"Как лечить болезни семьи". Светлый вечер с иером. Макарием Маркишем (01.02.2016) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

"Как лечить болезни семьи". Светлый вечер с иером. Макарием Маркишем (01.02.2016)

* Поделиться

иером. Макарий (Маркиш)1У нас в гостях был руководитель Информационного отдела Иваново-Вознесенской епархии и епархиальной Комиссии по вопросам семьи и материнства иеромонах Макарий Маркиш.

Обсуждая Евангельское чтение о разводных письмах, мы говорили о том, что такое развод, почему это случается, какие болезни семьи приводят к такому печальному итогу, и как лечить эти болезни.

_____________________________________________________________
Л. Горская

— Здравствуйте, дорогие радиослушатели! В эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». С Вами в студии сегодня Лиза Горская. И у нас в гостях руководитель информационного отдела Иваново-Вознесенской епархии иеромонах Макарий Маркиш. Здравствуйте, батюшка!

Иеромонах М. Маркиш

— Здравствуйте, Лиза, здравствуйте, дорогие слушатели! Очень рад Вас снова приветствовать!

Л. Горская

— Отец Макарий, а Вы же еще руководитель Комиссии...

Иеромонах М. Маркиш

— Да, Комиссии по вопросам защиты семьи, детства и материнства. Вот такое странное, но ответственное дело поручено было архиереем мне, грешному.

Л. Горская

— Ну я вот хотела как раз уточнить, что это за комиссия такая и зачем вообще она нужна, что в ее компетенции.

Иеромонах М. Маркиш

— Комиссия нужна. Она, как часто у нас бывает, Церковь — это иерархия. «Не вы меня избрали, а Аз вас», — сказал Спаситель. И так у нас все и идет. У нас в Русской Православной церкви создана такая Комиссия при Патриархе — Патриаршая Комиссия по вопросам защиты семьи, детства и материнства. Возглавляет ее всем известный и уважаемый отец Дмитрий Смирнов. И в епархиях, на местах архиереи тоже создают такие комиссии, дабы эту работу, общецерковную работу реализовывать, так сказать, развивать на местах. Да.

Л. Горская

— А какие основные проблемы? Вот от чего детство и семью защищают у нас?

Иеромонах М. Маркиш

— Ну, так проблемы мы видим колоссальные. Мы видим очень острую борьбу — ну, не то, что борьба, как на арене цирка или где-то, но действительно конфликты, и трудности, и скорби, и горести. Если половина браков распадается — ничего себе, недостаточно для того, чтобы схватиться за волосы! И одновременно с вот этим кризисом семьи мы видим страшное злодейство — детоубийство в материнской утробе, мы видим...

Л. Горская

— Это аборты имеются в виду, да?

Иеромонах М. Маркиш

— Ну да, дорогая моя Лиза, ну, а что ж тут, так сказать, прятаться-то, голову в песок прятать? Я помню, еще в Соединенных Штатах очень интересный разговор... Я был моложе лет на 25, и в одном городке... ну, пригород Бостона, какой-то культурный весьма. И там произошло убийство. Ну, бывают истории, но этот городишко, административная единица, будем говорить, был характерен тем, что там практически преступности не было. А тут произошло убийство. И я говорю одному православному священнику, американцу: «Ну, как странно, что такое тихое место — и убийство». А он на меня так посмотрел и говорит: «Тихое место? Ничего себе!» И он буквально только одну фразу произнес — я уже прекрасно понял, о чем он говорит — что там есть абортарий. Там была клиника, где совершались аборты, в этом Бруклайне. Бруклайн, штат Массачусетс. И вот одно только его такое движение глаз и бровей меня сразу поставило на место: что если происходит смертоубийство такого рода, то чего же удивляться смертоубийству другого рода?

Л. Горская

— А есть же... Я не знаю. насколько здесь уместно это вспомнить... Есть же «теория разбитых окон», в которой каким-то образом доказано даже... Это как раз в Америке она возникла. Если в каком-то квартале разбиты окна, и они долго не восстанавливаются, то там начинаются кражи, граффити и так далее.

Иеромонах М. Маркиш

— Это не теория, это такая практика...

Л. Горская

— (Смеется.) Практика?

Иеромонах М. Маркиш

— ...которую нам в России еще не... Как-то мы еще, с Божьей помощью, может быть, никогда не увидим. Я прекрасно помню: едешь в Нью-Йорк, въезжаешь с Севера по 95-му шоссе... Это, конечно, конец 90-х годов. И район, так называемый район Северного Бронкса, если я не ошибаюсь... Вы знаете, вот если кто помнит — ну, читаем книги, смотрим фильмы, картины о войне, об Отечественной войне, вот квартал города, скажем, Сталинграда после бомбежки — ну, на линии огня вот эти черные дыры разбитых окон. И вот смотришь — едешь на машине, уже руки дрожат, не держат руль. Квартал за кварталом вот эти красные дома с черными страшными дырьями окон. Почему? Никаких там войн не было, никто никого не бомбардировал. Просто невыгодно стало эти дома содержать. Как и корпорации, которыми мы владели, обанкротились. Жильцы выселились, потому что жить там холодно. И все, они там стоят вот так вот. Стоят, дальше происходит естественный цикл — знаете, как лес вот выгорает, пожар случился, а потом новая поросль. То есть происходит следующее (я уверен, что сейчас такого не увидишь): цена на землю, на недвижимость сходится к нулю...

Л. Горская

— Опускается, ага.

Иеромонах М. Маркиш

— ...находятся люди, которые хотят рискнуть, скупают эту недвижимость. Цена сразу растет, сразу другие люди покупают, за ними идут. Кто-то там — раз! — магазинчик открывает, кто-то заселяет дом, кто-то вкладывает деньги в ремонт. Арендная плата низкая, находятся жильцы. И этот квартал или этот район возрождается к жизни. А с известным Гарлемом (Харлемом), который был синонимом чего-то такого страшного...

Л. Горская

— Гарлем, да?

Иеромонах М. Маркиш

— ...в предыдущем поколении, в 70-е годы, в мое время это был уже очень культурный район. Там уже просто так и квартиру-то не снимешь, в Гарлеме, уже в 90-е годы. А в Бронксе, в Северном Бронксе, только-только эта фаза начиналась.

Да, действительно, эти разбитые окна производят страшное, угнетающее впечатление. И поэтому где-то есть возможность белым пластиком, но заклеивать просто. Не ремонтировать дом, ничего, а просто заклеить пластиком окна, чтобы они были белыми, а не черными.

Л. Горская

— Ну, окна в данном случае — просто как пример. Такой же эффект производят неубранный мусор, граффити на стенах...

