«Экспедиции к возрождающимся храмам русского севера». Протоиерей Алексей Яковлев

У нас в гостях был настоятель московского храма преподобного Серафима Саровского в Раеве протоиерей Алексей Яковлев.

Мы говорили о значении восстановления храмов на русском севере и о том, как экспедиции меняют участвующих в них людей.

Ведущий: Константин Мацан

---

Константин Мацан:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Здравствуйте, уважаемые друзья. В студии у микрофона Константин Мацан. В гостях у нас сегодня протоиерей Алексей Яковлев, настоятель храма преподобного Серафима Саровского в Раево, руководитель проекта «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера». Добрый вечер.

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Добрый вечер, дорогие друзья.

Константин Мацан:

— Очень рад вас в студии Радио ВЕРА приветствовать. Давно мы с вами вместе не встречались у микрофона. А между тем, всегда интересно вас поспрашивать о вашем проекте, об этом удивительном деле, которое вы называете общим — возрождение деревянных храмов Севера. Можно, может быть, с некоторой грустью заметить, что время идет, а не восстановленные храмы не заканчиваются, их по-прежнему много и по-прежнему нужно их консервировать или восстанавливать, как минимум, чтобы они не разрушались дальше. Давайте так, за последнее время что было, куда вы ездили, что интересного для себя увидели? Вы давно уже в этом деле, но наверняка не перестаете удивляться встречам и происходящему.

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Да, жизнь сама по себе удивительна, и замечательно отмечает Константин Паустовский, что путешествия и дают возможность осмыслить жизнь, то есть дают возможность сделать какие-то выводы, посмотреть на себя со стороны. И в этом смысле очень здорово, что есть возможность отправиться, может быть в самый удивительный уголочек земного шара — Русский Север. И не просто там побывать, но еще и сделать там что-то хорошее. Поэтому путешествия уже сами по себе хороши. Еще здорово, когда есть возможность сохранить частички нашей русской культуры, сохранить древние святыни, когда есть возможность пообщаться с замечательными людьми, которые живут в этих отдаленных местах и которые так же как и ты отправляются за тысячи километров для того, чтобы что-то хорошее там сделать.. В этом году мы, участники проекта, побывали в 68-ми экспедициях, потрудились в 32-х храмах и часовнях в Архангельской, Вологодской областях, в республике Карелия, в Ленинградской области, в Коми, в Тверской, потрудились в Костромской области. Каждое место, куда мы приезжаем — всегда что-то удивительное, уникальное. Наши прадеды не в случайных местах строили храмы, всегда это самое красивое и сам храм даже в разрушенном состоянии остается удивительно красивым. Красивым с точки зрения архитектуры, с точки зрения своей истории, а еще и с точки зрения того, как он был сделан. Потому что чем больше ты трудишься в проекте, тем больше начинаешь, что называется умением читать памятник. Ты видишь, с какой любовью он создавался, какие технологические приемы применялись, удивляешься его стойкости, несмотря на то, что это хрупкое вещество, материал — дерево. Удивляешься, конечно, тем людям, которые создавали такую красоту, дошедшую до наших дней.

Константин Мацан:

— Расскажите подробнее о тех людях, которые с вами едут. Много лет вы наблюдаете, общаетесь, дружите, молитесь вместе с людьми, которые решаются из комфортной жизни, из уюта городских квартир поехать в экспедицию, по сути, в поход, спать в палатках, готовить на костре ради того, чтобы днем трудиться, носить бревна и что-то еще делать. Что движет этими людьми?

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Я думаю, что как это, может быть, ни звучит обыденно, но ими движет любовь к подвигу, любовь к созиданию. Ими движет забота, объективная забота и о русской культуре и о древних святынях. Ими движет забота и о своей душе. Есть в этом и момент приключения, без этого жизнь человеческая была бы не такой богатой и интересной. Интересно, что все люди, которые отправляются на Русский Север, чрезвычайно признательны Русскому Северу и проекту за то, что получилось открыть для себя этот удивительный край, открыть для себя замечательных людей из твоей команды. Не так давно был день рождения одного из священников, отца Дмитрия Николаева, который ездит на Русский Север.

Константин Мацан:

— Он был у нас в программе не раз на Радио ВЕРА в «Светлом вечере».

