Поделиться
У нас в гостях был председатель Московского общества греков, доктор медицинских наук, академик Российской Академии наук Христо Тахчиди.
Мы говорили о жизни греков на территории Советского Союза и о том, как удавалось сохранять национальные и христианские традиции.
Ведущий: Алексей Пичугин
А. Пичугин:
— Дорогие слушатели, здравствуйте, это «Светлый вечер» на Светлом радио. Меня зовут Алексей Пичугин, рад вас приветствовать и рад представить нашего гостя, ближайший час эту часть «Светлого вечера» вместе с нами и вместе с вами проведет председатель Московского общества греков, доктор медицинских наук, академик Российской академии наук Христо Тахчиди. Здравствуйте, добрый вечер.
Х. Тахчиди:
— Добрый вечер.
А. Пичугин:
— Христо Периклович, вы у нас были, мы тут считали — шесть лет назад почти, что-то мы вспоминали-вспоминали вроде год, до пандемии, год 20-й, наверное... нет, в 2017 году. Тогда мы говорили, я тут освежал, говорили мы про концерт, который посвящен празднику О́хи.
Х. Тахчиди:
— Совершенно верно.
А. Пичугин:
— Да, а сегодня мы будем говорить, на самом деле у нас тема историческая, сегодня четверг, и у нас в это время всегда в эфире наша совместная программа с музеем-исследовательским центром «Советский Союз: вера и люди», и сегодня тоже мы постараемся в рамках поговорить XX века о том, как жили греки в Советском Союзе, о том, с какими сложностями приходилось сталкиваться, обо всем об этом, ну, и о фестивале, это всероссийский Пасхальный фестиваль, который пройдет 16 апреля в Екатерининском парке в Москве, как он называется?
Х. Тахчиди:
— Ана́стасис.
А. Пичугин:
— Как мы с вами перед программой говорили: Христос Воскресе, по-гречески «Христос Анести».
Х. Тахчиди:
— Да, отсюда «Анастасис» — это «Воскрешение».
А. Пичугин:
— Вот, будет всероссийский Пасхальный фестиваль, греческий фестиваль, но давайте, наверное, мы начнем с личной истории, я открываю страничку в «Википедии» и вижу, что вы родились на территории Узбекистана современного, да?
Х. Тахчиди:
— Ну, на самом деле, это интересная тема, я родился на границе Узбекистана и Казахстана, когда моих родителей выслали туда в ссылку.
А. Пичугин:
— А откуда?
Х. Тахчиди:
— Из Батуми. Это была Южно-Казахстанская область, а район назывался Голодностепский район, а позже это стало Чимкентской областью, но самое интересное, что вот это такой клин, который делит практически Узбекистан на две части.
А. Пичугин:
— Да, если на карту посмотреть, он вклинивается так.
Х. Тахчиди:
— И вот этот клин периодически то отдавали Узбекистану, то возвращали Казахстану, и не выезжая из дома, я родился в Казахстане, жил в Узбекистане, а потом снова вернулся в Казахстан. И было это, сейчас я вам скажу, был такой председатель партии узбекской, руководитель партии узбекской Рашидов, который очень близко дружил с Хрущёвым, и вот во времена Рашидова Хрущёв «отрезал» вот этот клин и подарил его Узбекистану. Потом пришли времена Брежнева, был такой руководитель партии Казахстана — Кунаев известный, который был хорошим другом Брежнева, они целину вместе поднимали, и вот в этот период Кунаев вернул обратно этот клин. Таким образом, не выезжая из дома, я жил в двух республиках практически.
А. Пичугин:
— Ну да, это знаете, как старый-старый анекдот был: когда умер старичок из Мукачево, его потом Бог спрашивает: «Ты где родился? Он говорит: „В Австро-Венгрии“. — „А в школу где пошёл?“ — „В Чехословакии“. — „А женился?“ — В Венгрии». — «А ребёнок у тебя где родился?» — «Ну как, в Третьем рейхе». — «А внуки?» — «А внуки в СССР». — «А умер ты где?» — «Умер на Украине, только я, — говорит, — ни разу не выезжал за пределы родного села».
Х. Тахчиди:
— Да, это тот самый случай, аналогично. (смеется)
А. Пичугин:
-Да-да-да. Вот, и при этом мне приходилось много достаточно общаться с греками, которые вот так вот оказались в разных частях Советского Союза, конечно, чаще всего это вот та же история, что и у вас, откуда-то из Батуми, да и не только из Батуми, из Украины, оказывались в Средней Азии, высланы. А что это за история была, почему греков высылали?
Х. Тахчиди:
— Ну, это по национальному признаку в 49-м году, собственно, в то место, где мы жили, выслали два эшелона, один формировали в Батуми, один в Сухуми, и вот, собственно, мои родители и все, кто с ними были, их просто привезли в теплушках столыпинских, открыли их, и это была голая степь.