Иеромонах М. Маркиш

— Абсолютно верно! Но вот в нашей аналогии с абортами это зло — оно не внешнее, не воздействует на человека через глаза или уши, или запах, а через сам факт своего существования просто — что это страшное злодейство, которое родители совершают хладнокровно и бессердечно по отношению к...

Л. Горская

— Ну, они зачастую не понимают этого. Они в такой среде формируются и растут...

Иеромонах М. Маркиш

— Дорогая моя, да! Но если бы... Верно. Потому что в любом деле жизненном есть субъективная сторона и объективная сторона. И бросить окурок, в конце концов, — ну, ладно, объективно не очень хорошо, но уж привыкли бросать — ну, будут бросать, пока не прищучат.

Л. Горская

— Опять же, Вы знаете, да, люди зачастую бросают окурки не задумываясь. Как только задумываются, перестают это делать. Вот у меня... Ну, тоже автоматически, извините.

Иеромонах М. Маркиш

— Дай Бог, чтобы они переставили это делать. Но проблема-то в том, что между «бросить окурок» и «убить ребенка» есть колоссальная пропасть. И вот тут от того, что он или она, или они не задумываются, так сказать, уже гораздо меньше радости, меньше оправдания.

Л. Горская

— Мне кажется, что радость — это вообще не очень уместное слово, потому что я не знаю ни одного человека, которому бы приходилось по тем или иным причинам расставаться с ребенком и который бы смог себе это простить потом.

Иеромонах М. Маркиш

— Ну, так Вы — православный верующий. Вас...

Л. Горская

— Но знакомые у меня самые разные.

Иеромонах М. Маркиш

— Ой... (Вздыхает.) Ну что сказать Вам, дорогая моя Лиза? Наша Россия несчастная была первой страной в 20-е годы, где это преступление — ну, в христианское уже время — было легализовано, при большевиках. И потом волна покатилась по всему миру.

И в Соединенных Штатах у меня осталось тоже удивительное достаточно впечатление, у такого молодого человека. Я был тогда гораздо моложе. Просто там гражданская активность выше нашей намного. И вот каждый год в начале февраля, чтобы Вам не соврать, в конце января все силы — ну, как мы скажем, — здоровые общественные силы (а противники говорят, что это, наоборот, фанатики, безумцы) собираются в Вашингтон на годовщину принятия Верховным Судом Соединенных Штатов решения, которое привело к легализации абортов. Ну, юридическую сторону не буду раскрывать — это дело достаточно занудное. Но, так или иначе, с этого решения Верхсуда так называемое «дело Роу против Вейда»...

Л. Горская

— А как это перевести?

Иеромонах М. Маркиш

— «Roe versus Wade«. Откуда там Wade взялся, я не знаю. Роу — это такая как бы... ну, «Иванов, Петров, Сидоров» — нечто, абстрактная некая фамилия. Некоторые люди обратились с иском о недопустимости ограничения абортов. Штаты — отдельные Штаты, 50 штатов, каждый из них в отдельности имел некие ограничительные меры, реализованные — ну, до 1973 года — применительно к этой страшной операции. Не разрешали, либо не разрешали до определенного срока, или что-то еще. А вот в 1973 году, чтобы не соврать, Верховный Суд после ряда апелляций принял решение о том, что Штаты не имеют права ограничивать человеческую в кавычках «свободу» и тем самым препятствовать этому вот делу. Ну, как бы представьте — Штаты приняли бы какое-нибудь решение, что запретили ногти стричь, ну, в таком духе. «Вот только длинные» — ну, безобразие, стали бы жаловаться. Вот по этой же страшной логике они запретили ограничивать этот процесс детоубийства.

Так вот, в годовщину этого решения в Вашингтоне собирались... может быть, сейчас собираются, до сих пор, довольно огромные демонстрации — то есть до сотен тысяч людей.

Л. Горская

— Это 1996 год был, Вы сказали?

Иеромонах М. Маркиш

— Нет, произошло это в 1973-м. А с тех пор — вот я там жил в 90-е годы...

Л. Горская

— А, все, я поняла, да.

Иеромонах М. Маркиш

— Вот я там, значит... Вашингтон, так называемый Нэйшнл Мао(?) — пространство между памятником Джорджу Вашингтону (такой обелиск огромный) и Капитолием, где заседает Конгресс. И вот это пространство все заполнено людьми. Мы забирались на вышку, на памятник Вашингтону — и все заполнено людьми. Все там вот... Православные тоже там присутствовали, римо-католики, в основном, разные протестантские группы, там же и еврейские группы в небольшом количестве, и разных языков, народов — и негры, и белые, и какие угодно. И вот шли они такими группами, маршами, демонстрировали, требовали восстановление нормы — нормы, нормы жизни. Поймите это. Вот здесь нет ничего какого-то экстраординарного. Это норма, которая была, существовала в христианском мире.

Л. Горская

— Но ведь норма не обязательно должна существовать в законодательном пространстве. Она может существовать в культурном, в этическом пространстве, в нравственном. Зачастую нравственное просвещение может сделать гораздо больше, чем закон. Потому что законом у нас тоже запрещено много чего, и, тем не менее, это «много чего» происходит, и закон нарушается сплошь и рядом.

Иеромонах М. Маркиш

— Верно, верно! Никто не пытается свести все дело к закону. Но и нельзя прятаться от закона. Потому что законы общества... Ну, грубо говоря, есть законы двух сортов — так, совсем уж попросту: законы, которые идут с Неба, и законы, которые идут от людей. То, что на красный свет мы стоим, на зеленый идем — это Господь не решит, это мы решаем. То, что мы ездим по правой стороне, это тоже мы решили. А в Англии по левой ездят, и в Японии, кстати. Так вот, люди, которые... человеческая деятельность законотворческая и законоприменительная — это очень важная компонента нашего общего национального бытия. И в условиях, понимаете, опять-таки — если какой-то там тиран захватил какую-то страну, установил законы, а мы, например, крепостные люди или рабы, нам до этих законов нет дела, какой есть, так и есть. В условиях демократического правления (а Соединенные Штаты — не надо закрывать на это глаза — это действительно демократия, очень устойчивая и очень старинная)...

Вот отклонение в сторону. Сейчас взять какой-нибудь закон наш — ну, касательно недвижимости или не знаю, чего — какой-нибудь страховки... Все какие-то неинтересные дела. Вот он в каком-то там 1995 году установлен, в 2005-м изменен, в 2012-м еще что-то... В Соединенных Штатах те же самые законы — судья открывает книгу, там какого-нибудь XVII века закон, XVIII. Они действуют. Ну, mutatis mutandis, так сказать, со своими изменениями. То есть это очень общество, которое в самом деле имеет интерес и основу свою в законе. Он нарушается, жулья тоже полно, не надо тут думать ничего. Но закон важен для них. Для всех важен, но они это лучше понимают, чем мы, к сожалению для нас. Так вот, поэтому этот интерес к закону и требует от общества законодательных мер влияния на законную сферу. И сказать просто: «А, закон — что дышло, куда повернешь — туда и вышло» — нет, так люди не должны жить и не могут так жить.

