редко мы созваниваемся, но он всегда в моем сердце. Владимир Александрович, если вы будете смотреть эту программу, знайте, что не только я, но и мы все вас горячо любим, уважаем, ценим и желаем вам всяческой помощи Божией. Это первое, я хотела давно рассказать о нем. А второе, вот Аня уже рассказывала не раз про Женю Ульеву, нашу постоянную гостью на Радио ВЕРА, маму восьмерых детей, у нее в ремиссии онкология в такой хорошей степени, и, в общем, она очень мужественный человек, но я вам расскажу, как я с ней познакомилась. Я была беременна третьим ребенком, а вторые роды у меня были не прямо уж столь такими благополучными, все закончилось благополучно, но были серьезные трудности, и это повлияло на то, с какой тщательностью я выбирала третий роддом. И вот представьте себе, выбрала я по рекомендациям врача в известном роддоме очень, пришла к нему, и так Господь попустил, что я попала раньше немножко на несколько дней, я с отравлением попала, думали, что преждевременные роды, и меня туда госпитализировали. Если бы не этот случай, я бы не поняла, что мне с этим врачом рожать нельзя, я против него ничего не имею, но у нас реально с ним было несовпадение. Он говорил какие-то вещи, которые, в общем, были совершенно неуместны, знаете, ну вот бывает. А женщина беременная — это очень трепетный сосуд, она меняется, и то, что я бы сейчас даже не заметила, честно говоря, тогда для меня было крайне важно. Вот какая-то атмосфера врача и женщины рожающей, она очень важна, в советское время вообще на это никто внимания не обращал, а вот сейчас я уже понимаю, будучи матерью троих детей, насколько важна культура родовспоможения, это очень важно. Это, наверное, самое важное дело женщины, которое она делает и тут, в эти минуты, часы крайне важно вот эту божественную тишину сохранять в родильной палате и вот не получилось у меня с этим врачом божественной тишины.

А. Пичугин

— Хорошо, что у тебя была возможность выбирать роддом, а у меня есть несколько таких примеров, когда выбрали роддом, там даже платные услуги, все оплатили и тут в самый неподходящий момент приспичило рожать, а «скорая» уж привезла, куда привезла.

К. Лаврентьева

— Тут как повезёт, иногда очень везёт, а иногда нет. И, короче говоря, я на одном очень крупном мамском форуме пишу плаксивый пост о том, как «что же мне делать, роды оплачены, а вот врач мне не нравится, а мне неудобно ему сказать», ну какую-то чушь. Сейчас бы я уже это не писала, но и это мне очень помогло, потому что, представьте себе, комментариев двести этих мамочек, которые говорят «идите туда», «идите сюда», но кто пойдёт уже, когда у тебя контракт подписан? Куда я пойду? Я не знаю, чего я ждала. Я, наверное, хотела просто поплакаться, гормоны. И вот эти советы, куда мне идти — естественно, я не обращаю на них внимания, в смысле «идите туда-сюда»? Я уже сижу на чемоданах, жду родов, пишу на ноутбуке это из дома всё. И представляете себе, по какому-то Божьему Промыслу невероятному я обращаю внимание на один-единственный комментарий, который говорит: «Вот это телефон моего лечащего врача, позвоните ей прямо сейчас». Их двести! И я беру и пишу вот по этому номеру телефона, это очень странно, предварительно списавшись с этой женщиной, она говорит: «Слушай, не переживай, у меня восемь детей, шестерых я родила вот с этим врачом. Пиши, она всё решит, она тебя переведёт из того роддома, где ты, в другой роддом, у них одна группа компаний». Я пишу врачу, а она мне говорит: «Я бы рада, но я в отпуске. Я сейчас — внимание! — напишу главному врачу этого центра». Извините, но с главным врачом этого центра рожают звёзды, это очень дорого, мы бы не смогли это оплатить. «Я сейчас напишу главному врачу этого центра, скажу, что тебя порекомендовала Женя Ульева». Можете себе представить? И мы тут же, через пять минут, созваниваемся с главным врачом...

А. Пичугин

— Прости, я вот сейчас запутался, а вдруг кто-нибудь из слушателей тоже — Женя Ульева, ты именно её сообщение увидела на этом мамском форуме?

К. Лаврентьева

— Представь, почему-то я именно на него среагировала.

А. Пичугин

— А ты с ней была знакома?

