«Инклюзивный театр-студия „Круг II“». Светлый вечер с Андреем Афониным (28.11.2017)

У нас в гостях был Председатель регионального отделения межрегиональной организации в поддержку людей с ментальной инвалидностью и психофизическими нарушениями «Равные возможности», художественный руководитель и режиссер интегрированного театра-студии «Круг II» Андрей Афонин.

Мы говорили о том, как участие людей с особенностями развития в творческих и театральных проектах, помогает им в развиваться и находить радость в жизни.

---

А. Пичугин

— В студии светлого радио приветствуем вас мы: Алла Митрофанова…

А. Митрофанова

— Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— Здравствуйте! Сегодня вместе с вами и с нами этот «Светлый вечер» в ближайший час проведет Андрей Афонин — председатель регионального отделения общественной организации, которая поддерживает людей с ментальной инвалидностью и психофизическими нарушениями, организация эта называется «Равные возможности». И Андрей Афонин также художественный руководитель и режиссер театра-студии «Круг II» — это интегрированный театр-студия. Мы сейчас по порядку поговорим о том, что такое интегрированный театр, чем занимается конкретно ваш театр. Мы с вами уже встречались в этой студии летом, уже прошло полгода. Те, кто помнят, еще раз послушают, но я думаю, многие не слышали или не помнят о том, чем вы занимаетесь. Расскажите, пожалуйста, что такое организация… Она довольно сложно называется —межрегиональная общественная… Вот по-простому — что за организация «Равные возможности»? Кому она помогает, кого поддерживает в первую очередь?

А. Афонин

— Добрый вечер! Если говорить об организации «Равные возможности», то это действительно межрегиональная организация. То есть в ней участвуют отделения и организации из разных городов России, которые уже более десяти лет занимаются поддержкой самой незащищенной категории людей с инвалидностью — это люди с так называемой ментальной инвалидностью и психофизическими нарушениями. То есть это те люди, для которых невозможно какие-нибудь технические средства реабилитации придумать, как это возможно, например, для людей с нарушениями опорно-двигательного аппарата. То есть невозможно построить пандус для человека с интеллектуальной недостаточностью — они им ничего не дадут. И собственно, поэтому эта категория людей с инвалидностью — одна из самых незащищенных. И особенно это касается взрослых людей с ментальной инвалидностью, потому что в настоящее время у нас в стране не существует системы сопровождаемого трудоустройства, сопровождаемого проживания таких людей. И такие люди обречены жить либо со своими родителями и ничего не делать, либо, если их родители заканчивают свой жизненный путь, то они, как правило, попадают в психоневрологические интернаты, где тоже продолжают ничего не делать. Таким образом, это существование человека, который не становится человеком в полную силу, так, как он мог бы стать, как он задуман точно не нами с вами, а кем-то бо́льшим, кто дал жизнь этому человеку. И наша задача, задача нашей организации — попытаться помочь этому человеку максимально реализовать свой человеческий потенциал.

А. Митрофанова

— Андрей, а как он мог бы этот потенциал реализовать? Чем он мог бы заниматься, если у него все те ограничения, о которых вы выше сказали.

А. Афонин

— Хороший вопрос, Алла. Он как раз связан с тем, что мы очень мало… Мы — я имею в виду обывателей в хорошем смысле слова, которые не связаны с этой темой. Потому что кажется, что если человек не может выучить таблицу умножения, то он вроде бы и не человек уже. Это вопрос очень серьезный, причем в том числе вопрос и богословский. Богословие тоже очень много поставило на карту…

А. Пичугин

— Понятие человека.

