«Личность и подвиг Пресвятой Богородицы. Вопросы неофита». Иеромон. Макарий (Маркиш)

У нас в гостях был клирик Иваново-Вознесенской епархии иеромонах Макарий (Маркиш).

Мы говорили о жизни, служении и подвиге Божией Матери, а также о том, с чем связано её особенное почитание в православной Церкви. Разговор шел об истории, значении и особенностях богослужения праздника Рождества Пресвятой Богородицы. Отец Макарий ответил, как сохранялась и передавалась информация о жизни Богородицы, и почему в Священном Писании содержится так мало информации о ней. Также наш гость размышлял о смысле молитвы: «Пресвятая Богородице, спаси нас».

Ведущий: Александр Ананьев

---

А. Ананьев

– Добрый вечер, дорогие друзья. За вечерним столом в светлой студии радио «Вера» – о, да! – мы по-прежнему в светлой студии радио «Вера» на Андреевской набережной, пусть так теперь и будет, отныне и навсегда! – я неофит Александр Ананьев. Передо мной – я даже ложкой по чашке постучу, – передо мной яблочная шарлотка. Что может быть приятнее осенним вечером, чем яблочная шарлотка и чашка чая? Ну разве что замечательный собеседник. Сегодня я приветствую здесь вновь – и простите меня, отец Макарий, за долгое перечисление ваших званий и регалий, но я не могу без этого, – председатель Епархиальной комиссии по защите прав семьи, материнства и детства Иваново-Вознесенской епархии, миссионер, церковный публицист, основатель и руководитель миссионерского интернет-проекта «Вопросы батюшке», который я регулярно читаю, который мне очень нравится. И потом у вас там появилось еще немало, кстати, новых проектов. В частности, вот «Взгляд...» – как называется это?

Иеромонах Макарий

– «Взгляд из алтаря» – проект «Елицы.рф» – вот я там засвечиваюсь.

А. Ананьев

– Иеромонах Макарий (Маркиш). Добрый вечер, отец Макарий.

Иеромонах Макарий

– Добрый вечер, простить вас придется за перечисление...

А. Ананьев

– Грешен, грешен.

Иеромонах Макарий

– Но стараемся перенести наше внимание на более актуальные вопросы.

А. Ананьев

– Сначала я хочу спросить вас о ваших новых проектах. Потому что вот этот «Взгляд из алтаря» меня заинтересовал невероятно. Но я так понимаю, это уже какое-то время?

Иеромонах Макарий

– Ну «Взгляд из алтаря» это не столько проект, сколько подпроект: в нашей вот этой вот сети «Елицы.рф», идут видеозаписи, видеобеседы с священниками, в том числе и со мной. Вы это можете всегда найти – так в интернете «Елицы.рф». И вот это видеоматериалы, если это ко мне относится, просто под моими инициалами увидите десять таких сюжетов, в виде диалога тоже с ведущим, Валерием Ивановичем Чепухалиным. Мы беседуем о том, что, может быть, не вполне хорошо знакомо или даже скрыто со стороны верующих людей, которые находятся в храме. У нас недаром существует алтарная преграда в виде иконостаса...

А. Ананьев

– Ну в последнее время все реже она существует, она все больше все чаще становится такой символической – низкой, прозрачной...

Иеромонах Макарий

– Но и тем не менее, согласно канонам церковным, вход в алтарную часть храма, ну грубо говоря, по требованию, так это сказать, по благословению. Но в самом деле это другая часть, другая компонента богослужения, другая компонента богослужебного пространства. И очень важно, чтобы люди при этом, сохраняя единство всей Церкви – единство молящихся, единство духа, единство молитвы, – хорошо понимали, представляли и знали, что же такое алтарное богослужение, что происходит в алтаре. Для этого служат книжки, мне тоже пришлось книжку написать на эту тему, так и называется: «Богослужение. Книга для тех, кто приходит в храм». Но это один жанр, а другой жанр живая беседа, разговор, ответы на вопросы. И я думаю, что эта тематика и этот, так сказать, сюжет или набор сюжетов, сектор сюжетов будет развиваться так или иначе на разных площадках, разных носителях. По-моему, это совершенно правильно.

А. Ананьев

– Однажды я принимал участие в богослужении, посвященном подвигу Марии Египетской – Мариино стояние, и провел всю службу в алтаре. Это был единственный раз: в стихаре я читал житие Марии Египетской с амвона. От себя могу добавить к тому, что сказал дорогой отец Макарий: алтарь – это место, где время течет иначе. Я там провел всю службу, а она продолжительная довольно...

Иеромонах Макарий

– Ну понятно.

А. Ананьев

– Часа два, а то и больше.

Иеромонах Макарий

– Два – это еще немного совсем. Два часа – это обычная всенощная.

А. Ананьев

– Для меня это пролетело, ну не знаю, 16 минут – вот по моим внутренним часам. И когда я вышел, моя любезная супруга на ватных ногах уже опустилась на скамейку говорит: это очень долго, я так устала, ты себе даже не представляешь. А я вышел весь такой сияющий: да ладно, это же быстро было. А потом смотрю – нет, не быстро. Там совершенно другое пространство и время.

Иеромонах Макарий

– Ну, в общем, да. И я вспомнил рассказ очень известного священника, отца Олега Стеняева, не то что рассказ, как-то оценку, говорит: поначалу новоначальные, всегда им трудно в церкви, кажется долго. А я вот уже, говорит, священник уже много лет, говорит, каждая служба: вошел – и вышел, и все – мгновенно все проходит.

А. Ананьев

– Прекрасно.

Иеромонах Макарий

– Могу и про себя сказать то же самое.

А. Ананьев

– Насколько может обычный мирянин понять замечательного священника. 21 сентября отмечается один из самых светлых, самых важных для нас праздников – Рождество Пресвятой Богородицы. У меня, кстати, у сестренки день рождения 21 сентября, и для меня он так вдвойне дорогой, этот день. Во-первых, хочу спросить вас вот о чем: случайно ли то, что Рождество Пресвятой Богородицы фактически открывает череду церковных праздников церковного года?

Иеромонах Макарий

– Ну, наверное, неслучайно. Датировка такого события, честно говоря, я не очень даже и в курсе, почему именно вот оказалось оно 21-го, точнее сказать, 8 сентября.

А. Ананьев

– По старому стилю.