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Когда пришел на день рождения, все в первую очередь говорили: батюшка, спасибо вам за проект. И это было искренним, потому что это то, что в нашей жизни городской, в жизни мегаполисов необходимо. Если раньше люди, которые жили вблизи с природой, имели возможность физического труда, имели возможность наблюдать красоту, впитывать ее, жить в этой красоте, то сейчас условия жизни неестественны для человека. Это большие, созданные руками человека из бетона, стали, проводов образования и, можно сказать, в них нет Бога. То, что называется естественным Богооткровением, когда человек постигает красоту Божию, величие Его через рассмотрение созданной им природы, в городах этого нет. Напротив, в городах больше рекламы на всех возможных поверхностях, даже каких-то, казалось бы, для этого не приспособленных. А природа это то, без чего человек жить не может. Гармоничная человеческая личность не может не дышать свежим воздухом красоты Божьего творения. Выезжать на природу абсолютно важно и нужно. Тем более если это связано не только с тем, что ты куда-то поехал и где-то на природе вкусно покушал, что само по себе неплохо, но когда ты еще и потрудился. А накормили тебя, кстати, так вкусно, что дома ты так и не кушал, например, в экспедициях в этом году, в которых я побывал. Или в этом году было уникальное явление, что в возрождаемом храме в труднодоступном местечке Коми после проведенных работ первую литургию служили целых два архиерея.

Константин Мацан:

— Ничего себе.

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Да. Один — это викарий святейшего патриарха владыка Матфей Егорьевский. А другой — владыка Иоанн Уржумский, который некогда был викарием святейшего патриарха. Владыка Иоанн приехал из Уржума со своей командой. Владыка Матфей собрал свою молодежь, оплатил дорогу для очень хорошего, прекрасного хора, который в таких спартанских условиях, что для него в обычной жизни было не характерно, для регента-девушки, для прочих певчих. Они это путешествие предприняли. На богослужении, которое совершалось в храме в удивительно красивом месте, на прекрасном озере, в еще живой деревне, хотя там живет человек, может быть, сто, на богослужении присутствовало более трехсот человек. Все, кто в деревне жил, были на этом празднике. Замечательно, что по окончании наших работ местное духовенство в этом храме совершает богослужения, и люди продолжают посещать храм, как это было во время того, как работали наши экспедиции. Я говорил о том, что кто-то едет для того, чтобы работать и такая возможность у него есть, и вдобавок он удивляется возможностям своего организма. Даже спортсмены не ожидают от своего тела, что можно так много трудиться. А девушки, которые едут, если они не трудятся, если они не антисептируют какие-то поверхности, стараются вкусно приготовить. Чего только там не ели, чебуреки, еще что-то, просто невероятно.

Константин Мацан:

— Где они все готовят? На костре, на огне прост?

Протоиерей Алексей Яковлев:

— На костре, да.

Константин Мацан:

— Ничего себе.

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Есть дежурные, как правило, это юноши, которые поддерживают огонь, приносят воду, а то, как вкусно кормят, это просто невероятно. В другой экспедиции работал один из лучших реставраторов деревянного зодчего в мире, Виталий Скопин, директор фирмы, которая реставрировала Преображенский собор на острове Кижи. Эта команда в этом году и в прошлом году работала в нашем проекте, реставрировала Никольский храм в деревне Унижма. Он говорит, что супруга всегда с надеждой, когда я уезжаю, смотрит на весы, но после того, как я возвращаюсь из экспедиции Общего дела, вес остается прежним. То есть мышц становится больше, а вес никуда не уходит. Так здорово, вкусно готовят. И вообще в экспедиции жизнь немножко другая, прям-таки настоящая, это настоящие люди, настоящие отношения, настоящее общее дело. Еще что интересно, еще и общая молитва. Обычно утром, вечером, каждый верующий человек совершает молитвенное правило, И, как правило, мы знаем, что очень сложно себя поставить на молитву. В экспедициях совсем по-другому. В экспедициях, когда молятся люди, по очереди читают молитвы, они реально ощущают в этой молитве и утешение, и прилив сил, и решительность, и уверенность. Когда я спрашиваю людей, что вам больше всего понравилось в экспедиции или что вас больше всего удивило, они говорят: общая молитва. Хотя это обычные утренние и вечерние молитвы. Кто-то отмечает, что, буквально небольшая цитата: не понятно, какой на дворе век, ведь мы христиане, а Христос Один во все времена. Во время молитвы такое чувство. Кто-то отмечает, что с одной стороны люди вместе трудятся, живут, и еще очень важно, что молятся, и молитва каждого драгоценна, это еще и училище молитвы. Опыт показывает, что, там начав совершать молитвенное правило, многие и в обыденной жизни продолжают его совершать.

Константин Мацан:

— Протоиерей Алексей Яковлев, настоятель храма преподобного Серафима Саровского в Раево, руководитель проекта «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А есть ли примеры того, когда человек ехал в экспедицию, будучи неверующим, может быть, не церковным, из любопытства, просто потрудиться, время с друзьями провести в таком походе своеобразном, и через это бы открывал для себя мир веры?