А. Афонин

— Нет, понятие интеллекта у человека. Самое высокое в богословии — это интеллект. И тем самым, на мой взгляд, это вызов современному богословию в том числе — это вопрос о том, что если у человека интеллект не самое высокое и не самое сильное его качество, то что тогда — он не человек уже, или что? И это очень серьезный вопрос на самом деле для богословия. Но, к сожалению, им не очень много, насколько я знаю, занимаются именно в этом аспекте — аспекте прикладном. Потому что, как правило, в Православной Церкви принято благотворительствовать с точки зрения оказывать какую-то поддержку материальную, физическую и т.д. Но так, собственно, поступает и система соцзащиты нашего государства: она оказывает материальную поддержку. Но, на мой взгляд, тем самым не решается основная проблема человека с ментальной инвалидностью — его самореализация. Чем он может заниматься? Да чем угодно! Там, где ему будет организована специальная система поддерживающего трудоустройства. Мы не знаем, чем бы мог заниматься такой человек до тех пор, пока мы не начнем с ним работать в этом направлении и создавать именно систему поддержки его трудоустройства, например. Потому что проблема этого человека не в том, что он какой-то не такой, чего-то не умеет, например, — не в этом дело. Дело в том, что он никому не нужен. И дело в том, что он неконкурентоспособен в современной среде — достаточно активной, агрессивной социальной среде, в которой нужно расталкивать локтями друг друга и стремиться к результату. Человек с интеллектуальной недостаточностью, как правило, неконкурентоспособный в этой среде. Но это не значит, что он ничего не может. И это не значит, что он не человек. И в этом смысле наш театр-студия, который является частью московского отделения «Равных возможностей» (наш театр в этом году как раз празднует 20 лет), вот мы пытаемся создать одну из возможностей для такого человека. А именно: создание среды, в которой этот человек мог бы заниматься различными видами творчества. И продукт его творчества становится рано или поздно произведением искусства. Не всякое творчество становится произведением искусства. Но поскольку мы обучаем наших ребят профессионально работать в сфере театра, в сфере художественных различных направлений творческой деятельности, то рано или поздно человек научается определенным навыкам ремесла. Но дальше он, как настоящий художник, предлагает свое содержание тем или иным направлениям своей творческой деятельности. Например, в нашем театре было несколько спектаклей, которые мы ставили по текстам людей с особенностями развития. Или же актерское мастерство таково, что человек с особенностями развития, в данном случае неважно, что он с особенностями — важно то, что он играет так, как никто не может играть. Это наше кредо, кредо нашего театра — что мы не показываем, что человек с инвалидностью тоже что-то умеет, а именно то, что он может что-то такое, чего не может никто другой.

А. Митрофанова

— То есть вы именно его раскрываете в той ипостаси (я прошу прощения за этот термин), в которой он максимально мог бы проявиться как индивидуальность, личность и т.д.

А. Афонин

— Совершенно верно. Мы, с одной стороны, говорим о том, что мы находимся в русле театра антропологического, который помогает человеку развиваться. То есть это не просто театр, который создан для того, чтобы тешить свое честолюбие и показывать что-то на сцене. Это театр, в котором человек постоянно развивается. Почему, собственно, театр для нас так важен? Потому что, с одной стороны, это такой институт рефлексии, то есть когда человек понимает себя лучше через другого человека. А с другой стороны, в театре человек в целостности востребован — со всеми его чувствами, мыслями, телом, со всеми его возможностями. И это очень богатый потенциал для развития человека. И поэтому мы, собственно, и занимаемся театром. И еще один аспект, который очень важен — это воздействие театра на общество. Когда к нам приходят зрители, которые вообще не были знакомы с нашим творчеством, которые преодолели свой страх перед инклюзивным театром, или перед особым театром, как мы себя называем, то есть театром, где актеры с особенностями развития, то, как правило, зритель поражается именно уровнем постановки, тем смыслом, которая несет постановка, а не тем, что на сцене играют люди с инвалидностью. Это неважно, что люди с особенностями. Мы не показываем, что бедного, несчастного инвалида нужно пожалеть. Мы, наоборот, говорим: вот, смотрите, как прекрасно играет этот актер — неважно, что у него интеллектуальная недостаточность, проблемы опорно-двигательного аппарата и т.д. Это дает определенный дополнительный эстетический эффект: наши актеры действительно самобытны, они очень интересны, очень красивы, но очень нестандартны. И это как раз, что очень важно в искусстве — поиск нового, поиск совершенно другого тела, другого сознания, другой эмоции. И наши актеры это дают.

А. Митрофанова

— Я абсолютно с вами согласна. Если в чем-то Господь Бог недодал, то в другом компенсировал — это такой закон сохранения энергии в природе. Мне бы хотелось сейчас, если позволите, вернуться к размышлениям о том, насколько важен интеллект с точки зрения богословия. Я не богослов, мне до богословия дальше, чем до Луны, дальше, чем до Солнца. Но по моим исключительно личным ощущениям, именно в христианстве (не берусь сейчас о других конфессиях говорить) размер души (простите, что так материально выражаюсь) и сердечная мышца — они не менее, а то и более важны, чем интеллект. Может быть, это не всегда чувствуется и ощущается, но это ведь главный орган, через который мы Бога познаем. И мне кажется, что это какой-то очень важный прорыв своего рода, который есть в этой системе координат. Но дело даже не в этом. Мне бы хотелось у вас спросить о ваших зрителях: кто к вам приходит? И могут ли, способны ли, готовы ли люди, которые у вас оказываются в зрительном зале, слышать и видеть во всей полноте ту красоту, которую вы транслируете с помощью ваших актеров, через них со сцены — ту красоту внутреннего мира, которая есть внутри у них? Как это воспринимается, по вашим ощущениям?