Иеромонах Макарий

– Стиль у нас – юлианский календарь, то что он переключился на новый – это, так сказать, дело государственное общественное, а церковное дело – это 8 сентября. А начало церковного года – 1 сентября, начало индикта. 8 сентября – первый праздник в круге церковных неподвижных церковных праздников – это Рождество Богородицы. И, конечно, получается явная символическая связь вообще с воплощением Спасителя и вообще, будем говорить, с евангельской историей. Рождество Богородицы. появление на свет этой маленькой Девочки, Которая стала затем Девой Марией и дала земную жизнь Небесному Богу. Вот этот факт у нас иногда затуманивается.

А. Ананьев

– Нет.

Иеромонах Макарий

– У нас с вами, я надеюсь, не затуманивается, но у нас – в более широком смысле – затуманивается.

А. Ананьев

– Однако вопросов в связи с этим очень много. Вот мы сейчас до эфира немножко поговорили об этом, и вот сейчас я хочу копнуть в этой связи поглубже. Рождество Пресвятой Богородицы, Введение во храм Пресвятой Богородицы, Благовещение, Успение Пресвятой Богородицы – это вот, как минимум, четыре двунадесятых праздника, которые считаются Богородичными, Не считая малых праздников, коих там около восьми, по-моему.

Иеромонах Макарий

– Очень большое количество праздников, посвященных и иконам.

А. Ананьев

– Да, и большое количество праздников, посвященных Ее иконам. Однако все праздники, посвященные Богородице, в отличие от Господских праздников, базируются не на Писании...

Иеромонах Макарий

– Ну кроме Благовещения, конечно.

А. Ананьев

– Да, кроме Благовещения, безусловно. Практически все. На Писании, где все дано потребное для жизни и благочестия. Они базируются, получается, на человеческих преданиях.

Иеромонах Макарий

– Ну видите, человеческие. У нас все человеческое. И Священное Писание написано тоже людьми, а не упало с неба. Но сведения о жизни Пресвятой Богородицы, о Ее каких-то обстоятельствах – Рождества, Введения во храм, даже и Успения – в Священное Писание не вошли, по совершенно причинам очевидным: Ее жизнь, как жизнь женщины, находилась в тени, никто Ее не прославлял в те времена – это было не принято, не очень-то даже и, может быть, и правильно с точки зрения тогдашних социальных норм. Лишь впоследствии, в основном в V веке, когда начались богословские конфликты, связанные с Нею, вот тогда Ее почитание, внимание к Ней вошло в литургический строй и в такое, как сказать, в догматическое сознание Церкви. До этого факт Рождества Спасителя от Пречистой Девы никем не оспаривался, разумеется. Но внимания того, которое вот мы сегодня уделяем Пресвятой Богородице, ну оно в той форме еще не уделялось. В этом ничего удивительного нет, церковная жизнь развивается, развивается определенным логическим путем, ничего нового, в принципе, не изобретается, но то что есть, переосмысливается, переформулируется, проясняется, так сказать, доставляется, доводится до сознания, до внимания верующих людей. Поэтому и праздники в честь Пресвятой Богородицы, они возникали, так сказать, обычаи возникали в ходе церковной жизни. Но они базируются на информации, которая содержится в документах. Сами по себе эти документы могут иметь ценность не столь абсолютную, как имеет Священное Писание, а иногда даже и ценность может быть и отрицательная – в том отношении, что там не все соответствует действительности. Так называемые апокрифы, новозаветные апокрифы, в частности Протоевангелие Иакова, где изложена информация о Пресвятой Богородице. Ну, дорогие друзья, это совершенно обычное дело: источники церковные, письменные церковные источники образуют некую пирамиду, некую иерархию, на вершине которой стоит Священное Писание. Причем не потому, что кто-то его назначил – вот взял какой-то, люди собрались, как говорят, Вселенский собор там, какой у нас – Второй, Третий – определил состав Священного Писания – нет, это не совсем так. Точнее совсем не так. Соборы подтверждают то, что сохранено Церковью. Соборы не выносят решения, как мировой судья там, кому заплатить штраф или кого наградить. Соборы скорее служат, собор вообще церковный, церковное сознание служит скорее свидетелем таким, коллективным свидетелем: да, мы подтверждаем вот такой вот факт, который существует в Церкви. Когда собор это подтверждает, это становится письменным фактом, каноническим фактом и так далее. Значит, это Священное Писание, вслед за ним или ниже его идут документы, которые в Священное Писание не вошли, но пользуются той или иной степенью достоверности.

А. Ананьев

– Там уже больше фактов.

Иеромонах Макарий

– От высокой степени достоверности до менее и вплоть уже, грубо говоря, ошибочных, которые религиозная среда II, и даже, может быть, I века, ну II, условно, и III века порождала в большом количестве: так называемые гностические секты выпускали на свет огромное количество разных писаний, под разными заглавиями удивительными: Евангелие Петра, Евангелие там еще какое-то, вот Евангелие там Фомы, Евангелие Иуды было. Они не сохранялись, как правило. Откуда мы сохраняем Священное Писание? Потому что его переписывали постоянно. Книгоиздательства еще не было в те времена и интернета не было. Те материалы, которые пользовались вниманием, уважением, доверием, почитанием верующих людей, церковных людей, переписывались. Те, которые не пользовались, они постепенно исчезали. Ну из них фрагменты оставались.

А. Ананьев

– Ой, как интересно. А какое самое раннее оригинальное, экземпляр Священного Писания известный нам сегодня?

Иеромонах Макарий

– Экземпляр – это значит целостный, да, – это IV век, конечно.

А. Ананьев

– IV век.

Иеромонах Макарий

– Это целостный. А если под экземпляром понимать фрагмент – то это начало II. И даты там не ставились, как это сказать, печати, но текстологи и археографы, палеографы – люди, специалисты по старинным, древним рукописям могут датировать документы, ну еще с использованием современной техники датировки, достаточно точно. И вот буквально начало II века – папирус, отрывочек папируса с цитатой, так сказать, отрывком Евангелия от Иоанна.

А. Ананьев

– Мне, как неофиту, даже немножко жутко, отец Макарий, знаете, почему? Потому что я вот знаю себя: как бы тщательно я ни переписывал рассказ, я не знаю, Довлатова, я все равно совершу две-три описки.

Иеромонах Макарий

– Не вы один. Вы так про себя говорите, волосы на себе рвете, не надо.

А. Ананьев

– Как бы сильно я не старался. А здесь из года в год, из века в век, при свете лучины, на папирусе и неверными гусиными перьями переписывали Священное Писание.

Иеромонах Макарий

– Да.

А. Ананьев

– А вдруг кто-то описался? А потом переписывали уже с опиской.