А. Пичугин:
— Голодная степь.
Х. Тахчиди:
— Да, а «голодная» она называлась потому, что это бывшее дно океана, это Аральское море рядом, и это солончаки, то есть морская вода подходила очень близко к поверхности земли, поэтому появлялась соль, и она выжигала все, особенно в летние периоды, вот, собственно, с чего началось там освоение этих земель: прорыли несколько скважин, отогнали вот эту морскую воду, в результате где-то поверхностный слой в несколько метров стал не соленым, и появилась возможность там заниматься сельским хозяйством, ну, вот такая история. И когда их выгрузили в эту степь, там надо было начинать жить, жили в землянках, это такая интересная история была.
А. Пичугин:
— Но оставалось у ваших родственников вот это национальное чувство, что мы греки?
Х. Тахчиди:
— Ну, безусловно, на самом деле в таких ситуациях люди выживают только благодаря вот взаимопомощи, взаимовыручке, именно таких дружеских отношений, потому что люди, которые не могли коммуницировать, они не выживали в этих условиях, они погибали, и эта среда, она очень оказала серьёзное влияние, собственно, на формирование моего поколения и так далее, то есть любовь к людям, дружеские отношения и так далее — это у нас такая аксиома необсуждаемая. И на самом деле в этот момент, вот в этом месте жило очень много людей разных национальностей, у меня в школе были немцы, греки, корейцы, финны, молдаване, болгары, ну, кого хотите, только не было местных жителей ни одного.
А. Пичугин:
— Ну да, у меня семью деда точно так же из Поволжья выслали в Карагандинскую область.
Х. Тахчиди:
— Ну, да, вот, собственно, в Караганде тоже были, наших очень много было, да.
А. Пичугин:
— Вы смотрели фильм «Щепотка перца»?
Х. Тахчиди:
— Нет.
А. Пичугин:
— Нет? Чудесный фильм, снятый в 90-е годы, или в начале 2000-х, про греков в Стамбуле, когда в середине 60-х годов им надо было уезжать в Грецию, и как им было тяжело уезжать из Стамбула, где они жили веками, ну, как веками, ну вот всё это время, вся эта греческая диаспора мощнейшая Стамбула, и как их в Греции считали турками, а в Турции, соответственно, греками. Это очень тяжелый, но очень какой-то такой, знаете, прекрасный возвышенный фильм.
Х. Тахчиди:
— Ну, нам это очень тоже знакомо, потому что вот уже когда распался Советский Союз, собственно, начиная с 60-х годов разрешили выезжать вот с этих территорий, и много наших греков уехало в Грецию, так там мы «русские» все, хотя, в общем, все абсолютно во всех поколениях чисто греки.
А. Пичугин:
— И ощущали себя греками, но тем не менее.
Х. Тахчиди:
— Да, да.
А. Пичугин:
— От этого обидно, или это уже просто данность, которая, всё равно Греция, вот евреи уезжали в Израиль, всё равно это земля обетованная, хотя для многих они там тоже «русские»?
Х. Тахчиди:
— Ну, я думаю, что нет, это не обидно, но это такая специфика, как вам сказать... Ну, вот немцев у нас очень много тоже жило, они тоже в Германию уехали, очень много моих друзей, школьных друзей. Я в один период своей жизни, это где-то в «нулевых», сделал такой круиз по Германии, я занимаюсь офтальмологией, мне было интересно, как построена офтальмология в Германии, и проезжая по клиникам, ещё и навестил своих друзей школьных, и они там все «русские» тоже, хотя вообще полностью чистокровные немцы и уже несколько поколений только начинают как бы адаптироваться, выветриваться и так далее. Ну, на самом деле, в нашем посёлке основная часть были греки, это процентов 40, процентов 40 были немцы, и остальных вот понемножку, всяких разных других национальностей. У нас и в школе так было и в классе, и учителя все были тоже ссыльные, вот у нас математику вёл немец из Тбилиси, физику немец из Подмосковья, кандидат наук Виктор Андреевич Уц, а там был Юрий Николаевич Бланк, но это были феноменальные учителя, в школе в нашей заканчивали, как правило, там с золотыми медалями порядка десяти человек, и все ребята поступали в высшие заведения, причём в Москву, в такие мощные заведения, очень много состоялось людей, достаточно интересные карьеры у них, там директора крупнейших металлургических заводов, работали в министерствах. Вот удивительно, по жизни так встречался с людьми, буквально был эпизод, когда я сидел в микроавтобусе, мы ехали открывать очередной филиал Фёдоровского центра, по-моему, Чебоксары, в общем, где-то в Средней полосе, и сидим с его замом, Фёдорова, который работал в министерстве, и уже в более взрослом состоянии ушёл к Фёдорову замом работать, и что-то разговорились про кухню там, про узбекский плов, я говорю: «А вы знаете, что такое узбекский плов?» Он говорит: «Ну, конечно, знаю». — «Откуда?» — «А я там жил». Я говорю: «А где вы жили? — «А вот в Чимкентской области». Я говорю: «Ну, ещё скажите мне, что вы жили там в Пахтааральском районе?» Он говорит: «Да! А вы откуда знаете? Я, — говорит, — из посёлка Ильич, и учился во 2-й школе». Я говорю: «Так и я учился во 2-й школе!» Вот, представляете, просто...
