Поделиться
У нас в гостях был духовник Алексеевского женского монастыря в Москве протоиерей Артемий Владимиров.
Разговор шел о том, почему дети верующих родителей, взрослея, иногда уходят из Церкви?
Как помочь ребенку действительно встретить в своей жизни Бога, а не просто ходить в храм по принуждению?
Какую роль в этом должны играть родители и священники?
Т. Ларсен
- Здравствуйте друзья. Это «Семейный час» Тутта Ларсен на «Радио Вера». У нас в гостях духовник Алексеевского женского монастыря в Москве, профессор Свято-Тихоновско
А. Владимиров
- Приветствую вас.
Т. Ларсен
- Ну, поскольку у нас семейный час, и вы наверное как никто занимаясь вопросами семьи и защиты материнства. Знаете о том, как сложно бывает, как ни странно растить, воспитывать детей в православной семье, православной традиции. Чтобы они в ней удержались, как только дети достигают какого-то возраста самостоятельного существования. И мне хотелось бы в этом часе поговорить о том, почему дети уходят из церкви? Кой коллега Алексей Пичугин не раз рассказывал в эфире о том, что среди его друзей, очень много детей из церковных семей. Которые, как только они достигли возраста совершеннолетия и стали вести самостоятельный образ жизни, не просто ушли из церкви, а даже крестики поснимали. Просто перестав вообще как бы то ни было себя ассоциировать с православной традицией. То есть, очевидно, есть некая тенденция, не радостная для нас православных. Мы теряем детей. Теряем их для Веры, для Христа, для нашего православного образа жизни к которому мы, казалось бы, готовили всем своим образом жизни и тем воспитание, которое мы им даем. Есть вообще такая тенденция действительно?
А. Владимиров
- Я думаю, что лучше всего эта тенденция изображена на вечном полотне западноевропейск
Т. Ларсен
- Ну, вот да. Вы упомянули целые государства и нации, которые отказывались от Христа. И видь, как правило, все это заканчивалось страшной кровью, и миллионами жертв.
А. Владимиров
- Ну, я думаю, что если мы перейдем к истории России. То конечно наш разговор затронет другие пласты и займет еще много времени. Если не будем отходить от нашей личностной тематики то, безусловно. Родителям не должно пугаться и отчаиваться, когда вдруг они замечают, что их дитя, до толи по светлости личика, по голубизне очей напоминавшее юного Варфоломея будущего Сергия Преподобного, или Прохора будущего Серафима Саровского. Вдруг замечает, что ребенок тяготиться молитвой, что он как-то начинает нервничать и дрыгаться когда все другие чинно стоят пред зажженной лампадой. Когда Евангелие уже не вызывает такого интереса, как это было раньше. А многие наши детки привыкли засыпать под Евангелие. Не нужно удивляться этому, как чему-то катастрофическом
Т. Ларсен
- Природе.
А. Владимиров
- Нам очень важно, чтобы наши девочки подростки, сохранили себя. Постарайтесь себя не терять. В общении с мальчиками, у которых возрастает интерес пропорционально вхождению вчерашней отроковицы, в область девичества. Программа минимум научить её беречь себя. Ради её здоровья, ради её будущего материнства, ради гармонии супружеских отношений. Программа минимум, удержать ребенка от вхождения в зону риска. Не будем скрывать, что большие города, это сейчас города контрастов. Сотни храмов, но при этом сотни ночных заведений, где наш православный ребенок может столкнуться не только непреодолимым желанием попрыгать и послушать ритмическую музыку, но и с откровенными соблазнами.
Т. Ларсен
- Но, помимо того, что в больших городах есть какие-то злачные места. Мне кажется, даже в каком-то маленьком городе или деревне легче контролировать целомудрие своих детей. Хотя бы потому, что там меньше информации в принципе поступает к ребенку. Даже если ребенок не ходит в клубы, он может смотреть телевизор, он может читать глянцевые журналы, он может сходить в кино, он может, в конце концов, общаться со своими сверстниками которые не ведут православный образ жизни. И видеть, что их жизнь куда увлекательнее и многообразнее, чем то, что предлагают ему его семья и его религия. Ведь здесь тоже можно было бы как-то квалифицировать причины, по которым ребенок, входя в подростковый возраст, начинает отдаляться от родителей и от церкви.
А. Владимиров
- Я бы взялся за маленький перечень такой.
Т. Ларсен
- Да. Вот, это же. Вот вы говорите о турбулентности, которая, безусловно, в любом случае произойдет. В силу каких-то гормональных перестановок и ребенок и так не понимает, что с ним происходит. У него и так сложные отношения и с миром, и с родителями, и со сверстниками и с самим собой. Раньше были иные. Казалось бы, наоборот религия должна ему здесь помогать, быть некой основой, на которой он бы выстраивал все эти отношения по-новому. А нет. И начинается, вот вопрос. Ребенок уходит из церкви потому, что надоели вы со своими постами и молитвами, я устал. У меня и так полно дел, и вообще надомной все в школе уже смеются, и никто кроме меня, себя так не ведет. У всех все есть, а у меня ничего нет. Вот этим модно то, и другое, и третье. И развлекаться, и пивка попить, и в какую-то киношку крамольную сходить, а я, значит, сиди дома. Мало того, что я домашнюю работу делаю, еще у вас спортом на медаль занимаюсь, какую не будь почти олимпийскую, на разряд. Или там играю гамы по три часа в день, а вы мне еще со своими молитвами. Я не знаю, я там прихожу в храм, а мне не нравиться. Там люди не веселые, там бабки злые меня толкают. И не нравится мне с ними вместе стоять в одном пространстве. Да, и вы тоже, вот вы меня учите там, так себя вести, этого не сесть, этого не делать. А сами между собой ругаетесь, а папа курит вон втихаря на балконе. Ну и так далее, да. Очень много таких вещей, таких вопросов, которые у человека не взрослого возникают. Наверное, вы добавите к этому перечню, что-то со своей позиции, из своего угла зрения. Потому что, скорее всего они же вам, наверное, рассказывают чадо, почему им так не хочется в храм ходить.
А. Владимиров
- Безусловно. Думается что самое главное, о чем нам родителям, воспитателям, взрослым должно печься, это та атмосфера, которая собственно и говорит о том, что в доме обитает Господь. Если есть между родителями, взрослыми атмосфера взаимного доверия, открытости, искренности. Если мы стараемся беседовать, по-человечески, а не на зверином языке друг с другом. То, наши сердца становятся некими оазисами, через которые Божья благодать незримо касается ребенка. Если я не считаю для себя нужным сдерживать, мое лицо напряжено, слова заряжены статическим электричеством, то маленький заложник выяснения наших отношений, когда становится подростком способном, что-то осмыслять, анализировать, отходит потому, что его сердцу на хватает любви, внимания, тепла. И опять-таки если мать носит в душе сокровенную жалость, любовь к своему ребенку заблудшему, куда-то на сторону долечи отошедшему, то всегда Есенинский сюжет приходит в действие. И оборачиваясь назад, такой может быть погрубевшее и слишком быстро повзрослевшая Митрофановка, вспоминает тепло и свет материнских глаз. Сегодня, безусловно, старушек злых в храмах уже и нет, они наполнены семьями, молодежью, но…
Т. Ларсен
- Слушайте, я вот частенько вижу когда, в одном храме, куда мы часто ходим, там нет никакого уголка, где могли бы скучковаться дети. Скажем он, скажем так архитектурно он есть, некий дальний предел где как раз все дети и ждут во время Литургии. Кто-то пищит, кто-то шумит, но с маленькими детьми все понятно. А вот старшим, там дети 5-6 лет им этого недостаточно. Им откровенно, они еще не понимают, что происходит на Литургии и им скучновато. Тогда они идут к столу где пишут записки и сидят тихонько там рисуют. Обязательно найдется кто не будь, какая-то бабуля, которая придет, вырвет у них из рук эти записки. Причем там даже нет этих записок, с крестом пропечатанных, просто нарезанные бумажечки, да.
А. Владимиров
- Да, да. Знакомая картина.
Т. Ларсен
- Все равно, идите отсюда, что вам здесь надо. Это не для вас, это вот вообще. И дети конечно, мягко говоря, обламываются, и уходят оттуда печальные.
А. Владимиров
- Это комсомолки 70-х годов, которые стремятся весь мир перевернуть. Безусловно вы правы это предмет заботы для настоятелей. Скажем в нашей тихой обители есть целая площадка, с соответствующими конструкциями где наши не только малыши голыши, но и эти первачки резвятся. Я видел храм и с пеленальными, и с игровыми. Интересно, мой друг священник в храме Воскресения в Брюсовом переулке, знаменитый храм, где наша творческая интеллигенция считает за долг, помолится. Даже выделяет батюшку, который с малышами который до Евхаристического канона, по-моему, или непосредственно когда детишек он ведет причаститься Святых Таин. Батюшка такой усатый нянь.
Т. Ларсен
- Аниматор.
А. Владимиров
- Да, аниматор с крестом на груди.
Т. Ларсен
- Потрясающе.
А. Владимиров
- Общается, и эта игра стоит свеч, потому что дети это действительно существа динамичные. Они не могут вытянуться в струнку, если им 8-9 лет. И в этом смысле прав был патриарх Алексий II, который как-то нам священникам говорил в постсоветское время, что нынче храм или обитель должны быть в отношении детей, Домом пионеров. То есть под эгидой храмов, в приходе, помните Мао Цзэдун, не самый большой для меня авторитет, но все равно он как-то сказал, пасть открывается сто школ, расцветает сто цветов. Я имею и балетная студия, и рукопашный бой и дайвинг, если храм стоит на берегу синего моря. Очень важно, на мой взгляд, сегодня наших подростков удерживать не насильственно, но развивая в них креативные способности. Привлекая их в такие кружки, от физкультурного, до золотого шитья. И когда дети востребованные, особый разговор, это конечно умение священника, это привлечь ребенка и в ткань богослужения так сказать вплести его прекрасные душевные порывы. Скажем одно дело, дети малюют что-то на заднем плане на записочках. И строгая такая Выдра Петровна их жучит, другое дело мальчика обрядить в стихарь и дать ему послушание, чтобы записочки от прихожан он переносил в алтарь. И он будет как великий раджа с понимание великости своего служения в зад и вперед тихонечко сновать во время службы, но грешить ему будет некогда.