Иеромонах Макарий

– В каком-то смысле вот этот вот факт подвижности рукописи – вот, казалось бы, плохо, ошибки – а он, оказывается, служит очень важным инструментом исторического исследования. В том числе и богословского исследования, исследования истории Церкви. После того, как было изобретено книгописание или пришло в Европу, у китайцев-то оно было еще гораздо раньше, ну вот в Западной Европе – XV век, Россия – XVI век. После этого стало, грубо говоря, уже неинтересно. Потому что есть матрицы, отливки, и они себе печатают и печатают. Ну правят, конечно, тоже правка есть, но она уже совсем другая. Иногда хорошая, иногда не очень, как было у нас во времена раскола. А пока были рукописи, пока люди переписывали, рукописей-то много разных и, в общем-то, начиная со средних веков их находят, они у нас есть, эти рукописи. II век – там один уникальный отрывок, что один, там парочка из раскопок египетских, то средневековых рукописей-то много, и мы – ну не мы, не я, к сожалению, – специалисты сравнивают их, сопоставляют и видят, как этот процесс развивался: кто вносил какие поправки, кто эти поправки исправлял, в каких местах они были приняты, в каких не приняты, какая рукопись была предшественником какой. Это исключительно интересный процесс, он развивается и сейчас, поскольку находят эти рукописи, исследования их продолжается, и очень много интересных полезных фактов извлекают как раз именно вот из этих ошибок и описок. Ну да, возражение такое: ну а как же, вот это же Священное Писание, это же как бы, получается, ошибка – уже что вы искажаете нечто священное. Ответ очень интересный, ответ базируется на таком вот полезном соображении. Вот достаточно большое количество у нас, то что мы называем, подлинных религий. Не сектантские какие-то измышления, а такая религия как буддизм, конфуцианская религия, религия даосизма, последователей Лао-Цзы, ислам в конце концов, хотя он более поздний. И практически все основоположники, основатели этих религий оставляют после себя какие-то письменные памятники в той или иной форме. Допустим, Мухаммед сам написал, якобы пророк, Господь ему сам продиктовал. Ну по крайне мере за Кораном стоит Мухаммед, за там «Дао Дэ Дзин» стоит Лао-Цзы и так далее. Что же Спаситель наш, Господь Иисус Христос, что же Он нам оставил в письменном виде? Ничего. Ноль, ноль, ни одной. Ну вот мало того, что Он ничего нам не оставил Сам, Он еще и говорил-то со Своими учениками, с народом говорил на том языке, на котором памятников-то не осталось христианских. Все христианские памятники, все древние, просто все конкретно – это греческий язык. Говорил ли Спаситель по-гречески, мы не знаем, но что Его речь была арамейская или ивритская, еврейская, это совершенно очевидно. Значит, мы не только от Спасителя не получили прямой речи, мы даже и языка Его не получили. Почему это так? Опять почему – Ему виднее. Но есть одно очень простое соображение. Мы не обожествляем букву. Имея Живого Бога в лице Самого Спасителя, нам не нужно ничего обожествлять, у нас есть Богочеловек. Буквы – дело хорошее, полезное, нужное и тому подобное, но мы их не обожествляем. И это тоже частая ошибка, и об этом очень она характерна для Руси, для племен восточнославянских, Киевской Руси, которая получила свою культуру из христианства. Друзья мои, тоже очень важное соображение: много народа вокруг нас христианских народов. Возьмем греческий народ – дальнейшая культура, для них христианство это дело важное, но не единственное, они Гомера ценят немало и Платона. А у славян-то не было своего Гомера и Платона. Поэтому все что славяне имеют, восточные славяне, наши, так сказать, предки – это христианство, это Церковь. Поэтому эта тенденция к обожествлению буквы, она немножко в нашей среде существует.

А. Ананьев

– Вопросы неофита сегодня задаю я, Александр Ананьев, отвечает на них иеромонах Макарий (Маркиш). Сегодня мы говорим, конечно же, о Рождестве Пресвятой Богородицы и обо всем, что связано и с этим праздником, и с этой самой чтимой, самой святой, самой светлой, самой чистой женщиной, когда-нибудь живущей среди людей.

Иеромонах Макарий

– Я бы даже слово «женщина» убрал. Понятно, что Она женщина, но самой светлой личностью, самым светлым человеком. Иисус Спаситель – это Богочеловек, человек и Бог – в двух природах, в одном Лице.

А. Ананьев

– Вот у меня есть вопрос относительно почитания Пресвятой Богородицы. Отец Макарий, где-нибудь в Священном Писании, в Евангелии, в источниках, которым мы можем и должны доверять, имеется ли указание почитать Богородицу наряду с Богом Отцом, Богом Сыном и Святым Духом?

Иеромонах Макарий

– Что называется, избави Боже! Как можно почитать человека наряду с Богом? Это было бы ересью, наши римо-католические братья могли бы и на костер кого-то направить за такие тезисы. Ну как же можно почитать человека наряду или наравне с Богом?

А. Ананьев

– Икон Богородицы ведь существует гораздо больше, чем икон Самого Спасителя.

Иеромонах Макарий

– Это верно, но это не служит свидетельством равночестности, равнопочитания.

А. Ананьев

– Я лично знаю немало женщин, которые обращаются в своих молитвах к Богородице.

Иеромонах Макарий

– Правильно делают.

А. Ананьев

– Гораздо чаще, чем даже к Самому Господу Богу.

Иеромонах Макарий

– Ну и что? И что?

А. Ананьев

– Это как раз то, что называться почитанием.

Иеромонах Макарий

– Не согласен. Вот у вас есть жена – я прекрасно ее знаю, она с нами часто участвует в наших передачах. Если вы сопоставите, как часто вы обращаетесь к ней – у вас может быть тут заскок некоторый на эту тему. Или она к вам.

А. Ананьев

– Заскок есть, скрывать не стану.