Л. Горская

— Я напоминаю нашим радиослушателям, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер», и сегодня у нас в гостях руководитель информационного отдела Иваново-Вознесенской епархии иеромонах Макарий Маркиш. И мы говорим еще и о Комиссии по защите семьи, брака, детства...

Иеромонах М. Маркиш

— Да, совершенно верно. По вопросам семьи, защиты материнства и детства.

Л. Горская

— Да-да.

Иеромонах М. Маркиш

— И вот вся эта сфера, весь этот сектор работы, сектор мысли для нас, русских, россиян сегодня очень-очень важны.

Л. Горская

— Я поясню все-таки свою мысль, возвращаясь к вопросам прерывания беременности и к законам. Что я хотела сказать, когда говорила про образование, про нравственную, этическую сферу? Я этот пример уже приводила у нас в эфире, он такой печальный. Моя однокурсница когда-то давно пришла, на втором, по-моему, курсе грустная в университет. Мы ее спросили: «Анечка, что случилось?» Ну, условно «Анечка», «Маша». Она говорит: «Ну вот, так вот получилось — я забеременела, и врачи говорят — рано. Родителей боюсь. Вот я от врача, вот мне позавчера прервали беременность». Эта девочка — прошло уже больше двадцати лет — жалеет до сих пор об этом. Она, когда мы встречаемся, на встрече выпускников... Ну, поскольку так получилось, что она со мной поделилась когда-то, она со мной к этому вопросу и возвращается. Она говорит: «Какой ужас! Если бы я тогда знала! Что же я наделала! Это сломало всю мою жизнь. Я не могу себя простить, не могу этого забыть, это сказывается сейчас на моей семье». И все время она говорит: «Если бы я тогда знала, что это настоящее, что действительно ребенок...» Ну, дело в том, что она, будучи инфантильной и в чем-то... где-то родители не сказали, где-то... — я не знаю, где она должна была это узнать — вот, кстати, к Вам вопрос, — действительно думала, что это медицинская, чуть ли не косметическая процедура.

Иеромонах М. Маркиш

— Ну да. Еще Гегель говорил, что в наше время всему можно найти оправдание.

Л. Горская

— И, поверьте, она такая не одна. Она не плохая, она не злая, она не убийца. Она, может быть, даже если бы понимала, что делает, скорее всего, нашла бы в себе силы и смелость этого не делать.

Иеромонах М. Маркиш

— (Вздыхает.) Лиза, радость, Вы сто процентов правы. Вы сто процентов правы. Но это человеческая природа, человеческая судьба. Боже мой, ну большее зло, которое происходит в этом мире, вот по всему этому нашему огромному Земному шару... Если мы возьмем людей, которые совершают это зло, ну, я думаю, что 999 из тысячи найдут оправдание, скажут: «Да я не знаю. Я не потому, я не плохой, я не хочу никакого зла»...

Л. Горская

— Так мой вопрос же в другом, отец Макарий: от кого эта девочка должна была узнать? От кого — от родителей, от кого?

Иеромонах М. Маркиш

— В нормальных условиях... Хороший вопрос, очень разумный. И вот как бы я не хочу его отводить. Мы, может быть, к нему вернемся и сейчас поговорим об этом деле. Но в нормальных условиях, в условиях нормальной жизни эти факты бытия — они просто существуют... Ну, откуда мы знаем, что я не должен сейчас, я не знаю, класть ноги на стол? Элементарно. Но я уверен, что большинство из нас никто никогда не учил, что вот надо сидеть на стуле, а ноги на стол не класть.

Л. Горская

— Но если Вы сядете в Стокгольме в метро, там почти у всех будут ноги — ну, не на столе, но на кресле напротив лежать.

Иеромонах М. Маркиш

— Ну, вот это Стокгольм. И, между прочим, вот эти скандинавские-то страны — они и находятся в авангарде (или в арьергарде — как мерить?)... в авангарде расчеловечивания или в арьергарде нормальной человеческой жизни. Действительно, скандинавские страны, не случайно, потому что это страны, которые были впереди в деле Реформации.

Л. Горская

— Ну, в общем, возвращаясь к нашей девочке, от кого она должна была узнать, как ей плохо будет, если она вот так поступит?

Иеромонах М. Маркиш

— Еще раз говорю: в описываемой Вами ситуации (это 90-е годы, очевидно, когда Россия наша была в состоянии такого водоворота и круговорота, где вообще ни о какой стабильности, ни о какой норме тогда мы говорить не могли, она бы могла, если бы она была православным человеком, спросить, скажем, священника, подойти. И священник бы выкатил большие глаза и сказал: «Дорогая моя, опомнись, о чем ты говоришь? Ты — мать, у тебя твой ребенок под твоим сердцем — ты хочешь его убить? Да что же ты делаешь? О чем речь вообще? Смеешься, что ли?» И она, конечно, тогда бы... Вот эта возможность нормы. Другая возможность нормы — она могла бы обратиться к своим родителям.

Л. Горская

— Это тоже очень важный вопрос доверия между ребенком и родителями.

Иеромонах М. Маркиш

— Абсолютно верно. Разрыв поколений или динамика отношений между поколениями. Де-факто на сегодняшний день получается, что вот люди моего поколения, родившиеся в 50 — 60-е годы, как часто это оказывается, в нравственных и религиозных вопросах оказываются впереди своих старших... Я могу сказать о своей маме, она давно скончалась, и я не побоюсь такие какие-то семейные дела раскрыть. Она была, в общем-то, достаточно антицерковно настроена, вплоть до последних лет своей жизни. Уже я в это время был священником, и она смотрела на меня иногда с неодобрением, а иногда и хуже даже. Но до тех пор, пока жизнь ее и состояние здоровья не скрутили ее так сильно, что она тогда приняла Крещение — в состоянии уже пограничном. Но приняла Крещение. Приняла Крещение на последнем, можно сказать, этапе своей долгой и многострадальной жизни. Многострадальной — почему? Нет, материально жизнь была неплохая, но она была многострадальной, потому что я уже, будучи священником, и немолодым, видел, как тяжело она страдает вот в этом противоречии, противоборстве между тем, что она получила еще из предыдущих советских поколений, и тем, что она видит, что есть.