Т. Ларсен
- Это «Семейный час» на «Радио Вера», у нас в гостях протоирей Артемий Владимиров. Говорим о том, почему дети уходят из церкви. Вы описывали какую-то идеальную ситуация, когда во многих храмах действительно заботятся о детях во время богослужения, чтобы родители приобщились как-то нормально.
А. Владимиров
- Да, да.
Т. Ларсен
- Молились, и дети были заняты, и некогда им было шалить. И вы оговорились о том, что это вопрос к настоятелю. Вот получается, что уход детей из церкви, это не только забота родителей, но и их духовников и тех священников в чьи храмы, они этих детей водили.
А. Владимиров
- Священники сами отцы по преимуществу. И я могу судить о своем небольшом опыте, если вы позволите, поделюсь. Каждое воскресение я не только служу, но и исповедую. Вокруг вас юноши, и подростки, и совсем малыши недозревшие до исповеди. Ну, вот 25 летний небольшой опыт у меня. Рядом с двумя аналоями где крест с евангелием свидетельствует, что Господь простирает свои объятия навстречу маленьким грешникам. Стоит небольшой ящичек с луночками и отделениями. И народ уже видимо приученный, сам сюда приносит какие-то значки, какие-то конфеты, какие-то изречения, книжечки. Иногда удивительное, я тут вижу и бабочки на штырьках или какие-то канареечки искусственные которые обычно втыкаются в богатые букеты. И вы знаете для ребенка, такая возможность встретится с таким летним Дедом Морозом, священником.
Т. Ларсен
- В вашем лице.
А. Владимиров
- Который не будет, как «Биг Бэн» с высоты подъемного крана спрашивать: Грехи твои Чадо мое. Ну, здравствуй друг мой. Чем ты хочешь поделиться? Или тебе сначала подарочек какой-то. И вы знаете, пустячок, а приятно. И ребенок, у которого глазенки разбегаются и он получает от батюшки бонус для повышения тонуса. Каким-то образом чувствует, что здесь теплое место где его ждут и ему могут потрафить в самом невинном смысле этого слова. И вместе с тем возникает желание открыться, рассказать. Конечно здесь требуется определенная чуткость и деликатность души. И очевидно нет места формальному отношению к исповеди. И для сравнения, я когда женился. То, войдя в дом, познакомился с бабушкой своей супруги, ей тогда было 90 лет. Она была совершенно под воздействие советской информации и хотела спрятаться от меня, когда я предложил ей привести батюшку. И вот я узнаю, что она училась но Большой Ордынке в гимназии, и помнит как ее исповедовал батюшка 1,90 необъятного размера. Он держал в руках книжечку на славянском языке. Она егоза 8-9 лет, маленькая кругленькая стояла, смотрела на него с низу в верх. И откуда-то с неба слышались вопросы. Чадо мое, грешило ли еси? Грешна батюшка. Воровала ли Еси? Воровала батюшка, воровала батюшка. Прелюбодействова
Т. Ларсен
- Что ему нравится, когда я так отвечаю.
А. Владимиров
- После этого мне было неудивительно, что бабушка в свои 89 напоминала какую-то задорную пионерку. Но милостью Божью, все-таки она отошла в жизнь вечную уже примеренной, причащенной.
Т. Ларсен
- Но, и вот все-таки в говорите о маленьких детях, которые и без того входят и выходят в храм не без удовольствия. Потому, что там компания. Потому, что там компания им подобных, потому, что им там разрешают свечки убирать с подсвечников. Потому, что там красиво поют. Потому, что папе с мамой там хорошо, и значит им хорошо. А вот я вспоминаю другой пример. Когда у нас в храме появился юноша, такой странный и яркий очень. Ему было наверное лет 18, может быть 20. И он был настоящий панк, у него был зеленый ирокез, драные джинсы, такая косая кожаная куртка. И вот он когда заходил в храм, всех корчить начинало прям. А он шел, прикладывался к иконам, исповедовался, стоял Литургию.
А. Владимиров
- Просто такой одиозной внешности.
Т. Ларсен
- Причащался, да. Но внешне он, конечно, был абсолютно, вот такой, вызовом.
А. Владимиров
- Человеком из другого мира.
Т. Ларсен
- Да, человеком из другого мира. И что-то я его давно не вижу. Я надеюсь, что он не ушел из церкви. И, что возможно он ходит в какой-то другой храм. Но, я видела насколько тяжело большинству прихожан наших принять его, и за этой внешностью разглядеть просто православного христианина. И, наверное, зачем-то ему нужны эти зеленые волосы. И, наверное, это не то, что должно как-то разделять его с религией, его верой. Правда?
А. Владимиров
- Я думаю, что за такими, какими-то одиозными деталями внешности. Всегда скрывается душа, может быть робкая. Может быть потерянная, ищущая, может быть как волчонок куда-то забравшаяся в норку. И в этом смысле, не только от священника, но и от любого христианина требуется психологизм, психологизм, т.е. участливость понимание. Я вот узнал из вашего описания, буквально время от времени в нашу Тихую обитель заходит девушка, на которой нет живого места.
Т. Ларсен
- Пирсинг.
А. Владимиров
- Так называемый пирсинг. Всякие кнопочки и застежки на одежде переходят плавно
Т. Ларсен
- В железо на лице.
А. Владимиров
- в этот металлолом, которым она себя приукрасила.
Т. Ларсен
- Ну, и я грешила таким, лет в 20
А. Владимиров
- Честно говоря, я немного вздрагиваешь. Потому, что первая, у меня как у взрослого человека реакция, жалость. Потерян человек для самого себя. Но, душа живая, она смотрит через глаза, и конечно же к разговору к русской пословице: «Каков поп, таков и приход». Священник, безусловно, должен воспитывать свою паству, чтобы такт и деликатность были присущи каждому человеку. Мне вспоминается к нашему разговору, о уходящих из храма из-за какого-то тычка или резкого слова, маленькая проповедь митрополита Антония Блюма. Который, как всегда с присущей ему глубиной сказал: «а ты, кто сделал такое грубое замечание вошедшему и одетому не по форме. Готов ли ты на страшном суде Христу Спасителю дать отчет, ибо именно твое слово вышвырнуло с церковного корабля этого матроса, который мог бы укорениться и привиться. Достанет ли у тебя любви». В этом смысле действительно, чем человек необычнее во вне, тем значит душа его, наверное, более страдает между бытьем и не бытьем. И в этом смысле, безусловно, мы должны быть, если не прозорливы, то проницательны. Согреешь душу человеку, улыбнешься ему, и его будет вновь манить к тебе, в храм, где он увидел человеческое лицо.
Т. Ларсен
- Ну, я привела достаточно радикальный пример. Но, ведь действительно молодежь, подростки в каком-то возрасте просто очень сильно нуждаются в принадлежности, какой не будь субкультуре. И, как правило, это входит в конфликт с их верой, с какими-то церковными правилами. Вот эту музыку слушать нельзя, а вот так, ну не знаю, так стричься нельзя. Вот эти книги читать не надо. И человек просто начинает задыхаться под этим всем гнетом правил. И опять же видя как его сверстники, достаточно свободны в выборе хотя бы в выборе своих музыкальных пристрастий или того как одеваться. А дома, ему по прежнему навязывают какие-то строгие каноны. Может быть мы, мне очень, хочется, о чем поговорить в следующей части. Я все время пытаюсь понять. Что больше отталкивает детей от церкви, недостаточное радение родителей, которые может быть не всегда молятся, не всегда чтут посты. Не всегда ходят на Литургию, и водят туда детей, и сами не всегда причащаются, ну знаете так, достаточно небрежно часто относятся к своей вере. Или наоборот родители, которые все очень соблюдают. И ведут очень глубоко, очень церковный образ жизни. Кто из них больше в ответе за уход ребенка из церкви. Есть ли здесь какая-то разница? Давайте поговорим об этом буквально через минуту.
Т. Ларсен
- Это «Семейный час» на «Радио Вера», в студии Тутта Ларсен, и наш гость протоирей Артемий Владимиров – духовник Алексеевского женского монастыря в Москве, профессор Свято-Тихоновско
А. Владимиров
- Русский народ говорил когда-то, «благодать не насилует». И помните, слова Евангелия о Христе: «льна курящегося не угасит. Тростью надломленной не преломит». Любовь подобна аромату розы, которая распускает свои лепестки, привлекает своей красотой, но человек всегда свободно идет на встречу розарию так сказать. Вот сейчас в Москве глава старца Силуана собирает народ в Даниловом монастыре. Помните ли вы из жизнеописания этого старца случай. Тот был еще юношей, отец глубоко религиозный патриархально настроенный крестьянин. Весь быт которого освящен богослужебным годом. И будущий Силуан, старец забыв среду, в постный день. Отцу с сыновьями старшими трудившемуся на земельном наделе, приносит как Иосиф прекрасный библейский персонаж, еду. Это была какая-то тюря со свининой. И отец, помолившись, занял свое место, расселись вокруг сыновья. И все молча, по русскому обычаю стали эту тюрю хлебать и подцеплять кусочки свинины. Прошло полтора года, и как-то при случаи отец напомнил своему сыну, будущему Афонскому подвижнику. Сынок, а ведь была тогда среда. Тот очень смутился, и задал только вопрос, а почему же ты отец не сказал ничего мне? Но, ты же делал все от чистого сердца, а я ее признаться ел как «стерву». И вот я в свое время прочитав этот эпизод, подивился, у русского крестьянина какая интелегентнось, какая мягкость души, какое чувство такта. Какое понимание, помыслов, настроения своего сына. Вот действительно просвещенность и высота. В этом смысле вы совершенно правы, иногда мы священники подмечаем, что наши папаши православные, как-то уж очень прямолинейные. Клин клином вышибает, я сказал свистать всех наверх. А между тем, как ребенок превратившийся в подростка, переростка, подрамка. Часто уже не считает для себя возможным безусловное повиновение, внутренний протест, внутренняя какая-то зажатости и конечно мы должны очень чувствовать этот кризис жанра. И уметь, призванный на мой взгляд сохранить благодушие, улыбку, юмор. Лучший помощник вообще в этических конфликтах, а уж делах воспитания. Ну, что же милый Емеля, оставайся, почивай, хоть обед нам приготовь. Мы придем усталые, счастливые но голодные. Я думаю, что действительно входить в лобовое столкновение, превращать жизнь в непрестанную коллизию, это наихудший выход из положения. Но сохранить какой-то мир, предоставить ребенку подумать, что и как, и почему. Сохраняя мирное настроение души, это нравственный идеал в таком положении.