Иеромонах Макарий

– Это не заскок, это совершенно нормально. Мы, люди, живем в обществе людей. Церковь – это богочеловеческий организм. И люди, находящиеся в Церкви, живущие в Церкви, обращаются друг к другу – обращаются друг к другу с молитвой, с просьбой о помощи, с просьбой о содействии, просто с какими-то эмоциональными призывами или импульсами. И частота этих обращений не может быть мерой, так сказать, их богоравенства, если можно такое слово употребить. Богоравенства вообще не существует: есть Бог и все остальное. Но вот ваше наблюдение, оно совершенно правильное. Если мы возьмем, посчитаем, вот взять действительно, конечно, такой мысленный эксперимент: вот у нас Россия, есть Русская Церковь, посчитать сколько вообще экземпляров икон, всех икон Пресвятой Богородицы и сколько экземпляров всех икон Спасителя Христа. И я думаю, что, безусловно, получится перевес в первом счете. Да даже я вот недавно сидел у себя в келье и вот эту тему с кем-то разбирал, просто оглянулся вот так вот – я насчитал восемь икон Пресвятой Богородицы в малюсенькой келье, которая ну третья часть вот этой вот студии. Восемь икон Пресвятой Богородицы. Икона Спасителя – одна большая. Ну они могут быть, иногда Спасителя изображают в виде, так сказать, дополнительной иконки на какой-то иконе святых. Скажем, там новомучеников российских – там будет сверху икона Спасителя. Но наблюдение верное и ничего тут удивительного нет. Именно по той причине, Кто такая Пресвятая Богородица. Ее место в Церкви, которую мы пишем с заглавной буквы и правильно делаем. «Верую во Единую Святую Соборную и Апостольскую Церковь». Вера в Церковь, в ее святость – единство, святость, соборность, апостольство – ну это та вера, которую мы исповедуем, и поэтому всегда формулируем ее, эту веру, начиная со Второго Вселенского собора, с IV века. А ее, эту Церковь, создает человеческая природа Христа. Бог становится человеком, приходит в этот мир, становится одним из нас. Так вот это начало дала Ему Она, и от Нее воспринял ту человеческую Свою природу, то качество человека, которое свойственно нам.

А. Ананьев

– Секунду, я очень хочу уточнить, отец Макарий: но ведь день рождения нашей любимой Церкви отмечается в другой день.

Иеромонах Макарий

– Ну да, Церковь как, так сказать, уже по Книге Деяний Апостолов, что произошло на 50-й день после Воскресения, после распятия Спасителя – да, это очень важный момент, здесь уже участвует третья Ипостась Господа, Дух Святой – особое схождение Святого Духа на апостолов, их проповедь людям, их дерзновение, которого они были лишены после распятия Спасителя. Да, это развитие церковного тела, но зарождение церковного тела – это Сама лично Пресвятая Богородица.

А. Ананьев

– Я признаюсь, возможно, сейчас в своем заблуждении и иллюзиях, но мне всегда казалось, что вот Церковь – это мы. Вот мы, единое целое – кто жил, кто живет, кто будет жить.

Иеромонах Макарий

– Да.

А. Ананьев

– И Богородица, Она не в теле этой Церкви, а над.

Иеромонах Макарий

– Ну я бы... вот здесь, может быть, и над – в ином смысле, чем тот же самый предлог в отношении Господа. Мы к друг другу обращаемся с уважительными всякими эпитетами, говорим: «господин Иванов», «господин Петров» – это правильно, уважительно, но эти Петров, Иванов не становятся нам господами в том смысле, как Господь над нами Бог, правильно?

А. Ананьев

– К Господу мы обращаемся на «Ты».

Иеромонах Макарий

– Ну это уже особенность русского языка и даже европейского обычая: ты и вы, эти местоимения, можно сказать, единственного числа.

А. Ананьев

– Неужели все дело лишь в лексических каких-то оборотах?

Иеромонах Макарий

– Дело в факте. Кто такой Бог и кто такие люди. Если мы превозносим Богородицу, если мы ставим Ее выше других людей, то это не значит, что Она переходит в разряд... как-то даже и говорить неудобно. Вот, кстати сказать, дорогие слушатели, вот есть святой, наш современник, владыка святитель Иоанн Шанхайский, еще до войны мировой он написал маленькую брошюру под названием «О православном почитании Пресвятой Богородицы», где вот буквально эти факты изложены: о месте Пресвятой Богородицы в Церкви, христианском понимании и об ошибках Ее, ну будем говорить, обожествления.

А. Ананьев

– Вот я прямо сейчас у себя и отмечу, потому что я, признаться, даже не слышал о том, что такой труд есть. Иоанн Шанхайский, «Православное почитание». Спасибо вам.

Иеромонах Макарий

– Надо сказать, что и до него писал святитель Игнатий (Брянчанинов) примерно на ту же тему. Но у Иоанна Шанхайского оно так короче и более доходчиво.

А. Ананьев

– Как я вам благодарен, отец Макарий, вот вы обладаете уникальным даром отвечать на еще не заданные вопросы. А я вот как раз собирался поговорить с вами о строках святителя Игнатия (Брянчанинова), прославляющих Пресвятую Богородицу, тех самых, где он пишет: «Она – скорое утешение скорбящих и плачущих, Она – предстательница кающихся, Она – благонадежное пристанище для грешников, желающих обратиться к Богу» и так далее. Вот об этом о его высказывании я как раз и хотел с вами бы поговорить ровно через минуту, если вы не возражаете. У нас полезная информация на радио «Вера». Не отходите далеко, мы вернемся скоро.

А. Ананьев

– И мы возвращаемся в светлую студию радио «Вера», праздничную студию, поскольку сегодня мы с моим собеседником тихо, по-вечернему, за чашкой чая отмечаем день рождения самой светлой, самой чистой, самой мудрой (и вот дальше мы сейчас будем продолжать перечислять) из когда-либо живших на земле – Пресвятой Богородицы. И сегодня мы говорим об этом с иеромонахом Макарием (Маркишем), руководителем миссионерского проекта «Вопросы батюшке», в частности. Кстати, заглядывайте, читайте, там есть что почитать. И как я обещал вам, мы переходим к строкам святителя Игнатия (Брянчанинова), прославляющего Пресвятую Богородицу. В этих строках – конечно, всех приходить, здесь я не буду, хотя бы по той причине, что мне не думается, что я смогу прочитать их должным образом, вот так, как они должны прозвучать. У меня в душе они звучат как симфонический оркестр, исполняющий Чайковского, а я ну как могу прочитать. Тем не менее есть там вот такие строчки: «Радуйся, – пишет святитель Игнатий (Брянчанинов), – являющая мудрецов немудрыми». И вот эти строки вызвали у меня смущение. Или: «Радуйся, посрамившая любопытных, бесстыдных, безумных, всезлобных изыскателей». У меня есть образ Пресвятой Богородицы, и вот этот образ настолько удален от бесстыдных, безумных, всезлобных, любопытных и немудрых, а также считающих себя мудрыми, а оттого еще более немудрых, что вот посрамить их Ей хочется вот в самый последний... вот вообще, то есть у Нее нет такой цели. Почему же святитель Игнатий (Брянчанинов) вот так вот представляет нам Деву Марию?