Могу привести Вам, чтобы здесь показать этот странный такой надрыв и разрыв, пропасть межпоколенную... Стоял я в магазине, просто покупал какую-то мелочь. И стояла, как обычно, очередь в кассу. То ли впереди, то ли сзади меня стояла женщина пожилая... Ну, пожилая — я сам пожилой. Мне, допустим, 60, а ей 75, что-то в этом роде. И очень сильно она проходилась по Церкви, по попам, которые бородатые, которые людей обманывают, которые... Ну, и как-то народу не очень много было, и мне просто молчать было не очень уместно, а говорить — что с ней спорить? Я, по возможности, максимально мягко говорю: «Бабуль, умирать-то собираетесь?» И она так резко повернулась, она: «Нет!!!» И вот точно, вот самое интересное было — такой доброжелательно-сострадательный смех со стороны окружающих. Что, мол, бабуля бедная до старости дожила, а ума не нажила. Ну, люди стали остальные — молодые были, в основном, Вашего возраста: «А, — говорят, — бабуля, ну, что ж с тебя взять!» — так примерно. Вот Вам странное положение и разная диспозиция поколений. В нормальных условиях старики, старушки...

Л. Горская

— ...источник мудрости и опыта, да.

Иеромонах М. Маркиш

— Да! Молодежь смотрит на них снизу вверх.

Л. Горская

— Да.

Иеромонах М. Маркиш

— И это было сравнительно недавно. И остается еще в некоторых, может быть, этнических группах. Вот тоже я припомню — интересные воспоминания моего покойного отца. Он жил у нас в Казахстане в те годы, когда после смерти Сталина кавказские народы, которые были туда изгнаны или депортированы, получили разрешение вернуться на свою Родину. Чеченцы наши, которых сегодня нами уважаемый Рамзан Кадыров возглавляет, вот это их, так сказать, старшее поколение. Это 1954 год. И отец мой тогда же там же жил, тоже в ссылке. И он дружил кое с кем из этих чеченцев и рассказывал мне, что у них были... ну, у кого-то девушка появилась, у кого-то какие-то планы на работу, на учебу. Ну, они не знали, будут они возвращаться или нет. То есть разрешение на возврат было получено, но каждый из этих чеченских юношей имел какие-то свои планы и ими делился. И вдруг в один прекрасный день они все говорят: «Все, мы уезжаем, мы уезжаем». Отец тогда спрашивает: «А чего, вроде, были какие-то сомнения?» — «Ну, старики решили!» Никаких вопросов! Старики собрались, решили, что надо возвращаться. Все, ребята! Все равно, как сказать: «Снег пошел», «Дождь пошел». Нечто совершенно от меня... Ну, то, что я под вопрос не ставлю. Вот нормальные отношения между поколениями — стабильность этой вот вертикали. Она вся разрушена, она вся развалена! Я не говорю, хорошо это или плохо, но так есть!

Л. Горская

— Ну почему? Все-таки где-то она сохраняется, и у меня среди семей моих друзей очень много семей, где это сохраняется, действительно есть.

Иеромонах М. Маркиш

— Слава Богу! Мы говорим... Когда мы утверждаем что-то об обществе, ясно совершенно, что...

Л. Горская

— ...мы судим просто по своим знакомым.

Иеромонах М. Маркиш

— Даже когда мы говорим «кризис семьи», «семья, там, такая-сякая», в то же время мы о каждом в отдельности говорим: «Ну, вот Вы стоите в стороне от этого кризиса. Ваша семья будет замечательной, счастливой, и долголетней, и вечной».

Л. Горская

— Ну, действительно, Вы все правильно сказали про то, что это вертикаль. Она не то, что у нас как-то перевернулась... Я где-то, у кого-то из своих ироничных друзей в возрасте читала недавно: «Даже не знаю, как себя вести, когда мой великовозрастный сын рассказывает мне, как правильно жить: то ли обнять, то ли дать подзатыльник!» (Смеется.)

Иеромонах М. Маркиш

— Ну, подзатыльник — нехорошо...

Л. Горская

— Ну, подзатыльник — нехорошо, ну, и понятно, что это как бы шутка, но смысл-то такой, что, действительно, зачастую родители учатся у детей.

Иеромонах М. Маркиш

— С тех пор, как прошел ХХ век, стабильное состояние общества, устойчивое движение этого общества нарушилось. И если мы сегодня, наше младшее поколение может что-то сделать доброго для старшего, это прекрасно. Что они могут и делают это доброе. А со стороны старшего поколения надо вынуть мозги из тумбочки и подумать каждый раз, что сказать этому юному человеку (не знаю, сколько бы ему лет ни было — 10, 15, 20, 25), как с ним обращаться.

Л. Горская

— А говорят, что после определенного возраста уже очень сложно перестроить систему мышления и какими-то новыми принципами овладеть, и так далее.

Иеромонах М. Маркиш

— Ага, сложно. А что?..

Л. Горская

— «Мозги из тумбочки вынуть», как Вы говорите.

Иеромонах М. Маркиш

— «А что в этой жизни просто?» — так вот надо ответить этим людям. Да, сложно. Но вот Вы беритесь за это сложное дело и делайте его. Иначе будет очень дело скверно. И христианский, опять-таки, образ мыслей, христианский образ жизни, христианские примеры — и география, и само, в конце концов, Священное Писание говорит нам все об одном и том же: никогда не поздно. Вот благоразумный разбойник, распятый на Кресте — часто мы вспоминаем этот факт, — это был первый, кто вошел в Рай. Вот он, в силу страшных страданий, которые он там перенес, и в силу того, что рядом с ним был Богочеловек... Люди перенесли те же самые страдания. Вот и сказал ему: «Господи, Ты ни в чем не виноват, а я виноват». И — да, это непросто. И вот этой непростоты — ее не надо бояться. Это тоже характерность нашего времени — что люди очень стали пугливыми, и, как сказать, привередливыми: «Это трудно, это нелегко, это... Я к этому не привык».

Л. Горская

— А еще знаете чего люди боятся, я заметила? Я сейчас себя не исключаю из числа людей. Просто говорю, что я заметила, часто люди боятся быть неправыми. Вот очень важно для человека — особенно перед своими детьми — всегда быть правым.

Иеромонах М. Маркиш

— Это уже педагогика. Это уже педагогика!

Л. Горская

— Да?

Иеромонах М. Маркиш

— Будешь... Если я боюсь перед своим ребенком признать свою ошибку, ой, я не завидую этим детям. Я очень не завидую этим детям. Если мы христиане, я, в любом случае, скажу ему, этому ребенку: «Я был неправ. Но я исправил свою ошибку». Ты походил в школу, получил там двойку, тройку, исправил ошибку? И я тоже исправлял свои ошибки, тоже двойки получал не раз — в жизни. В школе жизни получал эти двойки и исправлял ошибки. Да, скрипел, скрежетал, исправлял. И когда какой-то конфликт происходит, там что-то — постоянно это в семье происходит. «А почему папа сказал вот так, а на самом деле эдак? Ай-яй-яй-яй-яй!» И родители начинают вихлять, что-то такое... Ну, этот папа должен выйти и сказать: «Ну, я ошибся. В чем проблема? Я ошибся, виноват, простите».