А. Афонин

— Для наших зрителей, которые никогда нас не видели, трудно сделать первый шаг, то есть трудно заставить себя прийти на наш спектакль. Когда они приходят, дальше они, как правило, ходят на все последующие, потому что они видят именно интересное произведение искусства, а не инвалида на сцене. Я говорю о том, что мы никоим образом не взываем к жалости зрителя — мы делаем очень интересные и современные постановки современного театра. Не случайно в 2014-м году мы получили «Золотую маску» именно в номинации «Эксперимент», и этот эксперимент мы продолжаем и далее. И в этом смысле это просто интересное произведение искусства. У нас в театре сейчас работают несколько режиссеров, которые ставят очень разные спектакли. И это тоже интересно, потому что ходят не только на одного режиссера, а есть разные спектакли, на которые мы приглашаем — они бывают детские, бывают взрослые, бывают молодежные, бывают для всей семьи. Это как в обычном театре.

А. Пичугин

— Мы напомним, что в гостях у светлого радио сегодня Андрей Афонин — председатель регионального отделения организации в поддержку людей с ментальной инвалидностью «Равные возможности», и художественный руководитель и режиссер интегрированного театра-студии «Круг II». Раз мы заговорили о спектаклях, давайте сразу проанонсируем — в ближайшее время у вас будет несколько спектаклей. Расскажите, во-первых, где их можно посмотреть, и во-вторых, какие даты и как можно приобрести билеты.

А. Афонин

— У нас есть сайт нашего театра-студии «Круг II» — www.kroog2.ru, и есть сайт организации «Равные возможности» в Москве — www.rvmos.com. В ближайшее время у нас спектакли 30 ноября и 27 декабря в музее «Царицыно».

А. Пичугин

— «Атриум Хлебного дома» называется эта площадка.

А. Афонин

— Там не «Атриум Хлебного дома», а «Баженовский зал» — там будет спектакль «Волшебный мир Нарнии». Это спектакль для детей, для всей семьи по сказке Клайва Льюиса «Лев, колдунья и платяной шкаф». Это очень красивое, красочное представление, которые мы поставили под Новый год. Это альтернатива елкам в каком-то смысле, потому что это другой смысл, другой смысл спектакля, и в то же время это про какие-то другие очень важные ценности. Затем, у нас в ноябре прошла премьера нового спектакля «Школа навыворот» — это тоже спектакль для всей семьи. Это клоунский спектакль, мы его сделали вместе с профессиональным клоуном, который играет в том числе в «Снежном шоу» Славы Полунина — это Андрей Климак, мы вместе с ним поставили этот спектакль. Это такой веселый спектакль про школу, как мы ее помним, как мы ее, может быть, воображаем. И про то, как эта школа отражается в нашей реальной жизни — так как все мы вышли из школы. Этот спектакль мы в середине декабря играем, можно посмотреть информацию на сайте www.kroog2.ru.

А. Пичугин

— А я смотрю, у вас хорошие площадки — это и театр Джигарханяна, в Петербурге это Большой драматический театр имени Товстоногова.

А. Афонин

— Да, мы всегда стараемся находить партнеров. Все театры наши партнеры в том смысле, что они не берут с нас аренду — мы делаем партнерский проект, где делим выручку пополам. И это очень важно для такого театра, как наш — важна поддержка от государственных театров, потому что у нас нет своего театрального помещения. У нас есть помещение, которое мы арендуем, где мы занимаемся ежедневно и репетируем. А играем мы на профессиональных сценах, или, как в случае с «Царицыно», в зале музея. Также у нас в декабре будут и «Суфийские мотивы», и «Забытые сказки» — это наши спектакли, которые уже выпустились полгода назад. «Забытые сказки» мы год назад выпускали в Культурном центре «Хитровка». Это чудесный совершенно спектакль, где мы рассказываем русские народные сказки. Те самые, из сборника Афанасьева, которые сейчас, к сожалению, очень редко можно услышать в таком натуральном виде, что называется, — как настоящая русская культура, которая идет из древности, которая нам сообщает что-то такое, чего никакие современные сказки, никакие современные фильмы или мультфильмы не могут нам сообщить — ту глубину какого-то душевного и духовного прозрения человека, и воспитания человека, которую сообщают нам сказки. Вот такой спектакль мы поставили год назад и целый год играем его в Культурном центре «Хитровка». И надеемся, что будем продолжать его еще играть.

А. Пичугин

— Может быть, я что-то не понимаю, у меня не получается, или это на сайте ошибка: я нажимаю «купить билет» — мне же надо рассказать слушателям, как билет приобрести. А ничего не происходит.

А. Афонин

— Я технически не очень хорошо понимаю, но можно билеты купить через Тикетленд www.ticketland.ru, или через Таймпад welcome.timepad.ru, или на сайте тех театров, тех площадок, на которых мы играем.