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Да. Сейчас проходит отчетная встреча с участниками экспедиции, где рассказывается о проделанных работах, я как руководитель встречаюсь с командирами, с участниками экспедиций. Буквально в прошедшее воскресенье командир экспедиции демонстрирует фильм, где юноша говорит, что когда мы очищаем храм, когда убираем наросший слой почвы, когда расчищаем его, мы тем самым одновременно расчищаем и свою душу от грехов, от каких-то неправильных наклонностей. С очищением храма происходит и очищение души. Этого юноши не было, командир говорит, что этот юноша приехал абсолютно не верующим человеком, совершенно никакого отношения ни к церкви, ни к Богу он не имел. И буквально на второй день он говорит на камеру, снимается небольшой фильм об экспедиции, такие слова. Здорово, что в экспедициях никто никого не пытается чему-то научить. Есть общее дело по сохранению святыни, которое каждый хочет сделать, потому что это, действительно, святыня, это то, что построено 100, 200, 300, а иногда и 400 лет назад. И все понимают, что без труда в настоящий момент эта святыня нашим детям уже не достанется, она просто перестанет существовать. Общее желание сохранить любовь к этой святыне и труд, это то, что говорит без слов, «приди и виждь». В этом смысле для местных жителей, которые, как правило, встречают жителей столиц с некоторой опаской, это тоже откровение. Представление о жителях столиц не самое лучшее в других городах или деревнях.

Константин Мацан:

— Москва не Россия, как принято говорить.

Протоиерей Алексей Яковлев:

— И когда приезжают люди, которые по 12-14 часов работают, это вызывает сначала удивление, а потом умиление. И люди — это во всех экспедициях — если есть какая-то деревня рядом, кормят участников экспедиций рыбой, огурцами, ягодами, грибами. Отец Владимир Суханов, такой замечательный священник, он отвечает сейчас за госпитали в Москве, говорит: только подумаешь, хорошо бы рыбки, и на следующий день приносят несколько огромных кузовов с рыбой. Подумаешь: неплохо было бы грибов. Говорит, в экспедиции для меня что было удивительно, о чем-то подумаешь, Бог исполняет сразу же, стоит только подумать и уже это есть. Это то, что удивило отца Владимира.

Константин Мацан:

— Вы заговорили о местных жителях, и мне интересно вас спросить. Если вы общаетесь с сегодняшними жителями деревни, чем они отличаются от городских жителей? Что вы в них встречаете такого, чего нет в нас? Я спрашиваю об этом с той точки зрения, что есть такое мнение, что разделение на город и деревню в каком-то смысле более-менее устарело, потому что везде коммуникации, везде интернет, телефоны, телевизор как минимум. И по большому счету, этой критической разницы между суетливым бытом в городе и, как считается, размеренной, более созерцательной жизнью в деревне — созерцательной в том смысле, что нет лишней суеты, так-то работы в деревне всегда много, можно поднять глаза к звездам и посозерцать, я в этом смысле говорю — как будто бы и нет? Или есть?

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Если посмотреть на жителей деревни, то, безусловно, гораздо большее количество людей в процентном соотношении ходит в храм. Если в деревне живем пятьдесят человек, из них десять человек ходит в храм. Если бы в городах так люди ходили в храмы, то храмов не хватало бы чрезвычайно. И это тоже некий показатель. Северные люди нелегко принимают, они относятся с некоторой опаской, настороженностью. Но зато, если они принимают, то это уже навсегда и это по-настоящему. Конечно, сейчас и в деревне люди смотрят телевизор, и это то, что воспитывает людей. Люди пользуются интернетом. Но при этом при всем, в деревне иногда встречаются удивительные люди, по красоте своей души абсолютно уникальные. Я не знаю, как в городе можно было бы с такими людьми увидеться, познакомиться, в деревне такая возможность есть. Для нас с супругой навсегда стали родными, близкими Александр Порфирьевич и Изабелла Ефимовна, с которых начинался наш проект, когда мы стали им помогать. Александр Порфирьевич уже почил. Изабелла Ефимовна, слава Богу, жива.

Константин Мацан:

— Какие красивые имя и отчество. Изабелла Ефимовна. Александр Порфирьевич. А кто они? Где вы их встретили? Кто это?