А. Пичугин:
— А вы по возрасту совпадали?
Х. Тахчиди:
— Абсолютно нет, он лет на двадцать, наверное, старше меня был, это удивительная вообще история была. А в другой раз меня стали знакомить с директором Института глазных болезней в Алма-Ате, и мы, когда начали с ней разговаривать, оказалось, что она с соседней улицы, представляете, нашего посёлка.
А. Пичугин:
— Друзья, напомню, что в гостях у Светлого радио сегодня Христо Тахчиди, председатель Московского общества греков, доктор медицинских наук, академик Российской академии наук. Мне это знакомо, потому что у меня по маминой линии семья жила в Ташкенте, и я в детстве жил в Ташкенте, но в Ташкент попадали как раз такими путями. Прадедушка уже говорил, что его выслали в своё время в Карагандинскую область и уже там потом из Казахстана в Узбекистан попали. Бабушка тоже, у неё отца, отчима, вернее, выслали, ну, практически выслали после войны создавать лагерь под Таваксаем, но это была тоже практически ссылка. И я тоже рос в рассказах о людях, которые преподавали в этих школах, у меня там дед преподавал, бабушка преподавала, то есть это всё очень такие знакомые истории. А как в вашей семье хранилась вот эта память национальная, именно греческая? Вот что было такого, что действительно вот давало ощущение того, что вы греки?
Х. Тахчиди:
— Ну, конечно, люди, приехав туда, они как бы кооперировались или кучковались по принципу землячества, поэтому все друг друга знали прекрасно вот с этого батумского эшелона. Конечно, фон основной составляли старики, старики разговаривали исключительно на понтийском наречии, они русский язык знали очень плохо, они все были, естественно, полностью пропитаны греческим, понтийским именно и началом, и всеми делами, поэтому, если говорить о религии, там вообще никаких вопросов иных не было.
А. Пичугин:
— Но это отдельный пласт, я думаю, что мы до этого дойдём.
Х. Тахчиди:
— Поэтому мы жили так, знаете, коммунами практически. Вот я помню потом уже... Ну, собственно, я-то родился там и родился уже, когда отец построил первый дом, первую комнату. Вообще, это интересная история, дело в том, что там, в Средней Азии, дома строили из камышовых мат, знаете, вот так камыши сплетали в такие маты большие, их ставили, обрешочивали с двух сторон и потом глиной обмазывали. И вот, собственно, первые две комнаты, которые отец построил, я как раз родился, и меня с мамой привезли в этот дом. И это, конечно, удивительная вещь была, потому что давали, как и везде, там семь соток земли, строили этот дом, и вот все дома, они своими боковыми оградами, значит, в боковых оградах везде были открыты как бы калитки или там ворота, что ли, и мы детьми могли пробежать весь квартал по дворам домашним, и мы так и носились туда-сюда, и в каком-нибудь дворе обязательно кто-то из стариков сидел, потому что родители наши все были на работе, мы носились, вот кто-то из стариков сидит, какая-нибудь бабуля, и говорит: «А ну, стоп!» Мы, значит, все так раз, притихли. Она: «Идите, мойте руки». Мы идем мыть руки, посадит нас кружочком где-то в середине дня, наломает ломотья хлеба и соленья, соленые огурцы или помидоры, каждому даст по какой-нибудь штуке, мы, значит, поедим и понеслись дальше. Так что вот так жили, но это было такое братство, понимаете, без которого просто невозможно было выжить. Вот я уже помню эти вещи в таком, допустим, ракурсе: вот если какое-то событие происходило знаменательное, то одна семья его провести не могла просто, не было ничего, ни ложек, ни тарелок, ни вилок, ни стульев, ни столов, для этого все соседи, каждый приносил что-то, кто столы, тот стулья, вот эти вилочки все перевязывали цветными верёвочками, я свои — красными, вы свои — жёлтыми, потому что все это было одинаковое в магазине и у всех одинаковая вся посуда была и так далее, и для того чтобы потом ты своё взял, надо было как-то пометить. Я помню, это вот собирался весь квартал, а то и больше, чтобы провести такой вечер, там, какой-то, я не знаю, свадьба или кто-то там на учёбу уезжал, приезжали, обязательно вот ребят провожали на учёбу, это вообще, это было таким, знаете, праздником, и все родители мечтали об этом и хотели, чтобы все дети обязательно выучились, получили высшее образование, и вот когда ребята собирались уезжать, допустим, на учёбу, им всегда делали вот эти вот столы, провожали их, п когда они приезжали на каникулы, их тоже встречали. Свадьба, естественно, там, какие-то события, похороны или какие-то вот такие траурные истории и так далее, это всё делалось сообща и только можно было сделать сообща, потому что там самовар был у нас, например, на всём квартале у одних, какой-то казан, допустим, в котором можно было еду приготовить, тоже был там у кого-то, или большая кастрюля, это только вот так и делалось, и на самом деле, это воспитывало какое-то чувство такое совершенно удивительное. Я хочу сказать о том, что так же строились дома, и я это хорошо помню, когда, допустим, мой отец приходил с работы, он ел и уходил к соседу через дом, который начинал строить дом, и часа два помогал ему строить, причём он его не звал, ничего, вот это было...