Т. Ларсен
- Еще мне кажется, что раз уж мы говорим об огромном количестве информации, которая обрушивается на наших детей сегодня, очень важно поговорить о том, как на детей вообще влияет образование и вообще какое-то их интеллектуальное развитие. Потому, что до какого-то возраста ребенок и в Деда Мороза верит, а не только в Бога и в чудеса. Вопросов никаких не задает, а потом он начинает учиться, читать книги, смотреть научно-популярны
А. Владимиров
- Готовиться нужно, и благо, что сегодня существует такое множество пособий естественнонаучн
Т. Ларсен
- Есть такое мнение еще, что мы в большинстве своем, сегодняшние православные христиане к вере пришли уже в сознательном возрасте. Не всем повезло иметь бабушку, которая в детстве водила в церковь. И, как правило, мы приходим, через какие-то проблемы, не сказать скорби, через потери, болезни и так далее.
А. Владимиров
- Совершенно верно.
Т. Ларсен
- И поэтому наш опыт поиска веры и какого-то нашего духовного определения, наше отношение к таинствам, оно такое выстраданное, оно понятное.
А. Владимиров
- Совершенно верно. Я как раз хотел вас перебить, и заключить ваш монолог. «Вера, должна быть выстрадана».
Т. Ларсен
- Но, дети. Ведь мы все подносим на блюдечке. Если ребенок с материнской утробы участвует в таинстве. И для него причастие, это так же как съездить к бабушке на выходные. И потом по мере
А. Владимиров
- По крайней мере, данность его жизни.
Т. Ларсен
- Да. Данность его жизни. Очень так сказать привычная, обычная. И он, конечно, не осознает всего величия.
А. Владимиров
- Всего величия.
Т. Ларсен
- И глубины, потому что это не выстрадано. Он к этому не шел всю жизнь набивая синяки и шишки. И может быть это тоже причина такого легкомысленного ухода детей из церкви. Поскольку, может быть, не стоило так рано начинать, их приобщать ко всему этому.
А. Владимиров
- Я как педагог, который занимается православным воспитанием и образованием. Вижу, вот что, что меня очень тревожит. Православно оринтированое, учебное заведение. Набранные детишки, далеко из не церковных семей. Дети жадно хватают все, что вы с любовью им преподносите, преподаете. Они буквально за две недели входят в церковный, светлый мир. Исповедь, причастие, какие-то условности, встретить батюшку, сложить лапки, батюшка благословите. И вот этот внешний каркас еще далеко не гарантирует, что Божья благодать нашла свое место, где-то в сокровенных уголках души. Потому, что вдруг обратив внимание преимущественно на внешность. Мы взрослые с огорчением для себя наблюдаем, скверные словечки, взять без спроса то, что хорошо или плохо лежит, в какой-то подлости, и какой-то маленькой проявлении агрессии, не доброты.
Т. Ларсен
- Зависти.
А. Владимиров
- Как совмещается не совместимое. А вот до ума дошло, или по крайней мере вошло в периферию сознания, а до сердца еще ой как далеко. В этом отношении, не то чтобы отстранитесь от терпения, но понимать какое великое расстояние пройти. В этом отношении очень интересна книжечка отца Владимира Воробьева, «О детской исповеди». Где батюшка рассказывает о 60-50-х годах, он вырос в воцерковленной семье. Он говорит, что родители никогда не дергали, вот этих своих подростков. Автоматизма не было, даже в отношении встречи со священником и действительно, если нам важен результат. То есть выработка юным христианином сознательного отношения к таинствам, здесь перегнуть палку легко, и в детские годы. И поэтому давайте вспомним парадоксальное выражение святого Иоанна Шанхайского, это наш современник святитель Иоанн, который в Калифорнии, нетленными мощами в соборе Сан-Франциско почивает, обращался к родителям в 50-х годах в Америке, в эмиграции, говорил. «Закона Божьего, не должно быть слишком много». То есть мы должны стремиться к пропорциональном
Т. Ларсен
- Сегодня в «Семейном часе», с нами отец Артемий Владимиров, протоирей. Мы говорим, о том почему дети уходят из церкви. Есть еще такое мнение, что у каждого человека, несмотря на то сколько времени он проводит в церкви, или в какой семье он родился. Все равно свой путь, и Господь каждого призывает лично, индивидуально. И эта встреча с ним, она все равно происходит у всех по-разному.
А. Владимиров
- Безусловно.
Т. Ларсен
- Значит ли это, что вот этот уход из церкви, это может быть и есть вот этот самый поиск своего личного пути. И все, что было до предложено родителями и духовником, это всего лишь некий…
А. Владимиров
- Стартовая площадка.
Т. Ларсен
- Да. Некая палитра, из которой потом надо, что-то самостоятельное создавать.
А. Владимиров
- Думается, что православные родители согласятся, с общей установкой педагогической. Какова цель всех наших педагогических усилий? Она в том, чтобы научить ребенка, сделать в ответственный час, свободный, правильный выбор. Если я общаюсь с ребенком, в котором я вижу личность мыслящую. Мыслящую критически, свободную, ищущую, то конечно мое дело, если это возможно, позвать его за собой. Явить ему, какой-то пассивный пример, в собственном лице, но и не пасовать его перед лицом соблазна, искушения. Настраивать его на такую воинскую добродетель, быть в состоянии боевой готовности. Уметь вовремя прийти на помощь, не пасовать в трудный час. И вот, я расскажу вам по опыту преподавания в нескольких православных школах, гимназиях Москвы. Вы, знаете часто приходишь в старшие классы, я скажем, припадаю в гимназии Елизаветинской при Марфа-Мариинской обители, дети в общем-то прекрасные, и интересные, но все остаются детьми. Иногда внутренние сетуешь, ну что же такой Митрофановка лопух лопухом. Я распинаюсь, вот как аниматор, вы правильное слово употребили. Стараюсь быть и Ньютоном, и Цицероном, чтобы детям было не скучно, а он милый там крестики помечает, в морской бой играет. Иногда мы все-таки недооцениваем наших детей, и слишком много берем на себя, думая, что я могу сейчас смоделировать его душу, и запустить самолетик его сердца в безоблачные просторы благочестия. Но, вот оказывается, дети поступают в институты, оказывается они в обстановке, совершенно другой, не той тепличной, которую мы им здесь создаем. Общаются, близко с молодежью, уже совершенно другой штамповки, другого склада. И приходиться удивляться, что в этой новой поре их жизни, они незаметно для себя, наши лопухи и наши ротозеи вдруг становятся защитниками того образа мысли и жизни, который они может быть и не исповедовали в школьные годы. Над которым могли подтрунить, но который образовал определенный стержень в их сердце. То есть вот эти возрастные фазы по необходимости должны быть, и искание, и сомнение, и охлаждение. Господь действительно ищет от нас сыновнего, свободного устремления к нему. И не должно печалиться и расстраиваться, когда мы вдруг наблюдаем в наших детях какой-то поверхностный скепсис. Он как т гонор всегда лежит на поверхности. Нужно только выучится ждать, слать на небо скупые телеграммы, Господи Тебе вверяю заблудшее свое чадо. Спаси и Сохрани. Убереги от бед и напастей. И конечно как пастырь, я вижу, проходит год, пять, десять лет. И если вам все-таки удалось оставить в сердце ребенка, какой-то светлый, добрый, мажорный след, от общения подростка с батюшкой. То, все равно ножки приведут. Жизнь сегодня концентрическими окружностями окружает, подросшего внезапно школьника. Он впадает во всякие переделки. Любовь, которая иногда бьет не в глаз, а в бровь. И если у ребенка, остается, вот эта память сердца. То есть такая инстанция, бабушка, Арина Родионовна для них. Батюшка, я вот считаю, что однокоренные слова батюшка и бабушка. И вот, или учительница начальных классов, которая могла ребенка примирить, его с опытными родителями. Есть ли Христос за пазухой у взрослых действительно прячется, то дитя обязательно наплутавшись, наевшись, не скажу чего. Все-таки вспомнит о небесной манне, вспомнит слова «и верится и плачется, так легко, легко. Поэтому мы должны смотреть философски благодушно.
Т. Ларсен
- То есть получается, невозможно ни как вообще предупредить уход ребенка из церкви. И единственное, что ты можешь сделать, это только молится и ждать.
А. Владимиров
- Мы говорим, о не уходе, а может потере сердечного благочестия, потере внутренней гармонии и мира. Говорим о каких-то исканиях и плутаниях, но если нам все-таки удается организовать хорошее общение. Знаете, как в эмиграции были Рюровцы разведчики, там следопыты
Т. Ларсен
- Скауты да.