К. Лаврентьева

— Нет, но почему-то интуитивно я среагировала именно на неё, пошла по её контактам, пришла к главному врачу другого роддома, которая меня приняла, в общем-то, по той же цене, по которой я рожала бы у того врача — это нереально, это невозможно прокрутить, это было какое-то чудо, сама главный врач, может, до конца не поняла, как это вышло, и, в общем, никто ничего не понял. Но самое главное, что рожала я у неё, мы с мужем считаем это до сих пор великим чудом, там в родах были проблемы, которые она реально очень профессионально купировала. Не знаю, что было бы, если бы я была у другого врача, но всё промыслительно. И что самое главное: вы можете себе представить, что кому я не говорила про Женю, все говорят: «Слушайте, она и мне помогла». «А вот когда мне было плохо, она и со мной поговорила». У человека восемь детей, у неё рак, она глубоко реально страдающий временами человек, она до сих пор несёт последствия этой онкологии, но никогда ты не поймёшь, что она так страдает, это очень сильная, мощная Божья харизма в человеке, и вот бесконечное служение, ей ночью позвони, ей днём позвони, ей напиши, она тебе всегда ответит, она всегда тебя с кем-то свяжет. Я сейчас, наверное, на Женю дополнительную нагрузку навесила, но действительно, она тебя с кем-то свяжет, она тебе нужные слова скажет. Слушайте, это потрясающе, это действительно служение, бесконечное, круглосуточное, хотя иногда ей просто не позволяет здоровье это делать, но она вот несёт, несёт, несёт. И когда я там говорила, что — «Женя, ты что? Коронавирус, мы все умрём!» Она говорит: «Пупсик, слушай, ну никто не знает, когда он умрёт, сколько нам отпущено, мы живём, радуемся со Христом каждый день».

А. Леонтьева

— Я тоже ей в коронавирус звонила, в начале СВО звонила, во все свои панические атаки.

К. Лаврентьева

— И я такая думаю: правда, никто же не знает, когда мы все умрём, надо радоваться, каждый день проживать, но от неё-то это звучит правда с силой.

о. Филарет

— В нашей программе прозвучало два момента, вот о чём мы говорили, это небезразличие, которое есть в жизни любого человека, вот о чём вы сейчас сказали. А с другой стороны, есть некий подвиг, не тот подвиг, когда человек говорит: «Ой, я подвиг такой совершил, кому-то телефон какой-то дал», нет. На самом деле оценка деятельности человека зависит от нас. Вот правильно говорят, есть такая мудрость: со стороны виднее. Со стороны видно твои поступки, дела, как ты ведёшь себя в жизни и прочее. Вот говоря о подвиге, эти истории интересные, говорят, что существует такое понятие, как подвиг личной жизни, когда ты, несмотря ни на что, что-то должен отдавать ради чего-то. Вот вы говорили про матушку, про маму восьми детей, а неужели это не подвиг? Для неё это её жизнь, это её счастье, вообще быть мамой, мужчины никогда этого не поймут, и слава богу, что не поймут. Что значит быть мамой — это великое счастье. Закрываются многие проблемы, когда ты к сердечку прижимаешь своё дитя. Поэтому это великий подвиг.

А. Пичугин

— Друзья, это «Светлые истории» на Светлом радио, я напомню, что сегодня мы говорим о служении ближнему. О служении ближнему, потому что через него мы видим, что можно служить Богу, и для кого-то это очевидно, для кого-то это, наверное, определённый путь к Богу, а кто-то, не задумываясь, просто помогает тем, кто находится рядом, для него это абсолютно нормально, он это не воспринимает как какое-то высокое, возвышенное служение, для него это просто абсолютно естественно. Светлые истории об этом рассказывают сегодня мои коллеги: Кира Лаврентьева, Анна Леонтьева и наш дорогой гость, отец Филарет (Пряшников), игумен Староладожского Никольского мужского монастыря, кандидат теологии. И ещё одна маленькая история от отца Филарета.

о. Филарет

— Да, совершенно небольшая. Мы говорим о служении людям, а в любом служении людям есть такое понятие, как подвиг. И вот буквально недавно я вернулся с Донбасса, и помимо разных встреч, которые я всегда очень жду, это очередная гуманитарная поездка была, я встречался в этот раз в Херсонской области с нашими военными батюшками, которые ведь не говорят, что они несут великий подвиг, когда едут на передовую к ребятам, к нашим героям, к нашим защитникам. Вот отец Дмитрий, отец Пётр, не называю фамилии, все их знают прекрасно, ведь это же тоже огромная, с одной стороны, их ответственность, а с другой стороны, когда мы смотрим на их жизнь, и то, что они делают, это поистине огромный подвиг — ценой своей жизни помогать своим близким. Вот о чём сегодня наши светлые истории — о жертвенности, о подвиге, который есть в каждой жизни. И я просто поражаюсь этим батюшкам, которые несут огромную ответственность и пропускаю через своё сердце, через свою душу судьбы ребят, которые сегодня борются со злом, это великий подвиг. И я действительно очень счастлив, что в этот раз мне удалось с этими батюшками даже вместе послужить там, в полевом храме, это удивительное чувство, чувство Пасхи, вот этого единения на берегу Азовского моря, это удивительно. Поэтому подвиг, конечно, и в жизни каждого человека.