А. Пичугин:
— Ну, это абсолютно нормально, если бы ваш отец строил, то пришёл бы сосед и помогал.
Х. Тахчиди:
— Да, и другой сосед приходил. А суббота-воскресенье — это вот всё землячество собиралось, там десятки людей, это такая штурмовая бригада, которая делала вот такие вещи важные в этом строительстве, и так строились все дома, и это удивительно было, и это, конечно, создавало такую атмосферу отношений, которую невозможно просто придумать. Вообще удивительно: позже, когда люди стали жить более зажиточно, появились средства, появились деньги, и люди стали, у них появилась возможность самостоятельно жить, всё это потихонечку стало как-то рассыпаться, появились заборы такие сплошные, двухметровые, появились большие дома, люди меньше стали общаться, люди меньше стали ходить друг к другу в гости. Вот как нужда людей сплачивает, и как достаток их разъединяет, и вы это прекрасно, наверное, видите у себя дома, когда даже иногда на лестничной клетке не всех хорошо знаете.
А. Пичугин:
— Да, но это уже сейчас отдельная история. Мне кажется, что тут, в Москве что горе, что радость, уже всё равно на лестничной клетке это никак совместно не будет отмечаться, редко-редко, когда с соседями такие отношения, что можно позвать в гости, прийти в гости.
Х. Тахчиди:
— К сожалению, это так.
А. Пичугин:
— Всё-таки, возвращаясь к вере: мы же говорим про 50-е годы, храмов наверняка не было?
Х. Тахчиди:
— Нет, конечно. Знаете, вот когда нас, так сказать, уничтожали в Турции, вот геноцид, и, собственно, мы были вынуждены эмигрировать в Россию, ну, это дед мой...
А. Пичугин:
— А у вас оба деда на севере Турции родились?
Х. Тахчиди:
— Да, это Трапезундское царство, или нынешний Трабзон, мы все выходцы оттуда, отсюда и понтийское, это было Трапезундское царство, вот оно и есть понтийское, скажем, государство.
А. Пичугин:
-А вы в Трабзоне бывали?
Х. Тахчиди:
— Не бывал. И, собственно, вот когда наших греков оттуда вывозили, помогали тогда очень значимо и сильно русский флот, военный флот, Николай II тогда послал морские военные корабли, и они забирали всех, кто сумел избежать этой резни и выходил в портовые зоны. Я должен сказать, что у нас Николай II, он почитается очень высоко, как личность, которая оказала такую помощь.
А. Пичугин:
— Да, он еще и родственник греческой королевской династии, там же очень близкие родственные связи.
Х. Тахчиди:
— Да. И вот тогда, переселяясь на Кавказ, как правило, все начиналось с того, что выдавали какой-то участок земли, где мы могли поселиться, и первое, что делали наши деды — это строили церковь. То есть в центре будущего поселка ставилась церковь, и вокруг нее начинали строиться дома, это принцип, по которому на самом деле это было так.
А. Пичугин:
— Друзья, я напомню, что в гостях у Светлого радио сегодня Христо Тахчиди, председатель Московского общества греков, доктор медицинских наук, академик Российской академии наук, я Алексей Пичугин, и мы сегодня говорим о греческой диаспоре в России, говорим о том, как жили греки в Средней Азии, еще обязательно поговорим, конечно же, про пасхальный фестиваль, который 16 апреля, уже совсем скоро, пройдет в Москве в Екатерининском парке. И вернемся мы к нашему разговору буквально через минуту.
А. Пичугин:
— Возвращаемся в студию Светлого радио, друзья, напомню, что сегодня мы говорим о греческой диаспоре в Советском Союзе, говорим о том, как жили греки в Средней Азии, говорим мы сегодня с Христо Тахчиди, председателем Московского общества греков. Христо Периклович, мы закончили, вот эта отбивка нас с вами прервала на том, как вы рассказывали о переселении греков на Кавказ, что всё начиналось со строительства храмов, это был центр такой вот не только религиозной, наверное, но и культурной жизни.