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Это бабушка и дедушка, которые жили в поморской деревне Ворзогоры на берегу Белого моря в Онежском район Архангельской области. Моя супруга как художник проезжала эту деревню и услышала стук топоров. Это был 2004 год, это было редко для Севера, чтобы кто-то что-то делал, тем более на колокольне. Как правило, и колхозы продолжали разрушаться, а правильнее сказать, то, что оставалось от колхозов. Как правило, все продолжало приходить в упадок, и стук топоров это редкое явление. Она поднялась на колокольню и увидела дедушку, который восстанавливал крышу. Оказалось, это история вообще очень интересная. Мы всегда говорим о мужчинах, но на самом деле огромное влияние на них имеют женщины. История эта началась еще за 60 лет до момента, когда супруга поднялась на эту кровлю, на крышу колокольни. Когда Александр Порфирьевич пригласил выйти за него замуж Изабеллу Ефимовну, то та сказала: как же я поеду к тебе в деревню, у тебя в деревне колокольня стоит без крыши, это какой позор-то. Прошло больше пятидесяти лет, когда они, найдя совершенно незначительные средства, фактически своими силами стали крышу колокольни восстанавливать. В этот момент как раз супруга с Александром Порфирьевичем и познакомилась. Он ее отругал, потому что подниматься было очень опасно, не было никаких сделано условий, чтобы подняться можно было на колокольню, и предложил пойти к бабушке, которая ее чаем напоит. И, действительно, люди уникальные. Совершенно чужие люди, которые приходили к ним в дом, были встречаемы в прямом смысле слова: все, что было вкусного и хорошего, выставлялось на стол. И можно у этих людей было смело остаться ночевать, потому что это было просто, не что-то необычное. Мы стали с супругой Александру Порфирьевичу с Изабеллой Ефимовной помогать деньгами на строительные материалы. Есть такая заповедь, десятую часть нужно отдавать на что-то хорошее, либо нуждающимся, либо храму. А я как священник итак деньги получал в храме, зарплату, и отдавать в свой храм было бы как-то странно. Мы стали отдавать Александру Порфирьевичу, чтобы он покупал стройматериалы и проводились бы самые нужные и важные работы. Вообще говоря о проекте Общее дело — это самое эффективное вложение средств. Что самое драгоценное на земле? Конечно, храмы, святыни, святые алтари. А как оценить храм, который построен 300-400 лет назад? Помимо того, что это произведение искусства, которому 400 лет, свидетельство о тех людях, которые жили, о их культуре, о их любви к Богу, о их любви к нам, потому что это здание 400 лет простояло и до нас дошло, это еще и святыня, за которую в прямом смысле слова люди кровь проливали в советские годы, не допуская ее разрушения. И если люди отдавали свои жизни, проливали свою кровь, исповедовали свою веру — почти во всех северных храмах священников расстреляли, либо сразу, либо в 37-м году последних добивали — то сколько оно может стоить? И вложить небольшое количество средств для того, чтобы перекрыть кровлю, починить какие-то венцы нижние, чтобы здание не упало — это стоит незначительных средств, а коэффициент полезного действия просто несоизмерим с теми незначительными средствами, которые вкладываются. И на такие небольшие средства продолжились работы на звоннице, начались работы в храме преподобных Зосимы и Савватия Соловецких, уже более нового 1850-го года. Я привез нашего прихожанина Юрия Борисовича Малых показать деревню и предложить, может быть, отреставрировать на храме 1636-го года две старые главки. Мы приехали, совершенно спокойно разместились по их приглашению у Александра Порфирьевича и Изабеллы Ефимовны дома, и Юрий Борисович с большим удовольствием профинансировал. Нашли реставраторов, сохранившихся от 90-х годов, которые работали еще в ОПИКе, мы нашли реставраторов, которые брались за это дело, непосредственно плотников-реставраторов. Стоимость сохранения двух главок, то есть реставрация, составила 250 тысяч рублей. А так как первая стоимость была обозначена 150 тысяч, я очень про себя обижался на них, ругался. В конечном итоге сохранить храм стоило порядка полутора миллионов. То есть поставить четыре новые главки, сделать новую кровлю, поменять венцы и почее. Потом, когда департамент министерства культуры услышал эту цену, они сказали: ну еще бы пару нулей и была бы наша цена. Представляете, как здорово, 1636 год, древний деревянный храм. В настоящий момент он в идеальном состоянии. Интерьеры мы сейчас делаем. А рядышком храм Введенский, уже 1750-го года, если не ошибаюсь, 18-го века. Там также восстановлены пять главок, а на установку центральной главки выделял средства уже святейший патриарх, который сам приезжал и освящал установку воздвизаемых главок. Александр Порфирьевич и Изабелла Ефимовна это те люди, которые для нас стали образцом, потому что северных людей или людей Русского Севера, конечно, становится чем дальше, тем меньше, но очень важно их еще увидеть, с ними подружиться и постараться их замечательные качества хотя бы в какой-то степени в своей жизни воплотить.

Константин Мацан:

— Вернемся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» протоиерей Алексей Яковлев, настоятель храма преподобного Серафима Саровского в Раево, руководитель проекта «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера». Мы скоро вернемся. Не переключайтесь.