А. Владимиров
- Сейчас, Слава Богу в России это возрождается. Вот, тут я только, что был в Тавриде, рядом с Артеком. Сегодня по счастью такие организационные формы работы с молодежью не исключают православие. И сегодня, я смотрю с большим оптимизмом на нового министра Образования, который, человек очень интеллигентный, с педагогическим опытом. И будем, надеется, что главные тренды в наших образовательных заведениях, каким-то образом будут возвращаться к традиции. Но, пафос нашей сегодняшней передачи заключается в том, чтобы мы никогда не забывали, что ребенок это личность наделенная даром свободы произволения. И думается, что конфликт, мнимый с матерью церковью, возникает тогда, когда родители и воспитатели недооценивают этого личностного фактора, и думают, что можно просто вбросить в ребенка информацию. Сообщить ему определенные условные рефлексы и дело в шляпе. Но, дитя возрастая, действительно чувствует себя вправе идти не только на право, но и налево. И поэтому нам нежно запастись действительно изрядный терпением и дай Бог умам и сердечностью. С тем, чтобы не терять лица и оставаться на капитанском мостике, смотря как наши юнги, забравшись без позволения на мачты, сигают в пучину, где касатки, акулы уже наматывают свои круги.
Т. Ларсен
- Но, вот как-то неоптимистично мы заканчиваем наше общение. Может быть все же дадим парочку конкретных советов родителям, которые видят, что ребенок охладел, потерял интерес и ленится, или просто устал ходить в церковь с ними. Может быть, отправить ребенка в какой-то православный лагерь интересный, это выход? Чтобы снова его интерес подогреть.
А. Владимиров
- Я думаю, выход обретается не местом каким-то новым, но с соприкосновением личности наших детей, тех взрослых, которые восполнят родительские потуги. Как известно в своем отечестве, пророка часто не бывает. И я считаю очень важным, ели нам удастся подобрать так, сказать внезапно выросших детей, тех друзей
Т. Ларсен
- Альтернативных наставников.
А. Владимиров
- Да. Которые может быть, будут скрывать свои истинные намерения, но сумеют как-то украсить общение с ребенком, своей ненавязчивостью, мудростью. Почему с батюшек, сегодня очень большой спрос, потому, что они не в первую очередь служитель культа, но на первом плане у них, на мой взгляд, должна быть вот эта человечность, умение дружить с подростками. Представлять собой, некоторый буфер по отношению к родительскому благочестию. Предлагать ребенку, какие-то интересные, креативные, творческие русла. Это называется дублер. Надоело тебе ехать по магистрали, сверни-ка дружок на дублер, но главное двигаться в одном направлении.
Т. Ларсен
- То есть если мы заметили, что наши дети совсем не хотят больше вместе с нами молится и постится, оставить их в покое?
А. Владимиров
- «Научитесь от меня, яко кроток есть, и смирен сердцем, и обрящете покой Душам вашим». Действительно самоценно, я думаю все-таки вот эта составляющая, вот это единомыслие мира. Мы должны понимать, что есть гораздо более страшные опасности для нашей молодежи, от которых дай Бог нам их уберечь. Благодаря развитию в них нравственного начала, и чувства. А вот это временное оскудение внешнего Благочестия, это еще не катастрофа. Потому, что свет во тьме светит, и тьма его не обымает.
Т. Ларсен
- Тогда есть ли у нас надежда, но то, что если ребенок практически, даже до того как он появился на свет, с внутриутробного своего существования находиться до определенного момента в церкви, пока он сам оттуда не захочет уйти. То мы создали, вот этот, некий стержень который под всякими житейскими бурями будет гнуться но не сломается. И рано или поздно, все-таки он сможет восстановиться в своем духовном, таком образе.
А. Владимиров
- «Dum spiro spero». Пока дышу, надеюсь. Надежда вообще не умирает, а уж на нашей радиостанции «Вера», помимо надежды есть еще и любовь.
Т. Ларсен
- Спасибо большое. Да, есть над, чем подумать мне, и я думаю нашим слушателям тоже. Это был «Семейный час» на «Радио Вера», у нас в гостях был протоирей Артемий Владимиров.
А. Владимиров
- Благодарим.
Т. Ларсен
- Спасибо.
У Даши есть все шансы окончательно победить болезнь, давайте ей поможем
Поделиться
Иногда в жизни случаются ситуации, к которым невозможно подготовиться, например, человек сталкивается с тяжёлой болезнью. Она застаёт врасплох, забирает силы и ресурсы. В такие моменты помощь добрых людей и благотворительных фондов становится проблеском света, надеждой, которая мотивирует не сдаваться.
Воронежский фонд «ДоброСвет» объединяет десятки неравнодушных сердец со всей России и вместе с ними приходит на помощь болеющим детям и их близким. Оплачивает лечение и не только. Сейчас фонд проводит сбор в поддержку семилетней Даши Малюковой. И у нас с вами тоже есть возможность принять в нём участие.
Даша проходит лечение в онкоотделении воронежской больницы. У девочки опухоль в районе ключицы. Все необходимые процедуры и химиотерапию она преодолевает смело и даже старается подбадривать других детей. Тем, кто только прибыл в больницу, Даша рассказывает о том, как всё устроено, и что на самом деле здесь не страшно. А некоторых малышей заботливая девочка доводит за руку до процедурного кабинета.
Сама Даша прошла уже несколько курсов химиотерапии. Лечение помогало уменьшить опухоль. Однако тот препарат, который ей вводили, дал серьёзные осложнения на печень, поэтому врачи решили его заменить. Новое дорогостоящее лекарство родителям девочки необходимо приобрести самостоятельно, поскольку оно не входит в перечень бесплатно выдаваемых. Поэтому семья обратилась в фонд «ДоброСвет». На сайте фонда опубликована полная история Даши Малюковой, и есть возможность её поддержать. Подарим девочке шанс окончательно победить болезнь!
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Любовь как дар от Бога». Ольга Юревич
Поделиться
У нас в студии была жена священника, многодетная мама, ведущая семейной школы при Марфо-Мариинской обители Ольга Юревич.
Мы говорили о любви как даре от Бога, как о заложенном в человеке потенциале, который нужно развивать и умножать.
Этой программой мы продолжаем цикл из пяти бесед о дарах Бога человеку.
Дары Бога нам мы часто воспринимаем как данность, а потому относимся к ним потребительски. А если напомнить себе, откуда что взялось? Жизнь как дар Бога. Время как дар Бога. Земля как дар Бога. Любовь как дар Бога. Таланты (включая главный — человечность) как дары Бога. Что изменится, если к этим дарам мы начнём относиться как к заданию на пути к обоженью?
Первая беседа со священником Антонием Лакиревым была посвящена жизни как дару от Бога (эфир 15.09.2025)
Вторая беседа с протоиереем Максимом Козловым была посвящена времени как дару от Бога (эфир 16.09.2025)
Третья беседа со священником Антонием Лакиревым была посвящена Земле как дару от Бога (эфир 17.09.2025)
Все выпуски программы Светлый вечер
«Стратегия в работе и жизни». Алексей Горячев
Поделиться
Гостем программы «Вера и дело» был предприниматель с тридцатилетним опытом, инвестиционный банкир и инвестор, советник лидеров по личной стратегии Алексей Горячев.
Разговор строится вокруг его новой книги «Стратегия личности. Как планировать развитие в работе и жизни, опираясь на свои ценности» и вопросов, которые она поднимает. Алексей объясняет, что важно честно взглянуть на свою жизнь, определить ключевые сильные стороны и опереться на глубинные ценности, чтобы не превратиться в безличную «функцию» бизнеса. Стратегия, по его словам, — это не предсказание будущего, а навык жить с ясным вектором на год, пять и двадцать пять лет вперёд, возвращая энергию в сегодняшний день.
В беседе звучат рассуждения о лидерстве и ответственности, о том, как христианину соединить личные планы с промыслом Божиим и не перекладывать на Господа собственный выбор. Гость подчёркивает: ошибки не повод останавливаться, а материал для роста. Строя личную стратегию, мы учимся сотрудничать с Богом и открывать глубину собственной жизни.
Ведущая программы: кандидат экономических наук Мария Сушенцова
М. Сушенцова
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА, у микрофона Мария Сушенцова, и сегодня мы продолжаем цикл программ «Вера и дело». В рамках этих программ мы встречаемся с предпринимателями, экономистами, иногда и чиновниками и обсуждаем с ними христианские смыслы экономики. С удовольствием представляю нашего сегодняшнего гостя — это Алексей Горячев, предприниматель с 30-летним опытом, инвестиционный банкир и инвестор, советник лидеров по личной стратегии. Добрый вечер, Алексей.
А. Горячев
— Добрый вечер, Мария.
М. Сушенцова
— Алексей, очень рада видеть вас вновь в нашей студии. Вы уже приходили к нам примерно год назад, и у нас был прекрасный разговор, один из первых в рамках этого цикла программ. Мне кажется, за этот год вы многое сделали, у вас есть такой серьезный плод вашей деятельности — это книга, которую вы опубликовали, и называется она «Стратегия личности. Как планировать развитие в работе и жизни, опираясь на свои ценности». И сегодня мне хотелось бы наш разговор выстроить, если не столько вокруг самой книги, сколько вокруг темы, которая нами поднималась уже неоднократно в этой передаче, и к нам приходили письма в редакцию о том, что «пожалуйста, давайте обсудим, как человеку ориентироваться на жизненном пути, как ему быть на развилках и карьерных, и личных в разных временных моментах своего пути». Тема эта для нас очень близкая, востребованная, и сегодня хотелось бы вот об этом поговорить. Но прежде позвольте вас спросить: всё-таки книга — дело большое и долгоиграющее — как вы к этому шли, как возникла эта идея и трудно ли было писать?