А. Пичугин

— То есть у вас на сайте www.kroog2.ru можно отследить, когда будет спектакль, а потом уже можно найти в интернете, как купить билет.

А. Афонин

— Да.

А. Пичугин

— Мне очень интересно: вы в начале программы сказали, что у вас среди авторов пьес, спектаклей есть люди с особенностями развития. Я недавно, несколько недель назад наткнулся на удивительный проект — я не знал, что такой существует — это сетевая радиостанция «Зазеркалье», которую делают люди с умственными особенностями…

А. Афонин

— Нет, там не с умственными особенностями, там люди с психиатрическими проблемами, с психиатрическим опытом.

А. Пичугин

— Но это совершенно замечательная программа, которую они делают для всеобщего обозрения, и выкладывают, как нормальная, зрелая сетевая радиостанция. Поэтому мне очень интересно про ваших авторов — кто эти люди?

А. Афонин

— У нас было несколько таких спектаклей, их 5 уже, где используются тексты ребят с особенностями. Первый наш спектакль, программный, это был спектакль «Нарцисс и Кристофер», который мы поставили по текстам Алексея Федотова, он был актером нашего театра. Это был человек с расстройством аутистического спектра, с ранним детским аутизмом (в старой терминологии). Это был первый наш спектакль, в котором мы использовали тексты человека с особенностями. Дальше был спектакль «Отдаленная близость», который получил «Золотую маску» — там мы подобрали тексты 9 авторов с самыми разными особенностями развития: и с психиатрическим опытом, и с синдромом Дауна, с аутизмом. Это были люди, которых мы не знали — то есть это были просто тексты, которые мы нашли в интернете, или же в сборниках Алексеевской больницы, или просто нам приносили тексты наши друзья и знакомые. Дальше был спектакль «Кристофер и отец» — тоже с текстами Алексея Федотова и других наших актеров. И дальше был интересный проект «BioFiction» — год назад мы его поставили в Центре Мейерхольда, и в Большом драматическом театре показывали в Петербурге, и в Псковском академическом театре драмы имени Пушкина. В этом проекте была такая мультикультурная группа — были актеры нашего театра и актеры театра TXIKWA из Берлина. Они рассказывали и реальные, и вымышленные случаи из своей биографии — это была такая перемешанная история, где было непонятно — где правда, где ложь. На самом деле, иногда вымышленные истории рассказывают о человеке гораздо больше, чем факты его биографии. Поэтому спектакль назывался «BioFiction», то есть биография, и Fiction — как сказка, где не понятно, где правда, а где ложь. Это был очень интересный проект, мы долго его делали, при поддержке Гете-Института в Москве, там было много партнеров. Это была такая очень интересная история. А полгода назад режиссер Наргиз Абдуллаева, один из наших режиссеров и педагогов, и актрис, она поставила спектакль «Суфийские мотивы», где тоже использовала тексты своих актеров в сочетании с размышлениями древних суфийских авторов и своих собственных. То есть это всегда такой культурный диалог между человеком с особенностями и различными культурными текстами. Например, в спектакле «Кристофер и отец» у нас было множество текстов классиков и литературы, и драматургии, начиная от Эсхила и Софокла, и заканчивая Гарсиа Лоркой.

А. Митрофанова

— Я вас слушаю, и я вами восхищаюсь. Вы не просто работаете с людьми, которые, наверное, для нашего обывательского и стандартного представления о том, что такое нормально и не нормально, наверное, не самые простые в общении. Но вы еще и литературный материал выбираете такой, настолько сложный и богатый на смыслы, что его поднять, попытаться уложить в собственной голове и потом еще передать зрителю через актеров, с которыми еще тоже нужно иметь некие навыки работы — это просто подвиг. Спасибо вам огромное, что вы это делаете. Вам, как режиссеру, что это дает? Какая пища для ума возникает в процессе работы с вашими актерами, с этим литературным материалом, который тоже зачастую написан людьми с некоторыми особенностями. Что на выходе? Когда вы видите уже результат состоявшийся этого действа — что вы чувствуете?