Х. Тахчиди:
— Ну это был центр всего абсолютно, где, собственно, люди рождались, где венчались, где умирали и так далее. это было такое неписаное правило, по которому, собственно, все посёлки вот на Кавказе, где поселились греки, они выстраивались вот таким образом, и, как правило, этот храм посвящался какому-то святому, допустим, святому Георгию, и в день святого Георгия вот в этот посёлок приходили люди из других посёлков, в эту церковь именно, а в день там другого святого — в другой посёлок и так далее. Это было так, но что касается ссылки, там, конечно, ситуация была другая, там нас поселяли, моих родителей в частности, поселяли в бараки, бесспорно, никаких строительств там вести нельзя было, нельзя было выезжать за радиус пяти километров из этого населённого пункта, где вы жили, но тем не менее священники у нас были...
А. Пичугин:
— Из числа переехавших тоже?
Х. Тахчиди:
— Тоже из числа, да, причём часть становились там, вот из той группы людей, которая туда попадала, их посвящали в сан, они начинали служить, и все обычаи, традиции, которые были необходимы, они исполнялись. Было правилом, естественно, как у нас принято по вере: до года ребёнок должен быть крещён, мы все крещёные, с именами, со всеми делами, и всё. Но церквей не было, были некоторые дома...
А. Пичугин:
— Молитвенные дома?
Х. Тахчиди:
— Назовём молитвенные, на самом деле это были скрытые дома, в которых был священник, к которому приходили, и, собственно, выполняли, все свои, скажем, церковные мероприятия.
А. Пичугин:
— А как власть реагировала?
Х. Тахчиди:
— Ну, это всё делалось, скажем так, полулегально, точнее, нелегально, власть об этом знала, она, в общем-то, не притесняла, но и не поощряла и не поддерживала, и не афишировала эту ситуацию, поэтому она делалась там как бы так вот кулуарно где-то, в закрытом режиме, но это всё делалось всегда, и праздник Пасхи в посёлке открыто был, потому что все ходили друг к другу в гости, естественно, с крашеными яичками, с пасхами, ну, это вообще самый такой важный...
А. Пичугин:
— А священник, он не просто жил и служил как священник, то есть он работал на обычной работе?
Х. Тахчиди:
— Он не ходил в рясе, он не был священником в том смысле, что вот он идёт по посёлку, и все говорят: «вот, священник», нет, он был один из граждан, он входил в этот дом, назовём его молельным, облачался и выполнял свои все обязательства.
А. Пичугин:
— А как потом, много ли таких священников было?
Х. Тахчиди:
— Ну, я не могу сказать, я был маленький, но, по крайней мере, все события, где обязан быть священник, они были там.
А. Пичугин:
— Интересно, как их жизнь складывалась потом?
Х. Тахчиди:
— Но я должен сказать, что вот в нашем регионе он был один, он постоянно, на протяжении многих лет, отец Михаил, по-моему, он один и тот же был и на свадьбах, и на крестинах, и на похоронах.
А. Пичугин:
— И он тоже грек?
Х. Тахчиди:
— Он грек был, да.
А. Пичугин:
— Интересно, как его судьба сложилась впоследствии?
Х. Тахчиди:
— Вы знаете, у нас достаточно такая открытая интерпретация веры православной, наши священники, допустим, если мы говорим о Греции, они приходят на свадьбы, они сидят за трапезными столами на свадьбах, гуляют со всеми, они могут прийти на пляж в рясе с семьей, то есть очень демократично, очень открыто, и как бы они не выделяются из людей, вот они наоборот, в массе, понимаете, а здесь немножко как-то все-таки это такая отдельная группа людей, там у них кредо основное — быть прямо в гуще событий, и при этом он может, допустим, не выполнять своих функций, он просто присутствует там, в этом мероприятии, но он обязательно там присутствует, потому что он часть этого общества неотъемлемая и не какая-то особая, а именно...
А. Пичугин:
— Но это абсолютно естественно, то, что он там находится, это естественно. Причем люди могут быть религиозные, нерелигиозные, но даже для совсем нерелигиозных людей присутствие священника в таких мероприятиях это естественно, им было бы даже странно, если бы его не было.
Х. Тахчиди:
— И он не может там не быть, понимаете? Это естественная совершенно вещь.
А. Пичугин:
— А сохранились ли такие вот поселения греков в Средней Азии сейчас?