Иеромонах Макарий

– Потому что святитель Игнатий цитирует почти дословно акафист Пресвятой Богородице, который был написан, можно сказать, когда там святитель не то что еще в задумке не был, еще русского народа в задумке не было. Акафист Пресвятой Богородице – один из самых... ну высококачественных (ну это нормальная характеристика), высококачественных литургических сочинений ранней Византии.

А. Ананьев

– Это как раз тот V век, о котором вы говорили.

Иеромонах Макарий

– Ну даже точно неизвестно, когда он возник. Все-таки, наверное, позже V, но уже не позже VII. Не знаю, неизвестно, никто печать не ставил. Разные исторические события связывают с его появлением и разных людей связывают с его появлением. Больше того, друзья мои, это тоже не все знают: слово «акафист» известно всем верующим еще с пеленок, но не всем верующим хорошо известно, что в церковный устав, тот самый Типикон, входит ровно один акафист вообще – а именно этот акафист Пресвятой Богородице, ну который, так сказать, входит в состав утрени в Субботу Акафиста, в конце Великого поста. Больше, все остальные акафисты, сколько их не было (их сочиняют десятками и сотнями) – это, так сказать, любительское литургическое творчество для внеслужебное употребления. Ну иногда их могут, так сказать, молебен служит с акафистом, но это не уставные службы. Они хороши, иногда они не очень хороши, иногда их церковная цензура отвергает, иногда они прямо подвергаются критике за какие-то, ну будем говорить, сомнительные или соблазнительные там формулировки. Иногда, часто подвергаются критике ну акафисты вообще за отсутствие прямого содержания, просто какое-то перемалывание слов. Акафист Пресвятой Богородице – это в самом деле жемчужина литургического творчества раннесредневекового или, может быть, даже позднего византийского, раннесредневекового периода. Известный, ныне покойный, Сергей Сергеевич Аверинцев, по-моему, тоже переводил, ну как-то перекладывал акафист на современный русский язык, писал о нем сочинения еще в советское время, когда это было вообще небезопасно. Так или иначе акафист Пресвятой Богородице занимает немалое место в литургической жизни наших людей и в их духовной жизни. Но это поэзия, учтите. Вот тоже часто люди упускают из вида. Они читают Священное Писание, Евангелие. Что такое Евангелие? Свидетельство очевидцев. Что Деяния Апостолов, что такое Послания Апостольские и, так сказать, дидактические какие-то материалы...

А. Ананьев

– Письма современникам?

Иеромонах Макарий

– Да, и учебные материалы, инструктаж или, может быть, частное письмо, как это бывает – там Послание к Филимону, например, или Послание к Тимофею. Ну а дальше они как-то, так сказать, переносят это восприятие священных текстов на богослужебные тексты – и тут происходит некоторый прокол. Потому что это поэтическое, это гимн, посвященный Пресвятой Богородице – чудесам Ее, Ее земному подвигу, Ее самому вот этому рождению, Рождеству Спасителя и так далее. И в огромной мере, если почитаете внимательно акафист, посвященное Христу, Ее Сыну, Богочеловеку. А тут начинает нас, как это сказать, подрезать, если можно так выразиться, несовершенство славянского перевода. Что такое славянский перевод? Попытка перенести греческий оригинал в славянскую языковую среду. Вот как умели, так и делали, это вошло в наше сознание. Переводов акафист на современный язык существует несколько разных, но они больше служат как подстрочные примечания. А люди-то верующие, они в сознании своем держат славянский текст. А славянский текст, оказывается, с одной стороны, он неплохо передает, как может, передает поэтику оригинала, а с другой стороны несколько...

А. Ананьев

– Искажает смысл.

Иеромонах Макарий

– Ну искажает, да, затуманивает смысл. В частности, вот элементарнейшая вещь. Хвалим, хвалим Твое Рождество, Богородице, – там есть эта фраза. Ну вот у нас праздник Рождества. Не все верующие знают, что речь идет не о рождении Богородицы, а о Том, Кого Она родила: «тэ тэкнон» – порожденного Тобою Младенца мы хвалим, славим. Это два разных греческих слова: «генефис» – это рождение самого человека и «генефис ту фэотоко» – это вот сегодняшний праздник, Рождество Богородицы. А «тэ тэкнон фэотоко» – Тот, Кого Она родила. Ну на славянский одно слово, перевели одним и тем же словом. Напрасно это сделали, очевидно. Ну можно сказать, что надо было его уточнить, славянский текст. Но кто это будет заниматься, как и когда – это уж не нашего ума дело. Понять.

А. Ананьев

– Не знаю, почему бы не изменить, не приблизить смысл? Ведь есть же специальные мудрые люди во главе нашей Православной Церкви, которые сядут, скажут: слушайте, ну мы вводим в заблуждение верующих, вот тут они неправильно...

Иеромонах Макарий

– Ну мы не вводим. Ведь, друзья мои, это разговор серьезнейший, причем именно касающийся истории, иногда во многом трагической истории нашей Церкви. Ну если кто знаком с богослужебными текстами, увидит в Минеях наших, в Октоихе, время от времени стоят подстрочные примечания – их мало, но они есть, они как бы сигнализируют, что вот тут не все в порядке, не все правильно. Но нужно ли эти примечания применить, все переделать, может быть, как-то. В конце наше имперской вот этой, имперского периода перед революцией взялись было кое-какие богослужебные книги исправлять. Хорошо или плохо исправили – я, честно, не знаю, никогда не видел этих исправленных материалов. Святейший Патриарх Кирилл отзывался о них очень положительно, об этом опыте, о том, что такой опыт был предпринят. Можно надеяться, что он пойдет в ход, используя современный научный аппарат, современные наши средства технические, современных людей, которые имеют эту квалификацию, этот процесс уточнения перевода церковных текстов будет сдвинут с мертвой точки. Когда это произойдет, в каком количестве – вот не нам с вами решать. Единственное, что могу сказать здесь как бы (хотел сказать: в свое оправдание) в оправдание этого тезиса – это высказывание Святейшего Патриарха, святителя Тихона. После 1905 года был так называемый опрос архиереев Русской Церкви о предстоящем Соборе, который состоялся только в 1917 году. А опрос, сбор, так сказать, мнений архиереев был проведен заранее, где святитель Тихон писал очень просто: надо сделать новый славянский перевод для того, чтобы текст стал понятен, значит, нашим верующим, и чтобы устранить попытки вообще сломать церковнославянский язык и заменить его разговорным.

А. Ананьев

– Действительно, это важно. Я сейчас слушаю вас и понимаю, что язык, на котором мы говорим за пределами храма, он же меняется стремительнейшим образом.