А. Афонин

— Когда всё получается, то я чувствую, что мы не зря работаем. (Смеется.) Конечно, мы работаем вопреки всем и всему… У нас в этом смысле нет никаких средств специальных — то есть у нас нет госдотаций. Гранты есть, но нет постоянной помощи финансовой ни от кого, кроме как от родителей ребят, которые у нас занимаются. Что я чувствую? Я чувствую красоту, когда я вижу, как спустя много-много лет работы выходит актер… Например, в спектакле «Забытые сказки» играют и профессиональные актеры, и играет наш актер Александр Довгань — он выходит на сцену и рассказывает сказку о Фоме Беренникове. И это шедевр! Это лучшее, если можно так сказать (конечно, это не спортивное соревнование), но по воздействию на зрителя это лучшее… Это одна из самых веселых и пронзительных таких сказок, которая… При этом все остальные актеры играют прекрасно, и профессиональные актеры играют прекрасно. Но Александр это делает так, как никто не может кроме него сделать. Спектакль идет час пятьдесят, а он рассказывает где-то во второй трети спектакля. И здесь, как правило, всегда аплодисменты бывают в зале, и у меня наворачиваются слезы, потому что это действительно прекрасно! И я знаю, какой трудный путь он прошел для того, чтобы играть так, как сейчас. Мне кажется, что до тех пор, пока такие вещи происходят у нас, я считаю, что мы будем продолжать стараться выжить, потому что в этом есть смысл. Потому что для нас всегда важен смысл. И смысл наших спектаклей — как вы правильно заметили, что мы берем очень сложные, интересные и серьезные литературные произведения — потому что мы говорим о серьезных вещах. Даже если мы делаем детские спектакли, это все равно какие-то базовые вещи, которые касаются любого человека? Почему? Да потому что именно там мы все равны, там нету инвалидов — понимаете, в искусстве нет инвалидов. То есть либо есть искусство, либо его нет. Поэтому мы берем те основы, которые нас всех объединяют, что есть у каждого. Мы стараемся именно обращаться к сути человеческого существования, к сути человеческого сознания. И это не имеет отношения к уровню развития интеллекта, или к тому, может ли человек самостоятельно ходить, или какой у него костный скелет, такой или сякой. Не в этом дело — дело в том, что он человек. И потому, что он — человек, все призваны творить. И все творят на самом деле. В личном творчестве человек вообще никогда не инвалид, потому что это его личное творчество. Другое дело — как научить это личное творчество использовать (в хорошем смысле этого слова) для того чтобы делать произведения искусства — вот это отдельное искусство. И в этом смысле мы уже имеем определенный опыт и определенный метод. И, собственно, это я попытался описать в книжке, которая вышла в октябре этого года — книжка «Особый театр» как жизненный путь».

А. Пичугин

— Мы продолжим, и про книжку тоже поговорим буквально через минуту. Напомним, что Андрей Афонин — председатель регионального отделения организации в поддержку людей с ментальной инвалидностью «Равные возможности», и художественный руководитель и режиссер интегрированного театра-студии «Круг II». В студии светлого радио Алла Митрофанова и я, Алексей Пичугин. И через минуту мы вернемся, никуда не уходите.

А. Митрофанова

— Еще раз добрый светлый вечер, дорогие слушатели! Алексей Пичугин и я, Алла Митрофанова. Напомню, что в гостях у нас Андрей Афонин — председатель регионального отделения общественной организации в поддержку людей с ментальной инвалидностью и психофизическими нарушениями, организация называется «Равные возможности». И Андрей также художественный руководитель и режиссер интегрированного театра-студии «Круг II». Мы говорим о деятельности этой студии, о потрясающих спектаклях, которые там ставятся, и вообще о том, что такое сегодня равные возможности. Андрей, вы упомянули уже вашу книгу, которая называется «Особый театр» как жизненный путь». Это ваш жизненный путь. Но не только ваш, но и ваших актеров. Что дает им, с вашей точки зрения, — поскольку вы здесь сейчас в нашей студии, в следующий раз приходите с актерами, чтобы они нам тоже рассказали — что дает вам, или им, с вашей точки зрения, эта стезя театральная? Что они получают, когда они на сцене? Чем вы им можете помочь? Чем они могут помочь тем людям, которые в зале сидят зрительном?

А. Афонин

— Если начинать с книжки «Особый театр» как жизненный путь» — это действительно жизненный путь, но не меня лично, а нашего театра-студии. Потому что я всегда говорю о том, что ни я не могу поставить те спектакли, которые мы поставили в театре без актеров наших, ни они бы не могли без нас поставить эти спектакли. То есть в этом смысле у нас взаимовыгодное сотрудничество. Почему «жизненный путь»? Потому что мы очень глубоко задеты друг другом, потому что со многими актерами мы живем уже фактически многие годы. Живем в том смысле, что ребята приходят к нам по пять раз в неделю по 5-6 часов в день, мы ездим с ними в лагеря, мы ездим на гастроли и т.д. То есть мы очень хорошо знаем ситуацию каждого конкретного человека, ситуацию его в семье. В этом смысле — это жизнь. И поэтому — театр, который вырастает из этой жизни, а жизнь меняется благодаря театру. Что дают актеры своими спектаклями зрителю? Зависит от спектакля. Я помню, как мы обсуждали со зрителями спектакль «Отдаленная близость». В этом спектакле были дневниковые записи человека с синдромом Дауна, который просто писал то, что он видит. Он живет в деревне, и он пишет эти тексты сам для себя — он не предполагал, что они будут где-то, а уж тем более на сцене сыграны. Тексты такие: «Моя мама сидит у пруда. У нас созрели красные помидоры. Пошел дождь, дядя Юра не приехал косить мокрую траву. На небе горит красная Луна». И зрители после спектакля говорили: «Да мы тут, в Москве, уже забыли про то, что красная Луна бывает, и про то, насколько бывает проста, и при этом наполнена эмоционально жизнь с природой…»