Константин Мацан:

— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА продолжается. У микрофона Константин Мацан. В гостях у нас сегодня протоиерей Алексей Яковлев, настоятель храма преподобного Серафима Саровского в Раево, руководитель проекта «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера». И мы продолжаем наш разговор. Скажите, все-таки каких храмов больше, тех, которые стояли в деревне, где есть люди, или рядом с деревней, где есть люди, и вы восстановили, и там началась богослужебная жизнь, и люди стали ходить молиться? Или это храмы, которые в совсем запустелых местах, и просто нужно его законсервировать, чтобы дальше не разлагался, но о том, чтобы там возникла жизнь вокруг какая-то, речи не идет?

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Приблизительно, наверное, 30% это храмы в местах, где нет уже деревень, и 70%, где люди живут.

Константин Мацан:

— Хорошая статистика.

Протоиерей Алексей Яковлев:

— С другой стороны, людей очень мало. И работа, которую мы проводим, это в первую очередь, противоаварийные работы, но при этом храм остается храмом, и в нем можно совершать богослужения, то есть он абсолютно пригоден для служб. Противоаварийные работы более простые. Если реставрация подразумевает, что мы снимаем кровлю и делаем новую с частичными вставками того, что можно было сохранить. Противоаварийные работы подразумевают, что под существующей кровлей делается новая, и она сохраняет все, что под ней находится. Это в разы дешевле, чем реставрация. Но это отнюдь не мешает совершению богослужений. В некоторых храмах мы поводим реставрационные работы, как я уже сказал, например в Унижме, в Ворзгорах. Люди, которые живут в деревне, когда возрождается храм, то появляется что-то новое, а именно появляется частичка вечности, когда возрождается храм в деревне, то это сказывается на жизни всей деревни. Меньше людей, которые, может быть, злоупотребляют, больше радости, больше счастья. Это вообще самое главное в жизни, чтобы наша временная жизнь была бы привязана к вечности. А каждый храм это частичка неба на земле. Когда люди видят храм, даже просто его сам вид, когда люди знают, что в нем совершается богослужение, пусть нечасто, то это, безусловно, действует, облагораживает, возвышает дух от земли на небо, и молитва, которая совершается в храме, освящает всё окружающее пространство. То есть храмы вновь начинают исполнять то предназначение, ради которого строились: освящение, преображение земли и возведение человека от земли на небо. В этом смысле возрождение храмов, на мой взгляд, самая первоочередная задача для возрождения Русского Севера. Когда возрождается храм, то в условиях, когда мы разучились работать, потому что некогда, Русский Север, несмотря на суровое климатическое положение, все равно кормил Европу и зерном и маслом. Мы очень успешно торговали с Норвегией и с другими странами. А за время советского периода крестьяне работать разучились. Как правило, эти области уже были дотационными, несмотря на то, что все-таки люди работали, но уже почему-то не так. Если анализировать, почему не так, потому что меньше стал радости.

Константин Мацан:

— Интересно.

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Удивительно на Севере, что труд приносил радость, труд был как благословение Божие. Труд не что-то такое рутинное, тяжелое, а это как сотворчество Богу. И об этом говорит Дмитрий Сергеевич Лихачев. Он в юности, когда побывал на Русском Севере, удивился, с какой же любовью и радостью люди трудятся. И это чувство радости от труда, от созидания, чувство радости от творчества — это то, что было присуще русскому крестьянству, в частности, на Севере. В советский период это было утрачено, труд стал повинностью, чем-то тяжелым. Это ушло, и сейчас говорить о том, что будут эффективные фермерские хозяйства, сложно, потому что условия климата не такие благоприятные, как, например, в средней полосе России. С другой стороны есть хозяйства, которые тянут, и дают работу, и продукцию дают. В этом смысле храмы, их преображения, становление вновь объектами туристического внимания, когда люди приезжают, чтобы именно на них посмотреть, это то, что дает приток людей, а соответственно и рабочие места и для тех, кто приезжающих кормит, и для тех, кто их привозит, и для тех, кто им что-то рассказывает. Только в одной деревне Ворзагоры, благодаря возрождению храмов, появлению в деревне музея за два месяца еще несколько лет назад побывало более тысячи человек, сейчас, я думаю, что такая же тенденция. То есть несколько тысяч человек только за счет того, что это стало интересным, что храмы преобразились, это не места мерзости запустения. Это действительно частички неба на земле. В этом формате очень важно сохранять храмы, которые, с одной стороны, поддерживают экономику, дают рабочие места для обеспечения приезда различных людей, которые приезжают на эту красоту посмотреть. А с другой стороны, освящают и преображают землю.

Константин Мацан:

— Какая статистика есть у вас по количеству храмов, которым проект «Общее дело» за это время помог?