Иеромонах Макарий

– Совершенно верно.

А. Ананьев

– Ну я думаю, что каждые 25 лет люди настолько меняют язык, что уже, наверное, с трудом поймут друг друга. По иронии судьбы я буквально вчера размышлял над тем, что еще 25 лет назад фраза: «дай кусок, пойду в комок» ни у кого не вызвала бы вопросов. А сейчас никто не знает, что такое «кусок» и «комок». Вот я молодым нашим слушателям напомню, что «куском» тогда называли тысячу рублей, а «комком» – коммерческий мелкорозничный магазинчик.

Иеромонах Макарий

– А в мое время «комком» звали комиссионный магазин.

А. Ананьев

– А это еще раньше.

Иеромонах Макарий

– Да, совершенно верно.

А. Ананьев

– Это я к тому, что наш-то язык меняется, а вот этот вот исконный язык Священного Писания, он остается неизменным. И восприятие его меняется от поколения к поколению, получается.

Иеромонах Макарий

– Он играет колоссальную роль как средство связи. Вот мы говорим: религия –связь, как средство связи индивидуального сознания с сознанием церковным. У меня есть тоже аргумент довольно сильный для некоторых из наших так называемых реформаторов, которые любят смотреть на запад: а вот там, а вот на западе, там вот то, там вот сяк, там вот эти дороги золотом вымощены. В 60-х годах Римская церковь сняла, так сказать, монополию с латыни и допустила и, так сказать, актуализировала службу и богослужебные материалы на вернакуляре – языках разных народов. И ну хорошо, ну это их жизнь и все такое. Но я прекрасно помню, в городе Бостоне, штат Массачусетс, над домами там такие рекламы – те, кто рекламируют, кто, не знаю, автомобили, кто нижнее белье, кто что – огромный рекламный плакат, написано: «Место на латыни» – и номер телефона. То есть верующие римо-католики ценят латынь и понимают. Ну не все, та же римо-католическая церковь - она в десять раз больше, чем наша. Но вот это сохранение памяти, древней памяти исходного контакта со святыней, которая для Запада это, так сказать, на латинском языке, оно сохраняется и людям это нужно, люди это помнят. Ну уж во всяком случае духовенство римо-католическое. Я не знаю, у меня один священник знакомый, римо-католик, мы с ним по латыни не говорили, потому что я ее не знаю, но я знаю, что они обязаны знать латынь так, чтобы отскакивало.

А. Ананьев

– На разговорном уровне.

Иеромонах Макарий

– Безусловно. Не знаю опять, ну я не знаток практики римо-католической жизни. Мы не разговариваем по-церковнославянски, но мы воспринимаем, наше пассивное знание церковнославянского языка весьма высоко. Мы понимаем, мы вот, люди, возьмите там, прочитайте какой-то церковнославянский текст – там будут глагольные формы вам незнакомые – ну вы их можете не знать там, какое там спряжение, как это все это, так сказать, нужно аккуратно, как сказать, разбирать по составу эту фразу, но она понятна.

А. Ананьев

– Как бы ни было увлекательно говорить с вами о языке, отец Макарий – я думаю, что однажды мы посвятим этому целую программу «Вопросы неофита» в «Светлом вечере», – я, с вашего позволения, возвращаюсь к Пресвятой Богородице. В частности, к тем милым женщинам, о которых я упоминал, которые в молитве к Богородице обращаются чаще, чем даже ко Спасителю и Господу нашему. Равно как и святитель Игнатий (Брянчанинов) заканчивает свое вот это вот высказывание о Пресвятой Богородице фразой: «Пресвятая Богородице, спасай нас!» – она заставила меня задуматься. Господь наш Иисус Христос в силах спасти нас, Он нас спас. В силах Бога спасти нас. Но в силах ли земной женщины – самой святой, самой чистой, нас спасти? Тем не менее «Богородице, спаси нас!», «Богородице, помоги!» – да, пожалуй, самая часто употребимая.

Иеромонах Макарий

– Верно, верно. И это на самом деле ложится в ту же самую тему, что мы с вами затронули – в отличии богослужебных и молитвенных текстов, молитвенных воздыханий, молитвенных призывов от статьи богословской энциклопедии или учебника догматического богословия. Именно последние служат нам для рационального, сознательного восприятия веры. Первые же – наши молитвы и наши богослужебные гимны – служат для эмоционального восприятия веры, для эмоционального укрепления нас в единстве со всей Церковью. Вы говорите: да, Спаситель способен спасти, ну да, человек, куда же ему, неспособен. Но забываете о том, что все для нашего спасения уже совершено Господом. И предполагать, что вот где-то на небе кто-то там сидит и ждет, пока мы попросим спасти, а после этого он, значит, нам что-то выдает там – ссуду, или кредит, или там, не знаю, лесенку спустит с неба, чтобы по ней забираться – это ну в лучшем случае просто фантазия, а в худшем ересь. Поэтому наш призыв к спасению – это раскрытие нашей души, желание нас получить это спасение, обрести его, не утратить этот путь, который нам уже отрыт Самим Господом в Своей Святой Церкви. И в открытии этого пути, в предоставлении нам пути в небо место Пресвятой Богородицы отнюдь не последнее.

А. Ананьев

– Правильно ли я вас понимаю, что с формальной точки зрения это неправильно, но с человеческой точки зрения, с точки зрения человека, который находится в поиске, в вечном поиске материнского тепла и ласки и заботы, это допустимо?

Иеромонах Макарий

– Ну не очень хорошая формулировка. В принципе, да, вы правы. Но у нас получается, так вот взять ваши слова, получится: формальный путь – он один, а человеческий – другой. Нехорошо. Неразумно, совсем неразумно. Есть замечательный у нас человек, он не священник, ученый человек, Михаил Селезнев, я прямо его непосредственно цитирую. В одной из его лекций по библеистике, та же самая тема абсолютно, вот он говорит: возьмем знаменитые стихи «Бородино»: «ядрам пролетать мешала гора кровавых тел». Ну что, будем мерить гору, будем мерить траекторию ядра, там заряд пороховой какой нужен был, чтобы это ядро там, значит, летело? Ну это же вздор полный. Это поэзия, это стихи, которые дают нам такое ну действительно мощное впечатление, осознание того подвига, воинского подвига, в котором сошлись два народа, даже не два народа, а дванадесять языков, которые напали на нашу страну в 1812 году. А рассуждать о пролете ядер перед горой трупов – ну неуместно совершенно. Вот примерно так же неуместно говорить, вот это очень неправильно: вот Пресвятая Богородица не спасает, вот Она с формальной точки зрения не спасает, а с человеческой спасает – неразумно. Эти все, понимаете, мы вот с вами сейчас на одном сошлись, на одной буквально фразе: вот двенадцать месяцев наших Миней, каждый из месяцев, там два или три тома, там таких высказываний найти – не знаю, ну никак не хватит нам до конца года, но там их множество – вся богослужебная наша литургическая поэтика, вся она наполнена таким метафорами, метонимиями, преувеличениями, гиперболами и так далее.