А. Горячев
— Мария, спасибо большое за вопрос. Здравствуйте, дорогие друзья. Я думаю, что идея возникла просто из той ситуации, что я сам очень люблю книги. При этом я отдаю себе отчёт, что эта книга родилась во время, когда люди всё меньше и меньше читают книги. Но всё-таки остаётся какая-то часть людей, которые книги тоже любят. У меня у самого большая библиотека — порядка семи тысяч бумажных книг дома, и мне подумалось, что было бы здорово, чтобы я мог каким-то образом отделить себя от того нарратива, который я несу, и попробовать донести это в том числе через книгу. И я нашёл соавтора, уговорил его взяться вместе за эту сложную работу — Алексея Каптерева, и вот прошло полтора года работы, иногда мы от неё здорово уставали, и от разговоров, и от редакций, версий, потому что вы знаете, что редакция какой-нибудь фразы может её полностью поменять до изменения одного слова, и потом обратно это найти иногда сложно. Но вот сейчас на столе у нас лежит эта книга, и я этому несказанно рад. Думаю, что для меня —мы и в книге это рекомендуем, и я это рекомендую тем людям, с которыми сталкиваюсь в жизни, — писать вообще очень полезно. Писать, формулировать, как-то докручивать мысль, говорить о чём-то важном для себя — важное в этом смысле упражнение. И вот я сказал не случайно «нарратив»: мне кажется, что мы все являемся носителями определённых историй. Когда я смотрю на свою жизнь, я понимаю, что всю жизнь рассказываю одну и ту же историю и она про наш человеческий выбор, про наши ценности, про принятие решений, принятие на себя ответственности за то, что мы в этой жизни делаем, и книга тоже про это. Я не случайно сказал про нарратив, потому что люди мне представляются такими историями, и как раз вот эта стратегия позволяет понять, какую историю мы рассказываем, и попробовать рассказать её до конца. Я сейчас стал видеть людей, как, к сожалению, не рассказанные до конца истории. Вот представьте, в каком-нибудь подземном переходе метрополитена мимо нас идут недорассказанные истории, многие из которых никогда не будут рассказаны, и это обидно. Эта книга может помочь человеку подумать о важных вещах, понять свою историю и постараться успеть её рассказать.
М. Сушенцова
— Какую замечательную метафору вы использовали: люди, как недорассказанные истории. Вы сейчас, на самом деле, приоткрыли нам немножечко дверь в содержание этой книги. Хотела бы уточнить у вас: название книги содержит первые два слова «Стратегия личности», и на первый взгляд, тот, кто не знаком с личностями авторов этой книги, кажется, что очень расхожее это название, даже весьма популярное, мы можем много встретить на полках книжных магазинов и в интернет-пространстве книг, посвящённых секретам успеха, секретам успешной личной стратегии или что-то психологическое, или какие-то бизнес-практики пишут о том, как строить стратегию в бизнесе или в жизни. Но, судя по продолжению названия, как вы дальше расшифровываете эти слова, чувствуется, что ваша книга какой-то иной в себе подход содержит, она на что-то опирается, явно не очень прагматическое, но и прагматическое, конечно, тоже, потому что мы все живём, мы все связаны с практикой, но в ней есть как будто что-то более фундаментальное. Вот не могли бы вы пояснить, чем ваш подход к этой популярной теме принципиально отличается от перечисленных?
А. Горячев
— Знаете, мне сложно до конца исследовать и понять, почему эта тема сейчас стала популярна, у меня есть гипотезы. Сейчас мир стал более индивидуалистичным, человек как бы увидел себя в многочисленных отражениях, может быть, социальных сетей, зеркал и так далее, и он, иногда, к сожалению, не очень глубоко, начинает задумываться вообще, как он живёт или как он хочет жить, видя какие-то образцы. Когда вы говорите о соединении личной стратегии и стратегии бизнеса, очень часто люди, которые создают стратегии для своего бизнеса, как будто бы немножко забывают о себе. И они делают бизнес и превращаются в одну из, может быть, самых крупных, самых красивых шестерёнок с каким-нибудь рубином — искусственным, а может быть, вполне себе настоящим — их Божий дар в центре, но они не обращают на это внимание, они превращаются в функцию. И вот задача, в том числе и этой книги — вернуть человеку себя самого. Прежде всего, возможно, эта книга для людей деятельных, потому что я этих людей много встречаю и встречал, они — моё окружение, люди, которые что-то делают в жизни, реализуют себя через деятельность, и мне бы хотелось помочь им вернуть формулу бизнеса человека, потому что он каким-то странным образом часто из неё выпадает. Мы видим бизнесы, как механизм швейцарских часов, где есть такие шестерёнки, которые, если хорошо смазаны, долго и хорошо работают. Но мы же понимаем, что есть какой-то фактор, который не даёт им иногда работать, но его как бы не видно. И вот этот человек, с его устремлениями, с его характером, с его мотивациями, с характером он рождается, мы сейчас это уже хорошо понимаем, какая-то часть характера формируется потом окружением, но, кстати, родители почти не влияют на наш характер, как это ни удивительно, это достаточно устойчивая часть личности. Вот книга эта как бы даёт человеку некоторое зеркало или, может быть, служит фонариком, подсвечивая какие-то важные части, о которых стоит подумать, пока не поздно. Потому что вот мы даже с вами на первой встрече говорили, что для меня успех — про то, что мы хотим в своей жизни успеть. Вот иногда говорят, что наши лучшие учителя — какие-то серьёзные кризисы, болезни, банкротства и так далее, и эта книга может оказаться таким мягким и мелодичным звоночком, чтобы не дожидаться тех неприятных моментов в своей жизни. Поэтому, отвечая на ваш вопрос, думаю, что отличие человечности и прагматизма в том, что человек шире, чем понятие прагматизма, как мы его понимаем, через деньги. Прожить свою жизнь — это вполне себе прагматичная задача, но я надеюсь, что в нашей жизни есть много всего, кроме денег.
М. Сушенцова
— Да, то есть прожить свою жизнь, но прожить её на самой своей глубине, по крайней мере, заглянув туда.
А. Горячев
— Тут, мне кажется, достаточно слова «свою», потому что, если мы не определяемся с нашими выборами и с тем, как мы устроены, то обычно мы проживаем жизнь такой, знаете, щепки, которая плывёт по ручью, попадает в какие-то водовороты, направляется общим потоком. Но мы можем сделать выбор, и в той части, в которой мы можем выбирать, в которой мы можем управлять, мы можем существенно изменить это движение.
М. Сушенцова
— Алексей, хотелось бы спросить у вас, с чего начинается работа с личной стратегией для тех людей, которые к вам обращаются за советом по работе над своей стратегией? С чего вы начинаете эту работу?
А. Горячев
— Я это называют триггерным вопросом: у человека есть какая-то проблема, иногда это кризис среднего возраста просто, проблемы в бизнесе, проблемы в отношениях, какая-то история, на которую иногда не хватает энергии, и человек думает (и правильно думает): «может быть, подумав о своей жизни глубже и построив какой-то вектор в своей жизни, я смогу эту проблему, задачу решить». Действительно, это так происходит, плод вот этих размышлений, если все получилось, в общем-то, в решении каких-то стоящих задач — не все их можно решить, но многие решаются, в снижении тревожности, что позволяет нам лучше действовать, эффективнее, в повышении амбициозности, в смысле того, что мы лучше понимаем, куда мы идем, и выбираем правильные шаги, у нас появляется больше уверенности, и это так действует, в общем, на абсолютное большинство людей. То есть началось с мотивации, как многие вещи: вот каким-то образом человек почувствовал, что нужно что-то менять. А дальше мы эту мотивацию немножко откладываем в сторону, потому что, мне кажется, начинать нужно с попытки понять человека. Странно говорить о стратегии, не понимая, о чьей стратегии ты говоришь. То есть мы используем психометрические тесты, мы используем глубинные интервью, много разных подходов, которые созданы, мы стараемся использовать валидные подходы, валидные — это значит те, которые действительно работают, и не получается так, что человек получил один результат теста, прошёл его завтра и получил другой, с другими рекомендациями. Есть тесты, которые вполне признаны и хорошо работают. Поэтому первое — это мотивация, рождающаяся из какой-то конкретной задачи жизни, а на самом деле мы эту задачу откладываем и начинаем с погружения в человека.
М. Сушенцова
— То есть ваша первая задача — сделать диагностику, выяснить такой психологический профиль личности. А что происходит дальше?
А. Горячев
— А дальше у нас появляется базис, фундамент, на котором мы можем строить наше размышление о будущем. В книге предлагается выбирать этот горизонт обычно в моём подходе, потому что действительно для разных людей время это довольно условное, но для простоты я бы предложил вариант год — это период жизни, который мы обычно обдумываем в Новый год или в день рождения. Я бы предложил период пять лет, горизонт пять лет. За пять лет мы можем сделать очень многое. Мы можем начать, например, новую компанию или новый проект, по дороге понять, что, например, для нас это не работает или работает. Вот пять лет — это очень важная, мне кажется, единица жизни. То есть, если я понимаю, что мне 50, и я считаю, что трудоспособный возраст активный я себе отмерил до 65, лет — это, условно говоря, три забега по пять лет, в которые я могу что-то важное сделать, или отказаться, или продолжить дальше. И 25 лет, тоже это зависит от возраста, это такой условный интервал, когда мы можем понять — а зачем это всё? Вот я на год напланировал, это приведёт к чему-то, что я сделаю за пять лет в идеале. А к чему это вообще приведёт, как я представляю себя в 75 лет? Вот у меня 25 лет возникло как раз из того, что я об этом в этой системе для себя размышлял примерно в 50 лет. То есть я думал: вот в 75 лет я хочу работать или нет, как и где я хочу жить, ну и так далее. В книге есть целый список вопросов, ответив на которые, уже будет примерное представление. И тогда возникает определённый вектор, который проходит как раз из точки с настоящим, в котором мы чуть лучше поняли себя, потому что это путь, это путь длиной всю жизнь, нам нужно познавать себя, я очень в это верю, и мы по ходу меняемся, и познавать заново. Дальше год, пять, двадцать пять — получился вектор, в котором мы уже получаем определённую опору, и мы, простроив этот вектор, возвращаем сегодня свою энергию в настоящее. То есть стратегия, она вроде бы про будущее, но она не про угадывание будущего, она про желаемое будущее, потому что лучший способ создать будущее — это работать на то, чтобы оно было таким. И это нас возвращает в следующий шаг, который мы сделаем сегодня, потому что теперь нам понятно, куда мы двигаемся, и мы можем выбирать.