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Мы провели более пятисот экспедиций, наверное, уже около шестисот. Только в этом году у нас было 750 участников, может быть, уже больше. Только в этом году мы потрудились в 32-х храмах и часовнях. Всего мы провели работы в ста восьмидесяти восьми храмах и часовнях на Русском Севере.

Константин Мацан:

— Впечатляет.

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Триста шестьдесят храмов мы наметили к дальнейшим работам. Мы провели их обследование, у нас уже сейчас есть планы на будущий год, можно на сайте obsheedelo.ru посмотреть, уже выложены экспедиции, которые будут в следующем году.

Константин Мацан:

— Когда сезон у вас, летом вы ездите?

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Зимой создаются проекты для работ. У нас есть три штатных архитектора, которые работают.

Константин Мацан:

— Не покладая карандашей и клавиатур.

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Да. Проекты создаются, согласовываются, находятся лицензированные компании для выполнения работ. То есть зимой работа продолжается. И зимой завозятся строительные материалы, потому что по замерзшим рекам, болотам их завезти гораздо проще, чем потом.

Константин Мацан:

— Как интересно, слушайте.

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Завозятся на Буранах, самыми разными видами транспорта. Зимой тоже происходят экспедиции по доставке, с тем, чтобы, когда приезжает экспедиция, у них уж было бы все под рукой. Зимой еще и материалы более правильные. Лес, который срублен зимой, более долговечен, мы стараемся именно из такого леса...

Константин Мацан:

— Надо же, не знал никогда таких тонкостей. Почему так? Потому что в морозную погоду он срублен? Он законсервирован лучше? Он крепче?

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Я думаю, что это связано с тем, что к моменту, когда дерево засыпает, то есть когда начинаются холода, прекращается движение сока, воды в дереве, и оно в этом смысле более сухое. Поэтому, соответственно, и более долговечно. Зимой экспедиции происходят, иногда это экспедиции разведки. А сезон начинается в мае, когда можно ехать в трудовые экспедиции по намеченным маршрутам. В принципе можно участие принять всегда. Сейчас у нас новый формат. Когда мы начинали проект 17 лет назад, мы находили храм, очищали его от мусора, стирали какие-нибудь надписи похабные, проводили первоочередные противоаварийные работы. А потом по мере жизни мы уже пригляделись к храмам, часовням, и уже есть какое-то количество, вот эти 360 храмов, о которых мы заботимся, планируем потрудиться. Но есть еще и храмы, в которых мы не побывали. Сейчас этой зимой и весной я планирую небольшие экспедиции, условно говоря, выходного дня. Так, чтобы уехав в пятницу, в воскресенье ночью, к понедельнику вернуться, именно с целью посмотреть на эти храмы, часовни. В каких-то мы побывали, но это было уже десять лет назад, посмотреть, что с ними сейчас, может быть, что-то наметить к работам весной. Такие нетяжелые экспедиции, не длительные, без каких-то трудов. Я когда это анонсировал перед своими участниками экспедиций в прошлые выходные на отчетной встрече, немножко побаивался, а вдруг они все такие храмы, часовни разберут, и мне уже ничего не достанется, мне некуда будет поехать. Потому что это действительно здорово. Может быть, три дня, но три дня, которые так здорово освятят последующую неделю. Три дня, с одной стороны, путешествия, чего-то нового. Я, например, для себя вижу, как я иду на лыжах по лесу, раздвигаю ветки, и вот этот храм заросший, в лесу стоящий или часовня. Это, к сожалению, объективная реальность, такое вполне может быть. Это, конечно, очень здорово, можно найти, и если человек что-то нашел, то, Бог даст, тут будут обязательно продолжение, важно первые шаги сделать.

Константин Мацан:

— Протоиерей Алексей Яковлев, настоятель храма преподобного Серафима Саровского в Раево, руководитель проекта «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А бывают ли такие ситуации, когда вы приезжаете или просто находите храм и видите, что там уже ничего не сделаешь, он в таком плачевном состоянии, что его смысла нет пытаться консервировать, реставрировать? Или за любой случай вы возьметесь, даже, казалось бы, самый безнадежный?