А. Ананьев

– «Вопросы неофита» на радио «Вера» продолжаются. Сегодня на вопросы Александра Ананьева отвечает иеромонах Макарий (Маркиш). И, конечно же, наш разговор посвящен Пресвятой Богородице, чье Рождество мы отмечаем 21 сентября. Два, казалось бы, не связанных друг с другом вопроса, на которые я попрошу вас, отец Макарий, ответить максимально коротко, буквально «да» или «нет».

Иеромонах Макарий

– Так.

А. Ананьев

– Мы рождаемся во грехе?

Иеромонах Макарий

– Мы рождаемся с повреждением греха – вот точный ответ. Видите, это такие вопросы, просто так их нельзя отбрасывать. Мы рождаемся, будучи поврежденными грехом. Поврежденными.

А. Ананьев

– А что, это как это влияет на нас, что это значит? Это делает нас грешными?

Иеромонах Макарий

– Тут слово «грешными» увы, приходится разделить на две половинки: одна сторона – бытийная: вот ну я не могу подтянуться больше там пяти раз, например – это моя способность. А кроме того, я могу еще взять и украсть у вас вашу чашку чая – это другой грех, другая сторона греха. Но второе-то я никогда не буду делать, с Божией помощью, воровать ничего. Вот это грех – как грех воли, а то грех – как качество человека, неспособность...

А. Ананьев

– Природа человека.

Иеромонах Макарий

– Совершенно верно. Поврежденность человеческой природа. Почему я и говорю: мы рождаемся с повреждением своей природы.

А. Ананьев

– Пресвятая Богородица тоже была рождена с поврежденной грехом природой?

Иеромонах Макарий

– Безусловно. Это наш принципиальный спор с римо-католиками.

А. Ананьев

– А католики считают иначе?

Иеромонах Макарий

– Ну я небольшой специалист по римо-католическому богословию, но они, римо-католики, еще в XIX веке приняли ложный догмат, о чем мы с вами, помните, говорили про Иоанна Шанхайского, где он опровергает этот ложный догмат, так называемом непорочном зачатии Пресвятой Богородицы.

А. Ананьев

– Иоакимом и Анной.

Иеромонах Макарий

– Да. Ну вот мы отрицаем этот факт, что Ее зачатие, Ее рождение было каким-то образом иным, по сравнению с рождением обычных людей.

А. Ананьев

– Пресвятая Богородица когда-нибудь совершала грех, в котором бы Она покаялась, нам что-нибудь известно об этом? Я просто пытаюсь разобрать Ее человеческую природу, насколько Она была человеком таким, как я, как звукорежиссер Саша...

Иеромонах Макарий

– По природе Она была таким же, как все остальные. А по Своему поведению, по Своему образу жизни – лучше других.

А. Ананьев

– Просто поведение.

Иеромонах Макарий

– Я думаю – да, по Своей воле, по Своим решениям, по Своим намерениям – по всему тому, что под контролем человеческой воли. Вот я думаю, что точнее ответить трудно, есть разные мнения, разные высказывания на эту тему, разные церковные авторитеты немножко по-разному это излагают. Ну вот наши римо-католические, так сказать, партнеры пошли существенно дальше, чем допускается богословием христианским, и вот это отдельная немножко тема, почему они так сделали. Бог с ними, мы внешних не судим. Но нам не надо впадать в их ошибку. Друзья, я вам еще раз рекомендую прочитать книжечку, брошюру по существу, владыки Иоанна Шанхайского на эту тему, где он достаточно четко об этом рассказывает. Собственно, и Игнатий (Брянчанинов) святитель, по-моему, тоже по этому же поводу высказывался вот в своем сочинении. Там было два догмата в отношении Пресвятой Богородицы: один о Ее так называемом непорочном зачатии, а другой о так называемом живом вознесении на небо. Ну что делать, как сказать, на чужой роток не накинешь платок. Но не надо нам, так сказать, к себе принимать этот платок.

А. Ананьев

– Почему я задаю вам эти вопросы – я пытаюсь сопоставить два постулата: первое – Богородица, Дева Мария безгрешна, второе – мы все рождаемся поврежденными грехом. И как следствие, вот во время празднования Успения Пресвятой Богородицы я тоже размышлял над тем, что понятие смерти – это же такое понятие ответственности за наш грех и за нашу...

Иеромонах Макарий

– Ну результат.

А. Ананьев

– Да, результат. И как земной человек Пресвятая Дева Мария тоже ушла.

Иеромонах Макарий

– Совершенно верно, тоже Она скончалась, как и все.

А. Ананьев

– То есть и здесь есть последствия того греха.

Иеромонах Макарий

– Ну опять-таки последствия и результат – немножко разные, чуть-чуть даже семантически разные. Ну результат того, что Она человек – это естественный исход человеческой жизни. Такого же человека, как каждый из нас. Но человека, который прожил свою жизнь лучше, чем мы с вами. И ну лучше сказать, опять разные понятия – лучше: если Она, Ей было дано родить Самого Спасителя – ну это о многом говорит, так сказать, совсем уж таким прозаическим языком,

А. Ананьев

– Я вот о чем размышляю. Если я, Александр, захочу прожить хотя бы час без греха, по истечении этого часа если я скажу: ну вот, я прожил этот час, не согрешив ни в чем – это будет означать лишь одно: Александр, ты слеп и ты не увидел тех грехов...

Иеромонах Макарий

– Не надо так. Это немножко надрыв. Это чисто так уже, пастырски: не надо такого надрыва. Надо стараться следить за собой, смотреть, что в моих силах исправить.

А. Ананьев

– Но это возможно?

Иеромонах Макарий

– Исправлять? Ведь жизнь человека, дорогие друзья, это не состояние, а процесс. Это не точка в каком-то пространстве, а стрелочка, куда она, так сказать, куда мы направляемся. Если мы правильно держим эту стрелочку, ну Господь нам поможет двигаться вдоль этой стрелочки в должном направлении. И знать, когда мы движемся, что были люди, есть люди (коль скоро у Господа все живы, среди них Пресвятая Богородица на первом месте), которые прошли по этим стрелочкам очень успешно. Самым, наиболее успешным образом, так что было дано Ей реализовать в Себе воплощение Бога, становление Бога человеком.