Л. Горская

— Ну, это, кстати, к вопросу о доверии, да, между?..

Иеромонах М. Маркиш

— Да! Именно так доверие и выстраивается! Слушайте, есть автор очень хороший, известный нормальным родителям — отнюдь не христианский, но вот его можно назвать «христианином до Христа», как вот Иустин-мученик называл Платона и Демокрита... Я не помню, кого — Фалеса?.. Януш Корчак. Януш Корчак — «Как любить ребенка», это его дневник такой. Вот буквально то, что я говорю, он пишет там, не имея прямого отношения к христианству, и даже несколько критичный... Он был еврей, как известно, и тогдашнее христианство в Польше предвоенной вообще было далеко не в лучшей форме, судя по тому, что пишет он. Но, в то же время, его призывы к родителям, призывы, по существу, к покаянию, к стоянию перед Богом (хотя он Бога не называет)... Но вот почитайте это — «Как любить ребенка», там удивительные совершенно есть обличения родителей, их глупости, упрямства, самодовольства и пренебрежения детьми и пренебрежения своим родительским долгом.

Л. Горская

— Я напоминаю нашим радиослушателям, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». Оставайтесь с нами, мы вернемся буквально через несколько минут.

Снова в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». Я напоминаю, что сегодня у нас в гостях руководитель информационного отдела Иваново-Вознесенской епархии, руководитель Комиссии по вопросам защиты семьи, материнства и детства иеромонах Макарий Маркиш. Еще раз здравствуйте, батюшка!

Иеромонах М. Маркиш

— Да, еще раз приветствую Вас! Продолжаем, я надеюсь, наш интереснейший разговор.

Л. Горская

— И, возвращаясь к Евангелию, которое сегодня читалось в храмах, я предлагаю все-таки поговорить о теме разводов. Вот что вообще происходит? Получается, что, вроде как, по Евангелию, разводиться нельзя. Но, тем не менее, церковный развод существует.

Иеромонах М. Маркиш

— Сейчас мы попытаемся здесь порядок навести. Порядок наводится сравнительно просто: как часто это бывает, одно и то же слово служит дверью в реальности самого разного характера. Мы говорим: «противник». Слово «противник» — это дьявол, «противник» — буквальный перевод с греческого или еврейского слова «сатан», это противник в войне, не дай Бог. Это может быть противник в споре — тот, кто против меня: «Стрижено!» — «Нет, брито!».

Л. Горская

— (Смеется.)

Иеромонах М. Маркиш

— Это может быть противник мой в футбольной игре. Совершенно разные противники, одно и то же слово. Вот то же самое с разводом. Если мы внимательно почитаем Евангелие... Дело в том, что мы в Церкви, в храме слушаем так называемые воскресные чтения Евангельские, а это фрагментики, отрывки, которые церковным обычаем отобраны как наиболее значительные. Но, вообще-то говоря, и Священное Писание, и Евангелие, в первую очередь, каждый грамотный христианин (а сейчас все христиане грамотные, кроме малых детей) должен, обязан читать и изучать подробно, подряд — подряд! И если мы это будем делать, мы обнаружим, что фарисеи спрашивают Спасителя о распространенной тогда практике смены жен: по всякому ли поводу дозволено разводиться с женой? Разводиться, отсылать жену — как вот по евангельскому, сложно же отсылать. Значит, он говорит ей: «Все, ты мне больше не нужна».

Л. Горская

— «Иди на все четыре стороны».

Иеромонах М. Маркиш

— Да. «Вот тебе документ о том, что ты была моей женой и больше таковой не являешься». Выходного пособия, по-моему, не вручали, а может быть, вручали, по разным Талмудическим правилам, — и вперед. «А я найду себе другую!» И вот этот процесс на сегодняшний день ничего общего не имеет с современным разводом, но имеет много общего с безнравственной жизнью и безнравственной сменой, так сказать...

Л. Горская

— ...партнеров.

Иеромонах М. Маркиш

— Да, партнеров, совершенно верно, правильное слово подобрали. Так вот именно о чем Спаситель и говорит, что нет, это плохо, это зло, и не прикрывайтесь вот этими указаниями Моисеева закона, потому что делать этого нельзя.

А что же такое развод в своем... в том значении, которое нас сейчас всех волнует? Развод, дорогие мои, это не смерть брака. Развод — это не смерть брака, это не окончание брака. Развод — это похороны брака, это похороны умершего брака. Аналогия очень простая. Человек болен. Приходит врач. Если человек болеет, врач вылечит. Бывает, что пациент уже перестал дышать. Тогда что врач? Констатирует смерть с большой печалью, выписывает свидетельство о смерти, ставит печать, и в дела уже вовлекаются службы похоронные, и товарища нашего хоронят. Так вот эта вторая фаза — это и есть развод. А первая фаза — это деятельность мужа и жены либо по уничтожению, убийству своего брака, или одного из них, или обоих вместе, либо, может быть, излечение, исцеление, если он болен. Брак — это живое существо. Оно может болеть. Мало того, я Вам скажу даже так — что, наверное, ни один брак не существовал без каких-то заболеваний. Так ни один человек не живет, чтобы чем-то не заболеть — каким-то там насморком или больным зубом. Так и каждый брак тоже хворает. Если эти люди, которые составляют брак, муж и жена, так, элементарно говоря, не дураки, они этот брак лечат, и он выздоравливает. И выздоравливает без следа.

Мало того, как бывает иногда даже с людьми: вот он переболел — приобрел иммунитет. Или у него там была корь или свинка — все, а больше он уже этой болезнью не болеет. Так и в браке. Особенно молодой брак, если эти молодожены, молодые муж и жена, понимают, о чем идет речь, они свой брак исцеляют, излечивают и приобретают в результате иммунитет. И больше уже им эти неприятности не грозят. А если эти люди не соответствуют своему высокому званию мужа и жены, то они увеличивают эту болезнь, усугубляют. Так же и с людьми тоже бывает: вот он болен, ходит, грипп на ногах перенес, еще что-то, живот заболел, а он только водочки выпил вместо того, чтобы к врачу пойти. И в результате дело кончается смертельным исходом. И когда исход смертельный, когда брак мертв, тогда его вынуждены похоронить.

Спрашивали, меня не раз спрашивали: «Бывает ли Божья воля на развод?» Такой вопрос — казалось бы, почти что парадокс: если я скажу «нет» — значит, нельзя разводиться; если я скажу «да» — ну, что же я тогда, получается, прямо противоречу Евангелию? А вот заменить этот вопрос: «Бывает ли воля Божья на похороны умершего человека?» Ну, наверное, бывает — ну что же с ним делать-то еще? Но от этого легче? От того, что если он умер, то его хоронят, кому от этого легче? Не надо допускать его смерть, надо его лечить. Надо помнить, что врач — это Бог, а мы здесь участники этого медицинского процесса. И мы священники, и мы психологи, и, прежде всего, мы сами, мужья и жены.