Х. Тахчиди:
— Практически нет. В общем, как только началась, так скажем, более-менее подвижная история, вот в 56-м году сняли ограничения на выезд, и я помню прекрасно, как через поселок пошла огромная группа людей, я был маленький, они ехали с повозками, с семьями, с животными, и вот проехали, и я спросил у матери, что это такое, а это, оказывается, карачаевцы уезжали к себе на Кавказ. И вот, собственно, тогда чеченцы уезжали там, такие народы, у которых были свои родные земли, они уезжали. Греки — очень мало, но тоже возвращались единицы, а вот позже, когда появилась возможность двигаться более мобильно, ну, наверное, даже такой исход, я бы сказал, пожалуй — это распад Союза.
А. Пичугин:
— Но это не скоро произошло, это еще сорок лет.
Х. Тахчиди:
— Это, наверное, где-то в 80-е годы, вот в 80-е годы очень много стало.
А. Пичугин:
— А ваша семья когда оттуда уехала?
Х. Тахчиди:
— Вот где-то в 86-м, наверное.
А. Пичугин:
— А куда?
Х. Тахчиди:
— В Грецию. Моя сестра с семьей, моя мама с ними уехала, я-то в 70-м уехал учиться.
А. Пичугин:
— В Свердловск?
Х. Тахчиди:
— На Урал, да.
А. Пичугин:
— А почему в Свердловск, кстати?
Х. Тахчиди:
— А, собственно, ну куда ехать — туда, где есть хоть кто-то, да? У меня было два варианта: это Москва, у меня брат учился в МАИ в это время, и двоюродный брат учился в Свердловске в мединституте, и я собирался в мединститут, вот я поехал к нему в Свердловск.
А. Пичугин:
— То есть вот Свердловск в вашей жизни возник именно потому, что было где жить?
Х. Тахчиди:
— Нет, жил я в общежитии, но было хоть к кому приехать, и хоть он меня встретил, хоть там показал, куда идти и как.
А. Пичугин:
— А в Свердловске в то время была какая-то греческая диаспора?
Х. Тахчиди:
— Ну, очень такая слабенькая. Позже, когда я уже стал врачом, даже уже стал директором Федоровского филиала, я ее и организовывал, один из организаторов был, мы организовали общество «Рифей», вы знаете, Урал по-гречески — «рифей». И, собственно, одним из организаторов я был, я их собирал. Вот вы говорили там, что многих высылали из разных мест, так вот, из Крыма выслали в Свердловскую область, и мы нашли там два поселения греков.
А. Пичугин:
— В Свердловской области?
Х. Тахчиди:
— В Свердловской области, вот тогда это было необычно, интересно, и я совершенно не ожидал. Ну, и высылали и в Сибирь, вы знаете, Елену Антоновну Камбурову, например?
А. Пичугин:
— Бывала у нас не раз.
Х. Тахчиди:
— Да. Вот она попала в Сибирь, ее семья, такие тоже были случаи.
А. Пичугин:
-А вы именно Грецию воспринимаете, как такую далекую вторую Родину, или нет?
Х. Тахчиди:
— Бесспорно, это очень нам близкая вещь — Греция, греческое, то есть наши родители, они об этом мечтали, деды просто этим грезили, как говорится, особенно когда началась вот эта резня в Турции, там вообще считали, что вот их заберут и увезут в Грецию, ну и греки действительно присылали свой незначительный флот, и часть населения забрали, но очень маленькое.
А. Пичугин:
— Ну, вот как раз фильм «Щепотка перца», с которого мы начинали программу, я вас спрашивал — это вот эти события, и про то, как флот присылают, и про то, как кто-то уезжает, а кто-то не уезжает.
Х. Тахчиди:
— Ну, и потом, когда попали на Кавказ, тоже было такое ощущение, настроение, что это временно, потом как-то переберемся туда, ну, они думали так. А вот когда в 49-м высылали, была одна из версий, что их высылают в Грецию, понимаете? То есть они не знали, куда их высылают, им 24 часа дали на сборы, загрузили в эшелоны и отправили, а куда — никто не знал. Одна из версий была, что вот в Грецию, понимаете?
А. Пичугин:
— Вот прошёл слух, что отправляют в Грецию, и все возрадовались.
Х. Тахчиди:
— Да, собственно, вот так. Поэтому, конечно, для нас это такая какая-то мечта была, и когда она осуществилась в 90-х годах, мы первый раз поехали в Грецию, увидели эту страну, увидели то, к чему стремились наши родители, деды.
А. Пичугин:
— Не разочаровались?
Х. Тахчиди:
— Нет, нет. Но очень много было вещей, которые вызвали удивление, причём разного плана, и восхищения, и наоборот.
А. Пичугин:
— Ну, например?