К. Лаврентьева

— Спасибо, отец Филарет.

А. Пичугин

— Я хочу сказать, что в моей жизни, благодаря Радио ВЕРА, вот то, что я начал уже рассказывать, достаточно много людей, которые являют такой подлинный пример служения. Я подумал, что, наверное, очень хотел бы нашим слушателям напомнить историю гостя наших программ. Познакомился я с ним, наверное, всё-таки не на Радио ВЕРА, а в общих каких-то встречах, компаниях, очень много о нём слышал, читал его «Живой журнал» когда-то, но больше я, наверное, его дочь знал, да и все знают, тогда Машу Сеньчукову, теперь, наверное, монахиню Евгению Сеньчукову тоже знают, читали её социальные сети. И вот в то время, наверное, про её папу знали меньше, а сейчас даже, может быть, и больше, потому что когда-то там стали вдруг выходить интервью про «батюшку на мерседесе», там книжки соответствующие, которые выпускал иеромонах Феодорит (Сенчуков), в данном случае мерседесом был реанимобиль. А ведь у нас понятно, что какое-то время назад «скорые помощи» были как раз определённой марки. И вот я не помню, где с отцом Феодоритом всё-таки познакомился, по крайней мере, как было принято говорить, развиртуализировался (никогда не умел правильно это слово выговаривать). Но для меня и для многих людей отец Феодорит стал вот таким ангелом-хранителем. Это человек, который всю жизнь проработал в медицине, заведующий реанимационных отделений в нескольких московских больницах, человек, который как до реаниматологии работал на «скорой» и сейчас работает на «скорой», при этом он стал священником и служит и продолжает заниматься, у него это послушание, если можно так назвать послушанием, но это работа — это перевозка самых тяжёлых больных на дальние расстояния. Я, каждый раз читая эти истории, удивляюсь, с какой лёгкостью он про это пишет, хотя, наверное, для самого человека это не так просто описывать. Я уж, наверное, не буду приводить какие-то конкретные примеры, сколько отец Феодорит помогал моей семье с определением кого-то в больницу, но это были, слава богу, достаточно простые случаи, сколько людей из моих знакомых к нему обращались, когда просто было больше некуда обратиться, и я ему звонил иной раз, наверное, связано это ещё с работой на Радио ВЕРА, когда говорят: «Вот, есть такой человек, его нужно срочно определить в больницу», а где я и где больница, где медицина? «Ну вот ты же на радио работаешь!» Ну приходят к нам врачи, главврач больницы святителя Алексия бывает, но вот что я могу сделать? Но я знаю, что есть телефон отца Феодорита, мне каждый раз жутко неудобно его просить о чём-то, но я понимаю, что больше порой некому позвонить, и мы с ним, так бывает, где-то в машине едем, общаемся, у него телефон разрывается просто потому, что там я ему позвонил с просьбой кого-то в больницу положить, а таких людей десятки, я думаю, что сотни на самом деле, потому что только из наших общих знакомых, если что, от насморка до каких-то страшнейших осложнений, когда человек между жизнью и смертью — к отцу Феодориту.

А. Леонтьева

— Аналогично совершенно.