А. Пичугин

— Это же здорово! Мы так хорошо помним из детства книжки Носова — не про Незнайку, а «Мишкину кашу»… Там же очень много как раз таких отправных точек — именно от сельской природы, близкой к городу. И мы не воспринимали никогда это… Знаменитый писатель Носов — и мы никогда не думали о том, что так же может написать человек с другими возможностями. А разницы никакой, на самом деле.

А. Афонин

— Конечно. И в этом смысле есть очень красивые какие-то вещи, о которых мы не подозреваем, потому что мы их не знаем. Собственно, одна из главных проблем неприятия человека с особенностями, как и любого другого, это незнание — страх от незнания. Как только мы начинаем с ним взаимодействовать, с ним встречаться, лучше понимать друг друга, у нас страх уходит на другой план. Мы просто начинаем с другим человеком дружить, общаться, делать совместно какое-то дело и двигаться по жизни. Вот, собственно, почему у нас театр как жизненный путь. И я приглашаю всех присоединиться к нашему жизненному пути.

А. Пичугин

— Самое время, давайте еще раз напомним, как это сделать.

А. Афонин

— Во-первых, приходите на наши спектакли.

А. Пичугин

— Ближайший?

А. Афонин

— Ближайший спектакль 30 ноября — «Волшебный мир Нарнии», режиссер Яна Савченко, в музее «Царицыно»…

А. Митрофанова

— Вместе с детьми можно?

А. Афонин

— Да, можно вместе с детьми.

А. Пичугин

— И под Новый год, 27 декабря…

А. Афонин

— Да, под Новый год опять же этот спектакль 27 числа. Остальные спектакли смотрите на сайте www.kroog2.ru и «Равные возможности» www.rvmos.com. И конечно, как я уже говорил, у нас достаточно трудная история с финансированием нашей деятельности. Почему трудная? Потому что мы занимаемся регулярно со взрослыми людьми с ментальной инвалидностью и психофизическими нарушениями, то есть пять дней в неделю они приходят к нам по 5-6 часов в день, как на работу. А на это денег нет, потому что нет государственной системы такого сопровождаемого трудоустройства. Очень часто говорят, что есть реабилитационные центры государственные, бесплатные. Да, конечно, есть. Но вопрос-то в том, что реабилитационный центр предполагает, что есть некое фиксированное время, когда человек получил реабилитацию — за месяц, полтора, А дальше ты уже реабилитированный, и живи своей жизнью. Вот проблема заключается в том, что свою жизнь человеку с ментальной инвалидностью и психофизическими нарушениями невозможно выстроить без поддержки. Вот что нужно создавать! Нужно создавать системное сопровождаемое трудоустройство, сопровождаемое проживание, где бы люди могли чувствовать себя людьми, а не инвалидами. И эти системы сопровождения должны быть на протяжении всей жизни человека, а не просто реабилитационный цикл на месяц, и всё.

А. Пичугин

— Я буквально на днях увидел в интернете рассказ про проект, он реализуется в Нидерландах. Мне кажется, такого при нашей жизни у нас не будет. А вдруг будет? Там люди со старческими отклонениями, с деменцией, живут в отдельном поселке, где им предоставлены все условия жизни. Пока вы рассказывали, я вспомнил это, как положительный пример того, как подобные проекты развиваются за рубежом. Люди живут в поселке — он, естественно, закрытый. Но они этого не понимают, потому что их окружают специалисты, которые все время за ними наблюдают. Специалисты — это и кассир в магазине, это и врачи, это и домработники, работники соцсферы. Но люди не понимают, что это врачи. Они живут в своем собственном поселке, занимаются своими делами. И для каждого восстановлена обстановка того времени, в котором у него начались отклонения, какие-то проблемы с памятью — для кого-то это 60-е годы, для кого-то начало двухтысячных. Но все живут вместе. И самое главное, что люди абсолютно интегрированы в обыкновенную среду. Понятно, что это сделано искусственно, но насколько это всё сделано с любовью. А у нас — ПНД. Все равно ПНД.