Х. Тахчиди:
— Ну, например, я приезжаю там и начинаю разговаривать с обычными людьми, и говорю: «Слушайте, а вы как работаете?» Он говорит: «Ну, вот с утра работаем до обеда, потом мы отдыхаем, а вечером мы гуляем». Я говорю: «А где ты живёшь?» Он говорит: «Я снимаю в аренду жильё». Я говорю: «То есть у тебя нет дома?» — «Нет дома». — «А машина у тебя какая?» — «Вот такая». Я говорю: «А почему ты не работаешь во второй половине дня? Ты же мог заработать в два раза больше, и у тебя появился бы свой дом, машина была бы лучше, там, ещё...»
А. Пичугин:
— Ну, это постановка вопроса непонятная уже.
Х. Тахчиди:
— Да. А он говорит: «А зачем? Мне достаточно этого». Я думаю: Боже мой, какой же убогий человек, да? Он ни к чему не стремится. А на самом деле, через много лет я понял, что это я убогий в принципе, а не он.
А. Пичугин:
— Они живут так веками.
Х. Тахчиди:
— Они живут так веками, они работают, чтобы жить. А мы живём, чтобы работать, понимаете? И вот наши, которые туда приехали, они работают и утром, и вечером, и ночью, они выстраивают дома через 5-10 лет, громадные, они всё это делают, и местные на них смотрят и удивляются, а мы смотрим на них и удивляемся их образу жизни.
А. Пичугин:
— Друзья, напомним, что в гостях у Светлого радио сегодня председатель Московского общества греков, доктор медицинских наук, академик Российской академии наук Христо Тахчиди. Про фестиваль мы пока не поговорили, про пасхальный фестиваль, Ана́стасис он называется, 16 апреля в Екатерининском парке в Москве. Это поблизости что, метро «Достоевская», наверное, ближайшее?
Х. Тахчиди:
— Да-да.
А. Пичугин:
— Расскажите, пожалуйста, о том, что будет, как он будет проходить.
Х. Тахчиди:
— В прошлом году мы обычно в это время пытались создать что-то, какое-то мероприятие, собирающее нашу диаспору, особенно молодежь, с тем, чтобы как-то пообщаться вместе, переговорить, и вот возникла идея: почему бы это не сделать в пасхальный день, почему бы не посвятить Пасхе, и почему бы в этот день не собрать, скажем, людей других диаспор? И, в общем-то, как-то спонтанно возникла эта идея, и мы первый раз в прошлом году провели вот такую вот встречу. И у меня очень давно была идея создать такой молодежный фестиваль на площадке Москвы для того, чтобы собрать греческие коллективы со всей страны, именно молодежные коллективы, которые занимаются самодеятельностью, изучают именно греческие танцы, песни, и дать им возможность вот здесь собраться и показать, что они, в принципе, умеют делать, чему они научились, и сделать вот такое представление для того, чтобы мы видели нашу молодежь, и она имела возможность показать свои какие-то достижения в национальных таких вещах. И, собственно, когда мы стали прорабатывать эту тему, как-то возникла сама собой еще более широкая история, а именно — а почему не собрать и другие православные диаспоры? И мы, в принципе, уже в прошлом году пригласили несколько диаспор, там была грузинская диаспора, сербская диаспора, армянская, и кто проповедует, так сказать, православие, а в этом году мы сделали еще шире. И мне кажется, вот такая дружеская обстановка, она просто сейчас необходима, вы знаете, это превращается вот в такой фестиваль дружбы молодежи, фестиваль дружбы людей разных диаспор. И мы недавно сделали очень такую интересную вещь: мы собрали первый раз такой вечер дружбы народов, и собрали более 15-ти диаспор, причем разных вероисповеданий, и это получился такой замечательный вечер общения, и вдруг вот в этот момент у меня возникла такая мысль: ведь, наверное, самая мощная гарантия и самый мощный фундамент для мира — это дружба народов, и это, наверное, одна из основных идей, которую на сегодняшний день надо просто поднимать, и надо на нее опираться. Я должен сказать о том, что в Советском Союзе все-таки это была достаточно мощная платформа, и я вот, несмотря на то что мы были в ссылке, у нас было очень много национальностей, у нас никогда не возникало вопроса национальности.
А. Пичугин:
— Никогда вы не делили, будучи маленькими, да и не только вы, маленькие, но и ваши взрослые родители, друг друга, что «мы греки, они немцы»?
Х. Тахчиди:
— Абсолютно никаких, причем вот один дом был греческий, другой немецкий, дальше там финский, и мы друг к другу ходили в гости, и одни бабушки смотрели за другими детьми, это такой был... Я не помню школе, чтобы кто-то на этом принципе чего-то как-то разделял людей, даже мыслей таких не было, на самом деле.
А. Пичугин:
— Ну и конечно, атмосферу этого хотелось бы фестивалю передать.