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Бывают такие храмы, которые уже рухнули и представляют из себя груды бревен. В некоторых случаях получается достать из этой груды бревен главки, аккуратненько поставить их рядом, а в некоторых случаях мы просто не знаем, как быть, потому что слишком их много, провести какие-то работы очень дорого и сложно. Поэтому мы оставляем решение этого вопроса на какое-то время. Мы ни от чего не отказываемся, когда появится возможность, мы обязательно и этот вопрос тоже решим. У нас огромное количество храмов, которые уже рухнули, это уже, например, стены, и прежде чем внутри что-то сделать, нужно вынести под зорким взглядом архитектора, четкой фиксацией, чтобы было понятно, что это было, где это находилось, вынести, и делается консервационная кровля над храмом. А в некоторых случаях бывает ситуация, как, например, на реке Пинега храм, в котором вот-вот рухнет кровля и непонятно, что делать, потому что опасно даже находиться под этой кровлей, чтобы хотя бы какие-то первоочередные работы совершить. А техника к этому храму не сможет подъехать. Приходится, к сожалению, ждать, это очень печально, когда Господь поможет как-то вопрос этот решить. Мы уже думали про вертолет, но вертолет может своим потоком воздуха доразрушить этот храм, и очень опасно будет крепить кровлю. Мы думали, что может быть, понтонную переправу навести, мы этот вопрос сейчас продумываем, чтобы мог кран подъехать. Мы стараемся, как можем, но в основном, в целом более понятные есть методики. Все-таки 188 храмов и часовен, в которых уже сделаны работы, это приличный опыт, который помогает в решении тех или иных задач.

Константин Мацан:

— Мы заговорили о людях, которых меняют эти экспедиции. Как они меняют вас, как священника, как пастыря. Вы много лет ездите, наверняка вы сегодняшний не равны себе вчерашнему, позавчерашнему, и какая-то роль и этих экспедиций, того, что вы переживаете сами именно на Русском Север, в этом тоже есть.

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Преподобный Амвросий Оптинский когда-то посмеялся над полным, уже немолодым старцем, посмеялся его полноте, очевидно он был чем-то болен. Тот понял, о чем улыбается будущий великий святой Оптиной пустыни и говорит: что ты думаешь, лучше будешь, нет, — говорит, — хуже будешь. Преподобный, вспоминая слова этого старца, говорит: да, ведь хуже стал. Тут в отношении себя не могу сказать, что я стал лучше, но для меня Русский Север это то, что помогает; то, что делает из тебя человека; то, что помогает решать гораздо большее количество задач. Вообще Русский Север дает стратегические направления. Есть тактические какие-то моменты, шаги, а Русский Север помогает сделать что-то более важное, серьезное, существенное. А еще, думаю, что он дает очень хороших помощников, фактически весь Приходской совет, прихожане нашего храма, все так или иначе побывали на Русском Севере. И это очень здорово, сначала человек проходит испытание, что он не для денег. А потом, когда он почувствовал, что нет смысла работать в банке или в соцзащите, потому что гораздо больше пользы работать там, где ты действительно что-то хорошее делаешь, где ты действительно нужен, где твое время, силы реально приносят пользу и в плане организации и в плане — я про соцзащиту сказал — и в плане соцзащиты людей. Север, таким образом, является тем, что дает жизнь, как кислород, чтобы совершать какие-то бы ни было добрые дела. Я еще, если разрешите, скажу про то, что у нас в храме существует для того, чтобы подготовить людей к поездкам на Русский Север, чтобы они более эффективно были там в рамках небольшой экспедиции, школа плотников. А сейчас проходят занятия и в феврале вновь начнутся, будут проходить три месяца.

Константин Мацан:

— Это что-то очень евангельское, школа плотников, раз Христос был плотников сын.

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Но для русского человека это совсем... Там плотников сын, может быть, он был строителем, дерева на Святой Земле много не было, может быть, он был какого другого вида ремесла. А вот русский — это точно на сто процентов традиционное русское мастерство. Сейчас сложнее найти плотника хорошего, чем космонавта, потому что мастерство утрачивалось, технологии различные, машинные обработки, они все вытесняют мастерство. Очень здорово, что после того, как учим мы, их еще доучивают в Кижах, они там проходят практику.

Константин Мацан:

— Прямо в Кижах, прямо там на острове.

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Да, десять дней они еще там с утра и до ночи учатся, очень интенсивно. И потом получают дипломы в Петрозаводском университете по итогам прошедших работ.

Константин Мацан:

— Класс.

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Аттестацию проходят, получают дипломы. У нас при храме есть еще проект, называется «Маленький реставратор». Детей в возрасте 10-11 лет, может быть, 9-10 мы знакомим с профессией реставратора, организовываем их путешествия не только по музеям, но еще и обязательные мастер-классы. Реставрация камня, реставрация металла, реставрация иконы, везде дети могут не просто увидеть, но и вместе с реставраторами что-то поделать. И таким образом после десяти занятий дети реально имеют представления, кто такие реставраторы, какие они бывают.

Константин Мацан:

— Класс.

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Так что тоже приглашаем, на сайте «Общего дела» есть информация. У нас реально очень здорово, что много получается сделать, и при этом проект, который никем никак не поддерживается. Иногда бывает, что получаем мы гранты.