А. Афонин

— Это отдельная тема. Может быть, для следующей передачи. На мой взгляд, та система психоневрологических интернатов, которая у нас сейчас существует в России, несмотря на все проблемы, связанные с этой системой, тем не менее держит очень многих людей просто в ситуации жизни. Потому что если их выкинуть на улицу, то их жизнь, скорее всего, закончится очень быстро. Но я говорю о том, что нужно всю систему менять нашей жизни. Не то, что «есть интернаты, они плохие», давайте с ними бороться. Да не в этом дело…

А. Пичугин

— Не надо бороться с интернатами, альтернативу надо создавать.

А. Афонин

— Да. Нужно самим что-то сделать для того, чтобы мы могли принять людей с особенностями в нашу жизнь — для того, чтобы они смогли жить в соседнем подъезде, например. Одним из членов нашей организации является Центр лечебной педагогики и дифференцированного обучения во Пскове — там куплены 2 квартиры на средства города и родителей. И в этих двух квартирах в многоквартирном доме ребята живут в обычной среде. Их поддерживает социальная служба. Но тем не менее они живут в обычной среде — ходят в свои мастерские и т.д. То есть у нас есть островки, которые в нашей стране уже появились, но их очень мало по сравнению с величиной нашей страны. И, к сожалению, очень мало людей понимают, что именно это и является системой социальной поддержки, и должно быть системой социальной поддержки, а не просто откупиться деньгами — дали инвалиду пенсию, и забыли про него. Надо именно создать условия для его самореализации. Мы в нашей организации занимаемся тем, чем мало кто занимается. У нас поэтому нет государственного финансирования, потому что это было бы дорогостояще, если бы оно было государственным. Хотя, с другой стороны, может быть, и наоборот, в чем-то и выиграло бы государство, потому что средства тратились бы целево и на то, что чтобы люди приносили пользу обществу, а не были бы инвалидами на периферии. Но тем не менее для нас очень важна поддержка, в том числе и финансовая, и мы пытаемся разными способами ее привлечь, в частности, мы сейчас открыли короткий смс-номер.

А. Пичугин

— Давайте сейчас назовем его.

А. Афонин

— Если у вас появится желание поддержать нашу деятельность, то с любого номера любого оператора можно отправить на номер 3434 смс: слово «равные» и сумму платежа, которую вы готовы были бы пожертвовать…

А. Пичугин

— Через пробел?

А. Митрофанова

— Сейчас повторим еще раз: 3434, в сообщении: слово «равные», пробел, и любая сумма.

А. Пичугин

— Помимо короткого номера, есть еще какие-то способы вас поддержать, вам помочь?

А. Афонин

— У нас и на сайте есть какие-то способы финансовой поддержки. Но есть не только финансовая поддержка, есть поддержка и со стороны волонтеров. Сейчас приходит очень много молодых людей — и студентов, и друзей тех студентов, которые к нам ходят. Им просто очень интересно заниматься творчеством и очень интересно общаться с нашими ребятами. Но иногда нам нужна прицельная поддержка, например: человек, который не может по городу передвигаться самостоятельно, а может передвигаться только со своей мамой, а мама, например, находится сама в ситуации инвалидности, — то здесь нужно сопровождение человека от дома до занятий и обратно домой. К сожалению, такой службы еще не существует, на нее нет средств. И человек физически не может попадать к нам на занятия, потому что некому его привезти. И здесь нужны волонтеры.

А. Пичугин

— Здесь нужны волонтеры с автомобилями…

А. Афонин

— Даже не на автомобиле, а просто на городском транспорте. То есть просто физически сопровождать, потому что человек сам не привык перемещаться по городу.

А. Пичугин

— Давайте напомним, что Андрей Афонин — председатель регионального отделения общественной организации в поддержку людей с ментальной инвалидностью и психофизическими нарушениями «Равные возможности», и художественный руководитель и режиссер интегрированного театра-студии «Круг II» в «Светлом вечере» сегодня.

А. Митрофанова

— Андрей, вы рассказываете, а я вспоминаю один из моих любимых фильмов, который называется «Человек дождя», где Дастин Хоффман и Том Круз играют двух очень близких друг другу людей. Но то, что они близки, тот человек, которого играет Том Круз, без отклонений, вписывающийся, так сказать, во все стандартные представления о том, что есть норма, он этого не понимает. И он только со временем, вглядываясь, когда ему сама жизнь дает такую возможность, когда создаются такие обстоятельства, чтобы вглядеться в человека, который рядом с ним (его играет Дастин Хоффман), он понимает, что этот человек ему его самого гораздо более серьезно и глубоко раскрывает, чем он мог себе это представить. Когда я слушаю вас — вы рассказываете о ваших спектаклях, о том, что делают ваши актеры, или авторы текстов. Тот текст, который вы приводили — совершенно потрясающий. У меня ощущение, что зрители на ваших спектаклях испытывают примерно то же самое. То есть это как возможность увидеть собственную жизнь, мир, в котором мы живем, с какой-то более фундаментальной и глубокой стороны, чем мы привыкли, находясь в режиме какого-то тараканьего бега, или чего-то еще, или бега по кругу — как угодно это можно называть. Но люди, с которыми вы работаете, и тексты, которые они создают — они этот мир видят как-то иначе. Они концентрируются на чем-то более важном — на каких-то других смыслах, что ли. Может быть, я не права? Вы меня тогда поправьте.