Л. Горская

— Какие болезни чаще всего встречаются, наиболее распространены?

Иеромонах М. Маркиш

— Эгоизм! Болезнь... Ну, это, может быть, не болезнь эгоизма, а, как сказать, основа, основа болезней. А уже разные проявления — это вот (нрзб.) скандалы, и отторжения, и разрушение интимного союза. Дальше — разного рода внешние воздействия, такие, как — опять-таки, причины болезни, поводы — алкоголь, увлечение компьютерными играми (это последние несколько лет пошло)...

Л. Горская

— И даже среди взрослых людей?

Иеромонах М. Маркиш

— Абсолютно! И играми в узком смысле этого слова — какие-то танки там ездят, и просто Интернетом в широком смысле. Вот реальный просто сценарий, почти узнаваемый для многих. Вот можно поссориться — причем, из-за ерунды какой-то они поссорились. Значит, вечер наступил, и вместо обычного вечернего союза между мужем и женой он садится за компьютер и начинает там что-то в соцсетях выискивать. И довыискивается он до того, что с какой-то женщиной познакомится, и не с одной, а, может быть, с несколькими. Или на сайт соответствующего содержания выскочит, который его сильно привлечет.

Л. Горская

— А жена увидит — начнет ревновать. Пилить.

Иеромонах М. Маркиш

— А когда жена увидит, она уже видит это либо слишком поздно, либо реагирует неправильно — и, в общем, дело пошло. Вбит клин между ними, этот клин расширяется, эта рана загнивает, и получается все очень плохо. А получаться так не должно. Вот те самые болезни, которые надо вовремя лечить. И лечить их можно только тогда, когда оба — муж и жена — имеют на это намерение, оба хотят исправить, исцелить брак. А уже когда дело зашло далеко, этого намерения, этого движения воли у них нету. Или есть, но на словах. Или, там, что-то еще. И священник, любой священник Вам это подтвердит — мы это видим, постоянно происходит. В хорошем случае, муж и жена с той или иной степенью целеустремленности идут к священнику — вместе, вдвоем. И тогда есть хороший шанс, что священник поможет. Нет, священник не исцелит их брак — брак исцелит только Бог, но поможет принять это лекарство от Господа, исповедует одного, исповедует другого, услышит взаимные претензии, каждому в отдельности скажет: «Ну, что ж Вы так поступаете, Ваша жена хочет совсем другого». Жене скажет: «Ну, вот так Вы делаете — не надо так поступать». И так далее. И постепенно, может быть, быстро, а может быть, и медленно их брак придет в состояние... нормализуется.

Л. Горская

— А правда обращаются? Или это такой идеальный образ?

Иеромонах М. Маркиш

— Нет, не идеальный — реальный. Реально паства обращается. Не всегда помогает, это я просто по своему опыту говорю. Иногда помогает. Помню, мне пришлось... Они уже — жена в панике побежала, говорит: «Все, муж уже мне назначил время, когда идти в суд или в ЗАГС разводиться». Ну, было дело недалеко, возможность была, я туда пошел вместе с этой женой. И с этим мужем мы проговорили минут 20, и он от этой идеи отказался. Они в тот день разводиться не стали. А потом прошло некоторое время, прибегает жена тоже в храм — я тогда в монастыре служил — и говорит: «Батюшка, помогите, мужа с работы прогоняют!»

(Смеются.)

Иеромонах М. Маркиш

— Оказывается, у него, увы, с алкоголем там не все в порядке. И вот, раз, значит, им помогли здесь брак сохранить...

Л. Горская

— ...семью сохранить, да.

Иеромонах М. Маркиш

— ...а тут, значит, рабочие проблемы.

(Смеются.)

Л. Горская

— Ну, как? Удалось работу сохранить?

Иеромонах М. Маркиш

— Ну, что, я уж не знаю. Я, помню, тоже с ним чего-то побеседовал, сказал ему что-то, что пить нехорошо, пьянствовать. (Смеется.)

Л. Горская

— А много вообще вот пьют?

Иеромонах М. Маркиш

— Понимаете, конечно, много. Хочется видеть уже по отчетам наших статистиков, что якобы потребление алкоголя снижается. Наверное, да. Наверное, да. И последние несколько лет, года два приблизительно, мы видим, так сказать, некоторый подъем национального духа, национального сознания, который совершенно естественно сопровождается снижением вот этих самоистребительных тенденций.

Л. Горская

— Ну, кстати, хочу отметить, что в этом году мы, гуляя во время новогодних выходных, обратили внимание, что почти нет пьяных на улице.

Иеромонах М. Маркиш

— Да!

Л. Горская

— Непонятно, по какой причине, правда — то ли пьяные дома все сидели, то ли их действительно меньше.

Иеромонах М. Маркиш

— Тенденция есть. И важно сейчас ни в коем случае не почивать на лаврах, но вот этот успех, который существует, мы его видим в том направлении, его надо обязательно развивать, укреплять и расширять. Знаете, кто немножко имеет какой-то опыт, я уж не говорю, военных действий, но, по крайней мере, службы в Вооруженных силах, знает этот тактический принцип: любой успех надо всегда закрепить, развить и расширить.

Л. Горская

— Это любой спортсмен знает.

Иеромонах М. Маркиш

— Ну, и, тем более, спортсмен. А в конце концов, вот даже Вы посмотрите по «Посланиям апостола Павла», вот эти спортивные аналогии, военные аналогии — они там идут вместе одна с другой.

Л. Горская

— А раз уж мы коснулись этой темы, хотела спросить, а отчего вообще люди пьют? Ну, это актуально — от чего? Ведь не так же просто.

Иеромонах М. Маркиш

— Люди пьют, потому что им плохо. А дальше получается — как она — мертвая петля: чем дальше пьют, тем хуже делается. Чем хуже делается, тем больше пьют. У меня тоже память сохранила мне такой эпизод, очень печальный. Во дворе храма... А, точнее, внутри храма ко мне подошли, еще в монастыре тоже я служил: «Батюшка, пришел мужчина, пьяный совершенно. Помогите вывести его». Я был не служащий. А там женский монастырь — ну, что ж... Я пошел, взял человека под руку, вывел его из храма. Молодой мужчина. Причем, знакомое лицо, он приходил в храм, и я его видел с детьми. И говорю: «Ну, что ж так? Ну что ж Вы напились пьяный?» Ну, так как-то, по-дружески. А он мне отвечает: «Да, я Вам сейчас объясню, почему. Потому что, — говорит, — когда я трезвый, мне только хочется повеситься, и больше ничего». Вот такой ответ он мне дал. Хотя я знал, что он женат, у него есть ребенок. Что я там ему говорил, я уже не очень помню, но мне было очень печально и горестно, что вот человек... Ну, что он, во-первых, испытывает такое состояние, будучи женатым человеком, молодым, не знаю, 30 лет, может быть, не было, и женатым, и будучи отцом ребенка, и что вместо того, чтобы — ну, мало ли, какие сложности в жизни бывают — прийти хотя бы в тот же самый храм, к тому же священнику для разговора, для просьбы, для какой-то там совместной молитвы, в конце концов, приникнуть к источнику жизни и добра, вместо этого вот он так на это реагирует.