А. Пичугин

— Причём человек — я не думаю, что это секрет, он об этом часто пишет где-то в своих заметках, записках, — тоже не самый здоровый, у него самого достаточно большие проблемы, он в больницах лежит, но при этом вот это вот: «я буду работать», и он служит, работает, он ещё при этом умудряется готовить, писать об этом с такой любовью про еду, служить, несмотря на всю свою огромнейшую занятость в работе на «скорой помощи», не пропускать никаких важнейших богослужений, это очень дорогого стоит. Я каждый раз, действительно, вспоминаю про него, как про такого Ангела-Хранителя, и вот вы киваете головой, я понимаю, что и вам приходилось обращаться к нему, или просто хотя бы за советом, иногда там какие-то снимки отправляют. Знаете, был случай, я вот сейчас рассказываю, вспоминаю, как-то раз отец Феодорит должен был прийти к нам на радио (или приходил к нам на радио, потом ещё раз должен был прийти), и пришло письмо от слушательницы, которая, я так понимаю, просто слушает Радио ВЕРА и случайно она услышала, что вот врач с фамилией Сеньчуков, и написала, что у неё умирала мама в одном подмосковном городе, и надежд никаких на её спасение не было, и она спрашивала у врача: «А вот если я найду деньги и возможности Москву перевезти?» А врач этой больницы подмосковной говорит: «Да какая разница, где она у тебя умрёт», и это не то, что профессиональный цинизм, это просто констатация факта. И всё равно она обивала пороги, ходила, думала, вот кто поможет, и ей говорят: «Знаешь, вот есть такой врач-реаниматолог Сергей Сеньчуков (так отца Феодорита в миру зовут), вот он сможет, наверное, уж если не он, то никто». И вот она нашла контакты отца Феодорита, они договорились, и он перевёз, и мама выздоровела. Вот это одна из, думаю, множества историй про отца Феодорита, мне кажется, мы ее уже рассказывали здесь, на радио, но я думаю, что это одна из множества историй, которые таким образом становятся явными, а на самом деле их действительно много. Вообще, для меня профессия врача, я вот четверть века на радио и всё время слышу: «Ты на радио работаешь!» А я думаю: Господи, что там такого, ну работаешь ты на радио, а ты хирург, а ты терапевт, а ты врач-онколог, а ты там ещё кто-то! Для меня врач — это человек, который совершает чудо каждый день на операционном столе, там какая-то камера, которая проходит через органы, и туда же какие-то мелкие-мелкие пинцетики, что-то ещё...

К. Лаврентьева

— Уму не постижимо.

А. Пичугин

— Для меня настоящее чудо, да. Я не раз говорил, что у меня есть любимые святые — это парижские мученики, но я очень почитаю, как и многие, Луку Войно-Ясенецкого, потому что это тот врач, который был удивительно близок к нам по времени, причём о нём есть воспоминания, это был очень суровый человек с очень плохим характером, с очень плохим характером. Есть воспоминания священников, которые служили в его епархиях, они прямо боялись его, но врач не может быть, наверное, другим. И всем рекомендую очень кратенькие такие воспоминания святителя Луки, которые он уже надиктовывал, будучи практически незрячим человеком, в конце 50-х годов, в начале 60-х, он очень едко описывает свои ранние годы, ту действительность, в которой приходилось ему работать, потом служить священником, потом архиереем. Это очень непростые заметки, там ничего елейного нет, много эпитетов и таких припечатываний.

К. Лаврентьева

— Быть жёстким, чтобы быть добрым.

А. Пичугин

— Да, но это человек, который приезжает в ссылку, в какое-то крошечное село, ни инструментов, ничего вообще нет, и он там всех лечит, оперирует, вырезает, начиная от чекистов, которые его сажали, заканчивая последним крестьянином. Это вот, видите, такое великое служение. Последнее, что я просто хотел рассказать, удивило из этих воспоминаний, что владыка святитель Лука никогда, ни разу никого не крестил. Он три раза крестил, один раз, как он сам пишет, «страха смертного ради», кратенько, и два раза по быстренько им придуманному собственному чину, поскольку не было ни облачений, ничего, где-то в ссылке на севере двоих человек он крестил. А потом, говорит, я уже вышел на такое открытое архиерейское служение, и у меня были в епархиях священники, которые крестили, а мне вроде и не надо было. Это тоже такой удивительный для меня был факт из его жизни. А сегодня мы говорили о служении ближнему, о служении ближнему, как о служении Богу. Но на самом деле, опять же, это такие высокие слова, это очень так выспренно, высоко звучит, хотя я уверен, что для людей, которые действительно служат ближнему, для них нет никаких определений, просто есть здесь и сейчас и нужно порой проламывать стены, что-то делать, делать, делать, делать, чтобы получилось, чтобы спасать людей. И сегодня своими светлыми историями делились: наш гость, отец Филарет (Пряшников), игумен Никольского Староладожского мужского монастыря, мои дорогие коллеги Кира Лаврентьева и Анна Леонтьева, я Алексей Пичугин. И вы присылайте нам свои светлые истории по адресу info@radiovera.ru и смотрите нас, слушайте, будьте с нами и тоже рассказывайте как можно чаще светлые истории, чтобы мир стал более светлым и ясным. До свидания.

К. Лаврентьева

— Всего хорошего.

А. Леонтьева

— Благодарю всех.

о. Филарет

— Храни вас Господь.

---

Все выпуски программы Светлые истории

• «Заступничество святых»
• «Помощь и заступничество Пресвятой Богородицы»
• «Блаженны милостивые...»