А. Афонин

— Я бы не стал говорить, что на более или менее важном — именно на другом. Когда мы говорим об искусстве — в искусстве всегда же важен этот иной взгляд на мир. Нужно как-то иначе посмотреть на мир, чтобы увидеть его другими глазами. И в этом смысле человек с особенностями как раз и позволяет нам увидеть мир другими глазами. И соответственно, этим обогащает нас, то есть мы можем через него что-то такое увидеть, что мы бы без него не увидели. И тем самым этот человек с особенностями становится нам очень важным и близким, потому что он рассказывает нам эту тайну о человеке. Собственно, как и вообще театр, на мой взгляд, он всегда задает этот вопрос. Это бесконечный вопрос, тайна о человеке: что есть человек? И он исследует этот вопрос. Человек с особенностями — это один из ответов. Это не значит, что только так можно, и это не значит, что только он такой весь из себя прекрасный, и лучше, чем все остальные. Нет. Это, прежде всего, человек — человек со всем комплексом проблем, особенностей, и особых особенностей. Но он, действительно, когда становится способным выражать себя в мире, он вдруг приоткрывает нам какую-то новую тайну о человеке. Когда мы начинали с нашим слабослышащим актером учить его петь, мне говорили: «Да зачем? Так не бывает, так не нужно делать. Они же поют жестовые песни».

А. Пичугин

— Да, в Театре мимики и жеста это активно в свое время продвигалось, и показывали спектакли.

А. Афонин

— Да, есть жестовое пение. А мы решили, что… Мы же видим, что у человека внутри музыка живет, и он ее поет…

А. Митрофанова

— Вы так просто об этом говорите: «Мы же видим, что у человека внутри музыка». Это же как нужно в него вглядеться!

А. Афонин

— А без этого никак нельзя работать с такими людьми, если ты не вглядываешься в него. И он хочет петь — петь своим голосом. И мы стали развивать его голос.

А. Митрофанова

— Получилось?

А. Афонин

— Он поет так, как никто не поет — слезы текут градом. И это не потому, что это глухой поет, а потому, что он поет всем своим существом! И он поет так нежно, что просто обалдеть. Вот вы спрашивали — какой смысл? Вот для меня это всегда радость — когда так удается. Тогда понятно, все наши годы трудностей, которые мы все время преодолеваем, они не зря. Потому что всё остальное — оно преходящее, а это… И это тоже преходящее, но оно какого-то другого качества — другая ценность вот этого настоящего, чистого творчества.

А. Митрофанова

— Какие вы удивительные вещи говорите. То есть он в этот момент на сцене не то что выполняет свою работу — нет, он в этот момент творит.

А. Афонин

— Да, конечно, он творит. У нас в спектаклях очень много таких моментов, когда возможна импровизация: есть каркас, а внутри него возможна импровизация. И вот когда ребята научаются импровизировать, у них это получается хорошо — тогда возникает момент истины.

А. Митрофанова

— Удивительно.

А. Пичугин

— У нас уже немного времени остается. Давайте еще раз слушателям напомним о том, где можно в ближайшее время посмотреть ваши спектакли и как вас можно поддержать. Ближайший спектакль 30 ноября.

А. Афонин

— Да, 30 ноября «Волшебный мир Нарнии», и 27 декабря он же в «Баженовском зале» музея-заповедника «Царицыно». И в декабре еще смотрите на сайте www.kroog2.ru — «Школа навыворот», «Забытые сказки», «Суфийские мотивы» — спектакли, которые у нас регулярно идут на разных площадках.

А. Пичугин

— Чтобы вас поддержать, есть короткий номер 3434 — в сообщении нужно написать слово «равные», и через пробел сумму, которой мы можете помочь проекту. Спасибо вам большое, что пришли. Алла права — в следующий раз приходите с кем-нибудь из ваших актеров.

А. Афонин

— Приглашайте, обязательно придем.

А. Пичугин

— Напомним, что Андрей Афонин — председатель регионального отделения организации в поддержку людей с ментальной инвалидностью и психофизическими нарушениями «Равные возможности», и художественный руководитель и режиссер интегрированного театра-студии «Круг II» был гостем программы «Светлый вечер». Алла Митрофанова…

А. Митрофанова

— Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— Всего хорошего! До встречи, будьте здоровы!

А. Митрофанова

— До свидания!

А. Афонин

— Всего доброго!