М. Сушенцова
— Вы сказали такую фразу замечательную, что вот эти размышления о выстраивании вектора возвращают энергию в настоящее, то есть они возвращает, потому что мы осмысленно что-то делаем, не сомневаясь в значимости поставленных целей, поэтому энергия возвращается, насколько я уловила?
А. Горячев
— Нет, энергия возвращается, потому что нам нужно решать задачи в настоящем, и будущего пока не существует. Бог живёт в вечности, вот для Него она существует, а у нас есть только тот момент, в котором мы проживаем сейчас. И обычно, когда мы устремляемся куда-то мечтой, там появляется очень много позитивной такой энергии, если действительно удалось понять, что я по-настоящему хочу, куда бы мне хотелось, делаю ли я что-то для того, чтобы туда прийти? Вот если я об этом задумаюсь, у меня пойдёт позитивная созидательная энергия. А возвращает нас это к тем задачам, которые нужно решать сегодня. Когда мы делаем стратегию для большой компании, а мне кажется, человек всегда больше любой, даже самой большой компании, как личность он — целая вселенная, то вот представьте, что компания в кризисе нашла для себя будущий вариант развития, стартап. Там ещё ничего нет, есть только хорошая идея, хороший рынок, ресурсы, люди, но это пока мечты, это пока гипотеза, и это пока идея, которая стоит на самом деле отрицательных денег, потому что нужно потратить деньги на её проверку. И когда мы вот это поняли, мы можем из этого будущего взять часть энергии и подумать: а что нам нужно делать с несколькими тысячами людей, которые, например, на нас сейчас работают, иногда с десятками или сотнями миллиардов выручки, за которые мы сейчас отвечаем, для того, чтобы завтра мы могли в том числе идти туда? И ровно так же с человеком, то есть вот это устремление туда даёт энергию, чтобы делать что-то уже сегодня, делать что-то для того, чтобы приближаться к тому идеальному будущему, которое мы позитивно для себя простраиваем, и делать что-то для того, чтобы продолжать работать в своём настоящем над собой и теми проектами, которые мы для себя выбрали.
М. Сушенцова
— Стратегия, получается, направлена в будущее, это вектор, который мы выстраиваем. И тут у христианина, мне кажется, может закономерный вопрос возникнуть: а как же быть с Промыслом Божиим обо мне? Не слишком ли я пытаюсь сам от своего ума запланировать всё наперёд, определить для себя вектор? Вдруг Господь хочет его как-то по-иному проложить для меня или что-то изменить? И возникает вопрос: правомерно ли в принципе человеку верующему настолько продумывать свою жизнь, пусть и не с точностью пятилетних планов (как было в советских пятилетках, например, там прямо точно всё было просчитано), может быть, и с определёнными такими округлениями, прикидками, но вот правомерно ли это, и не исключает ли такой подход соработничества Бога и человека, Его деятельного какого-то участия в жизни человека?
А. Горячева
— Очень хороший вопрос. Во-первых, важно сказать, что человеку верующему в этом смысле гораздо проще, потому что основной большой и главный вектор своей жизни верующие люди хорошо понимают, то есть у нас есть опора, у нас есть это понимание и так далее. А дальше мы возвращаемся к тому, что в Евангелии есть притча о тех талантах, которые Господь нам даёт, и вот как раз изучение себя — это попытка понять, какие же у меня на руках таланты, и что я могу сделать, чтобы их приумножить. Вы говорите о соработничестве Бога, а я возвращаю на соработничество Богу.
М. Сушенцова
— Да, наверное, ваша формулировка правильнее.
А. Горячев
— И мне кажется, что иногда мы как бы расслабляемся, и мы надеемся на Бога, а сами включиться в эту важную работу, которой от нас ждут, от нашей свободной воли, мы же не случайно получили такой тяжёлый иногда дар свободной воли, когда мы должны делать выбор и двигаться в соответствии с этим выбором. А там даже в заглавии книги вынесено: «на основе наших ценностей». И если наши ценности включают в себя наше религиозное мировоззрение, наш взгляд и то, чем у нас учит Церковь, то нам становится намного легче, то есть эта наша стратегия без сомнения не является оторванной от замысла Божьего о нас, это попытка познать этот замысел и соработать Богу, строя то, ради чего мы на этой земле оказались. Святые отцы говорят, что человек, не равен сам себе, то есть для того, чтобы человеку разогнуться в собственный рост, ему нужно принимать много решений, совершать много выборов и постоянно познавать себя. Я считаю, что наша православная литература во многих аспектах оказывается глубже и серьёзнее, чем некоторые недавние даже открытия в психологии. Глубина познания человеческой души и вот этот как раз вектор познания себя, и в каком-то смысле действительно я встречал: «не доверяй себе, пока не ляжешь в гроб» — это же процесс познания, узнавания и каким-то образом реализация того, для чего мы здесь оказались.
М. Сушенцова
— Интересно: получается, что христианство даёт вектор, но не освобождает от ответственности. Всё переложить на Господа не получится, надо самому что-то делать, как-то размышлять и выстраивать свою деятельность. Вы знаете, меня заинтересовала одна цитата в вашей книге, меня вообще много цитат там заинтересовало, но одна особенно откликнулась, и хотела бы я попросить вас её расшифровать. «Стратегия — это конфликт, и без конфликтов не бывает прогресса». Когда я прочитала эти слова, во-первых, мне показалось, что это очень жизненно и явно почерпнуто из богатого опыта, и вспомнились слова Христа о том, что «Не мир пришёл Я принести, но меч». Вы это послание имели в виду, которое я сейчас процитировала, примерно тот посыл, который выражен в этих словах Христа, или здесь предполагается что-то иное? В общем, соотнести хотелось бы стратегию и конфликтность. На мой взгляд, она кажется неустранимой, но вот христианину как с конфликтом быть: уворачиваться от него, идти в него с бронёй или как-то ещё с этим обходиться применительно к своей жизни?
А. Горячев
— Обычно у нас есть в мире задачи, которые нам кажутся трудно разрешимыми и стоящими того, чтобы на них потратить жизнь. Во многих случаях, на самом деле, мы это делаем неосознанно. Вот я понимаю, что одна из моих задач, и она отражена в предпринимательстве — это принятие на себя ответственности за собственный выбор, принятие на себя права выбирать, действовать, создавать что-то. Предпринимательство всегда социально, то есть человек создаёт для того, чтобы люди чем-то пользовались. Вот такая история, она тоже связана с верой, можно про это рассказать через веру по-другому, но вот я проще расскажу для всех, и тех людей, которые пока в себе, может быть, веру не открыли. И то, что вы говорите, конфликт — это как раз решение той задачи, на которую, по сути, нам не жалко положить жизнь. И во многих случаях мы не осознаём, как она устроена. Иногда частично эта задача в нас, у нас бывают какие-то стороны, которые мы продолжаем в себе развивать, а это и есть наша жизненная стратегия, то есть мы видим, что, преодолевая и решая какую-то задачу в мире, мы одновременно решаем какой-то внутренний конфликт и исцеляемся от какой-то важной истории, избавляемся от неё. Поэтому в этом смысле для того, чтобы родилось новое, необходимо, чтобы действительно был конфликт и было какое-то преодоление, и так развивается мир.
М. Сушенцова
— Возможно, это чисто моя интерпретация, но мне показалось, что здесь вы имели в виду не только конфликт внутренний, который безусловно нас двигает куда-то, иначе бы мы, наверное, сидели под пальмой просто, но и конфликт с кем-то из внешнего мира, потому что, когда человек начинает активно что-то делать, мир часто его за это по головке не гладит, и сопротивление среды или каких-то людей, или каких-то обстоятельств, или более обобщённых сил, оно бывает. Вот мне интересно, как с этим быть?
А. Горячев
— Я и говорю не только про внутренний конфликт, это какая-то история, которую важно решить в мире, и действительно, сопротивление будет, об этом очень хорошо написано в Евангелии. И наши близкие с большой любовью, очень сильно, например, сопротивляются, если мы встали на путь каких-то мыслей, выбрали для себя цели, сконцентрировались на них. И это путь преодоления конфликта, здесь рождается мотивация, энергия. Мы что-то преодолеваем, мы что-то меняем, какой-то свой след оставляем. Вот след — это же изменение, была какая-то поверхность, например, мы туда наступили, и что-то осталось, то есть мы её изменили. Вот это изменение требует энергии, и в каком-то смысле это, без сомнения, конфликт.
М. Сушенцова
— Спасибо. Я напомню, что сегодня в этом часе с нами Алексей Горячев, предприниматель с 30-летним опытом, инвестиционный банкир и инвестор, советник лидеров по личной стратегии. У микрофона Мария Сушенцова. Мы продолжаем с Алексеем обсуждать тему вышедшей недавно его книги, которая называется «Стратегия личности. Как планировать развитие в работе и жизни, опираясь на свои ценности». Мне кажется, что для нашей программы «Вера и дело» эта тема как нельзя лучше подходит, поскольку часто мы с нашими гостями так или иначе приходим к вопросу о том, как человеку быть, как ему выбирать, принимать важные решения на тех или иных жизненных развилках. Алексей, сейчас мне хотелось бы немножечко вернуться снова к вашей книге. Вы там пишете о том, что в личной стратегии есть три измерения — личное, социальное и трансцендентное, то есть забота о себе, о людях и о смысле. Почему важны все три измерения, как они между собой связаны?