Х. Тахчиди:
— Вот, мне кажется, мы некоторые вещи теряем со временем, а в общем-то, такие вещи, знаковые вещи, их надо сохранять, это фундаментальные вещи человеческих общений. Дружба, она, конечно, не обеспечит все, но это мощная платформа, которая может удерживать мир в согласии, дружбе и в мире, самое главное.
А. Пичугин:
— Что будет представлено на фестивале?
Х. Тахчиди:
— Мы, конечно, выстраиваем все на национальных вещах, это и национальная кухня, и национальная самодеятельность, это рукодельные истории и так далее, там языковое, литературное общение, поэтическое общение, но мы и в прошлом году это начали, и в этом году еще больше добавляем колорита других диаспор, то есть каждая диаспора придет со своей как бы визитной карточкой в виде какого-то выступления национального и покажет свою специфику, особенность, это очень красиво, это национальные костюмы, это лексика национальная, вот вы, например, слышали когда-нибудь ассирийскую речь?
А. Пичугин:
— Да, слышал.
Х. Тахчиди:
— А я услышал ее вот месяц назад впервые и был просто поражен, удивлен, то есть они исполнили песню, танец...
А. Пичугин:
— К сожалению, я, наверное, вряд ли отличу ассирийскую речь на улице, если мне не сказать, что вот это ассирийцы говорят, но она в Москве одно время была достаточно распространенной, потому что ассирийская диаспора была большая.
Х. Тахчиди:
— Да, но я впервые столкнулся, мне было так удивительно, и это такое, в общем-то, ну как бы почти исчезающее.
А. Пичугин:
— А ведь у ассирийцев было свое дело: все советские годы, знаете, вот эти маленькие мастерские башмачные в Москве на углу — это были исключительно ассирийцы всегда, я даже помню.
Х. Тахчиди:
— Ремонт обуви, да?
А. Пичугин:
— Да, вот они держали весь ремонт обуви в Москве, и я даже помню, в Брюсовом переулке, уж не знаю, существует сейчас или нет, была одна из последних их мастерских, там даже что-то национальное висело на стенах, это был не такой закуточек, а это была прямо мастерская, но там целая семья ассирийцев владела, а я заходил даже не потому, что мне ботинок надо было починить, а потому что это было интересно, вот это национальное что-то, очень такое влекущее, чужое, незнакомое, но очень интересное. Ассирийцев не будет, нет?
Х. Тахчиди:
— Должны быть.
А. Пичугин:
— Должны быть? Здорово. Давайте напомним ещё раз, что фестиваль Анастасис, то есть «воскресение», «воскрешение» ...
Х. Тахчиди:
— Да, в воскресенье будет, в 12 часов.
А. Пичугин:
— Ну на Пасху, просто на Пасху.
Х. Тахчиди:
— На Пасху, да, а в два часа начинается официальная часть.
А. Пичугин:
— И ещё раз, очень просто, сейчас многие знают, что «Христос Воскресе-Воистину Воскресе», «Христос Анести-Алифос Анести» — это греческое, как раз вот Анастасис — это Воскресение.
Х. Тахчиди:
— Да, Христос Анести.
А. Пичугин:
— Приходите, это практически центр Москвы, Екатерининский парк.
Х. Тахчиди:
— А вы знаете, вот «многая лета», да?
А. Пичугин:
— Нет.
Х. Тахчиди:
— «Хро́ния пола́», это вот греки всегда, когда происходят какие-то события, день рождения, новый месяц, новый год, всегда говорят друг другу: «Хрония пола» — «Многая лета вам».
А. Пичугин:
— Достаточно просто запомнить адрес: это Екатерининская улица, 27, проще всего, наверное, добраться на метро до станции «Достоевская», это салатовая ветка, вы прямо к парку выходите, ну и есть ещё варианты: на трамвае, там, 50-й трамвай идёт, 7-й трамвай идёт, в зависимости от того, если, может быть, там вы где-то рядом с маршрутами этих трамваев находитесь, но проще всего, наверное, станция «Достоевская» и выход прямо возле западного входа в Екатерининский парк. Приходите, это будет очень здорово, интересно, весело, ну и просто, как правильно Христо Периклович сказал: это во многом как раз то, что нас ведёт к миру, к любви, к взаимопониманию, вот это вот соединение разных диаспор, которые, кстати, живут в Москве много лет, десятилетий, столетий живут в Москве.
Х. Тахчиди:
— Мы вас с удовольствием приглашаем всех, мы вас ждём, и это прямая дорога к Богу, да?
А. Пичугин:
— Да. Христо Тахчиди, председатель Московского общества греков, доктор медицинских наук, академик Российской академии наук, был сегодня с нами здесь, на Светлом радио. Прощаемся, всего доброго, и до скорой встречи, до свидания.
Х. Тахчиди:
— Спасибо, всего доброго.
Все выпуски программы Светлый вечер
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Поделиться
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
Поделиться
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
Поделиться
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.