Константин Мацан:

— Вы имеете в виду, что не поддерживается, нет специальных целевых денег от государства или от одного крупного спонсора, который бы закрывал бы все нужды?

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Да, это проект, который существует исключительно, благодаря самим участникам экспедиций.

Константин Мацан:

— С миру по нитке.

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Например, для того, чтобы провести противоаварийные работы в храме, требуется порядка семисот-восьмисот тысяч рублей только на строительные материалы. И люди, помимо того, что тратят свои деньги порядка 10-15 тысяч рублей на дорогу, питание, еще стараются найти деньги на стройматериалы. В этом плане то, что они рассказывают о проекте, я поеду туда-то, будем делать то-то, это очень важно, потому что в прямом смысле слова наш народ финансирует проект. В этой связи, если нет возможности у тех, кто сейчас нас с вами слышит, отправиться в экспедицию, что самое лучшее, то хотя бы расскажите, что такая возможность есть. И если есть желание, то можно помочь, посмотрев какой-то конкретный храм, какую-то денежку конкретную на какой-то конкретный храм переведя. Сейчас работают архитекторы. Изначально они работали у нас бесплатно, но когда становится увлечение работой, нужно все равно людей поддерживать, им нужно семьи свои содержать. В этом плане проект всегда требует каких-то денег. И парадоксальным образом, каждый год, когда мы начинаем работы более чем в 30-ти храмах, мы понимаем, что у нас ничего нет, и в то же время к концу года мы понимаем, что все получилось. То есть это такое чудо, которое происходит ежегодно. Обороты огромные, а вместе с тем каждый раз это чудо в каждом конкретном храме.

Константин Мацан:

— А есть ли какие-то ограничения по здоровью людей, которые едут в экспедицию, вообще какая-то специальная подготовка перед поездкой нужна или вы найдете место и дело для любого желающего, любого пола, возраста, комплекции, телосложения, сил физических?

Протоиерей Алексей Яковлев:

— Дети могут ехать только с родителями, это абсолютное твердое правило. Абсолютно твердо не иметь никаких психических заболеваний, это тоже не формат, чтобы что-то где-то не обострилось в условиях трудных работ, необычных. Во всем остальном, думаю, что люди объективно могут оценить свои способности, ездят люди самые разные, и молодые, и не молодые. Средний возраст, наверное, 30-40 лет, когда люди нашли свое место в жизни, когда у них уже есть твердое понимание, чем они занимаются. Бывает, что иногда едут люди... Например, есть такой замечательный профессор Московской духовной академии Константин Ефимович Скурат, он уже почил. Его внук отправился в экспедицию, он был такой упитанный, командир экспедиции не очень хорошо знал, что же делать с этим парнем. Руками он делать не очень-то чего-то умел. Он ему поручил делать скамейки, а потом, когда скамеек стало много, решили поручить ему делать лестницу, по которой воду носили от реки, чтобы это было удобнее делать. К концу экспедиции там был Версаль просто. Знаете, что интересно. Вот этот парень на следующий год поступил на геолога. На следующий год это был уже совершенно другой парень, это был атлет, подтянутый, крепкий. Одна экспедиция поменяла обычное течение жизни. В принципе ездить можно всем, но, конечно, соизмеряя свои возможности, силы, и зная, что, может быть, будет идти все время дождь, а может быть тебя могут мучить комары. Хотя буквально из последней презентации экспедиции: что вас больше всего удивило? И парень рассказывает: вообще, когда комары летают вокруг, я спать не могу, или когда кто-то шумит, но в экспедиции комаров было много и что-то где-то шумело, но меня этот никаким образом вообще не касалось. Это его удивило. Там в экспедиции включаются какие-то другие ресурсы, другой уровень жизни. Нужно понимать, что ты едешь, и впереди могут быть какие-то сложности, машина может застрять, что-то еще может случиться. Нужно быть готовым к определенным неудобствам.

Константин Мацан:

— Ну что ж. Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» был протоиерей Алексей Яковлев, настоятель храма преподобного Серафима Саровского в Раево, руководитель проекта «Общее дело. Возрождение деревянных храмов Севера». Информацию можно найти в интернете, если поискать «Общее дело» или на сайт храма Серафима Саровского в Раево зайти. Все, кто чувствует в себе силы помочь физически или финансово проекту «Общее дело», милости просим. Спасибо огромное. У микрофона был Константин Мацан. До свиданья.

Протоиерей Алексей Яковлев:

— До свиданья.

---

Все выпуски программы Светлый вечер

• «М.М. Бахтин и Ф.М. Достоевский». Татьяна Касаткина
• «Подготовка к встрече Рождества Христова». Протоиерей Максим Плетнев
• «М.М. Бахтин и Христианство». Протоиерей Павел Карташев