А. Горячев
— Во-первых, потому что, как мы говорили, трагедия и стратегия человека начинается с него самого, то есть она неотъемлемо связана с личностью человека, и очень часто люди принимают на себя какие-то истории, которые им подсказывает социум, они к ним не имеют никакого отношения. Это может привести к разочарованию, к ощущению непрожитой или ненаполненной жизни и мучительному достаточно пути. Дальше стратегия, после создания, должна быть реализована в социуме, потому что стратегия — это глагол, то есть стратегия — это всё-таки действие, а не то, что мы придумали для себя какой-то документ или нарратив, какое-то понимание, которым мы делимся с другими. Это всё-таки выбор того, что мы делаем, и делание, и это всегда связано с людьми, всегда проявляется в человеческом обществе. А третий, смысловой аспект, мне кажется, важно понимать, что пока мы являемся носителями чего-то, нам помогает пройти сложные участки, когда вот рождается стартап, например, там есть даже такое определение «долина смерти» — это момент, когда действительно нужно прожить, когда всё плохо, ещё ничего непонятно, много неопределённости, и помогает прожить нам такие периоды опора как раз на что-то, что нам по-настоящему важно, на что-то большее, чем мы. Поэтому без этого аспекта прийти к чему-то значимому и осознать это что-то значимое просто невозможно.
М. Сушенцова
— И в связи с этими измерениями вы пишете в своей книге о том, что существует три типа лидеров, то есть людей, которые не обязательно занимают должность руководителя, как я поняла, но вот за ними кто-то идёт, у них есть последователь. Кстати, замечательное определение, что лидер — это не какой-то руководитель или выскочка, а тот, у кого есть последователь, то есть тот, кто привлекает так или иначе к себе людей. И там вы называете три типа лидерства — аутентичное, лидерство как служение и этическое лидерство. Вот не могли бы вы пояснить, в чём суть этих типов лидерства и привести какие-то примеры, вот как, допустим, человек может понять, к какому типу лидера он относится, как ему это в своей жизни использовать при построении своей стратегии?
А. Горячева
— В определении лидера, во-первых, я бы ещё добавил выбор направления той же стратегии в том числе, и то, как ты влияешь на эту группу своих последователей для того, чтобы двигаться в заданном направлении. То есть, получается, три важных аспекта: последователи, выбор направления и влияние на то, чтобы мы двигались в том направлении. И вот если посмотреть на эти лидерства, знаете, многие вещи не существуют в таком чистом виде, обычно это смесь нескольких направлений. Но, по сути, некоторые лидеры очень харизматичные, то есть они показывают: «я такой, иди за мной, ты будешь таким же, бери с меня пример» и честно, прозрачно рассказывают про то, что он делает, в основном. Это такое аутентичное лидерство. Лидерство как служение тоже может быть очень рядом, вот такой лидер может понимать, находясь на определенной пирамиде организации, что то, что он делает — он делает не потому, что он хозяин этих людей, которые находятся в этой пирамиде ниже, и они служат для того, чтобы он получал какие-то блага, но он должен или может понимать то, что он делает, как служение этим людям и тем людям, для которых они создают, например, какие-то продукты или сервисы. А лидерство этическое — это тоже сейчас очень такая важная и развивающаяся концепция, которая как бы подсвечивает те принципы, которые важны для этого лидера, важны для организации, в которой он служит. Вот если мы пытаемся это обсуждать, то в хорошем лидере, возможно, больше проявлено чего-то, но обычно в нём есть все эти три истории, и люди просто сталкивались, кристаллизовывали эти вещи для того, чтобы их попытаться понять. А можно ли так сказать, что, допустим, христиане, люди верующие, призваны стремиться к какому-то из этих типов лидерства — например, к этическому лидерству или к лидерству как служению, или же здесь всё упирается в психологический профиль личности, то есть, грубо говоря, каким тебя Господь создал, какие задатки у тебя есть, так ты и будешь себя в этой жизни проявлять?
А. Горячев
— Я думаю, что мы призваны как раз быть лидером, который соединяет в себе все эти три направления. На мой взгляд, гораздо эффективнее действовать, работать собой, чем пытаться работать другим человеком, как бы нам ни казалось это привлекательным. Не зря говорят: «будь собой, другие места заняты». Мы можем прожить жизнь, как процесс исследования в том числе себя, своих сильных сторон, своих талантов, которые дал нам Господь. Соответственно, это же нам даёт возможность увидеть других людей и понять, где у нас, например, не самая сильная сторона, где мы должны соединяться с другими. Я читал про то, что мы специально созданы таким образом, чтобы могли взаимодействовать, чтобы нам необходимо было взаимодействовать, потому что одни мы вряд ли являемся всеохватными, то есть где-то у других людей есть другие сильные стороны. И ведь здесь, если говорить о христианстве, то есть заповедь: «Возлюби ближнего как самого себя», то есть предусматривается изучение себя для того, чтобы осознать, как устроены мы, понять, что все устроены очень по-разному и научиться любить, мне кажется, все возможные наборы вот этих вполне реальных характеристик личности, и, соединяясь с ними, создавать что-то общее. Социальное служение для нас тоже очень понятная концепция, мы понимаем, что это абсолютно необходимо, и действительно мы являемся частью какой-то больше всегда системы, участвуя в разных процессах. Ну, а этика у нас есть христианская, там, слава богу, многие вещи очень чётко заданы, и они являются для нас важными ориентирами для того, чтобы мы понимали, куда двигаться. Наверное, исполнить всё невозможно, но путь задан очень чётко.
М. Сушенцова
— А когда вы работаете с клиентами, с людьми, которые к вам обращаются, вы делаете с ними вот такое определение типа лидерства, или, опять же, всё это перемешано, и такой вот функциональной роли это определение типа лидерства не играет? То есть в таком практическом русле работы над собой в выстраивании личной стратегии важно определиться, чего больше во мне проявлено, я вот больше такой харизматик и за моей личностью яркой идут, или же во мне больше заложена интенция к служению людям, например, или вот я смыслу высокому служу —вот это важно про себя понять, или важно просто понимать, что есть и первое, и второе, и третье, и, в общем, для работы не так важно?
А. Горячев
— Нет, мне кажется, это очень важно понять. Опять же, иногда мы устроены одним образом, а действуем в соответствии с теми примерами, которые, например, встретили на жизненном пути, и это может быть просто не очень эффективно, все-таки лучше работать собой, потому что мы созданы Творцом, каждый из нас — интересный и самобытный инструмент, который, естественно, имеет место в этой мозаике большой жизни. И плюс это определённая оптика, которая позволяет понять и увидеть, естественно, не только себя, но и других лидеров, которые рядом с нами, лучше понять какие-то примеры, понять, как это проявлено в себе, вот последовательно, надевая разные очки разных типов лидерства, мы можем понять, собственно, что нами управляет, потому что для того, чтобы управлять другими, нужно разобраться, что управляет тобой, иначе это может к таким привести не лучшим последствиям, если у нас абсолютно всё находится в тени.
М. Сушенцова
— Алексей, мне очень понравилось, в вашей книге, было такое выражение, что «стратегия — это ритуал мышления», навык, иными словами, который хорошо бы, чтобы каждый из нас в себе развивал для лучшего понимания себя, вот кто я, где моё место, которое уже занято. А скажите, пожалуйста, может ли человек, прочтя вашу книгу или прочтя что-то ещё, или дойдя до этого самостоятельно, сам выработать свою стратегию жизни, и что ему для этого нужно делать? Или же всё-таки, по вашему опыту, необходим наставник тот или иной, впереди идущий, который возьмёт за руку или отзеркалит, что-то покажет, подскажет? Вот это всё-таки самостоятельная работа, домашнее задание или эта работа всегда в паре с кем-то?
А. Горячев
— Спасибо, очень хороший вопрос, как и все остальные, впрочем. Вот мы с Алексеем сели писать эту книгу в мире, как я говорил, в котором всё меньше читают книги, для того, чтобы она могла именно помочь человеку создать стратегию. Мы думали о том, что, может быть, достаточно какой-то рабочей тетради, ведь это практическое упражнение, и тогда же мы поняли, что одна из задач, которую может решать книга — сделать человека самого стратегом для себя. Потому что, пока он читает книгу, там много разных вещей, расширяющих кругозор и углубляющих понимание того, как устроен мир, люди и сам человек, и вот ради этого писать книгу стоило. К тому же стратегия — это же не раз и навсегда заданная история, это именно навык мыслить, осмысливать определённым образом свою жизнь для того, чтобы мы могли эту стратегию корректировать, могли понимать, где сейчас находится наша цель, и как изменились мы в процессе движения к этой цели, а цели могут меняться, это не раз и навсегда заданный путь. Иногда они не меняются, но тем не менее это не значит, что нет смысла, например, раз в три месяца или хотя бы раз в год пытаться ещё раз системно осмыслить то, что для тебя важно. Говоря о человеке рядом для того, чтобы пройти этот путь — да, действительно, люди устроены так, что нам нужен другой человек для того, чтобы это осмыслить. Можно вполне, как мне кажется, обойтись без какого-то там специального консультанта или наставника, который пошёл путь, но другой человек нужен, потому что мы так устроены, что самостоятельно не можем увидеть себя. Есть такая поговорка, что для танца, для танго, в частности, в том примере, нужны двое — вот человеку тоже нужен другой человек, в котором он будет отражаться и с которым он может поделиться чем-то важным, тем, что тот человек не знает, дав другому человеку моральное право делиться чем-то об этом человеке, который тоже, в общем-то, закрыт, находится от него в тени, где-то сзади, на какой-то тёмной стороне луны его личности, и это могут быть неприятные, а могут быть очень приятные открытия. И есть области, которые долго остаются скрытыми, и другому человеку они тоже неочевидны. И вот в процессе этого познания, если нам повезёт, мы можем открывать те области, которые не видны ни другим людям, не видны нам, но, в принципе, существуют. И вот для этого, конечно, нужен человек и другие люди очень важные, с которыми мы могли бы делиться не только какой-нибудь хроникой успешных людей обсуждением Илона Маска или кого-то ещё, кого сейчас можно модно обсуждать, а какими-то важными для нас, судьбоносными вещами для того, чтобы получить этот отклик и услышать другого человека, а может быть, не одного. То есть это учебник по созданию пространства искренних важных разговоров о своей судьбе.