Л. Горская

— А откуда вот эта боль вообще берется, тоска эта?

Иеромонах М. Маркиш

— Берется она из нашего человеческого несовершенства, из нашего греха, из нашей греховности. Человек совершает грехи — или сам совершает, или оказывается жертвой какого-то греха. Без страдания, без боли нет, к сожалению, этой жизни. Начиная от ерунды, от, я не знаю, дупла в зубе... А бывает очень больно, да. И кончая, действительно, трагедиями. И болезнями, и смертью, и распадом брака. Вот мы говорили с Вами о распаде брака только что. И говорили, что вот они вдвоем его разрушают. А, к сожалению, нередко бывает, что разрушает одна сторона. Что один из супругов, в общем-то, грубо говоря, ни при чем, а второй оказывается источником, убийцей, прямо скажем, убийцей брака. И, разумеется, это очень больно. И я сам в прошлые годы далекие испытал нечто подобное. Потому что я монах, но у меня есть опыт супружеской жизни. А дальше стоит вопрос: куда? Вот я получил этот удар, вот я получил эту боль, вот я испытываю это страдание — какую дорожку я выбираю? Как в сказке: направо пойдешь — смерть найдешь, налево пойдешь — царство найдешь. Вот куда пойти? Если мы христиане, всегда надо идти за Христом. И вспомнить, что Господь Бог дает нам возможность... не дарит, как трамвай по рельсам, но указывает, как шофер автомобиля, направление — из любого зла извлечь добро. Из любого недоброго события извлечь добрый результат. А сатана, наоборот, из любого доброго события... любое хорошее дело в этой жизни подсказывает нам, как сделать хуже, как его испортить, испоганить. Вот Вам тут такая, как это сказать... дорожная регулировка.

Л. Горская

— Напоминаю нашим радиослушателям, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». Сегодня у нас в гостях руководитель информационного отдела Иваново-Вознесенской епархии иеромонах Макарий Маркиш. Отец Макарий, мы говорим с Вами сегодня про семью, про детей, про то, как сохранить семью. Может быть, вернемся к практической стороне вопроса? Вот с чем, с какими проблемами Вам чаще всего приходится сталкиваться, и, может быть, Вы поделитесь с нашими радиослушателями какими-то, ну, не то чтобы готовыми рецептами, но, наверняка, ведь что-то у Вас есть?

Иеромонах М. Маркиш

— Так вот в том-то и дело, да...

Л. Горская

— Может быть, есть какой-то там тревожный маркер, симптом, который можно вовремя заметить у ребенка и начать срочно восстанавливать доверие? Может быть, есть в браке какая-то такая веха, которую нельзя не заметить?

Иеромонах М. Маркиш

— Понимаю. Если уже нельзя не заметить, то это, пожалуй, уже поздновато.

Л. Горская

— (Смеется.) Да.

Иеромонах М. Маркиш

— А вот чтобы заметить... Вот пример — все же (нрзб.) практическими примерами. Как у врачей — они называют это «клинический опыт». Они правильно говорят — клинический опыт, и приводят в учебниках разные случаи. Вот прекрасно помню: пришли гости, несколько человек — вот я был, один из гостей, еще несколько человек — в семью (муж, жена, двое детей). Две девочки. Одной девочке лет шесть-семь, а другой девочке лет двенадцать-тринадцать. И сели, как полагается, на кухне. Там большая кухня, несколько человек сидит. Маленькая девочка сидит на коленях у отца. Значит, вот они все сидят, разговаривают. А где старшая девочка? А старшая девочка сидит в другой комнате и смотрит телевизор. Еще это докомпьютерная эпоха была, много лет назад. Сегодня бы она за компьютером там долбала чего-то такое или глазела. И разговор шел вот буквально о том же. Мы сейчас говорим о браке, о родителях — ну, какие-то такие темы, не интимные, но общего интереса, не то, что «есть ли жизнь на Марсе», а что-то такое живое. И я-то не говорил ничего, но я подумал, что, в общем-то, старшей бы девочке — ей бы как раз здесь быть, и родителям к ней обращаться, и подчеркивать ее участие в семейной жизни. А между тем они спокойно смиряются... Они могли бы пойти и сказать ей, там: «Катя...» Ну, повод найти, пригласить — несложно...

Л. Горская

— Да. «Нам интересно, что ты думаешь».

Иеромонах М. Маркиш

— Ну, вообще, если тактично как-нибудь ее там позвать, не важно. Но у них это не сработало совершенно. Через полгода они развелись, эта семья. Я вот это... Просто я вот так запомнил, что мы прямо были у них в гостях, а следующее, что я о них узнал, что они уже не муж и жена. То есть вот это вот именно, как Вы сказали, симптом, который надо было бы заметить — отсутствие единства. Единства супружеского и единства родительского, единства по горизонтали и единства по вертикали. Вот его надо... О нем надо заботиться, о нем надо постоянно помнить. И улавливать точки разъединения. Ребенок играет... Вот у нас, в наше время этот, как бы сказать, фактор разъединения, утраты единства — это, чаще всего, компьютер. Игры, разные игры. Жалуются: «Ребенок пяти лет и старше — вот он сидит, чего-то с компьютером делает, а я не знаю, как его оторвать, я отрываю или не отрываю...» А не надо отрывать! А надо идти туда! Надо садиться рядом с ним. Скажи: «Вася — или, там, кто ты есть, — покажи мне, чего там интересного?» Мне неинтересно — я отец или мать, мне совершенно неинтересно. Но мне интересен мой ребенок, я буду с ним. Сижу один вечер с ним, другой вечер. А на третий вечер я его чего-то попрошу — «ты мне помоги вот там, объясни», и я тем самым его перетаскиваю уже на свою платформу. Прихожу сначала к нему, иду к нему навстречу, а потом там его хватаю — ну, хватаю не физически, разумеется, — и перетягиваю на себя. И вот это делать необходимо. Вот эти вещи — об этом надо помнить, что это мои дети, или что это моя жена или мой муж, соответственно, и я не прячусь, а, наоборот, иду туда, к нему. И это глубоко христианский принцип, потому что Господь и Бог, Сын Божий сделал буквально это по отношению к человечеству. Он пришел к нам навстречу. Если бы можно было ограничиться указаниями, наставлениями, он бы, там, напечатал бы по листовке, раскидал бы с неба, а все бы сидели и читали. А Он вместо этого стал одним из нас. Он пришел к нам. И вот мы сегодня — все мы, и младшие, и старшие, и большие, и маленькие — должны идти друг другу навстречу.