А. Ананьев

– Я читал воспоминания о благочестивых отшельниках, которые, живя в уединении в кельях, в пещерах, в пустынях, подвергались таким искушением и мучились от таких греховных помыслов, что такое впечатление, что нам, сидящим перед телевизором с каким-нибудь скабрезным телеканалом, и не снилось.

Иеромонах Макарий

– Верно совершенно. Ну типичный пример – великий наш основоположник монашества, о нем, может, будем говорить еще, Антоний Великий, да, он испытывал в течение нескольких десятков лет, я не помню, скольких, картины эти известные, искушение Антония Великого. Да, каждому приходится преодолевать те или иные трудности – кому ментальные, эмоциональные, кому физические, кому войны, кому болезни, кому лишения, кому скорби там. Ну что, друзья мои, это факт жизни. Но не надо из этого, как сказать, себя – вот хорошее, правильное слово, немножко им вот сейчас злоупотребляют – обескураживать. Кураж по-французски – отвага. Обескуражить – значит лишить отваги, лишить храбрости, лишить решимости. Вот этого не надо делать, это нам вредит, это вражеский, так сказать, удар со стороны.

А. Ананьев

– А разве это не есть то, что называется смирением и покаянием?

Иеромонах Макарий

– Смирение и покаяние должно нас вести к небу, а не ставить нам препятствие на дороге к небу.

А. Ананьев

– А я воспринимал всегда это, ну может быть, по-неофитски, как такое стремление к адекватной самооценке: ты такой, какой ты есть, ты не смей даже думать, что ты лучше, чем ты есть на самом деле.

Иеромонах Макарий

– А вот тут видите, ошибочка какая, она человеку с техническим образованием очевидна: не какой ты есть, а куда ты идешь. Какой ты есть – никогда не будешь, через минуту ты уже другой, через две минуты – еще другой. А через неделю – совсем другой, может быть. Поэтому вопрос не в том, кто я есть – оценка вот эта, самооценка, а оценить, куда я иду. Мое покаяние – это мое направление, а не мое состояние. Потому что если я буду смотреть на свое состояние – кончится дело шизофренией. И иногда кончается.

А. Ананьев

– У нас не так много времени осталось до завершения программы, и один из самых непростых для меня вопросов я оставил вот на финал.

Иеромонах Макарий

– Ну-ка, ну-ка.

А. Ананьев

– Почему сохранение чистоты противопоставляется близости с супругом или с супругой?

Иеромонах Макарий

– Ну это, знаете, тоже вопрос исторический. Пресвятая Богородица родила Спасителя – этот факт действительно ну экстраординарный. Рождение других детей и близость с человеком, интимная близость с мужчиной после Ее вот этого вот сверхъестественного и бессеменного зачатия Спасителя ну было бы как-то неуместно, так говоря, с точки зрения человеческого понимания, и Тем самым Церковь и признает Ее вечное приснодевство – вечное девство. Ее неучастие в рождении, будем говорить, в супружеской жизни в человеческом смысле, после Ее подвига, Ее бессеменного зачатия Спасителя. Подвиг, кстати сказать, друзья мои, тоже есть вещи, которые людям не очень понятны. В чем подвиг Пресвятой Богородицы? Такой ну конкретно, практический, связанный с Благовещением. Вот, Она послушалась Господа – все мы стараемся слушаться. Но вы, друзья мои, упускаете из виду, что Она была девушкой, обрученной Иосифу, и обнаружилось, что Она беременна. И что это означало для того времени? Для того времени это означало, ну как сказать, рецепт побить Ее камнями. Ну как минимум, да, вот так вот случилось, прости, дорогая моя, это вот обычай народный такой. В лучшем случае Она могла рассчитывать на милосердие своего мужа, который, вот, собственно, Евангелие об этом пишет: Иосиф, будучи праведен, хотел отпустить Ее. Слово «отпустить» – мягкое русское слово. Надо было сказать: выгнать. Хотел ее выгнать вон, чтобы уже ладно, иди, чтобы духа тут твоего тут не было. Она говорит: «Я раба Господня», – все, пожалуйста, буду такой, как есть. И дальше уже разворачиваются события. И другая сторона, когда вот мы спрашиваем, евангельские основания для того, чтобы, как бы сказать, подтвердить Ее намерения оставаться в девстве. Раз она вышла замуж за Иосифа – ну значит, Ангел возвещает, что родится от Нее ребенок, Она говорит: как же это будет, если Я мужа не знаю? Ну сейчас ты не знаешь, но если будешь женой, ну значит, родишь ребенка в конце концов. Нет, Она вот этой вот фразой доказывает нам, словами евангелиста, что Ей вообще, не предстояло Ей быть матерью. Не предстояло. И не знаю, какие там были особенности Ее супружеской жизни, но так или иначе рождение Спасителя противоречило, полностью противоречило и социальным условиям, и Ее личным каким-то намерениям, и законам тогдашним.

А. Ананьев

– Самоотречение полное.

Иеромонах Макарий

– Ну вот так вот, да, подчинение вот этой воле Божественной.

А. Ананьев

– Я думаю, что если бы у нас был не один час, а пять часов, мы все равно провели бы это время, оно пролетело бы незаметно, и все равно нам бы осталось о чем поговорить.

Иеромонах Макарий

– Есть о чем поговорить.

А. Ананьев

– Да, спасибо вам большое, отец Макарий, я поздравляю вас. Вот хочу закончить нашу программу словами святителя Игнатия (Брянчанинова), которые мне запали в душу: «Радуйся, исполнившая духовными познаниями рыбацкие мрежи веры. Пресвятая Богородица, слава Тебе! Пресвятая Богородица, спасай нас! Аминь». С праздником вас, друзья. Отец Макарий, благодарю вас за этот разговор.

Иеромонах Макарий

– Благодарю и вас.

А. Ананьев

– Сегодня мы беседовали с председателем Епархиальной комиссии по защите прав семьи, материнства и детства Иваново-Вознесенской епархии. Кстати, вот почему разговор тоже еще был актуальным, поскольку речь у нас о материнстве и детстве, в частности.

Иеромонах Макарий

– Да.

А. Ананьев

– Иеромонахом Макарием (Маркишем). Вернуться к этому разговору вы всегда сможете на нашем замечательном сайте https://radiovera.ru/. Я Александр Ананьев. Услышимся ровно через неделю. Пока.

Иеромонах Макарий

– Всего доброго. Господь вас благословит.