М. Сушенцова
— Замечательно. То есть получается, что работа над своей стратегией всё равно так или иначе подразумевает диалог именно потому, что есть теневая сторона, которую мы просто не в силах сами увидеть.
А. Горячев
— Мы, во-первых, не в силах, а, во-вторых, мы её часто видеть не хотим. И нам действительно важно чем-то делиться и что-то получать в ответ. Момент, когда мы двигаемся, ведь стратегия, я не случайно сказал, это глагол, это же создание определённых гипотез, которые мы проверяем на практике. И вот здесь тоже важен другой человек, чтобы мы поделились, как мы идём, что у нас получается, что мы чувствуем, для того, чтобы мы просто создали пространство диалога. Начать его можно с собой, можно завести дневник, и я это очень рекомендую, можно попробовать это записать, обдумать, дать себе для этого специальное время. Но в какие-то моменты бесценно участие в нашей судьбе других людей, и более того, есть побочный очень хороший эффект, что, может быть, с этими людьми мы укрепим и сделаем более глубокими наши отношения.
М. Сушенцова
— Я помню, вы упоминали, по-моему, даже в сегодняшнем нашем разговоре, что для человека вообще важно сесть и разобраться, какие у него есть слабые стороны, а какие сильные стороны. И действительно, интуитивно первое, что приходит на ум — чтобы познакомиться лучше с самим собой. А вот в этом процессе, когда мы сели, взяли листок бумаги перед собой и решили обдумать, найти, написать свои сильные и слабые стороны, как это сделать вообще? Мы можем это сами понять или нам нужно провести опрос общественного мнения среди тех, кому мы доверяем?
А. Горячев
— Я думаю, здесь важно и то, и другое, и в книге описаны алгоритмы, есть конкретные вопросы, и как это можно делать. Важно начать с того, чтобы попробовать поговорить с собой, выстроить этот внутренний какой-то диалог и здорово, если есть под рукой действительно лист бумаги и ручка, но потом очень неплохо попробовать спросить свое окружение, выработать какие-то простые вопросы. Это часто, кстати, людям предлагают на различных программах и тренингах — спросить свое окружение, вот какие у меня сильные стороны, и иногда это поражает и удивляет. То есть какой-то аспект, ты с ним не можешь не согласиться, но ты сам его не видишь, а люди тебе эту историю обратно отдают как большой дар, и ты можешь что-то с этим делать, как в позитивной, так и в негативной, в негативном спектре.
М. Сушенцова
— А я правильно понимаю, что выявление сильных сторон — это и есть определенный ключ, шаг вперед в определении личной стратегии? То есть, если я выявил и апробировал на обществе, в некоем узком кругу эти сильные стороны, то это и есть ключик к тому, как и чем мне следует заниматься, допустим, ближайший год, пять лет, то есть чему посвятить свое время, свои силы, и что-то из этого должно получиться. То есть ставку в своей стратегии лучше делать на сильные стороны? Ведь бывают подходы и наоборот, что вот надо слабые стороны подтягивать, недоразвитые какие-то, которые остались в зачаточном состоянии. Как вы считаете?
А. Горячев
— Я считаю, опираясь на позитивную психологию, что сильными сторонами важнее заниматься, и я даже приведу пример из моей работы инвестиционной. Смотрите, как устроено: представим, человек, который проинвестировал много проектов, и у него есть проекты, которые хорошо развиваются и растут, и есть проекты, у которых есть проблемы, и в которых что-то не получается. И в большинстве случаев, если человек не задаётся этим вопросом, не размышляет, естественно, мы бросаемся тушить пожары. И во многих случаях, к сожалению, пожары эти связаны не с недостатком наших усилий, а с какими-то объективными факторами, что, например, мы не нашли правильного рынка; то, что мы предлагаем, не решает ту проблему, которая есть на этом рынке; несмотря на наши усилия, эти компании перестают существовать, мы их списываем. А теперь представим другую ситуацию. А вот, кстати, успешные мы иногда продаём, мы их все хотим купить и остаёмся вот с этими пожарами, потому что это контринтуитивно. А на самом деле, если у компании есть определённый вектор движения, то, возможно, приложив какие-то дополнительные усилия, мы поможем этой компании стать ещё больше, то есть опираясь на что-то, что уже нащупано как то, что в бизнесе мы называем «бизнес-модель», как какую-то важную историю, которая работает. Тут ещё есть один аспект: мы можем менять и, наверное, должны менять какие-то вещи, которые в нас не нравятся, и про это наша христианская аскетика, но мы понимаем, что это очень долгий путь, иногда человек его проходит за всю жизнь, и дай бог успеть это сделать к концу жизни и понимать, что нам что-то удалось. Это долгий путь. Если мы говорим, что мы находимся сейчас в настоящем — на мой взгляд, у нас особо нет выбора, то есть сейчас мы можем использовать то, что у нас есть, а значит, наши сильные стороны. И при этом мы можем думать, каким образом часть или важную какую-то работу мы делаем над изменениями наших черт характера, а главное, что мы, может быть, даже не понимаем, что наших сил нам далеко не всегда хватит, чтобы это изменить, и тогда, осознавая свои слабые стороны, мы, например, можем делать паузу и в этом видеть свою свободу. Я один раз на какой-то лекции видел очень классный слайд, там какая-то наша слабая черта, когда мы её не осознаём, она, как такая обезьянка, сидит на наших плечах, и мы иногда не верим, что можем полностью от неё избавиться, но мы можем её пересадить в тележку, которую мы везём за собой. Она с нами, но она чуть дальше, она нами не управляет, она рядом с нами есть. И вот просто осознание того, что это так, даёт уже очень много. И тогда мы можем не реагировать на какой-то стимул, а как бы отвечать, делая какую-то паузу. Ну, например, если человек высокоэмоциональный и гневливый, мы можем предположить, что, возможно, он и будет таким же, но только другой человек может этого никогда не узнать, потому что, зная, что он гневливый, может сказать: «Окей, во мне много силы и эту энергию я использую как-то по-другому. А сейчас я не взорвусь и на этого человека этот свой гнев не вывалю, сделаю небольшую паузу и, может быть, уйду из комнаты, а энергию эту преобразую во что-то более позитивное». То есть он остаётся таким же, как был, быстро это изменить невозможно, но это происходит совсем по-другому. Поэтому я бы вот предложил для того, что происходит с вами сегодня, изучать и использовать сильные стороны, мы это можем делать так, что слабые стороны могут оказаться несущественными, осознавая это, мы можем ими управлять, и, если мы хотим, в долгосрочную стратегию закладывать тоже исправление чего-то, что нам хочется исправить.
М. Сушенцова
— Вы сейчас рассказывали, как с этим работать, а мне представилась такая схема или обобщение, что вот сильные стороны наши — это подсказка для направления к деятельности нашей, к такой рабочей, что ли, стороне жизни, профессиональной, творческой, а слабые наши стороны — это подспорье для духовной работы. То есть это же всё-таки разные аспекты нашей жизни, и мы время для одного выделяем, время для другого, наверное, как-то так. Ну, так мне услышалось, по крайней мере.
А. Горячев
— Да, я абсолютно согласен. И более того, мы, работая с этим, становимся полезными иногда для других людей, если нам удалось сделать пару маленьких шагов в правильном направлении, значит, мы в этом можем помочь и другому человеку. То есть в этом тоже определённый есть и внутренний конфликт, что мы, борясь с какой-то историей в себе, продолжая её, например, сживать или работать над ней, если нам удалось хотя бы сделать какие-то шаги, значит, другому человеку можем это показать, дать надежду, что этому человеку тоже удастся пройти по этому пути. И в этом может быть очень много энергии, как вот мы приводили в пример гнев, энергии там достаточно, и отцы говорят, что это энергия для того, чтобы мы боролись с грехом, а не с ближним, и действительно, мы можем это правильно канализировать.
М. Сушенцова
— А как быть с ошибками или провалами на пути реализации нашей стратегии? Вот запланировали, вроде всё просчитали, согласовали, и бах! — что-то идёт не так. Как с этим работать?
А. Горячев
— Знаете, когда-то мне встретилась в подростковом возрасте книжка такого американского писателя Курта Воннегута «Колыбель для кошки», и там есть такая фраза, которая мне прямо тогда запала в голову: «Ошибку сделать невозможно». И она такая очень освобождающая, то есть без сомнения мы делаем ошибки, но по сути у нас должна быть смелость для того, чтобы двигаться дальше. Эдисон, когда разрабатывал свою лампочку, запротоколировал больше двух тысяч неработающих ситуаций, он их проанализировал, отбросил и понял, в какой области он должен искать работающий вариант. То есть, если у нас есть силы идти дальше, а мы их должны находить, то ошибки помогают нам понять, как не работает, для того чтобы нащупывать, как это работает.
М. Сушенцова
— И главное, чтобы силы не кончались, и чтобы была энергии, чтобы двигаться дальше. Спасибо вам большое, Алексей, за этот разговор. Напомню, что в этом часе с нами был Алексей Горячев, предприниматель с 30-летним опытом, инвестиционный банкир и инвестор, советник лидеров по личной стратегии. У микрофона была Мария Сушенцова. Наша программа прошла в рамках цикла «Вера и дело», где мы разговариваем с экономистами и предпринимателями о христианских смыслах экономики. Еще раз спасибо вам большое, Алексей. Было очень интересно, даже не заметила, как час пролетел.
А. Горячев
— Взаимно. Спасибо большое, Мария. Дорогие друзья, кто послушал, я очень надеюсь, что вы сделаете свой выбор, совершите какие-то важные шаги в жизни и придете к результату, который будет для вас по-настоящему важен.
М. Сушенцова
— Спасибо большое. До встречи через неделю.
Все выпуски программы Светлый вечер