Л. Горская

— Ну, удивительная аналогия — казалось бы, на поверхности лежащая, но не так уж и на поверхности, как оказалось. Подростки... Ну, ушел в себя — ну, и хорошо. Чем-то интересуется — ну, и слава Богу. Сидит там в наушниках, музыку слушает, с гитарой, какая-то у него компания, и, может быть, это даже спорт, все прилично выглядит — ну, и хорошо. Потому что как-то... Еще многие боятся навязываться, передавить, перегнуть палку и так далее.

Иеромонах М. Маркиш

— Ну, вот мы с вами разговариваем... Мы с Вами разговариваем по-человечески уже некоторое время. Ну что, мы перегибаем, друг на друга давим, что ли? Мы, я прошу прощения, нормальные люди — Вы и я, ведем разговор. Вот если бы здесь были (у Вас, там, детки есть? — у меня уж совсем, наверное, старше Вас дети...), — но они были бы здесь, мы вели бы очень важный, серьезный, вдумчивый, ну, может быть, какой-то уже личный разговор. Что, мы кого-то давим, кому-то коленом горло перекрываем? (Смеется.)

Л. Горская

— Ну, вот как говорят, многие родители, например, не берут детей с собой в храм, чтобы не вызвать у них отторжения. Что если ты насильно, волоком будешь ребенка в храм водить, то потом он достигнет совершеннолетия — и не будет ходить в храм. И такое, правда, часто бывает.

Иеромонах М. Маркиш

— Да, безусловно. Безусловно, мы это узнаем. Но если родители умные, они будут совершенно по-другому поступать. Маленькому ребенку они скажут: «Ну что, ты уже дорос до Церкви-то? Или еще мал, или тебя еще нельзя брать? Ты, наверное, еще маленький. Да ладно, пускай остается дома». Скажет: «Нет, я сейчас, нет! Я готов! Я все, я хороший! Я большой уже!» — «А-а! Ну, посмотрим! Пошли!» И когда они придут туда, надо ему дать сразу какую-то «награду» в кавычках, какой-то стимул: «Ну, раз ты такой уже большой, пойди, свечку зажги». Или что-нибудь еще: «Спой «Господи, помилуй!» Ну, мало ли — каждому свое. А в следующий раз он забалуется, закапризничает, скажете: «Ну, нет, все-таки, наверное, еще рановато тебе». И вот так вот они его ориентируют. И надо со священником с этим иметь контакт, чтобы, когда они пришли туда, чтобы они пришли туда не зря, а что-то там такое происходило с ними. И чтобы этот приход в храм... Понятное дело... Вот, дорогие слушатели (а Лиза, наверное, знает и без меня), мы все время сопоставляем нынешние условия и условия прежние. И вот не надо думать, что прежние были какой-то Рай — там, люди с крылышками ходили. Но что нынешние условия — это условия кризиса, условия какой-то резкой перемены. Как вот плывет лодка по спокойной воде, по плесу, а потом входит в перекаты. Разное управление этой лодкой. Так вот, в традиционных условиях, опять-таки, будь то в России или в любой другой религиозной... религиозном сообществе, ребеночек рождается. И вот глазки его раскрываются, и он уже погружен в религиозную обстановку, в религиозную среду, как рыба, в воду пущенная. Вот он в этой религиозной среде плавает, будь то церковь или костел — уж не так существенно. Он в ней плавает начиная от двух лет, допустим, к примеру, до двенадцати. Десять лет он не практикуется, а потом ему говорят: «А теперь, давай-ка, мы тебе дадим религиозное образование». И вот он садится в эту самую школу. Он уже изучает то, что в него уже вошло. И если нравственный и интеллектуальный, какой-то у него импульс есть, значит, он начинает все впитывать.

Сегодняшние дети совершенно в другой среде воспитываются. И когда их сажают за парту в воскресной школе и говорят им: «Бог создал Вселенную за семь дней», они говорят: «Да-да-да, плети мне, лапшу на уши вешай».

Л. Горская

— А как же период полураспада?

Иеромонах М. Маркиш

— Ну, да-да-да! Вот все эти вещи!

Л. Горская

— (Смеется.)

Иеромонах М. Маркиш

— Понимаете, как это все делается? Но это уже вопросы педагогики. Видите, здесь педагогика такая — в узком смысле, дидактика, обучение. Педагогика в широком смысле — воспитание детей в семье, в еще более широком смысле — нормального семейного климата, когда папа с мамой... Вот часто спрашивают — так уже применительно к взрослым детям, подросшим. Я не говорю — взрослым, но к подросшим, которые уже сами по себе: «Я сам все знаю», в шестнадцать лет. Что мы должны делать, что должны дарить, делать для своих детей отец и мать, когда дети уже, по существу, ничего не воспринимают, кроме?.. Только, может быть, наличные деньги они воспринимают, а больше ничего не воспринимают. Так что делают отец и мать? Вот что? Вот я ответ такой знаю: они должны любить друг друга. Ребенка они любят, это так. Но они должны друг друга любить со страшной силой. Чтобы этот ребенок или уже юноша и девушка, соответственно на них посматривали так, знаете, снизу вверх и смотрели: «Да, вот, оказывается, кое-что бывает совсем по-другому! И не где-нибудь, а в моем доме!» И когда они понимают, что в их доме есть что-то очень хорошее, то есть когда что-то произойдет на стороне, они, вместо того, чтобы прыгать с крыши, побегут в родной дом. Потому что они имеют вот эту притягивающую силу, родители дают им возможность.

Л. Горская

— Большое спасибо, отец Макарий! Наша передача, к сожалению, подошла к концу. Но я надеюсь, что мы еще с Вами встретимся не раз в нашем эфире!

Иеромонах М. Маркиш

— Да! И я тоже надеюсь!

Л. Горская

— Я напоминаю нашим радиослушателям, что в эфире программы «Светлый вечер» сегодня был клирик Иваново-Вознесенской епархии иеромонах Макарий Маркиш. Всего доброго!

Иеромонах М. Маркиш

— Всего Вам доброго! Спасибо, Лиза! Спасибо, дорогие слушатели!

Л. Горская

— До свидания!

Иеромонах М. Маркиш

— До свидания!

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем